- Рылом в грязь, салаги! - взводный Никонешенко ревет, как раненый медведь, и первым плюхается на пузо. Этому наемнику взвод - что грязь для свиньи. Он иногда так и приговаривает - "вы, вашу мать - грязь". Попользует и пустит в расход - не поморщится.
     Паник вытягивает перед собой винтовку и падает в колею с грязной водой - десять минут назад вперед ушли сорок восьмые БТРы. Их остовы дымятся в паре километров отсюда. Паник успевает - его лишь закидывает сырыми комьями земли с травой. Он привстает на локте и оглядывается назад. Воронки, считай, нет - осколочная недолетка, рвет в метре от земли. Потому радиус поражения немалый - вон, трое из его взвода, уже не встанут, хоть и порядком отстали.
     - Впере-ед!
     Проникающий в печенки рев взводного отрывает Паника от земли и толкает в спину. Балансируя винтовкой, веснушчатый парень прыгает по кочкам и бурунам. Не оступиться бы - никто не станет ждать. Мужик, бегущий справа, запинается, падает, сзади сразу на него налетает туша Никонешенко. Паник не видит, как взводный выдергивает с земли за шиворот подчиненного и успевает тому отвесить пинка под зад. Паник сейчас об одном думает: надо будет на обратном пути шлем подобрать, хорошая оптика в нем. Дорогая. Он за нее четыре месяца стрелял. Они все тут - контрактники. Паник поскальзывается и загребает полботинка жижи. Прыгать по перепаханному трактором, а после - бомбардировщиком, полю - он на это не нанимался. Только на тир. Навелся, выстрелил, расплатились по очкам - и все.
     - Впере-ед, - вторит себе взводный.
     Поле широкое, за ним - высокая железнодорожная насыпь. Взвод, матерясь и чертыхаясь, бежит дальше. Паник не смотрит вперед, только под ноги. Он не боится, что в поле зрения выскочит враг. Оружие видит дальше, а его дело - уже на месте аккуратно навестись и плавно нажать на спусковой крючок. Паник худощав, жилист - он добежит в числе первых. Вот, Анри, он - полный, ноги короткие. Пока не отстает - сказывается тренировка на базе. Но дыхание сиплое - он дышит Панику в спину - того и гляди, что обессилеет и упадет. Подорванные БТРы на рельсах - ориентир. Туда уносится беспилотник-сканер. Паник все меньше слышит Анри. Неудивительно - тот понемногу отстает. В обычной жизни он работает программистом, оттого винтовка у него лучше, дороже, но - никудышная спортивная подготовка. Паник - другой, он столько времени провел в спортзале... И потому ему дешевле обходится страховка жизни. Прыжок, шаг, еще прыжок... Наконец Паник, уставший и грязный, валится спиной на насыпь, смотрит вверх - высоко в небе кружит их беспилотник. Странно, что его еще не сбили, что-то не так. Но не Панику думать, что именно. Его дело - дождаться остальных, когда они растянутся цепью и прижмутся к насыпи. А думать - Никонешенко, скотина, пусть думает. И думает хорошо - в прошлый раз он потерял почти весь взвод, повторно ему этого не спустят. Все подтянулись, ползут наверх. Рельсы напрочь ржавые, местами - развороченные взрывами. У самого рельса бухнуться на пузо, прижать к плечу винтовку... За насыпью - такое же широкое поле, за ним - поселок. Его, само собой, не видно - далеко очень, еще и деревья скрывают. Паник, как, впрочем, и остальные, никогда не видит цель вживую. Просто тир. Он смотрит в прицел, в нем - перекрестье и рыжие подсвеченные точки. Они пропадают - видать, прячутся за укреплениями. Наконец, Паник ловит одну точку в прицел и стреляет. Отдача толкает в плечо. Точка понемногу темнеет - попал. Рядом звучат хлопки, выстрелы. Паник торопится перезарядить - скорей, надо все - скорей, а то ему целей не останется. Зря, что ли, он так рисковал и тащился по целине?!
    
     Последний выстрел грянул уже минут десять назад. С тех пор не видно ни одной цели. Даже никто не отстреливался, отличный тир. Много заработал. Никонешенко сидит на корточках за ближайшим БТРом, стиснул своими лапами голову, на земле перед ним - военный ноут. Думает. Ну, думай, скотина! Паник отодвигает в сторону винтовку, кладет голову на руку - отдыхает. Это только кажется легко - орудовать такой дурой с четверть часа. Сейчас наверняка обратно - на базу. Обычно всегда так - они никогда не осматриваются, как отстрелялись. Даже пункт есть такой в контракте - не приближаться к пораженной цели. На базе помыться и - в казарму. Еще пара недель, и Панику будет по карману тот самый двухэтажный дом, даже еще останется. Деньги, конечно, имеют свойство заканчиваться, не проблема - снова пойдет в контрактники. Один во всем этом убыток только - всякая скотина, вроде Никонешенко. Не бывает, видать, так, чтоб все - пучком. Паник вспоминает тот домик у озера и улыбается.
    
     Никонешенко подползает к ним. Заводит речь, по роже видно - не мастер он речи толкать, но никто не перебивает: потери взвода - только трое, хороший наводчик.
     - Салаги, - говорит, - кто хочет прославиться?
     Паник не знает, что удумал этот боров, и молчит. Все молчат, даже Анри - любитель поспорить. "В чем дело-то?" - примерно так думает каждый.
     - Надо спустится в деревню, - словно сплевывает слова Никонешенко. Ему противно просить, а потребовать идти к пораженной цели права не имеет. Это - наоборот, против всех правил. Мы не должны видеть цели, мы - гражданские.
     - Иди в задницу, - отвешивает ему Анри, сам смотрит, как взводный реагировать будет.
     Тот багровеет, но сдерживается.
     - Полевой штаб предлагает пятикратную оплату за цель. Условие - передислоцироваться в район поселка.
     Это щедро. Паник чешет затылок и соглашается:
     - Я пойду.
     Еще трое вызвались. Анри же и какая-то широкоплечая девушка потопали на базу. Им заплатят, задание выполнено. Остальные, пятеро, спускаются с насыпи. Никонешенко держится впереди, всегда готов вскинуть винтовку. Первая цель верняк его; вот, скотина! Поле пересекает лесополоса - здесь, вроде как, не одно поле, а два - вот деревья и указывают, где - что. Взвод их проходит - впереди маячат домики. Панику немного страшно с непривычки, никогда ж цели ни вживую, ни мертвую не видел... Командование говорит - мутанты. Бесполые уродцы с костяным гребнем на голове. Оно и понятно, что - нелюди, мозгов точно нет. Человек бы отстреливался, а эти - только прячутся. Бомбятся редко, но, правда, по первому классу, в этом не откажешь.
     - Ложись, - рявкает взводный, все валятся в густую траву.
     Шлепок. Первой подымает голову Лиза - Паник часто видит ее спортзале. Панику не нравится, когда бицепс у девушки больше, чем грудь. А Лиза - такая. Они вчетвером подползают к тому месту, где лежит взводный. Кого-то тошнит. Паник держится, но все равно отворачивается. Никонешенко, конечно - гад, но сейчас им жизни спас. Бросился на упавший химзаряд, коли не взводный, так их бы всех гарантированно накрыло кислотой. Два парня - Паник до сегодняшнего дня их никогда не видел - что-то горячо обсуждают, решаются и, пригнувшись, уходят назад, к насыпи. Паник и Лиза переглядываются, ползком двигаются дальше - осталось недалеко, сами найдут цели. Черные окна домов пялятся на них, как бойницы крупнокалиберных орудий. Паник частенько прикладывается к прицелу. Лизе лучше - в очках ее шлема рыжие точки-цели загорятся сразу. Паник нервничает; видит, как Лиза часто сглатывает, волнуется тоже, значит. Там, впереди, могут быть и такие стены, через которые целей не увидеть. Нервы Лизы не выдерживают, она шепчет:
     - Ложись, - а сама пихает в подствольник, у нее обычная сейчас М-ка, самострел. Несколько залпов - и самонаводящиеся снаряды влетают в ближайшие дома. Если там еще пряталась какая цель - она не сможет дышать. Аэрозоль разъест даже противогаз. Отличные снаряды, но дорогие очень. Впрочем, у страха глаза велики, ничего не пожалеешь.
     Они ползут дальше. Впереди - плетень. Обычный деревенский плетень, увитый зеленью. За ним - дом, штукатурка в нескольких местах осыпалась под ударами пуль и осколков. Из единственного окна с их стороны сочится желтоватый дымок - самострелы еще не выветрились. Должно быть, остальные окна зашиты брезентом - нет сквозняка. От свежего воздуха аэрозоль влет разрушается. Сердце в груди Паника бьется сильно. Он хорошо помнит, что от одного вида мутантов вполне реально свихнуться. Даже - мертвых. Но пятикратная цена за цель... за цель, не мутанта, а просто - цель... какая б ни была у нее морда. Он их даже не увидит. Оружие не подведет. Паник набирает полную грудь воздуха, выдыхает, бежит к плетню. Лиза остается за его спиной, осторожничает. Пусть - ему достанется больше целей. Только пройти эти дома, там никого нет - всех постреляли, потом - снова лечь, прицелиться... Паник перемахивает зеленую ограду, обо что-то запинается и грохается на облицованный тротуарной плиткой дворик - винтовка, брякнув о камень, отлетает в сторону. Паник, трясясь от страха и боясь оглянуться, торопливо ползет на четвереньках к своей винтовке. Хватает ее, но еще секунду медлит, не оборачивается, затем зажмуривается и наобум стреляет в то место, где запнулся. Открывает глаза. Мутант... как на человека-то со спины похож... Любопытство толкает Паника посмотреть поближе, заглянуть в харю к этому уродцу. Нельзя, можно рехнуться, не просто ж так говорили! Паник слышит, как Лиза обходит дом справа, иногда он видит ее через вьюнки, или что тут, на плетне. Контрактник переводит дыхание, подымается на ноги. Скрипнула дверь - должно быть, Лиза вошла в дом. Это очень странно, они стреляют только на открытой местности, куда ж ее понесло! Чертыхнувшись, Паник перебегает и садится рядом с калиткой того дома, куда ушла Лиза. Хохот... Паника пробирает мороз по коже так, что, кажется, она, лопнет сейчас. Контрактник поудобнее ухватывает оружие, целится в дверь. Она отворяется, наружу выходит Лиза. Без своей М-ки. Девушка снова заходится в хохоте, ее голос - низкий, оттого еще страшней. "Это заразно?" - бьется пульсом в голове Паника. Все равно - целится в людей он не может, он - не убийца, а Лиза - вообще из его взвода. Оттого Паник закидывает винтовку на плечо, бросается к сумасшедшей, нагибает ей голову и выводит из дворика, та не сопротивляется. Они сидят на середине дороги.
     - Что там? - спрашивает Паник.
     Лиза мотает головой из стороны в сторону. Всхлипывает и сквозь слезы хохочет. Ему досадно за Лизу - так глупо, ведь сказано же всем было. Желая подтвердить догадку, произносит:
     - Мутанты?
     Паника встречает безумный смех. Ее глаза расширены, правая щека дергается - только истерики ему не хватало. Он сбрасывает винтовку на землю, берет девушку за плечи, сильно встряхивает:
     - Пойдешь дальше?
     Панику не нравится идея бросать ее здесь, хоть ничего хуже, наверное, с ней случиться уже не может. Если бомба не упадет.
     - Я - в порядке. Ты должен тоже увидеть, там нет мутантов, - отвечает Лиза совершенно спокойно.
     - Что? - когда не ждешь нормальной реакции от человека, она застает тебя врасплох. Это - ошибка...
     - Можно посмотреть? - Лиза сграбастывает винтовку у ошеломленного Паника, вскакивает, визжит:
     - Не подходи!
     Паник, отбрыкиваясь от земли ногами, отползает на пару шагов назад.
     Девушка прижимает винтовку к телу и, хлюпая носом, засовывает дуло себе в рот...
     Паник закрывает ладонью глаза. Он не видит, как на грунтовку падает практически обезглавленное тело. Ладонь становится липкой, контрактник машинально вытирает ее о свою камуфляжку. Вот тебе и домик... Надо избавится от тела. Иначе - военный трибунал, и его, Паника, пристрелят. Полевой суд скор на расправу. Но ему смотреть-то на тело тошно, а тем более тащить - куда там... Он должен пойти в дом. Там ответы, объяснение. Мутантов нет. Можно ли ей верить? Страх холодными липкими ладонями ощупывает Паника. Затем аккуратно берет его за шею, легонько душит. Паник сглатывает слюну, подбирает винтовку и входит в дом. Семи смертям не бывать. Он так и думает. Напрасно.
    
     Куски штукатурки скрипят под ногами, в стенах просвечивают доски. Тонкие дощечки, выложенные крест-накрест. В середине коридора можно свернуть налево, в конце - лестница наверх. Остальные помещения забаррикадированы. Паник заглядывает в комнатку слева - пусто, лишь ветер треплет остатки брезента на окне. В углу - пустой патрон самострела. Судя по следам, Лиза здесь была и потом пошла наверх. "Стемнело, или мне кажется?" - спрашивает себя Паник. Он тоже поднимется. Перестал размышлять. В нем сейчас борются два чувства. Страх - бежать, бежать отсюда. Второе - упорство. Он выяснит, все выяснит... словно он сам убил эту девушку. Да, Паник так и думает - убил, это же - его винтовка... Паник никогда бы не стал стрелять в людей... в девушек - особенно. Ступени противно скрипят под его шагами, а он тихо материт лестницу. Этот дом. Лизу. Чертов контракт. Паник подымается на чердак, глаза его свыкаются с здешним сумраком. Первое что он видит - лизкину М-ку под ногами. Затем он поднимает голову и встречает взгляд... застывший взгляд ребенка. Еще трое детей, после кислотного аэрозоля - не опознаешь, лежат с женщиной подальше от лестницы.
    
     Паник делает шаг назад и кубарем скатывается по лестнице.
     - Это все - Лизка, - безмолвно шепчут его губы. Секунд пять он осознает происходящее. Вспоминает. Кажется, в этот раз он пострелял шесть целей. "Отличился". "Нет, не может быть!" - долбится в мозгу мысль. Паник врывается в каждый дом. Старики, женщины, дети, еще дети, два пистолета. Молодой совсем парень, о тело которого он тогда споткнулся. Постепенно, с каждым шагом, контрактником завладевает лишь одно чувство - гнев.
     - Суки! - бормочет Паник снова и снова. - Суки!
     Он, закрывшись руками, сидит в подвале последнего дома. Цедит слова, как яд.
     Они сделали его убийцей, что ж - он убьет теперь их. Убьет? Паник уверен, что - да. Они... все они... кто привел его сюда.
     Он вываливается из дома, спотыкается, падает в грязь. Щурится от солнца, в лицо ему смотрит ствол ружья. Как в каком-нибудь вестерне.
     - Встать! - лица мужчины не разобрать, оно расплывается, когда Паник силиться его рассмотреть. На самом деле в нем ничего особенного нет - трехдневная щетина, глубокие морщины на лбу. Паник лихорадочно вспоминает, где оставил винтовку.
    
     - Вы нас бомбили, вы и виноваты! - брызжет слюной связанный Паник.
     Молодой охранник в серой камуфляжке с погонами старлея отмахивается:
     - Заткнись, крючок.
     Они отвезли Паника в свой лагерь. Около двухсот километров, кажется, в сторону Будапешта, если тот дорожный знак ему не померещился. В соседней палатке разложена карта, трое мужчин обсуждают ее, изредка до Паника доносятся их голоса.
     Паник для них - спусковой крючок. Они очень долго, терпеливо объясняли ему это. Сперва - на словах... Он не хотел верить. Они говорили: "ты - всего лишь кусок оружия". Сами-то... Они, видите ли - лишь избавляются от оружия. Защищают простых людей. Что, мол, цель их бомб - только металл стволов.
     Паник с ненавистью косится на охранника. Тот будто чувствует - вскакивает и выбегает из палатки. Потом до сознания Паника доходит вой сирены. А через секунду контрактник становится рыжей точкой...