Наша дружная четверка – я со Светланой и мой приятель частный детектив Макс Черняховский с Юлей – отправилась отдохнуть недельку на берегу Красного моря. Вторая половина сентября в Эйлате - самая прекрасная пора, то, что в старые добрые времена называлось бархатный сезон: вода еще по-летнему теплая, но уже нет той жары, которая доводит вас до одурения в июле и августе. Воздух в Эйлате всегда сухой, летом идешь по городу, и будто на тебя пышет жаром из доменной печи. Но в середине сентября погода обходится с тобой бархатно. Летом, в самое пекло, ты не очень охотно ищешь спасения в еще не согретой солнцем холодноватой воде залива. А первый осенний месяц - другое дело. Можно гулять сколько угодно по городу не только вечером, но и днем, голову не печет, не мучаешься. И когда погружаешься в воду, чувствуешь не обжигающий холод, а ободряющую прохладу, море дарит тебе свежесть.
     Мы ехали в экскурсионном автобусе на юг, предвкушая прекрасный отдых и массу впечатлений, которые помогут нам пережить надвигающуюся сырую промозглую зиму.
     Поскольку в путь мы вышли очень рано, то уже к полудню прибыли в Эйлат, забросили вещи в заранее забронированные в гостинице номера и спустились к морю.
     Наша четырехзвездочная гостиница высится у «кораллового пляжа», здесь рифы подходят к самому берегу, достаточно войти в воду на несколько метров, и можно любоваться красочным царством рыб и кораллов Красного моря. Надев очки с трубками, мы стали нырять под воду и часами наблюдали за причудливыми кустиками и холмиками кораллов, за стаями разноцветных рыб - полосатых, в крапинку, ярко-синих, алых, желтых… Все цвета радуги. Не знаю, почему это море называют Красным. Точнее назвать его Красочным. В этот раз нам особенно повезло: мы увидели голотурии, несколько морских звезд, парочку скатов, рыбу-пилу и ядовитого морского петуха с торчащими, как перья, в разные стороны разноцветным плавниками.
     Время пролетело незаметно, настала пора ужина, и мы, счастливым образом не наступив у берега ни на одного морского ежа, вернулись в гостиницу, приняли душ, переоделись и спустились в ресторан.
     Кормят в Эйлате щедро, разнообразно и вкусно. А в этот пятничный вечер ужин был праздничным: со свечами, с вином за счет заведения.
     После ужина мы единодушно решили посвятить первую ночь знакомству с непременной развлекательной программой гостиницы. Спустились в подвальный этаж, где располагался большой зал мест на двести. Он был уже полон.
     Я ожидал увидеть группу массовиков-затейников с бесхитростной программой, рассчитанной на непритязательный вкус разомлевших отдыхающих, но неожиданно для меня это оказалось довольно профессиональное шоу – с танцами, песнями, юмористическими номерами. С первого взгляда было видно, что это «русская» группа. Три пары молодых эстрадных артистов танцевали под музыку разных стилей и жанров – рок-н-ролл, румбу, сальсу. Певица средних лет приятным голосом пела старинные русские романсы и песни из репертуара Эдит Пиаф, Барбры Стрейзанд и Глории Гейнор. Совсем юный певец исполнял на английском популярные песни 50-х - 70-х годов: Пресли, Биттлз, Демиса Руссоса.
     Были у группы и юмористические номера. Выступал парень, переодевшийся девушкой, талантливо открывал рот под фонограмму, состоящую из песен поп-звезд. Если не ошибаюсь, этот жанр называется «драг-шоу». Я этого не люблю. Выступал эксцентрик с клоунадой, пантомимой и фокусами. Но мне больше понравился юмористический музыкальный номер без слов. Исполняла его молодая пара. Девушка на скрипке самозабвенно играла знакомую всем классическую мелодию, и в определенный момент вступал на саксофоне ее партнер, он подхватывал последние прозвучавшие ноты классического произведения, но играл что-то веселое, разухабистое. Дело в том, что звуки в классическом опусе странным образом совпадали со звуками популярной эстрадной песни. Этот эффект всегда вызывает смех в зале. Девушка делала вид, что разозлилась на партнера, замахивалась на него смычком, тот переставал играть. Девушка начинала исполнять другую классическую мелодию, мужчина снова подхватывал, и снова это было что-то созвучное, но в совершенно ином стиле. Я оглядел публику и увидел, что она весьма разношерстная: примерно треть – коренные израильтяне, треть – наш брат, «русские», а треть - интуристы всех мастей: немцы, французы, голландцы, японцы. Всем был прекрасно понятен этот юмор, музыкантов-юмористов принимали очень хорошо.
     Шоу закончилось далеко за полночь. Распорядитель объявил танцы для отдыхающих, но мы настолько устали, что предпочли отправиться спать. Разошлись по номерам, решив, что завтра утром поедем на дельфиний пляж – райский уголок рядом с дельфинарием, где можно любоваться, как кувыркаются, взлетают над водой, забавляются сами и забавляют зрителей дельфины. Есть слухи, что они умнее людей, может, нам удастся побеседовать с умными тварями, а то надоели людские глупости, которые слышишь каждый день.
     Но утром мы никуда не пошли. Проснулись, спустились позавтракать, и увидели в фойе ту самую девушку со скрипкой, номер которой мне очень понравился. Она сидела в кресле и беззвучно плакала.
     - Что случилось, кто вас обидел? – спросил я ее.
     Девушка сначала отмахнулась от меня, но потом решила ответить, видимо, поняла, что мое участие искреннее.
     - Вы что, ничего не знаете? – спросила она с некоторой обидой в голосе.
     Конечно, ничего не знаю! В полночь, когда мы пошли спать, все было спокойно.
     - Что произошло?
     - Валентин Сергеевич умер. Наш босс. Отравился. Полиция арестовала Диму.
     - Дима – это ваш партнер по номеру?
     - Да, его подозревают в убийстве. - И опять заплакала.
     - Макс!
     Разумеется, это была моя первая реакция.
     - Макс, иди сюда! – позвал я громко товарища, который уточнял у регистратора гостиницы, каким образом можно отсюда доехать до дельфиньего пляжа. А девушке объяснил: - Мой друг – частный детектив. Расскажите ему все, он поможет вам.
     Не знаю, почему, но я решил, что полиция что-то напутала и арестовала невиновного. Будь это любая другая женщина, я бы только выразил сочувствие. Но вчера мне очень уж понравился их номер, и захотелось помочь девушке.
     Узнав в чем дело, Макс предложил:
     - Давайте все же сначала позавтракаем, а потом пораскинем мозгами.
     За завтраком девушка – ее звали Татьяна – рассказала нам, что произошло. Парень с номером в жанре «драг-шоу», Владимир Чиж, прибыл в Эйлат только вчера. Прилетел из России вчера рано утром, в международном аэропорту его встретила специально отправленная туда администратор группы Стелла Боровская и привезла сюда, в гостиницу. Днем Чиж немного порепетировал под привезенную с собой фонограмму и уже вечером вышел на сцену и сорвал бурные аплодисменты – это я могу подтвердить. По словам Чижа, войдя после выступления в свой номер, он увидел на столе вазу с фруктами и бутылку шотландского виски. Фрукты администрация отеля ставит во все номера. А вино нет. Как у него бутылка оказалась – неясно. Факторович – это хозяин группы – перед тем, как отправиться спать, заглянул в номер, который выделили молодому артисту, узнать, все ли в порядке, и пожелать спокойной ночи. Виски - любимый напиток Факторовича, это все знают. Увидев бутылку, он спросил: «Откуда это у тебя? Привез с собой?»
     - Нет, стояла на столе, когда я зашел сюда, - ответил Чиж.
     - Я заберу ее, - заявил безапелляционно Факторович, и унес бутылку с собой, пожелав юноше спокойной ночи. От певца пошел в номер к администратору Боровской. Пожелал ей спокойной ночи, пошел к себе. На пороге своего номера сделал глоток из бутылки – и упал замертво. Утром горничная обнаружила его бездыханное тело. Врачи диагностировали отравление. В бутылке обнаружена огромная доза ядовитого химического вещества. Его в бутылку впрыснули с помощью шприца: в откручивающейся жестяной крышке есть крошечное отверстие, оставленное иглой. Полиция опросила всех членов шоу-группы, выяснила, как бутылка попала к Факторовичу, поверила, что бутылка с ядом не принадлежит Чижу, пришла к выводу, что кто-то пытался отравить именно его, а Факторович стал нечаянной жертвой. Тот, кто покушался на Чижа, не мог предположить, что бутылка в конце-концов достанется другому. Беседа с членами труппы позволила следователям довольно быстро установить, что у единственного человека в труппе есть мотив отстранить молодого артиста, только что прилетевшего из России: у Димы Заславского. Ходили слухи, что если Чиж приживется, то Диму и его напарницу по номеру уволят, потому что молодому артисту нужно будет платить втрое меньше, чем прежнему дуэту. Кроме того, остальные артисты, якобы, слышали, как босс говорил, что музыкальный номер Димы и Тани устарел, посетители гостиницы его не понимают, и можно без большого урона для программы отказаться от него. А за драг-шоу – будущее.
     Но самое главное: в гостиничном номере Димы и Тани в корзине для мусора, стоявшей в ванной под раковиной, полицейский следователь обнаружил пустой полиэтиленовый пакет с квитанцией магазина, в котором была куплена эта бутылка виски.
     Таня также рассказала нам, что Факторович был не только их руководителем – он сам играл на аккордеоне. И тут я сообразил, что это тот толстый, апоплексического сложения крупный мужчина, который вел концерт и даже исполнил этюд на аккордеоне. Номер Факторовича был такой неинтересный, невзрачный, что я и не упомянул о нем прежде.
     После завтрака мы продолжали беседовать с Таней в фойе, когда в гостиницу приехала администратор труппы Стелла Боровская, невысокая, подтянутая, модно одетая женщина лет сорока с прической «карэ», с сигаретой в руке. У ней были иссиня-черные – видно, крашенные по нынешней моде волосы. Энергичная, уверенная в себе. Она обняла заплаканную Таню.
     - Не переживай, все выяснится, Диму отпустят, - попыталась она утешить актрису.
     - Это частный детектив, - представила Таня Боровской моего друга.
     - О, как удачно, - обрадовалась Стелла. - Я только что из полиции. Они убеждены, что это дело рук Димы. Если вы докажете, что Дима ни в чем не виноват – а я в этом абсолютно уверена, - мы заплатим вам за ваши хлопоты полагающийся гонорар.
     - Я возьмусь за это дело, - ответил Макс. Могу поклясться, что он сказал бы это, даже если бы никто не пообещал ему гонорара. - Вы наняли защитника Диме? – поинтересовался он.
     - Да, я нашла здесь русскоговорящего адвоката, он уже в полиции, ждет, когда ему разрешат побеседовать с Димой.
     - Я тоже хочу поговорить с подозреваемым, а заодно и с адвокатом, - сказал Макс.
     - Возьмите нашу машину, - обрадовалась Боровская. - Сеня – это наш шофер, знает, где находится отделение.
     Мы с Максом отправили наших дам купаться в гостиничный бассейн, а сами поехали в белом микроавтобусе шоу-группы в городское отделение полиции.
     Адвокат Михаил Домбаров уже поговорил с Дмитрием Заславским. После короткой беседы с Домбаровым Макс пришел к выводу, что тот не верит в невиновность артиста, тем не менее, взялся представлять его.
     - Как это может быть? – удивился я.
     - В двух третях случаев адвокаты не верят своим подзащитным, даже если те категорично отрицают свою вину. Домбаров надеется добиться минимального наказания в обмен на чистосердечное признание артиста, - пояснил мне детектив. – Но Дима упрямо твердит, что ничего о бутылке не знает, никого травить не собирался – ни новичка, ни босса.
     В это время по коридору провели Домбарского. На руках у него были наручники. Небритый, осунувшийся, в помятой одежде. Растерянный взгляд. Вчера, когда он выступал нарядный и веселый на сцене, мне показалось, что ему от силы тридцать, теперь было видно, что ему хорошо за сорок. Арестованного увели. Макс снова обратился к адвокату:
     - А вам не показалось странным, что Заславский сохранил у себя в номере пакет с товарным чеком на покупку вина, которое, якобы, отравил? Я бы решил, что ему этот чек подбросили. Слишком грубая улика.
     - И я задал этот вопрос следователю, - ответил адвокат. - Он говорит: преступник знал, что будут искать того, у кого есть мотив убрать новенького, подозрение, естественно, падет на него, и решил оставить эту квитанцию, чтобы вызвать сомнение. Это же ясно. Чтобы вы, - сказал мне следователь, - потом попытались вызвать сомнение у судьи. Но, сказал он, ни у кого больше нет мотива. Молодой россиянин только что приехал. Никого не только в Эйлате, а вообще в Израиле не знает. И в труппе ни с кем не знаком, ни с кем не успел поссориться. Бутылку ему в номер поставили еще тогда, когда он был на сцене, выступал в первый раз в этом городе.
     - А следователь не пытался установить магазин, в котором куплена бутылка? - спросил Макс адвоката. - Поговорить с продавцом – может, он запомнил, кто купил это вино.
     Адвокат покачал головой.
     - И я предложил следователю сделать это. Он говорит, что в торговом чеке из-за неисправности кассового аппарата отпечатались не все данные, невозможно прочесть название магазина.
     - Но я все же хочу посмотреть на этот чек, - сказал Макс.
     Домбаров оказался малым покладистым, он зашел в кабинет к следователю и довольно быстро вышел с ксерокопией чека, который был теперь важной вещественной уликой.
     Мы с Максом стали изучать эту квитанцию. То ли краска в кассовом аппарате была на исходе, то ли бумажная лента лежала неровно, но не все данные на ней отпечатались четко. Верхние строки, где было указано название магазина и его регистрационный номер в налоговой инспекции, отпечатались очень слабо, прочесть их невозможно. Зато четко видно название купленной вещи - бутылка виски 0,75 литра, ее цена – до НДС и с НДС, и способ оплаты: наличными. Согласно этой квитанции продавец получил у покупателя купюру в сто шекелей и выдал сдачу в 32 шекеля.
     Дима сказал адвокату, что не покупал бутылку, не знает, как она попала в номер к Чижу. «Я даже не знал, в какой номер его поместили», - заверяет он. Как же квитанция оказалась у него в номере? Дима убежден, что полиэтиленовый пакет с магазинной квитанцией к нему в номер подбросили.
     Мы вернулись в гостиницу. Я присоединился к нашим дамам в бассейне, Макс сказал, что ему нужно кое-что проверить, и испарился.
     Мы встретились через два часа в фойе. Макс был чем-то весьма озабочен. На мой вопрос ответил:
     - Кажется, полиция права. Кроме как у Димы Заславского ни у кого больше нет мотивов покушаться на жизнь Чижа.
     Макс пересказал свою беседу с Таней, напарницей подозреваемого.
     - Вы говорили с Димой про возможное увольнение? – спросил мой друг.
     - Да, - не стала скрывать Таня.
     - Это его беспокоило?
     - Он очень переживал. Трудно сейчас найти группу, которая возьмет пару со стороны. У нас у обоих с ивритом плохо, и нет организаторских талантов. Видно, нам предстоит тяжелый период. Мы уже были два года без работы. Дима убирал виллы в Герцлии, это так унизительно… Конечно, мы говорили об этом. Дима в последние две недели почти не спал. Но он не может никого убить! Он совсем не такой человек! – уверяла артистка детектива.
     Мало того, Макс выяснил, какой именно яд был в бутылке. Это – ядовитый химикат Е-602. Его раньше использовали для борьбы с сельхозвредителями, он эффективен в борьбе с филлоксерой. Лет пять назад во всех развитых странах запретили его применение из-за необратимого вреда, наносимого почве и животным. Максу удалось также выяснить, что некоторое количество этого химиката сохранилось в кибуце под Эйлатом. И именно в этом кибуце Стелла Боровская организовала концерт, в котором участвовали только трое из всей группы - певица, Дима и Таня. То есть, у Димы была возможность достать там этот химикат. Выездной концерт состоялся месяц назад, когда уже в самом разгаре были разговоры о возможном скором увольнении Димы и Тани.
     - Плохи его дела, - заключил Макс. - Насколько я знаю суды в Израиле, Диму признают виновным по совокупности косвенных улик, даже если он будет все отрицать. Дадут не менее 10 лет. Если адвокат уговорит его чистосердечно признаться и раскаяться, то получит лет восемь. Разве что будет найдено доказательство того, что это сделал кто-то другой. Меня сбивает с толку то, что Таня откровенно рассказала мне о его страхах. Кроме того, есть еще одна вещь, которая не вяжется с версией, что на Чижа покушался именно Дима. Будь я следователем по данному делу, одно это обстоятельство заставило бы меня выпустить Диму. По крайней мере, под залог.
     - Что за обстоятельство? – спросил я, заинтригованный.
     - Это касается того торгового чека. Пока я говорить об этом не буду, мне нужно кое-что проверить. Понимаешь, я беседовал с Таней – не такой этот Дима тип, чтобы сделать какой-то решительный поступок. Он безвольный, он будет плакать, жаловаться на судьбу, пить начнет, но травить другого артиста, чтобы тот не занял его место? Совсем не такой он тип. Но я ума не приложу, кто еще может быть заинтересован в гибели юного артиста.
     Потом он попросил меня:
     - Узнай, в каком номере остановилась Боровская. Мне нужно кое-что у нее спросить. Я вижу, что это единственный человек в труппе, который не потерял головы из-за этой истории.
     Я выяснил у регистратора, где остановилась члены шоу-группы: на втором этаже, там более скромно обставленные номера для обслуживающего персонала, живущего при гостинице. За Боровской был закреплен номер 117.
     Мы поднялись на второй этаж. Один из номеров недалеко от лифтов был опечатан. Ясно, здесь жил несчастный Факторович, которому на роду было написано принять смерть за другого.
     117-й номер был в другом конце длинного коридора. Мы постучали. Из-за двери раздался звонкий и бодрый голос:
     - Минуточку!
     Боровская открыла нам, она была в коротком легком халате, с длинной тонкой сигаретой в руке. Женщина приветливо улыбнулась, сказала:
     - А, заходите.
     Жестом предложила нам сесть на стулья, сама села на заправленную кровать.
     - У вас есть для меня хорошие новости? – спросила она.
     - Пока ничего утешительного, - ответил Макс. – Просто я хотел услышать ваш рассказ о том, как вы встретили Чижа.
     Боровская повторила то, что я в общих чертах уже знал. Она приехала в аэропорт имени Бен-Гуриона вчера в 10 утра. Самолет из Москвы приземлился через полчаса. Встретила гастролера, посадила в машину, и они вышли в путь. В дороге остановились всего один раз – на сто первом километре от Эйлата.
     - Где есть зоопарк с двуглавой змеей, - пояснила она. – Мы пообедали в кафе.
     - Он никуда не отлучался? Там, наверное, есть и киоск, в котором можно купить вино.
     - Нет, не отлучался. Только отошел на минуту в туалет, но я сидела лицом к входу в это заведение, видела, как он вошел туда и как через минуту вышел. Вы думаете, что у парня могла быть причина отравить своего работодателя? – спросила она ироничным тоном.
     - Может, он приехал со специальным заданием? – встрял я. – Может, ваш босс с кем-то крепко повздорил в России, так прислали киллера под маркой артиста.
     Боровская весело рассмеялась.
     - Такой прекрасный артист и в то же время – ловкий киллер? Слишком много талантов для одного человека. – Она вытерла салфеткой проступившие от смеха слезы. – Я вышла на него через солидную антрепренерскую фирму в Питере. Мне дали самые лестные характеристики.
     - У вас есть реквизиты этой фирмы? – спросил Макс.
     Боровская без слов протянула ему роскошно оформленную визитную карточку.
     Макс спрятал ее в карман. Потом спросил:
     - Почему вы в корне отрицаете причастность этого Чижа? Мы только знаем, что Факторович зашел к нему в номер, потом вышел оттуда с бутылкой, глотнул из нее и умер. Я могу предположить одну версию. Скажите, этот Чиж – он привычной ориентации? – Поймав непонимающий взгляд Стеллы, Макс поспешил объяснить: - Артисты такого жанра нередко настолько привыкают к женским нарядам, что меняют и сексуальную ориентацию.
     Стелла громко, заливисто, до слез расхохоталась. Потом произнесла сквозь слезы:
     - Про его ориентацию не знаю, но Факторович был мужик нормальный. Его хобби – гоняться за юбками.
     - Значит, между ними не могли возникнуть отношения, которые закончились бы трагически?
     Вопрос был риторическим, хозяйка могла на него не отвечать.
     Макс продолжал:
     - У меня есть вопрос, который вам покажется на первый взгляд нескромным. Этот ваш бизнес – он приносит большие доходы?
     - Мог бы приносить больше. Если поставить дело с умом. А почему вы спрашиваете?
     - Понимаете, я прокручиваю в уме версию того, что ваша группа стала объектом нападения рэкетиров. Это вполне возможно, если есть большие доходы.
     - Но покушались не на хозяина группы, а на Чижа! – воскликнул я.
     - Да, - согласился Макс, - но рэкетиры никогда не наносят первый удар по тому, кто в конечном счете должен им заплатить. Родственников Факторовича здесь нет, в качестве первого предупредительного шага они могли попытаться отравить одного из членов шоу-группы. Это было бы демонстрацией серьезности их намерений и послужило бы хорошим уроком: смотри, упрямец, не будешь с нами сотрудничать, такая же участь постигнет и тебя. И так случайно вышло, что Факторович стал первой же жертвой.
     Стелла опять рассмеялась:
     - Нет, никаких рэкетиров здесь нет. Он мне ничего не говорил, а от меня он этого скрывать бы не стал. Мне он рассказал бы первой.
     На лице Макса опять появилось недоуменное выражение. Заметно было, что никакая другая версия, отличная от полицейской, у него не выстраивается.
     - Ваша труппа теперь распадется? – спросил я хозяйку номера. - Вы, наверное, уедете из Эйлата?
     - Нет, почему же, - ответила женщина и мило улыбнулась мне. – Хотите сигарету? – предложила она.
     Когда мы оба отказались, она продолжила:
     - Во-первых, у нас контракт с этой гостиницей до конца сентября, и уже есть предложение пролонгировать его. У меня великолепные организаторские способности. Ребята со мной не пропадут. Они станут зарабатывать еще больше. Я сейчас веду переговоры с другим эйлатским отелем, пятизвездочным, они готовы платить нам вдвое больше и подписать контракт сразу на пять лет. Вот проект договора, - кивнула она на листки, лежащие на тумбочке у ее кровати.
     - Любопытно, - сказал Макс. – В особенности учитывая, что артистам в наше время нелегко найти себе работу.
     - Но не нашего уровня, - немного хвастая, отреагировала Боровская. – Труппу подбирала я лично. И это не единственный отель, который охотится на нас.
     - Можно? – спросил Макс и потянулся к контракту.
     Боровская опять улыбнулась и подала ему листки. Макс только взглянул на документ и вернул его женщине.
     - Я подпишу контракт после того, как мой адвокат прочтет его и скажет, что нет никаких подводных камней, которые позволят владельцам гостиницы не выполнить какой-нибудь из важных для меня пунктов, - объяснила Боровская.
     - Можно мне воспользоваться туалетом? – спросил Макс.
     Хозяйка кивнула, Макс зашел в туалет. Мы с Боровской остались одни. И я решил что-то выяснить у ней. Дело в том, что у меня тоже возникла версия, и мне захотелось проверить ее самому, без помощи Макса. Мой друг, безо всякого сомнения, в тупике. А что если мне удастся набрести на что-то?
     - Скажите, - спросил я Боровскую, - эта певица…
     - Евгения? – уточнила Стелла.
     - Да.
     - Она вас заинтересовала? – заговорщицки улыбнулась хозяйка. – Ее фамилия - Кисина, она в соседнем со мной номере.
     - Она меня заинтересовала, но в другом смысле, - поспешил я внести ясность. - Откуда она родом?
     - Из Питера. Как и Чиж. Я и ее нашла через ту же антрепренерскую фирму.
     Как же повезло труппе, что у них такой администратор, - подумал я. В этой ужасной ситуации она не растерялась, она позаботится обо всем, труппа будет нормально работать и дальше. Это новый тип деловых женщин. Энергичная, самостоятельная. Раньше их не было.
     В этот момент Макс вышел из туалета, продолжать беседу при нем я не стал.
     Перед тем, как мы попрощались с хозяйкой номера, Макс попросил ее:
     – Здесь в каждом номере есть маленький сейф. Мне нужно посмотреть, что Факторович хранил в своем. Надо бы как-то попасть в его комнату.
     - Ключ от номера я возьму, но шифр его сейфа я не знаю, - ответила Стелла.
     - Ну, у администрации должен быть способ открывать сейфы, когда постояльцы забывают шифр, - высказал резонное предположение Макс. – Договоритесь с ними.
     - Хорошо, - пообещала Стелла. – Я скажу, что там хранятся документы наших артистов.
     В коридоре Макс сказал, что поедет опять в отделение полиции. Я сопровождать его туда отказался. У меня был свой план.
     Оставшись один, я постучал в номер к Евгении Кисиной, певицы из Питера. А что, если у нее есть какой-то мотив покушаться на Чижа? Конечно, она чуть не вдвое старше него, но можно предположить причину, почему ей хочется устранить Чижа. Вдруг он был свидетелем чего-то, увидев его, Евгения испугалась шантажа. А возможно, Чиж успел даже намекнуть, что имеет «компромат». И главное – она тоже была с концертом в кибуце, где злоумышленник раздобыл этот ядохимикат. Мне нужно поговорить с ней. Если ее совесть нечиста, то я это почувствую. Мне в этом поможет мой природный дар психолога. Мое первое впечатление о человеке очень редко бывает обманчивым.
     Певица открыла дверь и уставилась на меня с недоумением.
     - Что вы хотели? – спросила она. Да, это был совсем не тот прием, который нам оказала Стелла. В глазах певицы я сразу разглядел некоторую настороженность.
     Я представился, добавил:
     - Мой друг, частный детектив, ищет настоящего убийцу вашего босса. У меня есть к вам несколько вопросов, вы не возражаете?
     - Входите, - сказала женщина, глубоко вздохнув.
     К сожалению, разговор у нас с ней получился совсем не такой, какой я ожидал. На все мои вопросы она отвечала коротко, сесть не предложила, и сама не села. С Чижом она, по ее словам, не знакома. Из Петербурга уехала тогда, когда он еще назывался Ленинградом. Чижу тогда было лет десять. Так что столкнуться там они не могли. Здесь они еще не успели переброситься и парой слов. Он даже не знает, что и она родом из Питера.
     Пока мы беседовали, я незаметно оглядел комнату. На тумбочке у кровати стояла початая бутылка бренди. Стакана рядом не было. Вполне возможно, что она пьет из горла. Причем – одна. Скрытая алкоголичка? Или выпила для храбрости перед тем, как решилась на отчаянную акцию?
     Любопытно, где она приобрела эту бутылку? Не в том ли магазине, где куплена и роковая бутылка виски? Если бы в той квитанции значилось, что продано две бутылки – виски и бренди, то я уже раскрыл бы это преступление.
     Но и без этого мне было видно, что она напряжена, чего-то опасается.
     Никакие дополнительные вопросы мне в голову не приходили, в номере воцарилось неловкое молчание, я извинился за беспокойство, попрощался и вышел.
     И в самый раз! В другом конце длинного коридора, у самой лестницы, из номера выскользнул знакомый мне водитель группы. Сеня, как называла его Боровская. Он вышел из того самого опечатанного номера, в котором жил Факторович. В руках у него был небольшой сверток. Что он вынес оттуда?
     Не обращая на меня внимания, водитель прикрепил ленту с печатью к дверному косяку и направился к лестнице.
     Решение пришло мгновенно. Видимо, Сеня не узнал меня. Когда утром мы с Максом сели в его микроавтобус, он даже не повернул голову назад. И на обратном пути он был совершенно равнодушен к своим пассажирам.
     Тогда я подумал, что он в шоке от происшедшего. Теперь у меня возникли иные предположения. Что он делал в номере своего шефа? Что за сверток он вынес оттуда? Это какая-то вещь, которая может выдать истинного убийцу? Ясно, что теперь Макс ничего интересного в сейфе Факторовича не найдет.
     Подождав немного, я пошел вниз по лестнице. Белый микроавтобус выезжал со стоянки перед гостиницей. Я побежал к дороге. К счастью, на обочине стояло такси. Я плюхнулся на заднее сидение и попросил водителя:
     - Поезжайте за той белой машиной, - и показал на микроавтобус.
     Таксист то ли привык к странностям своих пассажиров, то ли у него так мало работы, что он предпочитает никаких ненужных вопросов наконец-то объявившемуся пассажиру не задавать.
     Вслед за микроавтобусом мы свернули с набережной, застроенной многоэтажными отелями, въехали в жилой квартал. Сеня остановил машину у четырехэтажного дома, зашел в подъезд. Я расплатился с таксистом, попросил его пока не уезжать и направился за Сеней. Я опасался, что он зайдет в одну из квартир, и я не успею узнать, в какую, поэтому почти бежал по лестнице. В результате на третьем этаже наскочил на стоявшего шофера, который, видимо, позвонил в дверь и ждал, пока ему откроют.
     Я понял, что в этой квартире его ждут уголовники, убившие Факторовича, рэкетиры. Возможно, кое-кто в группе все знает, от нас скрывают, и решили договориться с рэкетирами. Этот пакет – в нем, скорее всего, деньги, важная улика. Решение пришло мгновенно: схватить пакет и бежать. Такси ждет внизу, сразу в полицию. Водитель микроавтобуса отпираться не станет, если деньги будут у полиции, все расскажет, все имена назовет.
     Я выхватил у него из рук пакет, но сбежать не удалось – реакция у Сени оказалась мгновенной, он бросился на меня, вцепился в мою руку. Мы боролись, вырывая друг у друга пакет, я получил два удара в лицо. Сам я в ответ бить не стал, приложил все усилия к тому, чтобы скинуть Сеню с себя и скрыться.
     Тут дверь квартиры, куда звонил водитель, отворилась, и на пороге появился… Макс! Он растащил нас в стороны. Следом за ним вышла молодая женщина в домашнем халате.
     Мне стыдно рассказывать, что было дальше.
     Когда страсти улеглись, выяснилось, что хозяйка квартиры – ее зовут Люда, - была подругой Факторовича. Макс узнал о ее существовании, расспросив артистов. Пришел к ней в надежде узнать, что ей рассказывал о труппе Факторович. Позже Макс намекнул мне, что кое-что интересное ему выяснить удалось.
     Люда работает медсестрой в местной поликлинике. В свой последний визит к Факторовичу она захватила с собой дигитальный прибор определения концентрации сахара в крови – Факторович жаловался на плохое самочувствие, так Люда решила провести тест. И забыла прибор у него, а это вещь дорогая. Водитель Сеня по ее просьбе пробрался в номер к Факторовичу и привез его хозяйке. Вот и вся загадка. Ничего криминального.
     Когда мы ехали в гостиницу в такси, которое ждало меня, я пересказал Максу свою беседу с певицей. Макс не стал с порога отвергать мою версию. Мало того, он добавил:
     - Ты прав, надо прощупать и шофера Сеню. Он повез артистов в кибуц, и пока те развлекали народ, слонялся по территории. Люда – девушка видная, может, здесь любовный треугольник был.
     Вернувшись в гостиницу, я отправился в бассейн. Там было пустынно, только одна Таня загорала, лежа на топчане.
     Тут в моей голове созрела еще одна версия. Почему подозрение не падает на нее? Они с Димой жили в одном номере. Тот пакет с квитанцией в полной мере мог принадлежать и ей. Если Дима человек безвольный, то эту миссию могла взять на себя его напарница.
     Я разделся и опустился на соседний топчан. Таня приподняла голову, узнав меня, улыбнулась и легонько кивнула.
     Почему Таня теперь так спокойна? Полагается на то, что Макс все разгадает и спасет Диму? Или здесь что-то другое? Глядя на беззаботно лежащую на топчане молодую женщину, ни за что не подумаешь, что еще утром она горько плакала. Сейчас она похожа на обычную туристку, с наслаждением загорающую под нежарким сентябрьским солнцем.
     Поскольку молодая женщина ни о чем не спросила, было ясно, что она не расположена к беседе. Я тоже ни о чем расспрашивать ее не стал. После неудачного «психологического» допроса певицы Кисиной и моего афронта с водителем я уже не решался строить из себя детектива. Лучше я просто выскажу свои соображения Максу.
     Вечером после ужина Макс заявил, что охотно еще раз посмотрит шоу. Поскольку не будет полюбившегося мне музыкально-эксцентрического номера, я отказался. Сел в своей комнате смотреть телевизор. Наши дамы отправились погулять по ночному Эйлату.
     Возвращения Светы я не дождался и лег спать. Когда она пришла, я спросил сквозь сон: «Где вы задержались?»
     - Да по мусоркам лазили, - ответила она.
     Я не совсем проснулся и не отреагировал на такое странное объяснение, только промычал:
     - А-а, - и снова заснул.
     Вскоре в дверь громко постучали. Это был Макс.
     - Пойдем разоблачать настоящего преступника, - сказал он мне.
     - Ты уже нашел его? – пробормотал я сонным голосом.
     - Еще нет, но сейчас найдем.
     - А который час? – спросил я, натягивая джинсы.
     - Всего половина первого, шоу только что закончилось, полицейский следователь по моей просьбе собрал всю труппу на втором этаже.
     Мы спустились вниз. Я отчаянно зевал. В небольшом фойе на диванах и креслах сидели все члены труппы: Боровская, артист оригинального жанра в сценическом костюме, певица Евгения Кисина, молодой певец, Таня - подруга Димы Заславского, три пары танцевального ансамбля, юный гастролер Чиж, еще не переодевшийся в мужской костюм, звукооператор труппы и даже шофер Сеня. Здесь же был и полицейский следователь, сидевший с ироничной улыбкой на лице. Ясно, что Максу с трудом удалось убедить полицейского еще раз встретиться с труппой, но он всем видом показывал: сбить его с толку этому частному детективу из Тель-Авива не удастся. Рядом со следователем сидел адвокат Димы Заславского Домбаров. Во время последующей сцены адвокат служил переводчиком для следователя, негромко переводя тому прямо на ухо то, что Макс говорил на русском языке всей группе.
     - Давайте сразу перейдем к делу, - сказал Макс, потирая руки. – Полиция нашла в мусорной корзине в номере у Димы и Тани торговый чек на приобретение бутылки вина. Это улика – но косвенная. Полиция не обнаружила орудие преступления – шприц, которым впрыснули яд в бутылку. Поскольку преступник не отделался от торгового чека, он, вероятнее всего, не выбросил и шприц. Я предлагаю сейчас пройти по номерам, который занимают члены шоу-группы и поискать. Начнем с нового руководителя госпожи Стеллы Боровской.
     Боровская рассмеялась и сказала:
     - Я согласна. Пошли. Не будем тянуть, потому что я смертельно хочу спать.
     Все мы гурьбой зашли в тесный номер 117, детектив достал из-под раковины в ванной корзину для мусора, в которой были обрывки туалетной бумаги, скомканная газета, пустая пластиковая бутылка из-под минеральной воды, кожура апельсина, окурки. Макс вынес корзину в комнату и высыпал все содержимое на середину кровати. На глазах у всех стал ворошить мусор, и вдруг что-то блеснуло. Макс сделал приглашающий жест следователю, подавая ему полиэтиленовый пакет, чтобы тот использовал его как перчатку. Заинтригованный следователь натянул пакет на руку и поднял с покрывала то, что там блеснуло. Это был стакан.
     Следователь повернулся к хозяйке номера. Та стояла, пораженная. Потом прошептала:
     - Но он не должен там быть…
     - А где он должен быть? – спросил Макс. – Куда вы его выбросили? В мусорный бак возле кухни? Нет. Вы выбросили его в мусорный бак у бассейна. Там его и нашли мои помощницы, которых я попросил обшарить все мусорки вокруг гостиницы. По моей просьбе криминалисты его исследовали и нашли на стенках следы вещества Е-602, которым был отравлен ваш босс. Все это у нас запротоколировано, есть заключение эксперта. Час назад я подбросил этот стакан в ваш номер. Когда я был у вас сегодня днем, я заметил, что на столе только один стакан, в то время как во всех остальных номерах – по два. Даже в тех, где живет один человек. Я зашел в туалет – но стакана не было и там. Не отпирайтесь, это тот самый недостающий стакан. Я уверен, что на нем все еще есть отпечатки ваших пальцев. Эксперты сняли и их.
     - Нет! – закричала Боровская.
     - Вы их стерли? Вряд ли. Ведь вы были уверены, что все подстроили так ловко, что у полиции сразу появится подозреваемый, и никто не будет искать еще какие-либо улики.
     - Нет! Я этого не делала! – снова истерично закричала Боровская.
     - Нам и не нужно ваше признание. У нас есть другие доказательства, что это все дело ваших рук.
     - Зачем мне было убивать Чижа?!
     - Вы и не собирались его убивать. У вас была другая цель. И вы хитроумно добились ее, подстроив все так, будто кто-то покушался на молодого артиста. Вы знали, что вы вне подозрения, поскольку у вас нет мотива убивать гастролера. Но только вы, как администратор группы, могли взять у регистраторши ключ от любого номера, и только вы могли подбросить этот торговый чек в номер Димы и Тани. Вы одна из всей труппы могли незаметно войти в номер Чижа: регистратор – я это выяснил - ключ от его номера выдала именно вам. Вы знали, что он не будет пить из этой бутылки, потому что он вообще не пьет. Перед тем, как пригласить его в труппу, вы навели справки, и вам отрекомендовали его как трезвенника. Вы знали, что босс, покушение на которого вы так ловко подготовили, обязательно зайдет проведать новичка перед сном – кто лучше вас знал его привычки? Вы знали, что виски – его любимый напиток, что он заберет бутылку себе.
     А теперь – мои доказательства. Я, в отличие от полицейского следователя, принял версию, что товарный чек Диме подбросили. Кто? Все члены труппы были за кулисами. Мои принципы таковы: не искать мотива, если нет чего-то, что прямо указывает на человека. Иначе можно половину человечества обвинить в преступных намерениях.
     Просто поразительно, что полицейский следователь не обратил внимания на одну небольшую деталь. Когда мы ехали сюда в автобусе, мои друзья шутили: сколько же покупок мы наделаем, ведь Эйлат – город, в котором отменен НДС. Вот ксерокопия торгового чека на покупку той злосчастной бутылки. Она однозначно куплена не в Эйлате – поскольку в квитанции стоит: «плюс НДС 15,5 процентов». Ее не могли купить до 1 сентября, потому что до 31 августа этого года в Израиле НДС составлял 16 процентов. Никто из труппы в последние две недели Эйлата не покидал – кроме вас, госпожа Боровская. Из всей труппы только два человека в день приобретения бутылки, то есть, вчера, были вне Эйлата – артист Чиж и вы.
     И как только я увидел этот товарный чек, я понял, что бутылка куплена за пределами Эйлата. Дима, который две недели никуда не уезжал – я и это специально выяснил – купить бутылку не мог. И Таня никуда не выезжала. Значит – это сделали вы. И теперь мне нужно было искать мотив.
     До недавнего времени вы и Факторович были любовниками. Три месяца назад босс охладел к вам, вы остались только администратором. Он стал встречаться с кем-то вне труппы, с жительницей Эйлата, почти каждую ночь уходил в город. Это все знают, но никто не грешит на вас, потому что все убеждены, что покушались на Чижа.
     Но самое главное – не измена Факторовича. Вы хотели избавиться от него и стать единственной полноправной хозяйкой шоу-группы. И вы добились своего. Вы одним выстрелом убили двух зайцев: отомстили за измену и заполучили группу. Еще одно…
     Макс взял с тумбочки у кровати текст контракта с пятизвездочной гостиницей.
     - Когда я днем заглянул в этот контракт, я успел прочитать несколько слов. Мне этого было достаточно. Одна из первых фраз в ней гласит: - детектив стал читать по листку: - «…И на основании предварительного договора о намерениях, подписанного сторонами 25 августа…» – то есть, три недели назад. Я беседовал с членами труппы. Никто не слышал, чтобы босс говорил о переходе в пятизвездочный отель. Хозяин этой гостиницы сказал мне, что Факторович обещал остаться здесь еще на один год. Переход в более респектабельную гостиницу был исключительно вашим проектом, госпожа Боровская. Вы уже подписали предварительный контракт, а босс об этом не знал. Только вы одна знали, что Факторович не помешает вам, потому что ко времени подписания главного контракта вы успеете его убрать.
     Но все это косвенные улики. А вот этот стакан с отпечатками ваших пальцев и следами яда на стенках - прямое доказательство. Факторович открыл конфискованную у Чижа бутылку в вашем номере, чтобы поделиться добычей с вами, своей верной соратницей. Он налил вам виски в стакан и ушел.
     - Он ничего мне не наливал, - сказала негромко Боровская.
     Макс продолжал, будто не слышал ее.
     - Вы знали, что виски отравлено, и пить его не стали. Факторович на пороге своего номера глотнул из бутылки и мгновенно умер. А вы вылили вино в раковину. Но стакан не прополоскали.
     Когда я узнал, что послужило ядом, то понял, что вы не собирались убивать босса. Вы впрыснули в бутылку химикат Е-602. Вы единственная – с вашей снабженческой жилкой и хорошим знанием иврита – выяснили, что есть его остатки в кибуце, и организовали шефский концерт. Я думаю, что вы не хотели убивать своего бывшего любовника. Этот химикат должен был вывести его из строя надолго, вызвав патологический гемолиз, то есть, быстрое разрушение эритроцитов крови с выделением гемоглобина. Факторович должен был ослепнуть. Но вы не знали, что этот химикат, вступив в реакцию с дубильными веществами в виски, дает другое соединение, которое парализует сердечную мышцу, и в этом случае смерть наступает мгновенно.
     Пока Макс говорил все это, труппа медленно отодвигалась от Боровской, прижимаясь к входной двери. Не было сомнений, что артисты поверили каждому слову, сказанному детективом. Стелла порастеряла весь свой лоск.
     - Это была моя труппа. Факторович был дурак. Он только и делал, что пил. Алкоголик. Он мешал мне… Он был старомодным. Мне с трудом удалось уговорить пригласить Чижа с его шоу… И на аккордеоне он играл плохо… Я не хотела его убивать…
     Находящаяся в полушоковом состоянии Боровская бормотала эти слова в то время, когда полицейский следователь надевал на нее наручники.
     Через неделю в автобусе, который вез нас обратно в Тель-Авив, Макс сказал мне:
     - Я, скорее всего, ошибся. Факторович не наливал виски в стакан Боровской.
     - Ты все еще думаешь об этом деле? – удивился я.
     - Понимаешь, когда она прошептала: «Ничего он мне не наливал» - мне показалось, что она была искренней. Она и все остальное сначала отрицала, но вот это мое предположение она отвергла каким-то очень убедительным тоном. Я все ломал голову, и только теперь понял, где ошибся. Факторович не наливал в ее стакан виски. В этом она права.
     - Тогда откуда в ее стакане следы того яда?
     - Все очень просто. Ей нужно было в чем-то развести порошок, чтобы впрыснуть его в бутылку. А в номере никакой другой посуды, кроме стаканов, нет. Она в этом стакане развела его, потом стакан выбросила, не была уверена, что ей удастся чисто вымыть его. Боялась отравиться сама.
     - Ладно, так или иначе, в ее стакане побывал этот яд, и ей теперь не отвертеться, - подвел я итог недельному отдыху своего друга, частного детектива.