Был один из тех ранних октябрьских дней, когда солнце Новой Англии еще хранит память о лете, но все вокруг уже проникнуто неумолимым духом осеннего умирания. С Атлантики дул сырой и холодный ветер. Шоссе в этом месте вилось почти над самым обрывом; тремястами футами ниже длинные серые волны ритмично накатывались на узкую полоску совершенно пустого пляжа.
     «Там дальше скалы уходят прямо в океан, – подумал Джон Фейман. – Если оттуда сбросить машину с обрыва, пожалуй, ее не скоро обнаружат... Но нет, он на подобное не решится. Да и я не такой растяпа».
     Фейман свернул с шоссе на узкую подъездную дорогу и пару минут спустя остановил свой бежевый «шевроле» перед литыми чугунными во– ротами поместья. Ворота были глухие, без единой щели, которая позволила бы любопытным увидеть, что находится с другой стороны. Не больше шансов оставлял им и уходивший в обе стороны бетонный забор высотой в добрых пятнадцать футов; ворота и гребень стены венчали стальные пики с натянутой меж ними колючей проволокой. Как если бы всего этого было недостаточно, на воротах была укреплена табличка, крупными буквами извещавшая:
    
     ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ
     ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН
    
     Справа от ворот располагалась калитка; справа от нее, под кнопкой звонка, имелась еще одна табличка –
    
     Вы АБСОЛЮТНО уверены,
     что вам НЕОБХОДИМО позвонить?
    
     Выше тускло блестел глазок телекамеры.
     Фейман вышел из машины, оставив, конечно, ключ в зажигании, зачем-то поправил галстук и позвонил. Некоторое время ничего не происходило, и Фейман задумался, не обрезаны ли вообще провода этого звонка, как вдруг в дырчатой панели переговорного устройства что-то щелкнуло, и мужской голос, лишенный излишков приветливости, осведомился:
     – Что вам нужно?
     – Я Джон Фейман. У меня назначена встреча с мистером Страйтом, – ответил приезжий тоном уверенным и даже слегка развязным.
     Снова что-то щелкнуло, загудел мотор, и калитка отворилась.
     – Проходите. Первая дверь слева от главного входа.
     – Но... я на машине, – уверенность в тоне Феймана слегка поуменьшилась.
     – Оставьте ее здесь, – непреклонно ответил голос.
     Владелец «шевроле» раздраженно пожал плечами, забрал из машины ключи и вошел в калитку. Шагая по центральной аллее к особняку, он подумал, что, конечно, и не мог рассчитывать на радушный прием. Ну да ничего. Главное, что Страйт сдрейфил и согласился принять его. Теперь-то владельцу поместья придется раскошелиться... если, конечно, он хочет по-прежнему оставаться Оливером Страйтом.
     Пройдя вдоль длинного фасада около сотни футов влево от центрального входа, Фейман обнаружил искомую дверь и потянул ручку на себя. Его уже ждали. В глубине узкого коридора стоял длиннолицый человек в сером костюме и почему-то белых перчатках, словно у дворецкого в фильме из жизни аристократии. Он не сказал ни слова, лишь смотрел на вошедшего. Фейман сделал шаг вперед, и тут же резко зазвенел звонок, словно у металлоискателя в аэропортах.
     – Оружие, записывающая аппаратура? – осведомился человек в перчатках. Это был тот же голос, что звучал из переговорника у ворот.
     – Только пряжка от ремня, – честно ответил Фейман. У него была мысль прихватить с собой «беретту» на всякий случай, но чутье, обыкновенно его не подводившее, подсказало ему, что здесь будет какой-нибудь досмотр. Он был готов уже, что слуга или секретарь, кем бы там ни был этот субъект, захочет обыскать его лично, но тот лишь слегка кивнул: – «Проходите».
     Субъект в перчатках пропустил гостя вперед и пошел следом, словно конвоир. Фейман шагал по длинным, погруженным в полумрак коридорам куда-то вглубь огромного дома, будто специально выстроенного в качестве декорации для съемок триллера. Оливер Страйт, впрочем, не имел к триллерам никакого отношения.
     Наконец они остановились перед массивной дубовой дверью; рука в белой перчатке протянулась через плечо Феймана и постучала. «Пусть войдет», – глухо донеслось из-за двери.
     Дневной свет едва проникал сквозь задернутые шторы. Спиной к окну в высоком кресле сидел человек; разглядеть его лицо было практически невозможно.
     – Садитесь, – сказал он, указывая на кресло напротив, отстоявшее от его собственного на добрый десяток футов. Фейман не замедлил воспользоваться приглашением.
     – Итак? – произнес хозяин. – Только учтите, у меня мало времени.
     – Надеюсь, я действительно говорю с Оливером Страйтом, а не с подставным лицом? – осведомился Фейман. – В противном случае время действительно будет потеряно впустую.
     – Я действительно Страйт, – ответил сидевший в кресле. – И я, в свою очередь, надеюсь, что имею дело не с очередным журналистом, пытающимся обманом взять у меня интервью. В противном случае я прикажу моему секретарю вас вышвырнуть.
     – Ну разумеется, – усмехнулся Фейман. – Оливер Страйт не дает интервью. Оливер Страйт не встречается с читателями. Оливер Страйт отклоняет все приглашения на конференции. Он вообще никогда не появляется на публике. Все свои дела ведет через посредников. Не существует ни одной его общедоступной фотографии.
     – Вы пришли, чтобы сообщить мне все эти новости? – в голосе хозяина дома звучала скорее ирония, чем раздражение.
     – Я пришел, чтобы сообщить вам, что знаю, кто вы и откуда.
     – Так написано в вашем письме, – кивнул Страйт. – Однако, представьте себе, это тоже для меня не новость. Я прекрасно знаю, кто я. Оливер Тимоти Страйт, писатель-фантаст.
     – Автор шести книг о планете Озюраш, – подхватил Фейман. – Шести романов, ставших событием не только в фантастике, но и вообще в американской литературе. Премия «Хьюго», премия «Небьюла»... Прошел даже слух о номинировании на Нобелевскую премию по литературе, чего, кажется, доселе не удостаивался ни один фантаст. Впрочем, ряд критиков как раз и упрекали вас за то, что ваши книги слишком серьезны для фантастики, слишком сложны и необычны для традиционного читателя... Тем не менее, для многих они стали культовыми, как в свое время творения Толкиена или Фрэнка Херберта. По правде говоря, значительная часть вашего коммерческого успеха основана именно на этом культе. Многие покупают ваши романы не потому, что они им нравятся, а потому, что «Оливер Страйт – это круто».
     – По-вашему, мои книги не могут нравиться сами по себе? – усмехнулся Страйт.
     – Я этого не говорил. Разумеется, они могут и наверное даже должны нравиться людям достаточно продвинутым. Но для среднего потребителя стандартной жвачки про жукоглазых монстров и красоток в бронированных бюстгальтерах ваши романы чересчур... ээ... нетривиальны. Начнем с того, что в них вообще нет людей. Только озюрашцы. Причем автор даже в самой первой книге не ставит перед собой цели познакомить читателей с чужим для них миром, как-то ввести их в курс дела. Он ведет повествование так, словно каждый землянин, как минимум, регулярно проводит на Озюраше отпуск.
     – Такова моя манера повествования, – согласился Страйт. – Будь она стандартной, мои книги не имели бы такого успеха.
     -Успех, конечно, неплохое подспорье для вдохновения, однако вы выпустили шесть крупных романов всего за два года. Притом далеко не бульварных романов. Мне трудно припомнить писателя с такой производительностью.
     – Книги были изданы в течение двух лет, но это не значит, что они не могли быть написаны раньше, – спокойно ответил Страйт.
     – Не сомневаюсь в этом, – широко улыбнулся Фейман. – Итак, нигде в ваших романах нет специальных описаний особенностей жизни на Озюраше, его физических условий, политической системы и т.п. Все, что читатель узнает об этом, он узнает мимоходом, из брошенных вскользь реплик, случайных штрихов. Тем не менее, картина чужого мира складывается на редкость цельная и убедительная. Не менее убедительны и герои повествования. Земная фантастика насквозь антропоморфна, инопланетяне в ней производят впечатление либо переодетых людей, либо попросту кукол-страшилок; однако ваши персонажи заметно отличаются от людей психологически, культурно и физически, и при этом вовсе не кажутся марионетками, призванными проиллюстрировать философские концепции автора. Ваши герои – живые.
     – Всякому писателю приятно это слышать. Однако не пора ли вам, наконец, перейти к делу?
     – Ваши книги по-настоящему хороши. Но вам, разумеется, известна первая заповедь писателя? «Пиши о том, что хорошо знаешь». Похоже, что вы в полной мере ей следовали.
     – Разумеется, – усмехнулся Страйт, – кому, как не мне, знать придуманный мной мир.
     – Вы не придумали этот мир. Вы в нем жили. Вы прибыли на Землю с Озюраша.
     – Вы сумасшедший, – спокойно и даже с оттенком разочарования сказал Страйт.
     – Если бы вы считали меня сумасшедшим, то не согласились бы принять, – парировал Фейман.
     – Творчество требует новых впечатлений, поэтому время от времени я встречаюсь с необычными людьми. Но ваша необычность представляет интерес скорее для медицины, чем для литературы. Поэтому я сейчас позвоню своему секретарю...
     – Вы этого не сделаете. Пусть сначала шум поднимет лишь бульварная пресса, но затем к делу могут подключиться и более серьезные люди. Вы думаете, так уж трудно выяснить, что никакого Оливера Тимоти Страйта никогда не существовало? То есть, разумеется, люди с таким именем есть и среди живых, и среди покойных, но ни один из них не имеет к вам никакого отношения. Вы появились из ниоткуда два года назад. У вас не было ни юности, ни детства, ни друзей, ни родственников, ни товарищей по учебе, ни родного города – ничего, что полагается иметь человеку, рожденному от мужчины и женщины на планете Земля. Это удалось раскопать даже мне, хотя и стоило определенных затрат времени и денег. Парни из спецслужб раскопают это гораздо быстрее и тогда уж возьмутся за вас вплотную с полным формальным основанием. С точки зрения закона вы, как минимум, нелегальный иммигрант, живущий по поддельным документам. Хотя на этой планете вы попросту вне закона. Во всех юридических нормах говорится о людях, в некоторых, впрочем – о животных, однако вы – не то и не другое.
     – Имя «Оливер Страйт» действительно может быть ненастоящим, но если бы каждый писатель, который пользуется псевдонимами, был пришельцем...
     – Отнюдь не каждый писатель ведет столь затворнический образ жизни, как вы. Даже сейчас вы боитесь показаться мне при свете дня!
     – Просто я не люблю яркого света.
     – Ну еще бы! Земной свет слишком ярок для вас. Ведь солнце Озюраша – красный карлик. Кстати, мы узнаем это лишь в третьей книге, и то случайно. Между прочим, писатель-землянин никогда бы не дал такое название планете – Озюраш, разве что если бы писал что-то юмористическое. Для земного уха оно звучит попросту нелепо.
     – На Земле много языков, мистер Фейман.
     – Но вы-то писали для американцев!
     – Вы правы, издатель тоже предлагал мне сменить это название. Но я настоял на своем.
     – Почему?
     – Таковы мои вкусы.
     – Ну разумеется, – хмыкнул Фейман. – Этакое совершенно иррациональное пристрастие к планете Озюраш. Может, вы объясните мне, почему действие всех ваших романов происходит именно там – хотя больше их не связывает ровным счетом ничего? Ни сюжет, ни герои – только место действия. Более того, действие происходит не просто на одной планете, но и в одной стране – Хазригле, причем в четырех из шести книг – в ее столице!
     – Ну и что? Мне нравится придуманный мной мир. И мне не нравятся сериалы.
     – Так нравится, что вы оттуда сбежали, – продолжал иронизировать Фейман. – Скажите, что вы там натворили? Мне-то вы можете открыться, хуже вам все равно уже не будет. Вряд ли у земных властей есть соглашение о выдаче преступников с правительством Озюраша.
     – В моих книгах ничего не говорится о «правительстве Озюраша», – заметил Страйт. – На Озюраше много разных стран, в каждой из которых свое правительство. Как и на Земле.
     – Ну разумеется, я читал. Но ведь действие ваших романов происходит на заре космических полетов – это, кстати, становится ясно лишь в четвертой книге. Судя по тому, что вы оказались здесь, с тех пор цивилизация Озюраша заметно продвинулась вперед. Наверное, сейчас там уже есть единое правительство.
     – Все может быть, – отозвался Страйт.
     – Так что, вы больше не отрицаете, что прибыли на Землю с Озюраша?
     – Я отрицаю ваши обвинения потому, что они ложны, – произнес хозяин дома слегка театральным тоном, – а вовсе не потому, что не хочу, чтобы они были правдой.
     – «Холод», шестая книга, – узнал цитату Фейман.
     – Вижу, что вы действительно меня читали. Раз так, вы, должно быть, помните, кто, кому и по какому поводу это сказал.
     – Разумеется. Хитшран ответил это Зююглю, когда тот пытался его шантажировать. Но согласитесь, что ваше положение несколько отличается от положения Хитшрана.
     – Как-как вы сказали? Зююглю?
     – Ну да, сягфаю Риштэ. Между прочим, этих самых сягфаев вы тоже вводите без всяких объяснений, еще до того, как читатель понимает, что у озюрашцев три пола, и, стало быть, помимо братьев и сестер, имеются сягфаи...
     – Сягфая Риштэ зовут Шуфту. Ни в «Холоде», ни в других моих книгах нет персонажа по имени Зююгль.
     – Ну значит, я перепутал, – пожал плечами Фейман, запоздало понимая, что совершил роковую ошибку. – Вы мне зубы не заговаривайте, я пришел...
     – Вы ничего не перепутали, – оборвал его собеседник. – Вы просто не читали роман «Холод» Оливера Страйта. Вы читали роман «Холод» Фасюха Шигюпра. В котором сягфая Риштэ действительно зовут Зююгль.
     Тот, кто называл себя Джоном Фейманом, вскочил с кресла.
     – Игра окончена, Хюфтах, – удовлетворенно произнес хозяин дома на языке, весьма далеком от английского. В его руке что-то блеснуло, и неудачливый шантажист почувствовал, что не может двинуться с места. – Охотник Аштагль, Белая полиция Озюраша. Именем правительства вы арестованы.
     Пленник подавлено молчал.
     – Изловить мошенника вашего уровня было непросто, – с удовольствием произнес Аштагль, откидываясь на спинку кресла и переплетая ноги. Теперь ясно было видно, что на каждой ноге у него четыре сустава. – Когда наши информационные системы оказались бессильны, я первый понял, что вы сбежали на эту варварскую планету. Но это не слишком упрощало задачу. Отыскать единственного озюрашца среди шести миллиардов аборигенов, большинство из которых даже не занесены в глобальные базы данных... Я и браться за это не стал. Вместо этого я предоставил вам отыскивать меня. Как я рассуждал? Даже и на этой планете вам надо на что-то жить. Вы, конечно, могли бы сказочно разбогатеть, продавая здесь озюрашские технологии, но вы слишком умны, чтобы так светиться. Скорее всего, вы нашли себе здесь какой-нибудь легальный бизнес... но при случае не упускали возможность вернуться к своему основному ремеслу, не так ли? Впрочем, вы, конечно, были очень осторожны. Вы ведь понимали, что, если попадете в руки местных властей, и вас подвергнут медицинскому осмотру... И вы, как водится, выбирали только тех жертв, которые гарантированно предпочтут иметь дело с вами, а не с земной полицией. В этом отношении идеальной кандидатурой для вас был соотечественник. Причем, такой, которого вы могли бы шантажировать как землянин, не раскрывая себя. Признайтесь, вы очень обрадовались, когда впервые услышали об Оливере Страйте и его книгах.
     – Я восхитился вашим нахальством, – нехотя откликнулся Хюфтах. – Взять романы классика озюрашской литературы эпохи реализма, входящие во все школьные программы, и выдать их за фантастику в мире, где никто не слышал о Шигюпре.
     – Разумеется, я взял классику. Мне ведь нужно было, чтобы вы услышали обо мне, где бы ни находились. А для этого книги должны были быстро стать бестселлерами. И все же мне пришлось ждать вас два года. Нет-нет, не объясняйте. Я прекрасно знаю, почему. Вы ждали, пока ваша жертва, как здесь говорят, обрастет жирком, не так ли? Пока «мои» романы принесут мне достаточный доход, чтобы и вы могли рассчитывать на приличный куш.
     – Вы очень проницательны, – проворчал Хюфтах.
     – Разумеется, – кивнул охотник. – И я вполне предвидел, что вы не станете читать все романы от корки до корки. Убедившись на примере первых книг, что «Оливер Страйт» копирует оригинал слово в слово, вы, разумеется, решили, что и дальше будет так же. Однако уже в пятой книге появились кое-какие отличия, совершенно незначительные с точки зрения сюжета, однако позволяющие безошибочно определить читавшего подлинник.
     – А если бы я не проговорился насчет Зююгля?
     – По правде говоря, это ничего не меняло, – признался Аштагль. – Вы были в моих руках с того момента, как прошли сквозь рамку металлодетектора. В нее вмонтирован полицейский сканер.
     – Тогда зачем вся эта комедия? – Хюфтах не смог скрыть раздражения.
     – Я провел на этой планете больше двух лет... и, признаться, пристрастился к местной детективной классике. Все-таки в эпохе, когда сыщикам приходится полагаться исключительно на свой мозг, а не на всемогущие сканеры, детекторы и процессоры баз данных, есть своя прелесть... Ну ладно, довольно лирики. Идемте, Хюфтах, нас ждет корабль.