Дом номер сорок шесть по бульвару Непокорённых оказался обычной брежневской девятиэтажкой. Нарисованный мною образ старинного изысканного особняка, утопающего в зелени вековых деревьев, таял по мере приближения к цели поиска, и, наконец, растворился совсем. Обычный дом, заурядный подъезд. Дверь не заперта, собственно, двери не оказалось вовсе. Вероятно, снесли с петель местные жители, когда забыли дома ключ. Ну да неважно. Возвращаться после часовой поездки через весь город мне не захотелось. Сгоревшая кнопка лифта обнажила скрывающуюся пружинку и маленькую лампочку. Осторожно надавил мизинцем точно в центр. «Будь, что будет», – решил я. Друзья и родители не доверяли гороскопам. И те, и другие не одобрили бы этот поступок. Но мне было все равно. Хотелось точно знать: стоит ли игра свеч. Затевать задуманные мной перемены в жизни, или жить, как все.
    
     Лифт поднялся на четвертый этаж. Я посмотрел на номера квартир, и взбежал на пролет выше. Квартира девятнадцать. Вот она. Крепкая, обшитая железным листом, дверь. Два звонка, слева с цифрами один и девять, и справа, с цифрами два и ноль. Общий тамбур, типичная советская застройка. Я взглянул на часы — три пятнадцать, немного опоздал, и решительно вдавил кнопку звонка. В глубине квартиры раздалось громкое, постепенно затухающее птичье пение. Прошло еще несколько секунд, и звук открывающейся двери сообщил мне, что хозяева дома.
    
     * * *
    
     Мы сидели за круглым крепким столом в гостинной. Тяжелые шторы с кистями, вычурная, «под старину» мебель. Масляные картины в золоченых рамах. Хозяйка заботилась о своем имидже. Ее внешность говорила о том же: хорошо уложенные волосы, дорогое платье, изящные сережки, красивый хрустальный кулон. Проницательные синие глаза и высокий лоб подчеркивали аристократичность лица. Ей можно было бы дать лет сорок, но я всегда плохо ориентировался в женских возрастах и потому не удивился бы, если б ей оказалось пятьдесят или даже больше. Значения это не имело никакого. Мне нужен был ее профессионализм.
    
     – Итак, молодой человек, желаете составить гороскоп? – низким, приятным голосом спросила она.
    
     Интересно, чем она занималась в «прошлой» жизни? Работала преподавателем? Инженером? Может, психологом? Гадать бесполезно.
    
     – Да, – подтвердил я.
    
     – Может быть, вам нужен обычный прогноз? Гороскоп — это всеобъемлюще. Вы можете узнать про ваше будущее больше, чем сами желаете.
    
     – Мне это необходимо. Правда.
    
     – Что вам нужно конкретно? Узнать, я имею в виду, – женщина начала выкладывать на стол какие-то таблицы.
    
     – В объявлении написано, что вы предсказываете будущее. Меня интересуют ближайшие пару лет.
    
     – Предсказывает не Алла Ивановна, дорогой мой, это делают звезды. Я лишь статист, можно и так сказать, – она вздохнула. – Влюбился?
    
     Я вздрогнул от неожиданности, а потом понял, что большинство молодых парней и девушек, должно быть, обращаются к астрологу именно по такому поводу.
    
     – Влюбился, – признался я. – Но моя любовь... Как бы вам сказать... Это не совсем обычный случай.
    
     – Что же в нем необычного?
    
     – Я полюбил Юлию Морозову.
    
     – И что с того? Скажи мне свою дату рождения, а также точное место и, желательно, время. Как тебя зовут, кстати?
    
     – Андрей. Двадцать восьмое марта, восемьдесят пятый, Могилев, поздним вечером, около десяти, точнее не знаю. Вы никогда не слышали о Юлии Морозовой?
    
     Женщина все записала, а затем быстро стала производить какие-то вычисления.
    
     – Говори, ты меня не отвлекаешь, – подбодрила она.
    
     – Это молодая актриса. Звезда. Живет в Москве.
    
     – Даже так? – женщина подняла на меня удивленный взгляд. – Понять тебя, конечно, можно. А ты уверен, что это серьезно?
    
     – Абсолютно уверен.
    
     Алла Ивановна посмотрела на меня долгим изучающим взглядом. Может, и вправду была раньше психологом? Или психиатром? Чушь, с мозгами у меня все в порядке. А если я и сошел с ума, то не больше, чем любой другой влюбленный по уши парень.
    
     – Дело, конечно, твое. Только актеры — народ непростой, учти это. Хочешь знать, будете ли вы вместе?
    
     – Я хочу знать, стоит ли мне затевать то, что я задумал.
    
     От волнения мне захотелось встать и пройтись.
    
     – Я простой белорусский журналист, а она звезда российского кино. Мне даже пересечься с ней негде. Можно я встану?
    
     – Пожалуйста, чувствуй себя как дома. – Астролог чертила непонятные линии внутри двойного круга, время от времени сверяясь с таблицами из какой-то толстой книги.
    
     Я встал и подошел к окну. Затем начал шагать от одной стены к другой.
    
     – У меня есть план. Если нет связей и денег — всегда нужен план. Я стану сценаристом. Буду писать сценарий за сценарием, и посылать на те киностудии, с которыми она сотрудничает. Не знаю, сколько это времени займет, но я добьюсь своего! Сценарий утвердят, меня пригласят в Москву, как автора, и я потребую, чтобы главную роль исполняла Юлия.
    
     – А что потом? – подала голос Алла Ивановна.
    
     – А потом?.. – я остановился. – А потом я признаюсь ей в любви. Ну, или начну ухаживать. В общем, по обстановке буду действовать.
    
     – Замечательный план. Очень смелый. Только не до конца продуманный...
    
     – Почему? – Я вернулся за стол.
    
     – Она может оказаться замужем. У нее может быть друг. Она может не любить блондинов. Мало ли что.
    
     Я помолчал.
    
     – Мне нужно попробовать. Думаете, меня это не тревожит? Я потому и пришел к вам, думал, вы мне скажите, затевать это все, или нет.
    
     Астролог взяла в руки испещренный значками лист бумаги, стряхнула с него крошки карандашного грифеля и ластика.
    
     – Твой гороскоп готов. В общих чертах. Я не стала пока его заканчивать.
    
     – Скажите, что там? – я с трудом боролся с желанием выхватить у нее листок.
    
     – Я как раз думаю над тем, как это лучше сформулировать.
    
     – Скажите, как есть: да или нет, – я приготовился ко всему.
    
     – Не все так однозначно, мой мальчик. – Алла Ивановна посмотрела мне в глаза. – Скажу главное: твоя судьба быстро меняется, и перемены эти уводят тебя из родных мест.
    
     – В Москву? – уточнил я.
    
     – Тебя ждет известность, – продолжила астролог, – довольно скоро. Но потом...
    
     Я затаил дыхание.
    
     – Потом у тебя будет выбор. И более подробно я не смогу тебе сказать. Главное, от этого выбора будет зависеть вся твоя дальнейшая судьба.
    
     – И это вам все звезды сказали?
    
     – Звезды. Не кофейная же гуща, – усмехнулась она.
    
     * * *
    
     Следующий год пролетел для меня, как одно мгновение. Я строчил сценарии один за другим, твердо придерживаясь намеченного плана. Это было нелегко: – работа, друзья, быт — все отвлекало. Но я, как оголтелый, рвался к цели. Сначала мои сценарии исчезали в недрах киностудий бесследно. Потом с одной из них пришел милостивый совет поучиться грамотно работать в выбранном жанре. Я засел за учебники, скачал из интернета тонны утвержденных, проходных сценариев, тщательно разобрал их «по косточкам». Постепенно мне стали открываться некоторые истины — например, что такое «формат» и «неформат». Что такой «майнстрим» и «арт-хаус». И много еще всякого. Я оттачивал стиль и учился ваять характеры. Освоил искусство мизансцены и динамичного сюжета. Я буквально валился от усталости, но не обращал ни на что внимания. Главное — цель была все ближе. Я чувствовал это. Я знал — мне же звезды предсказали!
    
     * * *
    
     Через тринадцать месяцев со дня посещения астролога в моем почтовом ящике обнаружилось пухлое письмо, в котором лежал проспект о деятельности киностудии «Юрфильм продакшн» и письмо, отпечатанное на красивой фирменной бумаге.
    
     «Уважаемый Андрей Георгиевич, – говорилось в нем. – Ваш сценарий принят творческим советом киностудии к производству. Приглашаем вас прибыть по адресу … для согласования деталей и заключения контракта.»
    
     Этого момента я ждал давно, и вот он настал. Договориться на работе и собрать вещи не составило труда. Через неделю я уже был в Москве.
    
     * * *
    
     К моему разочарованию, никто не спешил знакомить меня с режиссером или продюсером. Для начала мне передали список на двух листах, содержащий все изменения, которые мне необходимо внести в сценарий, чтобы его приняли. Я пошел на это. Тогда со мной был заключен контракт. Мне выплатили аванс и назвали срок, к которому переписанный сценарий должен быть готов. На мой вопрос, когда начнется кастинг, был дан уклончивый ответ, из которого следовало, что дата начала работы по моему сценарию пока не определена. Я вдруг с ужасом понял, что киностудия может просто «впрок» собирать сценарии, – вдруг да понадобится когда-нибудь?
    
     Тем не менее, я не сдавался. У меня был еще один, почти законченный сценарий, который я, на сей раз, решил показать только человеку, непосредственно принимающему решения. Таким человеком оказался Антон Березин, один из продюсеров, работающих с киностудией «Юрфильм». Я познакомился с ним сам, точнее, нас познакомил охранник, которому я обещал пятизвездочный коньяк.
    
     Березин не обрадовался перспективе общения с неизвестным автором, пришлось приврать, что на «Беларусьфильме» уже снимают мой минисериал. В восторг эта новость его не привела, но выслушать меня он согласился. Я показал ему синопсис сценария и в ярких красках расписал выгоды от проката картины. Мне должно было наконец повезти, и повезло: Антону понравилась идея. Он забрал сценарий и обещал переговорить, с кем нужно. «А на главную роль можно кого-то из молоденьких девчонок подобрать, сейчас такая поросль идет, любо-дорого глядеть!» – сказал он, пожимая мне руку. «Здесь нужна актриса молодая, но уже известная, с харизмой, типа Юлии Морозовой» – твердо возразил я, пожимая ему руку в ответ. «Морозка? – удивился Антон. – Так она же в Италии снимается, Урсуляк ее увез! А хотя, могла уже вернуться, вроде, давно уехала. Уточню!» «Отлично!» – я постарался скрыть захлестнувшую меня радость. Цель была совсем рядом.
    
     * * *
    
     Когда еще через пару месяцев собралась съемочная группа и на площадку впервые приехала Юлия, я с большим трудом смог унять волнение.
    
     – Познакомься, Юльчик, это наш автор, Андрей, молодой талантливый сценарист из Беларуси, – игриво представил меня Антон.
    
     – А это — Юльчик. Для хороших друзей — Морозка, но только для хороших!
    
     – Юлия! – Протянула руку она.
    
     Меня словно пронзило током, стоило дотронуться до ее пальцев. Юля, несравненная Юля, моя мечта, навязчивая идея, – стояла в полуметре и улыбалась.
    
     – Андрей... – выдавил я из себя.
    
     Она засмеялась, высвободила руку и направилась в гримерную.
    
     * * *
    
     Впервые удобная возможность поговорить с Юлией представилась лишь спустя неделю. В тот день мы должны были снимать сцену в парке. Требовалось солнце, а вместо него, вопреки обещаниям синоптиков, хлынул дождь. Не теряющий надежды режиссер решил попробовать переждать. Так мы и оказались с Юлей в фургончике киностудии, и понемногу разговорились. Я спросил ее о съемках в Италии, и она упоенно щебетала минут пятнадцать о море, о Риме, об итальянской кухне и бутиках. Я перевел разговор на Феллини, и она опять охотно поддержала — оказалось, она специально ездила в Римини, чтобы погулять по его любимым улочкам.
    
     Я смотрел на нее, и не узнавал. Точнее, с трудом узнавал. Промокшая под дождем, подрагивающая на прохладном майском ветру, она была совсем не похожа на Юлию Морозову из кино. Она была милой, симпатичной — но совсем другой. Созданный в моем воображении идиллический образ стремительно разрушался. Я списал все на погоду и решил дождаться другого удобного случая, чтобы развить наши отношения. Дождь в тот день так и не прекратился, и вся группа, во главе с мрачным режиссером, вынуждена была вернуться в павильон «Мосфильма».
    
     * * *
    
     На следующий день по плану была съемка эротической сцены. Героиня Юлии должна была поддаться на настойчивое ухаживание молодого проходимца, выдающего себя за влиятельного чиновника правительства. Камеры разместились в специально построенном «гостиничном» номере.
     Я со смешанными чувствами стоял за оператором, выглядывая из-за его плеча. Мне было любопытно и страшновато одновременно. К тому же, я ревновал, и больше всего на свете хотел оказаться в эту минуту на месте смазливого чернявого актера, героя-любовника.
    
     Прозвучал сигнал ассистентки, и Юлия появилась в номере. Актер крепко обнимал ее талию, на ходу развязывая себе галстук. Юлия была обворожительна в великолепном вечернем платье, с изящно завитыми волосами. Туфли на высоких каблуках подчеркивали стройность и красоту ее ног, а жемчужное ожерелье позволяло обратить внимание на нежность шеи.
    
     Вот они останавливаются посреди номера, любовник прижимает ее к себе и они сливаются в долгом, пронизанном страстью поцелуе. Вот делают два шага к постели, и она падает на нее спиной, игриво смеясь. Волосы струятся по плечам, грудь в глубоком декольте двигается в такт ее учащенному дыханию. Он становится на колени, по очереди сбрасывает ей туфли. Затем поднимается, медленно снимает пиджак, притягивая ее восторженный взгляд. Присаживается на постель, по-хозяйски кладя руку на ее бедро.
    
     С замиранием сердца смотрел я на то, как они раздевают друг друга, и на ее лицо, выражающее неподдельные страсть и желание. Эта сцена не была у меня четко прописана, я оставил ее на усмотрение режиссера. И только теперь понял, какую ошибку допустил. Режиссер, судя по всему, решил выжать из этой сцены все, что возможно. Я терпел, когда Юля целовала его атлетический торс, впиваясь пальцами ему в спину; но когда в кадре мелькнул сброшенный бюстгалтер, и показалась ее грудь, – не выдержал, сбежал со съемочной площадки.
    
     Кровь бешено стучала в висках, я вышел на лестницу и изо всех сил вмазал кулаком по безучастному бетону стены. Раз, другой, третий. Острая боль привела меня в чувство. Я отчетливо, раз и навсегда понял, что мы с Юлей из разных миров, как инопланетяне друг для друга. И что сейчас, когда моя цель, моя любимая женщина ближе ко мне, чем когда бы то ни было – между нами оказалась непреодолимая пропасть. Что нам никогда не быть вместе, потому что я этого больше не хочу. Я не смогу быть мужем актрисы. Сдерживаться, когда какой-нибудь хмырь лапает ее грудь, тянется к ней слюнявыми губами. А она при этом будет томно улыбаться. Это был конец моей мечты об актрисе Юлии Морозовой.
    
     * * *
    
     Дом номер сорок шесть ничуть не изменился за прошедшие полтора года. Как и девятнадцатая квартира.
    
     – Вы меня помните? – с некоторым смущением спросил я хозяйку.
     – У меня отличная память на лица, – улыбнулась она. – Проходи.
    
     На знакомый уже стол, вместо астрологических карт, Алла Ивановна поставила чайник, чашки и вазочку с печеньем.
    
     – Вы знали, что я вернусь? – прямо спросил я.
    
     Она помолчала.
    
     – В твоей судьбе наступал переломный момент. Я не знала наверняка, что ты вернешься. Но догадывалась. Звезды предсказали тебе долгую, спокойную жизнь, семью и много детей. Довольно трудно было предположить, что все это ждало тебя в Москве.
    
     – А насчет известности? Ведь это однозначно Москва. – Я внимательно смотрел на нее, осторожно отхлебывая горячий чай.
    
     – Ну почему однозначно? Известность как раз была не краткосрочная. И раз уж ты снова дома — ты найдешь ее и здесь тоже.
    
     – На «Беларусьфильме»? – улыбнулся я.
    
     – А чем плох «Беларусьфильм»? – в тон мне ответила она.
    
     Мы молча пили чай и смотрели друг на друга. Какая мудрая женщина, думал я, и какой красивый человек. Достойный.
    
     – Вы знаете, Алла Ивановна, у меня для вас подарок.
    
     – Надо же? – удивилась она. – Какой?
    
     Я поднял с пола портфель.
    
     – Вот! - протянул ей стопку подшитых листов. – Здесь собраны мои лучшие сценарии. Очень надеюсь, что они вам понравятся.
    
     – Спасибо, будет интересно узнать, чего добился мой «протеже», – улыбнулась она. – А у меня для тебя тоже есть подарок!
    
     Она положила на стол сложенный лист бумаги.
    
     – Что это? – спросил я.
    
     – Разверни!
    
     Я послушался и увидел уже знакомый мне двойной круг с линиями и треугольниками. внутри.
    
     – Это твой гороскоп. А теперь почитай на полях, что я приписала в тот день.
    
     Повернув лист бумаги, я прочел следующее:
    
     «Андрей станет известным. Но не там, а здесь. Женится. Опять здесь. И не на актрисе. Актриса вряд ли родит ему столько детей»
    
     Я быстро взглянул на Аллу Ивановну. Она развела руками:
    
     – Не я! Звезды!