– Боря, – сказала Наташа, – ты сам скоро отцом станешь, а в игрушки играешь, будто десятилетний.
     Беркович с трудом заставил себя оторваться от потрясающей модели железной дороги – на большом столе расположились два станции, три моста, река и небольшой городок с магазинами и колокольней.
     – Мне действительно кажется, что я вернулся в детство, – вздохнул он.
     На день рождения сына Наташу с мужем пригласила Наоми Баркан – они вместе работали в офисе компьютерной фирмы "Серверком". Никого, кроме хозяйки дома, Беркович не знал и потому разговоры слушал невнимательно, вступив в беседу лишь один раз, когда кто-то заговорил о русской мафии в Израиле. Упоминание о мафии по какой-то странной ассоциации заставило одного из гостей, Игаля Штаркмана, приходившегося кузеном хозяйке дома, вспомнить о том, что жена врача из поликлиники, где он работал, недавно покончила с собой, отравившись газом.
     – Бедняжка! – воскликнула Наоми. – Наверное, он ее бил? Сейчас это сплошь да рядом...
     – Ничего подобного, – покачал головой Игаль. – Они прекрасно жили. Хотя... Кто может знать точно? Полиция даже думала, что он ее убил.
     И рассказчик бросил выразительный взгляд на Берковича, полагая, что ему, как полицейскому, должно быть известно куда больше об этой ужасной истории.
     О самоубийстве Мирьям Курц Беркович, конечно, слышал. Женщина заперла в кухне окна, закрыла дверь, села перед плитой и открыла все конфорки. Врач "скорой" вызвал полицию, но расследование не показало ни малейших следов насилия. Дело вел инспектор Лагуш и закрыл его несколько дней спустя из-за отсутствия состава преступления.
     – Джозеф Курц жену не убивал, – сказал Беркович. – И семейных проблем у них тоже не было. Почему она это сделала – непонятно. Наши эксперты говорят, что иногда достаточно совершенно невинного вроде бы события. На людей определенного склада характера оно оказывает непредсказуемое влияние.
     – Ну да, – протянул Игаль. – Полиция только и делает, что придумывает отговорки. А почему две предыдущие жены Курца тоже отравились газом? Совпадение, по-вашему?
     – О чем вы говорите? – нахмурился Беркович. – Курц был вдовцом, это верно, но...
     Старший сержант запнулся. Он ничего не слышал о том, что предыдущая жена Курца тоже покончила с собой. И тем более – о том, что у врача было две жены. Джозеф Курц приехал в Израиль из Кейптауна пять лет назад, он был прекрасным врачом и легко нашел работу. С Мирьям, секретаршей посреднической фирмы, он познакомился на какой-то вечеринке, вскоре они поженились и жили, по словам соседей, душа в душу. У Джозефа не было мотива для убийства – Мирьям ему не изменяла и не оставила никакого наследства.
     ...На следующий день, придя в управление, Беркович отправился к инспектору Лагушу и спросил, что тот думает о прежних женах Джозефа Курца.
     – Я знаю, что он был вдовцом, так написано в его документах, – сказал инспектор. – Но какое это имеет значение? Курц жену не убивал, Борис, ты же читал экспертное заключение.
     – Я слышал, что у Курца было две жены в Кейптауне, и обе отравились газом, – сообщил Беркович. – Согласитесь, один случай – это случай, два – совпадение, но три – уже система!
     – Откуда у тебя такие сведения? – нахмурился Лагуш. – Я не занимался прошлым Курца, а сам он, конечно, ничего не рассказывал.
     Выслушав Берковича, инспектор надолго задумался.
     – Черт, – сказал он наконец. – Мне и в голову не пришло задавать вопросы о том, как Курц жил в Кейптауне. А теперь и бесполезно. Дело в архиве, второй раз привлечь Курца по одному и тому же обвинению нельзя, ты знаешь.
     – Да, – кивнул Беркович. – Если вы не против, инспектор, я наведу кое-какие справки. Неофициально, конечно, поскольку дело закрыто.
     – Хорошо, – согласился Лагуш.
     На следующий день Беркович отправил в ЮАР запрос и на две недели вовсе забыл о существовании какого-то Курца. Когда в компьютерной почте оказался файл, посланный из управления полиции Кейптауна, Беркович не сразу понял, что это может означать.
     Сведений оказалось не очень много, но они были чрезвычайно любопытны. Первую жену Джозефа Курца звали Рут, она была медсестрой и прожила с мужем душа в душу три с половиной года. Однажды, когда Джозефа не было дома, женщина закрылась в кухне и открыла все конфорки. Спасти ее не удалось. Возникли, конечно, подозрения, но быстро выяснилось, что у Курца надежное алиби – весь день он находился в клинике, где работал, на глазах десятков больных и врачей. Мотивов для убийства жены у Курца не оказалось.
     Вторично он женился два года спустя на продавщице из супермаркета. С Джанет Бергер он прожил меньше года. Однажды, вернувшись домой, Джозеф обнаружил жену мертвой. Она отравилась газом, и подозрения полиции в отношении Курца были тогда проверены самым тщательным образом. С алиби у него на этот раз возникли проблемы, но, с другой стороны, никто не мог засвидетельствовать, что видел врача около дома в часы, когда его жена задыхалась на кухне. Вскрытие показало, что насилия не было. Не обнаружили следов алкоголя, наркотиков – ничего, что могло бы стимулировать суицидальное поведение. Мотива для преступления у Курца не оказалось и на этот раз.
     Дело о смерти Джанет закрыли, как и первое, ввиду отсутствия состава преступления. Не везет человеку с женами – таким было общее мнение.
     Но третий случай самоубийства не мог быть случайным совпадением! Думать так было просто непрофессионально, что бы ни утверждали по этому поводу результаты всех экспертиз. Да, у Курца не было мотива для убийства ни в одном из трех случаев. Да, следов насилия не обнаружено. Что это доказывает? Возможно, только то, что Джозеф Курц – маньяк и обставляет свои преступления с удивительной тщательностью.
     Но ведь и это всего лишь предположение.
     Уголовное дело против Курца сдано в архив, и преступник успокоился. Более того, он уверен, что в полиции не знают о судьбе Джанет и Рут. Может быть, если застать его врасплох, показать фотографии женщин, заявить, что полиции все известно, он выйдет из себя, и его поведение станет аргументом в пользу обвинения? Слабый аргумент, но других в этом деле не предвиделось. Можно, конечно, подождать, когда Курц женится в четвертвый раз. После того, как его новую жену найдут мертвой, полиция проведет расследование более тщательно и разоблачит серийного убийцу, но – какой ценой?
     Показав Курцу, что он знает о трех предыдущих убийствах, Беркович не получит доказательств, но эта беседа заставит преступника действовать осторожнее, и тогда четвертой жертвы, возможно, не будет.
     Во всяком случае, есть шанс предупредить преступление.
     Беркович не хотел вызывать Курца в полицию и сам отправился к нему домой, выяснив, когда врач возвращается с работы.
     – Полиция? – удивился Курц. – Вам удалось выяснить что-то новое о Мирьям?
     – О Мирьям – нет, к сожалению, – покачал головой Беркович. – Я хотел поговорить с вами о Рут и Джанет, ваших предыдущих женах.
     Старший сержант внимательно следил за выражением лица Курца и увидел лишь неподдельное горе, внезапно состарившее этого человека лет на двадцать. "Если это игра, – подумал Беркович, – то Курц гениальный актер, и место ему в "Габиме", а не в поликлинике".
     – Бедняжки... – пробормотал Курц, взяв себя в руки. – Я понимаю... Вы думаете, что я... Господи! Это было бы так просто! Знаете, я бы тоже хотел хоть что-то доказать и зажить по-человечески. Как я хочу привести в дом жену и жить с ней много лет!
     – Кто же вам мешает? – спросил Беркович, растерявшись. Он считал себя наступающей стороной и не был готов к неожиданному напору.
     – Я! Я мешаю! – воскликнул Джозеф и застыл, обхватив голову руками. Беркович молчал, понимая, что сейчас может услышать наконец признание преступника. Опустив руку в карман, он надавил на клавишу включения лежавшего там диктофона.
     – Есть такая вещь, как сродство душ, – глухим голосом заговорил Курц. – Никто не знает, откуда оно берется. Почему одним нравятся тихие женщины, на поверку оказывающиеся семейными тиранами? Другие обращают внимание только на женщин, способных часами говорить о нарядах и не отличающих Гогена от Ван-Гога. А я... Меня всегда влекло к женщинам, в которых было что-то... Я не понимал – что. Когда Рут покончила с собой, я долго думал, вспоминал, сопоставлял: почему она так поступила? В конце концов понял – это было в ее характере, она бы все равно сделала это рано или поздно. И что самое страшное: если бы не ее подсознательная склонность к суициду... В общем, я бы ее не полюбил.
     – Я искал других женщин, чтобы забыться, – продолжал Курц, – но никто мне не нравился, ни с кем я не мог провести и часа. Потом появилась Джанет... Когда мы уже поженились, я вдруг понял, что в ее характере есть те же особенности, что и у Рут, что и она способна... Наверное, я и выбрал Джанет потому, что в ней было это неосознанное стремление... Я надеялся, что все обойдется, создал жене замечательные условия, оберегал, как конфетку, но...
     – И тогда я репатриировался в Израиль, – Курц посмотрел Берковичу в глаза, и во взгляде этом оказалось столько тоски, что старший сержант не выдержал и опустил голову. – Я надеялся, что... Но от себя разве убежишь? Я познакомился с Мирьям, мы полюбили друг друга, и я знал, что добром это не кончится. Это такой тип женщин. Я выбирал именно их – подсознательно, даже когда не хотел этого! Но все равно надеялся – вдруг обойдется... Я понимаю вас. Вы думаете: один случай – это случай, даже два случая можно понять. Но когда это происходит в третий раз... Поставьте себя на мое место. Я ведь знаю: если когда-нибудь я опять полюблю женщину, она будет принадлежать к тому же типу. И значит, когда мы поженимся, может, через год, может, через десять лет, она откроет газ... Четвертую смерть я просто не переживу.
     – Почему бы вам вообще не встречаться с женщинами? – осторожно спросил Беркович.
     – И что это даст? – с горечью спросил Джозеф. – Это ведь в их характере, а не в моем, стремление к суициду. Они все равно сделают это – выйдут за меня или нет. Что я? Просто индикатор. Реагирую на тип. А получается – будто специально отбираю.
     Он замолчал и опустил голову на руки. Беркович понял, что ничего больше не услышит, выключил диктофон и поднялся.
     – Извините, – сказал он. – Если вы когда-нибудь полюбите женщину, дайте мне знать, хорошо? Мы вместе подумаем, как избежать несчастья.
     Курц не ответил.
     Вернувшись домой, старший сержант прослушал запись. Беркович не был доверчивым человеком, но сейчас был почему-то уверен, что Курц говорил правду.
     – Наташа, – сказал он жене, когда они вечером пили чай, – ты веришь в родство душ?
     – Конечно, – убежденно сказала Наташа. – Только родственные души могут быть счастливы вместе.
     – Возможно, – протянул Беркович. – Но иногда счастье оказывается таким недолгим...
    
     Следующая глава