Не нужно отмычек от счастья искать –
     Его приоткроется дверца
     Тому, кто открытым умеет держать
     Свое беспокойное сердце.
    
    
     Глава 1.
    
     Пятница была любимым днем Дениса Найденова. Особенно он любил вторую ее половину. Если с утра он еще не ощущал в полной мере какого-то особенного настроя в собственной душе, то уже после обеда, даже где-то ближе к половине четвертого, он с удивлением замечал, что почему-то улыбается без какой бы то ни было причины. И лишь затем спохватывался, что причина все-таки была; видимо подсознание подсчитывало потихоньку оставшиеся до конца рабочей недели часы и минуты, а когда их становилось уже действительно мало, начинало посылать свои сигналы в “верхние” структуры мозга.
     Нельзя сказать, что Денис совсем уж терпеть не мог своей работы, но он ее, к своему собственному сожалению вот именно, что всего лишь терпел. Не доставляла она ему ни радости, ни удовольствия, ни тем более чувства удовлетворения.
     Многие бы, наверное, удивились, даже возмутились таким мыслям Дениса. В Серовске, городке с пятидесятитысячным населением, где и любую-то работу найти непросто, быть недовольным такой работой! И кому – двадцатипятилетнему парню, который и трудностей-то настоящих не видел, не голодал, не трясся в беззвучном и бесслезном плаче от безысходности, от невозможности накормить досыта семью, детей... Но разве виноват был в этом Денис? Разве виноват он был в своем желании жить достойно, по-человечески, вкладывая свои способности в дело, которому был бы рад служить и от которого получал бы и моральное, и материальное удовлетворение? Ведь в конечном-то итоге этого хотят все! А работал Денис в Серовском филиале питерского банка “Сириус”, экономистом вексельного отдела. Выпуск векселей, учет векселей, прием векселей, договора купли-продажи, акты приема-передачи, заявления на погашение, распоряжения в бухгалтерию, ежедневные, ежемесячные, ежеквартальные отчеты, сверки с балансом... От одних слов “дисконт”, “аваль”, “эмитент” Дениса уже подташнивало. Со стороны это может показаться интересным и даже заманчивым, а на самом деле – это рутинная, нудная, но в то же время очень ответственная – в том плане, что несешь большую ответственность, в том числе и материальную, за возможные ошибки – работа. К тому же, ничего в ней нельзя отложить на потом, все срочно, срочно и очень срочно, причем – как можно быстрее. Кто знает – тот поймет, а кто не знает – и слава Богу!
     “Зачем же он полез тогда в эту финансово-экономическую сферу, если она ему так не нравится?” – спросит кто-то. А этому есть свое объяснение! Дело в том, что Денис Найденов – детдомовец. Нет, фамилия Найденов – его настоящая, а не данная в детдоме подкидышу. И родился Денис в нормальной семье: были у него и папа, и мама. Но покой и счастье длились в этой семье недолго: когда маленькому Дениске было всего три года – пропал отец. Именно пропал, пошел в магазин и не вернулся. Мама ужасно переживала трагедию; они с мужем по-настоящему любили друг друга, даже мысли не могло возникнуть у нее, что он просто сбежал, бросив их с сыном. Да и не сбегают так – в трико и футболке, с авоськой и тремя рублями в кулаке! А еще через год пропал и Дениска... Правда, он нашелся быстро, на следующий же день. Но леденящий ужас, одна-единственная ночь в звенящей могильной тишиной квартире, необратимость, казалось, случившегося сделали свое дело – психика молодой женщины не выдержала потрясений. Маму отвезли в больницу. Дениска, естественно, и не мог даже тогда осознавать, что больница больнице рознь... Не мог он понять тогда и того, почему его отвели в такой садик, откуда детей никогда не забирают вечером мамы и папы, почему его мама болеет так долго, и ему приходится тоже ночевать в этом садике... Но, к сожалению или к счастью, все в этом возрасте забывается быстро. Все реже и реже вспоминал Денис мамины добрые глаза, теплые, нежные руки, милый, родной голос... Только года через полтора приснилась вдруг ему мама отчетливо и ярко – так никогда уже не мог вспомнить ее Денис наяву; в этом сне мама не сказала ни слова, она подошла только беззвучно и тихо, нежно, перебирая каждый волосок, погладила сына и, печально улыбнувшись, исчезла. В эту ночь мамы у Дениса не стало. Она умерла во сне, тихо и незаметно, как и жила все эти полтора года в областной психиатрической лечебнице номер восемь, растаяв, как тоненькая восковая свечка, так и не успев толком никого осветить и согреть в своей короткой жизни.
     Еще лет в семь-восемь Денис, не по возрасту спокойный и серьезный, решил для себя, что когда вырастет и покинет детский дом, обязательно будет жить хорошо и богато! У него будет большая плита, как у нянечек на детсадовской кухне, и на этой плите, в больших кастрюлях, всегда будет что-то вариться! Он каждый день будет покупать себе сразу две буханки хлеба – одну черного, другую белого... Нет! Лучше белого – две, а черного – одну, или тоже две! И три яблока! Каждый день!
     Став постарше, Денис понял, что богатство – это не суп с кашей “от пуза”, а деньги, о которых постоянно говорят взрослые – воспитатели и нянечки. Правда сами деньги он впервые увидел уже лет в четырнадцать. Тогда же он решил для себя, что будет работать там, где всегда много денег. Став еще старше, на пороге выпуска во взрослую жизнь, он решил осуществить детскую мечту и пойти учиться в финансовый техникум. Узнав, что ближайшее такое учебное заведение находится аж за пятьсот километров, в каком-то Серовске, он, не задумываясь, поехал туда. И поступил! И получил место в общежитии! Это было просто сказкой для бывшего детдомовца – иметь собственное жилье! Правда, в комнате с ним жили еще два парня, но ведь не сорок же, не пятьдесят!
     Учился Денис очень старательно, хотя это и давалось ему нелегко. Он сторонился шумных компаний, не ходил на дискотеки, молодежные “тусовки”, да и некогда ему было заниматься подобными глупостями. Нужно было искать какие-то средства к существованию, и Денис постоянно где-то подрабатывал: то грузчиком в магазине, то ночным приемщиком хлеба, то сторожем. При этом Денис не забывал об учебе: в любую свободную минуту он штудировал микро-, макро– и прикладную экономику, технический анализ товарных и финансовых рынков и вскоре стал одним из лучших учащихся группы. Лучше его учился, пожалуй, только Сергей Войков, но это было и неудивительным – отец Сергея работал в банке, начальником кредитного отдела. С Сергеем Денис сошелся ближе всех, хотя настоящих друзей у него так и не было. Но Сергей относился к Денису очень хорошо, можно сказать: по-дружески, невзирая на абсолютную разницу в “социальном происхождении”. Поэтому, когда наступил срок преддипломной практики, Сергей уговорил отца пристроить Дениса Найденова на два месяца в банке. Сам он, разумеется, проходил практику там же, только в другом отделе. Отец подобрал сыну работу поинтересней – в фондовом отделе. ГКО тогда были на самом пике своего стремительного подъема, и Сергей с большим интересом наблюдал за ходом азартнейших торгов. Кроме ГКО в фондовом отделе занимались также акциями, что было не менее интересно. Денис же попал в вексельный отдел, и поначалу работа с векселями ему очень понравилась. У него порой кружилась с непривычки голова от умопомрачительных (по его понятиям) сумм, с которыми приходилось иметь дело. Понятно, что практиканта к серьезной работе не подпускали, он занимался больше сортировкой и подшивкой документов да выполнением разовых поручений сотрудников, но своей серьезностью и ответственностью даже в таких незначительных делах Денис быстро завоевал уважение всего отдела.
     Надо ли говорить, что после окончания техникума, опять же не без помощи Сергея Войкова и его отца, но зато уже и с определенной заинтересованностью, Дениса приняли на работу все в тот же вексельный отдел. Ему было тогда двадцать два года: в детстве Денис много болел и по этой причине просидел в пятом и седьмом классах по два года. Медицинская призывная комиссия признала его негодным к военной службе: детдомовская жизнь с постоянным недоеданием и частыми болезнями были повинны в том лишь отчасти, главной же причиной стало, как записали в медицинской карте, “аномальное строение правой кисти руки”.
     Сколько помнил себя Денис, в середине его правой ладони нащупывалось какое-то уплотнение, размером с орех. Вначале, когда Дениска был еще маленьким, этот “орех” заметно выделялся, и мальчик, стесняясь, почти всегда держал правую руку в кармане штанишек. Однако, с возрастом, уплотнение можно было определить только на ощупь. Рос Денис, росли его кости и мышцы, а странная шишка оставалась точно такой же, как раньше. Детдомовский врач возил Дениса на рентген, снимок подтвердил некую костную аномалию, но поскольку ребенку это не доставляло особых неудобств, делать ничего не стали. А повзрослев, Денис и сам почти забыл об этом. И вот на медкомиссии в военкомате “орех”, которого он так стеснялся в детстве, неожиданно помог ему, вкупе с остальными причинами, “откосить” от армии, хотя сам Денис об этом даже и не думал. Он даже опешил вначале, когда услышал вердикт: “Не годен”.
     – Но мне ведь это не мешает, – удивился он, узнав, что основной причиной его непригодности стала шишка.
     – Молодой человек, вы ведь правша? – спросил его врач.
     – Да, правша, – кивнул Денис.
     – Значит, и оружие вам пришлось бы держать правой рукой, а вы его надежно держать не сможете!
    
     * * * * *
    
     Дождавшись конца рабочего дня, Денис отправился домой в прекрасном настроении. Сначала он зашел в книжный магазин и выбрал там детектив потолще. Затем простоял у газетного киоска минут десять, просматривая многочисленные издания, купив в итоге три газеты и журнал. Это стало у него почти ритуалом: в пятницу запастись чтивом на все выходные. В этот раз, впрочем, он еще купил в ларьке пару бутылок пива и пакетик вяленой корюшки: Серега дал сегодня пару новых кассет, и Денис решил посмотреть их вечером, лежа на диване, потягивая пивко. “Завтра поваляюсь с газетами и книжкой, – мечтал он, – а в воскресенье займусь уборкой и стиркой”.
     Воскресенье Денис не любил. Неумолимо приближающаяся новая рабочая неделя тяготила его неотвратимо нависшей тенью. Поэтому он всегда оставлял на воскресенье дела по хозяйству и дому: закупить продукты, сварить суп на ближайшие дни, постирать, что накопилось, убраться в квартире и тому подобное.
     Зайдя в квартиру, Денис даже зажмурился от удовольствия. В первый год работы в банке, еще до знаменитого финансового кризиса, когда можно было взять кредит на льготных условиях, Денис купил эту уютную однокомнатную квартирку. Собственно, за это он должен быть благодарен Сереге Войкову. До этого Денис снимал маленькую, тесную комнату в квартире одинокой старухи, которая вечно была чем-то недовольна и постоянно что-то бурчала себе под нос. Серега, заглянув однажды к Денису и увидев, в каких условиях проходят лучшие, молодые годы его приятеля, сказал ему с недоумением: “Ты что, рехнулся? Решил похоронить себя заживо? Да сюда даже бабу не приведешь! Чего ты не купишь себе квартиру?”
     В общем, Сергей взял это дело под свой патронаж: подыскал подходящую квартиру, договорился с продавцом о разумной цене, заставил Дениса взять ссуду, дал ему в долг на неограниченное время недостающую часть суммы, и уже через месяц Денис въехал в свое собственное жилище – впервые в жизни!
     Наскоро поужинав спешно приготовленной яичницей с колбасой, Денис включил телевизор с видиком, всунул первую кассету и плюхнулся на диван с бутылкой пива в руке. Но не успел он сделать и двух глотков, как зазвонил телефон. Мысленно произнеся все ведомые ему ругательства, Денис поставил видик на “паузу”, пиво – на пол и пошел к аппарату. Звонил Артур, недавний знакомый.
     – Привет, Денис, чем занимаешься? – раздался в трубке его радостный голос.
     – Кино смотрю, – честно и не очень дружелюбно ответил Денис.
     – Вот что, Дэн, перестань маяться дурью, собирайся, через полчаса я за тобой заеду!
     – Это еще зачем? – нахмурился Денис.
     – Поедем на шашлыки, с ночевкой! – завопил Артур столь восторженно, словно предстояла поездка в Париж, не меньше.
     – Я не поеду! – категорично заявил Денис. Настроение его начало портиться.
     – Как это не поедешь, почему?! – непонимающе завопил Артур.
     – У меня завтра куча дел, – соврал, поморщась, Денис. – И вообще, я устал, у меня была отчетная неделя....
     – Так вот и отдохнешь!!! – сразу обрадовался Артур. “Ч-черт, не то я ляпнул!” – мысленно обругал себя Денис и тут же рубанул в трубку:
     – Артур! Я же сказал: нет! Извини, – и быстро положил трубку. Настроение испортилось окончательно.
     Постояв пару минут у телефона, – не зазвонит ли снова? – Денис осторожно, почти крадучись, подошел к дивану и медленно сел, с опаской поглядывая на аппарат. “Может отключить его совсем? – мелькнула мысль, но Денис ее тут же отбросил. – Тогда Артур заявится лично и от него будет уже не отбиться. До чего же он приставуч!”
     Едва Денис протянул руку к пульту, чтобы включить видик, как телефон зазвонил снова. Денис чуть не заплакал от досады: так радовался этому спокойному, уютному вечеру – и вот, на тебе!
     На этот раз в трубке раздался нежный, воркующий голосок Катерины, жены Артура:
     – Денисик! Ты чего бастуешь! А ну-ка, живо собирайся!
     – Кать, ну я правда не могу! – взмолился Денис.
     – Можешь, все ты можешь, – продолжала ворковать Катерина. – Такой мужчина – и вдруг не можешь! Этого не может быть, – захихикала она.
     – Катя, давай в следующий раз, – с надеждой, почти умоляюще, сказал Денис. – Созвонимся заранее и это... съездим...
     – Ты еще не все знаешь, Денисик! – загадочно-тихим голосом, не обращая внимания на лепет Дениса, продолжала Катя. – Ты только не падай, но мы поедем не втроем!
     – А всколькером? – брякнул Денис от неожиданности. Катерина захохотала. “Удивительно, такой приятный голос у женщины, – подумал Денис, – а ржет, как лошадь!”
     – Денис, – резко оборвав смех, заговорщически зашептала Катя в трубку, – с нами поедет одна девушка. Она – просто прелесть! Ты увидишь ее – и упадешь! Я рассказала ей про тебя, и теперь она только о тебе со мной разговаривает! И еще... – голос Катерины совсем перешел на шепот. – Мы берем две двухместные палатки!
     И вот тут Денис почувствовал, что его ладони стали вдруг влажными, а сердце сорвалось в бешеный галоп. Надо сказать, что до сих пор у Дениса не было еще ни одной девушки: ни как подруги, ни тем более – как женщины. Он был ужасно застенчив с представительницами прекрасного пола, а если учесть, что ни на дискотеки, ни куда либо еще, где можно с кем-то познакомиться, Денис не ходил, то вероятность такого знакомства оставалась очень маленькой. А он так мечтал встретить свою девушку! Он так мечтал завести семью, настоящую, хорошую семью, которой с детства был лишен! А вдруг сейчас именно тот шанс?! И Денис клюнул. Он заглотил наживку и теперь трепыхался на крючке своей надежды.
     – Что нужно с собой брать? – проговорил он в трубку внезапно севшим голосом.
     – Денисик, ничего брать не нужно! – обрадовано заворковала Катерина. – Мы все уже приготовили и собрали! Ты только захвати с собой что-нибудь теплое из одежды, все-таки ночью еще прохладно. Хотя, – Катерина снова противно захихикала, – не думаю, что тебе будет холодно этой ночью!
     Денис принялся торопливо собираться. Натянул старые, поношенные джинсы, достал ветровку, свитер, сапоги. Затем подумал и поставил сапоги снова в кладовку: не на рыбалку же едем! Вместо сапог достал тоже старые, но зато очень удобные и вполне еще приличные кроссовки. Ветровку надел, а свитер сунул в пакет. Начатую бутылку пива убрал в холодильник, а целую отправил в пакет вслед за свитером. Уселся на диван и стал с нетерпением ждать Артура.
    
     * * * * *
    
     С Артуром Денис познакомился месяц назад, причем несколько странным образом. Было начало мая, но погода в те дни стояла какая-то промозглая, серая, совсем осенняя. Небо затянуло серыми тучами, постоянно моросил тягучий, нудный дождь. Деревья стояли еще голые, кое-где лежали кучки грязного, не растаявшего снега. Настроение у Дениса было под стать погоде. Шла как раз неделя отчетов, домой он приходил поздно, усталый и голодный. И вот как раз в один из этих противных вечеров, когда Денис жарил себе на ужин традиционную яичницу, раздался звонок телефона.
     Голос был незнакомым, и Денис подумал сначала, что кто-то просто ошибся номером. Но мужчина на другом конце линии извиняющимся голосом спросил:
     – Вы Денис Найденов?
     – Да, я, – ответил Денис. – Слушаю вас.
     – Меня зовут Артур, Артур Купелин, – быстро заговорил мужчина, словно боясь, что трубку повесят. – Вы меня не знаете, но я сейчас все объясню! Дело в том, что моя мама училась когда-то вместе с вашей мамой. Потом она уехала в Пермь и жила там все это время. Год назад она вернулась на родину, решила разыскать старую подругу – вашу маму – и узнала, что с ней случилось, простите... Тогда она решила разыскать вас, но в детском доме ей сказали, что вы уехали в Серовск. Потом моя мама тяжело заболела и продолжить поиски уже не смогла. А пару месяцев назад я сам переехал в Серовск, и мама очень просила меня разыскать вас. Но, сами понимаете, переезд, устройство на работу, в общем – суета, и я все никак не мог выполнить ее просьбу. Но две недели назад мама умерла... И я поклялся себе, что обязательно выполню ее последнюю просьбу. Вы не против, если я к вам заеду?
     Денис внутренне, конечно, был очень против. Он устал и очень хотел сейчас поесть и упасть на диван с книжкой. Но память о маме, хоть и очень далекая, не позволила ему отказать Артуру. Пришлось срочно бежать в магазин, покупать какие-то продукты, бутылку вина, что-то готовить на скорую руку...
     Артур оказался высоким, очень приятным внешне, даже красивым, парнем одного примерно возраста с Денисом. Он зашел с каким-то свертком под мышкой, в котором тоже оказалась бутылка вина и очень долго тряс руку Дениса. У Дениса даже появилось неприятное ощущение, что Артур ее ощупывает. А если учесть, что как раз в этой ладони у Дениса была “аномалия”, то неприятно ему было вдвойне. Но вот знакомство состоялось, Артур прошел на кухню, где у Дениса уже был кое-как сервирован стол, и начал говорить. Денис, сам по натуре сдержанный и молчаливый терпеть не мог говорунов. Но все они и в подметки не годились Артуру! Он болтал не переставая, не закрывая рта! Он говорил и говорил, но Денис вдруг поймал себя на мысли, что не воспринимает и сотой доли того, что вылилось сейчас на него из разверстых уст нового знакомого. Артур, казалось, говорил обо всем – и ни о чем. Это был своего рода “белый шум”, как говорят радиолюбители. Дикая говорильная пытка закончилась только часа через три, уже за полночь, когда у Дениса просто сами собой стали закрываться глаза. Он не понимал уже к этому времени ни слова из речи Артура, словно тот вещал по-китайски.
     Наконец Артур, увидев, что собеседник, а точнее – слушатель, элементарно засыпает, оборвал себя на полуслове и засобирался уходить. Он долго еще раскланивался и расшаркивался в прихожей, уверяя, как ему было приятно познакомиться с Денисом, как ему было интересно с ним поговорить (хотя Денис за весь вечер едва ли произнес и пару фраз), как он рад, что выполнил наконец-то волю покойной матери. Напоследок он заверил Дениса, что будет теперь часто к нему заходить и еще чаще – звонить. В этот момент в мозгу Дениса мелькнула мысль об убийстве, или, в крайнем случае, – о самоубийстве. Когда через полчаса за Артуром захлопнулась дверь, Денис медленно сполз по стене на пол. Ему хотелось умереть. Нет, не умереть – сдохнуть!
     К счастью, Артур звонил, а тем более приходил, не так уж и часто – сделал всего пять звонков и нанес два визита. Причем, второй раз он привел с собой жену Катерину, женщину довольно приятную. По крайней мере, при ней он болтал чуть меньше, так как вынужден был давать слово и ей. Катерина, надо сказать, ненамного уступала мужу по части говорильни, но слушать ее было все-таки намного лучше, хотя бы потому, что она была женщиной, и женщиной симпатичной. К тому же, Катерина еще и задавала вопросы, видимо, срабатывало женское любопытство. Она быстро выяснила, что Денис мало того, что холост, но и вовсе не имеет подруги. Тут же от Катерины последовало торжественное обещание исправить это в самом скором времени.
     – Такой мужчина, – кокетливо заиграла глазками Катерина, – не должен быть один. Я найду тебе такую девушку, что ты упадешь!
     Слово “падать” было самым популярным в лексиконе этой женщины. Судя по ее рассказам, вокруг нее падали все: похоже, что именно она и являлась эпицентром этой “падучей” эпидемии.
     Уже прощаясь и целуя Дениса в щечку, словно они были знакомы с детства, Катерина заговорщицки ему подмигнула и повторила еще раз:
     – Ты только не падай, но я тебе обещаю!
     И вот, похоже, Катерина свое обещание выполнила.
    
    
     Глава 2.
    
     Сначала Ира Денису не понравилась. Она была длинной, худой, какой-то нескладной; волосы, собранные сзади резинкой в короткий пучок, делали ее похожей на белку – длинную, худую, нескладную белку. Денис почувствовал, как остатки его недавней надежды с шелестом осыпаются куда-то в область желудка, который тут же недовольно заурчал. Но деваться было уже некуда – Катерина деловито запихнула их с Ириной одного за другим на заднее сидение “девятки”, сев сама рядом с Артуром вперед.
     Катерина тут же повернулась к ним и начала щебетать. Она о чем-то весело – и как всегда противно – хохотала, рассказывала какие-то глупости, что-то спрашивала у Дениса игриво-интимным тоном, а Денис мрачнел все больше и больше, отвечая порой невпопад, думая про себя, какой он все-таки дурак, что согласился на эту поездку. Лежал бы сейчас на диване, смотрел видик, пил пиво, а теперь... И ведь придется еще с этой Ириной спать в одной палатке! Он чуть повернул голову в сторону своей соседки и мельком посмотрел на нее. Ира, казалось, совсем не слушала болтовню Катерины. Она смотрела в окно, и на ее лице отражалось чувство то ли легкой досады, то ли просто усталости. За все то время, что они уже проехали, она так и не произнесла ни слова.
     “Эге! – осенило вдруг Дениса. – Да ведь я ей тоже, видать, не шибко по вкусу пришелся!” Он почувствовал даже что-то вроде вины перед девушкой: сидит тут, надувшись, слушает Катин треп, а Ирина, похоже, еще в более худшем положении, чем он – она все-таки женщина, и надеялась хоть на какое-то внимание с его стороны! Тогда Денис собрался с духом и, не найдя ничего лучшего, спросил:
     – Ирина, а где вы работаете?
     Он даже не заметил, что Катерина в этот момент о чем-то его спросила; правда, та сама быстро замолчала и развернулась сразу вперед, скорчив многозначительную мину. Зато Ирина слегка вздрогнула, оторвалась от созерцания проплывающего пейзажа за окном и посмотрела на Дениса большими синими и, как оказалось, удивительно красивыми глазами. Взгляд ее был спокоен, но не равнодушен – он словно чего-то ждал с едва различимой надеждой, утонувшей глубоко-глубоко в этих синих волшебных озерах. У Дениса сразу что-то екнуло в груди, и он обалдело уставился на Ирину, видя перед собой совсем другую девушку, нежели десять секунд назад. Короче говоря, он влюбился – моментально, но сокрушительно.
     Сквозь какой-то странный звон в ушах он едва услышал:
     – В библиотеке.
     “При чем тут библиотека?” – не понял ошалевший Денис, но тут же вспомнил, что спросил Ирину о работе.
     Звон в ушах, однако, не проходил. Мало того – к нему добавилось какое-то щебетание и чириканье, будто птичье, но на удивление мелодичное, подчиненное странному, завораживающему ритму. Денис резко встряхнул головой. Чириканье прекратилось. “Ну я и втюрился!” – изумленно-радостно подумал Денис.
     – Что с вами? Вам плохо? – встревоженно спросила Ирина.
     – Нет-нет, все в порядке! – поспешил заверить Денис. – Так вы говорите, в библиотеке? Но это ведь ужасно здорово!
     – Здорово, но скучно, – наморщила лоб Ирина. И тут же спросила: – А вы любите читать?
     – Конечно! – оживился Денис. – Это мое самое любимое занятие!
     Ирина недоверчиво посмотрела на него с задорной улыбкой, от которой вновь екнуло сердце Дениса, и неожиданно спросила:
     – А что вы сейчас читаете?
     – “За все надо платить” Марининой, – не моргнув, ответил Денис.
     Ирина смешно поджала губы и посмотрела на Дениса осуждающе.
     – А до этого?
     – “Убийца поневоле”.
     – Тоже Марининой?
     – Тоже Марининой!
     Ирины губы еще сильнее сжались, а взгляд стал совсем осуждающе-строгим, как у детдомовской классной воспитательницы Дениса Марии Антоновны во время “разбора полетов”. Но Ирина не выдержала и прыснула. Однако тут же приобрела вновь учительски-строгий вид и спросила с наигранным возмущением:
     – А кроме Марининой вы что-нибудь читали?!
     – Конечно! Хмелевскую, Дашкову, Корецкого...
     – Хватит-хватит! – рассмеялась Ирина. – Все понятно! Ваше любимое занятие – не просто читать. Ваше любимое занятие – читать детективы!
     – А что в этом плохого? – немного обиделся Денис. – И потом, я не только детективы читаю! Недавно прочитал, например, “Омон Ра” Виктора Пелевина.
     – О-о-о! – глаза Ирины округлились. – Ну и как?
     – Честно?
     – Честно.
     – Мура и муть, какой свет не видывал! Я переплевался потом после этой книги! – честно, как и обещал, признался Денис.
     – Но все-таки ведь дочитали, не бросили? – ехидно спросила Ирина.
     – Дочитал!
     – А почему? – не отставала Ирина.
     – Что “почему”? – не понял Денис.
     – Почему стали дочитывать, если “мура” и “муть”? Почему не отбросили книгу сразу?
     Денис на минуту задумался, а затем недоуменно ответил:
     – А черт его знает! Интересно было!
     Ирина засмеялась так открыто и весело, что Денис невольно залюбовался ею. “Вот ведь смеется как – красиво, искренне, – подумал он, – не то что Катерина!” Как раз в эту минуту машина, которая давно уже, оказывается, ехала по лесной дороге, замедлила свое движение и вскоре остановилась совсем. Уставшая от вынужденного молчания Катерина повернулась к счастливо хохочущей парочке и радостно завопила:
     – Ура! Приехали!!!
    
     * * * * *
    
     Артур, похоже, знал толк в приготовлении шашлыков. Все у него получалось быстро и гладко. В походный мангал он аккуратно, по ведомой только ему системе разложил привезенные с собой чурочки и принялся доводить их до состояния углей, поручив при этом Катерине нанизывать кусочки мяса, колечки лука и кружочки помидоров на шампуры. Дениса с Ириной он отправил за дровами для костра, дав им маленький охотничий топорик.
     Наконец первая партия шашлыков была готова, костер Денис кое-как развел, истратив при этом с полкоробка спичек, Катерина расстелила импровизированную скатерть из большого куска какой-то цветастой тряпки, разложив на ней хлеб, огурцы, помидоры, прочую снедь и украсив бутылкой вина. Компания уселась за “стол” и начала пировать. Было уже часов девять вечера, но солнце за горизонт еще не село и празднично просвечивало сквозь листву деревьев. В воздухе роились кучки комаров, но, отгоняемые дымом костра, не очень досаждали пировавшим. Да Денису, собственно, не было никакого дела до этих назойливых тварей – он ликовал! Все его существо подчинилось неведомому доселе чувству и теперь смаковало его, наслаждаясь.
     “Как я мог подумать сначала, что она некрасива?! – изумлялся Денис сам себе. – Где были мои глаза? Она не длинная и худая, а тонкая и стройная; она не нескладная, а грациозная! Она не белка, а белочка – маленький, пушистый бельчонок!” Стакан вина, выпитый с первой порцией шашлыка, приятным теплом разлился по телу, еще больше раскрепостив мысли и чувства. Ирина сидела рядом, такая близкая и неожиданно родная. Она, словно подслушав мысли Дениса, повернулась к нему, держа обеими руками шампур и вцепившись белоснежными зубами в кусок мяса и, поскольку рот ее был занят, улыбнулась Денису одними своими синими, бездонными глазами. И снова, как в машине, в ушах у него зазвенело, и защебетала-зачирикала странная песня, даже не вся песня, а будто бы одна лишь ее повторяющаяся строка.
     И тут, то ли под действием вина, то ли от распирающего его счастья, Денис непроизвольно повторил эту ритмичную строчку вслух, сам поражаясь, как сумел так изощренно прочирикать. Но он еще больше поразился, когда Ирина, не отводя от него своих глаз, защебетала следующую строчку! О том, что это было именно продолжением “его” песни, а не случайным набором звуков, Денис откуда-то знал. Что удивительно: и сам Денис, и Ирина, поняли вдруг, что это очень важно, что они просто обязаны были пропеть друг другу эти строки. И не было уже удивления в их глазах, но не было и продолжения странной песни...
     И тогда они словно проснулись, и заметили только сейчас, с каким пугающим выражением лица, словно готовый наброситься, смотрит на них Артур, как необычно молчит Катерина. Но это длилось всего лишь мгновение, а потом все стало обычным, как и прежде. Продолжалась словесная дуэль между супругами, прерываемая иногда диким ржанием Катерины да процессом прожевывания еды и запивания ее вином, и Денис уже с полной уверенностью думал, что зловещий, словно увидевший добычу, взгляд Артура ему просто померещился в наступающих сумерках при неверном, колышущемся свете костра.
     Дрова в костре прогорали быстро, запасы, что принесли Денис с Ириной иссякли. Тогда Артур протянул топорик Денису и сказал:
     – Ну что, господа дровосеки, настал ваш черед снова отправиться на лесозаготовки. Принесите побольше, пока совсем не стемнело, а я начну ставить палатки, а то в темноте не очень удобно будет. А ты, Катерина, оживи пока стол – там вроде еще бутылочка оставалась.
     – У меня еще пиво есть! – вспомнил Денис.
     – Пиво – на завтра! – засмеялся Артур. – Если у кого-нибудь голова будет болеть.
     – Ой, у меня точно будет! – закатила глаза Катерина. – Мне рюмку стоит выпить – назавтра голова раскалывается!
     – Тогда тебе пиво нельзя! – еще больше развеселился Артур. – А то на старые дрожжи добавишь – и вообще упадешь!
     Денис предложил Ирине остаться у костра, все-таки было уже темновато, тем более в лесу, хотя в глубине души жаждал остаться с ней вдвоем хоть ненадолго. Ира, конечно же, возмущенно отказалась. Уже углубляясь в лесную чащу, Денис с Ириной услышали окрик Артура:
     – Идите правее, там должен быть сухостой!
     Правее, так правее: им было абсолютно все равно куда идти – лишь бы вместе. Любовь уже окончательно вступила в свои права. Неся топорик в левой руке, правую Денис подал Ирине, и они впервые прикоснулись друг к другу. Сжав Ирину ладошку в своей, Денис вдруг почувствовал в ней нечто странное, какое-то твердое уплотнение в середине. От неожиданности он остановился и поднес Ирину руку к глазам. Ладонь девушки была изящной и тонкой, с длинными, хорошо ухоженными ногтями, но совсем без маникюра, что, впрочем, не делало их от этого менее красивыми. А в самом центре ладони едва заметно выступал небольшой бугорок. Денис осторожно прикоснулся к нему пальцем: бугорок был твердым, размером на ощупь примерно с орех. Точно такой же “орех”, на том же самом месте – только правой ладони – был и у Дениса!
     – Откуда у тебя это? – изумленно произнес он.
     – Не знаю, – пожала плечами Ира, – он у меня с детства, как я себя помню... А тебе что – неприятно?
     Ирина попыталась вытащить руку из ладони Дениса. Но он вместо ответа только крепче сжал ее ладонь своею, и тогда Ира почувствовала, что из середины ладони Дениса тоже что-то выпирает. Денис разжал ладонь и протянул ее девушке. Ирина нежно прикоснулась к ней своими изящными пальчиками, чуть надавила в середине, нащупав “орех”, и изумленно посмотрела в глаза Денису.
     – Это что, Судьба? – прошептала она.
     – Видимо, да, – так же шепотом ответил Денис.
     Ира вдруг задумалась, что-то вспоминая, и неуверенно сказала:
     – Вообще-то мама рассказывала мне однажды о том, что это появилось у меня года в три, после того, как я потерялась...
     – Что?! Ты тоже терялась? – встрепенулся Денис.
     – А почему “тоже”? – удивилась Ира.
     – Ты продолжай, продолжай, я потом расскажу!
     – Да я ведь этого и не помню, мама рассказывала... Меня в то лето отвезли к бабушке в деревню – это здесь же, в нашей области, километров триста отсюда. Ну, а у бабушки скотина, хозяйство, своих дел по горло – вот и не углядела за мной. А там леса кругом, не сравнить с этим, – глухомань! Думали, что все, с концами, волки утащили. Всю ночь мужики, да и бабы тоже, с фонариками по лесу бродили... А утром я сама пришла – живая и невредимая, только вот эта шишка на ладони. Сначала думали: ударилась где-то, а она все не проходит и не проходит. Мама потом водила меня к врачам – ей сказали, что похоже на неправильно сросшийся перелом, но ломать снова ребенку не стали, да мне это и не мешало. Хотя, откуда может быть перелом – не могли ведь кости срастись, если я сломала их той ночью, так быстро, за несколько часов? Так что я правда не знаю, Денис, что это такое и откуда оно у меня. А у тебя? Почему ты спросил: “Ты тоже терялась?”
     – Видишь ли, Ира, – Денис невольно нахмурился, – я тоже ведь терялся в детстве... И тоже летом, и тоже на ночь. Постой! – он вдруг встрепенулся. – Сколько лет назад с тобой это случилось?
     – Ну, если тогда мне было три, а сейчас – двадцать четыре, – прикинула Ирина, – то получается – двадцать один год назад.
     – И я потерялся именно в то же лето! – почему-то обрадовался Денис. – Совпадения продолжаются!
     – И шишка на ладони у тебя появилась после этого? – спросила Ирина.
     – А вот этого я не знаю, – Денис снова помрачнел. – Видишь ли, после этого случая моя мама сошла с ума и вскоре умерла... А сам я, естественно, ничего не помню. Мне кажется, она была у меня всегда. – Денис поднес свою руку к глазам, словно чтобы убедиться, что шишка на месте.
     – Денис, прости, я не знала про твою маму... – прошептала Ирина. И вдруг быстро поцеловала его в губы и тут же отпрянула.
     Денис застыл на месте, боясь пошевелиться. Его первый раз в жизни поцеловали! И кто! Девушка, которую он уже безумно любил! А Ира уже ушла вперед и теперь весело кричала откуда-то из темноты вечернего леса:
     – Эй! Догоняй! Уже почти совсем темно, а мы с тобой ничего не набрали!
     И Денис, очертя голову, бросился догонять Ирину. Только он успел добежать до нее и взять ее руку в свою, как впереди, метрах в тридцати от них, вспыхнул вдруг ослепительно яркий свет. Казалось, само солнце опустилось в этот лес на ночлег.
     Ирина непроизвольно прижалась к Денису. Она даже слегка дрожала.
     – Денис, что это?
     – Не знаю, пойдем посмотрим... – неуверенно ответил Денис.
     – Не надо, – испугалась вдруг Ира окончательно. – Там что-то плохое, я чувствую! Мне страшно!
     После этого, хоть ему и самому стало жутковато, Денис уже не мог не пойти вперед. Как бы он смотрел потом в глаза любимой?!
     – Подожди меня здесь, если боишься, – уверенно сказал Денис подруге. – Я быстро: только посмотрю, что это такое – и назад!
     – Нет уж, я с тобой! – еще больше испугалась Ирина. – Тут мне одной будет еще страшнее!
     И они тихонечко, стараясь не наступать на ветки, пошли в сторону загадочного света. Метров через двадцать перед ними неожиданно открылась большая поляна – примерно такая же, как та, на которой они пировали. Отличалась же она только тем, что вместо белой “девятки” посередине ее стояла серебристая “летающая тарелка”, из которой и лился этот ослепительно-белый свет. Более того – возле “тарелки” стояло странное существо в облегающем костюме такого же серебристого цвета. Оно было небольшого роста – метра полтора, с большой головой и непропорционально длинными руками. Но, поскольку стояло оно напротив яркого света, ни лица, ни иных подробностей рассмотреть было невозможно. Существо явно увидело “гостей”, но оставалось неподвижным. Казалось, оно было испугано не меньше землян.
     Сзади раздался вдруг хруст веток под торопливыми шагами и послышался голос Артура:
     – Ребята! Где вы? Куда вы пропали?
     – Мы здесь, – прохрипел Денис ставшим вдруг непослушным голосом.
     На поляну торопливо вышли Артур и Катерина. Катя сразу заверещала, увидев пришельца возле “тарелки”, а Артур только и смог выдохнуть:
     – Ну и дела...
     Катерина на удивление быстро пришла в себя и принялась быстро-быстро шептать:
     – А мы вас ждали-ждали, вдруг видим – вспыхнуло что-то в той стороне, куда вы пошли. Может, думаем, на какую-нибудь мину наступили! Но взрыва-то не было, тишина какая-то жуткая – даже птицы перестали петь! Ну, мы и побежали к вам... А это кто? Инопланетянин?
     – Подожди, Катерина, – остановил супругу Артур. – Сейчас разберемся.
     Словно услышав его голос, существо вдруг направилось прямо к группе землян. Все они непроизвольно попятились. Но тут снова первым взял себя в руки Артур.
     – Стойте, ребята, – сказал он. – Не надо бояться, у него нет никакого оружия. И потом, нас четверо, а он один! Неужели вам не интересно?
     Интереса, кроме самого Артура, похоже, больше никто не испытывал. Но тут неожиданно подала голос Катерина:
     – А может, ему нужна наша помощь?
     И словно в ответ на эти ее слова, существо, подошедшее уже достаточно близко, сказало:
     – Помогите мне.
     Впрочем, “сказало” оно это не словами: металлически сухая фраза прозвучала, казалось, прямо в мозгу у Дениса. Судя по реакции остальных, они ее тоже “услышали”.
     – Чем мы можем вам помочь? – неожиданно спросила Ирина. В ее голосе, кроме страха, звучали уже нотки участия.
     “Ну, молодец моя Белочка! – подумал Денис. – Она и марсианина пожалела”. А тот подошел уже к ним совсем вплотную, продолжая “взывать”: “Помогите мне. Помогите мне. Помогите мне”.
     “Его что – заело?” – удивился Денис, а вслух сказал:
     – Да вы объясните нам, как и чем мы вам можем помочь?
     Теперь, когда пришелец стоял рядом, на расстоянии вытянутой руки, стало видно, что добрую треть его круглого, заостренного книзу “лица” занимали огромные, антрацитово-черные глаза. И вот эти глаза после слов Дениса, существо направило на него. Маленькая щелочка безгубого рта даже не шевелилась, но в голове Дениса продолжала металлически греметь фраза: “Помогите мне. Помогите мне”. И тут существо нерешительно протянуло свою длинную и, как оказалось, трехпалую руку прямо к Денису и осторожно ухватило ею рукав ветровки. Пришелец повернулся к своей “тарелке”, не отпуская куртку Дениса, словно приглашая его идти за собой. Денис, не видя никакой угрозы в действиях существа, последовал за ним. А за Денисом пошли и все остальные.
    
    
     Глава 3.
    
     Корабль пришельца – “летающая тарелка” – был метров десять в диаметре, по крайней мере снаружи. Внутри же он оказался (или просто казался?) гораздо больше. После небольшой шлюзовой камеры начинался узкий коридор с несколькими боковыми ответвлениями, который вел в центральную часть корабля, где не было ничего, кроме пяти кресел-ложементов вокруг расположенного в центре пульта управления. В середине этого пульта возвышалась до самого потолка зала пятиугольная призма с гранями шириной примерно сантиметров по семьдесят. На каждой грани были расположены экраны, на которых в данный момент мерцали совершенно непонятные символы. Сам пульт управления тоже был пятигранным, по числу кресел вокруг него. Набор всевозможных панелек, индикаторов, шкал на каждом из пяти “рабочих мест” казался совершенно одинаковым.
     Войдя в этот зал, Денис и его товарищи, и без того потрясенные случившимся, совсем остолбенели. Пришелец подошел к центральному пульту и произвел какие-то манипуляции своими длинными суставчатыми пальцами. И тут произошло нечто совершенно фантастическое: стены, пол, потолок “тарелки” как будто растаяли, растворились, кроме пятачка метра четыре в диаметре вокруг центрального пульта. Было полное впечатление, что круглый диск с пятью креслами, пятиугольным пультом и столбом “экранной призмы” завис в воздухе метрах в двух над землей. Вокруг чернел ночной лес, раскачивая ветвями деревьев на небольшом ветру, причем шелест листьев был совершенно отчетливо слышен; вот только ни малейшего дуновения этого ветерка не ощущалось, да и воздух был совершенно без запахов – стерильный. Подняв голову вверх, Денис увидел над собой звезды. Они мерцали из своих неведомых глубин, словно поддразнивая. “А ведь откуда-то оттуда эта штука и прилетела!” – с внутренним трепетом подумал Денис.
     Пришелец выключил внешний обзор, и обстановка приобрела свой обычный вид, если вообще можно назвать обычным сам факт существования этого корабля с живым пришельцем внутри. Денису даже стало казаться уже, что это просто сон – на этом настаивало само его сознание. Но нет, это же сознание, анализируя сигналы, поступающие ото всех органов чувств, говорило о том, что это вовсе не сон. Денис посмотрел на своих спутников. Ирина стояла, словно застывшее изваяние, широко раскрыв глаза, даже будто бы не моргая. Катерина нерешительно обводила вокруг взглядом, полном, конечно же, удивления, но без приставки “сверх”. Так же, наверное, она осматривала бы какой-нибудь экзотический индийский храм или музей высокой моды. Впрочем, в последнем случае ее интерес был бы, пожалуй, чуть выше. Самым спокойным казался Артур. Он даже подошел к креслу и дотронулся рукой до его спинки.
     Пришелец, словно он только и ждал этого жеста Артура, протянул свою руку к креслам в подобии приглашающего жеста, и в голове у Дениса зазвучало: “Садитесь”. Видимо это же “услышали” и остальные, так как все нерешительно подошли к креслам. Первым забрался на сидение Артур. Кресло тут же, словно живое, прильнуло к его спине, повторяя все изгибы тела, будто обнимая сидящего.
     – Чертовски удобно! – воскликнул Артур весело, и эта фраза – первая, произнесенная вслух внутри тарелки – сразу разрядила обстановку. Засмеялась Катерина, отчего Денис, как всегда, поморщился в душе, улыбнулась Ира, да и сам Денис почувствовал облегчение. Все быстро расселись по креслам. Денис тут же отметил, что сидеть в таком кресле было действительно очень удобно. Он даже испытал наслаждение, если можно так назвать чувство, вызванное сидением в удобном кресле.
     Пришелец пробежался по пульту управления, словно трехпалый пианист-виртуоз по клавиатуре рояля, и тут же из подголовников кресел выдвинулись темно-серые полусферы, напоминающие колпаки стационарных фенов в парикмахерских. Они зависли над головами землян. Честно говоря, у Дениса по спине побежали мурашки: кто его знает, что задумал этот пришелец – может, это приспособление для выкачивания мозга, которым любит полакомиться перед сном инопланетянин! И, как ответ на эти нерадостные мысли, в голове прозвучало: “Не бойтесь. Гипнообучение языку”. В ту же секунду “колпаки” медленно стали опускаться на головы сидящих. Денис не успел ни отпрянуть, ни испугаться. Сознание его медленно стало гаснуть, как свет в кинотеатре. “Включилось” же оно резко и сразу на полную катушку, словно и не было этих минут (а может секунд, или часов?) беспамятства. И тут же раздался “живой” голос инопланетянина, произнесший до банальности обычную фразу:
     – Рад приветствовать вас на борту моего корабля!
     Денису показалось сначала, что эта фраза была произнесена на чистейшем русском языке, но тут же понял, что это не так. Слова, даже сами звуки их составляющие, ни в малой степени не были похожи не только на русский, но и на какой бы то ни было другой земной язык. И, тем не менее, Денис воспринял его, как свой родной. Мало того, он, не прилагая никаких дополнительных усилий, не переводя мысленно с русского на этот, вновьприобретенный, а сразу, словно мыслил на нем с рождения, сказал в ответ:
     – Мы тоже очень рады!
     Пришелец подошел к пятому, пустующему креслу, сел в него и что-то нажал на пульте. Столб призмы беззвучно ушел вниз. Теперь все пятеро сидели лицом друг к другу.
     – Позвольте представиться, – торжественно произнес пришелец. – Меня зовут Иол Нучипор. Можете называть меня просто Иол. Я очень счастлив, даже растроган, что вы откликнулись на мой призыв о помощи! Приношу свои извинения, что подверг вас процедуре изучения моего родного языка. Все дело в том, что ваш язык изучен нами в очень небольшом объеме, а поговорить хотелось серьезно и о многом. Я, конечно, мог бы общаться с вами телепатически, но, во-первых, для меня это стоит очень больших усилий, а во-вторых, чтобы услышать ваши “ответы”, мне бы пришлось “залезать” в ваше сознание, что, согласитесь, неэтично. Нас было пятеро. Мы прилетели на вашу планету с исследовательской миссией с планетной системы Сириуса, как вы называете нашу звезду, или, иначе, – альфы Большого Пса.
     Артур вдруг неожиданно и не очень вежливо перебил Иола:
     – Сотис, великая, блистает в небе, и Нил выходит из его источников.
     Все, включая Иола, удивленно посмотрели на Артура. Он улыбнулся и пояснил, улыбаясь:
     – Так древние египтяне взывали к Сириусу. Его появление перед восходом Солнца в лучах утренней зари предвосхищало разлив Нила.
     – А ты что, слышал, как они это говорили? – захихикала Катерина.
     – Это высечено на стене храма богини Хатор в Дендерах! – с гордостью, будто собственноручно высекал эту надпись, ответил Артур.
     Иол вежливо ждал, пока Артур поражал окружающих знаниями о древнем Египте. Затем он продолжил свой рассказ:
     – Мы прилетели на вашу планету две недели назад, по вашему времени. Сначала вели наблюдения скрытно, а потом решили вступить в открытый контакт с людьми. Мы опустились вдали от больших городов, чтобы не привлекать к себе сразу большого внимания, выбрав небольшое поселение. Как оказалось впоследствии, мы совершили роковую ошибку: это было не поселение, а военная база. Эту страну вы называете Америка. Нас сразу же атаковали солдаты. Четверо из нас были тяжело ранены. Однако, мы успели вернуться на корабль и перелететь сюда. К сожалению, члены моей семьи не смогли оправиться от полученных ран и умерли... Да, это была наша Семья! Видите ли, на Лумиоле – нашей родной планете – существует две разумные расы. Одна молодая – корволы, она больше похожа на вашу и делится по половому признаку на две части, как и у вас: мужчины и женщины. Наша же раса – лумиолы – более древняя, и у нас – пять полов! Мы, становясь взрослыми, живем только пятерками. Любая экспедиция состоит обязательно из целой семьи! Отдельный лумиол не считается индивидуумом, даже четверо из пятерки, потеряв пятого, – уже не полноправные члены общества. А я остался вообще один! Это огромная трагедия для меня! И она тем более страшна, что я не могу теперь покинуть Землю и вернуться на родину!
     – Неужели вам запрещено создавать новые семьи? – изумилась Ирина.
     – Дело не в этом! – горестно воскликнул Иол. – Я в буквальном смысле не могу покинуть вашу планету! Возможно, вернувшись домой, я сумел бы объяснить, что остался один не по своей вине, а в результате жестоких обстоятельств, и мне позволили бы дополнить собой какую-нибудь семью, потерявшую своего Нучипора. Но все дело в том, что наши корабли всегда имеют пять контуров блокировки. Только впятером можно поднять корабль!
     – Но почему?! – изумился Денис.
     – Это должно способствовать большему сплочению и единению семей, а также пятикратному запасу их жизнеспособности. Каждый, чтобы выжить, должен заботиться – как о самом себе – о каждом члене семьи! Беречь жизнь каждого так, как свою, зная, что твою жизнь бережет так же каждый из них!
     – Один за всех, и все за одного! – невольно усмехнулся Денис.
     – Откуда вы знаете нашу главную заповедь? – изумился Иол, выпучив еще больше и без того громадные глаза.
     – Случайно угадал, – ответил Денис.
     Иол совсем по-человечески удивленно покачал головой. Затем продолжил:
     – Чтобы вернуться домой, мне нужны еще четыре члена экипажа.
     Иол наконец замолчал и выразительно посмотрел на землян, медленно переводя взгляд с одного на другого.
     До Дениса вдруг начало что-то доходить. Но догадка его была столь нелепой по сути, что даже говорить о ней вслух казалось дикостью. Но так думал, видимо, не он один. Во всяком случае, Артур высказал его догадку первым:
     – Уж не хотите ли вы предложить нам полететь с вами?!
     – Да-да! – Иол весь задрожал от радости, что его поняли сразу. – Это и есть моя просьба о помощи! Помогите мне, прошу! – Он вскочил с кресла и, казалось, сейчас рухнет на колени, заламывая руки.
     – Но ведь это же бред! – не выдержал Денис. – Я не хочу жить на чужой планете!
     – Нет-нет! – заторопился Иол. – Вас возвратят на Землю обязательно! Я даю вам слово!
     – Но нас же будут искать, будут переживать и убиваться наши родные! – воскликнула Ирина.
     – Вы будете отсутствовать очень недолго! – убежденно заговорил лумиол. – Полет до нашей планеты займет всего сутки, столько же – назад! Вы будете отсутствовать всего двое суток!
     – Но это же невозможно! – не поверил Денис. – Даже до Луны ракета летит трое суток!
     Иол посмотрел на него, как старый учитель на первоклашку, сморозившего глупость. В его огромных антрацитовых глазах читалась и невысказанная вслух ирония, и укор, и сожаление. Но вслух он ничего этого не высказал, а терпеливо объяснил – действительно, как первокласснику:
     – Это на ваших, земных ракетах до Луны нужно лететь трое суток. До Сириуса они не долетят вообще никогда. Принцип действия наших кораблей в корне отличается от известных вам. К тому же, физическую природу Вселенной вы тоже представляете себе еще очень слабо. Лучшее доказательство моих слов – я сам. Ведь я же прилетел к вам!
     Денису стало немного стыдно за необдуманность своих слов, но он не сдавался:
     – Вот именно, вы сами говорите, что мы еще очень мало знаем и понимаем! Как же мы будем управлять кораблем, не понимая даже принципа его действия?!
     – Вам и не нужно ничего понимать! Управлять кораблем будет киберсистема! Даже я вручную вряд ли привел бы его к цели! Задачу системе поставлю я, а вы все нужны только для снятия блокировок! Для этого не требуется никаких знаний!
     Наконец Иол привел последний аргумент, который оказался решающим:
     – Подумайте только: вам выпал такой шанс, какого не предоставится больше никогда!
    
     * * * * *
    
     Руки всех пятерых лежали на пульте управления ладонями вниз на гладких, светящихся прямоугольниках сканеров. Считанная информация поступала в главный мозг киберсистемы, который должен был принять решение и либо дать разрешение на разблокировку всех систем, либо запретить ее. Видно было, что даже невозмутимый внешне Иол волнуется, не говоря уже о землянах. Кожа его, и без того имевшая сероватый оттенок, стала похожа на сигаретный пепел.
     И вот – разом зажглись все индикаторы пульта управления, побежали яркие символы по экранам центральной призмы, и Иол выдохнул:
     – Все блокировки сняты. Взлетаем!
     Денис ожидал, что сейчас взревут двигатели, перегрузка вдавит его тело в кресло, будет вибрация, что-нибудь еще подобное. Но ничего не происходило. Пальцы Иола шустро порхали над пультом, а лицо его стало совершенно непроницаемым, лишившись даже оттенка каких либо эмоций. Денису показалось, что Иол не может справиться с управлением корабля и участливо спросил:
     – Что-нибудь не так?
     – Все в полном порядке.
     – А когда будет старт?
     – Мы уже летим.
     С этими словами Иол провел рукой по пульту, и вновь стены, пол и потолок корабля стали абсолютно прозрачными. Невольный вздох восторга и восхищения вырвался у Дениса: вокруг него была черная пустота, усеянная мириадами ярких, немигающих звезд. А прямо под ногами уменьшался прямо на глазах бело-голубой шарик родной планеты.
     Денис перевел взгляд на Ирину. Она была взволнована явно не меньше его: прекрасные синие глаза были широко раскрыты, на губах застыла восторженная улыбка, щеки залил яркий румянец. Ира почувствовала на себе взгляд Дениса, посмотрела ему прямо в глаза и прошептала:
     – Как это прекрасно!
     Денис протянул свою руку к руке Ирины и крепко сжал ее ладонь. И в тот же миг сердце его бешено застучало, в ушах раздался знакомый уже звон, а последовавшее за ним ритмичное щебетание неожиданно приобрело смысл. И Денис, как и в прошлый раз, у костра, повторил звучащую в голове фразу вслух:
     – Встретились взгляды – и это начало.
     Знайте: ключи у вас.
     А Ирина подхватила и продолжила:
     – Будет ступеней к Вершине немало –
     На первой стоит Волопас.
     Только растаяли в полной тишине последние звуки этой странной “песни”, как Денис вновь увидел устремленный на него с Ириной хищный взгляд Артура. И опять этот пугающий блеск его глаз погас в доли секунды. Иол тоже застыл в ожидающей позе, но, поняв, что продолжения не будет, перевел взгляд на экран перед собой и забегал пальцами по пульту управления. И только Катерина довольно равнодушно спросила:
     – Что это было?
     Денис переглянулся с Ириной. Та лишь удивленно пожала плечами. Тогда Денис сказал:
     – Мы и сами не знаем. Экспромт какой-то. Может, под влиянием всего этого? – Он обвел руками окружающую корабль звездную бездну. А Артур спросил:
     – Ну, а что дальше?
     – Не знаю. Это все. Мне и это непонятно, бред какой-то.
     – Не такой уж и бред, – раздался голос молчавшего до этого Иола. – Волопас – это созвездие такое.
     Денис вдруг почувствовал сильную усталость. Неудержимо захотелось спать. Он посмотрел на часы: шел уже второй час ночи! Немудрено устать после таких передряг и волнений. Тут он заметил, что и Ира зевает. Артур, видимо, испытывал те же чувства, потому что спросил у Иола первым:
     – У вас на корабле есть место, где мы можем отдохнуть?
     Иол сразу оторвался от экрана и, извиняясь, забормотал:
     – Я совсем забыл, что людям необходим сон! Лумиолы не спят в вашем смысле, и я совсем забыл! Идите за мной!
     И он повел за собой землян по одному из коридоров, по обе стороны которого темнели овальные двери полутораметровой высоты. Приложив ладонь к светлому прямоугольнику на поверхности одной из них, благодаря чему дверь плавно “въехала” в стену, Иол сделал приглашающий жест рукой:
     – Кто первый?
     Денис заглянул в открывшееся помещение. Это была абсолютно пустая “каюта” размером с вагонное купе. Денис пригнул голову и вошел. За ним последовали и остальные. В “купе” стало тесно.
     – А на чем же здесь спать? – поинтересовался Денис у Иола.
     В ответ лумиол коснулся такого же, как на двери, прямоугольника, только расположенного на стене “каюты”. Тут же из стены бесшумно выдвинулась полка, также по размерам и форме похожая на вагонную, только из непонятного, похожего на взбитые сливки по цвету и фактуре материала. Денис осторожно сел на полку, и она так же нежно, как до этого кресло, приняла его тело. Остальные с любопытством смотрели на Дениса.
     – А мы? – спросила Катерина.
     – Пойдемте, места есть для всех, – ответил Иол. А Денису сказал коротко:
     – Отдыхайте.
     Ирина, выходя из каюты Дениса последней, обернулась на пороге и сказала, улыбаясь чуть грустно:
     – Спокойной ночи!
     – Спокойной ночи, – ответил Денис, поразившись, как буднично звучит эта простая фраза в такой невообразимо фантастической обстановке.
     Дверь плавно заняла свое место. Денис вытянулся на полке в полный рост и тут же нырнул в глубокий омут сна.
    
    
     Глава 4.
    
     Денис спал абсолютно без сновидений, а проснулся от сильной жажды. Казалось, события предыдущего вечера выжали из его организма всю влагу до последней капли. Каюта освещалась мягким, приглушенным светом, источника которого Денис так и не нашел. Часы показывали пятый час утра. Спать еще очень хотелось, но пить хотелось больше.
     Денис поднялся с полки и подошел к двери. На ней светлел прямоугольник, к которому он осторожно приложил свою ладонь, как это делал Иол. Дверь “ушла” в стену. Денис вышел в коридор и направился в сторону центрального пульта. Пройдя несколько шагов, он услышал доносящиеся оттуда голоса. Они принадлежали Иолу и Артуру. Причем, голос Артура был раздраженным, а лумиола – словно оправдывающимся. Оба разговаривали на совершенно незнакомом языке, хотя Денис прекрасно понимал каждое слово. Он невольно остановился и прислушался.
     – Ты ввел им язык тиурян?!
     – Я ввел им все известные языки...
     – Что?! Ты потерял остатки разума!!! Достаточно было языка лумиолов!
     – Я не смог телепатически достать из них Инструкцию, тиуряне поставили очень сильную блокировку! Я рассчитывал, что понимая смысл “песни”, они воспроизведут ее всю. Но Инструкция могла быть введена на любом языке!
     – То, что они нам “спели”, я слышал уже от них еще до их встречи с тобой! И это был язык тиурян! Ты что, не мог спросить у меня?!
     – Почему я все время должен советоваться с тобой? У нас равные права...
     – Зато разные мозги! Своими ты все время ленишься шевелить!
     – Ладно, перестань, ничего ведь не случилось! Знают они языки, не знают – нам-то какая разница? Селугане нам заплатят за них, как обещали – ни больше, ни меньше!
     – Я не хочу уже их продавать.
     – Ты что?! А договор? Селугане нас так просто не оставят!!!
     – “Селугане! Селугане!” – что ты заладил про своих селуган?! Ты что, не понимаешь, что ставки выросли?! Мы теперь знаем первую ступень Инструкции! Мы теперь сами можем найти Это!!!
     – Мы ничего не сможем найти! Мы ничего еще не знаем! Риск слишком велик! А селугане заплатят нам столько, что хватит до конца жизни – даже на десять жизней хватит! А иначе они просто уничтожат нас – вот и все! Я не хочу рисковать! Я отказываюсь!!!
     – Успокойся и послушай меня. Мы узнали первый параграф Инструкции тиурян. Теперь мы знаем точно, что ключи у этих двух землян. Это первое. Второе: мы знаем теперь, что первая ступень на пути к Этому – Волопас. Скорее всего, именно там будет разблокирован второй параграф Инструкции...
     – Но Волопас – это сотни звезд!
     – Я более чем уверен, что это альфа Волопаса – Арктур. Во-первых – нет прямого указания на звезду, значит, самая яркая. Во-вторых, “первая” ступень – значит, альфа...
     – Это для землян она альфа и самая яркая, а для нас...
     – Эта Инструкция и предназначается землянам, болван!
     – Это все только твои догадки, умник! Я не хочу рисковать! Мне достаточно того, что заплатят селугане!
     – А мне – недостаточно!!! Ты понял?! Я не буду их продавать!!! Я сам возьму Это!
     – У нас равные права на них! Ты не посмеешь!!!
     – А ну, стоять!!! Не двигайся, или я разнесу тебя на куски!
     – Убери лучер, Арк! Не делай глупостей!!!
     – Считаю до четырех, Иол, – или ты соглашаешься искать Это, или я найду его сам! Раз...
     – Опомнись, Арк! Ведь это была моя идея! Ведь это я узнал, где тиуряне спрятали ключи!
     – Два...
     – Если ты убьешь меня, тебе отомстит моя семья...
     – Три...
     Тут Денис не выдержал и осторожно выглянул из-за края коридора. Он увидел перед собой такое, что даже и в без того максимально невероятной ситуации показалось ему диким бредом.
     В паре метров от центрального пульта стоял Иол. Кожа его снова приобрела цвет сигаретного пепла, что говорило о сильном волнении лумиола. Да ему и было от чего волноваться: напротив, в трех шагах, стояло отвратительное существо, похожее на исчадие ада. В морщинистых, как у ящера, лапах оно держало предмет, даже беглый взгляд на который выдавал в нем принадлежность к оружию. Скорее всего, это и был лучер, о котором упомянул Иол. И ствол этого лучера был направлен в грудь лумиола.
     Денис не успел подробно рассмотреть ни лучер, ни его ужасного владельца, потому что он как раз произнес:
     – Четыре!
     И в этот самый миг из ствола предмета, напоминающего оружие, вырвался толстый голубой луч, похожий на свитый в жгут провод, и ударил в Иола. Теперь уже этот предмет не напоминал оружие – он им и был. Последние сомнения отпали сразу после того, как маленькое, полутораметровое тело лумиола разорвалось на такое огромное количество дымящихся кусков и кусочков, что, казалось, собери их снова воедино – и получится существо величиной с быка. Зеленовато-желтая слизь забрызгала все помещение центральной рубки, но, к удивлению, разлившийся при этом запах не был противным, или хотя бы неприятным. Запахло полынью, прелыми листьями и чуть-чуть дымом, который бывает, когда по весне эти листья сжигают.
     Денис застыл на месте от всего увиденного и услышанного за эти последние две минуты. А монстр – виновник всего это зелено-желтого беспорядка – тут его, разумеется, и увидел. Но, к удивлению, отнесся к Денису совершенно спокойно.
     – Ну, садись, поговорим, – совершенно будничным тоном предложил он Денису.
     Денис подошел к ближайшему креслу, осторожно сбросил с сиденья трехпалую кисть Иола и сел. Монстр уселся в кресло напротив, развалясь в нем по-хозяйски. Наконец Денис смог более внимательно рассмотреть это существо. Но лучше бы он этого не делал, так как почувствовал сразу, как со дна пустого желудка поднимается к горлу комок едкой желчи. Существо выглядело омерзительно: жабья, бородавчатая морда светло-сиреневого цвета была вся словно утыкана изнутри шипами, напоминающими острые, изогнутые клыки крупного хищника. Причем вся эта морда жирно лоснилась, словно источая слизь из своих пор. Два маленьких треугольных глаза белого, мертвенного цвета цепко и злобно смотрели из под огромного, нависающего над ними шишковатого лба. Само тело монстра было не менее уродливо: такое же сизое, бородавчатое, лоснящееся, но явно сильное, даже могучее – толстые жгуты и бугры мускулатуры вздыбливались и перекатывались под кожей при малейшем движении существа. Завершали этот милый портрет лапы – настоящие лапы доисторического ящера: с такими же, как на теле буграми мышц, с такой же противной сиреневой кожей и с четырьмя, заканчивающимися острыми длинными когтями пальцами.
     Денис кое-как справился с подступившей тошнотой и спросил:
     – Кто вы?
     Сиреневый урод вдруг утробно захохотал от этого безобидного вопроса, да так, что из маленьких белесых глазок в три ручья потекли слезы, или что там у него вместо них было. Отсмеявшись, он задушевно спросил:
     – Не узнаешь старого друга?
     И вдруг вместо бородавчатого ящера в кресле напротив Дениса оказался ... Артур. Правда, он был совершенно голым, а руки его цепко сжимали рукоятки лучера.
     – Ага... – только и смог произнести Денис.
     – Ага! – радостно подтвердил Артур. – Ну, давай – выкладывай, что ты слышал.
     Денис понял, что запираться не имеет смысла, но и рассказывать все он посчитал неразумным. Лучше всего прикинуться, что он подошел к самому завершению “душевного” разговора инопланетных приятелей, в результате которого от одного только душа и осталась. Поэтому он сказал:
     – Я слышал, как Иол хотел кому-то продать нас с Ириной, каким-то селганам что ли, а ты этого не хотел.
     – А почему я этого не хотел, ты понял? – подался Артур вперед.
     – Чтобы получить Это самому, – ответил Денис предельно искренним голосом. – Только я не понял, при чем тут мы с Ириной?
     – Твоя Ирина тут ни при чем! – очень быстро ответил Артур. – Она нужна была только чтобы дать координату – Волопас. А ты – ключ, и ты мне нужен.
     – Ключ к чему? – прикинулся дурачком Денис.
     – К Этому! – торжественно ответил Артур.
     – А что такое Это? – попытался уточнить Денис.
     – Не твоих мозгов это дело! – грубо ответил Артур, но тут же сменил тон на ровный и спокойный. – Ну так как, будешь мне помогать? Достанем Это, и я верну вас с Ириной на Землю. Мне даже не будет смысла убирать вас, как свидетелей: никто, никогда, ни за что на Земле вам не поверит, да вам и самим будет выгодней молчать, чтобы не угодить в психушку. Ну, как – по рукам?
     – А если нет? – поинтересовался Денис.
     – Если ты думаешь, что я буду угрожать тебе убийством – ты не угадал, – глядя в глаза Денису уже знакомым пугающе-злобным взглядом ответил Артур. – Да и о каком убийстве и вообще торге на этот счет может идти речь, если без меня ты и так труп! Но, чтобы развеять все твои сомненья до конца, чтобы ты был послушен, аки агнец, я скажу тебе честно: не будешь меня слушаться – я убью Ирину, она мне больше не нужна.
     Денис, конечно, понимал, что это блеф; он обладал достаточно острым аналитическим умом и из всего услышанного сегодня сделал вывод, что загадочными ключами они владеют с Ириной на пару, да и координаты таинственного клада они могут “выдать” только вдвоем, но решил подыграть Артуру, или, как его там, – Арку:
     – Нет!!! Ты не посмеешь, ублюдок! Слышишь!!! Не трогай ее! – завопил Денис как припадочный.
     – Не посмею? – улыбнулся Арк. – Сейчас увидишь.
     С этими словами он начал подниматься из кресла, но увидев, что Денис хочет вскочить следом, сказал: “А ты посиди пока!” и что-то нажал на пульте. Кресло, которое до того нежно обнимало Дениса, вдруг стало жестким, а объятия превратились в цепкие оковы. Денис понял, что не может уже не только встать, но даже пошевелиться. Дышать – и то удавалось теперь с трудом.
     – Потерпи пару минут, – дружелюбно бросил Артур-Арк и удалился в коридоре со “спальными” каютами.
    
     * * * * *
    
     Девушки казались напуганными и спросонья ничего не могли понять. Особенно растерянно выглядела Ирина. Ее в первую очередь удивила и напугала нагота Артура, когда он пришел ее будить. Первой мыслью Иры было, что Артур сошел с ума от всех этих приключений и стал сексуально-невменяемым. Но, увидев, что на ее честь голый Артур не покушается, – испугалась еще больше. Зайдя же в центральную рубку, куда привел их с Катериной “свихнувшийся” Артур, Ирина вообще потеряла дар речи, увидев мерзкие ошметки плоти, сочащиеся зеленовато-желтой слизью, разбросанные повсюду.
     – Ира! С тобой все в порядке?! – раздался встревоженный возглас, и тут она увидела Дениса, словно сжатого в кресле. Это чуть не добило ее разум до потери сознания.
     – Что с тобой, Денис?! – рванулась она к другу, но тут жесткие пальцы Артура впились ей в плечо, оставив девушку на месте.
     – Артур, что здесь происходит? – пришла в себя Катерина. – Почему ты голый?!
     – Потому что спектакль окончен, любимая женушка, – с ядовитой усмешкой ответил Артур. – Ты сыграла хорошо, пришел мой час с тобой расплатиться.
     С этими словами Артур направил ствол лучера на Катерину и нажал на курок. В этот раз голубой жгут луча был тоньше, наверное Арк отрегулировал мощность. Поэтому Катерина не разлетелась на части, как Иол, а просто задымилась и плавно осела на пол. В середине ее грудной клетки чернело отверстие размером с теннисный мяч, из которого толчками выплескивались фонтаны крови – видимо, сердце задето не было и еще продолжало работать. Но уже секунд через пять толчки прекратились и сменились алой струйкой, которая становилась все тоньше и тоньше, пока не иссякла совсем.
     Арк посмотрел на Дениса, который сидел совсем бледный в своем кресле-тисках, и сказал:
     – Вот видишь: я не шучу. То же самое будет и с ней, если ты этого хочешь. – Он повел стволом лучера в сторону Иры.
     Психика Ирины наконец не выдержала такого над собой издевательства в течение двух-трех минут подряд и отключила сознание. Ира повалилась на пол рядом с трупом Катерины. А Дениса наконец вырвало.
    
     * * * * *
    
     Денис Найденов снова оказался в своей каюте, в которой провел прошлую ночь. Только теперь ее уже было невозможно открыть прикосновением к светлому прямоугольнику на двери – по крайней мере, изнутри. Ирину Арк запер в каюте по соседству, но связаться с ней не было никакой возможности, во всяком случае старый способ заключенных – перестукивание через стену – здесь не действовал. Поэтому Денис лег на свое удобное ложе и принялся мысленно систематизировать полученную информацию.
     Итак, они с Ириной – хранители ключей. Этими ключами их снабдили некие тиуряне. Когда и зачем? Что из себя представляют эти ключи? Что ими можно открыть? На вопрос “зачем?” напрашивается довольно логичный ответ: ключи нужно было надежно спрятать. Судя по последним событиям, до них очень много охотников, которые не любят шутить. Возможно, тиуряне оказались “прижатыми к стене” и, видя что от преследователей им не уйти, “спрятали” ключи в них с Ириной.
     Становится понятным и когда они это сделали: двадцать один год назад – именно тогда “терялись” и Денис, и Ира, примерно (а может быть и точно) в одно и то же время, будучи несмышлеными малышами. Память об этом событии им, конечно, стерли, но зато ввели в подсознание некую Инструкцию, которая становилась доступной для “прочтения” при строго определенных обстоятельствах. Первый пункт “сработал” при близком визуальном контакте, второй, по видимому, откроется в созвездии Волопаса. Сколько их всего, этих пунктов, – одним тиурянам известно, подстраховались они на совесть.
     Именно после похищения двадцать один год назад на ладони Ирины появилась странная шишка, у Дениса, скорее всего, – тогда же. Очень большая вероятность, что это и есть ключи. Остается последний вопрос: что же хранится за той неведомой дверью, ради чего разыгрывается весь этот межзвездный спектакль? Арк и Иол упоминали в своем споре Это. Что же такое это Это? Пожалуй, не стоит пока и голову ломать, рано или поздно найдется ответ и к этой задаче.
     За жизнь – свою и Ирину – можно пока не беспокоится. Являясь хранителями ключей – ключниками, да еще и с Инструкцией в головах, которую так просто не вытащить, они с Ирой сейчас самый ценный груз для Арка. Тиуряне подстраховались еще и в том, что каждый из них знал только свою часть Инструкции, и только вместе они могли воспроизвести ее целиком. Так что все угрозы Арка о возможном Ирином убийстве – гнусный шантаж. Мало того – он пылинки сдувать с них будет. Но знать ему, что Денису известно довольно много, совершенно ни к чему. Кто знает, как будут дальше развиваться события. Перед тем как запереть Дениса с Ириной, Арк поменял курс корабля. Он не скрывал от них маршрута. Было ясно и так, что ближайшая цель сейчас – Арктур, альфа Волопаса.
     Денис, разложив более или менее ситуацию по “полочкам”, несколько успокоился. А поскольку спал он ночью очень мало, то сам не заметил как уснул. Но выспаться как следует ему не удалось и на этот раз: через час с небольшим корабль тряхнуло так, что Денис вылетел из мягкого ложа, как камень из пращи и пребольно шмякнулся о стену.
    
    
     Глава 5.
    
     Селугане оказались очень милыми на вид существами, похожими на плюшевых медвежат. Но под масками Винни-Пухов скрывались отнюдь не забавные озорники с опилками в головах. Правда, в отсутствии своеобразного чувства юмора их трудно было упрекнуть.
     Поймав в мощную гравитационную ловушку корабль Иола, пятеро селуган незамедлительно нанесли “визит вежливости” на его борт. Лучер Арка почему-то упрямо отказывался стрелять в незваных гостей, и тогда самый крупный (и по-видимому самый главный) мишка отобрал его у сиреневого ящера вместе с лапой. Он сделал это так легко и непринужденно, словно сорвал цветок. Вынув из мертвых пальцев оружие, он передал его своим “медвежатам”, а лапу вежливо вернул дико орущему Арку. Причем, во время всей этой процедуры лукавая, добродушная улыбка не сходила ни на миг с его потешной мордочки.
     Опустившись в кресло, “Винни-Пух” сказал, смешно помаргивая круглыми глазками-пуговками:
     – Присаживайся, Арк, в ногах правды нет, особенно в твоих.
     Арк перестал уже орать, а только глухо постанывал, зажимая левой лапой брызжущий ярко-фиолетовой кровью обрубок правой. Но от приглашения селуганина не отказался и грузно плюхнулся в соседнее кресло. Остальные селугане стояли чуть поодаль, ожидая приказов своего командира, который не обращал на них пока никакого внимания, ласково разглядывая Арка.
     – Ну, рассказывай, Арк, как дела? Иол, я смотрю, чувствует себя неважно? – “Винни-Пух” ткнул лапой в разбросанные по рубке останки лумиола.
     – Иол оказался предателем, – процедил сквозь зубы Арк. – Он захотел сам забрать Это. Пришлось его уничтожить.
     – Ах, вот как? – обрадовано воскликнул селуганин. – Так ты, стало быть, к нам летел! Бедный мой Арк, этот гнусный лумиол так расстроил тебя своей изменой, что ты явно потерял ориентацию в пространстве! Мы-то ждем вас, ждем на Селуге, глядим – а вы уж в другую сторону летите! Что, думаем, за беда с нашими друзьями приключилась? А тут вон что – предательство, кровавая драма, помутнение рассудка... Шоус! – обернулся “Винни-Пух” к одному из своих соратников. – У нас найдется что-нибудь от помутнения рассудка?
     – Нет-нет, не надо, я все расскажу! – дернулся в своем кресле Арк.
     – Интересно будет послушать!
     – Дело в том, что тиуряне заложили в подсознание ключников ступенчатую Инструкцию! – торопливо начал оправдываться Арк.
     – Что значит ступенчатую? – впервые нахмурился мишка. – Выражайся яснее, дружище!
     – Ее нельзя прочитать всю сразу – блокировка настолько сильна, что даже Иол не смог ее снять. Нам удалось узнать только первую ступень – это созвездие Волопаса, там, скорее всего, сможем узнать следующую, и так далее... Сколько их всего – неизвестно... К тому же, Волопас – большой, а более точных указаний в Инструкции нет. Но я подумал, что раз ступень – первая, то и звезда должна быть самая яркая – Арктур. Но я ведь не был уверен, поэтому и решил сначала проверить, чтобы не продавать вам кота в мешке!
     – Ах вот даже как, ты беспокоился о нас! – заулыбался “Винни-Пух”. – А я-то уж невесть что подумал, засомневался в твоей честности! А что земляне? Много ли им известно?
     – Они знают не так уж и много, – заверил селуганина Арк. – Они даже не поняли, когда прочитали первый параграф Инструкции, что это именно Инструкция. Умом и сообразительностью они не блещут. Но самец землян подслушал часть нашего с Иолом спора и понял, что обладает неким ключом. От чего этот ключ – он не имеет представления. И то, что второй ключ находится у самки, он тоже не знает. Я сразу изолировал их друг от друга после этого, так что информацией они не обменивались. Самка вообще ни о чем не догадывается! Кстати, самца-ключника можно этим шантажировать, он боится потерять самку, так что угроза ее жизни...
     – До чего же ты опустился, Арк, – покачал головой селуганин. – Убийство, шантаж, обман заказчика!
     – Я не обманываю тебя, Веус! – закричал Арк. – Ты можешь сам допросить землян!
     – Разумеется, я это сделаю, – кивнул Веус. Он сделал знак одному из своей команды и сказал Арку: – Проводи-ка моего верного Риуса, пусть он приведет сюда самку.
     Через пару минут Ирина уже стояла перед командиром отряда селуган. Увидев, что перед ней смешные плюшевые медвежата, она почувствовала облегчение и даже впервые с начала этого кошмара улыбнулась.
     – Здравствуй, прелестная землянка! – торжественно обратился к ней селуганин, но тут же притворно сконфузился. – Хотя, ты первая самка землян, которую я вижу, и поэтому могу ошибиться: прелестна ты или нет по земным меркам. Но для меня это и не важно – главное, чтобы ты была вкусная!
     Тут “Винни-Пух” захохотал, смешно топоча по полу ножками, а все остальные “медвежата” захихикали, оценив шутку командира. Ирина чуть заметно побледнела, но более ничем не выдала испуга. Она спросила, стараясь, чтобы голос не дрожал:
     – Скажите, будьте любезны, кто вы такие и чего хотите от меня?
     Селуганин перестал смеяться и гордо ответил:
     – Мы – великая раса селуган с планеты Селуга, которая вращается... впрочем, это не важно! Мое имя – Веус. Если хотите – полковник Веус. От вас же я хочу услышать рассказ: кто вы такая, с какой целью находитесь на этом корабле и куда направляетесь, а также – зачем?
     – Меня зовут Ирина. Я с планеты Земля, как вам уже известно. А вот почему мы находимся здесь и куда направляемся – это вы спросите лучше у него, – Ирина кивнула головой в сторону Арка. – Впрочем, мы летели к Арктуру, насколько я поняла, а вот зачем – не имею понятия! Нам с Денисом это совершенно не нужно, нас вообще затащили на этот корабль обманом, и если вы вернете нас на Землю – мы будем очень вам благодарны!
     – О! Вам так неприятно мое общество? – обиженно пробормотал Веус. Он встал с кресла и, косолапо переваливаясь, подошел к девушке вплотную. – Неужели вы не хотите еще чуть-чуть покататься со мной и моими друзьями? Мы чудно проведем время!
     Селуганский полковник осторожно дотронулся лапой до обнаженного плеча Ирины и забавно зашевелил носом, принюхиваясь.
     – Вы так обворожительно пахнете! – сделал он очередной комплимент. – У меня даже заурчало в желудке!
     Селугане снова дружно захихикали, а Веус вдруг стал серьезным и коротко приказал:
     – Уведите!
     После того, как приказ был исполнен, Веус ворчливо сказал Арку, настороженно ожидающему решения своей участи:
     – Эта землянка возбудила во мне зверский аппетит. У тебя найдется чего пожрать?
     – На корабле только питательные экстракты, – смутился Арк, – но если вам хочется отведать землян...
     – Ты что, идиот?! – возмутился Веус. – Ты думаешь, из-за гастрономических пристрастий я готов сожрать ключников?
     – Нет-нет, что вы, полковник! – поспешил объясниться Арк. – У меня есть кое-что другое...
     – Не вздумай только обмануть меня! – насупился селуганин. – Ну, что у тебя есть?
     – Если вы не доверяете мне, пусть ваши бойцы сходят и принесут.
     И Арк объяснил, где находится нужная каюта. А вскоре двое “медвежат” уже весело вносили в рубку труп Катерины.
     – Ого! – искренне обрадовался Веус, потирая лапы. – Я уже почти готов тебя простить. Где ты взял это?
     – Да так, запасся для вас на всякий случай, – скромно потупил взгляд Арк.
     Веус не смог уже больше сдерживаться. Он подскочил к телу Катерины и стал раздирать его на части мощными когтистыми лапами. В этот момент он уже совсем не был похож на милого плюшевого медвежонка, скорее – на голодного гризли. Лучшие куски мяса он тут же отправлял в свою пасть, а части похуже бросал членам своей команды, которые сглатывая слюни стояли в стороне в ожидании господской милости. Через десять минут от несчастной Катерины остался только чисто обглоданный скелет да скальп с гривой чудесных каштановых волос.
     Веус сыто рыгнул и добродушно буркнул:
     – Ведите самца.
    
     * * * * *
    
     Денис снова лежал на полке в осточертевшей уже пустой каюте и мысленно перебирал в голове события последнего часа. Селугане захватили корабль. Хорошо это или плохо? Вряд ли существует однозначный ответ на этот вопрос, ведь по сути ничего не изменилось, сменились только хозяева. Корабль по-прежнему направляется к Арктуру, по прежнему Денис с Ириной пленники, но пленники особые, поскольку только они обладают загадочными ключами, так нужными всем. Так что до конца этой странной миссии о своей и Ириной жизнях можно не беспокоиться. Что будет с ними потом Денис старался не думать, хотя и понимал, что вряд ли что-либо хорошее. В лучшем случае – бросят на произвол судьбы. А в худшем... Нет, об этом думать не стоит! Пока не стоит. А там будет видно.
     Поначалу селугане произвели на Дениса приятное впечатление. Он даже воспрянул духом, увидев перед собой таких потешных и милых существ. По сравнению с сиреневым ящером Арком они казались воплощением мира и доброты. Но уже после первых вопросов полковника Веуса радужные надежды развеялись в дым. Враг сменил обличье, но по-прежнему остался врагом – коварным, жестоким и злобным. Денис вовремя понял это и не стал раскрывать селуганину все карты. Он повторил ему в точности то, что говорил Арку. Похоже, что ему поверили.
     Допросив Дениса, Веус объявил свое решение:
     – Мы отправляемся к Арктуру. Ваш корабль будет находиться в нашем силовом поле – мы предусмотрительно вывели из строя его двигательную установку. Все селугане переберутся на свой корабль, – с этими словами полковник включил режим прозрачности стен, и Денис увидел перед собой величественное зрелище – огромный черный корабль, закрывающий собой звезды; ничем не освещаемый, он казался огромной черной дырой, а его истинные масштабы, не имея ничего рядом для сравнения, можно было только угадывать. Видя, что нужное впечатление произведено, Веус довольно ухмыльнулся и вновь сделал стены непрозрачными. Он продолжил:
     – Земляне останутся здесь, запертыми в каютах, – на моем корабле их, боюсь, сожрет команда!
     Тут селуганин снова захохотал, а Денис при упоминании о еде (хотя в данном случае роль еды отводилась ему самому) почувствовал, что чертовски голоден. Когда же он ел в последний раз? Это были еще земные шашлыки, а вот когда это было: уже, пожалуй, сутки прошли? Или больше? Чувство времени отсутствовало здесь напрочь! Электронные часы Дениса отчего-то перестали работать, а понятий “день” и “ночь” в космосе не существует. Лишь голодный желудок и без часов знал, что поесть давно пора. И Денис сказал Веусу:
     – Насколько я понимаю, мы нужны вам живыми?
     – Разумеется, – согласился селуганин. – Живыми и в полном сознании! А вы что, разве против?
     – Я не против, но для того, чтобы остаться живыми и в добром здравии, нам надо иногда есть и пить.
     – А что, этот однорукий болван вас не кормит? – удивленно спросил Веус.
     – Пока, во всяком случае, не кормил.
     – Ах ты фиолетовая ящерица! – взревел полковник, явно приходя в неподдельную ярость. – Ты хочешь уморить их голодом специально, чтобы оставить меня в дураках?!
     Большое тяжелое оружие, похожее на кусок толстой трубы, заплясало в его лапах, почти упираясь дальним концом в живот ящеру. Тот заметно струхнул и завопил, оправдываясь:
     – Я не собирался их морить!!! Я как раз хотел их накормить, но тут нап... пришли вы!
     – Ах, это мы во всем виноваты?! Ну-ка неси быстро еду, а потом мы с тобой еще потолкуем! – глаза Веуса злобно блеснули, и это явно не понравилось Арку.
     Он быстро повернулся и стремительно направился ко входу в один из коридоров. Веус спохватился и крикнул в сторону своих “медвежат”:
     – Эй, кто-нибудь, быстро за ним!
     Это было ошибкой селуганина. Солдаты любой армии обязаны беспрекословно подчиняться приказам своих командиров. Но и приказы эти должны быть четкими и конкретными. Обращение “кто-нибудь” в армии не проходит. Так случилось и на этот раз. “Медвежата” засуетились, закрутили головами во все стороны, подталкивая друг друга плечами, но с места так никто и не сдвинулся. Полковник понял свою оплошность и яростно, так, что у Дениса заложило ухо, заорал:
     – Шоус!!! Марш за ящером!
     Один из селуган тут же рванулся к проходу, в котором скрылся Арк, но время было упущено.
    
     * * * * *
    
     Арк и не думал идти за питательным экстрактом для землян. Он мчался, сломя голову, в отсек, где стояли, всегда наготове, пять спасательных шлюпок. Он впрыгнул с ходу в одну из них и врубил автоматику шлюзования. Дверь из корабля в отсек тут же герметично закрылась, буквально перед самым носом у Шоуса, а створка под шлюпкой, отделяющая отсек от открытого космоса, быстро ушла в сторону. Вместе с потоком воздуха, моментально высосанного глубоким вакуумом, шлюпка вылетела из корабля подобно пробке из бутылки шампанского. Тут же включился двигатель, и в мгновение ока маленький спасательный кораблик смешался с пылью звезд. Арк сумел воспользоваться выпавшим ему шансом.
     Что творилось после этого с Веусом – передать трудно! Глаза его налились красным огнем, на губах выступила пена, шерсть на загривке встала дыбом. Он не издавал уже членораздельных звуков, а только рычал, как самый настоящий дикий зверь. Казалось, малейшие остатки разума покинули его. Он рвал клыками своих провинившихся солдат, так, что клочья окровавленной шерсти разлетались по всей рубке. Он раздирал их когтями, пинал ногами, дубасил по ним толстой, тяжелой трубой своего оружия. Успокоился он только тогда, когда все четверо перестали шевелиться. Тяжело дыша, он подошел к креслу и грузно, как больной старик, опустился в него. Затем поднял свои глаза на Дениса, который стоял ни жив, ни мертв, и Денис неожиданно увидел в них уже не гнев, не ярость, а какую-то затаенную боль. И он вдруг спросил:
     – Знаешь, почему я их не убил?
     – Почему?
     Честно говоря, Денис думал, что Веус как раз убил своих бойцов, но увидел вдруг, что окровавленные “медвежата” начали шевелиться, а один даже попытался встать, но тут же снова рухнул на пол.
     – Потому что я – плохой командир. Я стар... А когда-то о полковнике Веусе ходили легенды! Теперь в это трудно поверить... Я сделал столько ошибок сразу... Я устал... – тут Веус вдруг встрепенулся и заговорил уверенно и жестко: – Но я заслужил достойную старость! И ты, землянин, поможешь мне в этом! А этот гнусный Арк никуда от меня не денется, его патологическая жадность не даст ему забыть про Это, и наши пути еще обязательно пересекутся, вот увидишь! И тогда – пощады ему не будет!!! Извини, что говорю столь высокопарно... А теперь пошли, я закрою тебя в каюте до Арктура.
     – А как же еда? – напомнил Денис.
     – Откуда я знаю, где в этом вонючем корабле хранится еда! – заворчал Веус, но затем добавил, смягчившись: – Ладно, пока посидишь в каюте, а я поищу эти чертовы экстракты... В крайнем случае, принесем с нашего корабля мясо. Любишь сырое мясо?
     Денис невольно содрогнулся, вспомнив недавнее пиршество селуган и быстро ответил:
     – Лучше экстракты!
    
    
     Глава 6.
    
     Покойный Иол не врал, когда рассказывал про пятиполые семьи лумиолов. Такая семья была и у него. Врал он только о том, что она погибла и что “тарелкой” могут управлять только все пятеро. На самом деле кораблем управляла киберсистема, а команды ей мог подавать и одиночка.
     Семья Иола занималась по жизни тем, что совала нос в чужие дела, а потом выгодно продавала полученную информацию. Узнавая чужие секреты и тайны, они столь ловко опутывали нитями шантажа, подкупа, нечистых сделок как своих жертв, так и “клиентов”, что порой одних от других уже невозможно было отличить. Впрочем, зачастую так и бывало: сегодня – жертва, завтра – клиент. Или наоборот. Семья Иола (впрочем, Иол – это имя всей семьи) таким образом, вскоре обросла недурными связями, что приносило ей еще больший доход. Даже в высшем командовании Космического Флота Лумиолы были у них “свои люди”.
     Сокровище тиурян – легендарное Это – было высшим делом семейного бизнеса Иол. Но они всегда любили трезвый расчет выше авантюры, как ни странно это могло показаться при их авантюрной “профессии”. Поэтому, взвесив все свои возможности, семья Иол пришла к выводу, что взять самим Это – практически нереально, слишком мал был шанс. Зато, владея информацией о том, где могут находиться ключи тиурян, можно найти их и очень выгодно продать. Информация эта далась недешево, но возможная прибыль от сделки тысячекратно перекрывала все расходы. И покупатель нашелся быстро. Селугане были храброй и воинственной, но недостаточно умной расой, чтобы самим раздобыть ключи и координаты Этого. Зато они самоуверенно считали, что имея ключи, они уже безо всяких проблем возьмут Это.
     Сумма аванса уже была такой, что в принципе ее одной хватило бы семье до конца жизни. А окончательная сумма за операцию казалась просто фантастической. Семья Иол не могла не взяться за это дело. Но пришлось брать в долю Арка – чертовски умеющего вживаться в любую обстановку. Эти ящеры-хамелеоны с какой-то окраинной труднопроизносимой планеты славились на всю Галактику, да кое-где и за ее пределами, как превосходные шпионы. Семья подстраховалась, как могла, потому что ставка на сей раз была очень высока. С самого начала операции “на виду” был только один Иол Нучипор. Остальные пристально следили за всем ходом операции и были готовы в любое время и любыми средствами прийти ему на помощь. Но они были в глубокой “тени”. Даже Арк – прирожденный шпион – догадывался, что за Иолом кто-то стоит, но не знал этого наверняка. Его доля была достаточно велика, чтобы не совать нос в это не касающееся его дело. Жаль, он не подумал об этом обстоятельстве, когда взыграла его патологическая жадность, и он захотел не части (пусть и большой) вознаграждения, даже не всего вознаграждения, а вообще всего – Этого!
     Семья Иол зорко “вела” корабль своего Нучипора. И, когда на полпути к Сириусу он вдруг неожиданно сменил курс, поняли, что дело неладно. Однако, зная, что это наверняка заметят и заказчики – селугане, – они не вмешивались до последней минуты, оставаясь пока лишь наблюдателями, но наблюдателями, не упускающими ничего. Не осталась без внимания лумиолов и шлюпка, в спешном порядке покинувшая взятый на абордаж селуганами корабль Иола Нучипора. Перехватчик Космического Флота Лумиолы, куда заранее обратилась за помощью семья, без особого труда мог захватить и корабль-разрушитель среднего класса – не то что спасательную шлюпку. Так что Арк радовался своей находчивости и вновь обретенной свободе очень недолго.
     Допрашивали незадачливого шпиона оставшиеся четверо Иолов. Применив жесткую четырехкратную телепатическую обработку, в которой вообще все лумиолы были очень сильны, они узнали абсолютно все: что случилось с их несчастным Нучипором, чего он достиг в ходе операции, что узнал сам Арк вплоть до своего “удачного” бегства на шлюпке. Закончив допрос пленника, все четверо, не сговариваясь, навели стволы лучеров на ящера и синхронно нажали на спусковые клавиши. От профессионального шпиона, славящегося когда-то под именем Артур приготовлением классных шашлыков, даже шашлыка не осталось.
    
     * * * * *
    
     Денису в очередной раз не удалось выспаться. После того как Веус накормил все-таки их с Ириной и дал наконец напиться, заснул Денис быстро и спал крепко, без сновидений. Но, как и в прошлый раз, разбудил его мощный толчок, сотрясший корабль и опять выбросивший Дениса из “постели”. Видимо, это начинало уже входить в традицию.
     Правда, на этот раз одним толчком дело не ограничилось. Корабль начало мотать из стороны в сторону, заставляя Дениса летать от стены к стене, благо что они не были абсолютно твердыми, а слегка упругими. Ко всему прочему начало мигать освещение, а затем погасло совсем. На ощупь Денис дополз до двери и без труда, вручную “закатил” ее в стену – видимо отключилась и автоматика блокираторов. Резкие толчки неожиданно прекратились, и Денис, поднявшись на ноги, но все еще придерживаясь на всякий случай руками за стену, подошел к двери Ириной каюты. Ее дверь тоже легко открылась. Из темноты раздался испуганный Ирин голос:
     – Кто там?
     – Ира, это я, не бойся! – ответил Денис.
     – Денис, что происходит?
     – Хотел бы я это знать! Во всяком случае, нам лучше пойти в зал управления.
     В рубке горело видимо аварийное освещение. В его тусклом свете почти ничего не было видно, зато индикаторы на пульте перемигивались очень зловеще. Все происходило в полной тишине, но ощущение от этого было еще более жутким, нежели если бы ревели какие-нибудь сирены или пищали аварийные динамики.
     Неожиданно освещение вновь стало прежним, и одновременно с ним включился почему-то режим внешнего обзора – стены стали прозрачными. Денис с Ириной глянули на окружающую их картину и в унисон ахнули: корабль селуган по-прежнему закрывал добрую часть звезд, но теперь он был ярко освещен солнцем – во всяком случае, очень похожей на него звездой. Скорее всего это и был Арктур, к которому направлялся корабль. Но не красоты чужого светила заставили ахнуть наших друзей, а внешний вид корабля селуган. Он был наполовину разрушен! Кое-где в его обшивке зияли огромные рваные “раны”, что-то в нем продолжало беззвучно вспыхивать и взрываться. Причина такого его состояния выяснилась быстро – со стороны звезды, а потому не увиденный сразу, приближался еще чей-то корабль. Его безупречная форма невольно завораживала взгляд; это был явно военный корабль, и внешним видом своим, напоминающим акулу в момент атаки, и поведением подчеркивающий это. Из атакующего корабля вырвался ярчайший луч, ударивший в агонизирующий корабль селуган, но в ту же секунду, видимо совершенно неожиданно для нападавших, из него рванулся ответный пучок ослепительного света.
     В этот короткий миг удача явно повернулась лицом к селуганам, потому что космическая “акула” чужого корабля моментально превратилась в облако раскаленного пара, быстро погасшего в холодной пустоте. Но и самим селуганам, по-видимому, оставалось недолго “держаться на плаву” – их корабль после последней атаки уменьшился на треть, и его сотрясали уже непрекращающиеся взрывы.
    
     * * * * *
    
     Денис неожиданно понял, что их “тарелку” уже не удерживает больше силовое поле погибающего корабля, так как он, хоть и медленно, но удалялся от них. Но понял он еще и то, что скоро, возможно в следующее мгновение, корабль селуган превратится в сияющую вспышку, подобно кораблю их противника, а тогда в ее пламени неминуемо погибнут и они сами.
     Подчиняясь инстинкту самосохранения, Денис бросился к пульту управления. Но он не имел ни малейшего представления о том, как управлять кораблем; к тому же он вспомнил, как Веус сказал, что двигательная установка выведена из строя. И тогда в мозгу вспыхнула одна-единственная спасительная мысль: он вспомнил о побеге Арка.
     – Ира, за мной! – крикнул Денис, хватая девушку за руку и устремляясь в коридор, которым ушел когда-то Арк. Коридор привел их в отсек, в котором стояли четыре шлюпки. Они выглядели очень маленькими, словно игрушечными, но Денис все же попытался протиснуться в одну из них вместе с Ириной. Ничего из этого не получилось – места для двоих в шлюпке явно не было. Тогда Денис, каждую секунду ожидая взрыва, закричал срывающимся голосом:
     – Полетим отдельно! Закрывай фонарь!
     – Но я не умею управлять этим! – испуганно закричала в ответ Ирина.
     – Я тоже не умею! Какая разница! Но это наш единственный шанс!!!
     – Давай лучше погибнем вместе!
     – Замолчи! – заорал Денис, чтобы не разрыдаться в отчаянии. – Погибнуть мы всегда успеем! Тут должно быть элементарное управление: видишь – всего несколько кнопок и у каждой надпись: “Старт”, “Торможение”, “Захват цели”, “Автопилот”... Главное вырваться отсюда, а там разберемся!
     Ирина понимала, что Денис, конечно, прав – это их единственный шанс, но ей было ужасно, просто дико страшно. Тогда Денис наклонился к подруге и поцеловал ее впервые по-настоящему. Он знал, что скорее всего сейчас они погибнут, и этот поцелуй станет последним для них обоих, поэтому вложил в него все: и не успевшую расцвести любовь, и невысказанные вслух слова признания, и свою нерастраченную нежность, и жажду жизни, и пылающую страсть, и прощание перед смертью, и надежду на спасение. Затем он сам сильным толчком задвинул фонарь над кабиной Ириной шлюпки и бросился к соседней.
     Как только фонарь второй шлюпки защелкнулся, автоматика закрыла дверь в отсек, хотя теперь это не имело уже никакого смысла и выпустила две маленькие спасательные скорлупки в открытый космос. Денис увидел на пульте клавишу с надписью “Связь”и тут же нажал ее.
     – Ира! Ты слышишь меня? – закричал он.
     – Денис! Я тебя слышу!
     – Скорее жми на “Старт”, сориентируемся позже!
     Увидев, что летящая рядом шлюпка рванула вперед, он тоже нажал на “Старт”. И в это же самое мгновение позади полыхнуло! Огненный шквал настиг-таки улепетывающие кораблики и завертел их в бешеном хороводе. Но мощь его была все же уже на излете, так что шлюпка Дениса выдержала, хотя и оплавилась снаружи. Огненные языки вокруг растаяли, и Денис увидел, как кружатся вокруг с огромной скоростью звезды. Он нашел клавишу “Стабилизация” и нажал на нее. Вращение звезд прекратилось. Тогда Денис попытался связаться с Ириной. Но ответа не последовало. Денис, отгоняя страшную мысль, стал внушать себе, что связь просто не работает после огненной купели: обгорели антенны, или что там есть у этой шлюпки, но в глубине души понимал, что надежды на чудо практически не осталось. Слезы непроизвольно покатились из его глаз, и он впервые понял, что такое настоящее одиночество и полная безысходность.
     Между тем шлюпка продолжала лететь неведомо куда, и Денис увидел, что одна из звездочек стало быстро увеличиваться в размерах. Вскоре стало совершенно очевидно, что это не звезда, а планета. Ее желтоватый шарик был уже размером с теннисный мяч, когда Денис понял, что шлюпка пролетит мимо планеты, если ничего не предпринять. Он стал лихорадочно изучать надписи на пульте управления. Ничего более подходящего для этого случая, чем “Захват цели”, он не нашел. После нажатия на клавишу на “лобовом стекле” появилось нечто, похожее на сетку прицела, а из пульта выдвинулся рычажок, до боли напоминающий собой игровой компьютерный джойстик. Все было ясно без слов. Денис схватил “джойстик” обеими руками, навел перекрестие “прицела” на планету и нажал кнопку на рукоятке. И шлюпка повиновалась! Теперь планета была точно прямо по курсу и приближалась с ужасающей быстротой. Денис подумал, что сейчас он неминуемо врежется в эту планету, даже скорее всего – сгорит в ее атмосфере, не долетев до поверхности, но на небольшом экранчике в центре панели управления замигала вдруг надпись: “Включить автоматику посадки? Да. Нет”. Денис быстро нажал “Да”. Теперь от него ничего уже больше не зависело.
    
    
     Глава 7.
    
     Все-таки автоматика – есть автоматика, даже такая совершенная, как лумиольская. Абсолютно мягкой посадки не получилось. Хоть кресло шлюпки, как и в самом корабле, обеспечивало надежную фиксацию тела пассажира, Денис чувствительно приложился лбом к панели управления, когда шлюпка зарылась своим носом в вязком песке планеты.
     Когда разноцветные круги в глазах окончательно потухли, Денис внимательно осмотрелся. Вокруг раскинулась песчаная пустыня, залитая ослепительным светом местного солнца. Открывать фонарь было очень страшно: атмосфера могла оказаться непригодной для дыхания. Но Денис устал уже бояться, да и какая была разница: задохнуться сразу в ядовитой атмосфере, или чуть позже – в шлюпке, когда кончится запас кислорода. Поэтому он решительным движением нажал на клавишу открытия фонаря, и как только тот откинулся назад, вздохнул полной грудью. Местный воздух был горячим, но удивительно вкусным. Он показался Денису именно вкусным после стерильной атмосферы корабля, лишенной каких либо запахов. А здесь пахло горячим песком, солнцем и, как показалось, жизнью!
     Денис выбрался из кабины шлюпки и встал на песок чужой планеты. “Вот тебе и шашлыки!” – почему-то подумал он и невесело усмехнулся. Пустыня лежала вокруг него до самого горизонта. “Кажется, я ненамного продлил свою жизнь”, – мелькнула горькая мысль. Но идти куда-то было все равно надо, тем более вновь со страшной силой захотелось пить. Очень отчетливо вспомнилась бутылка пива, оставленная в земном лесу. За нее Денис был готов сейчас отдать многое, хотя кроме джинсов, рубашки и пары кроссовок у него все равно ничего не было. Не было даже никакой уверенности, что сама жизнь его не оборвется очень скоро от жары, жажды, или каких-нибудь еще непредвиденных гадостей.
     Не очень далеко от места посадки виднелся более или менее высокий песчаный холм – единственное, за что мог “зацепиться” глаз в унылом однообразии пустыни. И Денис решил идти к нему. Во-первых, ему было абсолютно все равно куда идти; во-вторых, солнце при этом оставалось за спиной; и в третьих, с холма Денис надеялся хоть чего-нибудь увидеть, кроме песка.
     Холм оказался гораздо дальше, чем казалось вначале. Когда Денис опустился на песок у его подножия с теневой стороны, он чувствовал себя совершенно уставшим, разбитым и иссушенным. Жажда мучила уже просто нестерпимо. А местное светило, казалось, просто застыло почти в самом зените – видимо, планета вращалась вокруг своей оси очень медленно. “Пожалуй, до ночи мне не дожить!” – устало и как-то совершенно уже равнодушно подумал Денис. Но отдохнув немного, он решил все же забраться на холм. На это ушло добрых полчаса, зато восхождение не было напрасным: едва Денис посмотрел с вершины в ту сторону, куда он и шел, как увидел у самого горизонта явную полоску зелени и блеск водоема. О том, что это могло оказаться миражом, оптическим обманом, Денис старался не думать. Он уже собирался спускаться вниз, когда его внимание вдруг привлекло что-то в синем, совершенно земном, небе. Что-то будто блеснуло в нем и бледным росчерком пронеслось к самой линии горизонта, за сверкающую полоску воды. “Может, это Ира?!” – зазвенела в голове исступленно-радостная мысль. “Конечно, это Ира!” – стал сам себя убеждать Денис, и это удалось ему на удивление легко. Теперь он почти не сомневался, что видел посадку Ириной шлюпки. Сам не заметив, как скатился с холма, Денис почти бегом, насколько позволял вязкий песок, направился к зеленой полоске вернувшейся надежды.
    
     * * * * *
    
     И все-таки даже местное солнце заметно опустилось к линии горизонта, когда Денис, совершенно лишившись сил, рухнул уже в непосредственной близости от полосы зеленой растительности. До спасительной тени деревьев оставалось метров двести, но он понял, что не в состоянии сделать больше ни одного шага. Огнем горели лицо, шея, тыльные стороны ладоней, покрытые волдырями солнечных ожогов, язык наждачным камнем тер во рту иссушенное нёбо, а перед глазами плыл, все ускоряя вращение, хоровод цветных кругов и пятен.
     Сознание стало постепенно вытесняться из воспаленной головы бредовыми видениями. Сначала появился вдруг голый Артур, пытающийся пришить кроваво-красной ниткой, продетой в обычную швейную иголку, оторванную руку. При этом он весело посмеивался, приговаривая:
     – Еще чуть-чуть терпения и примемся за шашлыки!
     В стоявшем рядом мангале тлели алые угли. От них шел нестерпимый жар, обжигающий лицо, руки, шею... А рядом с мангалом лежал труп Катерины, уже частично разделанный, явно и предназначавшийся для этих самых шашлыков. При этом труп громко хохотал противным Катиным смехом, от чего в голове у Дениса кто-то начал больно стучать молотком прямо по мозгам. А Катерина уже не хохотала, а просто визжала, как циркулярная пила, которая впилась вдруг острыми зубьями в череп Дениса.
     – Катя, перестань, ты порвешь так Инструкцию, она же у него в голове! – зазвучал вдруг голос Ирины, а Артур, услышав про Инструкцию, посмотрел на Дениса холодным, злобным взглядом сиреневого ящера, в которого тут же и превратился.
     А Денису стало вдруг даже приятно от вгрызающейся в его череп стали. Она будто понемногу выгрызала своими зубьями боль, все глубже врезаясь в мозг. И пила уже не визжала, а пела, и эта песня была маминой колыбельной из далекого-далекого детства.
     Внезапно Денис очнулся и понял, что песня действительно звучит где-то неподалеку. Это не была мамина колыбельная, это вообще была песня не на земном языке, но мелодия ее была нежной, немножечко грустной и очень-очень земной. Денис невольно заслушался, как мягкий женский голос тихонечко, словно боясь разбудить спящего, выводил:
     – Не видать мне берега далекого,
     Озеро мне вплавь не переплыть,
     Ветра, что унес меня, жестокого,
     Бесполезно мне за то корить...
     Нет души у ветра, нету имени,
     Он песком играет, как дитя...
     Унеси, прошу, обратно ты меня –
     Я всего песчинка для тебя.
     Перед глазами Дениса плыл бордовый туман; он никак не мог сфокусировать зрение, чтобы увидеть, где же он находится и кто пел сейчас эту прекрасную песню. Голова кружилась, мысли путались, но боли не было, только немного саднило обожженные лицо, руки и шею. Наконец туман немного рассеялся, и Денис понял, что лежит на куче огромных, приятно пахнущих листьев внутри большого конического шалаша, напоминающего индейский вигвам. Стены вигвама составляли такие же листья, как и те, что служили ему подстилкой. На самом верху – там, где сходились жерди – висел небольшой шарик, светящийся приглушенным красноватым цветом. Его света хватало, чтобы видеть достаточно ясно внутреннее убранство жилища.
     Впрочем, особого убранства в вигваме и не было. Зато напротив Дениса, прямо на травяном полу, сидела темнокожая женщина и что-то шила, ловко орудуя иголкой с ниткой. Женщина была молодая и очень красивая. Ее темная кожа в красноватом свете казалась почти бронзовой. Но черты лица были вполне европейскими, а волосы, ниспадающие до самого пояса, вероятно, из-за того же освещения отливали медью. На женщине была только короткая юбка из темно-красной ткани, да на шее висело красивое ожерелье из ракушек и блестящих пластинок.
     Казалось совершенно невероятным, что где-то на далекой-далекой планете сидит совершенно земная с виду женщина и совершенно земными с виду иголкой и ниткой совершенно по-земному что-то зашивает. В ее позе, движениях, интонациях ее певучего языка не было ничего чужого, инопланетного!
     “А может, я на Земле? – мелькнула у Дениса радостная мысль. – Может, я приземлился где-нибудь в Сахаре, и меня подобрали представители какого-то затерянного племени?”
     В это время женщина заметила, что Денис пришел в себя. Она совершенно естественно, как доброму старому другу, улыбнулась Денису и, отложив рукоделие, подсела к нему совсем близко. Ее длинные мягкие пальцы нежно коснулись лба Дениса, и только тут он почувствовал, что его голову покрывает повязка, а лицо, шея и тыльные стороны ладоней смазаны чем-то жирным и пряно пахнущим.
     – Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила женщина не убирая руки со лба Дениса.
     – Да... – хрипло ответил Денис. – А где я?
     – Ты – в моем доме, – ответила женщина и наконец опустила руку с головы Дениса себе на колени. – Ты так долго не приходил в себя, что я стала уже беспокоиться за тебя.
     – А кто ты?
     – Я – Зейма. А как твое имя?
     – Меня зовут Денис.
     – Ден-н-нис... – медленно, прислушиваясь к звучанию незнакомого слова, повторила Зейма. – Очень красиво! “Ден-н-нь” – так поет нейла...
     – Кто такая нейла? – спросил Денис.
     – Это маленькая красивая птичка. Но хоть она и совсем крохотная – она может перелететь озеро... – сказала Зейма и отчего-то загрустила.
     – Скажи, Зейма, – решился задать главный вопрос Денис и почувствовал, что голос его дрожит, – как называется эта страна?
     – Страна? – удивилась Зейма, и в ее темных глазах отразилось полное непонимание, даже растерянность. – А что такое страна?
     – Ну, как называется место, где мы сейчас находимся?
     – Никак не называется, – еще больше удивилась Зейма, но вдруг засмеялась легко и радостно, словно догадавшись, что хочет узнать Денис. – Ты имеешь в виду нашу планету? Ее все называют по разному. Мой народ дал ей имя Уйла, а тиуряне называют ее просто – Вторая.
     – Тиуряне? – у Дениса вдруг что-то нехорошо заныло в желудке. – Здесь живут тиуряне?
     – Кто здесь только не живет! – усмехнулась Зейма. – Когда-то эта планета была самым настоящим торговым перекрестком. Сотни рас с разных планет основывали здесь свои базы. Но последняя война настолько обострила отношения между всеми, что торговля почти полностью прекратилась, во всяком случае – здесь. Но Уйлу покинули не все: кто-то потерял на родине дом, семью, кому-то не на чем было улететь, кто-то просто привык жить здесь... Хотя, нас становится все меньше и меньше...
     – А твой народ – он откуда? Вас много здесь?
     – Я родилась уже здесь, поэтому Уйла – моя родина... Но вообще мои предки прилетели с Эйлы. Говорят, это очень далеко отсюда, но я не знаю – где точно, да и зачем? Меня совсем не тянет туда, Эйла – чужбина для меня... Впрочем, и здесь, на этом берегу озера – тоже...
     – Ты уже не первый раз упоминаешь “тот берег”, “этот берег”, и песня твоя о том же, – заинтересовался Денис. – А что это значит?
     В глазах у Зеймы загорелась такая печаль, что Денис пожалел уже, что задал этот вопрос. Но Зейма стала рассказывать, тихим, мелодичным, грустным голосом, словно продолжая свою песню:
     – Весь мой род живет по ту сторону озера. Там я родилась, там родились мои сестры и брат. Там живет моя мама... Мой народ трудолюбив, но очень мягкий. Мы не любим и не умеем воевать. Зато умеем выращивать плодоносящие растения, ловить рыбу, содержать скот... А есть на Уйле остатки таких рас, которые деградировали почти полностью и живут только разбоем... Сейчас их, правда, осталось очень мало – маленькие разрозненные группы, от них и вреда-то немного – залезут ночью в огород, или из запасов что-то украдут по мелочи, а тогда, тридцать лет назад, целое войско собрал некий Олтус, селуганин...
     – Селуганин? – вздрогнул Денис.
     – Тебе знакома эта раса? – удивилась Зейма.
     – Приходилось встречаться... – уклончиво ответил Денис. – Но что было дальше?
     – Так вот, в войске Олтуса собрались все самые мерзкие отбросы, которых он сумел насобирать изо всех рас, живших на Уйле, точнее – почти изо всех... Во всяком случае, эйлины и тиуряне с Олтусом дел иметь не собирались... Зато ему очень хотелось уничтожить эйлинов, вернее, – захватить их и держать, как скот... Отвратительно, но селугане обожают пожирать любое мясо, будь это животное, или разумное существо! А эйлины, то есть мы, пришлись им особенно по вкусу... Ну и, конечно, Олтус рассчитывал воспользоваться нашими богатыми садами, полями, рыбными заводями, нашим скотом, всем, что нажил мой народ своим трудом. И он напал на нас со своими головорезами... Я уже говорила: эйлины не умеют воевать... Обратиться за помощью – но к кому? Тогда уже вовсю шла галактическая война, народы, населявшие к тому времени Уйлу, были очень разрознены и малочисленны. Кроме эйлинов и тиурян. Но тиуряне недолюбливали нас, хотя наши расы очень похожи... Эта неприязнь уходила своими корнями в глубину веков, мои соплеменники уже не помнили даже ее причину, но тиуряне, видимо, были памятливее. Но мы все же обратились к ним, иного выхода не было. И тогда тиуряне поставили условие: в случае победы эйлины дадут каждому тиурянину по женщине. Дело в том, что тиуряне никогда не отправляют в космос женщин. Поэтому на Уйле не оказалось ни одной тиурянки. А у эйлинов были семьи, рождались дети... Но все равно, чтобы обеспечить каждого тиурянина женой, пришлось бы отдать почти всех женщин. Тогда роду эйлинов все равно бы грозило вымирание. Эйлины предложили дать по одной женщине на каждых пять тиурян. Те запросили одну на двоих. Сошлись на одной к трем... Тиуряне разбили войско Олтуса. Эйлины расплатились...
     – И ты – одна из них, – закончил за Зейму Денис.
     – Да, – кивнула она.
     – Постой, – задумался Денис. – Ты говоришь, что это было тридцать лет назад... Сколько же тебе тогда было лет?
     – Тоже тридцать, – ответила Зейма.
     – Но тогда получается, что тебе сейчас...
     – Шестьдесят, – печально кивнула Зейма, всего шестьдесят, а я...
     – Всего... – перебил Денис и осекся. Он ведь не знал, чему равен год на этой планете. Похоже, что она находится ближе к своему светилу, чем Земля к Солнцу, и год на ней, скорее всего, короче земного. Допустим, раза в два... Тогда Зейме всего тридцать лет по земному времени. Да, это ближе к истине!
     – Где же твои... мужья? – поинтересовался Денис.
     – Остался всего один – Юш, – горько усмехнулась Зейма. – Двое других уже умерли. Срок жизни тиурян короче нашего, да и климат Уйлы им совершенно не подходит – здесь чересчур жарко для них. Так что тиурян осталось всего пятеро, а нас, эйлинок, – пятнадцать. Так что теперь пропорция поменялась на обратную: на одного тиурянина – три эйлинки.
     – А разве тиуряне не могут отпустить домой тех из вас, чьи мужья умерли?
     – Это тоже было одним из условий сделки: пока жив хоть один тиурянин – ни одна из нас не может вернуться домой...
     – А... ваши дети... где они? – смутился почему-то Денис.
     – Мы похожи внешне и физиологически – тоже, но генетически мы – абсолютно несовместимы, – пояснила Зейма.
     – Ты изъясняешься очень уж по научному для... – замялся Денис.
     – Для дикарки? – продолжила эйлинка и рассмеялась. – Тиуряне – очень образованная и умная раса, и они обладают исключительной памятью. За тридцать лет я многому у них научилась.
     – И все-таки: где твой муж? – снова спросил Денис.
     – Я же объяснила тебе: у него, кроме меня, еще две жены. Он принес тебя из пустыни и оставил меня за тобой ухаживать, а сам пошел к одной из них, чтобы не стеснять тебя... – Зейма на несколько мгновений задумалась, а затем спросила: – Денис, а ты сам откуда? Ты похож на эйлинов, но светлокожий... На тиурян ты вообще не похож...
     – Я с Земли... Не знаю, как и объяснить, где это, я плохо знаю астрономию... Во всяком случае, тиуряне у нас были. А меня и мою девушку похитили. Сначала лумиол с одним знакомым ящером, потом селугане...
     – Так вот откуда ты знаешь селуган! – невесело улыбнулась Зейма. – А где сейчас твоя девушка?
     – Хотел бы и я это знать! – тяжело вздохнул Денис.
    
    
     Глава 8.
    
     Тиурянин Юш был действительно совершенно не похож на землян, хотя явно принадлежал к подобной расе. Он был высок, явно выше двух метров, и казался худым, но выглядел, тем не менее, очень пропорционально сложенным. Кожа его была светлой, но имела чуть зеленоватый оттенок. Но самое главное его отличие от землян было не в этом. Самой неприятной была у него голова в целом и лицо – в частности.
     Во-первых, тиурянин был абсолютно лысым, причем, “абсолютно” – это значит полное отсутствие самого понятия “волосы” или даже “волоски” на его теле. Во-вторых, голова неприятно заострялась кверху и была похожа на какое-то узкое яйцо. В третьих , глаза и рот на этом безволосом, зеленоватом лице представляли собой узкие прорези, а нос лишь слегка намечался невысоким, но длинным выступом с малюсенькими дырочками ноздрей. Наконец уши на этой живописной голове отсутствовали вовсе, и слуховые отверстия были просто “просверлены” в черепе. Короче говоря, готовая ассоциация тут же возникла в голове Дениса: Фантомас. Худой, длинный Фантомас.
     Внешне, разумеется, Денис никак не проявил свое отношение к облику тиурянина. Напротив, он улыбнулся, стараясь вложить в свою улыбку как можно больше доброжелательности, и протянул руку. Впрочем, он тут же вспомнил, что перед ним не человек, и рукопожатие вряд ли для него знакомый жест. Тиурянин, однако, то ли догадался, то ли откуда-то знал, что означает этот жест, и пожал протянутую руку Дениса. При этом он произнес:
     – Рад приветствовать тебя в своем доме, землянин!
     – Откуда вы знаете, что я с Земли? – опешил Денис.
     – Не надо называть меня множественным числом, – поморщился в ответ тиурянин, – я всего один перед тобой. А то, что ты с Земли, я знаю. Просто знаю. Тиуряне знают очень много. Я не знаю пока только твоего имени...
     – Денис! Денис Найденов, – представился Денис. – А как вас... тебя зовут?
     – Меня зовут Юш. А теперь я приглашаю тебя разделить с нами трапезу и готов выслушать твою историю.
     С этими словами Юш положил посреди вигвама небольшой мешок и сделал знак Зейме. Она тут же стала ловко вынимать из мешка на расстеленные листья круглые и продолговатые плоды каких-то местных растений, несколько кусков вяленого мяса и сосуд, сделанный явно из металла, причем, совершенно очевидно – не вручную.
     – Райма передала эти угощения в знак уважения к тебе и к нашему гостю, – пояснил Юш, после чего сделал жест рукой, приглашая садиться.
     Денис выбрал плод, формой и цветом напоминающий яблоко и осторожно надкусил. “Яблоко” оказалось очень сочным и вкусным, но вкус его скорее напоминал ананас. Столь же вкусными оказались и другие плоды, а также мясо, которое Денис все же осмелился попробовать, стараясь не думать о его происхождении. Напиток же из металлического сосуда оказался слегка перебродившим соком местных плодов и был очень похож на молодое виноградное вино.
     Наконец дождавшись пока гость насытится, Юш напомнил:
     – Я хочу выслушать твою историю.
    
     * * * * *
    
     Денис еще во время еды усиленно думал, как ему поступить: рассказать ли Юшу все, что ему известно, или скрыть информацию о ключах и загадочном Этом? С одной стороны, рассуждал Денис, если тиурянин узнает, что ключи у него с Ириной, он может опять взять их в заложники, как и все прочие до этого. С другой стороны, даже имея такие замыслы, Юшу не останется ничего иного в этой ситуации, как начать усиленные поиски Ирины, а ее судьба была дороже для Дениса, чем какое-то Это, что бы оно из себя не представляло. К тому же, Юш не был похож на бандита, хотя первое впечатление могло оказаться и обманчивым. И еще один аргумент в пользу рассказать все: Юш был тиурянином, а ведь именно тиуряне отдали им на хранение ключи. Так что по праву-то они тиурянам и принадлежали, и Юш, если решит воспользоваться этими ключами, будет в общем-то прав... Может, он даже сумеет забрать эти ключи себе здесь же, на Уйле, а Денису с Ириной поможет вернуться домой! Это было бы оптимальнейшим исходом всей истории. Так что, как ни суди, получалось, что рассказать всю правду было выгодней, нежели что-то скрывать. Да и вообще врать Денис не любил и не умел – рассказывать правду гораздо легче, чем сочинять что-то, запутываясь во вранье все больше и больше.
     И Денис, начиная с момента своего знакомства с Артуром, подробно рассказал всю свою историю Юшу. Тот выслушал ее молча, не перебив ни разу говорившего. Затем он еще минут пять сидел молча, обдумывая услышанное. Наконец он сказал:
     – Признаться честно, я удивлен твоим рассказом. Мы все, живя на Тиуре, слышали про Это, но мы всегда считали это просто красивой легендой. Согласно ей, ТОТ, КТО СОЗДАЛ ВСЕЛЕННУЮ записал всю информацию о созданном мире – технологию мироздания, все его законы и свойства, способы овладения ими – в некий Кристалл, который назвал просто Это, потому что никакого другого слова даже ОН не смог подобрать, чтобы оно раскрывало всю важность информации. Этот Кристалл ТОТ, КТО СОЗДАЛ ВСЕЛЕННУЮ поместил в Хранилище, закрыв его двумя ключами, а ключи эти спрятал так, что только действительно РАЗУМНАЯ раса сможет найти их и взять, поскольку обладание Этим сделает любого попросту Всемогущим, и если Это попадет в недостойные руки – Вселенной будет угрожать явная гибель! Некоторые варианты этой легенды сходятся на том, что ключи так и не были найдены, поскольку все существующие в мире расы так и не поднялись еще в своем развитии до необходимой ступени Разума. Но мне доводилось слышать и такую версию, что МУДРЕЙШИЕ тиуряне сумели получить ключи и знают местонахождение Этого. А затем началась война, в нее оказались втянуты и тиуряне. Особая охота враждебных нам сил велась именно за МУДРЕЙШИМИ, и им пришлось покинуть Тиуру. Что стало с ними в дальнейшем – неизвестно, но, судя по твоему рассказу, им грозила очень серьезная опасность, поскольку они доверили ключи вам...
     Юш внезапно замолчал и вновь погрузился в размышления. Наконец он подвел итог сказанному:
     – МУДРЕЙШИЕ всегда поступают правильно. Они могут видеть Будущее, во всяком случае, возможные варианты его развития. Если они отдали ключи вам, значит, это был единственный выход в той ситуации. Вас выбрали не случайно. Любой тиурянин обязан подчиняться воле МУДРЕЙШИХ, поэтому я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.
     Денис был несколько потрясен услышанным, он явно не ожидал увидеть себя и Иру в качестве Избранных. Но, в то же время, он успокоился, сразу поверив, что Юш говорит правду, а значит не будет распоряжаться ими, как вещью. Мало того, он обещает помочь. Но помочь в чем: вернуться домой или найти Это?
     Словно услышав мысли Дениса, Юш сказал:
     – Я не могу помочь вам вернуться домой. У нас нет космических кораблей, а извне на Вторую уже многие годы не прилетал никто, кроме тебя. Но я постараюсь тебе помочь найти Ирину, если она и правда здесь. Это действительно система Арктура; две ее планеты совершенно не пригодны для жизни, поэтому думаю, что именно здесь, на Второй, вы сможете “прочитать” следующий параграф Инструкции МУДРЕЙШИХ и будете знать, что вам делать дальше. Ты говорил, что видел, как что-то пролетело за озеро. Возможно, это была капсула твоей подруги. Когда ты восстановишь свои силы полностью, я отвезу тебя на ту сторону озера, – тут тиурянин бросил взгляд в сторону Зеймы. – Надеюсь, что эйлины помогут нам в поисках.
     Тут Зейма неожиданно вскочила на ноги и заговорила быстро, словно боясь, что Юш прервет ее:
     – Отвезти Дениса к эйлинам должна я! Там – мои родные, они никогда не откажут мне и сделают все, чтобы найти Ирину. Тебе они могут не захотеть помочь, ты же знаешь это! И что тогда: ты силой будешь принуждать их к помощи? Зачем нам нужны лишние распри?! Обещаю тебе, что вернусь назад сразу же, как только мы найдем Ирину.
     На этот раз Юш размышлял особенно долго. Он даже прикрыл свои глаза-щелочки неким подобием век, так что Денису показалось, что тиурянин заснул. Неожиданно он открыл глаза и тоже поднялся, встав напротив Зеймы и глядя ей прямо в глаза.
     – Ты была мне хорошей женой все эти годы. Ты не подвела меня ни разу, даже в мелочах. Сейчас дело настолько серьезно, что я должен отбросить все свои амбиции. Воля МУДРЕЙШИХ для меня – важнее всего. Я обдумал твои слова и пришел к выводу, что ты права: так, как сказала ты, будет лучше для Дела. Поэтому я, как твой муж, повелеваю тебе отвезти нашего гостя к своим сородичам и сделать все, чтобы найти его подругу. Если тебе это удастся – я освобождаю тебя от всяких обязательств передо мной. Ты вольна будешь распоряжаться своей судьбой по своему усмотрению. Если же поиск закончится неудачей – ты должна будешь вернуться ко мне, и дальнейшим поиском займусь я сам, даже если для этого мне придется прибегнуть к принуждению и силе.
     Юш опустился на подстилку из листьев. Зейма осталась стоять с горящими, как у безумной, глазами. Такого решения она и не надеялась услышать от своего мужа.
    
     * * * * *
    
     Денис хотел отправиться на поиски Ирины немедленно, но он потерял так много сил, и перенесенный тепловой удар оказал такое действие на организм, что даже стоять на ногах, не качаясь, удавалось с трудом. Только через пять дней заботливого ухода Зеймы Денис почувствовал в себе необходимые силы, чтобы отправиться в путь. Юш внимательно, словно оценивающе, оглядел Дениса со всех сторон, заставил присесть несколько раз, вытянув вперед руки, и не совсем охотно, но все же дал “добро” на отъезд, назначив его на завтра. Рано утром Юш молча растолкал спящего Дениса. Зейма уже приготовила завтрак. Поев, так и не проронив ни слова, все трое направились к озеру.
     Денис ожидал увидеть грубо сколоченную лодку или какой-нибудь плот из неструганных бревен, но то, что предстало его взору назвать лодкой не поворачивался язык. Это был словно космический корабль в миниатюре – небольшая, метра четыре в длину, овальная “летающая (или, скорее, “плавающая”) тарелка” из светло-серого металла с открытой верхней палубой. Зейма уверенно взошла на палубу по сходням, сделанным из того же, что и сама лодка материала. Денис последовал за ней, решив ничему более не удивляться.
     Юш остался на берегу, торжественный и строгий. Перед расставаньем Денис искренне поблагодарил тиурянина за свое спасение и за участие к его дальнейшей судьбе, на что тот ответил кратко:
     – Воля МУДРЕЙШИХ для меня закон. Благодарить за это не надо. А спасти умирающего – неписаный закон для любого разумного существа. За это тоже благодарить у нас не принято.
     Затем тиурянин повернулся к Зейме и дал ей последние распоряжения:
     – Когда найдете Ирину, запрограммируй лодку на беспилотный режим возврата в исходную точку. У нас осталось всего две исправные лодки, включая эту. Для нас очень нежелательно ее потерять.
     – Я все сделаю, Юш. Спасибо тебе за все... – Зейма сглотнула вдруг комок, неожиданно подступивший к горлу. И Юш, до этого выглядевший абсолютно спокойным, отвернулся вдруг и еле слышно произнес:
     – Я лишь возвращаю не принадлежащее мне... За это не благодарят. Спасибо тебе, что дарила мне счастье.
     И он пошел, не оборачиваясь, к селению тиурян.
     Денис не услышал, как включился двигатель, он услышал только шелест рассекаемой воды, да увидел, как начал удаляться берег с уменьшающейся фигуркой уходящего тиурянина.
     Скорость судна была приличной, о чем можно было судить по бьющему в лицо ветру с холодными брызгами. Но и озеро, видно, было не маленьким – тиурянский берег давно скрылся за горизонтом, и со всех сторон быстро несущуюся по волнам лодку окружала теперь только водная серая масса. Денис, видимо, задремал от однообразия движения и легкой качки, потому что, когда открыл глаза – увидел приближающийся берег с невысокими темными скалами.
     Лодка замедлила ход, и Зейма приняла управление на себя, подыскивая место для причаливания. Денис посмотрел на эйлинку и увидел, что из глаз ее по темным щекам катятся слезы. Состояние женщины можно было понять: тридцать лет, или пятнадцать по земному времени, не видела она этих родных скал и даже не рассчитывала увидеть их когда-нибудь снова. И тут Денис заметил, что губы Зеймы едва заметно шевелятся, а прислушавшись, с трудом смог разобрать из-за шума ветра и волн продолжение уже слышанной ранее песни:
     – Ветер, как мольбу мою услышал ты?
     Как тебя за то благодарить?
     Нить моей судьбы тобою вышита,
     Как никто другой не может шить.
     Буду я тебе во всем послушная,
     Буду твои пряди целовать.
     У тебя душа, как ты, воздушная,
     Но любить умеет и мечтать.
    
    
     Глава 9.
    
     Тропинка петляла между скал, и Денис едва поспевал за Зеймой, то и дело оступаясь на острых камнях. А женщина, казалось, летела вперед на крыльях, скользя над камнями, над редкой пожухшей травой. Ее вела за собой любовь к родному дому, луч надежды, так неожиданно засиявший в ее тоскующей душе.
     Наконец скалы кончились, и тропинка вытянулась стрелой вдоль возделанных полей, на которых колосились растения – аналог земного семейства злаковых. Еще не было видно поселения эйлинов, но стала слышна в той стороне, куда торопились Денис с Зеймой, веселая, жизнерадостная мелодия. Зейма, не сбавляя шага, повернула взволнованное лицо к Денису и радостно сообщила:
     – Это свадебная песня! Кто-то женится. Мы как раз попадем с тобой на праздник!
     Денис ничего не ответил, а сам подумал с опасением: “Как бы из-за этого праздника не отложили поисков Ирины!” Его так и подмывало броситься на эти поиски немедленно, не дожидаясь ничьей помощи, но он прекрасно понимал, что одному ему с такой задачей не справиться, если только не повезет уж совершенно сказочно.
     Между тем поля кончились, и тропинка заметно расширилась, превратившись в сельскую улицу с зарослями садов по обе ее стороны. Стали появляться и первые строения, утопающие в гуще этих садов. Денис даже опешил сначала: настолько эти эйлинские домики напоминали земные украинские хатки – такие же беленькие, невысокие, с резными наличниками на окнах и соломенными крышами. Во дворах многих домов бродили какие-то животные, очень похожие на свиней, только с узкими крокодильими мордами и широкими мясистыми хвостами. Зато они совершенно по-поросячьи хрюкали, почесывая свои жирные, заросшие темной щетиной тела о стволы деревьев. Птицы, похожие чем-то и на гусей, и на страусов важно вышагивали гуськом по дороге на высоченных, мускулистых ногах и шипели по-змеиному, кося маленькими красными глазками на незнакомцев. Правда, ни одного жителя не встретилось еще нашим путникам – видимо, все они были на празднике, музыка которого становилась с каждым шагом все громче и громче.
     И вот сельская улица вылилась на широкую площадь – центр всего поселения. Часть площади занимали широкие и длинные дощатые столы, заставленные всевозможной снедью, а вдоль них тянулись такие же дощатые лавки. За столами пока было пусто, зато на другой части площади царило оживление, и веселая музыка доносилась из самого центра яркой праздничной толпы. Денису снова почудилось, что он оказался на Земле, на веселом украинском празднике, каким его показывают в фильмах: такие же яркие платья на женщинах с вышитым орнаментом и разноцветными венками и лентами в волосах, такие же белые и тоже с вышивкой рубахи на мужчинах. Вот только все украинцы были почему-то черными, как негры, хотя и с европеоидными чертами лица. И мужчин здесь было гораздо больше, чем женщин, раза в три-четыре, просто женщины, танцуя под веселую музыку, крутились змейками между мужчин, а их яркие ленты струились следом, и от этого казалось, что женщин тоже много. По сути, всего-то, навскидку, можно было определить, что здесь человек сорок, не больше, и только яркие наряды и веселое шевеление создавали иллюзию куда большей толпы.
     Весь этот празднично наряженный люд составлял собою кольцо, из середины которого не переставая лилась музыка. Зейма поискала глазами с краю знакомые лица, не нашла, и, не раздумывая, вклинилась в людскую гущу, стремясь пробиться ближе к центру. Денис немедленно последовал за ней. На них стали обращать внимание и, увидев странное белое лицо Дениса, со страхом шарахаться в стороны. В результате, когда Зейма с Денисом пробрались наконец к центру, прежнего людского кольца уже не было – все эйлины столпились испуганной кучей позади троих музыкантов, двое из которых еще продолжали самозабвенно дудеть в большие загнутые трубы, а третий замер, подняв колотушку над пузатым барабаном с бубенцами по краям, да так и забыл ее опустить, увидев перед собой странную парочку.
     Но Денис смотрел уже не на музыкантов. Его внимание приковали к себе две фигуры, сидящие на низенькой скамеечке прямо посередине недавно существовавшего кольца веселящихся эйлинов. Это были мужчина и женщина, впрочем, даже не мужчина, а еще почти совсем мальчик – угловатый и худой. Он был одет в красную рубаху, заправленную в красные же широченные штаны. А женщина, сидящая рядом... Что-то больно кольнуло Дениса прямо в сердце – но он боялся еще верить своему предчувствию... На середине такта замолчал вдруг один музыкант, сразу за ним – другой, и Денис в наступившей полной тишине, на задрожавших ногах медленно подошел к женщине. Она была одета в широкое платье-балахон такого же красного цвета, что и у сидящего рядом парня. Черные руки женщины безвольно лежали на коленях, голова была опущена вниз так, что свешивающиеся с венка разноцветные ленточки закрывали лицо. Денис бережно взял голову женщины дрожащими ладонями и поднял ее лицо. С черного, явно вымазанного какой-то краской или даже обыкновенной сажей лица на него смотрели синие, бездонные глаза Ирины. Но глаза эти были подернуты пеленой глубокой отрешенности и ничего не видели перед собой.
     – Ира! Иришка! – закричал Денис, тормоша девушку за плечи. – Это я, Денис! Что с тобой?! Очнись!
     Но стоило Денису на мгновение снять свои руки с девичьих плеч, как голова Ирины снова опустилась. Денис выпрямился и безумным взглядом обвел толпу эйлинов, все так же испуганно взирающую на происходящее.
     – Что здесь происходит?! – заорал Денис. – Что вы сделали с Ириной?!
     Он не сразу понял, что орет по-русски, чем привел эйлинов в еще большее замешательство. Но тут неожиданно на помощь Денису пришла Зейма. Она встала рядом с Денисом и сказала:
     – Приветствую вас, эйлины! Вы не узнаете меня? Я – Зейма, дочь Займы и Катура. Я вернулась к вам с берега тиурян, мой муж Юш вернул мне свободу в обмен на то, что я помогу этому человеку, – Зейма показала рукой на Дениса, – найти его женщину. Эта женщина – вот она, сидит перед нами в свадебном платье! Денис нашел ее, я выполнила свое обещание, данное мужу и, казалось бы, могу быть свободной. Но моя совесть не позволяет мне поступить так, ведь эта женщина не владеет своим разумом, а значит – она еще не вернулась к своему возлюбленному, ее нет с ним! Что же вы сделали, эйлины?! Как могло это случиться? И с каких это пор свободолюбивые эйлины, уважающие свое и чужое достоинство, стали насильно выдавать девушек замуж? Неужели за тридцать лет моего отсутствия так все здесь переменилось? В таком случае я лучше вернусь к тиурянам. Неволя у них – справедливее вашей свободы!
     И тут, в самый разгар этой гневной тирады, из толпы эйлинов нерешительно вышла пожилая женщина и, раскинув в стороны, словно для объятия, руки, направилась к Зейме. Зейма замолчала и посмотрела на женщину. Глаза ее вспыхнули вдруг огнем радостного узнавания, и Зейма бросилась к женщине, заключив ее в свои объятия.
     – Мама!
     – Доченька...
    
     * * * * *
    
     Денис сидел на деревянной лавке в чистой и светлой хатке, еще раз поразившей его сходством с земным деревенским жильем, и слушал рассказ матери Зеймы и еще нескольких эйлинов – то ли родственников Зеймы, то ли просто соседей. Ирина, уже отмытая от сажи и переодетая в свои джинсы и рубашку, сидела рядом с ним, но взгляд ее по-прежнему был устремлен куда-то в ведомую лишь ей одной точку. Зейма то присаживалась на соседнюю скамью рядом с матерью, то вскакивала и начинала бесцельно метаться по маленькой комнатке. Ее раздирали противоречивые чувства: радость возвращения в родной дом, встреча с родными – и боль за Дениса с Ириной, которые так и не смогли по-настоящему встретиться.
     А история, приключившаяся с Ириной, в изложении эйлинов сводилась к следующему. Когда спасательная шлюпка Ирины свалилась с небес на поле недалеко от селения, практически все эйлины бросились к месту посадки. Уже несколько лет ни один корабль не показывался в этих краях, и интерес местных жителей был вполне понятен. Интерес был продиктован еще и страхом: уж не предвестник ли это новой беды, не переместилась ли война и сюда, в тихий эйлинский уголок Уйлы?
     Но в шлюпке оказалась всего лишь девушка, совершенно не внушающая опасений, по крайней мере внешне. Она была очень похожа на эйлинов, только со светлой кожей. Девушка была без сознания – при посадке она разбила себе голову о панель управления. Эйлины – народ сострадательный и добрый. Девушку приютила у себя Займа – мать Зеймы. Собственные две ее дочери повыходили замуж, младшая – Зейма – жила на чужбине, а сын с невесткой были совсем не против такому соседству. Тайра, жена сына, кое-что смыслила в медицине, еще и поэтому незнакомку было решено оставить пока в их доме. Обработанная рана, к которой Тайра прикладывала известные ей травы, заживала быстро, а вот с сознанием белокожей девушки происходило что-то неладное. Еще в первый день, когда Ирина находилась в беспамятстве, Тайра дала ей выпить настой уйрема, местного растения, который всегда помогал эйлинам прийти в себя при потере сознания, давал заряд бодрости телу и ясность мыслей голове.
     Первый эффект от лекарства был обнадеживающий – незнакомка очнулась и стала о чем-то спрашивать на незнакомом языке. После того, как с ней попыталась поговорить Тайра, девушка совершенно свободно заговорила по-эйлински, но фразы ее были бессмысленными, а поведение странным. Глаза ее дико блестели, руки пытались сорвать повязку с головы; она все время пыталась вскочить с постели и убежать. При этом она кричала что-то о том, что ей пора на работу в какую-то библиотеку, что ее ждет Денис, что у них ключи и надо срочно открыть люк на корабле, чтобы успеть улететь до взрыва. Потом девушка забылась тревожным сном до утра. Утром Тайра еще раз рискнула ей дать настой уйрема, так как состояние Ирины стало еще хуже – она не приходя в себя металась со стоном по кровати. После приема лекарства метания прекратились, Ирина снова пришла в сознание, явно почувствовав себя лучше, но зато речь ее стала совсем бессвязной, прерываемой диким хохотом. На этот раз ей удалось даже соскочить с постели и вырваться на улицу. С большим трудом ее, вырывающуюся и царапающуюся, удалось вернуть в дом и даже пришлось связать. И опять она быстро успокоилась и заснула тревожным сном. На другой день Тайра решила не давать больше лекарства, но от этого стало только хуже. Ирина так извивалась на постели в корчивших ее судорогах, что ее снова пришлось связать, чтобы она не поранилась. Но Ирина издавала столь жуткие крики и стоны, так жалобно выкрикивала одно только разумное слово: “Дай!”, что Тайра не выдержала и дала ей всего несколько капель лекарства. На этот раз буйства почти не было – зато уже через минуту блаженная улыбка полного умиротворения и счастья играла на губах Ирины. И снова – тяжелый сон, и снова – метания, судороги и дикие крики утром. Теперь Тайра давала лекарство совсем по несколько капель, но зато почти постоянно. В буйство Ирина больше не впадала, но зато стала словно замороженной, не реагирующей ни на что. И только когда действие лекарства начинало проходить, она начинала тревожно озираться по сторонам и тихо постанывать.
     – И вы решили отдать больную девушку замуж?! – не выдержала Зейма. – Как же так? Объясни, мама, как могло такое случиться?! Меня отдали замуж на чужбину, но тогда вас заставило это сделать чувство долга, и я никого не виню. Но сейчас! Зачем это было нужно сейчас?!
     Присутствующие в доме эйлины виновато опустили головы, стараясь не встречаться взглядом с Зеймой и Денисом. Наконец один из мужчин, как оказалось – брат Зеймы, тяжело вздохнул и сказал:
     – Тебя долго не было с нами, сестра. Но, наверное, ты уже успела заметить, как нас стало мало. Особенно женщин. За то время, что ты жила у тиурян, у нас родилось всего четыре ребенка, трое из которых мальчики. Пятнадцать эйлинов умерло, десять из которых – женщины. Двенадцать мужчин ни разу не были женаты, еще двенадцать – вдовцы... Летур еще молод, но достаточно взрослый, чтобы прокормить себя и жену. Он сам изъявил желание жениться на белокожей женщине, чтобы ухаживать за ней и заботиться. Ты видишь – мы живем небогато. Я отдаю все свои силы, чтобы содержать мать и жену. Тем более... у Тайры скоро будет ребенок... Надеюсь, что это будет девочка.
     Брат поднял глаза на Зейму уже совершенно открыто и закончил:
     – Ты не должна обвинять нас в бессердечии. Напротив, поступок Летура – благороден. Ты же видишь, в каком состоянии эта девушка! Много ли найдется желающих ухаживать за ней, неизвестно как долго? А если она останется такой навсегда? Летур знал это, но добровольно согласился взвалить на свои плечи не такую уж легкую ношу. Ведь ты же знаешь, что по нашим законам мужчина не может оставить жену без ее согласия...
     Неожиданно за эйлинов вступился молчавший до сих пор Денис:
     – Зейма, он прав. Не кори ни в чем своих земляков. Со своей стороны я могу только поблагодарить их за участие к Ирине. Лучше помоги мне понять, что с ней случилось. Есть у меня одно подозрение, но...
     – Говори, что ты думаешь, – подтолкнула Зейма, ставшая очень сосредоточенной.
     – Симптомы Ириной болезни очень напоминают наркоманию... Эйфория, бред, потом страшные ломки, зависимость, наконец... Но как-то уж очень все это быстро произошло, и в таких преувеличенных формах... К тому же, эйлины, как я понял, употребляют это вещество – и таких последствий нет!
     – Не забывай, что эйлины – не земляне! – вмешалась Зейма. – Внешне мы похожи, но наша физиология может в корне отличаться от вышей... Постой, вот что я вспомнила... Когда я только-только поселилась на том берегу, у тиурян, поначалу я часто принимала настой уйрема, чтобы уйти от депрессии, сильной тоски по дому. Юш заинтересовался тогда этим лекарством, и я дала ему попробовать. Он стал очень веселым, непохожим на себя. Мне даже немного легче стало на душе – не так он оказался страшен, как показалось сначала. На другой день он почувствовал себя неважно и снова попросил уйрем. Так продолжалось дней пять, пока Эр, старший из тиурян, не запретил Юшу принимать это лекарство, а мне сказал, чтобы я никогда больше не делала этого настоя. Тогда он объяснил мне тоже, что у тиурян может возникать сильная зависимость к некоторым веществам, которая очень опасна и может даже привести их к быстрой смерти. Еще он научил меня, как сделать нужное снадобье, чтобы вылечить Юша, потому что тот не мог уже обходиться без уйрема и был просто разбит, когда я перестала ему его давать. Я сделала все, как сказал Эр, и Юш быстро поправился. Но это было так давно... Я не могу вспомнить...
     – Ты должна постараться, Зейма! – взмолился Денис. – Или давай, пока лодка тиурян еще здесь, я съезжу к ним и узнаю рецепт у Эра!
     – Эр уже умер, – вздохнула Зейма. – Вряд ли кто кроме него знает этот рецепт... Юш, во всяком случае, не знал, а ведь он очень умный...
     – А если спросить у тетрианина? – вдруг произнес кто-то из присутствующих. Все эйлины вздрогнули, и как один посмотрели на сказавшего это.
    
     * * * * *
    
     Денису пришлось приложить довольно много усилий, чтобы расшевелить эйлинов. Очень неохотно согласились они рассказать о загадочном тетрианине. Лишь только надежда, что это как-то сможет помочь больной девушке, заставила их решиться. В поведении эйлинов Денис увидел даже не упрямство, а что-то, очень похожее на суеверный трепет. “Возможно, это какой-нибудь местный черт из древних эйлинских сказок”, – подумал Денис. Но слишком уж серьезны были эйлины. В любом случае, чтобы делать выводы – стоило послушать.
     Вторая планета системы Арктура приняла на своем веку представителей множества рас из самых отдаленных уголков Галактики. Были они различны по внешнему виду, цвету, форме, уровню культуры и развития, но объединяло их всех одно: все они сюда на чем-то прилетали. Корабли были так же различны, как и их хозяева: и круглые “тарелки”, и светящиеся шары, и металлические громадины, грохочущие и извергающие потоки пламени. Но все они прилетали из глубин космоса, садились на планету, и затем из них выходили, выползали, выливались или вылетучивались инопланетные гости.
     Тетриане же появились просто так. Казалось, сгустился воздух в маленькое облачко тумана, а когда туман растаял, на земле лежали пять маленьких зеленых змеек. Они не обращали на окружающее ни малейшего внимания. Деревья, камни, эйлины – все для них было едино. И тут начались главные чудеса: мир начал “ломаться” на глазах изумленных эйлинов. Исчезали куда-то разом, словно вырванные из пространства, части земли с садами и пашнями, на их месте появлялась вода, камни, а то и просто черная пугающая пустота. Приближались, словно живые, холмы, леса, скалы.
     На какое-то время светопреставление кончилось, и эйлины увидели прямо перед собой большую скалу с неглубокой пещерой почти у самой вершины. Вершина была рядом, где-то внизу бились о камни волны озера, но в то же время эйлины стояли на земле, на улице родного села. Все выглядело так нелепо и дико, что многие просто попадали в обморок. Органы чувств просто отказывались воспринимать происходящее. Потеряли смысл понятия “верх” и “низ”, “далеко” и “близко”. А пришельцы втолкнули между тем одну из змеек в пещеру и стали “заваливать” ее странными пирамидами, которые они словно лепили из воздуха. Объяснить, что происходит, было просто невозможно: пирамиды входили одна в другую, странным образом пересекались и перекрещивались; зеленая змейка оказывалась то в одной из них, то словно в стороне, то пропадала вовсе. В конце концов, она оказалось в некоем подобии наистраннейшего куба, грани которого состояли из оснований пирамид, которые словно висели в воздухе, не касаясь друг друга. Острия десятков этих пирамид, направленные внутрь куба, казалось, должны были проколоть несчастную змейку, находящуюся в самом центре конструкции, но, странным образом было видно, что она находится в довольно большом замкнутом пространстве. Разуму просто становилось больно от этой сюрреалистической картины. Многие эйлины хватались за головы и буквально падали с ног.
     И тут мир “заломало” снова: вновь задвигались леса и скалы, вода и пашни, смешиваясь и меняясь местами. И – все вернулось в исходное состояние. Эйлины, кто еще с трудом стоял, а большинство лежали на улице родного селения; вокруг, как и прежде, зеленели сады возле белых домиков, и только маленькое облачко тумана развеивалось на ветру в том месте, где только что извивались четыре зеленые змейки.
     Долго эйлины не могли прийти в себя от увиденного, и никто не мог дать хоть какого-то объяснению случившемуся. Правда, некоторые из них узнали скалу с пещерой у вершины. Но она находилась очень далеко от села – туда добирались только рыбаки на парусных лодках, да и то не каждый год: только когда рыба по каким-то причинам уходила от здешних берегов, а это случалось редко. И нашлись все же два смельчака, которые решились проверить, не привиделось ли все эйлинам в каком-то чудовищном сне и сходить на рыбацкой лодке к этой скале.
     Отчаянных эйлинов не было три дня. Наконец когда они вернулись, все жители селения собрались на центральной площади, чтобы послушать о необычном плавании. Все оказалось именно так, как произошло в недавнем бредовом видении. Взобравшись к вершине скалы, мужчины увидели в глубине пещеры загадочный куб с зеленой змейкой внутри. И эта змейка разговаривала с ними!
     Чтобы не потерять сознание от созерцания безумного куба и не сорваться со скалы, два отважных рыбака общались с пришельцем с закрытыми глазами. Змейка назвала себя тетрианином. Непонятная Тетра была четырехмерным миром, причем роль четвертого измерения играло не время (если учитывать и его, то этот мир был пятимерным), а величина, подобная длине, высоте и ширине, но не доступная нашему разуму и органам чувств. Существо, заключенное в куб, совершило какое-то преступление по своим законам и было таким странным образом изолировано от своих четырехмерных собратьев. Почему именно на Уйле, рыбаки так и не смогли понять – логика инопланетянина была тоже какой-то “четырехмерной”. Кстати, настоящий внешний вид тетриан в четырехмерном пространстве, если верить узнику, в корне отличался от того, что воспринимало зрение жителей трехмерного мира: они были большими, красивыми и сильными. Иногда пришелец говорил явную чушь, словно специально придуривался, а иногда поражал глубиной своего познания. Он поведал например, что знает очень много и об Уйле, о населяющих ее расах и о взаимоотношениях их друг с другом. Говорил, что видит некоторые события будущего, варианты их возможного развития и способы корректировки этих событий в ту или иную сторону. Он предупредил, в частности, о скором нападении на эйлинов селуганина Олтуса и об единственном способе противостоять ему – обратиться за помощью к тиурянам. Эйлины, понятно, не поверили предсказанию, тогда зеленый, маленький узник сказал, что при их возвращении домой начнется сильный ветер, который сорвет и унесет парус; рыбакам придется пристать к берегу и пережидать непогоду в лесу; сухая ветка дерева от сильного порыва ветра отломится и упадет на одного из них, распоров щеку и что оставшийся путь им придется пройти на веслах в течение целых суток.
     Все получилось в точности так, как сказал тетрианин: и ветер, и сорванный парус, и распоротая веткой щека, и весельная гребля на протяжении суток. Получалось, что и нападение врагов становилось возможным. Высланные на разведку эйлины подтвердили о приближении вооруженной группы, поэтому и решение об обращении за помощью к тиурянам сумело стать своевременным.
     Получалось, что тетрианин спас эйлинам жизнь. И он стал для них своеобразным богом, но богом непонятным, а потому пугающим. Никто не навещал больше его пещеры-темницы, и сам факт его существования постепенно обрел оттенок легенды. Но многие лично помнили события тридцатилетней давности, поэтому легенда не стала еще самою собой до конца.
    
    
     Глава 10.
    
     Вотур, так звали брата Зеймы, сам вызвался сопровождать Дениса к скале с заточенным тетрианином. Видимо, в глубине души он все же чувствовал какую-то вину эйлинов перед земной девушкой. Во всяком случае, он явно переживал укор сестры. Вотур не был рыбаком в полном смысле этого слова, но иногда, в особо неурожайные годы, принимал участие в рыбной ловле вместе с профессиональными рыбаками, так что управляться с лодкой и парусом он умел и прибрежную часть озера более-менее знал.
     Причалив лодку неподалеку от возвышающейся над водой скалы, Вотур потупил взгляд и сказал, не глядя на Дениса:
     – На скалу я не пойду. Буду ждать тебя здесь.
     Денис и не мог требовать от эйлина большего. Он, благодаря, положил руку ему на плечо и, не говоря ни слова, прыгнул из лодки на прибрежные камни.
     Собственно, скала была не такой уж и высокой. Спортсмен-альпинист даже посчитал бы ниже своего достоинства взбираться на такую. Но Денис не был спортсменом, тем более – альпинистом. Однако, подняться на эту скалу ему было просто необходимо!
     Сначала подъем в гору был пологим и совсем не сложным. Но постепенно каменная глыба становилась все круче и каждый шаг приходилось уже рассчитывать. Довольно быстро Денис почувствовал, что устал. Да к тому же еще постоянная выматывающая жара, к которой Денис так и не смог привыкнуть, делала свое дело. Найдя более или менее широкий выступ, Денис встал на него и прижался спиной к камню, отдыхая. Он вспомнил свое недавнее путешествие по раскаленной пустыне и подумал, что сейчас ему все-таки легче. Во-первых, нет той безысходности – сейчас есть конкретная цель, во-вторых, Ирина нашлась, и это самое главное. Он все равно найдет лекарство для нее, чего бы ему это ни стоило! И наконец в-третьих, у него есть сейчас с собой вода и гибель от жажды, как тогда в пустыне, ему не грозит. Есть еще друзья, которые переживают за них с Ириной, помогают всем, чем могут... Денису как-то даже не приходило в голову, что по сути эти их новые друзья и не люди вовсе. Он так уже привык за последнее время к встречам с представителями различных рас, что к понятиям “люди-нелюди” относил сейчас кого бы то ни было только по их поступкам и помыслам, а не по цвету кожи или форме черепа.
     Денис отпил несколько глотков воды из фляги и поднял глаза к небу. Оно было безоблачным и синим, совсем как на Земле. “Боже мой! – подумал вдруг Денис. – А ведь я нахожусь на чужой планете, в миллиардах километрах от Земли!” Почему-то Денис особо не задумывался об этом раньше. События последних дней проносились так стремительно, были столь невероятны, что удивляться чему либо сознание, видимо, просто устало. Скажи кто-нибудь Денису две недели назад, что он будет карабкаться под палящими лучами далекой звезды на скалу чужой планеты – он бы даже смеяться над этим не стал. А если бы ему сказали зачем он туда полезет! Чтобы спасти любимую?! Денис постарался представить, как бы он отреагировал на это две недели назад. Но почему-то не смог этого сделать, как ни старался. Наоборот, теперь та, прошлая земная жизнь казалась уже ему чем-то совершенно нереальным. Денис тряхнул головой, отгоняя глупые мысли. “Спасти любимую! – теперь только это осталось в его голове от недавних мыслей. – Я должен спасти свою любимую!”
     Неожиданно, подстегивая себя этой одной-единственной фразой, Денис словно обрел второе дыхание. Подъем значительно ускорился. Руки будто бы сами находили нужный выступ, за который можно ухватиться, ноги тоже, словно сами по себе становились на единственно верные опоры. И вот – Денис забрался наконец на небольшую площадку, рядом с которой в камне скалы зияло отверстие пещеры. Денис опустился на горячий камень, переводя дыхание.
     – Эй! Ты что, уснул там, что ли? – послышалось вдруг из глубины пещеры. Денис от неожиданности даже вздрогнул. Он поднялся на ноги и сделал шаг к отверстию в скале, пристально вглядываясь внутрь. И тут он увидел такое, что даже слышав рассказ эйлинов о странном кубе, никак не ожидал увидеть. Сознание отчаянное запротестовало, отдавшись по всей голове острой болью. Перед глазами все завертелось. Денис покачнулся и чуть не опрокинулся на спину, в последний момент успев ухватиться за стену.
     – Закрой глаза, бестолочь! – снова раздался голос. Денис и сам догадался уже сделать это, поэтому так и не успел разглядеть говорившего. С закрытыми глазами стало гораздо лучше. Боль, поворочавшись в голове еще немного, нехотя все же ушла.
     С трудом разлепив пересохшие губы, Денис выдавил из себя:
     – Ты тетрианин?
     – Ну, я, – ворчливо ответил голос. – И что?
     – Мне нужна твоя помощь.
     – Ага! Всем нужна моя помощь! А мне самому что ли помощь не нужна? Да мне больше всех вас вместе взятых нужна помощь! Я посажен в клетку, в темницу, закован, распят... – говоривший, казалось, вот-вот расплачется. – Но разве кому-нибудь есть дело до этого? Разве кто-нибудь придет сюда, спросит: “Василий Порфирьевич, а не нужна ли тебе помощь?” Нет! Все только приходят и требуют: “Давай, помогай! Чего прохлаждаешься в тенечке!” Кстати, тенечек здесь действительно превосходный, учитывая температуру окружающей среды вне стен этой милой пещерки. Вы не находите?
     Денис просто опешил от этой словесной тирады, обрушившейся на него. Он подумал даже, что вот открой сейчас глаза – и увидишь перед собой некоего брюзгу-очкарика, одетого в помятый пиджачок и пузырящиеся на коленях брюки. Но он вовремя опомнился и глаза открывать не стал. Вместо этого спросил, перейдя почему-то на “вы”:
     – А почему вы называете себя Василием Порфирьевичем?
     – А ты как называешь себя?
     – Денисом... То есть, это не я так себя называю, это мое имя – Денис. Денис Сергеевич Найденов.
     – Ага! Значит ты можешь называть себя Денисом Сергеевичем, а я себя называть Василием Порфирьевичем не могу! Почему, собственно? Что это еще за дискриминация? – говоривший, казалось, обиделся искренне. Денис даже смутился.
     – Да нет, вы можете, конечно, называть себя как вам угодно, но...
     – Что значит: как мне угодно! – возмутился голос. – Меня так зовут!
     – Но это невозможно... – Денис совершенно был сбит с толку. Этот нелепый разговор совершенно не вязался с обстоятельствами его пребывания здесь. “Может, я сплю?” – подумал было Денис, но глаза открывать все же не решился. А собеседник его вдруг неожиданно смягчился:
     – Разумеется, мое имя на родном языке звучит иначе. Но применительно к твоему языку оно звучало бы именно так: Василий Порфирьевич. Ну, если хочешь, зови меня просто – Василий. И давай без “выканья”. Не люблю, знаешь ли...
     Неожиданно Денис понял, что весь этот невероятный диалог ведется на чистейшем русском языке! Он так уже привык в последнее время изъясняться на каких угодно языках, кроме своего родного, что не сразу это заметил. Если бы не напомнил тетрианин. А он-то откуда...
     – Вы... то есть ты... ты можешь говорить по-русски? – не удержался Денис от вопроса.
     – А тебя что – больше устраивает китайский? Извини, с китайцами общаться не приходилось, – не удержался от подколки тетрианин. – А мой язык ты не знаешь. Да если бы и знал – ни слова произнести бы не сумел. Ладно, говори зачем пожаловал.
     – Василий, мне нужна твоя помощь, – вновь начал Денис, решив не задавать лишних вопросов и соглашаться с собеседником во всем.
     – Ну так и мне нужна помощь, Денис, – снова завел свою “песню” тетрианин.
     Денис наконец полностью пришел в себя и, вспомнив, зачем он здесь, разозлился:
     – Слушай! Я не шутки сюда шутить пришел! У меня действительно серьезная проблема!
     Василий в ответ тоже повысил голос:
     – А ты думаешь я шутки шучу?! Хороша шутка – тридцать лет просидеть в клетке!
     – Но ты же знаешь, что я ничем тебе помочь не могу!
     – А вот это еще как сказать! – очень серьезным тоном сказал тетрианин.
     – То есть? – не понял Денис.
     – Как раз ты-то мне и можешь помочь, иначе я бы тут с тобой лясы не точил.
     – Но как?! – изумился Денис.
     – Ведь ты же ключник...
     Денис неожиданно понял, что “Василий Порфирьевич” действительно не шутит. А раз так, значит можно поторговаться, хотя делать этого Денис решительно не любил. Но сейчас на карту было поставлено очень много – Ирина жизнь. Поэтому он собрался и сказал как можно более решительно:
     – Хорошо, я сделаю то, что ты попросишь – если ты скажешь как. Но только после того, как ты поможешь мне.
     – Чего тебе надобно, старче? – устало и без тени иронии отозвался тетрианин.
     – Моя девушка попала в беду. Она попала в наркотическую зависимость от местного снадобья – настоя уйрема. Она находится в очень тяжелом состоянии, практически без сознания. Живой труп, можно сказать. И я очень боюсь, что живым он будет оставаться недолго.
     – Ты правильно боишься, – вздохнул Василий. – Уйрем для бывшей наркоманки – чистый яд.
     – Что ты несешь! – заорал Денис. – Кто бывшая наркоманка? Ирина?!
     – Ну не я же, – невозмутимо парировал тетрианин.
     – Да я с тобой, вижу, только зря время трачу! – затрясло Дениса от возмущения.
     – Ничего ты не видишь – у тебя глаза закрыты, – едко подметил Василий и продолжил уже серьезно: – Такого резкого эффекта уйрем не смог бы принести человеку, никогда ранее не испытывавшему наркотической зависимости. Это возможно только в случае рецидива. Не хочешь – не верь. Спроси потом у нее и узнаешь, что я был прав. Спорим?
     – Не хочу я с тобой спорить, – с трудом приводя в порядок разбегающиеся, как тараканы, мысли ответил Денис, думая при этом: “Ира – наркоманка?! Моя славная маленькая белочка?! Нет, это полный бред!”
     – Ну, так нужен тебе рецепт лекарства? – услышал Денис словно откуда-то издалека.
     – А? Что? – не соображая что делает, Денис даже открыл глаза на мгновение, но тут же сильно зажмурился снова и закивал головой что есть силы. – Да-да! Конечно нужен! Говори!
     – Записывай! – деловито распорядился Василий и начал бойко диктовать состав нужного снадобья: какие нужны компоненты, в каких пропорциях, как принимать... Денису всю эту информацию записать было конечно же некуда, но он, как мог сосредоточился и старательно запоминал все сказанное тетрианином. Тот заметил усилия Дениса и сказал:
     – Да ладно, не напрягайся так сильно! Придем в селение – и я все тебе расскажу еще раз. И даже помогу все сделать, как надо. Давай только – освободи меня скорее!
     – Но если честно, я не знаю, как это сделать, – пожал плечами Денис.
     – А что тут знать-то? Приложи ключ к клетке – и всего делов!
     – А... как ты узнал, что у меня есть ключ? – спросил все же Денис. – И откуда ты знаешь, что он подойдет к замку твоей клетки? Вообще-то, насколько мне известно, он от другого замка...
     – Во первых, у меня есть глаза, и они, в отличии от твоих, открыты, – терпеливо стал объяснять Василий. – Во-вторых, есть вещи, которые мне, жителю четырехмерного мира, трудно, если вообще возможно, объяснить тебе, трехмерному. Я вижу твой ключ, я вижу свой замок. Мне наплевать, к какому замку он у тебя еще подходит! Я вижу только, что он подходит к моему замку. Давай, открывай!
     И Денис решился. Да и что еще оставалось делать? Не бросать же человека, то есть – тетрианина, в беде, если есть возможность ему помочь! К тому же, честно говоря, Денис не был уверен, что запомнил рецепт лекарства правильно. А так – Василий поможет. Если не сбежит...
     – А ты не сбежишь?
     – Куда? – грустно вздохнул Василий. – Да и зачем? Чтобы меня снова поймали и посадили теперь уже наверняка?
     – А за что тебя, кстати, посадили? – поинтересовался Денис.
     – Не твое дело, – грубо отрезал Василий. – Слушай! Ты меня собираешься открывать?!
     Денис осторожно пошел на голос, выставив вперед правую руку. Вот ладонь его коснулась чего-то странного: ни теплого – ни холодного, ни мягкого – ни твердого, ни круглого – ни квадратного... В тот же миг послышался какой-то шорох, будто осыпались сухие листья, и радостный голос Василия провозгласил:
     – Можешь открывать глаза!
    
     * * * * *
    
     Тетрианин Василий действительно оказался маленькой зеленой змейкой. Только он был какой-то ненастоящий, словно мультяшный. Денис сразу вспомнил ужика из мультфильма про волшебное кольцо. Казалось, что эта зеленая змейка просто нарисована и была словно плоской, двухмерной. Но она шевелилась, открывала свою маленькую пасть с острым раздвоенным язычком и поблескивала глазками-бусинками. Еще Денису вспомнились фильмы, где наряду с реальными героями действуют рисованные мультяшные. Аналогия была полной!
     – Ну, чего уставился? – сердито проворчал ужик. – Не нравлюсь, что ли? Это я тебе только кажусь таким...
     – Знаю-знаю, – невольно засмеялся Денис. – На самом деле ты большой, красивый и сильный!
     Василий только вздохнул с сожалением: дескать, что с тебя взять, и сказал обиженным тоном:
     – Может, пойдем все-таки отсюда? Мне здесь уже как-то поднадоело.
     Только сейчас Денис спохватился, что предстоит еще путь со скалы вниз. А это, по слухам, гораздо трудней, чем подъем. И тут он вспомнил о рассказе эйлинов.
     – Слушай, Василий, а ты разве не можешь переместить нас вниз?
     – Что я тебе, фокусник?
     – Но ведь твои, так сказать, сородичи как-то переместили к селению эйлинов это место...
     – “Переместили”! – фыркнул ужик. – Темнота... Я же тебе говорил уже: мне не объяснить тебе законов четырехмерного мира. Вот, например, ты знаешь, что такое клапан?
     – Ну, он в одну сторону что-то пропускает, а в другую нет, – ответил Денис.
     – Вот и здесь сейчас примерно та же история, – пояснил Василий. – Только все сложнее, конечно, да и вообще не так. В общем – не для средних умов, да к тому же трехмерных.
     – Ладно уж, гений, – сказал Денис. – Как будем спускаться?
     – Если ты думаешь, что я могу лазить по отвесным скалам, сразу скажу: нет! Я не ящерица какая-нибудь...
     – Так ведь и я, как бы, – не ящерица, – проворчал Денис.
     – Но сюда ведь ты залез? – резонно заметил Василий. С этим доводом пришлось согласиться.
     Денису ничего не оставалось делать, как спускаться, надеясь, что после стольких передряг судьба не позволит ему банально разбиться, сорвавшись со скалы. Василий обвил шею Дениса и деловито подавал советы:
     – Правее ногу ставь! Да не туда! Еще правее! Чуть ниже!
     Надо сказать, что эти советы помогали, и на удивление довольно скоро уже Денис со своим необычным спутником стояли у подножия скалы.
     – А говорил: не ящерица! – съязвил Василий. – Самая, что ни на есть, настоящая ящерица – только большая и потная.
     – Ящерицы потными не бывают, – тяжело отдуваясь, ответил Денис.
     – В этом мире бывает все! – философски заметил ужик.
    
     * * * * *
    
     Вотур встретил тетрианина настороженным взглядом. Всю дорогу до самого дома он не проронил ни слова, искоса поглядывая на нового пассажира. А тетрианину, казалось, было на все наплевать. Он наслаждался свободой!
    
    
     Глава 11.
    
     Эйлины, конечно, слабо верили, что поход Дениса к тетрианину кончится чем-нибудь путным. Но то, что он вернется с самим тетрианином – никто не мог и предполагать. Изумлению селян не было предела, когда под вечер на тропинке ведущей от озера показались Денис с Вотуром, но не одни, а с висящей на шее у Дениса маленькой зеленой змейкой.
     Эйлины откровенно побаивались тетрианина и старались держаться его подальше. А он, казалось, не обращал на это ни малейшего внимания, да и на самих эйлинов, впрочем, тоже. Едва переступив порог дома Зеймы, Денис бросился к постели, на которой спала, или лежала без сознания, Ирина.
     – Ей хуже, – прошептала Зейма, не дожидаясь вопроса Дениса. – Она бредит. Тайра не давала ей больше настоя...
     – Ну-ка, дайте посмотреть, – неожиданно подал голос Василий. Он подполз к девушке и, казалось, застыл в неподвижности. Через пару минут он повернул голову к Денису и тревожно пробормотал: – Плохо дело... Как бы не опоздать! А ну-ка, пошли! – и он резво ринулся к выходу.
     Денис едва поспевал за тетрианином и Зеймой, которая вызвалась показать дорогу к лесу. Ужик не полз в прямом смысле этого слова, а как бы скользил по земле, даже чуть-чуть выше земли, – словно летел по воздуху. Но Денису было не до способов передвижения тетрианина. Острая тревога за жизнь Ирины занимала все его мысли, сжимая холодными тисками сердце. Зейма бежала уже бегом, а юркий ужик все время подгонял ее:
     – Быстрее... Еще быстрее!
     Наконец они подбежали к лесу. Василий тут же отдал поручение Зейме искать какую-то нужную траву, Денису велел собирать грибы: любые, какие попадутся, но лучше – с желтыми шляпками, а сам тоже быстро исчез в лесной траве.
     Грибов в лесу было очень много. Они поразили Дениса богатством своих форм, размеров и окраски. Самые большие достигали высотой ему до колен, но были какого-то темно-фиолетового цвета, и брать их Денис не стал, благо, что и грибов с желтыми шляпками хватало. Очень скоро Денису пришлось снять с себя рубаху и складывать грибы туда. Минут через двадцать этот импровизированный мешок был наполнен, и Денис поспешил назад. Выйдя из леса, он увидел, что Василий лежит, свернувшись колечком. Возле него ничего не было.
     – Что, ничего нашел? – тревожно спросил Денис.
     – Нашел, все нашел, – метнулся к нему ужик. – Давай сюда свои грибы!
     Денис положил перед тетрианином рубаху и развязал ее рукава. Василий зарылся в грибной куче, и Денис с изумлением увидел, как она стала на его глазах таять, словно проваливаясь в какую-то яму. Через несколько секунд на рубахе сидел только ужик, грибы словно растаяли.
     – Куда они подевались? – опешил Денис.
     – Они у меня, все в порядке. – успокоил его Василий, но заметив, что недоумение Дениса не проходит, пояснил: – Четвертое измерение. Что, забыл?
     Между тем начинало темнеть, а Зеймы все не было. Денис в волнении начал расхаживать взад-вперед вдоль кромки леса. Наконец он не выдержал:
     – Может, мне сходить поискать ее? Вдруг она заблудилась?
     – Скорее ты заблудишься, если туда пойдешь, – ответил тетрианин. – Вон она, идет.
     И точно, из леса выходила Зейма. В руке она несла жиденький букетик из трех-четырех невзрачных цветочков.
     – Больше не смогла найти, – извиняясь, сказала она.
     – Ничего, хватит, – сказал Василий и быстро заскользил в сторону селения.
     Вернувшись в дом, тетрианин развил бурную деятельность. Он высыпал из своего невидимого мешка всю добычу на стол и стал давать задания всем окружающим. Кто-то бросился кипятить воду в большом горшке, кто-то чистить и резать на мелкие кусочки какие-то коренья, найденные самим тетрианином, Денис с Вотуром занялись выжиманием из принесенных грибов сока. Затем ужик начал командовать, что, как и в каких пропорциях смешивать. Коренья бросили в кипящую воду сразу, растения – чуть позже, а когда отвар немного остыл – влили в него грибной сок. Наконец все было готово. Тетрианин приказал, чтобы снадобья дали Ирине столько, сколько она сможет выпить – чем больше, тем лучше.
     Ирина была без сознания, поэтому пришлось разжимать ей зубы и вливать в рот снадобье ложкой. После трех с трудом влитых ложек Ирина вдруг открыла глаза и недоуменно обвела глазами собравшихся. Взгляд ее еще не был ясным, но в нем не было уже былой отрешенности. Тайра взяла кружку со снадобьем и поднесла ее к губам девушки. Ирина выпила все и снова закрыла глаза. На щеках ее выступил румянец, лоб покрылся испариной, и девушка задышала ровно и глубоко. Она уснула.
     – Пока достаточно, – удовлетворенно произнес ужик. – Пусть теперь спит.
    
     * * * * *
    
     Денис просидел возле Ириной постели всю долгую уйлинскую ночь. Несколько раз он засыпал сидя, но так и не согласился на предложения Зеймы и ее матери прилечь хоть ненадолго. Денис очень боялся потерять Иру именно сейчас, когда, казалось, основная опасность была позади. Девушка спала крепко, впервые за все время ее пребывания на этой планете спокойно, без стонов и судорог. Но стоило ей хотя бы вздохнуть особенно громко, как Денис вздрагивал и принимался обеспокоено вглядываться в лицо своей возлюбленной в неярком свете свечи. Василия не было ни видно, ни слышно. Денис не знал, спят ли тетриане, но ужик, как забрался вечером в какой-то угол, так оттуда и не показывался. “Может, он вообще ушел?” – подумал Денис. Впрочем, его это уже не особенно волновало, ведь лекарство Василий приготовил, как и обещал. В благодарностях он вряд ли нуждался, тем более, что свою главную награду – свободу – он уже получил. Но едва первые лучи солнца осветили комнату, ужик неожиданно вынырнул откуда-то и уселся рядом с Денисом, устремив взгляд на Ирину.
     То ли под действием этого взгляда, то ли от солнечного луча, упавшего рядом с ее лицом, но Ирина вдруг пошевелилась и открыла глаза. Это были прежние синие, глубокие озера, поразившие когда-то сердце Дениса. Он чуть не заплакал от радости, счастья и заполнившей всего его без остатка любви к этой славной, милой, такой близкой и беззащитной сейчас девушке, которую он чуть было не потерял.
     Ирина поймала устремленный к ней взгляд Дениса и просияла:
     – Дениска! Милый, ты жив!
     Денис почувствовал, что не может произнести ни слова. Слезы все же покатились по его заросшим густой щетиной щекам. Ком встал в горле. “Иришка! Моя Иришка жива! И она назвала меня “милый”!” – метались в его голове сумасшедшие мысли любви и восторга.
     – Да, я жив, – выдавил наконец он из себя. – Главное, что ты жива.
     Только тут Ирина огляделась и поняла, что находится в совершенно незнакомом месте, что она лежит в постели, что Денис плачет и склонился над ней, как над больной. Впрочем, она тут же почувствовала, что действительно больна, страшная слабость разлита по всему ее телу, и даже пошевелить ногой или рукой неимоверно сложно.
     – Денис, где мы? Я что – разбилась при посадке? Как ты меня нашел? – рой вопросов загудел в ее тяжелой голове.
     – Все в порядке, Белочка, – прошептал Денис. – Теперь уже все в порядке. Мы у друзей.
     – Пора принимать лекарство, – подал вдруг голос тетрианин.
     Ирина вздрогнула от неожиданности и посмотрела вниз.
     – Кто это? – ахнула она.
     – Это тоже наш друг, – ответил Денис. – Его зовут Василий. Ты его слушайся, он сейчас – твой врач.
     – Я все-таки, наверное, еще сильно больна, – прошептала Ирина. – Это не бред?
     – Был бы я бредом, – заворчал Василий, – ты бы сейчас... – Тут Денис наступил ужику на хвост.
     В это время из соседней маленькой спальни показалась Зейма. Тут же за ней вышла и Тайра.
     – Надо дать Ирине лекарство, – сказал Денис. – Она проснулась. Она поправляется...
     Лица женщин осветились искренними улыбками радости. Ирина недоуменно смотрела на них, особенно пристально – на Тайру, со смутным чувством, что где-то ее уже видела. Во всяком случае, эти темные, европейского типа лица показались ей явно знакомыми. Денис пришел девушке на выручку:
     – Ира, это и есть наши новые друзья! Это Тайра – она ухаживала за тобой во время твоей болезни, а это Зейма – она спасла мою жизнь.
     Тут Ирина впервые улыбнулась и сказала:
     – Спасибо вам за все. Только я совсем ничего не помню. Я была сильно больна?
     – Ты сильно ударилась при посадке и долго была без сознания, – быстро ответил Денис, делая глазами знаки эйлинкам, чтобы они не сказали ничего лишнего. – Выпей лекарство. Теперь ты быстро поправишься!
     Тайра подала Ирине кружку со снадобьем, и Ирина быстро выпила его большими глотками.
     – Какое вкусное лекарство, – сказала она.
     В комнату вошли Займа и Вотур. Они остановились в нерешительности, издали разглядывая Ирину. Ира сама заметила их и сказала:
     – Здравствуйте, добрые люди! Наверное, я доставила вам очень много хлопот?
     Займа улыбнулась материнской улыбкой и сказала:
     – Главное, что ты жива и здорова, доченька...
     Слезинка выкатилась из уголка ее глаза и покатилась по темной морщинистой щеке. А Вотур отчего-то сильно смутился и, чтобы погасить неловкость, сказал:
     – Женщины, собирайте на стол, пора и поесть.
     И все почему-то засмеялись.
    
     * * * * *
    
     За столом было весело и шумно. Напряжение последних дней с выздоровлением Ирины спало, дав наконец место и радости от возвращения Зеймы, и традиционному эйлинскому гостеприимству. Впрочем, окончательно еще Ирина, конечно, не поправилась, но она смогла уже сесть в кровати и даже съесть несколько ложек вкусной каши, очень напоминающей земную пшенку.
     Денис успел предупредить всех, чтобы об истинных причинах Ириной болезни пока не говорили ни слова, и разговор за столом шел в основном об освобождении Зеймы, об ее жизни у тиурян, о спасении Дениса. Ничего не рассказывал только Василий. Он снова уполз в свой угол, отказавшись от угощения. Похоже было, что тетриане вообще не едят, во всяком случае, в обычном смысле этого слова, особенно если учесть, что почти пятнадцать земных лет зеленая змейка провела в своей клетке без пищи.
     Слабость Ирины все же еще сказывалась. Под шум застолья она снова задремала, и Денис, заметив это, сделал всем знак говорить тише. Впрочем, все уже наелись, первое радостное возбуждение спало, и все потихоньку принялись за свои обычные будничные дела. Денис позволил себе наконец прилечь на небольшую лежанку в углу комнаты и тут же провалился в глубокий, крепкий сон.
     Проснулся он, когда Арктур стоял уже высоко в небе. Ирина только что приняла очередную порцию лекарства и пыталась уже подняться с постели. С помощью Тайры и Зеймы ей это удалось, и женщины повели пошатывающуюся от слабости девушку умываться и приводить себя в порядок.
     Ну а ближе к вечеру, когда спала дневная жара, Ирина почувствовала себя настолько хорошо, что попросила Дениса:
     – Пойдем, немножко погуляем...
     Она так посмотрела при этом на Дениса, что сердце гулко застучало в его груди. Слегка поддерживая девушку под руку, он вывел ее на улицу, и они неспеша направились в сторону тенистого сада.
     Впервые после бегства с корабля Иола оставшись с Ириной наедине, Денис не знал, с чего начать разговор. Все мысли, нужные слова, казалось, перемешались в его голове. Но Ирина вдруг остановилась, прижалась к Денису, и, глядя ему прямо в глаза, прошептала:
     – Я люблю тебя, милый мой, славный Дениска...
     Денис вновь, как после пробуждения Ирины, не смог произнести ни слова. Он только крепко, но осторожно сжал ее в своих объятиях и прижался своими губами к ее теплым, мягким, призывно раскрытым губам.
     Ошалев от нахлынувшего чувства, Денис почувствовал, как по телу прокатилась теплая волна, в голове поплыл пульсирующий мягкий туман, в ушах зазвенело, и он вдруг сказал:
     – Там, где четырежды выход найдется,
     Будет дальнейший путь.
     Ирина подхватила, словно только и ждала этого:
     – После того, как медведь улыбнется –
     Нужно свечу задуть.
     Влюбленные переглянулись, сразу вспомнив о своей таинственной миссии, и Денис сказал:
     – Теперь вся надежда на Василия Порфирьевича!
    
    
     Глава 12.
    
     Василий упирался недолго – так, больше для проформы. Да и куда ему было деваться, не век же доживать на этой опостылевшей уже ему до чертиков планеты.
     – Ну, ладно, знаю я, знаю этот ваш “четырежды выход”, – проворчал он делано сердитым тоном, когда Денис с Ириной насели на него с вопросами. – Только не все тут просто...
     – А чего тут для тебя может быть сложного? – сподхалимничал Денис. – Ведь даже мне понятно, что “четырежды выход” – это выход через четвертое измерение, которым, видимо, когда-то и воспользовались твои соплеменники, когда...
     – “Когда”, “когда-то”! – еще сильнее разворчался тетрианин. – Раскогдатался! Мне больно об этом вспоминать, а ты...
     – Прости, – извинился Денис. – Но все же тетриане без труда пришли сюда и так же без труда ушли. Так ведь? В чем же проблема?
     – Вот именно, что тетриане! – утвердительно кивнул Василий. – А вы-то – земляне!
     – Ну и ..?
     – Да я-то могу вылезти отсюда хоть сейчас, а вы – нет!
     – Объясни, почему? – очень вежливым, почти нежным голоском спросила Ирина.
     Ужик тяжело вздохнул и посмотрел на парочку, как на младенцев, спросивших у папы, как дяденьки с тетеньками в телевизор помещаются.
     – Выход на этой планете только один...
     – Это понятно! – вмешался Денис. – Не зря же в Инструкции никаких пояснений по этому поводу нет.
     – Не перебивай! – рассердился Василий. – Я и так не могу мысль сформулировать, чтоб вам понятней было!
     – Ну, ты уж как-нибудь, по-простому.
     – Да мое простое объяснение ни один ваш академик не поймет! – высокомерно заявил тетрианин.
     – Ну, не всем же быть умными... – еле слышно сказал Денис.
     – Это ты о ком? – насторожился ужик.
     – Об академиках, конечно, – удивленно округлил глаза Денис. – А ты о ком подумал?
     Ирина непроизвольно прыснула, зажав рот рукой.
     – Вот что, будете ехидничать – выбирайтесь отсюда сами! – обиделся Василий.
     – Да ладно тебе, Вась, – примирительно произнес Денис. – Это ведь шутка. Продолжай, мы слушаем.
     Пробурчав что-то себе под нос (хотя никакого носа у него, конечно, не было) про неблагодарность волосатых двуногих, Василий все же продолжил свое объяснение.
     – Представьте себе дверь – обычную, поворачивающуюся на петлях вокруг оси вращения, которая через эти петли и проходит.
     Денис и Ирина синхронно кивнули. Василий окинул их недоверчивым взглядом, но тем не менее стал рассказывать дальше:
     – Так вот: эта ось лежит на поверхности планеты. Представили?
     Земляне кивнули снова.
     – Сама дверь простирается необозримо далеко, – возвел глаза к небу ужик, но тут же поправился: – Все это условно, конечно, для лучшего понимания. Так вот: как вы собираетесь открывать эту дверь?
     – Тянуть на себя, или толкать от себя – смотря в какую сторону она открывается, – пожал плечами Денис, не понимая, куда клонит Василий.
     – Ты пробовал когда-нибудь тянуть или толкать обычную дверь возле самой оси вращения? Ведь рычаг будет очень коротким, и твоей силы не хватит!
     – Я поднатужусь!
     – “Поднатужусь”! Вот это словечко! Оно, кстати, очень характерно для всей твоей расы! – усмехнулся тетрианин. – Вы тужиться только в одном месте умеете!
     – Но-но! – погрозил Денис. – Ты особо-то не заговаривайся, а то завяжу узлом и на ветку подвешу!
     – Это вы тоже хорошо умеете делать, – ехидно согласился ужик, однако отполз чуть-чуть подальше.
     – Ну, хорошо, – Денис стал снова серьезным. – А как же тетриане открывают эту дверь?
     – Но ведь мы – четырехмерные! Вот ты обычную дверь, возможно и откроешь, толкая возле оси вращения, если хорошо поднатужишься, – не преминул подколоть ужик. – А теперь представь, что ее пытается открыть двухмерное существо. Что получится?
     – Ничего хорошего, – представил Денис человечка, вырезанного из листа бумаги, пытающегося открыть дверь. – Он гнуться будет.
     – Кто? – не понял Василий.
     – Ну этот, двухмерный, который открыть ее хочет...
     – Во-во – гнуться! – согласился Василий. – Хорошо сказано! Вот и вы согнетесь, а может даже и загнетесь, открывая здесь эту дверь.
     – Ты ведь нам поможешь! Разве нет? – снова вступила в разговор Ирина.
     – Это ведь не дверь в прямом вашем понимании! Ее не распахнешь для всех желающих, да и я на швейцара не похож. Каждый должен открыть ее для себя сам. В этом вся суть!
     – Ну и как же нам в таком случае быть?
     – Открывать подальше от оси вращения, чтобы рычаг был большим, а еще лучше – за ручку!
     – И где же она – эта ручка? – поинтересовался Денис.
     Ужик прикинул что-то в голове, закатив глазки, и сказал:
     – Километрах в четырехстах отсюда...
     – В какую сторону?
     – Вверх.
    
     * * * * *
    
     Эйлины, по сути своей, – добрые и сопереживающие создания. Вскоре все селение знало о новой беде землян. Многие приходили в дом Займы, чтобы поддержать Дениса с Ириной добрым словом, но, кроме этого, ничем им помочь не могли. Но на следующий день, когда Денис, провозившись с разбитой вдребезги спасательной шлюпкой, в дикой надежде починить ее – хотя это в любом случае не привело бы ни к чему, так как взлетать с поверхности планет эти малютки были изначально не приспособлены, – вернулся в полном отчаянье в дом, на пороге возник ужасающе старый эйлин. Никогда не видели этого старика ни Денис, ни Ирина, ни даже Зейма. Он был до изнеможения худ, с лицом, так глубоко изрезанным морщинами, что оно казалось часто порубленным тяжелым тесаком. Больше всего оно походило на ссохшийся чернослив, только с венчиком совершенно белых волос на макушке. Старик был согнут дугой и весь трясся, едва держась на ногах, с видимым усилием опираясь на деревянный батог. Но глаза его были острыми и совершенно не старыми, а голос не дрожал, в отличии от тела, хотя и был очень тихим.
     Только Займа – одна из всей семьи – смогла узнать в этом старом эйлине Бетора, который уже лет двадцать не выходил за порог родного дома, а потому забытый многими, кроме двух своих правнуков, которые и ухаживали за стариком, потому что дети его давно уже умерли, а единственный внук сам еле переставлял ноги от старости.
     Бетор был последним живым эйлином, родившимся на Эйле. Когда-то он был звездным пилотом, а теперь... Теперь он и сам почти искренне считал, что все это ему только приснилось когда-то очень-очень давно. И все же он стоял сейчас перед двумя молодыми землянами и внимательно разглядывал их.
     – На чем вам приходилось летать? – задал вдруг он совершенно неожиданный вопрос.
     – На самолете... – ляпнула Ирина и тут же осеклась.
     – Что такое самолет? Какие у него технические данные? Надпространственник, или обычный межзвездник? – сразу оживился старик и будто даже помолодел лет на десять-пятнадцать. Спина его немного выпрямилась, глаза загорелись профессиональным любопытством старого космолетчика.
     – Простите, – вмешался Денис, – это вообще не космическое судно, а воздушное... Да и летали мы на нем только в качестве пассажиров.
     – А как же вы попали сюда? – усмехнулся Бетор. – Тоже по воздуху?
     – Ах, да! – опомнился Денис. – Мы прилетели сюда на спасательных шлюпках, но это был наш первый и единственный пилотский опыт.
     – Я слышал, что вы с самой окраины Галактики, – не унимался дотошный старик, – с Солнца. Я там не бывал, но мой дед рассказывал... Третья планета, цветущий сказочный рай! И постоянно воюющее само с собой население...
     – Ваш дед был на Земле? – ахнула Ирина.
     – Да, да... Так он ее называл – Земля... Он был просто влюблен в нее... И, кажется, кое в кого – на ней! – глаза старика весело блеснули. – Теперь я его, кажется, понимаю! – Бетор, беззубо улыбаясь, посмотрел на Ирину. Она в смущении залилась краской.
     – Так и как же это вы на спасательных шлюпках от самого Солнца сюда долететь умудрились? – продолжил свой допрос старик.
     – От Солнца мы, конечно, не на шлюпках летели, – сказал Денис. – Но это долгая история. Суть в том, что ни на чем мы летать не умеем, а если бы даже и умели, то лететь нам все равно не на чем! Нет у нас ни звездолета, ни шлюпки, ни даже обычного самолета.
     – Так то у вас нету! – хитро прищурился старый эйлин.
     Взоры всех присутствующих изумленно обратились к нему. Даже Василий Порфирьевич вылез из своего укромного угла и вытянул голову, прислушиваясь.
     – Что вы хотите этим сказать? – пробормотал наконец Денис.
     – А то и хочу, что корабль у меня есть. Во всяком случае, сто лет тому назад он был вполне исправен.
     – Корабль?! – изумился Денис.
     – А чего ты так удивляешься? Мы же сюда как-то прилетели!
     “Сто лет! – мысленно ужаснулся Денис. – Ну, пусть по-нашему – пятьдесят, но все равно очень давно! Что от него осталось?”
     – От него, наверное, одна труха уже осталась, – высказал он вслух свои опасения.
     – “Труха”! – обиделся старик. – Он же не деревянный...
     – И где же ваш корабль?
     – Ясно дело где – в шахте, от недругов спрятан!
     – А где эта шахта? – почувствовав, как душу стремительно наполняет надежда, спросил Денис.
     – Не так далеко, но мне не дойти. Расскажу вам все, а пойдете уж сами...
    
     * * * * *
    
     Корабль эйлинов стоял в тщательно замаскированной шахте у подножия скалистых гор – именно там, где сказал старый космолетчик. Кроме того, Бетор подробно описал, как управлять этим сравнительно небольшим аппаратом. Денис вроде бы все понял, но сейчас, увидев перед собой космолет воочию, он почувствовал сильный мандраж. Но отступать все равно было некуда.
     Эйлины прощались с ними, искренне желая удачи. Многие плакали. Но до самого места, где находилась потайная шахта, их проводила только одна Зейма. Когда Денис открыл входной люк и повернулась к ней, чтобы проститься, Зейма сказала вдруг:
     – Возьми меня с собой!
     – Куда?! – удивился Денис, а Ирина просто изумленно ахнула. – Мы даже не знаем, что нас ждет дальше!
     – Все равно куда... – тихо прошептала эйлинка.
     – Но ведь ты так стремилась домой!
     – Да, я очень хотела домой. Но я совсем отвыкла от родного дома... Посмотрела на своих родных, успокоилась, а теперь мне снова куда-то хочется. Видимо, я уже привыкла хотеть уехать...
     И Зейма неожиданно запела, глядя прямо в глаза Денису:
     – Ветер, ты помог мечте устроиться,
     Ну а я тоскую по тебе.
     Видно, без тебя не успокоиться
     Мне и моей ветреной судьбе.
     Снова стать песчинкой мне не терпится,
     Чтобы ты играл мной, как дитя...
     Но песчаным вихрем ветер вертится,
     Мне в ответ обиженно свистя.
     Закончив петь, она приподнялась на цыпочки и поцеловала Дениса прямо в губы.
     – Ничего, Денис, я все понимаю... Прощай! И удачи тебе.
     Затем Зейма повернулась к Ирине и тихо прошептала:
     – Только ты люби его...
     Даже обычно хладнокровный, как и положено всем змеям, Василий и тот отвернулся вдруг к кораблю, внимательно изучая побитую микрометеоритами обшивку. Но Зейма наклонилась и к нему, погладив маленькую плоскую голову.
     – Помоги им, тетрианин! А потом, если хочешь, возвращайся сюда.
     Василий что-то буркнул в ответ, но видно было, что он явно растроган.
     И Зейма ушла, не сказав больше ни слова и ни разу не обернувшись. Зато двое землян и тетрианин долго смотрели ей вслед, до тех пор, пока уменьшающаяся фигурка эйлинки не скрылась за кромкою леса.
     Только после этого, в полном молчании, один за другим зашли они внутрь корабля.
    
     * * * * *
    
     Пилотское кресло было только одно. Правда, позади него в кабине управления стояло еще четыре кресла в два ряда. Возле них не было никаких органов управления, зато с них был хорошо виден экран переднего обзора. Видимо, эти кресла предназначались для тех, кто хотел полюбоваться на космические красоты во время полета, так как в тесных жилых помещениях космолета никаких иллюминаторов либо экранов предусмотрено не было.
     Денис уселся в кресло пилота и стал внимательно осматривать панель управления, вспоминая инструкции Бетора. Наконец он решительно выдохнул, обернулся к своим пассажирам, устроившимся на креслах сзади, и полуутвердительно спросил:
     – Ну, поехали?
     Не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос, Денис подал питание на схему управления. Несмотря на пятидесятилетний простой, все системы корабля послушно и четко заработали. Тогда Денис запустил планетарный маршевый двигатель и, подождав несколько секунд, перевел его в подъемный режим. Ни одного лишнего звука не добавилось при этом в кабине. Лишь легкая вибрация да затянувшие изображение на обзорном экране клубы дыма и пыли подсказали путешественникам, что полет начался.