Млечный Путь
Сверхновый литературный журнал, том 2


    Главная

    Архив

    Авторы

    Редакция

    Кабинет

    Детективы

    Правила

    Конкурсы

    FAQ

    ЖЖ

    Рассылка

    Приятели

    Контакты

Рейтинг@Mail.ru




Юрий  Антолин

Зову тебя из бездны цифр

    Массивный антикварный телефон, купленный на аукционе за бешеные деньги, зазвонил, когда Альберт Драз уже собирался в спальню, закончив все дела. За окнами особняка застыла октябрьская ночь, и старик плотнее запахнулся в халат.
     Звонить в столь поздний час могли лишь по очень срочному делу.
     - Слушаю.
     - Альберт Борисович, - голос на другом конце провода звучал мрачно. – Авария. Его поместили в реанимацию 47-й клиники. – Пауза. – Надежд никаких. Подключили к аппарату искусственной жизни, так что два-три часа он проживет.
     Старик на миг поджал губы.
     - Сделайте оцифровку данных.
     - Полагаю, вы понимаете, во сколько вам это обойдется, - мужчина в трубке уже говорил спокойнее. Старик-миллиардер денег ради единственного внука не пожалеет. Звонивший это знал, но был обязан спросить.
     - Деньги не вопрос, Петр. Спасите его.
     - Я займусь этим лично.
     - Благодарю.
     Тяжелая металлическая трубка опустилась на рычажки. Старик налил в стакан коньяка, и почувствовал, как жидкость обожгла язык.
     Ночь казалась Альберту Дразу нескончаемой.
    
     В полдень следующего дня «кадиллак» Альберта проехал сквозь автоматические ворота и остановился у входа в НИИ, в котором Драз уже несколько лет финансировал исследования структуры сознания человека.
     Оставшийся в машине водитель закурил, а старик направился внутрь. Лифт доставил его на минус третий этаж, где располагались особо важные помещения.
     Петр Чадунов ждал его в лаборантской. Едва старик вошел, он тяжело поднялся на ноги. Лицо руководителя проекта осунулось, под глазами виднелись слабые круги – ночь выдалась трудной.
     - Алберт Борисович, - приветствовал он старика. Но Драз лишь сказал:
     - Ведите меня к нему.
     - Конечно. Могу представить, что вы пережили этой ночью.
     - Не можете, Петр. Не можете. - Линолеум на полу смягчал стук их шагов. По обеим сторонам коридора тянулись двери. Устало глядя прямо перед собой, старик протянул Чадунову пухлый конверт. – Но я вам признателен.
     - Ну что вы, Альберт Борисович, я лишь делал свое дело. Просто аренда вертолета, аппарата искусственной жизни и расход мощности при оцифровке… в общем, счет нам выставят немалый.
     Драз все же вложил конверт ему в руку.
     - Не беспокойтесь. Главное, что с Алексеем все в порядке.
     Чадунов подумал, что это утверждение спорно, но счел за нужное промолчать.
     Убрав конверт в карман, Петр протянул Дразу сотовый пострадавшего.
     - Вот, Альберт Борисович… На него несколько раз звонили…
     Старик молча протянул руку, и телефон исчез в кармане его дорогого пиджака. Освещенный яркими лампами коридор повернул.
     - Вы сможете подключить ему сотовую связь? – спросил Альберт.
     - Это потребует времени.
     В голосе старика прозвучала горькая ирония.
     - Времени у него теперь сколько угодно.
    
     Они остановились у предпоследней двери.
     - Все еще никак не привыкну к этой мысли, - произнес Драз, после недолгого молчания. Его постоянные спутники – воля и уверенность в собственных силах, с помощью которых он поднялся с низов общества на самый верх – сейчас повернулись к нему спиной. Но все же он сумел взять себя в руки.
     - Значит так, Альберт Борисович. Вы видите его на мониторе. Он вас – через камеры. Отныне это его глаза. Это как если бы вы общались через Интернет – вы здесь, а он…в другой стране…
     «В очень и очень далекой стране», - подумал Драз машинально.
     - Будете говорить через динамики или гарнитуру?
     Альберт выбрал последнее. Чадунов протянул ему пакет с работающими дистанционно наушниками и встроенным микрофоном.
     За отъехавшей в сторону массивной дверью оказалось просторное помещение с широким экраном на дальней стене и плоскими металлическими блоками, висевшими на стенах слева и справа.
     «Системные блоки, - вспомнил слова Чадунова Альберт, когда Петр еще до катастрофы объяснял ему – главному спонсору НИИ – принцип действия разработки. – Пока что мы научились сохранять сознание лишь одного человека. Но в ближайшее время мы сумеем увеличить это число до трех, а то и до пяти».
     Дразу было уже семьдесят, и умирать он не хотел. Поэтому свои заработанные нефтяным бизнесом деньги вкладывал в развитие технологий, что позволят ему существовать и после смерти его тела. Пусть даже на электронном носителе. Однако старик не предполагал, что первым туда уйдет его внук, которому недавно исполнилось двадцать пять.
    
     Они любили друг друга столь сильно, что, казалось, живи в наши дни Шекспир, он бы написал о них пьесу. Их светлую и беззаботную жизнь обеспечивал его дед, нефтяной магнат Альберт Драз, желавший обмануть смерть. Однако без любимого дела даже богатый человек чувствует себя никчемным, поэтому он издавал книги, а она была фото-дизайнером и писала статьи. По вечерам они ходили в кино или на концерты, а затем – после занятий любовью подолгу лежали обнаженные в темноте, разговаривая. Она читала ему вслух свои стихи, а он потом клал их на музыку на рояле, что стоял в гостиной, массивный и неподвижный, как переживший века дольмен.
     В тот злополучный вечер их нежный танец любви прервал зазвонивший телефон. Он срочно уехал из дома. Торопясь на неожиданно возникшую встречу, он поехал на красный свет и оказался на пути у шеститонного грузовика. Как в грозу, раздался грохот и звон осколков стекла, накрывших асфальт коротким дождем.
     Чадунов нажал на широком пульте несколько кнопок, и на экране появилось молодое лицо Алексея Шербата. Его воссоздали по фотографии, которую ночью по электронной почте прислал Альберт.
     Старик-магнат посмотрел на внука и надел наушники.
     - Алеша…
     - Дед… - донеслось до Драза искаженный компьютером голос. – Что происходит?
     Альберт посмотрел на Чадунова в упор.
     - Это не его голос.
     - Эээ, видите ли, Альберт Борисович, - начал Чадунов, но Драз его оборвал.
     - Где гарантия, что я сейчас не разговариваю с нарисованным лицом моего внука? Анимированным лицом. Петр, если вы решили меня кинуть…
     - Нет-нет, что вы, Альберт Борисович. – После бессонной ночи у Петра даже не осталось сил возражать. – Просто мы не знали, как звучит его голос. Поэтому сделали так. Временно. Это стандартная голосовая программа. Позже мы воссоздадим его голос в точности.
     Старик облизал пересохшие губы.
     - Ну, хорошо. – И вновь посмотрел на экран. – Алеша, мы сделали все, чтобы тебя спасти.
     - Поверить не могу, что я умер.
     - Умерло твое тело – его размазало по салону «порше», на котором ты ехал на красный. Но ты – это не тело. Поэтому не волнуйся.
     - Таня знает? – в голосе парня горечь смешалась с болью.
     В кармане старика уже несколько секунд бесшумно жужжал телефон Алексея. Жужжание прерывалось и возникало снова. На дисплее светилась надпись «Танькин» и фото симпатичной светловолосой девушки.
     - Еще не было времени ей сообщить.
     - Так сообщи! – ударил по ушам Альберта низкий электронный голос, каким в телепередачах после монтажа говорят силовики, чтобы их не узнали. – Успокой, скажи ей, что я…- он запнулся, - жив. Я должен ее увидеть.
    
     Она приходила к нему каждый вечер после работы. Они снова подолгу разговаривали, смеялись. Она читала ему стихи, в которых теперь беспечность и радость жизни покрылись пленкой грусти, а затем и вовсе стали меркнуть. В ответ из динамиков лилась музыка, которую он теперь создавал для ее стихов одной лишь силой воображения.
     Спустя полгода она стала приходить реже, объясняя это тем, что теперь много работы – ей надо самой себя содержать. Деньги, которые по просьбе внука предложил ей Альберт Драз, желавший обмануть смерть, она не брала.
     Они по-прежнему были счастливы, но ему казалось, что радость на ее лице появляется все реже. Как и стихи, которые она уже почти не писала.
    
     Через семь месяцев после «переселения», как это стали промеж себя называть сотрудники НИИ, в комнату к Алексею вошел Алберт Драз. Оператор наладил связь и удалился. Таня была с подругами в отпуске.
     Лицо Драза светилось.
     - Алеша!
     - Что нового, дед?
     - Ты разве не читаешь новости в Интернете?
     - Читаю. – Голос Алексея уже был прежним, которым он говорил в старом, органическом теле. – Но их всегда приятнее услышать от «живого» человека, нежели узнать из статьи.
     - Леша, у меня новости просто отличные. И у тебя, кстати, тоже! При условии, что тебе этого захочется.
     У Алексея на экране удивленно приподнялась бровь. Он сидел в уютно обставленной комнате, которую воссоздали для него в виртуальном мире, и играл на массивном черном рояле. Таком же, на каком он в прежней жизни сочинял музыку на стихи Тани. Оторвавшись от клавиш, он посмотрел на деда.
     - О чем это ты, старичок?
     - Ты хотел бы снова облечься в плоть?
     Из колонок ударил громкий какофонический рев – от неожиданности Алексей нажал на клавиши нижней октавы.
     - Разумеется! – теперь от счастья светился он.
     - Но есть одно «но», - предупредил Драз.
     - Какое?
     - Ты будешь выглядеть по-другому.
    
     - Он согласен. Ищите «донора».
     - Полагаю, вы понимаете, что это будет незаконно.
     - Деньги не вопрос, Петр.
     - Что ж. Я уже кое-кого нашел. Этого человека никто не станет искать.
     - Бездомный?
     - На похищение обычных людей я не пойду.
     - Но он хотя бы молод? Красив?
     - Где вы видели красивых бомжей? Ему сорок два. Альберт Борисович, тут выбор невелик. Либо да, либо нет.
     - Хорошо. Делайте перенос. Но сначала – медосмотр, чтобы у Леши в новом теле не было проблем.
     - Как быть с сознанием бродяги?
     - А как вы думаете! Я не собираюсь оплачивать его пребывание в виртуальности.
     - Вам виднее. – Петр взял предложенный Дразом, что желал обмануть смерть, пухлый конверт.
     - Благодарю.
     ххх
    
     Алексей смотрел в зеркало, размышляя, насколько ужасно его новое лицо. Чуть-чуть отросшие после стрижки «под ноль» волосы, опухшие губы и нос. Пластический хирург как мог поработал над обветренной от долгого приема бывшим хозяином тела алкоголя и постоянных ночевок на улице кожей, но все равно внешность Алексея была отвратительна. Это – цена возвращения из виртуальности. Собственно говоря, он вернулся только ради Тани. Если бы не любовь, Алексей бы остался в построенном для него виртуальном мире, в котором возможно все, где нет ни болезней, ни смерти.
     Вот только как Таня теперь его воспримет? Внутри он, как и прежде, Алексей Шербат, которого она любила, но внешне – он отвратителен и останется таким навсегда. У него теперь даже другой тембр голоса. Отвратительный, прокуренный бас. Вместо серых глаз песочно-карие и – отвисший живот пожилого мужчины. После изменения внешности это было самое неприятное – теперь ему сорок два, а Тане – по-прежнему тридцать. Он стал старше своей подруги на двенадцать лет.
     К тому времени Таня уже вернулась из отпуска. О его возвращении она уже знала от Альберта Драза. Алексей позвонил и договорился о встрече, с наслаждением слушая каждый звук ее голоса, который был теперь холодно вежливым. Алексей надеялся, что после их встречи этот лед растает, и они снова будут вместе.
     Он забрался под одеяло. Кровать, в которой раньше Таня читала ему стихи, казалась непомерно широкой для него одного.
    
     Они встретились в кафе, где прошло их первое свидание.
     - Привет.
     - Привет.
     Официантка принесла по чашке кофе. Вокруг негромко играла музыка.
     - Я не должен был тогда уходить из дома. Прости.
     - Ты не виноват. – Она помолчала. – Каково там, в вирутально-загробном мире?
     - Все зависит от того, что для тебя важнее всего.
     - И что это для тебя?
     - Любовь. А что важно тебе?
     - Не знаю. Наверное, тоже.
     - Ты говоришь неуверенно.
     - Извини. Говорю, как могу. – Она заправила за ухо локон волос.
     От этого жеста у него защемило в груди. По ее тону и тому, как она постоянно отводила взгляд, он понял, что за время отпуска что-то изменилось. Ответ был очевиден.
     - Кто он?
     - Какая разница.
     - И давно?
     - Три недели.
     Это было банально и предсказуемо, но его накрыло лавиной тоски.
     Нетронутый кофе в обеих чашках остыл.
     - Сначала ты исчез. А теперь ты совсем другой человек, - сказала она, рассматривая его опухшее лицо бродяги.
     - Ты тоже.
     Она ушла, оставив его с бутылкой бренди на столе в раздумьях, что ему делать теперь.
    
     Следующие несколько дней он пил и смотрел видеозаписи, которые они делали вместе. Таня, стройная и обворожительная, в синем купальнике брызгает в него водой на пляже. Капли попадают на объектив камеры, текут вниз, и картинка расплывается. Или это у него что-то с глазами?
     Они на пикнике в заповеднике. Вокруг стена леса и обрыв, откуда видна бескрайняя степь, окруженная сверкающей лентой реки.
     Бренди обожгло ему рот, и Алексей едва не подавился. По голове расползался туман.
     Из забытья его вывела телефонная трель.
     - Алло.
     - Вы знаете Татьяну Либрун?
     - Да. – Внутри зашевелились ледяные щупальца.
     - Я дежурный врач. Она попала под автобус, в бумажнике был ваш номер.
     Хмель слетел с Алексея мгновенно.
     - Боюсь, что прогноз неутешительный, - продолжал звонивший. – Многочисленные повреждения внутренних органов и мозга. Мы делаем все возможное, но до утра она не доживет.
     - Подключите аппарат искусственной жизни!
     - Уже сделано.
     - Я скоро буду.
     Он принялся лихорадочно одеваться, но вдруг застыл посреди комнаты и опустился на стул. Врачи все равно не помогут. Выход есть только один.
     - Слушаю.
     - Дед. Извини, что так поздно.
     - Что случилось, Лешик? Мне теперь твой голос трудно узнать.
     - Таня умирает.
     - Господи…
     - Ты можешь мне помочь?
     ххх
    
     - Привет.
     - Привет.
     - Ну как ты?
     - Очень странное чувство. Как будто я дух и летаю в пустоте.
     Он улыбнулся.
     - Эту пустоту можно заполнить. Видишь дверь впереди?
     - Да.
     - Войди в нее.
     - Боже…Это же наша квартира. Рояль. Мои стихи. – Она замолчала и отвела глаза. – Как будто я в старом, черно-белом кино.
     Алексея такое сравнение с их прежней жизнью задело.
     - Я хочу писать и работать, - сказала Таня.
     - Это возможно.
     - Я хочу жить в реальном мире.
     - Этот мир реален.
     - Алексей, - сказала она горько, - я сойду здесь с ума.
     - Ты привыкнешь, так же как и я. Я буду тебя навещать.
     - Верни меня обратно, - попросила Таня. По ее щеке покатилась слеза, хотя она этого не чувствовала. Слеза была компьютерным эффектом. Но Таня чувствовала, будто на нее давит плита тоски и отчаяния. – Я знаю, ты можешь. Ведь ты же вернулся.
     - Ты будешь выглядеть иначе.
     - Мне все равно.
     - Обычные люди не отдадут тебе свое тело. Ты будешь старой и уродливой, как я теперь.
     - Что же мне делать?
     - Оставайся там. Это шанс на бессмертие. – Он помолчал и добавил: - Если захочешь, я к тебе присоединюсь.
     - Это не имеет значения, - сказала Таня. – Пока тебя не было, я поняла – любовь и ненависть: все это биохимия нашего организма. Нет тела, нет и любви. Но здесь не будет и ненависти – недаром проповедники это обещают всем после смерти.
     Алексей не отвечал.
     - Прошу тебя, Леша. Умоляю.
     - Я вернусь завтра, - сказал он, и ее лицо исчезло с экрана.
     Уходя, он попросил Петра Чадунова: «Сделайте так, чтобы она могла спать».
    
     Эта ночь была для Алексея мучительной. Он снова смотрел записи с Таней, слушал их любимую музыку, и бренди обжигало ему рот.
     Утром в НИИ он попросил, чтобы его сознание перевели обратно в виртуальность. Туда, где он будет выглядеть, как прежде. Туда, где они с Таней, возможно, снова будут вместе. Любовь – это не биохимия, твердил он про себя. Я тебе это докажу.
    Поставьте оценку: 
Комментарии: 
Ваше имя: 
Ваш e-mail: 

     Проголосовало: 2     Средняя оценка: 10