Быстрый взгляд на часы – ещё минута.
     Сердце стучит, надо быстрее вдыхать, напрягать пресс – вдох, ещё. Неприятное ощущение в желудке, дергается локоть и давит голову. Плевать, ради этой минуты напряжения сил всё и делается.
     Ноги работали хорошо – на дорожке с ними никаких проблем, вот когда в горы лезешь…
     Вдох, ещё вдох, не забывать!
     На следующей неделе пойти еще раз на косую полонину? Нет. Холодно уже, ветрено, да и зачем? Записать для смешливой Юдиты ещё один ролик с впечатлениями? Проще скачать с бирманского сайта, а то у них на фирме перебор с «тушками-патриотами», скоро по Татрам ходить станет невозможно, везде «исторические места» будут, где гениев озарения посетили...
     Вдох. Пятнадцать секунд.
     Беляна вернется только послезавтра. Он знал эти ощущения – короткое отсутствие жены, когда память еще наполнена касаниями, запахами, кажется, что так будет всегда, а тоска придет чуть позже… Хорошо, все-таки, что к матери она выбирается раз в полгода. Без жены личный маленький мир выцветал, терял смысл.
     Пятьдесят восемь, пятьдесят девять… Вот всё, можно идти шагом. Прошиб пот. Отлично. Так и надо. Сейчас успокоить сердце, можно переходить к гантелям.
     Или вообще прекратить самому записывать черновые ролики для Юдиты? Плюнуть на все – пусть «тушки» думают, что родились в Польше, хватают вещички и двигают туда. Все равно такие мысли приходят им в голову через сколько-то месяцев, это третий уровень мотивации. Или не приходят. Если встречают здесь кого-то, любовь – Юдита вечно нажимает на романтику в своих профилях…
     Нет, лучше брать Венгрию – там безопаснее.
     Поиграл пальцами в воздухе – раскрылся экран – вот. Сюда, еще раз сюда – точно. Статистика по арестам инцепторов. Венгрия это всегда будет безопаснее, с их количеством турок, да после очередной смены полиции, Сандра сто процентов дает, что новому не до всяких фокусов с внедрениями будет, новому хорошо бы «раздвоителей» выбить, которые понаглее…
     Одернул себя. Нет. Спокойно. Сегодня день, свободный от Интернета, нельзя. Мир движется быстро, но надо жить жизнью тела и собственного вдохновения, а то совсем с катушек съедешь…
     Потом были подтягивания, упражнения для пресса, и трицепс покачать вышло… Хорошо. Лишние мысли отступают. Уходят.
     На кухне его ждал традиционный апельсиновый сок – стакан выдвинулся из автомата, как на протянутой руке – оранжевый цилиндр стакана отразился в нержавеющем зеркале дверцы холодильника.
     Кстати о вдохновении – Борка прищёлкнул пальцами – надо подумать о «панорамных» погружениях. Самые ведь сильные ощущения, в памяти как упорно держатся. Если человек ощущает весь мир вокруг себя, ему кажется, что он видит каждую пылинку в воздухе, каждый волосок в прическе прохожего. Понятно, потом он все достраивает в памяти, реконструирует. Но что-то сильное есть в этих мгновениях, сильные переживания, которые заставляют воссоздавать их снова и снова.
     Падение с третьего этажа тут не пойдет, а вот ощущение блаженства – когда хочется навсегда оставить этот миг в сознании – очень даже. И если привязать этот момент к образам из «легенды», которые они вставят в голову «тушке»… Хорошо должна пойти покойная жена или сестра – образы покойников можно целиком оставить в прошлом. Когда у «тушки» был другой дом, другой круг общения… Можно, конечно, и родителей туда вставить, но для таких фокусов надо реконструировать детские вспоминания… Нет, легко промахнуться. Лучше пусть красивая жена, нелепая автокатастрофа и тягучая ностальгия.
     Образ возник почти мгновенно.
     Полдень. Мелкая речка, заводь, похожая на полукруглый бассейн, вода теплая. В небе неспешно движутся облака, которые дают тебе смысл жизни, и от них совершенно не хочется отрывать глаза. Пахнет мокрым речным песком, подгнившим деревом и дымом. Ты лежишь в воде, ты будто невесом, время и голос, обязательно голос того человека…
     Борка вспомнил, что-то похожее видел и Чедры. У Балкова был бассейн в собственном доме – привязка шла к проекту, чтобы человек любил именно этот дом. Над головой были не облака, а прихотливая конструкция из проволоки и пластика, абстрактный карась, который медленно шевелил плавниками, в такт движению рук пловца. Но в хорошем, годном исполнении сюжета с заводью ещё ни у кого не было.
     Надо пробовать.
     Возник прилив этого странного, ни на что не похожего чувства, когда у него все будет получаться – и новая вещь навсегда останется в голове «тушки», будет держаться лучше любой «пломбы», которую может поставить Цивилко или Хамид.
     В кабинете – да, теперь у него есть рабочий кабинет и приятно, когда образы можно расширить во всю стену, не напрягать глаза с этим чертовыми очками – Борка взялся за конструирование картинки. Черновые исходники можно надергать в фильмах и хороших игрушках, но с ними надо быть осторожней, чтобы клиента однажды не переклинило на знакомых образах. Идеально подходят малоизвестные сетевые дневники – люди порой сами не знают, в какой красоте живут. Тут надо поставить «Эстуса» на «просеивание», он должен выудить в сети что-то новенькое.
     Но главное – ощущения.
     Борка любил опираться на музыку. Понятно, что клиент ничего слышать не будет – шорох камышей, шелест листвы и все прочее, сугубо стандартное оформление, – но ощущения, которые он должен испытать, приходили «инцептору» от сонат и хоралов. Мягкая истома переплетённая с острейшей ясностью, отчётливостью восприятия. Обманчивая расслабленность, в мгновения которой человек готов принимать самые важные решения в своей жизни. Сытое довольство, но без перебора, чуточку голодное, отчего мысль быстра и ленива одновременно.
     Такие мгновения становятся якорем для души…
     Телефонный звонок.
     Борка раздраженно хлопнул в ладоши – все черновики исчезли – пропустил два длинных звонка и снял трубку на третьем.
     – Депрессия ещё не доконала? – Владемир блеснул манерами.
     – Заказ?
     – О, а как ты догадался? – фальшивое, но весёлое удивление на том конце провода.
     – Ты всё ещё веришь в защищенность этого антикварного барахла? Тогда почему спрашиваешь? – Борка всё понимал, но был категорически не в настроении.
     – Приходи.
     – А куда я денусь? – дело есть дело.
     Перед тем, как выйти из кабинета, Борка всегда перебирал в памяти последние дела. По спецу-механику – файлы или стерты, или вмертвую зашифрованы. Там не удалось справиться с прожорливостью: «тушка» любила хорошо поесть, а когда прошла первая неделя после их вмешательства, и «тушке» стало маетно – все сомнения и страхи спец-механик прогонял за обеденным столом. Дал дуба потому как забыл, что у него аллергия на бананы и острый перец.
     Инцептор брезгливо поморщился: пришлось все отслеживать до конца, копить данные. Работа-работой, но все нестабильные «тушки» на последних стадиях – такая мерзость…
     Собираться особо не пришлось, Владемир жил в этом же доме, в австрийские времена – «особняке». Длинный трехэтажный желтоватый брусок, который вытянулся вдоль квартала. Двускатная крыша в потемневшей черепице и богатый декор не могли скрыть утилитарного естества постройки. Когда-то здесь бы доходный дом – четыре десятка квартир и квартирок на разные кошельки. Теперь старинное, заслуженное здание числилось памятником архитектуры. Уже не первый раз его потрошили и перестраивали, так что внутри не осталось дешевых клетушек.
     Борка по традиции прихватил с собой телефон, спустился на этаж и прошёл к другому крылу.
     Дверь его узнала.
     На столике перед зеркалом уже лежали телефоны Юдиты и Сандры, нефритовый брелок и потертые музыкальные клипсы. Предупредительно зажглась рамка. Как можно забыть о таком – хозяин дома всем рассказывает о своей паранойе. На деревянном блюде остался ещё один телефон.
     Юдита встретила его лукавым прищуром и поцелуем в щеку – от неё пахло мускусом, корицей и каким-то сложными духами. Снова играла в роман с мужем…
     Сандра просто кивнула. Экономное движение головы, ни одна прядь в прическе не шелохнулась, да и не могла шелохнуться. Сандра все еще воображала себя в армии, оттого все прически были короткие, а полувоенной одежде недоставало кобуры.
     Их общий продюсер буркнул под нос и, не отрывая глаз от планшета, махнул рукой в сторону свободного кресла.
     – Да, может, если подстегнуть задним числом модус вивенди… – иногда он слишком уходил в себя, и Сандра пару раз хлопнула в ладоши.
     – Философ! Мы уже в сборе…
     Владемир будто вынырнул из воды: миг чистого непонимания, а потом картина мира активировалась у него в голове. На лице появилась дежурная улыбка менеджера. Он бросил планшет на журнальный столик и начал рассказывать в бодром, рекламном темпе.
     – Заказ богатый, на станки-инкубаторы по производству нервной ткани, заранее совмещенной с нейрошунтами. Чтобы подсаживать пациенту готовое соединение и не рисковать отторжением. Задумка вполне концептуальная, мне понравилась, и до ума они её довели красиво – уже есть рабочие прототипы. Наш клиент хочет наладить производство здесь – в городе. Потому заказал легенду полного профиля, от первой идеи до готовых чертежей.
     – Китайцев под ноль кинуть хочет? – не поверила Сандра.
     Борка машинально отметил, что удивление слишком радостное. Без перебора, без фальши, но сдвинуто в сторону от привычной нормы, будто самую малость перегретые сливки. Про китайцев разговор сейчас совсем лишний.
     – Полный профиль легенды, это ясно – детализация какая? – вмешался инцептор, – Клиент хочет одиночку-изобретателя или заплатит, чтобы мы тут ему бюро для разработки сочинили? Рабочие планы у нас какие?
     – Он согласен выдать четверть миллиона крон, – Владемир развел руками. Извиняющаяся улыбка не шла к его тяжелому подбородку. – Авансом.
     Борке показалось, что он ослышался.
     Сандра нехорошо прищурилась.
     – Мальчики, это что – богатый заказ? Может он симулякром обойдется, я могу ему та-а-акой симулякр навеять, – она сладко потянулась в кресле. Настоящая кошечка.
     – Ты теперь семейная женщина, Юдита, чего теперь с этим куском сала возиться? – Владемир сделал каменное лицо. – Приходится работать с чем попало. Может у кого другие заказы в портфеле? Потенциальные заказчики? Хотя бы маркетинговое исследование с позитивными прогнозами?
     Все молчали.
     – Раз нет, то будем делать, что всегда. Для начала превратим полено в умного человека. Плюс будет проект инженерного бюро, креативный. Потом приходим к заказчику со шляпой в руках – пусть платит второй транш, на воплощение лаборатории. Заплатит. Это еще четверть миллиона. Потом делаем вид, что не получилось. Парочка угроз от него будет, но уровень риска приемлемый. В результате мы выходим в прибыль, он идет на переговоры с китайцами, имея на руках слабый козырь. Будет торговаться только из «автохтонного открытия», а не из «проектной разработки». Но свой процент выжмет, он пройдошливый. Все при своих – игра с ненулевой суммой.
     Схема была совсем не то «что всегда», но казалась достаточно простой и рабочей.
     – «Леонардо» придется слепить до конца недели. Это без вариантов. Борка, ты как, непризнанного гения проштампуешь?
     Это тоже был совершенно неправильный, лишний вопрос.
     – Амазонка, у тебя перспективная тушка в картотеке есть? – вместо ответа инцептор посмотрел на Сандру.
     – Лентяй и начинающий алкоголик. Твой любимый типаж.
     – Как будет готова философия, Владемир, прибавляй сутки, для надёжности, и все железно станет.
     – Меня не забыли спросить? – Юдита надула губки. – Вам просто гения, или домоседа, чтобы оладьи еще умел готовить?
     Сандра протянула открытую ладонь Владемиру – дескать, разреши, для дела ведь? Тот приложил палец к пиону на мозаике стола. Цветок мигнул, столешница дрогнула, стала рабочим экраном. Сандра быстрыми движениями пальцев открыла файл свежего кандидата.
     – Тибор Джоджич. Высшее образование, без определённых занятий. Живет на пособие. По шестнадцать часов каждый день – висит на виртуалке. На форумах не светится, споров не ведет. Репутал никакой. Порнуха, фильмы, игрушки. Деградация личности в средней стадии. С родственниками не общается.
     На фотографиях было лицо человека, который уже много месяцев не показывался на открытом воздухе. Казалось, что он спит – привычно передвигает кастрюли с тарелками, кладет на стол вилки, но безостановочно витает в облаках.
     Виртуальная зависимость.
     – Бедняжку ещё лечить не пробовали? – Юдита присматривалась к биографии.
     – Придут в следующем квартале. Пока не числится в социально-опасных.
     Обычный хикикомори. Сейчас это – изощренная форма социального самоубийства. Наркомания без шприца, когда человек всего лишь отдается потоку бесплатных развлечений, и неторопливо ждет, когда его мозги окончательно станут ватными.
     Юдита уже начала пробуждать в себе сочувствие. Она всегда работала через фальшивую любовь – выращивала проект личности, который Борке оставалось только обклеить эмоциональными картинками и загнать в мозг «тушке».
     – Что-то кроме детектора лжи – будет? – Борка не любил, когда «тушку» тестировали до потери пульса.
     – «Леонардо» должен быть годным в любом случае. Сейчас нельзя ронять марку. Даже если клиент решил нас кинуть, и как «тушку» получит, так сразу пойдет на переговоры с китайцами. Мы все равно должны иметь бравый вид.
     Борка где-то в глубине сознания секунду не мог разобраться, где подвох в этой фразе. Да, слово «brave». Продюсер никогда раньше не использовал его. Ни разу.
     Владемир был пацифистом.
     Юдита вздохнула.
     – Послезавтрашнее утро может стать звездным для бедняжки. Влад, с образом тебе виднее. День уйдет на сверку, я ж вам не машина, все с первого раза делать. А к полудню четверга наш мизантроп, – она посмотрела на Борку, сделала брови домиком и печальные глаза, – уже все вставит.
     Вот ведь «куртизанка», даже подколки у неё сейчас «заводные».
     – Образ делаем сегодня ночью, – Владемир указал на прозрачную голову манекена. Черно-зеленая сеточка нейросвязи казалась экзотической африканской прической и превращала стандартную пластиковую штуковину в подобие арт-объекта.
     Хотя таких подобий в каждой второй галере сейчас…
     – Борка! Чтоб в пятом часу на ногах был, нам ещё клиента на дому обрабатывать.
     – Я возьму запасной аккумулятор, – инцептор подмигнул амазонке.
     Та скривилась, но не стала говорить, что теперь на любое дело берёт два аккумулятора – теперь конечно, как же без второго, если вдруг электричество может помереть, а одного в самый-самый притык и хватает. Как тогда с бомжом, из которого делали поэта.
     – Скинь мне его адрес, и я пойду… Как сработаете черновик, звони.
     У себя, только дойдя до любимой тахты, Борка провалился в пересмотр видео их милого разговора. К чему телефоны, если все можно записать в памяти? Покруче любой биофлешки выйдет.
     Владемир лгал. У него тоже стояли утилиты – контролировать мимику. Но вот старые записи, вот старые записи, а вот новые записи. Покадровое сличение, тут никакая утилита не помогала, и фрагменты лжи вычислялись, как битые секторы на старых дисках. Лаборатория в планах у него не числилась, вторая часть заказа была чистым фейком. Равно как и «джентльменский» обман клиента.
     Юдита тоже лгала, но за фальшивой любовью, как за плотной шторой, ничего не было видно.
     Сандра хуже их всех скрывала собственные мысли. Да и зачем, если проще ударить человека в висок или перевести ему на счет отступные? Про завтрашнюю процедуру, скорее всего, говорила правду. Но во всем остальном…
     Такие вот нехорошие колокольчики зазвенели по фирме «Ходрушские рудники».
     А ведь у них нужное дело, полезный бизнес. Клиенты могут здорово сэкономить на патентах. Плюнуть на все и развернуть производство. Когда есть местные гении с разработчиками, пусть мутноватые и частенько уже покойные, дело завязнет в суде. Прежде чем китайцы докажут приоритет и судьи начнут выносить серьезные вердикты, вся продукция уже устареет, производство с чистой совестью можно будет закрыть и судиться по мелочным компенсациям «морального ущерба» еще годика три-четыре.
     Главное для заказчика, это клепать на таких производствах полуфабрикаты безо всяких брендовых марок.
     Настоящая золотая жила.
     Нет. Неправда. Была золотой…
     Сколько-то лет назад, когда Владемир раскопал в залежах контактов своих четырех виртуальных знакомых. Они все были людьми без особых успехов и перспектив. Не дураки, не лентяи, не жулики – только без той искры таланта, которая может превратить обычного человека в уникального специалиста, в мастера. Или хотя бы в мелкого бизнесмена. Они все уже ясно видели потолки своих карьер, пределы зарплат и не ждали от жизни приятных сюрпризов. Владемир убедил их попробовать. Расписал, как здорово сработается их квинтет, обещал золотые горы. Сам работал за троих – чуть не в одиночку провернул первое дело.
     Ему поверили, впряглись, начали учиться.
     Второе дело прошло как по маслу, третье – обернулось кучей дополнительных бонусов и покупкой квартир.
     А потом случилась история с Теодором.
     Он работал на поиске. Находил перспективные заказы, клиентов, красиво уговаривал, убалтывал. То, что так и не научился делать Владемир, который остался организатором безо всякой рекламной жилки.
     Теодор решил сам тянуть фирму. Решил стать не просто пятым колесом, но водителем. Потом, когда Сандра и Борка неторопливо разбирали его комп, нашли там кандидатов на замену каждому из них. Вполне перспективные личности – такие серенькие и старательные, как и сами они с полгода назад. Чаты с записями переговоров были клонами с разговоров Владемира. Заготовки под две дюжины контрактов, планы по расширению, схемы «роста квалификаций» – все было на мази.
     Но его подвела самоуверенность и небрежная работа со старыми, архивированными данными. Человек, к которому он обратился, был слишком много должен Сандре – старые военно-полицейские долги бывает тяжело списать даже пулей. В итоге она «умножила на ноль» самого Теодора.
     Тогда все испугались, и еще год фирма не брала никаких новичков. А когда притерлись окончательно – начала падать рентабельность их полезного бизнеса.
     Борку будто топором по коленям ударило – от внезапного приступа страха он вышел из всех виртуальных режимов. Свернулся калачиком на тахте, сжал кулаки.
     Лгали ведь все!
     Они хотят провести его по такой же схеме?
     Юдита могла осваивать «внедрение идей» – его профиль, его кусок хлеба. Она сейчас до его уровня не дотягивает, но если работать с большей долей «химии», в лобовую идти гипнороликами, то может и получиться. Главное потом долго не юзать тушку – психика все равно сгорит за пару недель.
     Делить не на четверых, а на троих. Экономить. На ближайшие полгода это решит все проблемы фирмы.
     Борка приказал себе не паниковать. Сосредоточиться. С чего он взял, что именно убить? Паранойя? Владемир вон повторял, что «Леонардо» надо сработать в лучшем виде, и вроде как говорил правду. Может, они готовят другой вариант? Если есть слаженная команда, то надо просто поменять дело. Чем еще можно заниматься?
     Борка резко вдохнул. Нет. Сейчас начнет сам себя убаюкивать, прожекты строить. Он слишком плохой игрок, интриги у него не выходят. Нужен инструмент. С инструментом всё будет просто.
     С полминуты он лежал, смотрел в потолок и насвистывал марш геттингенского полка – вот же привязалась проклятая мелодия – поднялся, прошёл в кабинет.
     Там, в его личном сейфе, запароленном как только можно и с двумя настоящими капканами внутри, лежали свежие флэшки, которые он купил в прошлом месяце. Варшава, обычная ярмарка гаджетов, случайная лавка. Скачать на них «стратегов», в чистоте которых Борка не сомневался, ему было куда сложнее.
     В общем, «меры на крайний случай», почти всегда не принимаются из-за того, что отнимают уйму времени и сил – в обычное время полезных для совершенно других занятий.
     – Подключение с обратной связью, снятие ограничений модельного ряда… – нейродроидная сетка под пальцами вспыхивала индикаторами готовности, – выставим десять минут, этого хватит.
     «Эстус» открыл для новой программы все доступные данные.
     А Борка провалился в хоровод быстро сменяющих друг друга сценариев.
     Вот его убивают Сандра и Владемир – вполне брутально, тяжелым предметом по голове, вроде бы молотком – вероятность крайне низкая.
     Вот Владемир не расплачивается с ними за работу, выяснение отношений на повышенных тонах. Распад фирмы и почти немедленный арест всех, кроме Сандры. Оно и понятно, за связь с «крышей» крышей отвечает именно она. Вероятность повыше, но всё равно мало.
     Попытка подставить Юдиту – объявить её виновной в будущей неудаче операции. Это будет почти наверняка. Борка, вглядываясь в схематичные картинки с очень неровной визуализацией – портреты, схемы, силуэты, чистые задние планы и фотографии случайных вещей – про себя механически отметил, что программы всегда занижают вероятность их авантюр. Но если Юдиту подставят под старые обвинения, то всё пойдет кувырком. Сандра не станет её убивать. Неумело попытается Владемир. Будут показания, аресты…
     А вот смерть Борки. Да, если «Ходрушские рудники» переходят на работу по упрощенной схеме, то Владемир уговаривает Сандру с вероятностью выше семидесяти процентов. Защититься не выйдет. И Беляне достанется в лучшем случае четверть его вкладов…
     Борка выдрался из сценария. Страх не отпускал, а только разгорался.
     Не то он смотрит.
     Со второй флешки загрузились программы экономического прогнозирования. Это было куда скучнее – сплошь графики, схемы, разноцветные цифры. И печальнее. Вариант банкротства уверенно брал больше семидесяти процентов.
     Им надо было выдумывать новый финт или готовиться идти на дно.
     Борка снял с головы сетку, поплелся на кухню, потом в гараж, но решил, что пока на велосипед ему лучше не садиться. Врежется в стену.
     Лучше посидеть на раскладном табурете, вдыхая запах масла, выгоревшей на солнце пластмассы и пыли. Это успокаивало.
     Не может быть, чтобы он первый додумался до таких прогнозов с деньгами.
     Юдита умница, но эмоции у неё впереди рассуждений. Пока не начались истерики, тотальное недоверие и беспричинные гадости – то есть пока они могут каждую неделю собираться на гулянку – её может держать привычка к счастью. Но она лгала.
     Сандра – наверняка уже все поняла. У неё на все проблемы чуйка заранее работает. Она человек простой, потому работать будет или пулей, или пером. В том смысле, что может сдать их родному департаменту. Но изящного плана от неё можно не ждать.
     Борка вдруг ясно осознал – чем меньше команда, тем проще будет перейти на новую полянку. Да, он для команды вполне полезен. Кучу функций без него не потянуть. Но если они врали все – все! – выше всего вероятность, что разыскали нового человека. Как раз специалиста по новым вопросам. Это вполне мог быть школьный друг Владемира – когда дело только наиналось, не откликнулся, уже имел свой бизнес, но теперь…
     Перебрать всех его школьных приятелей, перелопатить друзей детства? Неплохой вариант, и Борка даже начал оценивать вероятность риска. Но – время! Чтобы грамотно вскрыть все возможные маски, фальшивые биографии, он потратит неделю. Вот ведь дурак – надо было меньше прохлаждаться, меньше о световых эффектах думать, а изучать биографию начальства.
     Можно, конечно, поговорить с Владемиром. По душам. Но Борка уже заранее видел, что стоит начать серьезный разговор, вызывать партнера на откровенность, тот включит такую защиту, что в голову ему не залезешь. И, заодно, продюсер растревожит собственную паранойю – уже против инцептора.
     Владемир готовил заказ. Наверняка спланировал экстравагантную комбинацию. Он любит асимметрию, парадоксы и единичные гипотезы. Уникальные стечения обстоятельств, которые, будто парады планет, не повторятся в этом столетии. С ним нужен эффективный и гарантированно надёжный прием. Как удар кувалдой в лоб рождественским утром. Только вот сейчас не Рождество.
     Да, инструмент… Если придёт знание, что делать, то уйдет страх. А инструкцию ему подскажут модели интриг.
     Борка вернулся в кабинет, активировал программы, и следующий час не вылезал из виртуального погружения.
    
     Хамид опасался говорить о делах вне кабинета.
     «Хаймер» не общался с хозяином, когда тот был за пределами стен, отделанных узорной плиткой. Ни бита информации не должно проходить по тем каналам, в надежности которых есть крупица сомнения.
     Уж тем более, за обеденным столом.
     Но бизнес есть бизнес.
     Хамид пошел на компромисс. Старый мобильник показывал имена звонивших – когда выдавалось серьезное дело, то в кабинет он мог возвращаться бегом, теряя тапки. Свои люди, у которых ничего экстренного не было, понимали что к чему, потому не торопились с ответом. А чужие – они ведь просто телефонные номера безо всяких имен. Если надо, позвонят ещё раз. Или не судьба.
     Баранина была просто великолепной – когда у Лидии случалось хорошее настроение, та становилась лучшим поваром на свете.
     И еще обед был тем единственным временем – каждый день, при солнечном свете – когда он видел сыновей. Дарсен и Эрден успевали вернуться из школы. Хамид завел порядок, по которому за столом – никаких очков с виртуальностью, никаких наушников или смартфонов. Только они вместе.
     Третье мигание экрана за полчаса. Один и тот же номер.
     Хамид успел спросить и про уроки, и про друзей школьных, и рассказать, как здорово будет съездить к морю – если они будут хорошо учиться, сами сдадут экзамены. Это ведь важно, чтобы сами, чтобы своей головой…
     В кабинете Хамид переменился – семьянин и расслабленный сорокалетний любитель пива улыбнулся, как хищный колобок, и побыстрее надел нейроидную сетку.
     Как раз четвертый звонок – кто знает этот номер, один из сотен запасных в памяти его машины? Виртуальную симкарту соорудили для единственной операции, потом она нигде не использовалась, только Хаймер, готовый при первых признаках тревоги стереть в себе все опасные файлы, помнил этот номер.
     Звонили с дальних окраин города, уже с лесистых холмов. Вот и картинка сверху, с патрульного дрона – одиночка на велосипеде. Звонили с фотоаппарата – довольно хлипкий канал, ничего серьезного не скажешь.
     И это был один из старых знакомых, наполовину конкурент.
     – Чем могу помочь, не нарушая закона даже в малости, Борка?
     – Арендой оборудования, – голос был, как у только проснувшегося человека. Коэффициент правды определялся слабо…
     – Спецификация должна быть точной.
     – Я бы заехал к тебе, но не могу сейчас. Можешь организовать линию?
     Хамид не просто удивился. «Инцептор» был из самых осторожных, тихих работников у Владемира. Его бы Хамид смело пустил в дом – на первый этаж, понятно.
     – Нет ничего проще, – Хаймер подправил голос хозяина, скрыл удивление, – капсулу получишь, как «посылочка» прилетит.
     Прежде чем крошечный вертолет, из тех, на которых доставляют бандероли, пролетел до окраины, Хамид перетряс биографию Борки, проверил доступные полицейские архивы с делами.
     Да, одновременно приходилось клепать очередного «солдатика» – завтра Хамид рассчитывал поставить пацану-заказчику «комплекс боевых навыков». Это, конечно, стоило дешевле «подчистки» мозгов для подпольной амнезии, и уж тем более не тянуло на «полную замену личности», или те редкие заказы, когда приходилось штамповать «зомби-киллеров». Но на свой хлеб надо зарабатывать каждый час.
     – Так о чем разговор начнём, Борка, ты вроде как меня новостями не баловал?
     – Владемир посчитал, что нам нужно расшириться. Взять твой рыночный сегмент. Тебя зачистить – оба твоих помощника сами уедут.
     – Ты что говоришь? – Хамид разозлился даже не на слова, а на ровненький зеленый индикатор. Кто-то там говорил чистую правду, что его, самого умного и находчивого, хотят вот так просто убить. Прибыли увеличить. – Ты понимаешь, что за меня единоверцы вступятся? Что себе этот Владемир думает, или как, мозги совсем отсохли?
     – Какие мусульмане, Хамид? Еще скажи, хазарейцы за тебя вступятся. Все, какие в городе найдутся, такие и вступятся.
     – Ты пугать меня решил? – «Хаймер» выдал на экран результаты экстренной проверки дома, все было чисто.
     – Нет. Информацию сообщить. Будет сделан маньяк, обычный придурок истероидного типа. Направят к тебе. Время подготовки – двое суток.
     – Владемир, говоришь, решил-таки стать Владом.
     – Цепешем, Хамид, натуральным Цепешем. Денег на благотворительность больше не осталось. Я сейчас скину тебе часть файлов по заготовке – поймешь кто и зачем.
     – Твой интерес в чем?
     – В деле всей моей жизни.
     – Чего?
     – Я хочу перестроить себе личность. Сам, Хамид, не по твоим чертовым лекалам, у тебя все равно штампы выходят, будто через трафарет. Я над собой поработать хочу, через «Ауто-графику», ты ведь прикупил установку? Новая личность – новый город – новое дело. Какое, то уже не твой интерес.
     – Новым человеком стать хочешь? Похвально, похвально, всем мы хотим стать лучше, прокачать мозги. Только, дорогой, куда ты жену денешь? Её ведь тоже мозги надо будет править, а это уже совсем другой заказа, другие денежки.
     – Я её не люблю. Больше нет.
     Хамид видел, что показатели горят зеленым. Человек, в руках у которого был коммуникатор, напичканный основными детекторами лжи, говорил чистую правду.
     – Принято к сведению.
     Конец связи.
     Хамид задумался, и вероятностные схемы будущих сценариев распускались в мозгу, как цветы розы на ускоренной записи. Перепроверки насчет подставы – их будет много. Но вот идея эксперимента очень богатая. Увидеть, как мастер такого уровня правит себе личность, а потом использовать в своей работе – о, сколько возможностей. Телеметрию с «Аутографики» он все равно снимет.
     И человечек этот, с правленой душой, будет в кармане, как его предшественники. Которые так хотят стать крутыми бойцами или классными любовниками, или просто обрести счастье в работе – и теперь он знает все подробности их желаний.
     Просто не оглашает до времени.
     «Хаймер» стал отслеживать перемещения Борки – легальными методами, через общественный видеопоток. Вот он едет обратно в город по одной из двух улиц, где есть постоянное наблюдение и контроль муниципальных беспилотников, а значит, здесь точно не ограбят. Машет карточкой над ручным терминалом какой-то старухи в инвалидном кресле – у той на глазах все равно очки, ничего она не замечает в своей виртуальности, «мыло» смотрит. «Хаймеру» все равно – автоматически он достает биографию старухи, техпаспорт на её коляску, проверяет возможные связи и на пределах оценок вероятности – «запоминает» сцену, все лица нищих виртуалов, все предметы, отдаленно похожие на камеры. А вдруг это был условный знак?
     Но компьютер «психического хирурга» не получил доступ к рабочему кабинету инцептора. Оттого не смог внести правки в программы, когда Борка, вернувшись домой, буквально бился в истерике. Бессвязная речь, судороги, слезы. Это был «откат» после ударных перегрузок самогипноза.
     Авантюризм плюс эгоизм – мощная связка. Гарантирует успешное проведение львиной доли переговоров. Но когда прозвенел внутренний таймер и начала возвращаться любовь – Борке хотелось перегрызть себе горло. Он страшно жалел, что не получается…
    
     Владемир страшно устал. Сведение «чертежа» всегда выматывало.
     Первые проблемки интереса к науке – будто корни дерева. Медленный набор информации, такое же неспешное оживление старых знаний. Юдита, будто кружево на платье, добавляла самодисциплину, немножечко спорта, капельку юмора – виртуальная личность оздоровлялась.
     Потом – как появление первого ростка над землей – осознание проблемы.
     Совместимость нервной ткани с кремне-гафниевым шунтом. Система базовых категорий проблемы: восемнадцать терминов, на которых, как на спицах, был распялен правильный ответ.
     Владемир не любил работать через идеалистические конструкты – идти от терминов к физическим решениям – но так почти всегда и приходилось «строить теорию». Готовое решение уже хранилось на жестких дисках, времени катастрофически не хватало. Проще было конструировать озарение на базе десятка слов и подгонять росток гипотезы под заранее известные ответы.
     Что-то похожее он много раз видел на экране – очередной проваленец в прошлое делает паровую машину. Получается все… На дереве смысла вырастают желанные яблочки истины.
     Тибор Джоджич должен был помнить основные причинно-следственные связки: уметь восстановить их перед комиссией, уметь изобразить на публике прилив вдохновения. Никаких новых гениальных идей в его голове за следующие недели не появится. Слишком мало он знает, слишком ограничена привычка работать на износ, как должно быть у любого гения. Получится человек, который бесконечными воспоминаниями о лучших мгновениях не своего прошлого может довести себя до самоубийства.
     И плохо, если это произойдет слишком быстро.
     Юдита спасала грядущего «гения» от перегрузок. Смысловое дерево укрывалось листвой самоиронии, легким раздолбайством, желанием длительного отдыха. Получалась «листва», или орнамент или предохранительные клапаны.
     Но виртуальное дерево смыслов оставалось чисто компьютерным, нечеловеческим конструктом – будто снимок в негативе. Владемир последний раз смотрел его «внутренним взглядом», который давала нейроидная сетка. Ощущение первоклассной работы, шедевра, его не посетило, но сделано было добротно. Мгновение спустя исчезло присутствие Юдиты – когда они работали над конструктом в паре, то будто стояли на одной доске для серфинга, а теперь он контролировал процесс в одиночку.
     Пора вылупляться из рабочего режима и звать инцептора. Ему пересаживать дерево. А, стало быть, насыщать конкретными образами-картинками.
     На первом слое виртуальности его засыпало сообщениями.
     – У нас проблемы.
     – Проблемы!
     – Как закончишь, звони!
     – Проблемы, говорю!
     Борка выдавал панические «крики» каждые четверть часа.
     Владемир с раздражением открыл глаза и оглянулся.
     Против ожидания, в его рабочем углу – он не стал делать себе кабинет, все равно основные дела в гостиной – сидела только Сандра.
     – Он боится, говорит, только лично, – презрительная ухмылка на её лице. Да, она считает инцептора паникёром.
     – Так пусть спускается, заячий хвост, чтоб его, – Владемир раздраженно дернул пальцами в воздухе.
     Борка явился через минуту, без обычной своей двусмысленной улыбочки на физиономии. Запинаясь, начал рассказывать.
     – …Иди ко мне, без тебя тот сектор к рукам не прибрать, без тебя, как без мышки «дарагой», так и сказал, без мышки.
     – Он что, дурак? – Сандра не очень поверила, – А если ты нам стукнешь? Ты и стукнул.
     – Про Беляну он тебе что-то говорил? – Владемир соображал быстрее, – Шантаж через жену? Или чем-то тебя подкупил?
     Борка судорожно замотал головой.
     – Прямо не говорил. У него частично наш финансовый расклад, с дырами и приближенный, но финал он и так увидел, говорит, что полгода еще максимум, и вы на конкретно нелегальные операции переходить будете, а там спалитесь. Раз такое дело, то бросай ты своих лохов, станешь при мне… Ещё намекнул, что проблемы решатся всё равно быстрее, чем деньги к финалу подойдут.
     – Я ему позвоню, предупрежу, что если рыпаться будет… – Сандра хищно улыбнулась.
     – Не тупи, красавица! – одёрнул её продюсер.
     – Если Болеку стукнем, что нам хазареец сделать сможет?
     – Что мы с ним сделать сможем? Потом? Через неделю? Сколько за это Болек с нас возьмет? – Владемир подобрался, сосредоточился. Сандра сообразила, что сморозила глупость, что её подводит привычка к легальным решениям. Уважительно посмотрела на шефа, но тот провалился в виртуальность.
     Вынырнул четверть минуты спустя.
     – Если ты согласился для виду... – продюсер сделал секундную паузу, опасаясь, что неверно понял инцептора, но тот кивнул, мол, так и сказал, – то продолжишь соглашаться ещё сутки, как минимум. Лишнего не болтай. Сделаем из этого дауншифтера человека, получим второй транш, тогда воюем. Сандра – ещё тушки есть?
     – Они на деревьях не растут… Нормальных бойцов сейчас нет.
     – Наркоши пойдут, кто угодно, лишь бы пальцы работали, на крючок нажать могли.
     Владемир приказал подниматься шторам – светало.
     Борка в глубине души радовался успеху – в глубине, потому как не рискнул идти к старым знакомым под «гипнозом», они слишком хорошо читали его мимику, оттого пришлось ограничиться легким «гримом» – он все угадал. Сделать штампованного маньяка сейчас проще всего. Улик не остается – надо только рядом с человеком не светиться, лишний раз под камеры не попадать.
     Но что придумал сам продюсер, отчего он лгал – оставалось загадкой.
     – Сидишь здесь, работаешь над образами. Мы вторую тушку искать не можем, деньги должны получить сразу…
     – Ты ему еще старые файлы для компа приготовь, – Борка криво улыбнулся, – а сетка все равно в кабинете...
     – Поднимешься наверх, Сандра присмотрит, чтобы тебя по дороге не съели…
     – В доме я ничего не боюсь.
     – Видали мы твою храбрость во всех видах.
     Когда дверь закрылась – Владемир попытался расслабиться, представить, что все хорошо, что все идет по плану, и деньги все равно удастся получить вовремя, и Юдиту он заставит выучиться инцепшену…
     Несколько секунд покоя, которые больше воздуха необходимы его истощившимся нервам. Потом усилие воли – и вперед. Думать.
    
     Борка где-то в далеком уголке сознания отметил, что из Тибора Джоджича надо было лепить гением археологии. Вышло бы очень логично – человек, существующий в наслоениях собственной жизни, исследует отложения прошлых веков.
     Или геологических эпох.
     Стопки одноразовой посуды. Он выносил их, наверное, когда целиком заполнялась стойка. Бесконечные квадратики бумаги с заметками – цвета менялись, что делало стены похожими на очередной арт-объект. Залежи белья у стиральной машины – и гнилостный запах оттуда.
     Воздух, впрочем, не был затхлым – и когда Борка заглянул пол стол, где было главное место жительства «гения», он рассмеялся. Свежий воздух с улицы первым делом шел через фильтр – от воды и пыли – сначала на охлаждение старенького компьютера, потом уже на дыхание человека.
     За окнами цвела сирень, и её запах казался совершенно посторонним в этом проигранном до дыр месте.
     – Ты, блин, гений, сетку свою не забыл? – Сандра стояла над «спящим» клиентом.
     Борка раскрыл маленьких кейс – гнезда для двух сложенных нейроидных сеток, аккумулятора и защищенного блока памяти.
     – Игла в вене зафиксирована? Не проснется?
     – Отдай мобилу.
     Борка удивленно выгнул бровь.
     – Мы ж и так в «режиме молчания»?
     – Ты работаешь с материалом, но посторонней техники у тебя не будет – так Влад приказал.
     – Ой, какие мы стали осторожные, – вытаскивая пластину мобильника, Борка состроил очередную насмешливую гримасу.
     – Я пока комп… – резкий, будто Сандра только вынырнула, вдох, и тело кипой старой бумаги осело на пол.
     Лицо Борки исказилось, он пригнулся, будто ждал удара, сжал кулаки.
     Ему сейчас тоже требовалось душевное равновесие. Ему сейчас, больше глотка воды требовался звонок человеку, с которым можно просто поговорить, без лишних глупостей, без паники и двойного дна. Ассиметричное самовнушение – штука серьезная, её можно взломать, надо только стать, как скальпель, как алмаз, вскрыть кожуру, которая сейчас съеживается, толкает его самого к выпадению в осадок.
     Но с Беляной сейчас связываться было нельзя, ни под каким видом.
     Вдох, другой, он вывернулся на изнанку и обрел своё новое равновесие.
     – Штамп, Сандрочка, штамп. Как же вы все привыкли отбирать мобильники, просто слов нет. Полежи пока тут, другая работа.
     Быстро подключил обе сетки, но блок памяти доставать не стал, а вытащил из кармана простую флэшку.
     – Ничего филигранного и выдающегося. Мясоруб он и есть мясоруб. Что, не сумеем такую штуковину смастерить? Проще чем…
     Нырнул в сплетение виртуальных сигналов.
     Работал быстро – ничего похожего на взращивание, на медленное прорастание идеи сквозь воспоминания. Только хирургия. Только блоки, прямые связи, коротко замкнутые обратные связи. Симуляция и демотивация – строго через физиологию
     Управился за четверть часа.
     Нормально, пока шёл впереди графика.
     Работать над Сандрой было труднее. Он постоянно одергивал себя, давил в себе жалость и порывы обойтись «гримом». Нет. Никакого паллиатива. Он её убивает.
     Там же, не выходя из рабочего режима, поставил себе временную «заглушку». Борка гордился этим умением – чуть править себя во время работы. Это «чуть» сейчас, парадоксальным образом, больше всего становилось поперек горла.
     Он просто хотел, чтобы этой «хирургией» сейчас занимался другой мастер.
     Когда вынырнул обратно в реальность – на телефоне была эсэмэска от Хамида.
     Точное расположение Владемира и Юдиты в настоящее время.
     Правильно. Теперь можно не рисковать. Если Владемир как-то побочно контролирует ситуацию – а он любит параноить по мелочам, подключаться к камерам наблюдения – то все, что увидит продюсер: как смывшие грим партнеры едут к нему на доклад.
    
     Владемир был изрядно обеспокоен: кризис, который месяц назад казался мелкой неприятностью, вроде слетевших программных настроек, теперь разрастался, заслоняя перспективы фирмы. Их будущий переход на другую «поляну» казался танцевальным «па», с помощью которого турист в горах думает убежать от лавины. Программную перестройку личности легализовали в Малайзии. Во Франции всех телохранителей первого класса обязали проходить переподготовку со «стандартизированными навыками» – и плевать, что прошивка мозгов пока вне закона. Дают служебную командировку на Мадагаскар.
     В ближайшее время все родственники, все знакомые – начнут заново выбирать себе маски, примерять на себя роли. Придет хаос? Возможно. Но через год старый город будет не узнать. А его команда – бывшая снайперша, несостоявшаяся нимфоманка и домосед-интроверт. У каждого свои причуды, каждому надо новости отмерять в час по чайной ложке. Он понемногу их растит, да и сам растёт, но не получилось спаять, подогнать их одного к другому, как детали редуктора. Вечно они гонятся за очередной мелкой удачей…
     Продюсер утешал себя, что почти сконструировал интригу: Хамид покинет Братиславу и, очень возможно, отправится под землю. Владемир редко прибегал к услугам программных «советников», голова пока не подводила. Надо было обрисовать своим контуры действий.
     А пока они с Юдитой ждали возвращения «команды обработки» и болтали как раз о будущем.
     – С чем столкнемся в следующие месяцы? – Владемир любил прятать свои опасение за ширмой лекции, – виртуальные личности начнут стучаться в двери. Тот случай в Милане – местные еще не поняли суть, но мне на стримах все ясно. У человека – какой-то админ-библиотекарь – куцая семейная жизнь, большая часть родственников давно в могиле. Кроме героев очередного сериала ну совершенно нет знакомых. И вот он напарывается на кусок биографии вроде как умершей троюродной сестры. Это была «супруга» очередного гения, которого тамошние мафиози раскрутили. Страничек пять в общей сложности, только чтоб «фланг» прикрыть, да еще фото анимированные. Этот админ вообразил, со страстью параноика, что она реально существовала – сам присочинил про амнезию, про смену личности и тому подобное. Словом, явился он на порог дома, где жила вполне солидная мать семейства, у которой в биографии реально пробелы, потому как родители-биологи из Конго не вылезали и там же она первым браком за местного вышла.
     – Господи, ему нужно было хотя бы надувную женщину себе купить, – Юдита приложила ладони к щекам – вроде как и сочувствовала бедняге, но в глазах прыгали веселые чертики. Владемир вдруг понял, как можно эффект админа применить в бизнесе. Рассказ, однако, продолжил.
     – Дескать, приветствую тебя, дорогая потерянная сестра, мы лично не знакомы, но ты мой самый близкий человек в мире. Для начала неплохо пообедать и пригласить мужа. Чтоб чего про нас не подумал. Но муж тут же стоял, практически за дверью. Человек горячий, с Корсики, кулаки тяжеленные. Когда карабинеры прискакали – там уже телесные повреждения средней тяжести. Но виноватых нет. Админа в психушку садить рано, исходные файлы вроде как реальные. Мать семейства как полная дура, всем теперь рассказывает свою биографию, пытается старые телефоны найти – где фотки остались – даже объявление в Конго дала…
     Длинная, мелодичная трель звонка.
     Сандра шла первой – своей обычной деревянно-дерганой походкой. Ни слова не говоря нажала кнопку на штуковине, неотличимой от телефона. Мигнули лампы и крякнул перезагружаемый компьютер.
     А на другом конце города Хамид отдал приказ – и программы-ликвидаторы заглушили сигналы тревоги от домашних компьютеров продюсера.
     Владемир понять не успел, что случилось. Не успел ответить или хотя бы отвести руку Сандры. Удар в горло, в висок, а потом высокая худая кукла в желто-серых штанах и просторной блузе, застывает над получившимся трупом.
     Юдита тоже не успела.
     Не перестроилась со своих сложных эмоциональных реакций, с шуточек и контрапунктов сочувствия.
     Ещё один вдох, судорожный – и она тоже заснула.
     – С той будет все нормально, милая, – бормотал инцептор, – Я ничего не забыл, все сделаем по щадящему варианту, так что и не вспомнишь ничего…
     Прямо сейчас, понятное дело, никакой серьезной работы быть не могло. Просто «заглушка» из десятка разрешенных фраз – на тот случай, если ей позвонит муж.
     И еще пришлось давать новые указания Сандре – с фотографиями, с картами. Со множеством деталей и вариантов действий. Про выбор оружия Борка ничего не говорил, но «заземлил» использование конкретного ствола на моторную память. Пусть вспоминает руками. Ну а случись так, что разглядывая мишень через бинокль, он выхватит пистолет, начнет стрелять в белые свет, как в копеечку – значит не судьба.
     Посмотрел на Владемира – последний раз, прощаясь.
     Да, черт подери, ведь неплохой же был человек, вменяемый, могли бы договориться… Но сил уже никаких нет ждать, пока новая придумка на голову свалится, новый трюк. Ноги устали бежать за прогрессом.
     Закрыл покойнику лицо скатертью.
    
     – Ты держишь слово, уважаемый, а это всегда хорошо, – Хамид улыбался так широко и доброжелательно, что Борке хотелось срезать лишний жир с его лица.
     Голый череп – оно честнее.
     Просто в арендованном стерильном помещении, куда хазареец только что привез вместительный чемодан на колесиках, было трудновато проделать такую операцию. Крик. Шум. Да и куда девать тушу в полтора центнера?
     Борка понимал, что такие мысли – отзвуки наведенной решимости, которую он организовал себе перед визитом.
     Болела голова и порой двоилось в глазах. Но он должен выдержать. Ещё надо пробежать марофон внутри своей головы с телёнком за плечами, но выдержать надо.
     – Какие-то проблемы? – Хамид не мог истолковать его длинного молчания.
     – У меня – да, есть проблемы. Они в программных закладах и жучках, которые ты оставил в машине.
     – Какие закладки? Я тебе могу поклясться…
     – Да хоть подножием трона аллаха, партнер, я тебе не верю. И глазам твоим честным не верю – кто мы с тобой такие, чтобы верить людям на слово?
     – Ну так развернись и направь свои стопы куда подальше отсюда. Раз не мне веришь, то зачем оскорбляешь? – возмутился Хамид.
     – Мне уйти легко. А тебе от трёшечки моих «зомбаков» уйти будет куда труднее. Сандра ведь крутая, и сейчас вполне человеком кажется. Вот в чей дом она пойдет?
     У Хамида наверняка был пистолет, в той здоровенной куртке, которая была его любимой одеждой, но прежде чем он вытащил оружие, Борка поднял руки.
     – Просчитай ситуацию. Твой «Хаймер» наверняка тебе сигналит. У тебя ж сейчас дым из очков пойдет…
     Тот все-таки достал пистолет, но даже не направляя ствол на Борку, замер.
     Очки были простым аксессуаром, Хамид знал, что без контактных линз сейчас никак. Но боялся инфекции, собственных пальцев. Потом вставлял линзу только в левый глаз. И сейчас, когда половину мира залил предупредительный желтый цвет, ему было неудобно целиться.
     Но даже пара секунд, взятая на раздумье, могут сдержать человека.
     – Давай я все-таки выйду. На четверть часа. Потом зайду, и тогда тебе поверю. Доплачу еще, техника моей останется. Хороший вариант, Хамид, соглашайся.
     – Мне тебе послушать, и самому для себя мраморное надгробье заказывать?
     – Я не выйду из комнаты, пока не вызову полицию на квартиру Владемира. Там и сгорит много чего…
     – А этот, недоделанный гений твой. Серб этот чертов…
     – Приторможу, пусть дальше сидит, играется, – Борка рассеяно посмотрел на чемодан с аппаратурой, – Хамид, я ведь хочу новую жизнь начать. Приличную. Мне в новой жизни лишние проблемы не нужны. Вражда с тобой, например. Ты давай, работай, я за дверью покараулю. Сейчас я тебя – потом ты меня. Круговорот честности в природе.
     Борка опустил руки.
    
     Все та же самая нейроидная сеть – только с режимом добавочных функций.
     Инцептор видел собственную психику, ощущал, как можно её изменить. Пора было начинать.
     Игра. На скрипке или альте – Борка не смог бы различить их на глаз, но великолепно представлял себя начало, когда уходят все сомнения. Растворяется неуверенность, обретают гибкость пальцы.
     Надо соизмерить возможности его нейронной сети с запросами времени.
     Работоспособности и усидчивости – без этого нельзя. Установить их как можно тщательнее.
     Взять парадоксальность мышления – ему каждую неделю придется менять старые алгоритмы работы.
     Подтянуть вкус, да.
     Чувство юмора по норме – без переборов.
     И надо сберечь в себе любовь к Беляне. Это трудно, почти невозможно – всё равно что в перестроенном здании, в стеклянном и железобетонном хайтеке, где нет места старой архитектуре, вдруг возникнет старая комната с круглыми окнами и деревянными дверьми. Но без любви нельзя, он сварится в собственном соку или закостенеет. Потому её образ стал маятником, камертоном, заячьей лапкой и светом в окошке одновременно. Даже если со временем Беляна покажется ему слишком наивной, слишком глупой – она всё равно сохранится, как мера простой красоты.
     Не чураться старых привычек… А старых знакомых всё равно чураться не выйдет. Где они, эти старые знакомые?
     «Дерево» собственной психики Борка проектировал уже давно.
     Так хотелось избавиться от зубрежки, чтобы запоминать всё влёт. И ещё вернуть себе детскую способность удивляться. Чтобы всё получалось с первого раза, а если уж получилось однажды, то не забывалось на следующий день.
     Потому как надо расти над собой – каждый день, быстрее бобового стручка. Мир не прощает медленных…
     (Где-то сбоку шевелилась мысль, что Хамид программное влияние на личность снял, побоялся стрельбы, а вот процесс записывается, и цифровой отпечаток характера где-то сохранится… надо будет ещё раз меняться, но позже, на другом оборудовании.)
     Борка протянул руку – виртуально – и ощутил, как тёплые пальцы легли ему на затылок.
     Будто первое прикосновение к глине, и остановиться уже нельзя…
     Много позже, завершая великое деланье, чувствуя, как обновленная душа устала до невозможности и скоро провалится в мёртвый сон, Борка оставил клапан. Кнопку.
     Не сможет он вернуть всю личность целиком, но вот по звуку полкового гимна – рэндомно это оказался Семеновский полк – вернётся память, мало отличная от цельного характера.
     Если что не так пойдет с Беляной – это страховочный трос. Он сможет хотя бы носить маску, приваживая любимую к своему новому «я».
     Смутное предчувствие говорило, что эта страховка понадобится зачем-то ещё, и очень важна.
     Отблеск новых решений?
     Может быть.
     Но уже не было сил думать длинные мысли. Борка лишь приказал себе потом поменять названия полка. Обязательно! Это название может прочесть бывший владелец аппаратуры.
     Нельзя же подставлять обнаженную пятку ветрам судьбы?