Наташа приготовила фаршированную рыбу, испекла в духовке мясной пирог и долго допытывалась у мужа, кошерно ли будет поместить эти блюда на одном столе.
     – Да вроде, – пожал плечами Беркович. – К тому же, не думаю, что мой бывший шеф так уж соблюдает кашрут. На прошлых выборах он, между прочим, голосовал за Шинуй.
     – Тогда я спокойна, – улыбнулась Наташа. – Во всяком случае, это вкусно.
     – Очень вкусно! – воскликнул инспектор Хутиэли, отведав тем же вечером Наташиной кухни, а его жена Ронит добавила еще несколько лестных слов.
     Ужин удался. Мужчины немного выпили – за новое назначение Берковича, за то, что они теперь как бы в равных весовых категориях и могут давать друг другу советы, не опасаясь, что коллега обидится.
     – У Бориса острый ум, – сказал Хутиэли. – Иногда мне хочется рассказать об уже раскрытом преступлении, о котором ему не известно, и поглядеть, какие он будет строить версии, и будут ли эти версии соответствовать реальным событиям.
     – А что! – заинтересованно сказал Беркович. – Давайте попробуем. Женщины послушают...
     – С удовольствием! – воскликнули Наташа и Ронит.
     – Прямо сейчас? – усомнился Хутиэли. – Впрочем... Ты слышал об убийстве Лазариса?
     – Это хозяин фалафельной, убитый наемным работником?
     – Нет, – покачал головой Хутиэли. – Авигдора Лазариса убили двадцать шесть лет назад, я был тогда молоденьким следователем, и расследование в Кохав-Моцкине было первым моим самостоятельным делом. Я расскажу факты, а ты попробуй найти разгадку.
     Авигдор Лазарис был преуспевающим адвокатом, а жена его Шуламит содержала салон красоты. Двое их детей – братья-близнецы – незадолго до описываемых событий закончили службу в армии, и в тот вечер отсутствовали, поскольку путешествовали по Западной Африке. Авигдор был человеком сугубо рациональным, чего нельзя было сказать о Шуламит – она верила в гадания, пророчества, астрологию и спиритизм. Время от времени она собирала дома компанию единомышленников и вызывала дух Бен-Гуриона или Маты Хари. Иногда получалось, иногда – нет. Жили Лазарисы на вилле, где было пять комнат, не считая салона и кухни, и длинный коридор, имевший ответвление, которое вело на балкон, выходивший в сад. В сад выходили и окна салона, в то время, как дверь в дом располагалась с противоположной стороны.
     – В тот вечер, – продолжал инспектор, – собралась обычная компания. Были трое гостей – подруга хозяйки Бася Цинкер с мужем Шаулем, а также большой любитель спиритизма, адвокат Меир Абарджиль, коллега Авигдора. Сам Авигдор в этом шоу не участвовал, поскольку считал спиритизм непроходимой глупостью. Он рано ушел в спальню, расположенную между салоном и ответвлением коридора.
     В десять Шуламит с гостями сели за круглый стол, погасили свет, зажгли три большие свечи в подсвечниках и принялись витийствовать. Вызвали дух Теодора Герцля, и тарелочка, двигаясь между буквами, неожиданно сложила слово "убийство".
     – Мрачное предсказание, – сказала Шуламит. – На чье убийство он намекает?
     Тарелочка еще раз двинулась по кругу, и получилось "Авиг", а после небольшой заминки еще и "Лаз".
     – Авиг... Лаз... – пробормотала Бася, а ее муж воскликнул:
     – Авигдор Лазарис!
     И все посмотрели на Шуламит.
     – Когда это произойдет? – спросил Меир Абарджиль.
     "Сегодня", – ответил дух Герцля, причем так быстро, будто заранее готовился к этому вопросу.
     – Я посмотрю, как там Авигдор, – потеряв самообладание, сказала Шуламит и на минуту покинула гостей. Все слышали, как открылась дверь спальни, тихие голоса, потом дверь закрылась, и Шуламит вернулась в салон.
     – Он в постели, – сказала она. – Передает всем привет и собирается спать...
     – Давайте спросим, кто будет убийцей, – нервно сказал Меир. – Ведь если это произойдет сегодня, а кроме нас здесь никого нет...
     Заняли места за столом. Однако дух, видимо, ушел – тарелочка даже не сдвинулась с места.
     Какое-то движение послышалось со стороны спальни, там что-то упало и раздалось возмущенние восклицание.
     – Господи, – сказала Шуламит, – может, ОН уже там!
     Нервное напряжение достигло такого накала, что никому и в голову не пришло зажечь лампы в салоне и коридоре. В полумраке, стараясь не шуметь, подошли к двери в спальню – впереди шел Меир Абарджиль, как наиболее решительный. За дверью была тишина, и все подумали, что эта тишина – мертвая.
     – Вот что, – прошептал Шауль, муж Баси, замыкавший процессию. – Если там кто-то есть, не нужно позволить ему уйти. Он может сбежать через окно спальни?
     – Конечно, – сказала Шуламит. – Там низко.
     – Тогда, – продолжал Шауль, – пусть Меир обойдет дом и встанет под окном, а я открою дверь и войду. Шуля, ты с Басей пойдите в салон.
     – Вот еще, – возмутилась Шуламит. – Нужно перекрыть все пути к отступлению. Пусть Бася встанет у окна в конце коридора, я буду у балконной двери, Меир обойдет дом, а ты открывай дверь в спальню. Убежать ему будет некуда.
     Так и поступили. Ни у кого и тени сомнения не возникло относительно правильности этих действий. Убийца находился в спальне, и нужно было его поймать. Наверняка в иных обстоятельствах эти люди поступили бы более разумно, но после спиритического сеанса, слов Герцля об убийстве, странных звуков из спальни Авигдора – плюс напряженные до предела нервы...
     Поставив женщин на отведенные им места – подальше от возможного места схватки, Шауль выпустил из дома Меира, запер за ним дверь, убедился, что адвокат занял позицию под окном, а затем, подойдя к спальне, рывком распахнул дверь и ворвался внутрь.
     То, что затем произошло, заняло не больше десяти секунд. Чья-то тень прошмыгнула мимо Шауля, задев его плечом, и пустилась наутек по коридору в сторону окна, где стояла Бася. Женщина увидела метнувшуюся к ней тень и завизжала. Тень свернула в ответвление коридора, и оттуда послышался визг Шуламит. Шауль бросился на помощь и столкнулся с женой и хозяйкой дома, продолжавшими визжать так, будто убивали их самих.
     – Упустили! – крикнул Шауль и подбежал к окну. Даже в полутьме было видно, что окно заперто изнутри. Заперта изнутри оказалась и дверь на балкон. Никто не мог покинуть дом, но убийцы и след простыл. А тут еще снаружи закричал Меир, не понимавший, что происходит.
     Догадались, наконец, включить свет. Мужчина и две женщины смотрели друг на друга обезумевшими глазами. В открытую дверь спальни видно было лежавшее на кровати тело Авигдора. Из груди у него торчала рукоять ножа.
     – Вот и все, – заключил инспектор Хутиэли. – Эта компания была в таком шоке, что полицию вызвали только полчаса спустя. Пытались понять, куда мог деться убийца, если все пути были перекрыты, да и не мог он уйти, оставив окна запертыми. Вывод, к которому они пришли...
     – Это ясно, – хмыкнул Беркович. – Нечистая сила, призрак.
     – Именно, – кивнул Хутиэли. – Самое удивительное, что все они одинаково описывали происходившие события. Убийце действительно некуда было деться, и тем не менее он исчез.
     – Пальцевых следов на ноже, конечно, не обнаружили? – спросил Беркович.
     – Нет. У кровати лежала смятая салфетка. Ею убийца, видимо, и держал оружие.
     – Могу представить, как они вас достали рассказами о спиритическом сеансе! – воскликнул Беркович.
     – Случившееся действительно выглядело мистикой, – усмехнулся Хутиэли. – Убийца растворился в воздухе на глазах у трех свидетелей!
     – Вы им поверили?
     – Я верил фактам – запертым дверям и окнам. И если свидетели не сговорились обмануть полицию, то приходилось верить и им.
     – Я человек не суеверный, – заявил Беркович, – и потому изначально буду исходить из предположения о том, что убийца сидел за столом, когда шел сеанс спиритизма и лично руководил движениями тарелочки.
     Хутиэли молчал, ни единым движением не показывая, согласен ли он с аргументами Берковича. Наташа и Ронит переводили взгляды с одного мужчины на другого, ожидая продолжения.
     – Меир не мог быть убийцей, – сказал Беркович, – поскольку он находился в саду. Остаются трое, из которых две женщины.
     – Кто же тогда выбежал из спальни? – удивился Хутиэли. – Ты не забыл диспозицию? Бася у окна коридора, Шуламит у балконной двери, Шауль входит в спальню, мимо него пробегает убийца, и эту фигуру видит не только Шауль, но и Бася, которая начинает визжать.
     – Я помню, – перебил Беркович. – Именно поэтому Шауль тоже не мог быть убийцей.
     – Значит, не могли быть убийцами ни Бася, ни Шуламит, испугавшаяся тени, – ведь все трое столкнулись буквально через две-три секунды!
     – Надеюсь, инспектор, вы не закрыли дело, объявив, что Лазариса убил дух Герцля?
     – Нет, конечно, я арестовал убийцу после очередного допроса.
     – Шуламит созналась?
     – Шуламит? – воскликнула Наташа. – Почему Шуламит?
     – Созналась, – кивнул Хутиэли.
     – Не понимаю, – повторила Наташа. – Почему Шуламит?
     – Шауль видел тень убийцы и свою жену у окна в конце коридора, – пояснил Беркович. – Бася видела тень убийцы и своего мужа у двери спальни. Шуламит находилась вне их поля зрения. Тень свернула в ответвление коридора, оттуда послышался визг и появилась Шуламит, столкнувшаяся с Басей и Шаулем. Если без мистики, то убийцей могла быть только она.
     – Но как...
     – Оставив женщин, Шауль пошел выпускать из дома Меира. В это время его жена наверняка смотрела в окно, чтобы увидеть, как Меир обходит дом. Именно тогда Шуламит вошла в спальню мужа, прикрыла дверь и ударила спавшего мужа ножом. Когда Шауль появился в спальне, Шуламит проскользнула мимо него и помчалась туда, где должна была находиться с самого начала. Повернув за угол, она начала визжать и вернулась, чтобы столкнуться с Шаулем и Басей. Наверняка это была ее идея – выключить весь свет, оставив только свечи. Несомненно, и тарелочку двигала она же – это ведь особое искусство. Я прав?
     – Да, – кивнул Хутиэли, – так и было.
     – Но почему? – воскликнула Ронит. – Почему она убила мужа?
     – Наследство, – сказал Хутиэли. – обычное дело.
     – Не понимаю, – продолжала Ронит. – А если бы Шауль ее схватил в дверях? Не проще ли было...
     – Не проще, – покачал головой Беркович. – Не забывайте, Ронит, эта компания была в сильном возбуждении после сеанса, одна Шуламит сохраняла самообладание. И дом свой она знала лучше гостей. Она была уверена, что мистическая атмосфера произведет впечатление и на полицию – ведь все показания должны были однозначно указывать на невозможность материалистического объяснения. А как бы иначе она убила мужа? Отравила? Зарезала без свидетелей? Во всех этих случаях она навлекала на себя подозрения. Шуламит все отлично организовала. Ей даже случайность помогла.
     – Какая случайность? – не поняла Наташа.
     – Должно быть, у Авигдора что-то упало в спальне, и это было слышно в салоне. А Шуля это сразу же интерпретировала по-своему, помнишь?
     – Это ты все помнишь, – смутилась Наташа. – Ты у нас полицейский.
     – Более того, он у нас теперь инспектор полиции, – сказал Хутиэли и поднял бокал с вином. – Предлагаю выпить за то, чтобы инспектор Беркович так же легко распутывал дела, как он разгадал загадку убийцы-призрака.
    
     Следующая глава