Шумно. Яркий свет, разрезая полумрак, бьет в лицо. Сердце подпрыгивает в такт барабанному пульсу. Душа отзывается на перебор струн. И голова кружится от обилия движения, чужих мыслей и чувств.
     Иной раз я радуюсь тому, что воспринимаю музыку внутренним слухом, улавливая чувственные вибрации, а не звуковую волну, иначе мне, несомненно, стало бы дурно от того, что слушает современная молодежь: читал тексты некоторых песен – ужаснулся. Кстати, я вовсе не глух. Если рядом разорвет шину – услышу. Если кто-то позовет – обернусь.
     В центре воображаемого круга - парень и девушка. Двигаются медленно, больше заинтересованы друг другом, чем музыкой. Руки сплетены, губы едва соприкасаются. Через них в вышину тянется струйка чистого света. И я закрываю глаза, чтобы вобрать его часть.
     Я не делаю зла, ничего не отнимаю, беру лишь то, что люди сами дарят миру. А бывает и по-другому… и другие – те, кто отбирает им не принадлежащее, кичится страстью и умением приносить вред.
     Их много. Обернись, и можно быть уверенным в том, что из двадцати обычных людей, по меньшей мере, двое – они.
     Я стою у стены, погруженный в собственные мысли, при этом ни о чем специально не думая. Расслаблен. Без желания действовать, но все равно ощущаю их присутствие кожей.
     Каждый бой опасаюсь, что у них могут быть «друзья» или хотя бы союзники: все-таки в этом городе я уже насолил многим. Успокаивает то, что они одиночки и скрываются от всех, даже от самих себя, объясняя свои действия чем угодно, но только не банальным грабежом.
     Мужчина в легком белом плаще. Направляется к танцполу. Он, конечно, может «отнять» и отсюда, но жаден: боится, как бы крупинка чужого света не досталась кому-нибудь еще. И я выхожу из своего укрытия, преграждая ему путь.
     Лощеное, уже немолодое лицо, серебристые волосы забраны в хвост, безупречная фигура – стареющий ловелас.
     Влюбленные поглощены друг другом. Они столь расточительны в своем счастье, сколь и беззащитны, и при достаточном умении, «брать» у них можно сколько угодно. А умения у него хоть отбавляй и практика за столько лет - обширная. И, главное, ему все равно, что светлое чувство померкнет.
     Меня уже почти не волнует то, что на этот раз противник сильнее и опытнее.
     Взгляд в упор. Он, конечно, все понял, приготовился к схватке.
     Если вы обычный человек, никогда не встречайтесь с таким глазами. Светло-серые, рыбьи они имеют странную особенность затягивать, и не всем – только таким, как я – удается выплыть.
     Когда-нибудь и мне не удастся, но произойдет это очень и очень нескоро. Не сейчас.
     Я черпаю энергию. Она скапливается под потолком серебристыми лужами призрачного лунного света. Это удобно: появляется уверенность в том, что в пылу схватки не задену людей.
     Собираю. Очень долго. Секунд десять, наверное. И выплескиваю ее, преобразованную, в лицо ловеласу.
     Он пошатывается и отступает, подобного напора, похоже, не ожидал. Выкидывает вперед руку, и я едва успеваю пригнуться, пропуская над головой крошечную шаровую молнию. Она чиркает о стену и разлетается сотнями искр, к счастью, никого не задев.
     Сосредоточиваюсь. Ногти энергетически удлиняются, мгновение, и они превращаются в плети, но противник уже устремляет в мою сторону десяток острых бумерангов.
     Не успеваю.
     Шаг. На этот раз настоящий: в энергетическом и физическом мирах одновременно. Правая нога подгибается, острая боль в лодыжке заставляет, стиснув зубы, припасть на колено.
     - Осторожней! – кажется, я кого-то задел.
     Хорошо, что для обычных людей мы всего лишь два пялящихся друг на друга странных человека, и всплески энергий, если кому и способны навредить, то только нам.
     На губах врага играет кривая усмешка. Почти победная. А я сражаюсь с тянущей болью в сведенной ноге. Но боль – тоже вид энергии, ее только нужно уметь перенаправить...
     Опускаю руку в карман, там у меня небольшое лезвие – специально для таких случаев – резко сжимаю его в кулаке, морщусь. Отчего-то боль на этот раз ощущается сильнее: обычно, во время схватки все чувства притупляются. Впрочем, боль – ничто в сравнении с тем, как спадает с лица красавчик. Он забывает обо всем на свете и бежит к выходу.
     Вырвавшийся из кармана смерч сносит его на пол, забирается под кожу, начинает рвать изнутри. Он больше не отдает себе отчета в том, что с ним, где он.
     Кто-то вскрикивает, кто-то просит вызвать скорую.
     Я пытаюсь успокоиться, с трудом разжимаю онемевшие пальцы и едва не теряю сознания. С потолка, оттуда, где разливается серебристое озеро, пикируют тени: черные сущности, достигшие того уровня, когда научились выходить из тел-хозяев, незаметно для них и безболезненно для себя. Они не менее опасны, чем тот, с кем я сражался, и их слишком много.
     Вновь сжимаю лезвие, скрипя зубами от боли. Кровь действует безотказно, первая тварь, словно натолкнувшись на невидимый щит, рассыпается бесформенными серыми клочьями. Две другие на мгновение останавливаются и бросаются врассыпную, намереваясь рассеять внимание. И я закрываю глаза: чтобы их видеть, вовсе не нужно обычное зрение.
     Отступаю, кажется, опрокидываю чей-то столик.
     Еще одна... и еще...
     Не могу разлепить век.
     Визг, кто-то хватает за плечо.
     Пустота.
    
     ***
     - Он в своем праве, - не лишенный приятственности голос.
     Не открывая глаз, вижу среднего роста подтянутого мужчину лет за сорок с уверенными чертами и пронзительными чайными глазами.
     Я его знаю: лучше, чем хотелось бы, но хуже, чем необходимо.
     - Мы не оспариваем его права, - шипящий, неприятный, принадлежащий почти уже не человеку или даже вовсе не человеку, фальцет, если что-то и могу утверждать точно, то только то, что с обладателем этого голоса никогда ранее не встречался. - Откуда он вообще взялся? Мы же предупреждали всех чувствующих.
     - Эволюция, - поясняет первый, - врожденная глухота, компенсирующаяся энергетической чувствительностью.
     - Он глухой? – удивляется существо.
     - Положим, нас с вами он и за стенку услышит, людей тоже с полуслова понимает, а вот музыку придумывает свою и говорящих кукол вкупе с компьютерами проигнорирует.
     - Тогда понятно, - существо, кажется, кивнуло, хотя я мог и ошибиться.
     - Гена, тебе комотозника изображать не надоело?
     После таких слов осталось только открыть глаза, сесть и поздороваться, что я и сделал:
     - Добрый вечер, Анатолий Дмитриевич.
     - Утро давно, - хмыкает тот. – Тебя же просили любую деятельность на время прикрыть? Пока мы не разберемся, конечно.
     Коханцев занимается примерно тем же, чем и я, только называет свою работу борьбой с энергетическим вампиризмом, не гоняется за одиночками, мыслит глобально и воздействует на положение дел в целом.
     - Имею право, - выдавливаю сквозь зубы. – Любой чувствующий может прекратить направленное зло, предпринимаемое против обычного человека, либо такого же чувствующего.
     - Никто не отнимает его у вас, - шипит пришелец, - но вы должны понять, что мы не просто так вас предупреждали.
     - Анатолий Дми… - и тут понимаю, что меня никто не предупреждал, - не было на входе никаких меток!
     - Конечно, - шипит существо, - и это недоразумение мы уже выяснили.
     Игнорировать пришельца не получается, нагрубить бы ему, даже нахамить. Жаль только, что он все равно не поймет, даже если очень захочет, куда и за что я его послал: для этого на Земле жить надо, а не строить из себя дипломата, спускаясь на планету раз в столетие.
     - Они передавали предупреждение через диджейскую установку, ты просто не слышал.
     - Не мои проблемы.
     Коханцев поднимает руку, требуя тишины:
     - Надо сказать, Шиих быстро сориентировался и своим спасением ты именно ему обязан.
     - Благодарствую, - бросаю я, впрочем, пришелец, похоже, благодарностью искренне доволен.
     Анатолий Дмитриевич смотрит осуждающе, но молчит.
     А чего он хочет, спрашивается? Сначала эти шипящие экспериментируют с геномом человека, потом у них что-то идет не так, и часть людей рождается с неполноценной энергетикой. Мутация закрепляется. В результате любой ребенок лет до трех – полностью сформированный энергетический вампир. По взрослению у большинства тяга к отъему чужой энергетики теряется, некоторые даже «излучают» сильнее остальных, но ведь у кого-то дисбаланс не нормализуется!
     - Если бы не пришли шиихи, наша цивилизация выродилась еще в шестнадцатом веке из-за близкородственных скрещиваний, - я снова забываю о том, что Коханцев улавливает мысли еще лучше, чем слова. – И человечеству очень повезло, что над ним не экспериментировал кто-то другой, считающий людей полуразумными.
     Да уж. Из-за того, что дальше родной системы мы и с помощью искусственных спутников не продвинулись, многие бороздящие Вселенную нас и вовсе животными считают. Шиихи хотя бы взялись за генофонд с благой целью: не дать загнуться потенциально-развитой расе. Верят они в законы космической справедливости и в то, что высшие должны тянуть низших. Но вампиризм…
     Оглядываюсь. Стандартная больничная обстановка, сад за окном, на ветке сирени поет какая-то пичужка. Пожалуй, если бы все было штатно, здесь бы мои спасители не сидели и разговоров не разговаривали. Ограничились бы письменным заявлением в дружественности, пожеланиями скорейшего выздоровления и устранились. Что-то им от меня нужно. Причем, очень, потому что нахождение в палате представителя чужой цивилизации – нонсенс. Шиихи посещают Землю только в крайних случаях.
     - Требовать, конечно, не могу, - Коханцев сцепляет руки в замок, словно ему от меня защита требуется.
     - Можем просить, - подсказывает пришелец.
     - Но, в конце концов, это ты развалил нам операцию и устранил подсадного.
     Я удивленно взираю на него:
     - Что?..
     - В последнее время мы обеспокоены наплывом суккубов.
     Меня эти тени под потолком тоже волнуют. Считается, что суккуба способен породить только очень сильный энергетический вампир, но что-то их больно много было, не мог я не заметить приезда в городок «туристов».
     - Побитый тобой вампир согласился их приманить.
     Знаю, как он согласился и, главное, в обмен на что. Он бы из ребят силы вытягивал, а нахлебники на дармовщинку слетались.
     - Только я все сделал по-своему и правильно, - прерываю объяснения и неосторожно облокачиваюсь на пострадавшую ладонь, пытаясь подняться.
     Резкая боль стегает по нервам, и я стискиваю зубы, чтобы не закричать.
     - Жизнь, таких как ты, чувствующих, как вы сами себя называете, - будто ребенку, спокойно и наставительно, объясняет Коханцев, - для нас важнее и вампирюги, и двух малолеток, возжелавших демонстрировать свои чувства окружающим. Слышал про запрет поцелуев в общественном транспорте? Вот, мы, наконец, добились его применения.
     - Идиотский закон, - парирую я, Шиих согласно кивает.
     - Предлагаю тебе влиться в наши ряды, - немного обиженно говорит Анатолий Дмитриевич.
     - Вы хотели просить о помощи, - напоминаю я.
     Коханцев пытается заполучить меня уже давно, с завидным постоянством произнося одну и ту же фразу. Временами мне кажется, что ему безразлично, почему отказываюсь.
     - Дело в том, - шипит Шиих, - что количество суккубов в последний месяц растет в геометрической прогрессии. При этом мы знаем, что никто к вам в город не приезжал и новых не нарождалось. Нам кажется, такое стечение обстоятельств вас должно интересовать.
     Еще как. Мне очень хочется задать шииху вопрос о том, не проводила ли его раса каких-нибудь новых экспериментов.
     - Кроме того, встав на пути суккубов, ты разворошил осиное гнездо, - Коханцев продолжает меня убеждать, хотя этого и не требуется. – Это же рой! Он будет стараться тебя достать при каждом удобном случае. Так что, мы тебе нужны теперь, как и ты нам. При всех умениях и способностях ты, все-таки, человек, а людям изредка необходимо спать и принимать пищу.
     В этом он, конечно, был прав. Также как и я был теперь уверен в том, что загнуться мне в любом случае не дадут. Следить за мной станут круглые сутки, даже если откажусь сотрудничать. Конечно, постоянный надзор вносит в повседневную жизнь массу неудобств, однако прикрытие тысячелетней человеческой организации и внеземной цивилизации много стоит.
    
     ***
     - Здравствуйте, как вы себя чувствуете?
     Ирина навещала меня, чуть ли не каждый день. Это она требовала, чтобы вызвали доктора, когда я рухнул.
     Сегодня она пришла с цветами и в роскошном синем платье (наверняка, сестрички нашептали, что выписывают).
     - Спасибо, не жалуюсь.
     Я и в первый день не жаловался. Что для практикующего чувствующего потеря крови? Так, обычное явление. Коханцев часто шутит, что я скоро не смогу без постоянного стресса, что подсел на схватки и вообще адреналиновый наркоман.
     Врачи только удивляются, почему из неглубокого пореза вдруг столько крови вытекает. Однажды даже гемофилию заподозрили, а один очень назойливый аспирант собирался на мне кандидатскую защищать.
     Пусть бы попробовал. Нужно же хоть как-то отплатить за еду, питье и гарантированное трехнедельное безделье вкупе с хорошим отношением медперсонала.
     Впрочем, в этот раз я не бездельничал, Анатолий Дмитриевич завалил меня работой своего аналитического отдела по уши. Накопал он даже больше, чем надо: и то, что суккубы накидываются стаей, и то, что их появления совпадают с третьей фазой Луны, и даже то, что клуб всегда только «Меридиан», находящийся на пересечении Взбитневского бульвара с Трамвайной улицей.
     - Ну как, что-нибудь углядел? – спрашивал Коханцев так, словно ожидал от меня чуда.
     - Есть версия, вы мне только список посетителей добудьте, - просил я.
     Анатолий Дмитриевич хмурился и обещал, но первые списки подал только накануне выписки, так что я едва успел пробежать глазами по именам и фамилиям завсегдатаев клуба.
     - Передайте мое «благодарю» Шииху.
     Коханцев изменился в лице, но смолчал.
     - Вы же глобально мыслите, - пояснил я, - пока бы всех людей нашли, ни один месяц прошел, а пришельцы за каждым посматривают. Следящие системы у них аховые и процессор на память не жалуется.
     - Так что насчет версии? – поторопил борец с вампиризмом.
     И этот человек предлагал мне работу? Мы же через неделю перегрызли бы друг другу глотки.
     - Вы не просто так упомянули рой, верно? В улье жителей много, а королева одна. Наша ситуация схожа. Суккубов порождает один человек.
     Анатолий Дмитриевич несколько секунд смотрел на меня, как на пустое место, а потом заржал.
     Я сел на кушетку и скрестил на груди руки:
     - Именно потому мы и не можем найти этого вампира. Потому что он обычный человек, и излучает, как человек. Он живет себе спокойно, ни о чем, не догадываясь, только когда испытывает стресс или... ну... гормональный цикл, если это женщина, на свободу вырывается рой, собирающий для своего родителя энергию, чтобы он и дальше мог чувствовать себя человеком.
     - Ну, ты даешь, - отсмеявшись, сказал Коханцев. – Это же в принципе невозможно, если только эволюция снова не скакнула.
     - А вы бы поинтересовались у Шииха, - предложил я.
     - Уже. Они после того случая и не пытались.
     - Тогда, наверное, скакнула, - произнес я, но уже тише.
     Суккуб ведь не паразит, и не просто так из человеческого тела выходит: он доставляет энергию, помогает, а человек, в свою очередь, защищает тварь в периоды неактивности. Если королева суккубов не бред, то уничтожение роя повлечет такой заем энергии, что для человека он может закончиться фатально.
     Только разве это повод ничего не делать?
     Мы немного погуляли в парке, забрели на аллею художников. Прошлись, разглядывая полотна авангардистов и местный ширпотреб.
     К своему стыду, живописи я не понимаю, и будь среди представленных в парке работ гениальные, вряд ли отличил.
     Потом я проводил Ирину до метро и вернулся домой.
     А вечером позвонил Коханцев.
     - Я вот о чем подумал, - сказал Анатолий Дмитриевич, - может, тебе не заниматься больше этим делом? Я же все понимаю, и как тебе не хочется с нами работать – тоже. Если бы не Шиих я бы тебя и не заставлял.
     - А теперь что, совесть заела? – ухмыльнулся я в трубку.
     - Считай, что да.
     Дверной звонок тренькнул три раза и затих, после секундного затишья в дверь неловко постучали.
     - Извините, ко мне пришли, - быстро попрощался я и, не дожидаясь ответа, повесил трубку.
     Гость знал о моем физическом недостатке, потому и стучал, и это обеспокоило меня сильнее разговора с Коханцевым. В сущности, о моей врожденной глухоте знали двое.
     Вздохнул, задержал дыхание, мысленно сосчитав до десяти, и пошел открывать: не заставлять же инопланетных гостей ожидать в коридоре.
     - Приветствую вас, Шиих, - распахнул дверь, никого не увидел и вовсе не удивился, обнаружив пришельца в гостиной.
     Шиих сидел в кресле и если только ногу на ногу не закинул. Этакий визит высшей силы. Впрочем, в каком-то смысле так и было.
     - Я тоже рад встрече, - учтиво произнес инопланетянин, - не хотел вас беспокоить, но необходимо было донести материалы по последнему делу.
     Конечно, нужно отдать ему должное: не просто материализовался в комнате, а предварительно в дверь позвонил, в кресле возник только тогда, когда я его сам позвал.
     - Могли бы и через Анатолия Дмитриевича, я бы не обиделся.
     Шиих неопределенно мотнул головой, но промолчал. Над столом уже висел небольшой шар, весьма схожий внешне с хрустальным атрибутом гадалок.
     - Хотелось самому... посмотреть.
     Я пожал плечами:
     - Посмотрели?
     - До свидания, - кивнул Шиих и растаял.
     Зачем приходил? Для чего? Почему не доверил Коханцеву?
     Но, в конце концов, кто этих инопланетников поймет?
     Я сел за стол.
     Кто бы еще научил управляться с этой штукой.
     Впрочем, оказалось достаточным просто уставиться в шар. Меня, словно, в него всосало, перебросило на несколько дней во времени.
     Вот клуб «Меридиан», наше противостояние с беловолосым. Ну и глупо же мы выглядим со стороны. Ирина тоже здесь. Я чуть скосил на нее взгляд, в мозгу сама собой возникла информация: Ирина Снегова двадцать два года (а мне сказала, что ей двадцать семь, впервые встречаю девушку, желающую казаться старше). Учится на вечернем, живет… (а мне говорила, что институт закончила). Присутствовала каждый раз, когда были замечены суккубы.
     Бармен тоже не имел алиби, впрочем, ему по работе положено было торчать в клубе ночи напролет. Нет, тот, кого мы ищем – из числа посетителей.
     А вот и молодая пара. Максим Тырников, торговец сотовыми телефонами и Кох Маргарита. Красивая девушка, и тоже была в клубе все эти разы. А вот Макс – не был. Так с кем, спрашивается, была Марго?
     Шар с готовностью вывел предыдущие случаи. Их набралось довольно много, и той скорости, с которой я их «пролистывал», позавидовал бы любой следователь. В принципе, интересовал меня только один эпизод: непосредственно перед нападением суккубов.
     Во всех случаях Ирина либо сидит у стойки бара, либо бродит по залу. Взгляд рассеян, лицо бледное, будто девушка находится в трансе. Маргарита – за столиком или на танцполе. Чуть пьяна, голова покоится на плече молодого человека, состояние тоже к трансу близкое.
     «Никита Серго, - участливо сообщает шар, - таксист. Денис Безума, сын главы администрации Тишкинского района. Валид Михико, владелец супермаркета «У Михи», Рустам Давидов, студент, в городе проездом».
     Любвеобильная девица. Я даже расстроился. Не люблю ошибаться в людях, тем более что происходит это со мной крайне редко. Впрочем, чего тут горевать: «о времена, о нравы»? Коханцев постоянно твердит, что я наивен, и зря трачу себя на каждого отдельного человека, что среди защищаемых мною людей множество тех, кто и капельки крови недостоин. Только что с того? Они же люди.
     Ладно, проехали. Имеет право и, кстати, любвеобильность вовсе не делает ее породительницей суккубов.
     Я перевел взгляд наверх, туда, где под куполом таились мглистые тени.
     Лужи лунного света. Отблеск звезд, прорывающийся сквозь мнимый монолит потолка. И стая.
     Сидит смирно. Сторожит или ждет на кого бы накинуться? Каждый раз ее жертвой был «грабитель», на людей не было ни одного нападения.
     Снова звонок, ну почему же так не ко времени?!
     Моргаю, обретая прежнее видение, и плетусь в коридор, узнавать, кого опять нежданно занесло в гости.
     - Можно войти? – Коханцев не ждет приглашения, по-хозяйски отставляет меня в сторону и проходит в гостиную.
     Шар я успеваю накрыть платком: привык прятать важные вещи, прежде чем спешить к двери. Конечно, от глаз Анатолия Дмитриевича он не ускользает, но хоть внимания на себя не оттягивает.
     - Знаешь, я тут напряг аналитический отдел, - не тратя времени, заявляет Коханцев, - и понял, что не так уж ты и неправ.
     - Вот как? – удивляюсь я, причем искренне.
     Смотрю на часы: стрелки застыли на полвторого. Быстро же работают ребята, если их подстегнуть, как следует. Впрочем, в том, что у Коханцева в руках и вожжи, и неплохого размера пряник, я никогда не сомневался.
     - Ты, наверное, уже сам посмотрел, - Анатолий Дмитриевич кивает на шар. – Претендентов не так уж много.
     - Отнюдь, - присаживаюсь на край стола. – Кто сказал, что «Королеве» обязательно быть в клубе?
     - То есть ты тоже склоняешься к тому, что это женщина?
     - Это по аналогии с роем, - поясняю я.
     - Если она не в клубе… - он на мгновение задумывается, - тогда ничего не выходит, не совпадает. Сам проверь. А главное, неясно, почему именно «Меридиан»?
     Ага, сейчас побегу проверять. У меня уже после двадцатиминутного общения с шаром голова напоминает пустую бочку из чугуна, что с ней будет после двух-трех часов работы и предположить страшно:
     - И тех, кто никогда не посещал «Меридиан» слишком много.
     - Поэтому пока возьмем в разработку тех, до кого можем дотянуться, - подводит итог Коханцев. – Это более реальный и дешевый вариант.
     Не могу не согласиться.
     - Итак, следуя здравой логике и отбрасывая нелепые случайности, мы пришли к выводу, что это Ирина Снегова.
     Зеваю.
     Вовсе не потому, что вывод Коханцева ожидаем, и, тем более, скучен, просто организму внезапно перестает хватать кислорода.
     - Тому есть масса косвенных доказательств, - продолжает Коханцев.
     - Например?
     - Она была в клубе при всех происшествиях. Неизвестно зачем она посещала «Меридиан». У нее не было любовных связей, она почти не танцевала, ни с кем не знакомилась.
     - Ну, мало ли, просто атмосфера притягивает, - я ловлю себя на мысли о том, что очень хочу ее защитить, переубедить Коханцева и себя.
     Верить в то, что за всем стоит Ирина, приходившая в больницу, мило улыбающаяся, готовая всегда быть рядом, не требуя ничего взамен, не хотелось.
     - Притягивает всегда с определенной целью, - наставительно давит Анатолий Дмитриевич. – И тебя тоже не просто так на подвиги тянет. Зависимость, знаешь ли: чем больше отдашь, тем сильнее становишься. Это как с компьютерными играми: влез раз, чтобы убить время, а остановиться не выходит.
     За подобные предположения нужно бить лицо, впрочем, на этот раз я сдерживаюсь.
     - А еще одним доказательством являешься ты сам, - продолжает Коханцев. - Помнишь, я тебе говорил о том, что суккубы теперь питают к тебе особенный интерес? Ну, так вот.
     Все-таки, я ему врежу.
     - На меня что же, теперь и девушка внимания не может обратить? – недоумеваю я. – Вроде не косой, не кривой, и о глухоте никто кроме вас с Шиихом не догадывается?
     Коханцев примирительно поднимает руки.
     - У нас уже назначена операция. Вначале выступают шиихи, снимают показания, проверяют там все, потом подтягиваемся мы. Ты-то сам участвовать будешь?
     Я, склонив голову, наблюдаю за борцом с вампиризмом. Анатолий Дмитриевич нервничает: сидит, сгорбившись, держа руки перед собой в замке, обливается потом (в плаще на улице-то жарковато, а в квартире тем более) и чуть прикусывает нижнюю губу.
     - Буду, - бросаю я.
     Когда он, наконец, уходит, выпиваю три таблетки анальгина и подсаживаюсь к шару.
     Хочется понять насколько с его помощью можно продвинуться в изучении человеческой биографии и не ограничится ли информатор банальными: ФИО, возраст, проживание.
    
     ***
     - Анатолий Дмитриевич, нам нужно поговорить, - я заставляю голос звучать спокойнее, и запрещаю себе думать о том, что время безвозвратно утекает.
     - Конечно, Геннадий, я скоро приеду.
     Догадался?
     Вряд ли.
     Но прибудет он скоро, в этом не сомневаюсь. Ведь он, наверняка, думает, что попрошу дать Ирине уйти, что его план, ударить по мне, через случайно появившегося единственного близкого человека, удался.
     А почему по мне? Потому что догадался, пришел к выводу, которого от меня не ожидали. Он, возможно, и Ирину готов вытащить, но взамен попросит слишком много.
     Эх, Коханцев, нельзя так с людьми, нельзя за их счет так грубо решать собственную проблему...
     С момента, когда кладу трубку, до звонка в дверь проходит от силы минут двадцать.
     Коханцев в длинном сером плаще, волосы уложены с помощью лака. Импозантен дальше некуда. Ну, еще бы, таких операций его организация лет тридцать как не проводила.
     - Только у меня не так много времени, Гена, - заявляет он с порога.
     - Ничего, это быстро, - отвечаю я, размышляя о том, что скоро время станет ему безразлично.
     Провожаю в гостиную, настаиваю на кофе.
     - Так в чем дело? Ты говори, я пойму.
     - А дело в том, - я выдерживаю неловкую паузу, в горле неожиданно застревает ком, - что операцию необходимо отменить.
     Некоторое время Анатолий Дмитриевич смотрит на меня испытующе, затем открывает рот, но произнести хотя бы звук я ему уже не даю.
     - Согласно избранному нами методу на роль королевы суккубов подходят две девушки. Одна из них Ирина Снегова, о которой вы здесь много чего поведали, вторая, Маргарита Кох. Интересная фамилия у барышни, не правда ли? Помните, вы как-то рассказывали, что все ваши дети, так или иначе, носят вашу фамилию?
     Коханцев бледнеет, но старается сохранить спокойствие.
     - Бред, - хрипит он.
     - Шары шиихов не ошибаются, - говорю я. - Но, если Маргарита ваша дочь, то существует неплохая вероятность того, что она взяла от вас не только любвеобильность и хорошее здоровье. У студентов сейчас сессия, понятное дело, и стресс, а еще, можно узнать у инопланетников, когда у нее цикл.
     Коханцев глядит так, будто собирается прожечь во мне дыру:
     - Она человек.
     - Излучает, как человек, - поправляю я. - И, конечно, как родитель вы ее прикрываете и помогаете.
     - Сейчас ты меня еще обвинишь в том, что сам создаю суккубов?
     «Вряд ли, хотя чисто технически и могли», - думаю я, но вслух не произношу:
     - И, само собой, когда над головой дочурки стали собираться тучи, предпочли подставить под удар другого человека. Конечно, вам же наплевать на живущих, вы же мыслите глобальными категориями!
     - Если здорова, ничего с твоей Ириной не случится, - рычит Коханцев.
     - А если нет? Идеально здоровых на Земле никогда не было. Даже когда мы в пещерах жили. Про городские условия я и не говорю. Вы ж не просто так дочь оберегаете!
     - В любом случае, на мою поддержку можешь больше не рассчитывать, - он грустно улыбается, но я ведь вижу, как сжимаются кулаки, как на кончиках пальцев собирается энергия.
     Коханцев силен, его ресурсы превосходят мои раз в сто, об опыте и говорить не возьмусь. Он ведь сейчас нападет, и останутся от меня одни воспоминания.
     - Да я хоть сейчас Шииха вызову!
     Вовремя выкрикнул, не уверен, чего Коханцеву больше хотелось: проклясть или вцепиться мне в горло.
     - Ладно, - он встряхивает руками, - твои предложения?
     - Я их сразу назвал. Прекратите операцию.
     - Влюбленный идиот, ты хоть на минуту представь, что это она! – а я и представлял, все это время. – За Марго я хотя бы слежу.
     - А с Ириной я собираюсь прожить жизнь.
     Он встает, проходится по гостиной. Секунды ползут так, будто только что отмахали три марафона. Достает мобильник:
     - Я могу быть уверенным, что после отмены ты не пойдешь к Шииху и не начнешь разрабатывать Марго?
     - Не в моих правилах калечить людей. Всех, даже, по-вашему, недостойных. Еще меньше я хочу стоять на пути очередного витка эволюции. Ведь у людей, наконец, появилось реальное оружие против «грабителей», - я киваю на шар, который на этот раз прикрывать ничем не стал. – Посмотрите, они же вовсе не хотят нападать. Они не выжидают, а защищают! И на меня слетелись только потому, что очень грубо работал вблизи охраняемого объекта.
     Коханцев вздыхает и крутит у виска.
     Идет соединение, в трубке чувствуется постороннее присутствие.
     - Что?! – Анатолий Дмитриевич стискивает аппарат так, что едва не ломает. – Операция начата...
     Это надо было видеть: как мы бежали вниз по лестнице, как ловили такси и убеждали водителя гнать как можно быстрее. И ведь и мысли не возникло о том, что можно позвать Шииха.
     - Я не думаю, что это Марго, - без какой-либо уверенности в голосе убеждал меня Анатолий Дмитриевич.
     Я только пожимал плечами и кивал: королеву суккубов можно только вычислить, потому что по всем параметрам она обычный человек.
     Главное, что успели. Вклинились в звено коханцевых архаровцев аккурат, когда они должны были начать атаку.
     - Геннадий...
     Я почувствовал в ее голосе радость. Из присутствующих она знала только меня. И, хотя не могла видеть того, что для нее приготовили, сильно испугалась.
     Напали ли на нее бандиты, едва не вырвала сумку уличная шпана, заприметил маньяк – память потом подкинет массу объяснений нахлынувшему страху. Ключевым моментом же здесь было то, что спас ее именно я.
     Глаза огромные темные, в них можно утонуть, и мне, пожалуй, впервые не хочется выплыть.
     - Я провожу тебя, - говорю, словно ничего не произошло.
     Да, и что спрашивается, происходило? Несколько молодчиков напугали красивую студентку. Только напугали, к ней не приближаясь вовсе.
     - Кхенна, - почему-то имя дается Шииху с большим трудом, как-то раньше я не замечал у него акцента.
     - Подожди, я на минуточку, - очень не хочется оставлять ее и на секунду.
     Впрочем, с Ириной уже ничего плохого не случится, а вот с представителем расы шиихов поговорить стоит.
     - Я только спросить, как вы относитесь к путешествиям меж звезд? - шипит дипломат. – Мне кажется, что скоро подобная поездка может стать для вас актуальной.
     - Не знаю, - я улыбаюсь и кошусь на Коханцева. – Я свяжусь с вами, если возникнет желание. Вы же услышите?
     - Услышим, - Шиих склоняет голову и исчезает.
     Хорошо, что Ирина смотрит в другую сторону. Или специально отвернулась?
     Мне все равно. Я возвращаюсь к ней и мы, взявшись за руки, идем по улице.
     В вышине на синем небосклоне смеется солнце, в придорожных кустах свистят пичуги, и я почти не замечаю охраняющих нас теней.