– Не знаю, чего они от нас хотят, – удрученно сказал инспектор Хутиэли. – Экспертиза вполне ясная.
     – О чем вы? – спросил старший сержант Беркович.
     Он зашел в кабинет к начальнику за пустой дискетой и застал инспектора в состоянии крайнего раздражения, вызванного только что закончившимся телефонным разговором.
     – Ты читал сегодняшнюю сводку? Я имею в виду отравление грибами у Сэмюэля Кролла.
     – Читал, – кивнул Беркович. – Грибы были некачественными, пятеро оказались в больнице, шестой умер.
     – Вот именно. Так вот, Сэмюэль Кролл подал в полицию жалобу – он считает, что его хотели отравить, а Амнону Фрадкину досталось по ошибке.
     – То есть, – уточнил Беркович, – Кролл считает, что это не было случайное отравление?
     – Именно так.
     – Нельзя ли подробнее, инспектор? – заинтересовался Беркович.
     – Виновато повальное увлечение израильтян грибами, – начал Хутиэли, но Беркович его тут же прервал словами:
     – Ну, это вы загнули! Что-то я не замечал, чтобы во время грибного сезона леса кишели грибниками, если, конечно, не иметь в виду "русских".
     – Э, Борис, ты не знаешь, как было раньше, до большой алии. Коренным израильтянан и в голову не приходило, что грибы можно найти в лесу. Они думали, что грибы разводят в киббуцах. А сейчас даже так называемая элита не считает для себя зазорным отправиться на машинах в лес и побродить час– другой в поисках маслят – других грибов, похоже, в наших краях просто нет.
     – Согласен, – кивнул Беркович.
     – Так вот, – продолжал инспектор, – именно маслятами и отравились все, кто был на вилле Кролла, включая хозяина. Сам Кролл выжил, а вот Амнон Фрадкин...
     – Грибы действительно были ядовитыми?
     – Экспертиза показала, что среди маслят оказалось несколько поганок, причем самого отвратительного типа – внешне их, при плохом знакомстве с предметом, можно принять за нормальные грибы. На вилле Кролла в субботу собралось пятеро, не считая хозяина. Отправились в ближайший лес на двух машинах, собрали не так уж много, сейчас ведь сухая зима, но все-таки хватило, чтобы сварить и зажарить как гарнир к мясу. Ужинали в шесть часов, а в восемь у всех начались сильные боли... На вилле постоянно живут Сэмюэль Кролл и его племянница Ализа, которая помогает старику. Родители Ализы в Штатах, мать ее – родная сестра Сэмюэля. Ализа учится в Бар-Иланском университете, собирается стать юристом. А погибший Амнон Фридман был ее другом, они собирались пожениться. Девушка в шоке, а Кролл утверждает, что убийца намерен был расправиться с ним, а не с Фридманом.
     – Почему он так думает? Почему он вообще думает, что это не несчастный случай? И кто такое этот Сэмюэль Кролл, что с ним так хотели расправиться?
     – Сразу три вопроса, Борис, – покачал головой Хутиэли. – Начну с третьего. Сэмюэль Кролл – американский еврей, ему сейчас около шестидесяти, в Израиле пять лет, богатый предприниматель, владеет предприятиями в системе "хай-тек". У Кролла редкая болезнь ног, он почти не ходит, ему и в инвалидном кресле сидеть трудно, большую часть времени он проводит в постели. В лес он, естественно, не ездил. Кроме его племянницы Ализы и ее друга Амнона вчера на вилле были еще трое: семья Шустерманов – Игаль, Фира и их дочь Марта, двенадцати лет. Игаль Шустерман тоже владеет предприятиями, подобными тем, что есть у Кролла. В некотором смысле они конкуренты, но поддерживают дружеские отношения.
     – Почему Кролл считает, что его хотели отравить? Он тоже ел грибы?
     – Конечно. Готовила Фира, Марта с Ализой ей помогали, пока мужчины в спальне Сэмюэля спорили о праймериз в Ликуде. Когда все было готово, женщины накрыли на стол в салоне, а Сэмюэль не вышел, сославшись на слабость. Ему Ализа принесла еду в постель. Через пару часов все шестеро с одинаковыми симптомами оказались в больнице. Ты спросил, почему Кролл думает, что это не несчастный случай? В отличие от гостей он лучше разбирается в грибах и утверждает, что сумел бы отличить поганки от маслят. Когда грибники вернулись из леса, он все-таки зашел на несколько минут в кухню – посмотреть на грибы. Он утверждает, что в кастрюле находились только маслята. Кто-то уже потом положил туда поганки.
     – Допустим, – с сомнением сказал Беркович. – А почему Кролл думает, что отравить хотели его, а не Амнона?
     – Опять-таки, потому что он лучше гостей знаком с грибами. Видишь ли, Борис, поганок было их не так много, чтобы вызвать смерть. Но! Если после такой трапезы выпить стакан молока, это во много раз усиливает действие грибного яда.
     – Понятно, – сказал Беркович. – Молоко пил только Амнон Фрадкин?
     – Именно. Но дело в том, что предназначалось оно хозяину, Сэмюэлю Кроллу! Он всегда пьет молоко после еды – это у него повелось еще с юности. В обязанности Ализы входило три раза в день ставить на столик у дядиной кровати стакан молока. Она и вчера так сделала. Сэмюэль, сидя в постели, съел порцию мяса с грибами, принесенную той же Ализой, но молока выпить не успел – в спальню вошел Амнон, который принес вазочку с печеньем. Мужчины разговорились – речь шла о том, чтобы друг Ализы после окончания университета начал работать на одном из предприятий Кролла. Говорили около получаса. Амнон захотел пить и сказал, что выйдет в салон, чтобы взять бутылку колы. А Кролл, увлеченный разговором, предложил ему выпить молока – ничего другого в спальне просто не было. Амнон выпил, разговор продолжался еще минут десять, после чего юноша вышел к гостям, и тут его прихватило, молоко сыграло роль катализатора. Остальным стало плохо чуть позже, когда "скорая" уже была на вилле.
     – Как видишь, – заключил Хутиэли свой рассказ, – если бы Кролл выпил свое молоко, то умер бы именно он.
     – Молоко, молоко, – пробормотал Беркович. – Кто мог желать смерти Кролла? Напрашивается – Игаль Шустерман, его конкурент. Слишком очевидно. Он наверняка не такой дурак, чтобы...
     – Он – да, – перебил инспектор, – а его жена? Почему ты исключаешь женщин? Фира могла сильнее мужа переживать то, что Кролл отбивает у Шустерманов рынки. Согласен, подозреваемых всего двое. Девочка исключается, Ализа тоже – она обожала дядю и от его смерти ровно ничего не выиграла бы. Фрадкин, естественно, тоже исключается – если он собирался убить Кролла, то не стал бы пить молоко. Кроме того, у Фрадкина не было мотива для убийства!
     – Шустерманов уже арестовали? – поинтересовался Беркович.
     – Пока нет. Прокурор требует более надежных улик.
     – Может, мне попробовать еще раз поговорить с Ализой? – сказал Беркович. – Она ведь была на кухне, могла что-то видеть и не обратить внимания.
     – Попробуй, – вздохнул инспектор. – Только поторопись. Через час я все же попробую еще раз убедить прокурора.
     Вилла Кролла стояла на самом краю нового города Модиин – до леса отсюда было минут десять езды на машине. Ализа встретила старшего сержанта в салоне – девушка была вся в слезах и плохо понимала, чего хочет от нее полицейский. По ее словам, на кухне толкались все, даже дядя приковылял посмотреть на грибы и убедиться, что они хорошие. И у каждого – даже у маленькой Марты – была возможность подкинуть поганок в кастрюлю, потому что каждый хотя бы на минуту оставался на кухне один.
     – Ясно, – вздохнул Беркович. – Вы очень любите дядю?
     – Это замечательный человек! – воскликнула девушка. – Если бы не он, я не могла бы учиться, наша семья довольно бедна...
     – Он и вашему жениху собирался помочь, я слышал.
     При упоминании погибшего Амнона Фрадкина Ализа опять расплакалась.
     – Да, – сказала она, взяв наконец себя в руки. – Амнон учился на программиста, и дядя обещал ему...
     Она так и не смогла закончить фразу – ее душили слезы.
     – Дядя у себя? – спросил Беркович. – Я бы и с ним хотел поговорить.
     – Да, – кивнула Ализа. – Он вообще встает редко, а сейчас вообще...
     Сэмюэль Кролл оказался тщедушным пожилым мужчиной, он лежал в пижаме под пуховым одеялом и смотрел на Берковича умными глазами, в которых читалось страдание.
     – Вам не тяжело было выйти на кухню? – спросил старший сержант. – Напрасно вы вставали, вам только хуже стало. Попросили бы, и Ализа принесла бы вам грибы сюда.
     – Не люблю утруждать... – вяло произнес Кролл. – И вообще, я стараюсь больше двигаться... насколько это возможно. Ализа и без того устает сверх меры. Она ведь и учится, и дом ведет, и за мной вот... Если бы не она, я бы просто не выжил. И вчера тоже.
     Голос Кролла прервался – воспоминания о вчерашних событиях были для него, похоже, слишком тяжелы.
     – Вы любите племянницу? – понимающе спросил Беркович.
     – О, ее нельзя не любить, – пробормотал Кролл. – Не представляю, как она переживет смерть этого парня. Она такая чувствительная натура. Не представляю...
     – А ведь он, наверное, не очень хотел пить молоко, – сказал Беркович. – Но в спальне ничего другого не было, а вы продолжали говорить, и он не мог выйти. Вы-то, в отличие от других, знакомы с грибами. И в отличие от всех, знаете, что молоко нельзя пить, если съедены ядовитые грибы.
     – О чем вы? – с недоумением спросил Кролл, пытаясь привстать.
     – Я уверен, – продолжал старший сержант, – что если произвести обыск здесь, в вашей спальне, то мы найдем посуду, в которой вы хранили поганки. Вряд ли вы ее успели выбросить – у вас не было такой возможности.
     Беркович и Кролл долго смотрели друг другу в глаза.
     – Ах, – сказал наконец Сэмюэль и опустился на подушку. – Все равно... Она никогда не стала бы моей женой. Мечты старика. Господи, какая глупость!
     – И вы потеряли голову от ревности, когда Ализа сказала, что собирается замуж за Амнона.
     – За этого тупицу! Я говорил с ним несколько раз – он бездарен! Я никогда бы не взял его в свою фирму!
     – Где вы собрали поганки?
     – А, – махнул рукой Кролл, – за оградой этого добра достаточно.
     – И оставшись на минуту один в кухне, вы высыпали в кастрюлю содержимое пакета, который принесли с собой, – уверенно сказал Беркович. – А потом ели эту гадость, как и все, обрекая себя на мучения.
     – Труднее всего было заставить этого идиота выпить молоко, – пробормотал Кролл. – Он все говорил, что любит "колу". Но я его убедил...
     – А ведь он мог сказать перед смертью, что это вы заставили его выпить молоко, – заметил Беркович.
     – Этот дурак? Да он, даже умирая, не мог понять, что происходит, – презрительно бросил Кролл.
     – Вы не будете возражать, если я оформлю наш разговор в виде протокола? – спросил Беркович.
     – Как знаете, – буркнул Кролл и отвернулся к стене.
     Ему действительно было все равно.
     – Но почему он подал жалобу в полицию? – с недоумением спросил Хутиэли, когда Беркович вернулся и положил перед инспектором протокол. – Лежал бы тихо, никому бы и в голову не пришло...
     – Хотел перестраховаться, – объяснил Беркович. – Он ведь не знал, что сказал Фрадкин перед смертью.
     – Господи, – вздохнул инспектор. – Надо же – влюбиться в собственную племянницу!..
    
    
    
     Следующая глава