"О коварстве героев и верности крыс"(с)
     Рассказ о любви и предательтстве. Действие происходит в России второй половины 19-го века.

    Маргаритка
    
     «О коварстве героев и верности крыс» (с)
    
    
     Дождь бил по зонту частыми злыми молоточками. Сумерки и пустота улиц пугали Лизу, заставляя ускорять шаг. Она почти бежала. Уже виден был впереди силуэт доходного дома, где Александр назначил ей встречу.
    
     Саша-Тесей … Лиза впервые увидела его на одном из благотворительных вечеров, где собирали пожертвования в пользу семей бастовавших рабочих. Александр поразил ее воображение пламенной речью. «Вот он! – сказала она себе. Именно таким представлялся Лизе идеал мужчины в ее снах и мечтах о счастье – высокий, темноволосый, с гордым и мужественным взглядом. Он обратил на нее внимание, подошел, и они долго разговаривали. Вечером он провожал ее домой. По дороге Александр твердил об идеалах революции, о борцах за народную свободу, о том, что готов сложить голову на плахе, и смотрел на девушку с нежностью. У Лизы тихо кружилась голова – от счастья.
     Уже стоя у парадного, он вдохновенно продекламировал:
    
     «Тучи сберутся громадой нестройной,
     Небо покроется черною мглой –
     С ясной решимостью, с верой спокойной
     Бурю, ты встреть и померься с грозой».*
    
     – Это… ваши стихи? – застенчиво спросила Лиза.
     – Что вы! Нет! Это стихи Софьи Ковалевской. О, она женщина достойная уважения и преклонения! Борец за свободу! Если бы все… – Александр говорил о Ковалевской с таким восхищением, что, наверное, впервые в жизни Лизу кольнуло неприятное чувство ревности.
     Прощаясь, он поцеловал ее руку и долго не отпускал, молча глядя в глаза. Лиза краснела, смущалась, но совсем не желала, чтобы это закончилось…
     Она провела ночь без сна, плакала и улыбалась в подушку. В голове кружились непонятные слова о будущей свободной жизни, о темном и униженном русском народе. «Царские сатрапы держат Россию в цепях рабства», – звучал в душе голос Тесея. Щеки горели, она подносила руку к щеке и вспоминала теплоту его губ.
     Их отношения становились все ближе, и Александр, казалось, начал доверять Лизе. Однажды он раскрыл ей свою тайну. Под кличкой «Тесей» он состоял членом общества «Народная воля». Лиза замирала от страха и восхищения. Он спросил, что она думает об этом. Она покраснела и ответила, что хочет стать его товарищем по борьбе.
     Александр опять целовал ее руки и смотрел в глаза. Вскоре мечта сбылась. Ее приняли в тайную организацию. Лиза жила как во сне.
     Первое серьезное дело, которое ей поручил Тесей – расклейка воззваний.
     Вдвоем с Владимиром, нескладным, прыщеватым юношей, они, минуя освещенные места, перебегали от дома к дому. От столба к столбу. Лиза с тонкой пачкой прокламаций под пелериной, а он с ведерком клея в руке. Оставалось совсем немного листков с воззваниями, когда тишину улицы нарушили полицейские свистки. Лиза вздрогнула:
     – Городовые!? Воров ловят?
     – Каких воров!? – прошипел Владимир. – Свистят там! – он указал в ту сторону, откуда они начинали расклейку. – Это за нами!
     – Бежим?
     – Далеко ты убежишь в юбке? Давай за мной, – он потащил ее в ближайшую подворотню, толкнул под неглубокую арку и прижал к стене. Топот жандармских сапог давно прогремел мимо, и свистки затихли вдали, а он все не отпускал. Плотно прижимался к Лизе всем телом. Она чувствовала жаркое дыхание Владимира на своей щеке. Ей вдруг стало противно и невыносимо стыдно, Лиза попыталась высвободиться:
     – Пусти! Пустите, вы!
     Юноша, наконец, отстранился и смущенно потупился:
     – Извините!
     Когда вернулись на конспиративную квартиру и Тесей выслушал рассказ о погоне, она заметила в его глазах тень тревоги. Лиза очень хотела верить, что Александр тревожился именно о ней, о ее безопасности…
    
     Лиза вошла в парадное, сложила зонт и стряхнула с рукавов жакета бисер дождя. Поднялась на третий этаж и покрутила ручку звонка. Дверь открылась сразу, её ждали:
     – Входи, Маргаритка.
     Юноша, тот самый, с которым они расклеивали прокламации, прислушался к тишине парадного:
     – Хвоста не привела?
     Девушка испуганно, скорее инстинктивно, оглянулась. Владимир в гимназической фуражке с вырванным гербом смотрел на неё сурово и подозрительно. Да и не Владимир он, а Двоечник, и она не Лиза, а Маргаритка. Здесь у всех клички. И этот мальчик очень гордится тем, что носит такую глупую.
     – Все уже давно собрались, одна ты опаздываешь. Проходи! – Двоечник махнул рукой вглубь квартиры.
     Лиза прошла вперед, но в дверях гостиной обернулась, словно что-то забыла. Владимир смотрел ей вслед восторженным и по-мальчишески вожделеющим взглядом. На мгновение к Лизе вернулось чувство стыда из темной подворотни.
     В комнате у стола сидели трое. Два молодых человека в студенческих сюртуках и худощавая женщина лет тридцати. На потертом диване в расслабленной позе полулежал Тесей, человек, из-за которого она сюда пришла, из-за которого вообще ввязалась в эту историю. Студенты, приветствуя Лизу, чуть приподнялись со стульев. Ника, это тоже кличка, прищурилась от дыма папиросы, торчащей в углу ярко накрашенного рта, и процедила:
     – Где тебя носит? У нас же все по минутам рассчитано.
     Тесей поднялся с дивана, разгладил слегка помявшийся фрак:
     – Итак, господа, сегодня акция!
     Он плавно заходил по комнате. Взятый напрокат фрак смотрелся на нем эффектно, герой Лизиного романа был неотразим. И она все глубже утопала в своих чувствах. Как признаться, как дать понять своему кумиру, что влюблена безумно и навеки!? Ах, ей бы смелость и беспардонность Ники!
     – Пойдем, я помогу переодеться, – Ника потянула её из комнаты.
    
     Двоечник сидел на низком пуфе в прихожей. Изредка он прикладывал ухо к входной двери и прислушивался. На лестнице было тихо. В гостиную его не позвали, свои несложные обязанности в предстоящей акции он выучил наизусть. Эх, хотелось настоящего дела, но Тесей его успокоил – все еще будет. Скоро и Владимир сыграет первую скрипку. Его внимание привлекло движение в глубине прихожей.
     Оставив Лизу в гардеробной, Ника вышла в коридор и вызвала туда Тесея. Она властно притянула его к себе и впилась в губы страстным поцелуем:
     - Возвращайся «со щитом». Я верю в тебя, Сашенька. Общественность будет потрясена! Ну, иди, иди в гостиную! – Ника платком вытерла следы помады с лица любовника.
     Двоечник увидел, как в полутьме сблизились фигуры Тесея и Ники, услышал неразборчивый шепот. Но тут его внимание отвлекли шаги на лестничной площадке. Он приник щекой к двери, напрягся – кто-то благополучно протопал мимо и начал подниматься на верхние этажи. Владимир немного расслабился и вернулся к мечтам о великих делах, что ждут впереди.
    
     Пока Лиза в гардеробной превращалась из курсистки во взрослую даму, за стеной глухо звучал голос Тесея – энергичный, убеждающий голос прирожденного оратора. Но она ловила в его интонациях таинственные, завораживающие, только ей слышные нотки.
     Ника вывела Лизу к мужчинам и заставила повернуться кругом:
     – Чуть великовато, но сойдет, – новая папироска вспыхнула в её губах. – Стройна барышня, и оно к лучшему. Фигура – это тоже оружие, – Ника криво усмехнулась.
     Тесей задержал глаза на платье Лизы и одобрительно кивнул. Она расцвела, как маргаритки на окнах её съемной комнатки, из-за которых и получила свое прозвище.
     – Еще раз проштудируем детали, – Тесей подошел к столу, коротким движением отбросил назад темные волосы. О, этот жест, Лиза так его обожала!
     – Мы борцы с произволом самодержавия и сегодня преподадим ему урок! – энергично взмахнув рукой, их предводитель обвёл взглядом присутствующих. – И урок этот будет дан в ресторации «Пальма», где имеет обыкновение ужинать господин Ираклиев, глава жандармского управления. Мы нанесем удар в самое сердце охранки, в ее мозг и движущую силу одновременно. Этот зверь в мундире полковника является средоточием…
     Ника поморщилась:
     – Саша, давай ближе к делу.
     Лиза неприязненно посмотрела на ярко очерченный рот Ники. Зачем она перебивает, зачем не дает говорить ее любимому? И еще такая фамильярность – Саша! Нехорошее чувство зашевелилось в душе девушки.
     Тесей словно очнулся:
     – Делимся на три группы. Первая, непосредственно исполнители, я и Маргаритка. Вторая, вы, – он посмотрел на студентов. – Ждете у входа в «Пальму». Сигналом будут выстрелы. Как только мы выйдем из ресторации, отвлекаете преследователей на себя. Побольше стрельбы и суматохи. Мы с Маргариткой садимся в пролетку, в которой нас будет ждать Двоечник. Он у нас извозчиком поработает. Встречаемся здесь. Ника в акции не участвует, остается на квартире.
     Саша-Тесей, взял со стола изящную дамскую сумочку и вложил в нее браунинг. Протянул Лизе:
     – Держи и попробуй быстро вытащить его и сразу прицелиться.
     Она послушно несколько раз проделала этот прием.
     – Отлично и помни, чему я тебя учил.
     Да, они несколько раз выезжали за город, где Он учил ее целиться и стрелять. Лиза оказалась способной ученицей, и наставник остался доволен. Девушка хорошо помнила те изумительные моменты, когда Тесей приобнимал ее за плечо и поддерживал руку, показывая как плавно нажимать на курок.
     – Приступаем, – Саша галантно взял Лизу под руку, и они пошли к выходу. Двоечник шутливо сорвал с себя фуражку и, отвесив раболепный поклон, распахнул дверь перед прекрасной парой. Потом побежал вперед, прыгая через ступеньки.
     Когда они вышли на улицу, пролетка уже ждала их. Гимназист спрятал фуражку под сиденье и нацепил на голову извозчичий цилиндрик:
     – С ветерком прокачу, господа хорошие!
     Студенты должны были добираться до «Пальмы» на настоящем извозчике.
    
     Пролетка катила по мокрым улицам, дождь не переставал и совсем стемнело. Двоечник, сидя на козлах, изредка оглядывался на Тесея с Лизой, прислушиваясь к их разговору.
     Лиза дрожала, то ли от холода, то ли от того, что предстоит сделать. Лишить жизни незнакомого ей человека ради другого? Того, который сидит рядом… Готова ли она? Да! Она готова на все за его улыбку, за его взгляд и внимание. И все-таки, тот господин Ираклиев, он же ничего ей не сделал, не причинил и малой толики зла.
     Тесей будто почувствовал ее колебания:
     – Маргаритка, не бойся, я буду рядом, – он слегка коснулся ее колена, и Лиза обмерла от мимолетного счастья. Тесей убрал руку и мягко продолжал:
     – Столик напротив, у стены. С полковником еще два или три прихлебателя, но ты знаешь свою цель в лицо. Не бойся, не оглядывайся, целься чуть ниже сердца и стреляй три раза для верности. Я прикрою, я вытащу тебя оттуда, – он похлопал себя по поясу, за которым, Лиза знала, был спрятан такой же браунинг, как у нее в сумочке.
     Вдруг вспомнила сон, тот, что видела накануне – она маленькая, в темно-синем платье бежит к беседке, а ее преследует что-то ужасное, чему нет имени. И спасительная беседка уже рядом, там накрытый белой скатертью стол и на нем чайные приборы. Надо только добежать и все будет хорошо. Там безопасно. Она бежит, тугая коса бьет по спине, вот еще немного и… видит, что это не беседка, а развалины каменного склепа, где ее ждет страшный, апокалиптический зверь. И мелодия до боли знакомого романса, слова которого она не может вспомнить.
     Лиза стряхнула с себя наваждение. Саша-Тесей отстранился, стал сосредоточен:
     – Прибыли.
    
     Вошли в зал, предупредительный мэтр д'отель проводил их к заранее зарезервированному месту. Подбежал официант, Лиза смотрела в меню и ничего не видела. Передала его Саше, тот деловито обсудил, что-то с прилизанным человечком и сделал заказ. Официант удалился. Тесей глазами указал на соседний столик:
     Лиза искоса взглянула на компанию офицеров. Вон тот у стены, лицом к ней. Приятные черты, кресты на мундире. Умен и насмешлив, почему-то решила она. Он говорил, говорил, не останавливаясь, и слушатели внимали без подобострастия, улыбались. Лицо офицера стало серьезным, и Лиза услышала обрывок фразы:
     - Господа, вспомните «процесс ста девяносто трех»**, эти пропагандисты-народники подрывают устои государства. Ибо, верно сказано – если Всевышний хочет кого-то наказать, он лишает его разума. А тут… массовое помешательство… Печально.
     Лиза попыталась осмыслить слова Ираклиева, но шепот Александра не позволил:
     - Давай, нечего ждать, все равно денег расплатиться нет.
     Она нащупала в сумочке рукоятку браунинга, и пришло спокойствие или видимость его. Маргаритка решительно встала, навела ствол на полковника и, случилось то, что случилось. Лиза зажмурилась и трижды выстрелила наугад. Первая пуля разнесла вдребезги бутылку коньяка на столе. Вторая ударила в стену над головой полковника, третья снесла эполет на одном из офицеров и ушла в мраморную статую, что украшали зал ресторации.
     Маргаритка открыла глаза и встретила взгляд Ираклиева. Он застыл на своем месте, и, что-то странное мелькнуло в серых зрачках. Она не в силах была выдержать этот взгляд. Лиза обернулась к Саше, его не было. Тесей бежал к выходу, фалды фрака смешно подпрыгивали.
     В голове Маргаритки завертелись видения – суд, каторга, позор. И ради кого? Ради этого мифического Тесея, который ее предал? Он бежал трусливо, оставив ее на растерзание жандармам. Ее бог, ее мечта и любовь показали спину, а точнее свое истинное лицо.
     Рука Лизы не дрогнула, она выстрелила вслед исчезающей мечте. Пуля вошла точно под левую лопатку, Сашу словно толкнули в спину, он споткнулся и упал в двух шагах от выхода. Все. Она поднесла браунинг к виску, и последний раз нажала на курок.
    
     Паника уже улеглась, в зале наступила гнетущая, траурная тишина. Ираклиев смотрел на труп девушки, лежащий у его ног. Шляпка с нее слетела, каштановые волосы рассыпались по мраморному полу. Правое веко было полуприкрыто, левый глаз осуждающе смотрел в потолок и огни хрустальной люстры отражались в изумрудном зрачке.
     Полковник поднес дрожащие руки к лицу:
     – Боже, что случилось с Россией!?
    
     На улице два студента, услышав первые выстрелы, переглянулись и поняли друг друга без слов. Слишком далеко все зашло и надо уносить ноги. Они стали удаляться от входа в «Пальму», а потом побежали.
     Владимир-Двоечник, видя их бегство и не в силах что-либо сделать, зло твердил сквозь зубы:
     – Сволочи, предатели, трусы! – он порывался бросить пролетку и войти в зеркальные двери ресторации, но усилием воли сдерживался, твердил инструкцию, полученную от Тесея. Из «Пальмы» так никто и не вышел. Только подкатили два экипажа с жандармами и «штатскими» в черном.
     Двоечник не двигался с места еще минут десять, потом погнал лошадь галопом, через вечерний город в тусклых огнях газовых фонарей. Бегом поднялся на третий этаж и ворвался в квартиру, где должна была ждать Ника. Двери настежь и никого. Владимир зло сплюнул и нервно почесал свои прыщи:
     – Твари, все твари! Что случилось с Россией!?
    
     На следующее утро в «Губернских ведомостях» появилась небольшая заметка в отделе уголовной хроники:
    
     «Вчера в ресторации «Пальма» свела счеты с неверным любовником и покончила жизнь самоубийством неизвестная ревнивица. В это время в главном зале ужинал уважаемый в городе человек - господин полковник Ираклиев. По словам свидетелей происшествия, господин Ираклиев был потрясен падением нравов в современном обществе. В доказательство приводим слова г-на Ираклиева: «Боже, что случилось с Россией!?».
     Полиция начала расследование. Личности самоубийцы и ее жертвы устанавливаются».
    
     Нику неприятно поразила эта заметка. Продажные борзописцы исказили правду и, наверняка, по указанию Ираклиева.
     Однажды Двоечник встретил Нику на улице, а она, увлеченная беседой с высоким молодым господином, его не заметила. Владимир долго, в упор, разглядывал ее, пока она не обратила внимания на худую, нескладную фигуру. Извинившись перед собеседником, Ника отвела Двоечника в сторону:
     - Володя, ты меня компрометируешь.
     Он хмуро посмотрел на нее из-под низко надвинутой фуражки:
     - Я?! Компрометирую? – Двоечник вытащил мятый номер «Ведомостей» с той самой заметкой.
     - Ах, это? Видишь ли, жертвы в нашей борьбе неизбежны. Маргаритка и должна была стать такой жертвой. Но, даже полковника застрелить не смогла. Девчонка.
     Владимир услышал в ее словах пренебрежение:
     - Вот оно как? Значит, она была должна?
     - Прекрати! Не устраивай истерику, - Ника снисходительно потрепала его по щеке. – Уходи, прошу тебя. Встретимся позже.
     - Встретимся, - Он резко развернулся и пошел прочь.
    
     Уже две недели Ника деятельно занималась подготовкой новой акции. Весьма опытная в конспирации, она не замечала, что который день за ней ходит неприметная фигура, закутанная в длинный плащ. Чтобы не быть узнанным, Двоечник сменил шинель на накидку.
     Владимир давно приобрел по случаю револьвер и четыре патрона к нему. Он готовился к будущим великим делам, к борьбе за свободу. Оружие тщательно почистил и смазал. И никогда с ним не расставался, так он чувствовал себя увереннее и взрослее.
     Сейчас, видя, как Ника сворачивает в безлюдный переулок рабочего района, он сжал в кармане рукоятку револьвера и повернул вслед за ней:
     – Ты мне за все ответишь, тварь! – шептал Владимир. – И за смерть Маргаритки и за предательство, и за Россию!
     Он не хотел стрелять в спину. Двоечник прибавил шагу и обогнал идущую впереди женщину, потом резко развернулся и преградил ей дорогу. Откинул низко опущенный башлык, чтобы Ника узнала его, и вытащил револьвер.
     Она резко остановилась и прижала к груди ридикюль:
     – Володя!? – удивление Ники сменилось страхом. – Не смей! Не надо!
     Двоечник дважды выстрелил ей в лицо.
     Сквозь шум дождя и необычных для осени громовых раскатов, выстрелов никто не услышал.
    
     -----------------------------------------------
     *Подлинные стихи С. Ковалевской.
     ** Процесс 193-х (18 окт. 1877-23 янв. 1878) - крупнейший политический процесс по делу народников - участников "хождения в народ". Главный пункт обвинения - создание организации с целью свержения существующего строя.