- Bon voyage! – Airbus Air France взвизгнул тормозами, и миленькие французские стюардессы в последний раз наградили нас казенными улыбками.
     К самолету подали трап, и засидевшиеся пассажиры неспешно потянулись к выходу. Я последним покинул салон и очутился в тридцати девяти градусном аду.
     Пройдя таможню и прочие формальности, поспешил прочь из здания аэропорта. Забросив чемодан на заднее сидение первого попавшегося такси, облегченно приземлился в кресло рядом с водителем и скомандовал:
     - В Домодедово!
     - Ххы, что, с пересадкой летите? – мордатый водитель пытался пошутить, подразумевая другой аэропорт.
     - Город такой, туда и вези, - обрезал я мордатого и уставился в боковое окно. За бортом пролетали рекламные щиты, пестрые вывески и тысячи автомобилей. Мы то и дело застревали в пробках, и через окна с опущенными стеклами в салон проникали выхлопные газы впередиидущих авто.
     Нудное путешествие меня утомило, и я задремал. В самолетах спать не могу, а вот в машине – если не за рулем – в охотку. Даже в такой газовой камере на колесах. Проснулся, когда уже свернули с МКАДа и ехали по Каширке. Выставочная Москва осталась позади, и вдоль дороги мелькали унылые деревянные дома вперемешку с еще более унылыми коробками многоэтажек.
     - Куда прикажете? – глумился мордатый, держа одной мясистой лапой баранку, а другой отирая с лица обильный пот.
     - К станции давай.
     Расплатившись и чуть не забыв чемодан, я отправился к небольшому кафе, попутно разглядывая лица прохожих. Они не изменились за прошедшие годы. Все те же плотно сжатые губы и уставшие, озабоченные мелкими проблемами глаза, неприветливо глядящие на окружающих.
    
     Сергей уже ждал меня за богато сервированным столом. Богато для привокзальной кафешки в подмосковном городе. Тонко нарезанная «Салями», «Маасдам», форель, салаты и бутылка «Курвуазье». Странные люди. Встречать француза с коньяком – как потчевать туляка пряниками и чаем из самовара.
     Сергей порывисто вскочил и бросился мне навстречу. Мы крепко обнялись. Затем сделали шаг назад и оглядели друг друга. Он здорово изменился. Впрочем, как и я. Нам уже не по девятнадцать лет, а по сорок с гаком. Маленьким гаком, правда. Он все еще строен, подтянут и мускулист. Значит, продолжает тренироваться. Как и я.
     Лицо загорелое, взгляд серых глаз цепкий и внимательный. Вот только коротко остриженные светлые волосы слегка поредели на макушке. А я еще не лысею.
     - Черт возьми, Николай, даже и не думал, что еще увидимся, - сказал он, возвращаясь за стол.
     - Да. Я и сам не чаял, - ответил я в тон, располагаясь напротив.
     - Двадцать один год прошел! – продолжал он, не скрывая искренней радости. – Сколько всего вместе пережили.
     Я подозвал официантку и сделал заказ на полудюжину холодного «Холстена».
     - А что, «конину» не будешь? – огорчился Сергей, кивая на каплевидную бутылку. – Двадцать один год выдержки, как раз в тему.
     - Меня от коньяка уже тошнит, - отклонил я предложение. – Да и жарко у вас тут.
     - У нас? Одичал ты. Отвык от страны. Кстати, как она тебе? Видел, как все изменилось?
     - Да видел. Изменились только вывески и этикетки. А люди прежними остались: озабоченными, зашоренными, неприветливыми. У станции Шнурок, как раньше, на «пузырь» мелочь стреляет.
     - Ну, ты совсем иностранцем стал. А Шнурка не забыл. Только это уже его сын эстафету принял. И да ну его. Давай хорошее вспоминать. Скажем, каратэ. Помнишь, как мы ходили в парк, практические навыки оттачивать? Шпану там колотили.
     - Мудаками были, вот и ходили, - не разделил я его ностальгии.
     - Да, пожалуй, - согласился он, поняв, о чем речь.
     Речь о случае, когда Сергей уложил, своим коронным сэйкэном под ложечку, какого-то хиппаря. И тот больше не встал. Мы ретировались по-быстрому и больше в парк не ходили. Та жуткая тайна так и осталась между нами, как будто даже сплотив нашу дружбу. Милиция убийц так и не нашла… наверное потому, что их забрали в армию.
     Даже там мы оказались вместе. И в учебке, и «за речкой» - в стране пыльных гор и негостеприимных местных. В горах наши дороги разошлись.
     - Расскажи, что же с тобой случилось? – как будто прочел он мои мысли.
     - Когда мы в засаду попали, я на броне первой «коробочки» ехал. Взрыв рядом, контузия. Очнулся – гипс. В смысле – плен.
     - Вон оно что, - сказал Сергей, опрокидывая в себя порцию коньяка и закусывая «ля николя» - засахаренным лимоном. – У меня похожая история в том бою вышла. Только я скатился вниз по склону. Духи меня не тронули, думали - мертв. А наши потом подобрали.
     - Странно, казалось, по твоему БТРу шмальнуть не успели.
     - Они шустрыми оказались ребятами, - ответил Сергей, отведя, почему-то, взгляд.
     - Я смотрю, ты на коне, - сменил я тему. – Коньяк за двести пятьдесят евро. Дорогой костюм. И BMW Х-5 у входа твой, похоже.
     - Да, мой, - расплылся в самодовольной улыбке он. – У меня лучшее додзе в регионе. Такого и в Москве нет. Аж из Питера ко мне едут.
     - Ты теперь большой сэнсэй, - резюмировал я, сделав приличный глоток ледяного пива.
     Хорошо, все-таки. Прохладный зал кафе – сплит-система на полный минус, ледяное пиво, легкая расслабленность после третьей бутылочки «Холстена».
     - Ну, мои успехи по сравнению с твоей одиссеей – пустяк. Давай, рассказывай, как французом стал! – перевел разговор Сергей.
     - Вкратце: плен, Пакистан. Потом Штаты. Там не особенно понравилось. Вербанулся во французский иностранный легион. За пять лет заработал немного деньжат и гражданство милой Франции. Сейчас соучредитель SARL – это вроде вашего ООО. Компаньон – ушлый автохтон. Евроценты считать умеет, так что с голоду не умираю.
     - А в Россию, что – не тянуло, все это время?
     - Тянуло. Но, тогда – в восемьдесят девятом – меня дезертиром объявили. А потом контракт с легионом. Так что, не спешил на родину. Недавно только, российский паспорт выправил.
     - А как же все-таки надумал? Ностальжи или дела привели? Как про меня вспомнил?
     - Появился вариант с одной московской фирмой. Ну а про тебя нетрудно вспомнить. У меня никого больше здесь не осталось. Даже мать не повидал, и на похороны не смог приехать. Единственное свинство, которое не могу себе простить.
     - Брось. Ты не мог ничего сделать. Да, забыл сказать, - заметил он, глянув в окно. – Здесь у меня еще с одним человеком встреча. Вон, как раз подъехал.
     Я проследил за его взглядом и увидел черный «мерс», из которого вышел щеголеватый брюнет лет тридцати пяти в сопровождении громилы с бритым черепом.
     - Наш вице-мэр, Пал Дмитрич Колотов, - пояснил Сергей, - один вопрос надо с ним перетереть.
     - Ладно, я пойду пока у стойки посижу. Только поскорее закругляйся. Не за тем я такую даль ехал, чтобы в баре торчать, - сказал я, поднимаясь из-за стола.
     - Ты все такой же гордый, - усмехнулся Сергей. – Хотя правильно шаришь - я-то ничего, да вот эти чиновники такие капризные. Везде подвох ищут. Лучше я с ним тет-а-тет.
    
     Я прошел к стойке и устроился на высоком стуле, краем глаза наблюдая за новыми персонажами. Громила остался в дверях, а брюнет прошел к нашему столику и устроился справа от Сергея, ко мне спиной. Достал из «дипломата» черную папку и протянул собеседнику. Они стали что-то энергично обсуждать.
     Я потерял к сцене интерес и огляделся по сторонам. Рядом с собой обнаружил совершенно очаровательное создание – рыжее, зеленоглазое, с вздернутым носиком и капризными губами. Создание тянуло «Маргариту» и досадливо отмахивалось от соседа с другой стороны – бритоголового юнца в джинсах с подтяжками.
     - Парень, тебе не жарко? – спросил я у него, намекая на его тяжелые ботинки и желая избавить рыжее создание от яйцеголового соседства.
     - А пойдем, выйдем! Ща тебе холодно станет! – принял вызов яйцеголовый, слезая со стула.
     - Обычно такие микробы смелые только стадом. Где остальные бациллы?
     - Имбецилы, - поправило меня очаровательное создание. – Это то же самое, только намного больше. Кстати, он каратист, - пояснила она про меня, обращаясь уже к яйцеголовому. Боевой запал последнего мигом улетучился.
     - Ниче, мы с ним еще разберемся, и с тобой я не закончил, - с этой страшной угрозой, джинсы с подтяжками ретировались. Мне показалось, что громила, стерегущий Пал Дмитрича, кивнул бритоголовому, когда тот выходил из кафе.
     - Как догадалась? – спросил я у очаровательного создания.
     - По рукам. Костяшки кулаков слегка сплюснуты. Ребро ладони как подошва. Если только вы не бьете им жену.
     - Для того жена должна быть в наличии и иметь крокодилью кожу, - поддержал я шутку. – Значит, сама занимаешься?
     - Да, имеется опыт. У Сергея Борисовича тренировалась.
     - О, так вы знакомы? Пойдем к нам за столик! Четырнадцать лет есть?
     - Я большая девочка. Третий курс Нового универа.
     - А что, старый не по нраву?
     - Вы с какой Луны свалились? Называется так – Новый университет.
     - Да я не с Луны – из Франции.
     - Ого! Настоящий француз! Коман ву заплэву?
     - Николаем. И можно на «ты». Ты ведь уже большая девочка.
     - А я Алиса. Не смейтесь, на самом деле родители так обозвали. А как в нашу глушь занесло француза Николая?
     - Я родился здесь.
     - О темпора! Уже и французов делают в Домодедово! - Алиса допила свою «Маргариту». – Предложение насчет столика еще в силе?
     - Само собой. Вот только место освободится, - пояснил я, уже с нетерпением ожидая, когда же отчалит собеседник Сергея. Тот как раз попрощался и направился к выходу. К моему удивлению, Алиса с ним поздоровалась, когда он проходил мимо.
     - Да ты местная знаменитость?
     - Пал Дмитрич, среди прочего, спорт курирует. Чествовал меня, когда я область выиграла.
     - А с тем бритоголовым ты участвовала в акциях определенного толка?
     - Ага, сексуального. Ряха – мой бывший парень. Когда он еще к бонам не подался, мы с ним весело проводили время. А теперь по разные стороны. Я в «Антифа», а он с нациками.
     - Так ты амазонка? А с виду такая очаровашка.
     - Не, я никого не бью, - ответила она, на сей раз серьезно. – Листовки раздаю.
     Мы уселись за столик. Сергей если и остался недоволен появлением Алисы, этого никак не проявил. Минут через пятнадцать он засобирался:
     - Ну, мне пора. За стол заплачено. Все, что еще закажешь – на мой счет запишут. И не перечь – право хозяина! Кстати, ты еще не решил где разбить лагерь?
     - Нет, конечно. Сразу сюда рванул. Да это не проблема – остановлюсь в одном из московских отелей. «Рэдиссон» подойдет, как думаешь?
     - Даже не думай! Там клопы и спидозные горничные! Вот тебе ключи от моей городской квартиры. Я сейчас на даче живу. Благо, недалеко. Жена в Праге краснолюдов считает, потомок на Ибице отрывается. Так что, располагайся. Вот адрес, - он чиркнул на листке из блокнота, и протянул его мне.
     - Да очень кстати. Не хочется сейчас в Москву ехать. Спасибо.
     - Чего уж там. Для лучшего друга ничего не жалко, - добавил он как-то многозначительно.
    
     И я остался с Алисой визави. Мы сидели, пили, болтали о всяком. Наше поведение становилось все развязней, речи фривольней. Пока она не заявила:
     - А как насчет небольшого спарринга? Хочешь, покажу тебе свой усира-маваси?
     - Что, прям здесь?
     - Ну, зачем? Тебе ж ключи сэнсэй дал.
     - Буду рад, - согласился я, прикидывая, смогу ли встать из-за стола без посторонней помощи.
     - Тогда погнали, - подвела она итог. – Увидишь мою изумительную растяжку.
     То ли она тоже напилась, то ли эпатировала, сделав выбор богомола. Что ж, голову откусить мне непросто, а против «спарринга» я не возражал. И мы поехали на Сергееву квартиру. Мне показалось, что и таксиста она знает. Но это уже бред. Не мог он быть боном-каратистом из мэрии.
    
     Разбудил меня нахальный стук в дверь. Слишком настойчивый, чтобы его игнорировать. Я взглянул на часы – полдень с четвертью. Голова казалась набитой каким-то дерьмом и сильно болела. Во рту стоял металлический привкус, ватное, вялое тело противилось каким-либо действиям. Я чувствовал себя тряпичной куклой – давало знать вчерашнее возлияние.
     Не внимая стуку, я накинул халат и прошел на кухню, в надежде найти «Алка-зельцер», или еще какое средство способное вывести меня из состояния маринованного овоща. Ничего путного не нашлось, и я прибегнул к классическому решению проблемы: «лечи подобное подобным». Подобным оказалась холодная бутылка «Баварии», найденная в холодильнике. Настоящий эликсир жизни. После серии приличных глотков, эликсир разжег огонь в засохшем желудке. Оттуда тепло стремительно разлилось по всему телу, превращая мышцы и органы из папье-маше в живую ткань. Мозг прояснился, а в глубине сознания зажглась табличка с надписью «норма».
     Теперь можно заняться настырным визитером. Я распахнул дверь и увидел перед собой форму капитана милиции. Из формы торчала увенчанная фуражкой голова с вполне интеллигентным лицом. За капитаном маячили еще две формы – с автоматами и совсем не интеллигентными лицами.
     - Чем могу? – спросил я, слегка озадачившись такими гостями.
     - Николай Растов? – спросил капитан, бесцеремонно отстраняя меня и проникая в прихожую. Автоматчики остались перед дверью.
     - Да.
     - Вам знакома Алиса Мартова?
     - Вчера познакомился с девушкой, отзывающейся на похожее имя. И в чем дело?
     - Она на него больше не отзывается. Ее убили. И вы главный подозреваемый.
     - Это почему?
     - Свидетели показали, что вы вместе покинули кафе «Ёлки» около полуночи. До того общались с Сергеем Лаговым. Он, в свою очередь, сообщил, что дал вам ключи от этой квартиры. А тело Алисы найдено во дворе дома в семь часов утра. Что можете добавить?
     - Я переспал с ней, если вам это интересно. Она ушла около шести часов. Не хотела, чтобы кто-нибудь увидел. Если бы я убил ее здесь, зачем мне тащить тело во двор?
     - Только поэтому вы еще не в камере.
     - Как ее убили?
     - А вы не знаете?
     - Нет.
     - Перелом шеи. Очень сильный удар, нанесенный тупым предметом.
     - Тупым? – насколько можно более тупо переспросил я.
     - Тупым. Палкой, битой, черенком лопаты, ребром ладони каратиста, - капитан гнул свою линию.
     - Почему ребром? - продолжал я разыгрывать идиота, не оклемавшегося «после вчерашнего». Главное – не переиграть. Капитан явно не дурак.
     - Кстати, как он у вас называется? Этот удар? – пытался он поставить ловушку.
     - Сюто, с вариациями. Смотря, как и куда нанесен.
     - Ну, вы знаете, как и куда?
     - Нет, не знаю.
     - Вам стоит прийти в форму, - капитан сделал вид, что поверил в мои «тормоза». – Да, вот еще маленькая формальность. Подписка о невыезде…
    
     - М-да, в конкретное дерьмо ты попал, - говорил мне Сергей.
     Мы сидели у него на кухне. Я ел пельмени со сметаной, он жевал резинку и говорил банальности, уместные случаю.
     - Как, вообще, ты можешь есть?
     - Глупый вопрос - я двадцать лет не ел пельменей.
     - И меня подставил, - Сергей продолжал посыпать голову пеплом.
     - Это как? – вопрос мне показался презабавным. – Вроде, мы исходим из постулата, что я ее не убивал.
     - Это и ежу понятно. Просто, потащил эту Алису сюда…
     - Так ты и сам мог догадаться, когда ключи давал.
     - Я не о том. Мент наехал на меня на предмет алиби. Та, кто его подтвердила…
     - Твоя любовница, - прервал его я, логически закончив мысль. – Жена узнает и подаст на развод. Без партии не останется. Ибо Домодедово просто ломится от спортсменов-бизнесменов, владельцев школ, кафе и пароходов. Кстати, ты мне не рассказал, что ты еще и делец.
     - Алиса наболтала?
     - Угу.
     - А еще что она тебе начирикала?
     - Про тебя – ничего. А должна была? Впрочем, ты уже не сможешь ее пожурить.
     - Лучше скажи, что будешь теперь делать? Может пора подумать о путевом адвокате?
     - О могиле и лопате, - срифмовал я. – Нет, я собственным расследованием займусь. Близкие у нее есть?
     - Родителей нет: отец давно погиб, мать пару лет назад умерла, диабетом страдала. Живет с теткой. То есть, жила. Не могу привыкнуть к мысли. Родительскую квартиру сдавала – на стипендию не разгуляешься. Еще в университетской общаге у нее близкая подруга имелась. Даша Самсонова. Если хочешь ковырять – начни с этих концов.
     - Давай адреса. Плюс еще, мне машина нужна и удостоверение журналиста.
     - Машина не проблема – оформлю тебе доверенность на «Пежостик» жены. Будешь на родных колесах. А вот с удостоверением…
     - Не свисти. Я уже в курсе, чем ты в девяностые промышлял. Связи у тебя остались. А если запалюсь, то тебя не впутаю. Ты знаешь, - я прозрачно намекнул на давний случай в парке, за который у Сергея числился передо мной должок.
     - О кей, к вечеру будет.
    
     Тетка Алисы выглядела так, как и положено выглядеть школьной учительнице физики – невысокая худенькая стриженая брюнетка в прямоугольных очках без оправы. Она пригласила меня войти в квартиру – двухкомнатную «хрущовку» со старой обстановкой. Я представился спецкором «Независимой», ведущим криминальные темы. Посему мой интерес к смерти Алисы нашел должное понимание.
     Мы прошли через большую – теткину – комнату. На письменном столе стоял небольшой портретик мужчины. Лицо показалось мне смутно знакомым. Дежавю.
     Обстановка Алисиной комнаты состояла из кровати, шкафа и стола с монитором и компьютером. Над столом пестрело панно из десятков фотографий.
     - Это снимки флэшмобов, - пояснила тетка, - знаете, что это такое?
     - Это когда группа бездельников договаривается через сеть, собирается в определенном месте и выкидывает какой-нибудь нелепый номер, - объяснил я так, как это понимал.
     - Ну, в общих чертах, - согласилась она. – Хотя это своего рода проявление индивидуализма, желание…
     - Да, да. Я в курсе, - прервал я тираду.
     Мое внимание привлекла одна из фотографий: три десятка парней и девушек в одинаковых зеленых футболках. У всех огненно-рыжие волосы, собранные во множество конических, заостренных кверху, пучков.
     - Это ее лучший флэшмоб, - не без гордости пояснила тетка. – Она организовала его пару лет назад и назвала «Хеддуванчики».
     - Да, действительно их головы похожи на цветущие одуванчики, - согласился я. – Насколько знаю, в акциях участвуют незнакомые в реале люди?
     - Это не совсем так. Тот, кто организует флэшмоб, привлекает и «реальных» знакомых. На случай, если виртуальные друзья не поддержат. Да и просто потому, что не хотят отстранять от этого товарищей.
     - Значит, мне не показалось, - я приложил палец к фотографии, закрыв им яркую прическу одного из парней. Так и есть – рядом с Алисой стоял, пожирая ее взглядом преданного пса, бонхед Ряха.
     Что-то начинало срастаться. Ряха был влюблен в Алису, они имели связь, потом она его отшила, по идеологическим соображениям. Или просто надоел. Собаки иногда утомляют своей навязчивой любовью. В кафе я с ним немного повздорил, а потом уехал с его предметом обожания. Он поехал следом, дождался Алисы и… Учитывая его «профессию» он вполне мог пойти на убийство. И ей отомстил, и меня подставил.
    
     Ряху я нашел вечером на углу его дома – двенадцатиэтажной унылой коробки. У нас в таких живут иммигранты. Здесь - все подряд.
     Увидев меня, он попытался убежать. Настиг его у торцевой стены, глухой и обшарпанной. Пары ударов по ребрам хватило, чтобы он размяк. Удерживая правой рукой за ворот рубашки, левой ударил его головой о стену.
     - Ты мне ребро сломал, - канючил яйцеголовый.
     - Какой нежный. У тебя опасная работа, должен быть готов к неожиданностям. Что вы там орете, на своих сходках? Какие у вас кричалки? – спокойствие, царившее в душе с визита ментов, вдруг испарилось, уступив место ярости.
     - «Слава России», - проблеял Ряха. Глаза тоскливые и влажные, из носа свесилась длинная зеленоватая сопля. – И «Хайль Гитлер».
     - Ну, так ори!
     - Что?
     - Ори, давай! – я еще разок приложил его головой об стенку. На стене остался красный отпечаток.
     - Слава России! – истошно завопил Ряха, спугнув бродячую кошку.
     - Вторую давай!
     - Хайль Гитлер! – кошка, выставив хвост трубой, задала деру.
     - Так-то лучше, мразь, - еще один профилактический удар головой об стенку. – Теперь к делу. Ты убил Алису?
     - Ты что, мужик? Я ее не трогал.
     - Не звезди, у тебя был мотив, - головой об стенку.
     - Нет, я ее любил. Я бы не стал ее убивать, даже если бы Свен приказал.
     - Что за Свен?
     - Леха Свинарев, наш штурмфюрер.
     - Кто?! – от изумления я еще разок приложил его черепом о стену, добавив еще один красный мазок к панно. – И почему он мог приказать?
     - Она же из «Антифа». И подруга у нее черная. Они враги СД и России.
     - Что за СД?
     - «Союз Действия». Радикальные патриоты.
     - Говно вы, а не патриоты. Кто у вас босс? Этот Свин?
     - Свен, - поправил меня Ряха, пустив вторую соплю. – Он штурм…
     - Я уже слышал! Кто самый главный?
     - Пал Дмитрич…
     Ну ничего себе! Чем дальше в лес, тем толще зайцы. Надо будет выяснить, как такое возможно – чиновник во главе нацистской банды.
    
     Но еще следовало закончить с подозреваемым. Заломив Ряхе руки за спину, перемотал их скотчем у запястий, и затолкал его на заднее сиденье. Мы проехались в лес, за Никитское. Там освободил пленнику руки, предварительно связав по ногам, вручил лопату и заставил выкопать неглубокую яму.
     - Прошу, - сказал я, забирая у Ряхи лопату и радушно указывая на яму. – Полезай.
     - Пожалуйста, не убивай меня, - заскулил бонхед. Спереди на джинсах у него расплылось темное пятно.
     - Да не буду я тебя убивать – живьем закопаю.
     - За что? – Ряха упал на колени и зарыдал в голос.
     - За то, что убил Алису и подставил меня.
     - Да не убивал я ее!
     Похоже, он не лгал. В такой ситуации у него бы ни хватило ни ума, ни мужества, на конструктивную ложь. Я вытер лопату о его джинсы, приказал стать перед ямой спиной ко мне и дал сильнейшего пинка в зад. Ряха упал лицом в рыхлую землю и заскулил, всхлипывая. Так я его и оставил.
    
     - Ну и ну. Быстро ты справился с первым заданием, - мы вновь сидели с Сергеем на его кухне и обсуждали мои дела. – Только вот в тупик ты зашел.
     - Это почему? Потрясу теперь этого Свена. Надо будет – и за Палыча твоего возьмусь. Кто-то из них причастен. Я это чую.
     - Ничего не выйдет. Боны не убивали Алису.
     - Тебе откуда знать?
     - Я тоже заинтересовался боновой версией, и побеседовал с этим Свеном-Свином. Не так радикально, как ты с Ряхой, но тоже убедительно. Они всю ночь отрывались на Пахре. Там, где шашлычка. Нажрались и проспали на берегу, чуть ли не до полудня. Я проверил - опросил шалманщика и шлюх, что с бонами зависали. Все сходится. И Ряха твой там был.
     - Да? А что же он мне не сказал?
     - Ты у него спросить забыл, - самодовольно заржал Сергей. - Ты все по ребрам, да об стенку.
     - Тогда остается твой Пал Дмитрич, гнида. И его телохранитель – та еще харя. Череп бритый, сплюснутый. Взгляд как у полоза. Могли они. Один приказал, другой сделал. Чтобы их славному движению не мешала. И они нас с Алисой там видели – вместе. План-то и состряпали по-быстрому.
     - Опять зеро! И питончик, и хозяин улетели в Грецию. Тем же вечером. Потому он мне встречу в кафе и назначал – следовало утрясти формальности одного проекта.
     - Черт. Тогда тупик.
     Но у меня еще оставался последний шанс – «черная» Алисина подруга Даша Самсонова.
    
     Подруга на самом деле оказалась черной. Самой настоящей африканкой. Точнее, афророссиянкой из Калуги. Родители учились в России, случайно ее родили и оставили. А семья бездетных автохтонов удочерила. Трогательная история.
     Ничего нового она мне не сообщила. Я уже собирался уходить, когда заметил у нее на шее медальон на золотой цепке – виноградная лоза из «брюликов», явно настоящих.
     - Красивый медальон!
     - Это Алиса мне отдала.
     - Какой альтруизм!
     - Да не альтруизм, просто не хотела его носить, когда с Сергеем порвала, - она осеклась, но поздно.
     - С каким Сергеем? Лаговым? С киокусин-отцом города?
     - Да. Только вы не думайте, там все платонически. Будь он неженатым, - но глаза отвела в сторону.
    
     Настроение как-то еще более испортилось. Я поехал в «Елки», хлебнуть немного «Холстена».
     Барменша меня узнала, и протянула мне листок из блокнота. Я удивленно на нее уставился.
     - Это официантка нашла на столе, вы забыли в тот раз.
     На листке, рукой Сергея, написан адрес его квартиры, куда мы ездили с Алисой. Если я тогда не взял листок с адресом и точно не мог его запомнить, значит… она знала куда ехать, уже бывала у Сергея.
     Чертов Отелло! И как я сразу не заметил?! Он с ней спал, дарил бриллианты. Жену бросать не захотел - Алиса его оставила. Он затаил злобу. Не привык, чтобы его бросали.
     А когда прилетел я, он выстроил гениальный план. Подстроил как бы случайное мое знакомство с Алисой. Дал ключи от своей квартиры. «Для лучшего друга ничего не жалко» - это не про ключи, это про нее. Такой сарказм. Ведь ему это нелегко далось – осознать, что я возьму ее, да еще с его подачи.
     Но его успокаивала мысль, что он будет отомщен. Оставалось дождаться утра – он точно знал, что она уйдет рано. От него она всегда уходила рано утром. Дождался и нанес удар. «Палкой, битой, черенком лопаты, ребром ладони каратиста» - вспомнил я слова капитана.
     «Сука! Как он мог так со мной?» - ярость захлестнула меня от пят до макушки. Сейчас он должен быть на даче.
    
     Двухэтажный дом в японском стиле, с верандами по всему периметру, на обоих этажах. Сергей помешан на японской культуре. Постриженная лужайка пересеченная тут и там дорожками, посыпанными песком. У входа соломенный бочонок с веточками сосны и бамбука. Хозяин хочет долго жить. Уютненькое гнездышко. Зимой, правда, здесь холодно – стены тонкие, электрический камелек слабый.
     Сергей тренировался за домом – на фоне зелени выделялось его белое кимоно. Удобная одежда, не стесняющая движений.
     На мне льняной костюм – широкие штаны и рубашка с коротким рукавом. Серовато-зеленого цвета, отчего я похож на хирурга.
     - Здорово, Шерлок. Как расследование? – судя по всему, он рад меня видеть.
     - Дало совершенно неожиданные результаты, - ответил я, дивясь спокойствию, царящему в душе. – Мой лучший друг меня подставил, повесив на меня убийство.
     - Да ты что, перегрелся? Что за чушь?
     - Ты забыл мне сказать, что спал с Алисой.
     - Ну да. Забыл. И что с того?
     Дальнейшая беседа теряла смысл. Пора переходить к действиям. Раньше мы были равны - и на татами, и на улице. Интересно, как сейчас?
     Я нанес резкий удар от пояса – он парировал. Второй отбил блоком наружу – сейкэн-тюдан. При этом он слегка открылся, и я провел маэ - прямой удар ногой в корпус. Он отскочил, но удержался на ногах.
     - А ты в хорошей форме! – похвалил он меня и перешел в атаку.
     На меня обрушился град ударов руками, которые я едва успевал блокировать. А вот удар голенью в бедро пропустил. Тупая боль парализовала ногу, я слегка наклонился, и тут же получил сильный удар в лицо. Во рту появился привкус крови, в глазах потемнело, голова загудела как колокол. Следующий удар меня бы вырубил. В последний момент я ударил ребром ботинка под колено. Он взвыл и согнулся, а я добил его «молотом» по затылку. Охнув, он осел на газон.
     Я сплюнул кровь на песок, сел на корточки и стал ждать, пока он придет в себя. Не успел досчитать до «дзю», как он застонал и сел, держась ругой за затылок.
     - Давно меня так не ласкали, - заметил он. – Но я стал против солнца, и ты как всегда применил подлый прием. Кстати, что ты так взбеленился?
     Я поделился с ним своими выводами. В ответ с ним случился приступ смеха.
     - Бриллианты, любовь, ревность, убийство! – он давился искренним смехом, из глаз его текли слезы, а лицо покраснело и покрылось потом.
     - Что? Что?
     - Пойдем, - пригласил он меня, направляясь к дому. Я нехотя последовал за ним.
     Внутри, как и ожидалось, все выполнено в японском стиле. Низкий столик, икебана, нэцке. Сергей откинул одну из циновок, устилавших пол. Под ней оказался люк в полу. Он открыл его и начал спускаться по приставной лестнице. Поколебавшись, я последовал за ним.
     Спустившись, он щелкнул тумблером на стене, и яркий свет залил подвальное помещение. Я огляделся и онемел: дыба, кресло с ремнями, плети, хлысты, стол, заваленный специфическим инструментарием и мотками веревок. А у стены – камера на штативе.
     - Ты шокирован? – спросил он.
     - Да нет. Слегка удивлен. С женой этим не займешься. Значит, ты Алисе дарил бриллианты за БДСМ?
     - Да. И приплачивал неплохо. Поверь, в этом нет ничего плохого. Главное – знать меру. Да что там! За этим сюда ездят мэры, генералы и префекты.
     - И Алиса…
     - Нет, она была лично для меня. Гости своих девочек привозят. Кстати, советую попробовать. Снимает все виды напряжения, гасит ярость…
     - Но это все не дает тебе алиби. Напротив, вы же с ней перестали… сотрудничать.
     - Да, я нашел новую, совершенно фантастическую партнершу!
     - А старая могла тебя шантажировать.
     - Да ну что ты! Жадностью она не отличалась. А насчет алиби – изволь. Ради этого тебе все и показал, – он подошел к камере и включил ее. – Обрати внимание на дату и время съемки.
     - Да. Железное алиби. Получается, опять тупик.
     - А ты не парься. Дело закрыто.
     - Когда? Как?
     - Сегодня. За отсутствием состава преступления. Несчастный случай. Шла девочка под градусом, поскользнулась на арбузной корке и ударилась о бордюр затылком.
     - Дело спустили на тормозах? Это ты устроил?
     - Это не так сложно. Я же у тебя в долгу. Теперь мы квиты.
     - Да. С той лишь разницей, что я ее не убивал.
     - Я тебе верю. Только настоящего убийцу они искать не спешили, раз у них был ты. Так что, я выбрал лучший вариант.
     - Да. Спасибо. Значит, я теперь могу улетать.
     - Ну, счастливо.
    
     Сергей подвез меня до станции. Там мы попрощались, и я взял такси до аэропорта. Седой, коротко стриженый водитель вел молча. И только на перекрестке, едва не врезавшись в рано затормозивший впередиидущий внедорожник, он выругался:
     - Едрить твою меть!
     И в памяти всплыла картина: темный салон такси, мы с Алисой целуемся на заднем сидении, резкая остановка, нас бросает вперед, и такая же фраза седого водителя. Алиса почему-то спрашивает у него: «Что не так, дядя Валера?»
     Что за дядя? Черт, точно! Портрет на столе у Алисиной тетки, смутно показавшийся мне знакомым. А что там говорил Сергей? «Живет с теткой. То есть, жила… Родительскую квартиру сдавала…» Вот оно что. Квартирный вопрос их совсем испортил…
     - Ну что, дядя Валера, квартиру еще не продали? – спросил я, поворачиваясь к водителю…