– Боря, -сказала Наташа, когда Беркович уже надел форменную рубашку и собирался натягивать туфли, – я знаю, как ты относишься к таким просьбам, но это очень важно для Андрея...
     – Наташа, – строго сказал Беркович, – я примерно догадываюсь, что ты хочешь сказать, и я действительно...
     – Не догадываешься, – прервала мужа Наташа. – У Андрея нет проблем с полицией, у него совсем иные...
     – Для начала – кто такой Андрей? Впервые слышу это имя.
     – Как? – удивилась Наташа. – Андрей и Света Сухоцкие. Они были у нас в гостях на прошлой неделе. Молодые супруги, у Андрея продуктовый магазин, а Света занимается маркетингом в серьезной фирме.
     – Ну, и какие проблемы возникли у Андрея? – недовольно спросил Беркович, поглядев на часы. – Насколько я помню, магазин у него некошерный. Наверно, в этом проблема, и ты хочешь, чтобы я...
     – Ничего подобного, – отрезала Наташа. – С магазином Андрей справляется сам. Проблема у него со Светой. Точнее... Это у нее проблемы, а Андрей сильно нервничает. В общем, если бы ты с ним поговорил...
     Беркович открыл дверь, прислушиваясь к шуму мотора патрульной машины, ожидавшей у подъезда, и сказал, второпях целуя жену в щеку:
     – Пригласи их вечером в гости, тогда и поговорим.
     С этими словами он отправился на работу, тут же забыв и о странном рассказе Наташи, и о приглашенных на вечер супругах Сухоцких. Вернувшись домой в восьмом часу, Беркович обнаружил за столом в гостиной не известного ему мужчину, в котором не сразу признал владельца некошерного продуктового магазина с небольшим, но постоянным доходом (так, по крайней мере, сказал неделю назад сам Андрей).
     – Я вас покину, – заявила Наташа, – нужно уложить Арика спать. А вы поговорите спокойно.
     Спокойного разговора, впрочем, не получилось. Андрей волновался, и крупицы смысла в его рассказе Берковичу пришлось выковыривать, как изюм из творога. После получасового разговора инспектор уяснил для себя следующее.
     Вот уже в течение трех, а может и четырех месяцев кто-то буквально терроризирует Свету, жену Андрея. Ничего такого, о чем следовало бы поставить в известность полицию. К примеру, месяца три или четыре назад Света обнаружила в своей сумке сложенный вчетверо лист бумаги, на котором было на иврите написано: "Проститутка! Мы до тебя доберемся!" Положить лист мог кто угодно – на работе, например, где сумка лежала на самом виду, или на рынке, куда Света заехала после работы (сумка висела на плече, но была открыта), или в гараже, где Света провела полчаса, пока механик проверял барахлившую систему зажигания.
     Второй случай произошел недели три спустя. Света часто получала милые подарки от своих клиентов: коробки конфет, например, цветы или какую-нибудь мелочь. В тот день она обнаружила на своем рабочем столе оставленную кем-то коробку шоколадных конфет, на которой не было ни надписи, ни записки, по которой можно было бы определить дарителя. Но это были любимые Светины "мишки", значит, человек, оставивший коробку, знал, что подарок понравится.
     Вечером Света съела одну конфету, и через полчаса ей стало плохо. Болел желудок, началась рвота, но к ночи все прошло, "скорую" не вызывали, справились своими силами. Андрей предположил, что конфеты были некачественными, хотя дата на коробке утверждала обратное. Однако на другой день он отнес коробку знакомому химику и попросил сделать анализ. Химик покупал продукты в магазине Андрея и просьбу выполнил охотно.
     – Слабительное! – с удивлением заявил он через несколько дней. – Кто-то шприцем ввел внутрь конфет слабительное, которое можно приобрести без рецепта в любой аптеке. Ну и шуточки выкидывают твои клиенты!
     – Это не мои... – пробормотал Андрей.
     Он потребовал от жены, чтобы она рассказала обо всех сотрудниках ее фирмы, но каждый из них оказался в Светиной интерпретации милым человеком, не способным на подлость. Между тем, странности продолжались, причем просиходили все чаще. То Света слышала в темном переулке чей-то голос: "Погоди, мы еще до тебя доберемся", а когда оборачивалась, то никого не обнаруживала. То получала анонимные письма с угрозами – ни одного письма Андрей не сохранил, потому что не хотел, чтобы они мозолили жене глаза. Нервы у Светы все больше расшатывались, Андрей сам теперь возил жену на работу и с работы. Начались звонки по телефону, причем негодяй специально выбирал время, когда Андрея не было дома и, значит, трубку поднимала Света. Угрозы следовали за угрозами, и как-то, вернувшись из магазина, Андрей обнаружил Свету в кресле. На полу лежала пустая упаковка из-под сильнодействующего снотворного, а на столе записка: "Не могу так больше, сил нет".
     – Вы так и не обратились в полицию? – перебил Беркович.
     – Обратился, конечно! После одной из анонимок я поехал в полицейский участок, все рассказал и оставил заявление. Обещали провести расследование, но никто и пальцем не пошевелил.
     – Я это проверю, – пробормотал инспектор. – Продолжайте. Я так понимаю, что Свету улалось спасти...
     – Слава Богу, что я вернулся не поздно и успел вызвать "скорую". Все обошлось, но Света утверждала, что записку написала и лекарство приняла после того, как ей позвонил неизвестный и сказал, что жить ей осталось несколько часов. Что-то он говорил еще, Света не запомнила, но голос был таким уверенным, что она не могла не подчиниться.
     – Гипнотическое воздействие по телефону, – кивнул Беркович. – Судя по вашему рассказу, ваша жена принадлежит к типу легко внушаемых людей.
     – Очень легко! – воскликнул Андрей. – С тех пор я просто боюсь оставить ее одну. Настоял, чтобы она ушла с работы в фирме. Теперь Света весь день проводит у меня в магазине, помогает и, по крайней мере, находится у меня на глазах.
     – После попытки самоубийства что-то еще произошло?
     – Звонки продолжались, но реже, – мрачно сказал Андрей. – Негодяй выбирал время, когда Света оставалась дома одна, я ведь не мог держать ее при себе круглые сутки, мне нужно иметь дело с поставщиками, с таможней... Последний звонок был вчера, опять угрозы, и я попросил Наташу, чтобы она...
     – Понятно, – перебил Андрея Беркович. – Пожалуй, Наташа правильно сделала, что организовала нашу встречу. Я займусь этим завтра же. Конечно, нужно будет получить разрешение начальства – все-таки это другой округ, – и ваше заявление.
     – Написать сейчас?
     – Нет, приезжайте завтра в управление к десяти часам. Сейчас подумайте: кому нужно доводить вашу жену до такого состояния? По сути – кому нужна ее смерть?
     – Никому! – воскликнул Андрей. – Я все время об этом думаю. Никому, могу поклясться!
     – Жду вас завтра в управлении, – повторил Беркович, провожая гостя.
     Но события повернулись иначе. В ту же ночь Света Сухоцкая умерла – инспектор узнал об этом, когда приехал на работу: позвонила Наташа, а затем и в оперативной сводке было сообщено о самоубийстве молодой женщины. Наташа кричала в трубку, что Свету довели до самоубийства, и это так нельзя оставить...
     – Да-да, – повторял Беркович, но, прежде чем ехать на квартиру к Сухоцким, потратил около трех часов, делая звонки в разные инстанции – в основном, это были страховые компании, и с владельцами большинства из них инспектору пришлось говорить суровым тоном, угрожая санкциями, если они откажутся отвечать на его единственный вопрос. Получив, наконец, удовлетворившую его информацию, Беркович отправился к Сухоцким, где уже готовились к похоронам и квартира была полна родственников и знакомых. Безутешный Андрей стоял у окна, прислонившись лбом к стеклу и, казалось, отсутствовал в этом мире.
     Беркович подошел к стоявшему в сторонке коллеге – инспектору Певзнеру, который вел дело о самоубийстве.
     – Случай ясный, – сказал тот, пожимая плечами. – В прошлый раз она наглоталась таблеток, и ее спасли. На этот раз она выпила соляной кислоты, и все кончилось очень быстро. Муж не успел даже вырвать бутылку из ее рук. Следы на кухне совершенно явственны: была борьба, разбитая бутылка на полу...
     – Действительно, – пробормотал Беркович, – все совершенно очевидно. Если только поменять знак...
     – О чем ты? – удивленно спросил инспектор Певзнер, но Беркович уже подошел к Андрею, взял его за плечо и сказал:
     – Где мы с вами можем поговорить без свидетелей?
     Андрей посмотрел на Берковича пустым взглядом и молча направился в спальню. Здесь он присел на край двуспальной кровати, не предложив инспектору сесть рядом. Впрочем, Беркович и не собирался садиться.
     – Я слышал, – сказал он, – что дела в вашем магазине идут не слишком хорошо.
     Андрей, ожидавший от Берковича совсем других слов – слов утешения, – удивленно поднял голову.
     – Да, – сказал он, помедлив. – А у кого они сейчас хороши? Кризис...
     – Вы задолжали банкам и частным кредиторам около трехсот тысяч, – продолжал Беркович. – И если бы дело пришлось закрыть...
     – Только не это! – воскликнул Андрей с неожиданной страстью. – Только не это!
     – Я понимаю, – кивнул Беркович. – Вы ведь всегда мечтали заниматься именно этим видом бизнеса и были так счастливы, пока дела шли хорошо... А потом все покатилось под откос. И начались проблемы примерно полгода назад, верно?
     Андрей молчал, думая о своем.
     – Именно в то время ваша жена – полагаю, под вашим влиянием, – оформила страхование жизни на сумму в полмиллиона шекелей. Месячные выплаты довольно большие, но вы пошли на это... Почему?
     – Так хотела Света, – вяло сказал Андрей. – Мало ли что случается. Я тоже оформил страховку.
     – Да, – кивнул Беркович. – Но сами вы уходить из жизни не собирались.
     – Света тоже!
     – Конечно, – согласился инспектор. – Но вам нужны были деньги, чтобы спасти магазин, и вы начали терроризировать жену, доводя ее до самоубийства.
     – Как вы смеете! – вскочил Андрей.
     – Не надо кричать, – спокойно сказал Беркович. – Почему все звонки были в ваше отсутствие? Потому что это вы и звонили. Как могла попасть на стол вашей жены коробка конфет? Вы ее там и оставили – вы же часто приходили к жене на работу. И голос по телефону, заставивший Свету принять снотворное, – это был ваш голос, вот почему она подчинилась...
     – Но я же ее тогда еле спас! – воскликнул Андрей. – Я спас ее!
     – А вы могли оставить все как есть и получить страховку месяцем раньше? – сказал Беркович и сам себе ответил: – Нет, не могли. Потому и вынуждены были в тот раз сделать все, чтобы Света не умерла. Дело в том – я знаю условия Светиной страховки, – что получить деньги по этому полису можно не раньше, чем через полгода после заключения договора. Полгода истекли вчера. Деньги вам нужны срочно, и вы не стали больше ждать. Заставили жену выпить соляную кислоту...
     – Я увидел, как она пьет эту дрянь, и хотел отнять бутылку!
     – Так интерпретировал ваши действия инспектор Певзнер – с вашей подачи. На самом деле все было наоборот, верно? Самоубийство упомянуто в числе страховых случаев, и теперь вы сможете спасти магазин. Терроризируя жену, вы создавали специфический фон, полагая, что, когда дело дойдет до убийства, то в полиции вспомнят все прежние случаи и будут искать неизвестного, который не давал вашей жене жить. Так можно было искать до бесконечности...
     – Чего вы от меня хотите? – устало спросил Андрей.
     – Ничего, – жестко сказал Беркович. – Мне даже ваше признание не нужно. Улик более чем достаточно. Вы хотели спасти магазин, принеся в жертву собственную жену. А не хотите ли теперь принести в жертву кого-нибудь еще?
     Он повернулся и вышел. Он шел домой, злясь на себя за то решение, которое принял, и совсем не был уверен в том, что Андрей примет то решение, которое было в данном случае единственно оправданным.
     – Боря! – воскликнула Наташа, когда Беркович вошел в квартиру. – Какой кошмар! Только что звонил сержант Бродский, сказал, что Андрей повесился, представляешь? Не выдержал смерти Светы!
     – Ты так думаешь? – пожал плечами Беркович и направился в ванную. Ему хотелось срочно смыть с себя грязь.
    
     Следующая глава