Нынешнее глобальное потепление заключает в себе страшную опасность для простых людей. С одной стороны, деньги тают, а, с другой, отморозки не размораживаются. Порой хочется мысленно вернуться в те далекие времена, когда угроза эта не была столь очевидной, на улице было привычно холодно, а в карманах неизменно пусто. Так что никакие серьезные потери мне не грозили. Именно тогда все начиналось... И я, увы, причастен к случившейся трагедии.
     Я временно проживал в Киеве, в доме, располагавшемся по улице, названной в честь партизана Ивана Кудри. И в самом деле, было что-то потаенное в этом месте. Родина Мать стояла к этим краям спиной, как бы делая вид, что никого или ничего существенного, достойного внимания здесь нет. Станция метро была довольно далеко. Можно сказать, самая чаща городских трущоб. Холод же стоял (равно, как и лежал, сидел и всепроникал) все время жуткий, снег в этих местах никогда, кажется, не таял. Приходилось ездить на выходные в Одессу, чтобы не забыть окончательно, как выглядит солнце. Сложенные на балконе продукты сильно подмерзали, но отлично сохранялись. Собственно, температура в комнате была ближе к нормальной температуре холодильника (+5). Мне это нравилось. Есть ощущение чистоты, даже если грязно. И думается в прохладе лучше. Но неприятным является осознание, что живешь в устройстве, в емкости для хранения пищи. Потому еду я изгнал на балкон. Пусть продукты закаляются. Здоровее будут.
     Холодильники. Зачем они нужны в таких местах? Вспомнил, что как-то одна одесская газета, "Знамя коммунизма" (с 1991 "Юг") или "Вечерняя Одесса, опубликовала на первое апреля сообщение о якобы новом решении правительства: все холодильники будут конфискованы. Ведь у людей накопилось много денег и привычка приобретать продукты на черный день. Из-за массовых закупок возникает дефицит. Если же люди не смогут делать запасы впрок, то и товары появятся на полках. Дело было на рубеже восьмидесятых-девяностых. Так что все звучало вполне правдоподобно. Вот наступление коммунизма в те еще коммунистические времена могло бы быть воспринято как шутка. Хотя никто не знал что такое коммунизм, но все верили в его благость и необходимость для всех людей. А конфискации и изъятия - практика знакомая. В городе только и говорили что о способах укрывательства, о том, как бы максимально эффективно и успешно не соблюсти закон.
     В Киеве все иначе. Столица! Там холод доступнее. Но не все так благополучно, как может показаться на первый взгляд....
     Однажды, я проснулся утром и обнаружил, что одна из двух колбас, прежде гордо одаривавшая заснеженную улицу с высоты балкона своим загадочно-обыденными видом и запахом, вдруг, таинственным, совершенно непостижимым образом исчезла. Кто виноват? Что делать? Кто способен на такое? Рисковать шкурой и лезть на третий этаж по стене высокого сталинского дома! Конечно, все бывает. И данное событие - лучшее тому подтверждение. Многие убились бы, лишь бы получить что-то "на шару". "Ну, хорошо, ладно, чтоб его неладно, - подумал я в тот момент. - Ты за все заплатишь, таинственный расхититель колбас".
     После гулял в парке, наполняя душу холодной таинственностью. Но не переставал думать.... О странном похищении провизии вначале и были все мои мысли. Но так как их было изначально слишком много, то закончил такими вот измышлениями:
     "Может быть потому, что продолжал жить? Что за чушь! Ведь у Декарта все наоборот. Он жил, потому что мыслил, а не мыслил, потому что жил. Многие вполне могут существовать без мышления, несмотря на то, что мозг формально функционирует. Но в данном случае его задача - сохранение базовых инстинктов и самосознания, самоощущения. Однако на сколько наше мышление простирается дальше нашего самоощущения?"
     А потом наступило пробуждение. Как же мне изловить сам не знаю кого? В библиотеку не пойдешь, друзей не спросишь. Что я скажу? Что с балкона у меня крадут колбасу? Меня ведь просто засмеют!
     Есть в этом некий парадокс, или дисгармония между поэзией и правдой. Колбаса - вещь необходимая не только простому рабочему человеку, но еще и поэту, и ученому. Как бы в напоминание об этом очевидном факте, в назидание циничным поборникам чистой духовности, абсолютным идеалистам, одному из сортов колбасы присвоили высшую академическую степень, назвав ее "докторской". Между тем разговоры о ней считаются вульгарными. Ей не место среди возвышенных тем об истории убийств, предательств, низких политических дрязг и супружеских измен, среди беспочвенных мудрствований и эмоциональной экзальтированности.
     "Гугл" в те отдаленные времена еще не был повсеместно распространен. Поэтому я отмахнулся от изысканий. Ладно. Да поможет мне студенческая смекалка.
     Я решил ограничиться засадой. Придвинул кровать поближе к балкону, дверь на который оставил чуть-чуть приоткрытой. Одетым лег в постель. Мне пришлось хорошо закутаться в одеяло из-за холода. Из руки я не выпускал железную трубку, где-то с метр длинной, которую уже не вспомню, где и когда раздобыл. В уши воткнул наушники и включил "Slayer", чтобы не заснуть. Однако музыка не помогла, и я впал в забытье. Впрочем, спал я необычайно чутко. Вероятно, ожидание и переживания настроили мою нервную систему на нужный лад, пробудили во мне первобытные охотничьи инстинкты.
     Трудно сказать, сколько я пребывал в этом состоянии. Во время сна время течет неравномерно. Но в какой-то момент в мою дремоту стали прорываться непривычные ощущения, тревожные сигналы. Вначале мое сознание успешно адаптировало воздействие внешних раздражителей. Необычные переживания вплетались в сюжеты снов. Но лишь миг. Скоро я пробудился, и в открытые глаза мне ударило свечение с балкона. Легкая дрожь и азарт в тот же миг втолкнули меня в бодрствование, наполнили темной, не утренней свежестью, нервозностью, сомнамбулической волей к действию. Я тихо выбрался из-под одеяла, присмотрелся... На балконе сидела ко мне задом светящаяся птица, размером где-то с павлина, и клевала колбасу... Быстро прикинув все траектории, продумав каждое движение, я стремительно распахнул дверь на балкон и нанес птице сокрушительный удар в голову. Но металлическая трубка лишь согнулась, не причинив пернатому никакого видимого ущерба. Птица повернулась в мою сторону и с выжидательным удивлением стала меня разглядывать. Вдруг я нашелся: "Пиво будешь?" Жар-птица, а это, вне всякого сомнения, была именно она, не задумываясь, ответила: "На шару, конечно, буду". Она взмахнула крыльями, влетела прямо к столу, вальяжно уселась на стул и крикнула в мою сторону: "Захвати колбасу!" Во всех ее повадках легко узнавался облик существа бывалого и житейски мудрого. Птица с легкостью откупорила бутылку клювом, никак ее не придерживая. Профессионализм не пропьешь. Сегодня такого мало увидишь. То была птица дела. Она мне в тот момент, несомненно, внушала уважение. Ах, как молча и ловко стала она поглощать пиво с колбасой, не отвлекаясь, не разговаривая, то есть, не растрачивая силы попусту. Жар-птица сразу захмелела и, покончив с выпивкой, аристократично развалилась на стуле, положив ногу на ногу и заметив печенье в дальней части стола, пододвинула его к себе и принялась голосить:
    
     "Куда катится все? Куда катится?! Господи, Боже мой! Вот ловцы пошли! Ё! Ни коня у тебя богатырского нет, сам не царь и царю не служишь и живешь явно не в хоромах. Да о чем я тут с тобой толкую? Ты посмотри-то на себя? Кто ты, блин, такой, чтобы меня ловить? Студентишка. Когда вся страна в едином порыве энтузиазма тырит все что плохо лежит, он книжки читает, учится. Тьфу!"
    
     Птица сделала театральный жест крылом, вобравший все ее возмущение и презрение, одновременно заглатывая мое последнее печенье. Я же мрачно глядел на осиротевшую пачку на столе.
    
     - Ты чего это разоралась? Сожрала, значит, мою, колбасу, печенько, выпила пиво. И недовольна?
     - Да, ты успокойся, - перешла птица на условно доброжелательный тон. - Все нормально, я не держу на тебя зла... Но... Сам подумай, каково мне.
     - А что не так? Летаешь везде, хаваешь, что захочешь.
     - Да, ты хоть понимаешь, что поймал жар-птицу? Много ли свидетельств о подобном? Ершов, Афанасьев и все? Это ведь уникальное событие чрезвычайной значимости.
     - Может быть жар-птица - это не столь важная птица.
     - А что тогда вообще имеет значение?
     - Синяя птица? Ее, главным образом, воспевали разные выдающиеся деятели культуры и искусства.
     - Ну, купи ее себе в ближайшем магазине. Ха-ха. Ты не понимаешь, я ведь выступаю уникальным явлением природы, необходимым для соблюдения климатического баланса. И если я буду не в настроении, то могу перегреть или переохладить планету.
     - Ладно-ладно, - примирительно забубнил я и соврал, не веря ни единому слову этой летающей пьяницы. - Я рад тебе.
     - Так-то. Мне скоро уходить. Мне завтра опять на ночную смену. Нужно успеть выспаться. Но, может, еще посижу. Сгоняй за водкой. А?
     Я промолчал, так как сонливость начинала постукивать моей головой об стол.
     - Нет окончательного ответа? - на повышенных тонах, фальцетом высказалась птица нетерпеливо.
     - Все мы дадим окончательный ответ лишь одному Богу! - попытался я сострить. Да простит меня читатель за нелепую фразу. Час был поздний.
     Птица передернулась, подавилась и закашлялась.
     - Ну, о чем же ты собираешься говорить с Богом?! Подумать только! Ты хоть знаком с ним? Много ты о нем разумеешь! Говорят, он непьющий, не компанейский, за бабами не ударяет, книжек не читает, да и живет совсем не так как мы. Никаких общих тем для разговора у тебя с ним нет и быть не может.
     - А вечная жизнь?
     - Это быстро надоедает.
     Такого богохульства я не мог простить даже жар-птице. Собственно, даже задумался, а птица ли это? Может быть, это некий демон глубин сатанинских, бес окаянный. Ну, я, конечно, человек прогрессивный. Не знаю даже, есть ли Бог. Однако, при всем этом, я человек к риску не склонный. Хочется спокойного, мирного, тихого существования. Мне кажется, стоит себя обезопасить на случай возможного бытия высших сил. Иначе говоря, лучше гадостей про Бога не говорить. Ведь он вполне может существовать, узнать о моем гнусном поведении и покарать меня. Лучше уж изгнать предположительно нечистого. Но как это сделать? Тайного имени Бога я не знал. Перекреститься? Но ведь я не крещен. Значит, я думаю, не подействует. Мне могут возразить, что в случае с императором Константином сработало. Но ему по чину, по статусу полагается иное отношение. Да и вообще времена нынче другие. В далеком прошлом люди были грубые и ко всякому привычные. А теперь что? Тьфу. Вот хорошо придумал Владимир Николаевич Войнович в романе "Москва 2042" звездиться, вместо креститься. Подходит для всех людей, независимо от конфессии и национальной принадлежности. Так сказать, объединяющая, общечеловеческая практика, вполне отвечающая эпохе глобализации. Жаль только, в книге не написано помогает ли звездение от чертей.
     Ввиду всех этих соображений, мне пришлось прибегнуть к иному методу изгнания "вражьей силы", к военно-политическому. Я снял тапок и запустил птице в голову. Удар пришелся прямо по лбу. Тапок, произведя выразительный звук столкновения, живописно отлетел в сторону. Птица немного наклонилась назад и крякнула. Она явно не ожидала от меня такого подвоха. Но я вошел в раж, подскочил и вытолкнул птицу пинками на балкон, закрыв за ней дверь.
     Хотя небесная тварь и объела меня изрядно, я не оказался в накладе. Я нашел в комнате потерянное ночным визитером перо. Оно было словно сделано из какого-то неизвестного металла и излучало свет и тепло. После я придумал кипятить им воду. И оно не раз выручало меня, позволяло готовить чай в гостиницах во время моих многочисленных поездок.
     Но тогда, ночью, я еще не видел своей выгоды. Я был крайне зол. Я не выспался. Мои съестные припасы были беспощадно уничтожены. Я даже крикнул жар-птице вдогонку: "Если ты такая умная, то сделай же, чтобы в мире стало хоть чуточку теплее". Видимо, она это услышала и произвела климатический дисбаланс в природе, отозвавшись на мою просьбу идущую от сердца...