Люди стояли у одноэтажного дома на краю поселения. Здесь были мужчины и женщины, некоторые – с детьми. Атмосфера была гнетущая, но насколько именно, Беркович понял только тогда, когда подошел к дому, где жил убитый час назад Меир Куперман. Следом за Берковичем шли сержант Хаузнер, врач Мозес из службы первой помощи, эксперт Хан и двое полицейских из патрульной службы.
     Куперман лежал на кровати, кто-то уже успел закрыть покойному глаза, а узкий стилет – орудие убийства – лежал на столе. Хан только крякнул, увидев, как обошлись поселенцы с главным вещественным доказательством.
     Стоявший у изголовья кровати грузный мужчина лет пятидесяти поднял взгляд на вошедших и сказал:
     – Меир был жив, когда мы поднялись на вышку. Мы принесли его сюда, но... Он умер, не приходя в сознание.
     Беркович подошел ближе и увидел рану на левой стороне груди – одежда здесь пропиталась кровью, рубаха почернела. Сделав знак поселенцу, старший сержант вышел из дома.
     – Где можно поговорить? – спросил Беркович.
     – У меня, – предложил мужчина. – Мое имя Хаим Азбель, я глава местной администрации. Живу в соседнем доме, пожалуйста – вот сюда...
     Беркович сел у круглого стола, заваленного игрушками, книгами и тарелками с остатками еды. Порядок в собственной гостиной, видимо, не очень занимал хозяина. Беркович представил, как реагировала бы Наташа, обнаружив подобный хаос в собственной квартире, и осторожно передвинул ближе к середине стола тарелку с недоеденным бутербродом.
     – Я уберу, – сказал Азбель, но Беркович сделал отстраняющий жест.
     – Расскажите все по порядку, – предложил Беркович.
     – Да... – пробормотал Азбель. – Значит, рассказать... Но послушайте, старший сержант, нужно организовать поиск убийцы! Тут несколько арабских деревень, нужно связаться с палестинской полицией.
     – Не беспокойтесь об этом, – сказал Беркович. – Все будет сделано, когда понадобится. Но если судить по тому, что вы сообщили в телефонном разговоре, палестинцы не могли убить Купермана. Судя по вашим словам, его вообще никто не мог убить! Поэтому я хочу, чтобы вы подробно рассказали о том, что видели сами.
     – Хорошо, – кивнул Азбель. – Дело в том, что месяц назад армия сняла охрану с поселения, и мы вынуждены были организовать собственную службу самообороны. По ночам двое мужчин патрулируют вдоль периметра поселения, у северного входа мы поставили наблюдательную вышку, и днем там находится дежурный. Смена через каждые четыре часа. Меир должен был дежурить с полудня. В это время вернулся школьный автобус, из детского сада тоже детей забирали... В общем, свидетелей более чем...
     – В полдень, – продолжал Азбель, – я увидел, как Меир подошел к вышке, а Ран Шехтман, который отдежурил, начал спускаться. Вы видели эту вышку? Там же все как на ладони! Меир поднялся наверх, а Ран остановился неподалеку от меня поговорить с женой. И в этот момент я увидел, как Меир... Мне показалось, что его кто-то толкнул. Он закричал и повалился на перила, а потом начал заваливаться вбок. Это видели все – кроме меня, еще Ран с женой, несколько мужчин, работавшие на перекладке водопровода, женщины, которые вышли из детского сада с детьми, и еще те, кто встречал школьный автобус. В общем, человек тридцать наверняка.
     – Вы сразу бросились на помощь?
     – Конечно! Ближе всех был, конечно, Ран, он ведь только что спустился. Он первым поднялся на вышку и крикнул оттуда, что Меир ранен. Наверху можно поместиться втроем, но на лестнице разминуться невозможно. В общем, мы с Игалем, это наш фельдшер, хорошо, что он оказался поблизости, поднялись наверх. Из груди Меира торчал нож, бедняга уже хрипел и был без сознания. Ну, мы его спустили... Перенесли к нему в дом, это ведь рядом... Он умер у меня на руках.
     – Да, – кивнул Беркович. – Но я не очень понимаю... Вы видели момент, когда Меира ударили. На смотровой площадке кроме него никого не было. Если бы кто-то находился рядом с вышкой на земле, он не мог бы метнуть нож снизу так, чтобы попасть в Купермана...
     – Это исключено, – решительно заявил Азбель. – Вы видели рану? Удар не был нанесен снизу! К тому же, ни на вышке, ни на лестнице, ни рядом с вышкой не было ни одной живой души! Если убийца не был невидимкой, да, к тому же, еще и птицей... Но это невозможно!
     – Поэтому я не вижу смысла устраивать облаву в палестинских деревнях, – сказал Беркович. – Разве кто-то мог метнуть нож из-за ограды?
     – Нет, – пробормотал Азбель. – Вы правы, это глупо. Но есть факты: Меира убили на наших глазах, и никто не мог этого сделать!
     Азбель сокрушенно пожал плечами. Похоже, что больше, чем смерть товарища, его потрясла абсолютная невозможность случившегося. К любому акту террора Азбель был готов и знал, как нужно реагировать. Но когда в человека вонзает нож таинственная невидимая сила...
     – Пойдемте, – сказал Беркович. – Я хочу осмотреть вышку.
     Это было деревянное сооружение высотой около десяти метров: плоская наблюдательная площадка под крышей, стоявшая на четырех опорах, для надежности соединенных поперечными перекладинами. Лестница была прикреплена к одной из опор – обычная металлическая пожарная лестница без перил. Подниматься по ней можно было, крепко держась руками за перекладины, а уж как трудно было спускать с верхотуры безжизненное тело, Беркович мог только догадываться.
     Старший сержант поднялся наверх и оказался на площадке, огороженной барьером, достигавшим Берковичу до пояса.
     – Не поднимайтесь! – крикнул он Азбелю, который начал было взбираться следом. – Я сейчас спущусь!
     Беркович осмотрелся. На расстоянии примерно километра от поселения к востоку и югу расположились две палестинские деревни, дорога к поселению шла с севера, а на западе до самого горизонта простирались холмы, покрытые яркозеленой весенней травой. Азбель был прав: только невидимка, и только если он умел летать, мог нанести Куперману удар ножом. Беркович представил себя на месте убитого. Вот он стоит и видит, как вдалеке арабы занимаются обыденными делами. И вдруг – удар в грудь, от которого мгновенно перехватывает дыхание.
     Привидение? Или действительно невидимка? Беркович понимал, что все это полный бред, но других вариантов попросту не существовало! Кто-то же ударил Купермана ножом, когда он находился здесь совершенно один. Если только все свидетели не лгут... Господи, какие идеи приходят в голову...
     Беркович опустился на колени и принялся разглядывать деревянный настил смотровой площадки – может, удастся обнаружить хоть какие-нибудь следы? Старший сержант понимал, конечно, что все без толку, но тем не менее осмотрел доски настила и бревна опор, и даже низкую деревянную кровлю. Ничего, если не считать царапин на одном из деревянных брусов. Царапины были свежими, но ровно ничего не добавляли к картине преступления.
     Обойдя площадку, Беркович понял, что просто тянет время, и начал спускаться по шаткой лестнице. Собственно говоря, он знал уже, как был убит Куперман, но предстояло разобраться в мотиве, а также позаботиться о том, чтобы убийца не уничтожил самое важное вещественное доказательство. Вряд ли он успел это сделать, у него пока не было такой возможности, ведь он все время находился на виду, активно помогал спасти жертву...
     – Ну что? – спросил Азбель, когда Беркович спустился на землю.
     – А что, – сказал старший сержант рассеянным тоном, – разве Куперман с Шехтманом недавно не помирились?
     – Откуда вы это знаете? – нахмурился Азбель. – Кто-то уже успел натрепаться? Терпеть не могу, когда люди судачат о том, что их не касается!
     – А в чем дело? – удивился Беркович. – Я просто так спросил, никто мне не говорил ни слова.
     – Да? – с подозрением сказал Азбель. – Видите ли, старший сержант, Куперман отбил у Шехтмана девушку... Дебора ее зовут, она уехала из поселения неделю назад. Что-то у них там с Меиром произошло, но к Рану она тоже не вернулась. Меир с Раном месяц не разговаривали, но теперь-то, когда причина конфликта уехала в Хайфу, вражда потеряла смысл. В общем, оба закопали в землю топоры войны, как говорят индейцы.
     – Закопали, значит, – пробормотал Беркович. – Вы сказали, что Шехтман первым поднялся на вышку, когда Куперман упал?
     – Да, он ведь стоял ближе всех, только что спустился.
     – Я хочу поговорить с ним! – решительно сказал Беркович.
     Шехтмана видели все – вот только что он был здесь, вот только что отошел, куда же делся? Обнаружили поселенца на пороге его дома, он только что вышел и запирал дверь.
     – Погодите, – сказал Беркович. – Если не возражаете, я хотел бы найти в вашем доме одну вещь.
     – Какую вещь? – хмуро спросил Шехтман, недружелюбно глядя на старшего сержанта.
     – Пращу, которую вы только что спрятали, – мирно сообщил Беркович. – Может, эта штука называется иначе, но вы ведь меня поняли?
     – О чем это вы? – Шехтман и не думал возвращаться в дом.
     – Позвольте пройти, – резко сказал Беркович. Он понимал, конечно, что Шехтман имел полное право не пустить полицейского на порог. Но вряд ли сейчас этот человек способен был правильно оценивать ситуацию.
     – Проследите за ним, – бросил Беркович подошедшему полицейскому.
     То, что он искал, оказалось спрятано на дно бельевой корзины на техническом балкончике. Небольшая пружинная праща, точнее – нечто вроде арбалета. Явная самоделка, но сконструированная вполне умело.
     – Господин Азбель! – крикнул Беркович. – Войдите сюда и пригласите полицейских и еще кого-нибудь из свидетелей!
     Через полчаса старший сержант ехал в Тель-Авив на заднем сидении полицейской машины. Между ним и сержантом Хаузнером сидел в наручниках Шехтман. Он уже перестал возмущаться и только бросал на старшего сержанта злые взгляды.
     – А если бы не сработало? – спросил Беркович, глядя в окно. – Если бы нож пролетел мимо? Ведь тогда Куперман понял бы, чьих рук это дело. Вам бы не поздоровилось...
     – Впрочем, я не прав, такого не могло произойти, – возразил он сам себе. – Ведь чтобы пружина толкнула нож, Куперман должен был так или иначе коснуться устройства. Расстояние было слишком маленьким, чтобы промахнуться. Вы прикрепили пращу к опоре с помощью скобы, когда находились на дежурстве. Потом, перед тем как спуститься, взвели пружину. Когда Куперман поднялся на вышку, он, конечно, обнаружил странную штуку и коснулся ее. Нож вылетел и вонзился ему в грудь. Вы первым поднялись наверх, когда услышали крик и поняли, что план сработал. Пока поднимался Азбель, вы сняли пращу и спятали в карман куртки – вон он у вас какой огромный... Убийца действительно оказался невидимкой. Правда, летать он все-таки не умеет. Вы думаете, адвокату удастся доказать вашу невиновность?
     Шехтман молчал. Впрочем, Беркович и не ждал ответа.
    
     Следующая глава