В пять часов утра, как всегда, пробило подъем. Внутренний голос закричал "Вставай!". Каждое утро уходил иван в колонне, сопровождаемой овчарками и инспекторами Радости, вместе со всеми жителями поселка в карьер и долбил там мерзлую колбасу до позднего вечера. Куски твердой, как камень, колбасы кидали в товарные вагоны, которые уходили неизвестно куда. Так было всегда - кайло, ломы, с утра до вечера, сегодня и завтра и всю жизнь. После изнурительной четырнадцатичасовой работы люди волочили ноги в казармы Радости, ели Берло и сразу же после этого сваливались как мертвые, чтобы завтра вновь встать ни свет ни заря. Так было всегда. Всегда...
     Однажды Степан подошел к Ивану, пока на них не смотрел носитель Радости.
     - Слушай, Иван, а ты никогда не думал, куда это от нас колбасу увозят?
     - Э нет, думать - это не наше дело. Для этого Отцы-Колбасники есть.
     - Нет, а все-таки. Всю жизнь мы долбим эту проклятую колбасу, а ведь кто-то представь, ее ест.
     - В каком смысле? Как ест?
     - Ну кушает, ам-ам. Как мы едим Берло.
     - Разве колбасу едят?
     Дальше Иван слушать не стал, тут же подозвал старшего Носителя радости и сообщил, что Степан говорил Неположенное. Больше он Степана не видел. Но с тех пор задумался. То есть, думать по-настоящему он не мог - его мозг, как и у всех жителей поселка Счастья, застилала постоянная мутная пелена. Он ее не замечал, как не замечаешь воздуха, которым дышишь.
     Сны, как всегда по ночам, передавали славословия Великим Колбасникам, а утром, по сигналу общего подъема пелена, туманившая мозг, и не дававшая думать, обрушивалась на жителей поселка Центрального колбасодобывающего комбината. Однажды Иван решил перехитрить их и встал до пяти. Внутренний голос повелительным тоном произнес:
     - Куда? Спать!!
     Проснулся Иван на полу, видать, после той команды свалился.
     С тех пор стал он думать. Однажды у Ивана мелькнула страшная догадка. Ведь если поселок - единственный во всей Вселенной, как говорили каждый день инспекторы на собраниях Радости, кому же тогда отправляют колбасу?..
     - Не думать об этом! - прозвучал в голове четкий приказ. - Не думать!
     Но было уже поздно. Тяжелые собственные мысли с сукровицей и гноем пробивались сквозь тяжелую мутную пелену, завесившую мозг. И тогда он решился... Он подождал, пока надзиратель Радости отвернется, и сунул за пазуху кусок ледяной колбасы. Было как раз три часа, и внутренний голос радостно передавал цифры добычи колбасы за текущий квартал.
     В обед, как обычно, включили буйную радость.
     - Какое счастье, - думал Иван вместе со всеми, - какое неслыханное счастье, что у нас есть работа каждый день, и у нас есть наши Отцы-Колбасники, которые дают нам Берло. Ведь у Врагов нет никакой работы, и они умирают с голоду прямо на улицах. Так показывали в снах ночью с воскресенья на понедельник, после футбола, в котором всегда выигрывали Наши.
     Иван пришел в казарму, зашел в туалет - единственное место, где он мог побыть один, взял в руки кусок ледяной колбасы. Медленно, как ржавые шестеренки, стали в нем шевелиться тяжелые неповоротливые СВОИ мысли.
     Внутренний голос молчал. Думать самому, без ежесекундной поддержки внутреннего голоса было почти физически больно. В снах часто показывали страшную жизнь Заколбасья. Матери там поедают собственных детей, поскольку есть больше нечего. Но ведь они же говорят, что мы одиноки во Вселенной. Где же тогда находятся Враги?..
     Или Враги - это не люди? Они - повсюду, злые коварные существа, которые хотят нас лишить Радости Труда добывания колбасы. И тут его пронзила страшная мысль. Если в мире нет никого, кроме Врагов, значит, мы добываем колбасу для них!
     Мысль эта была настолько страшной, что Иван даже оглянулся - не стоит ли рядом Контролер мыслей.
     Он с усилием отгрыз от мерзлого куска. Заломило зубы, затем колбаса во рту медленно растаяла, и вдруг он испытал совершенно невероятное ощущение. Оказалось, что еда - это не только Берло. На него нахлынул ранее никогда не испытываемый ранее поток вкусовых ощущений. Так вот она какая, колбаса...
     - Нужно сказать это всем, - подумал он. Очевидно, те же самые мысли появились у всех. Что-то, видно с внутренним голосом случилось - он молчал. Люди выходили из казармы и стекались на площадь.
     Иван не помнил, как оказался на возвышении для экзекуций.
     - Люди! - кричал он в толпу. - Вас обманывают! Отцы-Колбасники ничего этого не знают, надо пойти им сказать! Нас заставляют работать и спать, работать и спать, а ведь есть где-то Иная жизнь!
     Откуда взялись у него эти слова, он не знал. Может, это был другой внутренний голос...
     - Пойдем, - кричали все, хотя куда идти - никто не знал, - скажем им! Они не знают!
     Вдруг люди обмякли, глаза их потухли.
     - Всем перестать думать! - орал внутренний голос. - Всем вернуться в казарму! Не думать! Не думать!
     Знакомая с детства пелена вновь заволокла мозг. Два старших инспектора Счастья подскочили к Ивану, зажали его руки и ноги в машине Правды. Он закричал от невыносимой боли. Включили Злость. Люди стали собираться вокруг Ивана, глаза их горели злобой, кулаки были сжаты.
     - Это все он, - истошно вопили они, - все из за него! Три ночи теперь не спать! Враг! Три ночные смены подряд - без сна, без отдыха!
     Они набросились на него и стали рвать его тело ногтями и зубами. .
     Последней мыслью Ивана было - прости им, Господи!
     И уже теряя сознание от боли, он шептал:
     - Шма Исраэль, Адонай Элокейну, Адонай эхад!
     Откуда у него взялись эти слова, он не знал. Может, это был другой Внутренний Голос...