Радий Радутный

Соседи

    Я вернулся с работы.
    Кот немедленно принялся тереться о ноги, а жена - так же назойливо излагать новости. То и другое считалось обязательной вечерней культпрограммой, и, между нами говоря, кот был менее надоедливой ее частью.
    Приходилось терпеть.
    - А еще мы с Ирой, - жена запнулась. - В церкви были.
    - Тю.
    Переехав ближе к Киеву, я, конечно, устроил любимой несколько экскурсий. По Лавру, по Софии, по Свято-Михайловскому монастырю. За доброе дело немедленно был наказан.
    - Ой, зачем же вы туда ходили! - долго после этого упрекала соседка Ира. - Он же раскольнический. Не... как же батюшка говорил... неистинный, вот!
    Им батюшка много чего говорил - и что за Баняковича нужно проголосовать, и что каждый год все прихожане обязаны проходить у него обследование на предмет "накопления грехов", и что за благодатью к нему следует подходить не реже, чем дважды в неделю, а к соседнему попу чтобы не ходили, потому как он за одну и ту же благодать вдвое больше берет, такой безбожник! Вместе с тем батюшка также был славен некоторым либерализмом, и за небольшие деньги разрешал совмещать поминки и девять дней, а за деньги немного бОльшие - также и сорок дней, или даже год. Молодец батюшка, что тут скажешь. Хотя и подходящие с такими просьбами тоже, конечно, молодцы.
    - Так нам батю...
    - Кхе-кхе.
    - ... то есть, здешний священник...
    Священник - это компромисс. Между "поп" (это у меня) и "батюшкой" (это у соседей).
    - ...так вот, он Ире долго рассказывал, что ей порчу навели, сильную, но он знает хорошего экстрасенса, и пусть она к нему сходит, и порчу снимет.
    Честно говоря, я чуть ложку не уронил. Во теперь как! А говорят, Церковь - консервативная организация. Врут. Недооценивают. Вон как батюшка реагирует на смену рыночных настроений. Благородное дело кооперации и разделения труда. Батюшка экстрасенсу - клиента, а тот ему - деньги. Комиссионные, так сказать.
    Интересно, а если тот экстрасенс пошлет пациента еще к кому-то - батюшка и с него получит? Тогда это уже сетевой маркетинг. Молодцы! Нам бы такие кадры, да в правительство. Впрочем, у них тоже неплохо получается.
    - ...она и пошла, тот что-то делал-делал, а потом и говорит: я вам не помогу, здесь сделано, на ваш двор, а не на вас лично. Вы же, спрашивает, в частном секторе живете? Так вот. Сходите к такой-то, скажите, что от меня, она вас без очереди примет.
    Фраза "без очереди", наверное, действует на женщин каким-то магическим способом. И не хочешь - а пойдешь. Ира, наверное, пошла?
    - Пошла, конечно. Правда, у меня полсотни одолжила, потому что заплатить обоим пришлось...
    Ага. Таки маркетинг.
    - Приходит - а там бабушка такая, страшненькая, взгляд черный, говорит как-то резко, сквозь зубы. Яйца катала, нитку в иглу просовывала, перо той ниткой обматывала - а потом говорит...
    Здесь моя любимая женушка сделала театральную паузу (вышло, между нами говоря, не очень... Станиславский бы остался недоволен), и выдала:
    - У вас, говорит, на чердаке мужчина повесился, а труп во дворе закопан! Вам нужно или всю эту порчу снимать, а это тысячи три, или продавать дом, а у меня, кстати, есть покупатель. Цену, конечно, придется немного уменьшить, дом-то порченный...
    Ого! Это уже называлось не маркетинг, а скорее, черный пиар и игра на понижение, да еще с использованием инсайдерской информации. Молодцы люди, умеют работать!
    И клиентов выбирать умеют. Я бы не подошел, а знаете, почему? Ученый потому что, и как порчу наводят - знаю из первых рук.
    Потому что когда-то, еще в советские времена одна моя родственница работала на кондитерской фабрике.
    Ну, вы, наверное, помните советские времена. В кармане - шиш, в магазине - второй. Сыра нет, сахар - по талонам, а молоко - с десяти до одиннадцати, очередь занимать в девять. Все остальное - экзотика, и в свободной продаже попадается редко.
    Кондитерская фабрика в этом плане была похожа на спецраспределитель. Распределялось все.
    Родственница специализировалась на яйцах. Телосложения она была нехрупкого, поэтому прятала их везде, а особенно - между грудьми и прямо в лифчике. В результате когда шла с работы, мужчины озирались, а женщины шипели. Завистливо. И как-то раз она слегка перебрала.
    - Еду, говорит, в троллейбусе, трясет здорово, вдруг чувствую - выкатывается яйцо. Вот-вот упадет. А в как раз передо мной бабка сидит. С корзиной. А в корзине - тряпки какие-то. Ляп! - и выпрыгнуло яйцо прямо на тряпку. Ну, я боком, боком, отодвигаюсь понемногу... и тут бабка в корзину заглядывает... Как завизжит! Ой, люди добрые, - орет. - Ой, люди, да за что ж мне горе такое! Ой, люди! ДА МНЕ Ж ПОПОРЧЕНО!
    Драпала родственница из троллейбусу, потому что если бы начала смеяться, то попорчено было бы всем пассажирам. Яиц бы хватило.
    - И что? - спросил я, лишь бы поддержать разговор. В принципе, меня ждал еще недостроенный второй этаж, но если "угукнуть" и пойти работать, то кое-кто будет считать, что я невнимательный. И не обращаю внимание на ее заботы, проблемы, переживания. А может даже и на нее саму.
    Дешевле будет дослушать. По крайней мере, времени потеряется меньше.
    - А, еще не знаю, - жена пожала плечами. - Сказала - будет думать. Но что ты все о ней да о ней, а на меня совсем внимания не обращаешь. Сказал бы лучше, тебе салат понравился?
    Ясное дело, ответить требовалось немедленно и утвердительно. Я так и сделал. Правда, вспомнить, что это был за салат, не смог бы даже под угрозой нового скандала.
    Новым здесь было все, включая название улицы. Ага, Новая. И место новое. И работа новая. И соседи новые. Вот окружающие дома - не очень. Хатки, хатки, красный кирпич, шлакоблоки, шифер и старая черепица.
    А у меня - самая лучшая. Дерево, глина и рубероид. Еще бы крышу из камыша - было точно как у Тараса Шевченко.
    Однако если я скажу, за сколько взял эту избушку с участком - вы не поверите!
    Потому что все это хозяйство находится за десять километров от КПП на Пущу-Водицу. И уже через месяц после того, как оформили продажу, цены подскочили вдвое! А к осени выросли еще в столько же раз! И тенденции к спаду не обнаруживалось.
    Мужичок, который продал мне хатку, как-то пришел, поздоровался, окинул дворик тоскливым взглядом, и только вздохнул. Не угадал, эх, не угадал с ценой.
    Ладно, пошел я строить. Только на минутку задержался, поправил георгины - чтобы росли правильно и свет друг другу не заслоняли. Выдрал пару сорняков, которые пристроились между чернобривцами. К одиннадцати выложил еще ряд стенових блоков, потом до половины первого мыл бетономешалку и забрасывал наверх еще блоков - десятка два. На завтра, если вдруг не задержусь на работе. До сентября еще оставалось пол-лета, да и в сентябре кое-как строить можно. Может, и успею вселиться в этом году.
    Может, конечно, и нет. Тогда кто-то из соседских котов снова будет проситься ко мне ночевать. Или Чита, или Мох.
    Мохом его обозвала женушка и долго гладила. Забавный котик, ничего не скажешь, только очень уже неухоженный. Большой, пушистый, мышей ловит. Не кот, а украшение для любого дома.
    Ан нет.
    - Он шкодный ужасно! - заявил мне соседский пацан. - На улицу не просится! То под кроватью наделает, то под котлом. Так мы его на ночь вообще выпускаем.
    Раз такое дело - Мох приходил ко мне, и сначала просто просился в дом, потом осторожно-осторожно, так чтобы меня даже усом не зацепить, попробовал залезть на кровать. Устроился в ногах. Засыпалось под его мурлыканье превосходно.
    
    
    А на новой работе мне торжественно всучили афтершоки.
    Не путайте с артишоками.
    Афтершок - это из совсем другой оперы. Нельзя сказать, что очень уже опасное - но страшноватое. Это землетрясения. Только маленькие. И происходят они после подземных атомных взрывов.
    Получив в руки папку, я обалдел, и даже не попробовал отбиваться. Но уже в кабинете долго чесал затылок и строил предположения, ни одно из них хорошим не назовешь.
    Это было даже хуже, чем убийство журналиста. Это был конец. Полный. Это означало, что по мысли высокого руководства, я должен был досидеть до самой пенсии, разгребая бумажные архивы шестидесятилетней давности и сравнивая таблицы.
    Досидеть, уйти на пенсию подполковником или даже майором, поработать еще немного инспектором по технике безопасности где-то на производстве - это, если кто вдруг не в курсе, должность специально для пенсионеров. Как только кто-то из пролетариев отрубит палец или выпьет то, что не пьют, то инспектор мигом в больницу, а из нее - на пенсию. Потому что иначе сядет. Зато и делать ничего не нужно.
    Потом еще лет десять на рыбалку ходить и внуков тешить, переживая, что у детей квартира маловата
    Тупик, в общем. Полный.
    Поскольку на сегодня атомных взрывов не планировалось, я плюнул на работу и ушел домой. Среди ночи какой-то дурак подорвал в лесу петарду, и я проснулся.
    
    
    Атомный взрыв - это вам не петарда какая-нибудь. И не граната. И не бомба. И даже сравнивать его со штабелем тола размером с пятиэтажный дом тоже некорректно.
    Это совершенно другое.
    Никакая взрывчатка не создает температуру в сто тысяч градусов.
    Обычная бомба скорее ломает, чем плавит, и скорее крошит, нежели превращает в пар. Атомная - наоборот.
    Если заряд упаковать под землю, то шарик, состоящий из раскаленной до звездных температур плазмы, раздувается метров до двадцати. Или тридцати. Или пятидесяти... а если заряд очень уже мощный, больше мегатонны, то шара не будет. Так или иначе, а огонь выскочит на поверхность.
    Но это крайности. Уже давно никто не подрывает мегатонных зарядов. Дорого и ненужно.
    Итак, возьмем типичный, если можно так выразиться, ядерный взрыв мощностью двадцать-тридцать килотонн. В шахте. Закупоренной, естественно. Глубиной в сотню метров, не меньше.
    Что будет? А вот что.
    Первое. Будет электромагнитный импульс. Вся незащищенная электроника в радиусе нескольких километров сдохнет. Все приемники в радиусе нескольких десятков километров будут делать "хррррррр". Или вообще позатыкаются... что, кстати, не так уж плохо. Разве что новостей не послушаешь, но зато и попсы не будет. Достала!
    Если то же самое взорвать на высоте сорок километров, то новостей не будет часа два, а попса немедленно сменится патриотическими мелодиями. Ну, вы поняли, о чем я.
    Второе. Плазма выгрызет себе дыру. Этакую шарообразную пещеру. Которая называется камуфлет. Оплавит в нем стены, пол, потолок. Превратит скалу в лаву. Лава будет стекать. В результате пол станет толстым и ровным, будто после церезита. А потолок будет напоминать водосточную трубу в конце зимы - сплошные сосульки. Видел я фотографии таких образований. Красиво, черт побери! Но заходить не рекомендую, потому что:
    Третье. Газы. Газы будут держаться в камуфлете долго, возможно даже несколько лет - если, конечно никакая случайность не сделает в оплавленой коре трещину. Обычно трещину, точнее более-менее аккуратное отверстие делает исследовательская группа. Последние метры они бурят на малой мощности, а как только головка бура проваливается - глушат мотор и убегают. Газов не так уже и много, и уже через несколько часов после взрыва они холодные, покалечить или обжечь никого не смогут, но:
    Четвертое. Они радиоактивны. Радон, криптон, ксенон... даже гелий. Они хотя и благородные, но радиоактивные. Вдыхать не рекомендуется. А поскольку вырываются под давлением, то несут с собой песок, пыль - как пылесос, если запустить на реверс. Ясное дело, пыль тоже заставляет счетчики трещать. Но если газ - это газ, его вдохнул, выдохнул, и забыл, то часть пыли останется в легких. И будет там светится - или долго и понемногу, или быстро, и для большинства клеток разрушительно. Альфа излучение, а что ж вы хотите. Когда летит частица размером с атом гелия, коню понятно, что завязнет в любой преграде. Но преграде при этом тоже станет нехорошо.
    Все?
    Нет, не все.
    Купол над камуфлетом может держаться годами. По нему можно ходить, ездить, бурить его, долбить, брать образцы и даже строить какие-то временные сооружения. Почему временные? А потому что в одно замечательное утро - черт его знает, почему это почти всегда происходит утром. Может, перепады температур? Из холодной ночи, да в теплый день.
    Так вот, в одно замечательное утро купол трещит и оседает на несколько метров. Или совсем проваливается. И если до этого времени внутри оставалась какая-то радиоактивная гадость, то, как правило, она вылетает наружу и начинает путешествовать степями, лесами и горами. И только с этого момента можно пробивать к новообразовавшейся пещере ход и устраивать экскурсии. Чего смеетесь, американцы так и сделали. Правда, не к пещере, а лишь к воронке - но все равно желающих море.
    Взрыв назывался "Седан", устроили его в 1962 году в рамках программы изучения возможностей мирного использования атомных взрывов. Обозвали программу "Плаушер" - то есть, плуг. Правда, не совсем тот, в который кузнец Вучетича старался превратить списанный меч.
    Планировалось быстро и максимально дешево прокопать через Израиль аналог Суэцкого канала. Немного длиннее, правда, почти на полтысячи километров - зато через дружественное государство.
    Говорят, что считали и альтернативный вариант - блицкриг с Египтом, но это оказалось дороже.
    Планировали еще много чего - такую же акцию на Панамском перешейке, строительство новой бухты возле Томпсона на Аляске, дробить руду и сланцы, стимулировать выход нефти и газа... Говорят, что были также планы по наработке оружейного урана - но официально это не подтверждено.
    Дырка получилась диаметром около четырех километров, глубиной под километр. Была бы и больше, но большая часть подброшенного грунта аккуратно легла назад в яму.
    Площадка на самом ее краю.
    Если вдруг какая-то туристическая компания мне заплатит - напишу, как туда лучше проехать. Говорят, обзор с площадки - невероятный.
    Далеко? Дорого? Не страшно, еще одна такая же гадость расположена совсем рядом. В Енакиево. Правда, туда не пускают. Не из соображений секретности, а исключительно по техническим причинам. Просто бетонная плита с надписью
    "Здесь был проведен эксперимент "Кливаж" "
    находится на глубине более восьмисот метров. И сомнительное удовольствие увидеть ее имеют только шахтеры, которые работают в одной из старейших шахт Украины. Называется она "Юнком". Вы будете смеяться, но это не какое-то там новое бессмысленное словосочетание, а "Юный коммунар".
    "Кливаж" имел целью уменьшения газовых выбросов, и сразу же после взрыва их действительно стало меньше. К сожалению, ненадолго.
    Камуфлет залили водой, выходы забили бетоном и жидким стеклом. Но, говорят, счетчик потрескивает. Пласт тоже - потому что какая-то умная голова запланировала штрек в тридцати метрах от камуфлета. Когда-нибудь они встретятся.
    Не желаете лезть в шахту? Или ехать на Донбасс? Пожалуйста. Есть ближе. Харьковская область, Красноградський район, село Крестище. Крестищенское газовое месторождение, если уж бороться за точность. В 1972 году загорелась буровая скважина, и умные люди попробовали ее погасить атомным взрывом с символическим названием "Факел".
    Ну кто ж факелом пожар гасит-то?
    Конечно, не вышло.
    Зато пришлось разрушать дома, отселять жителей и давать всем квартиры.
    
    
    Открыл материалы о том самом "Кливаже", перечитал еще раз...
    Ну и кому это интересно?
    Дело давно прошлых дней, и даже лет. Хотя черт его знает… в принципе, люди, которые его делали, еще живы. Не все, конечно, поскольку смертность у сотрудников ядерной отрасли, значительно превышает среднюю по другим профессиям. Кроме разве что моей.
    Вот что меня всегда поражало - история отдельно, люди отдельно. Недалеко от моей недостроенной хатки есть бункер. Старый, тридцатых годов рождения. Со звездочкой и надписью "СССР". И СССР уже нет, и война дважды прокатилась через это сооружение, и насрано, извините, там уже так, что скоро через амбразуры начнет выливаться - и вдруг оказывается, что один работяга из тех, кто его строили - жив. Интервью раздает. Тут, говорит, припоминаю, мы немного схалтурили, арматуру не сварили, а проволокой скрутили - но глядите-ка, выдержало!
    Конечно. Выдержало, и еще столько же выдержит, а не трогать, то еще несколько сотен лет будет стоять памятником. Правда, деревья его листвой засыплют, листва сгниет, и лет через тысячу какой-нибудь дачник ткнет лопатой звездочка. И надпись "СССР". И материал древний, бетон называется. Хрен продолбишь.
    
    
    А знаете, как атомным взрывом продолбить хранилище для отходов? Очень просто!
    Для начала следует выбрать дислокацию. Это должно быть место с хорошо выработанными нефтяными пластами. В обычном состоянии их объем невелик, но после "обработки" взрывом - значительно увеличивается. Желательно, чтобы вблизи крутилось не очень много населения. А те, что все-таки крутятся - чтобы были, по возможности, нетитульной нации. Так как своих все-таки жаль. Бурим дырку. Спускаем изделие. Прячемся.
    Бабах!
    Советские ученые выбрали Башкирию, и вряд ли они спрашивали согласия у башкир.
    В созданное в 1976 году хранилище "Кама-2" за двадцать лет закачали более 28 миллионов кубов промышленных стоков. Эй, потомки! Принимайте.
    А еще можно закачивать всякое дерьмо не в горизонт, а под купол. Пробовали. Эксперименты серии "Вега" на Астраханском газоконденсате. Или "Лира" на Карачаганском. Одна из "Вег" вроде бы до сих пор работает, а "Лирам" не повезло. Первую залило водой сразу после взрыва, вторая оказалась форменной недотрогой - оторвала бур при попытке в нее проникнуть.
    Проблема, однако, в том, что купол держаться не хочет, и спустя некоторое время обваливается. И вся эта гадость, которую закачали через скважины в камуфлет, рвется на волю.
    Попробуйте взять большой камень и бросить его в дырку сельского туалета типа "сортир". Отрадное зрелище... если, конечно, сортир соседский. Будете экспериментировать - отбегайте подальше, так как зрелище может превратиться в слушалище, хлюпалище, фонтанище, грязище, дерьмище, бранище и даже матюковище. А если поймают за этим делом, то и мордобоище. Неслабой амплитуды, хоть вибродатчики ставь.
    Кстати, сам вибродатчик - штука очень простая. Трубка из обычной стали номер три, в трубке резьба, а в резьбу вкручивается пробка, которая, собственно, вибродатчик и есть. Трубку забивают в землю, вкручивают пробку и маскируют. Пробка имеет чувствительный элемент - гармонику из бронзовых пластинок, как на музыкальной шкатулке. Стукнешь чем-нибудь рядом - пластинки дрожат. По разному, так как имеют, понятное дело, различную длину. Которая дрожит сильнее всех - та, значит, вошла в резонанс. Простенький усилитель передает это дело в такой же простенький передатчик, а тот - в эфир. Только прибавляет немного от себя - я, говорит, датчик номер такой-то. И все, засыпает опять со спокойной совестью - я, дескать, свое дело сделал.
    Так и есть.
    Мы у себя, сигнал этот получив, знаем, что рядом с датчиком таким-то стукнули чем-то с такой-то силой. Или не стукнули, а что-то взорвали. Или не рядом. А где?
    А с этим нам помогают остальные датчики. Когда один говорит - я, датчик такой-то, слышал удар такой-то силы; второй - а я, датчик такой-то слышал удар силы такой-то... и так далее, то уже на третьем-четвертом становится ясно - удар произошел там-то и там-то, и эквивалент имел приблизительно шесть килограммов. Учитывая, что грунт там скалистый, имеем - наши кавказские братья снова заложили фугас, а наши братья славянские опять на фугас чем-то наехали.
    А если поставить несколько датчиков возле дороги, и каждый из них отрапортует:
    - Я датчик такой-то и только что рядом со мной проехало нечто гусеничное, весом около 40 тон и со скоростью 30 км на час!
    то станет ясно - кое-кто очень не хочет с Кавказа уходить. Танков туда нагоняет. Бронетранспортеров. БМП. Просто грузовиков... может, конечно, и гражданский в них груз - продукты, ага, но когда полсотни грузовиков сразу, да в сопровождении нескольких гусеничных машин - это явно не коммерческий рейс.
    Спрашивается, а что же это?
    На датчик говорит - а я знаю? Мое дело - отрапортовать, а дальше вы уж как-нибудь сами.
    Датчик, в принципе, может кое-что рассказать. Заводская маркировка на нем, конечно, отсутствует. Детали все импортные, сталь российская, бронза немецкая. Более того - при попытке его спросить... ну, например, если слишком умный сапер решит проверить не только дорогу, но и обочину на три метра по левую сторону, и найдет подозрительный предмет... Так вот, при попытке этот предмет вытащить, датчик скажет:
    - Погибаю, но не сдаюсь! Бабах!
    И таки погибнет геройской смертью, а сапер, если делал это руками, останется без рук, а как повезет, то может даже без головы. А если сапер умный и сделает это веревкой или роботом, то останется без веревки. И без робота. И без ответа на вопрос - а что же это, в сущности, было?
    Датчиков влезает в рюкзак ровно четырнадцать штук. И то - это если ничего больше не брать. Правда, постепенно рюкзак становится легче, и на душе тоже.
    Все это, конечно, хорошо, но батарейка у датчика слабенькая, и хватает ее в лучшем случае на три месяца. И передатчик крохотный, его хватает километров на сорок-полсотни, в зависимости от рельефа местности. И чихать они хотели на то, что местность вражеская, и человек, который приходит батарейку менять, ощущает себя не очень комфортно.
    А чтобы помочь передатчику, ставится ретранслятор. Этот гробик потяжелей, зато и поумней будет. Носят его отдельно, а если есть возможность, то даже вдвоем. Заряд самоликвидатора он имеет побольше, и аккумуляторы тоже. В принципе, можно было бы установить большие, или даже какой-либо радиоизотопный генератор, как на старых автоматических маяках, но зачем? Все равно каждые три месяца ходить и менять батарейки на датчиках.
    Кроме того, ретранслятор имеет тарелку, и направляет ее очень умно, в точку неба с координатой нуль градусов широты... и не скажу, сколько градусов долготы. И чей именно спутник там болтается, тоже не скажу.
    В общим отличная технология. Одно только плохо - ехать и ставить надо самому, причем далеко, и не меньше, чем на три месяца.
    Я отправил жену на старую квартиру, все, что можно затащил в хатку, заложил окна блоками, а недостроенные стены укрыл полиэтиленом. Что-то, конечно, украдут… но, может, не все?
    
    
    Три месяца я решил провести в гостинице "Апшерон" - место удобное, окна на здешний революционный майдан, и на море, а комнаты - от сорока долларов. Недорого. И бар интересный.
    Бар - даже не бар, а барчик, просто стойка в холле, напротив администрации, и несколько диванов. Чашка кофе стоит две тысячи манатов, то есть два мамеда, потому что на тысяче изображен лысый дядя по имени Мамед, а фамилию и чем он известен я так и не узнал. Чашка чая - мамед, крохотное пирожное - полмамеда, или, как высказался продавец в соседнем магазинчике - "низамчик". Потому что на нем изображен Низами. Поэт, если кто вдруг не в курсе. Но когда я сказал "низамчик" в другом месте - не поняли. Наверное, не прижилось.
    И встреча была не встреча, а так... Сидел я в одиночестве, цедил потихоньку кофе и флиртовал с хорошенькой барменшей. Звали девушку Шафига, и комплименты она воспринимала охотно, а вот насчет чего-то большего - я как раз и зондировал. Сюда она сбежала из Дагестана, а на довольно наглый вопрос - а как там у вас за девушкама ухаживают? - охотно выдала инструкцию:
    Пункт 1. Познакомиться с мамой.
    Пункт 2. ...
    Второй пункт я уже пропустил мимо ушей, ибо зачем мне здесь теща? Кроме того, уши понадобились для другого.
    За соседним столиком пристроились два мужичка. Среднего возраста. Не особо приметные. Не шварцнеггеры, но жилистые. Привычные, наверное, к тяжелому физическому труду. Или к длинным переходам с грузом на спине. Из подслушанного разговора оказалось, что правильное предположение - второе.
    Сначала они говорили о дудках и бандурах, но вид этой парочки отнюдь не ассоциировался с музыкой. Потом перешли к другим инструментам и вспомнили фаготы. Речь шла о количестве и цене. Судя по цене, если бы эти фаготы в самом деле были инструментами, то делали их из чистого золота.
    С фаготами все было ясно, а что такое "дудка" и "бандура" стало ясно меньше, чем через минуту:
    -...из дудки ему прямо во ВЛД, и вся бандура остановилась, как об стенку!
    ВЛД расшифровывалась как верхняя лобовая деталь, и из всех известных мне бандур таскать ее могла лишь одна. Большая такая. Весом примерно от тридцати до шестидесяти тонн. Металлическая. С дулом во лбу.
    Они поговорили еще немного, вспомнили какого-то Металлиста, посмеялись, что он засматривается на "Краснополь", и дни считает до две тысячи четырнадцатого года.
    Разговор был интересный, но значительно интереснее был язык, на котором дядьки говорили. Один с характерным польтавським "ль", а второй совсем по-западенськи катал во рту букву "р".
    Пить кофе становилось все интереснее и интереснее.
    - А что это за джентльмен у нас за спиной сидит? - вдруг поинтересовался второй - тот, что с полтавским или черкасским акцентом. - Ухо вырастил - как локатор, скоро голову ровно держать не сможет.
    - А черт его знает, - западенец равнодушно шевельнул плечами. - Шпион, наверное. Их здесь сейчас знаешь сколько? Плюнь, и в шпиона попадешь, а чихнешь - так обязательно резидента забрызгаешь...
    Наверное, я покраснел.
    
    
    На следующий день ноутбук сообщил: там-то и там-то двигалась колонна техники, танк, два бронетранспортера и шесть грузовиков, потом произошел взрыв мощностью десять килограммов, и шесть выстрелов из танковой пушки. БТРы, наверное, тоже не остались в стороне, но вибрационные сигнатуры их пулеметов мой старенький комп не распознавал.
    Все равно неплохо. Если в две тысячи двенадцатом и в самом деле начнется, то сеть датчиков нам пригодится. Правда, возникнут трудности с размещением... но вы думаете, напрасно корпус сделан в виде массивной стальной трубки? Ха. Это не для того, чтобы легче было саперам, а для того, чтобы в случае необходимости вкрутить стальной же остряк с одного стороны и хвост с другой, и сеять все это хозяйство с высоты десяти тысяч метров. Сейчас умная пробка такого падения не выдержит, но к тому времени имеет много шансов усовершенствоваться.
    Все продумано!
    Я был также уверен, что продуманы и политические перспективы. Союз ГУАМ, который кое-как поддерживается на плаву усилиями президентов У и Г, сразу же отхватит себе такой себе коридорчик рядом с Черным и Азовским морями. Через Кубань, Ставрополь, а может даже Ростов. На севера есть перспектива заграбастать Курск - там еще до сих пор сохранились села, где на одной улице півні співають, а на другой - петухи поют. Так-то!
    Красноярский губернатор спит и видит, как бы ему из области сделать хотя бы автономию, а если получит шанс сделать не автономию, а страну - о! Наверное, появится Сибирская республика. Возможно, образуется также Уральская, или Северная, со столицей в Архангельске. С Дальним Востоком, правда, ясно далеко не все, но это уже не наша забота.
    Само собой, нужно также ударить пропагандой - дескать, Россия смертельно больна, и для того, чтобы сохранить хотя бы ее часть, нужно прибегнуть к радикальной хирургической операции. И пусть лучше это сделаем мы, братья-славяне, и соседи вдобавок, чем какие-то там американцы.
    Мы же братья! Мы же должны прийти на помощь.
    Более того - в знак нашего уважения к великой русской культуре мы готовы даже признать русский вторым государственным языком!
    Только на новоприсоединенных территориях, понятное дело, и временно.
    Почему-то вспомнилось, как во время наших выборов, когда maidan.org захлебывался от сообщений, что там-то и там-то замечена колонна автобусов с донецкими номерами, наши русские товарищи запустили шутку:
    - На окружной дороге замечена колонна танков с донецкими номерами!
    Я не я буду, если на тех танках, которые пересекут МКАД, какой-либо умник не нацепит табличку с донецким номером. И правильно. Наша очередь смеяться!
    Но пока до две тысячи двенадцатого еще как отсюда до Киева, надо еще выборы пережить. Вроде бы сепаратистов и провокаторов основательно придушили, но Донецк есть Донецк. Полтора миллионы пролетариев - это ужас. Им же не объяснишь, что и к чему. Им лишь бы зарплату давала и радио "Шансон" играло. На русском.
    Но и миллион западенцев, кстати, не лучше. Им также не объяснишь, что одно и то самое можно сделать за десять лет, и мирно, а можно попробовать силой - и не сделать не только за год, как они думают, а вообще.
    Вот и маневрируй, как тот либерал из карикатуры столетней давности - на канате между двумя воздушными шариками. Лишь тогда на шариках было написано "да" и "нетъ", а сейчас что? "Восток" и "Запад"? И нет, все намного сложнее.
    Ну и хорошо. Пусть о том президент думает, у него зарплата больше моей.
    А мне хватит датчиков.
    К сожалению, кроме отдельных "бабах!" на десять-пятнадцать килограммов, они ни о чем не докладывают. "Бабах!", которого я так жду, будет погромче. И помощнее. Килограмм этак не меньше, чем несколько сотен, а может и на килотонну потянет.
    
    А вы знаете, как взрывается тысяча тонн? О, вы не знаете, как взрывается тысяча тонн! Был когда-то такой мирный немецкий городок Оплау. Не город - а прямо иллюстрация к братьям Гримм. И был в нем небольшой заводик с не менее мирной и полезной в народном хозяйстве продукцией. Причем слова "в народном хозяйстве" следует понимать буквально.
    Завод производил минеральные удобрения на основе селитры.
    Много чем хороша селитра, однако есть у нее и плохие качества. Очень уже она гигроскопична. Всасывает из воздуха влагу, отсыревает, и за считанные недели превращается в сплошную каменистую массу. А это же удобрения! Их же осенью вносить нужно, а завод работает круглый год.
    Что делать? Селитру накапливали на складе, а осенью начинали отгружать продукцию. Дробить такую массу кувалдами и отбойными молотками было бы нелегко, поэтому решили воспользоваться малыми зарядами. Хорошо пошло!
    21 сентября 1921 года склад взорвался, и на месте завода возникло озеро.
    Говорят, чуть позже оказалось, что завод был не таким уже и мирным, и под маской удобрений прятал еще и запрещенную Версальским соглашением взрывчатку. Может быть. К сожалению, все концы ушли в воду - понимайте буквально.
    Если взрыв не на поверхности, а подземный, картина менее эффектна, но не менее интересна.
    Если глубина буровой скважины или другого канала, посредством которого взрывчатка попали под землю, достаточна - образовывается так называемый камуфлет. Дырка. Пустота. Такая же, как и при атомном заряде, но значительно меньше.
    Бывает, что газы от взрыва прорывается наружу. Была когда-то у немцев такая пушка, называлась "Дора". Стреляла на сорок километров, а снаряд весил семь с копейками тонн. К сожалению, взрывчатки в том снаряде помещалось меньше трехсот килограммов. Попав в обычный грунт, снаряд исчезал в нем, как камень в болоте. А, взорвавшись, порождал только громкий неприличный звук. Ни осколков, ни ударной волны.
    Казалось бы, на кой нужна такая пушка? Вот товарищ Суворов взял и обозвал эту пушку технической бессмыслицей.
    А напрасно. Дело в том, что ее снаряду не было особой разности - попадать в грязь или в бетон. В том и в том он проходил дистанцию почти одинаковую. Что и доказал, проникнув на двадцать семь метров в бетонированный потолок склада боеприпасов. И количество снарядов в городе Севастополе очень сильно уменьшилось. И защитников, кстати, тоже.
    Эх, Суворов, Суворов... Вам бы, Виктор Богданович, такую загадку: какого черта русские уже второй год проводят субатомные взрывы? Причем одномоментно. При этом один взрыв (тот, который на севере) маскируется под освобождение русла ото льда, второй (на Урале) - под дробление рудного тела, а третий, здесь, недалеко от меня - под уничтожение склада боеприпасов незаконных вооруженных бандформирований (вот придумали, и не выговоришь).
    Наверное, сказали бы, что это фальсификаторы советской истории уничтожают архивы и технику, которая однозначно свидетельствует о намерении СССР напасть на гитлеровскую Германию пятого июля тысячу девятьсот сорок первого года.
    А я б тогда, соответственно, спросил: а как связан с этими мероприятиями взрыв в Ренчхоне, что в Северной Корее. А? Молчите? Вот и я не знаю. Не знаю даже, связан ли вообще, или это случайное совпадение.
    А шарахнуло, говорят, хорошо. Три тысячи пострадавших, восемь тысяч домов повреждено, и это лишь по официальным данным. Вот и думай - вписывается это в мою тему, или нет.
    Вечером я засиделся с ноутбуком, и снились мне сначала мигающие сигналы датчиков (все показывали движение большой массы, тонн под сто весом, но почему-то не на гусеницах, а на ногах: топ-топ, топ-топ); а под утро - будто я жаба, и сижу в болоте, а сверху вот-вот упадет огромный силикатный кирпич и на поверхности разойдутся квадратные окружности.
    Говорят, кошмар - к неприятностям. Кажется, правда, потому что в этот день околел первый датчик.
    Датчики сигнализируют о своем здоровье одним коротким импульсом, раз в сутки:
    - Я датчик такий-то - ОК!
    Теоретически батарейки хватит на три месяца, а на самом деле оно много от чего зависит. От частоты рапортов, например. А их приходило намного больше, чем планировалось. Кто же знал, что взрывы здесь гремят не раз в неделю, как сообщает lenta.ru, а по несколько раз в сутки?
    Так вот, когда датчик номер двенадцать не отрапортовал в 22.00, я даже не почесал затылок. И в 23.00 тоже. И даже в половине двенадцатого... хотя нет, в половине двенадцатого я уже начал беспокоиться.
    Но сигнала не поступил даже в полпервого.
    В память о погибшем на боевом посту датчике я снова побрел в апшеронский бар, выцедил стакан виски. Потом долго колебался, кого взять на ночь - Стеллу, Яну, или Миру.
    Яна отличалась приятными формами, специализировалась на оральных видах развлечений, и, говорят, достигла настоящих высот. Однако на самом деле называлась "Аня", а также имела подчеркнуто европейский вид. Такое я себе и дома найду.
    Стелле было тридцать семь, и от прочего контингента отличалась тем, что кроме хорошенького личика имела также весьма неплохую головку. Умную, в смысле. Если кто-то скажет, что это ничего не значит, я спорить не буду. Но и не соглашусь. У каждого свои вкусы.
    Мера носила экзотический образ восточной красавицы, имела большую грудь, и, говорят, пламенный темперамент.
    Пока я думал, откуда-то свалилась компания хорошенько поддатых немцев, и девок разобрали. Пришлось брать то, что осталось.
    Ой, чувствую, придется мне когда-нибудь отрабатывать все эти веселые командировки, виски, коктейли и девок. Скорее всего, в две тысячи двенадцатом. В крайнем случае - четырнадцатом. Как медведя не души, а все-таки когда настанет время лезть в берлогу, то будет страшно. А кое-кому, наверное, еще и больно.
    Может, все-таки удастся завершить процесс мирно?
    
    
    Когда сдохло еще четыре датчика, стало ясно, что придется идти еще раз. В принципе, так и планировалось. Но очень не хотелось.
    Иншалла. То есть - если будет на то воля божья.
    Это я уже здесь научился. В конце второго месяца уже целиком мог объясниться в магазине. Или признаться девушке в любви. Или послать кого-нибудь подальше, и объявить, что он gotveran . Правда, до сих пор возможности не случилось. Очень уже радушные люди и гостеприимные. Совершенно не похожие на тех, что оккупировали наши и московские базары. Базарная баба - явление интернациональное. Достаточно нескольких тысяч работников лотка и прилавка, чтобы испортить впечатления обо всем народе.
    К сожалению Аллах не станет лично менять датчики, и отправляться в поход придется именно мне.
    
    
    Одно дело - видеть массовое передвижение техники на карте, и совсем другое - вживую, да еще и вблизи. Что-то большое планируется, масштабное. Смыться бы отсюда до того, как начнется, и смыться бы как можно дальше.
    Я-то смоюсь, а вот обоим моим спутникам-охранникам-проводникам сматываться некуда. Они здесь живут. Если, конечно, можно это жизнью.
    Старшего звали Доку, а младшего - Джохар. И если первый был со мной прошлого раза, то Джохара я раньше не видел, и чего от него ждать не знал. Вот еще проблема на шею. А где Шамиль?
    - Погиб Шамиль, - вздохнул Доку. - По геройски погиб, как настоящий шехид. Узнали на улице, он успел заскочить в дом и чтобы его оттуда выкурить, русы вынуждены были подтянуть танк.
    Наверное, представление о героической гибели у нас отличались. Если мышь залезла в мышеловку, то ей все равно, чем ее добивали - ботинком или веником. Или котом. Или даже молотком. Вот если бы она кого-то напоследок укусила, и заразила чумой, или чем-то в этом роде - тогда в самом деле, гибель таки героическая.
    Но тогда бы Доку рассказал о десяти погибших русов, а так - нет. Следовательно, Шамиля просто добили веником.
    Время тянулось медленно. Я попробовал было спать, но то солнце светило в глаза, то техника ревела над ухом, то ближе к полудню, начало припекать солнце и пришлось снять рюкзак и "лифчик" с боеприпасами.
    Потом вообще что-то начало шуршать в кустах, шагов за десять, и мы прижались к земле, чуть ли не ямы под собой выдавили. Шуршало несколько минут, а мы не шевелились потом с час, и так и не узнали, что это оно было. Может, мышь. Может, кошка. Может, еще какой-то дикий зверек.
    А может русы выставили секрет и то какой-нибудь Иван из него отошел нужду справить.
    Интересно было бы проверить, и по молодости я вряд ли бы удержался. Но буквально две-три-четыре операции быстро отучают от чрезмерного любопытства.
    Вечером стало холодно, а от почти полной недвижимости ноги посводило так, что шевельнуться нелегко было. А когда вставали - кости хрустели так громко, что Док чуть ли не оглядываться начал.
    Первый датчик меня порадовал. Маскировка затронута не была, следов вблизи тоже, контрольные ниточки целы-целехоньки... очень уж место удачное. Холм, лесок, обзора никакого ни туда, ни сюда, дорог вблизи нет. Ни тебе засаду устроить, ни секрет.
    Вот бы все так. Ага. Дождешься.
    Более всего мороки я ждал от датчика неподалеку от блок-поста. Поморочиться пришлось... снова обстреляли, гады, на шорох, но, как оказалось - это еще были, так сказать, цветочки.
    Возле четвертого датчика расположился пост то ли радио- то ли метеоразведки, поднял в небо антенны (я издали распознал характерно изогнутую "Улыбку - наверное, таки метео). Летать собираются. У, гады, нашли место. Не могло на полкилометра в сторонке стать!
    Я брюзжал (мысленно), но признавал что место таки удобное, и сам бы расположил позицию именно здесь.
    Четвертый датчик можно было считать потерянным.
    Пятый, шестой и седьмой удалось поменять без особых проблем, разве лишь в последний, наверное, вода просочилась, и пробку раздуло. Едва выкрутил. Надо будет рекламацию написать.
    Восьмого не было. И площадки в горах, где я его забивал два с половиной месяца назад, тоже не было. Была воронка, была вырванная из тела горы скала, которая нависла над обрывом, была рваная рана в скале, как от снаряда. И все.
    Кто-то с кем-то здесь неслабо повоевал. И лишил меня еще одного датчика.
    Никогда не думал, что споткнусь я на девятом.
    Девятка - вообще для меня счастливое число. Еще из детства. Привык я к нему, привык к тому, что даже конфет брал ровно девять, если была такая возможность. И когда катался на крохотной своей яхточке, то предпочитал, чтобы под килем было не шесть футов, а девять, то есть три метра. Так, чтобы и понырять с кормы можно было. И майора получил на девятом годе службы.
    А здесь вишь, подвела меня и девятка.
    Путь наш лежал мимо села. Обычное чечено-дагское селение, с домами-гнездами, которые всю жизнь строят, по комнате на год, с каменными заборами, так как камня здесь много, с пыльной дорогой, покрытой разбитым еще в советские времена асфальтом.
    Я не сразу понял, что почти все хатки светят черными побитыми окнами - как щербинами меж зубами. И во многих - двери приоткрытые. И тихо - тихо, только слышно, как мухи гудят.
    По левую сторону от меня скрипнул зубами Джофар. Шамиль тоже взглянул - вопросительно.
    - Нет! - отрубил я. - Наша задача важнее. Вперед.
    
    Датчик был за противоположной окраиной села, ближе к свалке, и земля здесь воняла не только нефтью, но и всякой гнилью.
    Что-то шевельнулось впереди.
    Был в советской еще армии такой норматив - "Действия при атомном взрыве". По команде "Вспышка слева!" или "Вспышка справа!", или еще где-то треба было хлопнуться на землю, ногами к взрыву, пятки прижать к земле, морду тоже, и спрятать ладони. Если имела место, то требовалось еще откатить ворот шинели и прикрыть шею.
    Все это надо было сделать за две секунды, если на пятерку.
    Черт побери, я никогда не был отличником, но сейчас мы все тот норматив перекрыли. Одновременно. Рухнули на землю, как рубероид с девятого этажа, и еще в полете вскинули автоматы.
    Мы вам не мыши! Ну-ка, подходите, хоть с молотками, хоть с танками!
    Тень впереди всхлипнула и вдруг тихонько заплакала.
    Жаль, что я не дал себе труда выучить чеченский хоть немного, кроме спецтерминов "огонь!", "ложись!" и десятка аналогичных. Понимал бы хоть примерно, о чем пошла речь, а до сейчас Доку наговорит, ой, наговорит...
    Так и произошло.
    Он развернул ко мне и развел руками:
    - Она говорит, что в их село ворвались русы. Сказали, будто кто-то обстрелял их неподалеку. Требовали выйти на площадь всем мужчинам от двенадцати лет до семидесяти. Они всегда так делают, а потом забирают тех, кто вышел, и все. Ну люди и попрятались. Русы начали ездить по домам, бросать в окна гранаты и всех расстреливать. Она ходила к реке и теперь боится возвращаться.
    Доку немного помолчал и прибавил, уже иным тоном. Виновато-агрессивным, если можно так выразиться:
    - Я сказал ей, что не нужно туда идти, и мы возьмем ее с собой.
    
    Это было мудрое решение, ничего не скажешь.
    Через час она начала спотыкаться.
    Чтобы как-то ее ободрить и отвлечь, Доку начал что-то расспрашивать. Очень своевременно, ага. Пусть еще и дыхалку собьет. Но может в чем-то он и прав. Пусть лучше идет со сбитой дыхалкой, чем упадет с несбитой.
    Девушка похрипывала, но отвечала.
    - Что она говорит? - спросил я.
    - Что никто из их села не обстреливал русов, - мрачно бросил Док. - У них уже мужчин не осталось - обстреливать.
    Может, и правда. Может, и вообще никто никого не обстреливал, а просто кое-кому захотело пограбить.
    А может... Нужно помнить, что Хатынь, например, тоже началась с того, что подстрелили некоего Ганса Вельке - олимпийского чемпиона, любимца всей Германии. И бросились прятаться среди жителей. И отстреливались, ясное дело. А теперь, кстати, на том месте ресторан стоит, "Партизанский бор". И амуницию, говорят, швейцар имеет соответствующую.
    Тьху!
    И Сонгми тоже возникла не на пустом месте, а потому, что оттуда регулярно постреливали в'єтконговские снайперы. И не просто пострелювали, а попадали. После нескольких таких попаданий лейтенант Келли поднял роту по тревоге, и село уничтожил.
    Война это такое хитрое дело. Хоть как следи за солдатами, но рано или поздно какой-либо лейтенант или полковник все равно сорвется и устроит маленькую Хиросиму. Или, в лучшем случае, собственноручно подавит вражеского снайпера и запихнет ему куда-нибудь саперную лопатку.
    Еще спустя пару часов девка была бледна, как смерть; хватала ртом воздух и болезненно кривилась на каждом шагу.
    Еще через полчаса - остановилась.
    - Покажи ноги! - я намеренно грубил, чтобы ни у кого не возникало иллюзий. Никаких.
    Но некоторые все равно возникли.
    Проводники мои как-то одновременно напряглись, а девушка боязливо улыбнулась и потащила вверх юбку.
    - Тьфу, дура! - я в самом деле сплюнул. Слюна была густая и липкая. - Ступни, ступни показывай! Обувь!
    Пришлось даже похлопать себя по берцах, лишь бы она поняла.
    Соратники мигом расслабились. Я вот напрягся
    Ну ясное дело. Кто ж в туфельках по горам бегает? Уууу, дура. Где ты взялась, почему тебя не подстрелили у речки? Что теперь делать?
    
    Кто-то из демографов обозвал мое поколение нехорошим словом "потерянное", но я с ним согласен. Мы - это те, что родились и выросли еще при союзе, и психологию получили той или другой ориентации - но советскую. У меня и до сих пор в голове не укладывается, как это можно организовать собственную фирму. Или взять кредит в банке, а фирму сделать на чей-то утерянный паспорт и обанкротить. И так десять раз подряд.
    А еще кто-то назвал поколением вынужденных мигрантов. Ну, по поводу вынужденных - это он зря. Никто никого за уши не тянул и под пистолетом в билетную кассу не направлял. Каждый свой выбор сам делал. Так и оказались кто где.
    Большинство евреев, ясное вещь, потянулись в Израиль.
    Двое из преподавателей - в Америку, и уволокли за собой еще с десяток бывших студентов.
    Один знакомый поехал зачем-то в Японию, и теперь в двойственном положении. С одной стороны счастлив по самые уши, а из другой так же несчастен. Во-первых, нашел на ближайшем мусорнике музыкальный центр и телевизор, а за машину ему доплату сделали - лишь бы лишь забрал. Зато во-вторых! Написал как-то, дескать, у нас на фирме в конце концов разрешили ходить с ослабленным галстуком! А почему? А потому что кто-то подсчитал, будто за счет этого можно сэкономить сколько-то-там киловатт, так как кондиционеры теперь будут охлаждать воздух не до двадцати восьми градусов Цельсия, а до двадцати девяти. Я серьезно!
    Бывший любитель чтения, с которым мы регулярно менялись книжками, стал чуть ли не коммерческим директором завода имени Малышева.. Высоко взлетел. Сейчас, говорят, в розыске. Черт его знает, что там случилось.
    Девушка, которую я любил, вышла замуж за шведа. Не знаю, как там у них дела.
    Юноше, который с одного взгляда распознавал, как можно взять хитрейший интеграл, преподает экологию в авиационном институте. Говорят, когда-то был в дипломной комиссии и на защите проекта ракеты с шестнадцатью головами спросил:
    - А как у вашего изделия с экологической безопасностью?
    - Плохо, - честно сознался дипломник. - Сами понимаете - шестнадцать головок, и каждая по двадцать-тридцать килотонн...
    Смеялись. И в комиссию больше не назначали. О его зарплате вообще лучше не упоминать.
    Многие спились.
    А то встретил как-то товарища. Едва узнал. Бородой зарос, хоть шею обматывай.
    Поздоровались,. Спрашиваю, где ты, что ты.
    И чуть со стула не рухнул после ответа.
    - Я, говорит, на Камчатке работаю. У вулканологов. У нас там сейсмографы по всему полуострову стоят... интересные такие. На базе компа-четверки, с аккумулятором и винтом. Но винты маленькие, и приходится раз в неделю все обходить и записывать показания на дискеты. А знаешь, в чем самая большая проблема?
    Я улыбнулся. Наверное, в русских пограничниках?
    Тьфу, черт, он же на Россию работает. Вот привычки конторские!
    - В медведях! Развелось - ужас, пройти невозможно! Обычно пугливые, но сейсмографы любят. Интересно им, видите ли, что там внутри! Так мы что придумали - берем баллоны с перцовой настойкой , и на приборы брызгаем. Обходят.
    - А на людей как? Не нападают?
    - Нападают, конечно! Вон, в прошлом году нашего повара съели - только по сапогам и узнали.
    - А оружие какое-нибудь для защиты выдают?
    - Так сказал же - баллоны с перцем. Плюются метра на три. Говорят, если медведю в морду попадешь, он нападать не станет. Но черт его знает, может оно ему наоборот - вместо приправы будет... Но работа интересная! Представляешь - где-то в Америке что-то шарахнет, а мы у себя все видим! Где, сколько, на какой глубине! Правда, наши, бывает, в последнее время мешают - взрывают большие заряды одновременно. В нескольких точках. Где-то на Урале, вроде бы...
    А еще два товарищи оказались в Австралии. С ними все ясно - оба программисты, молодые, женатые, детей нет, понабирали за двести баллов по их шкале, и сразу же и работу получили - едва доехать успели. Оба также любители компьютерных игрушек с самолетами, и время от времени разговор заводят о том, чтобы купить "Сессну" б\у, и развлекаться над пустыней. А что, они могут. Зарплата позволяет.
    Завидую. Я вот все летающее просто физически ненавижу. Особенно когда оно с характерным вертолетным ревом вываливается из-за горы и заходит со стороны Солнца, чтобы "Стрелой" в морду не вмазали.
    И откуда ему, гаду, знать, что "Стрелы" у нас нет, а есть дура-девка и полный рюкзак железного компромата, в самом что ни на есть прямом смысле - железного!
    
    
    Не можешь быстро бегать - учи быстро прятаться!
    Этот закон, родом из животного мира, годится и для людей. Требования, однако, повыше - не просто спрятаться, а так, чтобы не заметили ни с неба, ни из земли, ни через бинокль, ни через перископ, а желательно даже и не через тепловизор. Последняя тварь, правда, очень глазаста, спрятаться тяжело.
    Но спрятались.
    Хорошо все-таки, что я взял с собой проводников. А была же мысль немного сэкономить средства, была... Правда, тогда бы может не пришлось переть с собой девушку, и с вертолета могли одинокого меня не заметить.
    Как я, например, не заметил эту пещерку. А проводники, вишь, заметили.
    Вплотную. Вот стоишь за два шага - и не видно. А оказывается, за этой глыбой, если снять рюкзак и выдохнуть...
    Проход. Или, скорее - пролаз. Или, еще точнее - проскольз, да и то с трудом.
    Вертолетный рев сначала нарастал, нарастал, превращаясь в грохот и гром, и вдруг как бы остановился на одной тоскливой, тягучей ноте. Что он, над нами повис, или что?
    Наверное, таки повис. Я кивнул парням, жестом показал изготовить автоматы к бою. На лице Доку ничего не отобразилось, а Джохар скривился в улыбке. Злопыхательской и кровожадной. Наверное, украл из какого-то американского боевика.
    Гремело.
    Задрожали стены и свод, черная тень закрыла на миг вход в печерку. Сверху посыпался песок, мелкие камешки и какая-то гадость с лапками и хвостом - но гадость спряталась так быстро, что я так и не разглядел, что это оно было.
    Ерунда. Пусть скорпион, пусть гадюка - лишь бы не десантник с гранатой. А то у них правило простое: "в жилье заходить по двое - сначала граната, потом ты!".
    Громыхание стихло, зато послышались шаги и задорный лай.
    Кажется, дела еще хуже, чем я полагал.
    - Нет никого, - послышался уже человеческий голос. - Но Джес беспокоится!
    Жестом я изобразил, будто прикуриваю и вопросительно глянул на проводников. Джохар только глаза вытаращил, зато старший кивнул и тихо полез в карман.
    Папиросы оказались американские - "Лаки Страйк", полевой вариант, в пачке цвета хаки. Где только взял? Вопрос не праздный, надо бы разобраться… если выберемся.
    Осторожно, стараясь не шелестнуть, я разорвал бумажную гильзу, высыпал табак на ладони и начал тереть.
    У входа что-то звякнуло - будто прикладом о камень.
    - Трещина здесь, таааарщ капитан!
    - Большая?
    - Да нет, мелкая. Может, змея сидит, или заяц какой.
    Ага. Кролик. Три кролики. И змея. Только сунь любопытный носик - вцепится!
    А еще лучше - не свой, а собачий. Потому как он более чувствительный. Вот им-то мы и займемся.
    Учащенное дыхания послышалось рядом, я решил что размялся табак, или нет, разберемся потом, а сейчас надо дунуть. И дунул. Осторожно. Чуть-чуть. Только бы не услышали!
    Немедленно защипало в глазах.
    Легохонький сквознячок потянул облачко к выходу, но что-то понесло и к нам, вглубь пещеры. Глаза щипало, но черт с ними, а вот что в носу зудеть начало - это хуже.
    Я тер, массажировал, теребил себе нос, и краем глаза уловил, что парни занимается тем же самым.
    А девка?
    Женщина изо всех сил зажала рот. Вот дура.
    Снаружи кто-то чихнул. Судя по звуку - пес.
    - Граната кинь! - отрывисто приказал командир.
    - Да как бы обратно нє викатилась!
    - Тогда пальни!
    Девушка закрыла глаза и глубоко вдохнула.
    Грохнула очередь. То ли рикошет, то ли выбитый камешек с обиженным воем пролетел между нами. Следом заплыло облачко пыли.
    Док зажал нос краем своей камуфляжки, Джохар посмотрел и сделал то же самое. Не знаю, помогло или нет. Девка откатила платок и прикрылась им. Теперь из-под черной ткани только глаза светились. Как из-под паранджи.
    Ну прямо Иран! Тьфу!
    - Ничего, таарищ капитан! Смылись!
    - Да некуда им сматываться! Спрятались, гады... Ну-ка подожди минуту, послушай…
    Девка бессильно опустила руки и начала открывать рот. Я переместился ей за спину, охватил… нет, не рот. Все лицо. Немаленькая у меня ручка, неприспособленная для тонких работ.
    - Ну-ка еще пальни!
    Снова грохот, и что-то острое замолотило по тыльной стороне ладони. Камешки, что ли?
    Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем, наконец, снаружи заскрежетал стартер, залопотал винт. Я ждал еще минут пять и лишь потом отпустил руку.
    Девушка мягко осела на камни.
    Когда-то, еще у детства я, забавляясь на берегу реки, увидел лягушонка. Крохотного - с тогдашний пятак размером. Молодого, глупого, ярко-зеленого.
    Взял - и присыпал его песком.
    Не знаю, зачем я это сделал. Тоже мелкий был, глупый.
    - Ну и зачем? - спросил меня отец. - Разве он тебе что-то плохое сделал?
    Я согласился, что таки ничего, и лягушонка раскопал. Начал смотреть. Прошла минута, две, пять - а он почему-то не шевелился. Я бросил его в воду, и заплакал.
    С того времени, запомнив, какая неустойчивая штука жизнь и неотвратимое явление смерть, я сделался большим пацифистом. И когда в передаче "В мире животных", увидел как орел атакует какую-то зверушку - то ли зайца, или антилопку - это птицу бесжалостно обругал:
    - Плохой орел! Злой!
    И тогда отец дал мне второй урок:
    - Ну чему же плохой. Ему ведь тоже кушать нужно.
    И тогда я все понял. Убивать - можно. И нужно. Но тогда и лишь тогда, если без этого не обойтись. Если можно обойтись - лучше обойтись. Но если нельзя - убивай.
    
    - Ты зверь, - сказал мне Джофар. - Такой самый, как русы, только еще хуже.
    Сначала оба вообще схватились за автоматы... но опомнились. Возможно, потому, что деньги я должен был заплатить лишь в конце рейда. Возможно, потому, что хватило ума понять - другого выхода таки не было. Возможно потому, что припомнили, кто потащил девку с собой.
    Наверное, она еще долго им будет сниться.
    Но из того момента я заметил, что оба стараются не разворачиваться ко мне спиной.
    Что я говорил о минимальном количестве людей, которое способно испортить репутацию всего народа? Несколько тысяч?
    Я ошибался. Вполне хватит и одного.
    
    Датчик номер четырнадцать был, ясное дело, последним.
    Черт его знает, что за стратегический объект наши русские братья устроили возле датчика; ничего тяжелого там вроде не передвигалось. Но подход оказался заминированным.
    Я едва успел в последний момент заметить тонюсенькую темно-зеленую ниточку, да так и замер с полуопущенной ногой. Проводники, наверное, также имели кое-какой опыт в этом вопросе - застыли, как статуи. Джохар замер в неудобной позе, тоже на середине шаге - но стоял. Стоял и громко сопел.
    Осторожно, по сантиметру, я отодвинул ногу назад. Леска тянулась из-под каменюки, через тропу, к другому камню, а дальше терялась. Не знаю, где. И знать не хочу.
    Вывернув шею, как кот, когда старается вылизать между лопаткиами, я взглянул на левую ногу. Нет, кажется, ничего. И рядом ничего. Переставил правую назад, постаравшись попасть на то самое место, откуда шаг начинался.
    Не взорвалось. Еще шаг. Нормально. Еще два. Все в порядке.
    Проводники озирались, однако с места не двигались.
    - Что?
    - Мина, - вздохнул Дока. - В самый раз под Джохаром.
    Ну, это он преувеличил. Мина была не под проводником, а под камнем. Но рядом. А Джохар стоял как раз посреди натянутой лески, и цвет его лица все более и более приближался среднеевропейского.
    Хотя черт его знает... сейчас в Европе столько мигрантов. Скоро все мулатами будем.
    Был я когда-то в конторе, которая раздает визы. Есть такая в Киеве, на бульваре Шевченко. В красивом старинном доме с высокими потолками.
    Это кошмар!
    Как в документальных фильмах о расовых бунтах шестидесятих.
    Полный зал разноцветной (и белой также) сволочи, гвалт, крик, смрад, и все наглые, "где моя виза?!" кричат и чуть ли не через стойку не скачут.
    А попробуй, не дай. Скандал будет на общеевропейском уровне.
    Мина, скорее всего, была из серии ОЗМ. Это означало, что детонатор у нее из серии МУВ. То есть, леску вполне безопасно разрезать.
    Но умные саперы тоже могли так подумать. И поставить что-то умное, наподобие ПОМД-1. А это, в свою очередь, означает, что резать леску нельзя.
    Снова два варианта, да что ж это за карма такая!
    Я так же медленно, ставя ноги на те, или почти те места, где и раньше, одступил назад, согнулся, и четырьмя пальцами прижал леску к поверхности.
    Лицо Джохара при том не было видно, однако нога заметно подрагивала.
    - Осторожно. Подними. Ногу.
    Нога шевельнулась - медленно, как утопленник в реке, и пошла кверху. Остановилась.
    Леска не прилипла. Лежала, как и раньше, на камне. Зеленая. На сером фоне. Как можно было ее не заметить? У-у-у, чайники. Еще учить, учить, и учить, как завещал великий Ленин. Правда, говорят, недавно всплыло сенсационное сообщение, будто это он ручку расписывал.
    Я вспомнил, что и сам прошел мимо этого камня, инстинктивно переступил, но никакой лески не заметил. Следовательно, чайник здесь был не один.
    - Осторожно. Отступай. Назад.
    Нога вздрогнула и вышла из моего поля зрения.
    Дурак я, дурак. Ну что мне стоило прежде чем заниматься леской, снять рюкзак и автомат! А теперь этот груз неслабо пригибает вниз. К земле. Наверное, чтобы начинал уже привыкать.
    Хотя и земли здесь как таковой нет. Сплошной камень. Неудобно будет в таком лежать, ой как неудобно. Да и кто будет хоронить? Эти? Шиш! Драпать будут, как из Баку комиссары, потому что на месте взрыва очень быстро окажется любопытный патруль. И лежать мне в холодильнике несколько лет, как таращанскому телу.
    В самый раз под такую хмурую мысль автомату захотелось соскользнуть с плеча и повиснуть на ремне. Едва успел прижать его подбородком. А то так бы и грохнулся рядом, как раз на леску. А ее только зацепи...
    Очень осторожно, чтобы не дай бог, леска не прилипла к пальцам, я поднял левую руку. Затем правую. Взрыва не было.
    Распрямился.
    Не было.
    Поправил автомат.
    Тишина.
    Переступил леску и мягко, будто кошка, когда на кухонный стол лезет, зашагал по тропе.
    Взрыва не было, но ноги почему-то здорово подгибались.
    Еще поживем!
    Интересно, сколько людей нужно, лишь бы восстановить репутацию всего народа?
    Возле ретранслятора воняло какой-то дохлятиной, но мин и следов не было. Зато гайки-барашки на удивление быстро заржавели. Сдуру одну сломал, и долго мучился, отвинчивая бесформенную железяку ножом. Подошел Джохар и протянул своей - я сначала отмахнулся, потом допер, что протягивают мне не нож, а штык от Калашникова. С ножнами. С которыми, если вставить этот выступ в это гнездо, он образовывает ножницы.
    Вообще-то они предназначены для резания колючей проволоки. Но когда-то, еще в Харькове в советские времена, я сам видел, как курсанты военного училища подстригали ими газон. Выходило плохо, но, видно, было у пацанов и время и вдохновения, как у того вуйка из анекдота. Который кроме этого, еще имел лобзик и москаля.
    Так вот, ножницами, оказывается, можно и гайки откручивать. Даже сломанные.
    Вышли без проблем, и расплатился я тоже без проблем, зато и без премиальных. Самому пригодятся.
    Большого взрыва, однако, не было. Датчики честно показывали передвижение всякой техники, но взрыва не было. И пора было улетать.
    Погода была теплая и сухая, и как всегда, в воздухе пахло нефтью. Своеобразный такой запах. Приятный, как пряность в блюде. Наверное, будет вспоминаться, и чего-то в жизни не будет хватать. Я вдохнул напоследок и уселся возле иллюминатора.
    Море и горе.
    Своеобразное соединение. Особенно при виде сверху. Синее и черное. Пейзажи напрочь не воспринимались, ни одного ориентира, и высоту не определить. Полько после часа полета вдруг появилась какая-то тропка, и по ней двигались мелкие разноцветные точки.
    Я не сразу понял, что тропа - это стратегическая трасса " Москва-Баку".
    Я почитал газету, хлопнул стакан вина, позавтракал. В коробочке с мясом оказалась смешная штука - бумажка с нарисованным веселым задорным поросенком, однако перечеркнутым. Сначала подумал, что это вежливая просьба быть опрятным, потом вспомнил, где нахожусь, и понял, что на самом деле это предупреждают - не свинина! Можно есть. Прилечу - куплю полкило копченого сала и ноль-семь горілки з перцем.
    - Наша высота - десять тысяч метров, температура за бортом - минус сорок четыре, к прибытию остался час пятнадцать минут... - тарахтел динамик голосом стюардессы. - ...под нами - Украина!
    Грех было бы не выглянуть.
    Гор не было, зато вся земля была размечена на квадратики, треугольники, прямоугольники... разве что кругов и эллипсов не было.
    Над Россией почему-то не так. Там поле переходит в степь, а огород в болото как-то иначе. Плавно, или что. Черт его знает, почему так.
    В самолете также было тепло, даже жарко, зато Киев встретил меня двенадцатиградусним морозом, омерзительным шансоном с автостоянки и пасмурным серым небом. Воняло бензином и выхлопами.
    Таксист заломил две сотни, но сошлись на семидесяти пяти, и под конец торговли дядька смотрел на меня с уважением. Ага. Это я просто озяб, а то сошлись, наверное, в районе полтинника. Научился!
    По привычке я перевел гривны в манаты, что-то не сошлось, я пересчитал в долларах и лишь тогда опомнился.
    Все. Больше не нужно ничего никуда конвертировать.
    Я дома. Я вернулся с работы.
    
    
    На работе я первым делом сунулся было к шефу, но его не было. Заместитель радостно встретил меня чуть ли не в коридоре, рапорт, не читая, забросил на стопку других бумаг, и спросил:
    - Ну что? Наршараб привез?
    Не привез. Не додумался. Коньяк привез, но всего три бутылки, потому как таможня дает добро только на две. Первую отцу, вторую шефу, третью себе.
    Ну ладно, я обойдусь.
    - Ага, спасибо, попробуем, что они пьют... А ты - сразу к делу. Телевизор смотрел? Снова шахтеры бунтуют. На вот материалы, напиши аналитическую справку. Листа на три. Такую... для чайников. А то я тебя знаю, начнешь расписывать детали процесса...
    Я вышел из кабинета, будто оплеванный. Стрельнул у кого-то сигарету, вышел во дворик и сосал ее долго и неумело. Помогло.
    День тянулся долго-предолго.
    Но оказалось, что вечер и ночь намного длиннее.
    В доме было холодно. Еще бы! Вот если бы успел осенью провести... ну так не успел же. Или если бы кто-то днем печку топил. А кто?
    Когда открывается двери, щеколда громыхает. На этот звук прибегает Мох и мяукает еще с улицы - "бегу! бегу! не закрывай!"
    Наверное, его опять "выпускают" на ночь.
    Кот просит жрать, потом тоже садится возле печи, смотрит на огонь и мурлычет.
    
    А знаете вы, как устроена шахта? О, вы не знаете, как устроена шахта!
    И я не знал. Потряс знакомых, нашел у одного старый, советский еще учебник, и начал разбираться.
    Вертикальная дырка в земле - это ствол. Глубиной он может быть до четырех километров. Но это в отсталой Африке, где негров эксплуатируют, а у нас меньше - километр, иногда с копейками. Копают у нас в основном уголь. В Африке тоже, но в кристаллической форме, и стоит он чуть дороже. У них - от полусотни долларов за карат. У нас - тоже полсотни, но за тонну.
    От ствола в разные стороны отходят штреки. Это что-то наподобие коридоров. Но узеньких. Метр-полтора. Удивительно. А я где-то читал, что угольный комбайн грызет за один проход несколько метров пласта...
    Ах, вон оно что!
    Штрек заканчивается забоем. Вот забой и в самом деле широкий - четыре-пять метров. Здесь-то комбайн и работает. Но сразу же за комбайном идут каменщики, и возводят подпорные стены - по обе стороны коридора. Оставляют только узкие туннели для вагонеток. А между стенами? А между стенки ссыпают породу. Или обваливают потолок.
    Хитро!
    Толщина пласта у нас от полуметра до двух с половиной, но толстые уже почти выбраны. А теперь сравните Кузбасский пласт толщиной в три метра с типичным нашим. Следовательно, наши шахты работают буквально на грани. На границе, так сказать, рентабельности. На практике это должно означать, что одна шахта (у которой метр) еще так-сяк приносит доход, а вторая, у которой только полметра - убыточна.
    Вот такая выходит сравнительная фаллометрия.
    К черту рентабельность, расберемся с терминами.
    Что такое зумпф? В прямом переводе с немецкого - болото. Откуда в шахте болото?
    Ага. Это, оказывается, нижний конец ствола, где штреков нет. И сливают туда всякое дерьмо. Поэтому, наверное, и болото. И, наверное, неслабо воняет.
    Наверное - это потому, что в шахте я никогда не был. И не рвусь, честно говоря. Пусть там Путин бывает.
    Угольный комбайн, вагонетки, гидравлические подпорки. Комбайны работают на толщине пласта в метра и больше. Если меньше - работают шахтеры. Раньше - обушком, сейчас - отбойным молотком. Работа трудная и опасная.
    Переходим к экономике.
    Вообще, по моему скромному мнению, экономике до науки еще плестись и плестись. Вся она базируется на эмпирическихы коэффициентах, а те - на здравом смысле. Вот считаешь, например, зарплату слесаря - и выходит пятьсот шестьдесят одна гривна в месяц. А почему? А потому что коэффициенты подобраны так, чтобы вышло столько. А почему они так подобраны? А потому, что средняя зарплата слесаря - пятьсот-шестьсот гривен.
    Говорят, в одном городе раньше сверяли часы на ратуше по таким же часам на церкви. А попы, соответственно, по ратуше. И все было хорошо, но спустя некоторое время полдень ощутимо сдвинулся к вечеру.
    Ох шахтеры, шахтеры, чего же вам спокойно не работается? Зарплата у вас не пятьсот-шестьсот гривен.
    Вот дошли и до рентабельности.
    Шахта № 4. Расположена довольно удачно. Местность равнинная, дорога асфальтирована, мин и проволочных заграждений нет... тьфу! Я не о том.
    Добывает угля на двадцать миллионов гривень в год. Получает дотацию семнадцать миллионов гривень в год. Получка задержана на пять месяцев.
    А почему?
    А вот почему.
    «...возбуждено уголовное дело по поводу нецелевого использования дотаций».
    Ну да, не на жигулях же директору ездить, ему без мерседеса никак. Логично. Чей это документик? Ага, милицейский.
    А дальше - нелогично.
    «На шахте № 4 несанкционированный митинг. Выдвинуты требования выдать зарплату... а также прекратить уголовное преследование руководства шахты».
    Так. Директор крадет у рабочих, а они его защищают. Ну, это нам знакомо. Сгонять людей на митинги сейчас все умеют. Хотя нет, не сгонять. Это в советские времена пришлют из какого-то райкома разнарядку - выставить столько-то - и директор, поскрипывая зубами, распределяет - цех такой-то - десять, такой-то пятнадцать, а без слесарей-ремонтников и сантехников завод один день переживет - этих можно всех, им все равно где митинговать, хоть в курилке, хоть на улице Ленина.
    Бывало, что завод переживал. Бывало, что нет.
    Говорят, в России и до сих пор так. После терактов митинги и демонстрации трудящихся. Против терактов. Стихийные. Тысяч на сто участников.
    У нас не так. У нас и наливают, и деньги платят, и агитируют:
    - Вот снимут директора, или и посадят, поставят какого-то западенца, который в шахте вообще никогда не был, и пойдем мы все на панель!
    И шахтеры бросаются на защиту, и попробуй его, гада, прищучь, если под окнами три тысячи шахтеров касками барабанят.
    Чей это меморандум? Ага, эсбеушний.
    А вот из министерства экономики справка. Рентабельность... убыточность... дотации... Боже, какая скукотища. А Латынина на таком материале худлит пишет. Зато, правда, если где об оружии или вообще о технике - она тааааакое мелет... Эта мысль меня немного утешила, и я улыбнулся.
    Хотя бы шарахнуло что-то в России, в конце концов. Может, вспомнят о моих датчиках.
    Зима выдалась снежной, и скоро тропа возле моей хатки превратилась на коридор со стенами чуть ли не до пояса. Идешь - и полами куртки цепляешься. Звук такой, будто лист металла по земле волокут. Да и куртке неполезно. И холодно.
    Холодно, черт побери!
    Та кучка хвороста, что я натаскал осенью, частично уже сожглась, частично оказалась под снегом - не откопаешь. Дерево из леса тоже сырое - бросишь в огонь, а оно полчаса шипит и парит, и лишь потом начинает гореть. Над домом столб пара - будто из бани.
    А хуже всего - когда вдруг ложится на землю оттепель, и с неба сыплется что-то среднее между снегом и мелким-мелким дождем. Холодно и мокро. Коты ходят с сосульками под животом. Даже дым не желает выскакивать из трубы, а пробует спрятаться назад, в дом.
    Причем неожиданно. Только что горело, горело... и вдруг ррраз! Будто дымарь затнули. И приходится срываться из кровати, открывать настежь двери и махать курткой. Но все равно одежда и волосы дымом воняют. Даже спросил кто-то на работе:
    - Ты что, партизанишь где-то? А вакансии есть?
    Вроде бы и шутка, но и с намеком - "если там платят, то может и мне место найдется?"
    Какой там. У самого маршрут фиксированный - от печи до кровати. И не платят. Сам бы заплатил, лишь бы газ провели. Но среди зимы его не проводят.
    Разгребая всякий строительный хлам в доме, наткнулся на ведро яблок. Вспомнил, как собирал их осенью, в сентябре. Вспомнил, как они падали ночью, а я хватал ломик и бежал разбираться - кто там шурует? что крадет?
    Этой осени я и яблок наелся, и цитрусовых, и гранатов с хурмой - но почему-то эти зеленоватые ранеты показались самыми вкусными.
    
    Говорят, настоящий спец со временем вырабатывает в себе какое-то шестое чувство. Профессиональное, так бы сказать. Токарь начинает ловить микроны без всяких микрометров; хирург - аппендицит определяет, только глянув на пациента; строитель точно знает, за какую арматурину дернуть надо, чтобы весь дом завалился. Еще, говорят, опытный слесарь-электрик может на глаз определить, или под током провод, а или нет, но бывает, что ошибается.
    Может быть. Верю.
    Вот и в тот день, точнее, в ту ночь, я проснулся с ощущением, будто что-то произошло. Что-то - по моей специальности.
    Почти до шести крутился под одеялом, мерз, потом не выдержал, спрыгнул, щелкая зубами, натянул шмотки и помелся на работу. Первым пришел. Даже раньше уборщиц.
    И что вы думаете? Угадал.
    Оно таки грохнуло!
    
    
    У меня на компе завалялись какие-то старые дельфи. Сделал окно, бросил имидж, на него карту. Новой под руками не оказалось, запихал старую. Еще советскую. Удивительно было видеть надписи "Украинская СССР". "Азербайджанская...", "Грузинская...", "Свердловск". Что за Свердловск? А, Екатеринбург! Тьфу. Не уследишь.
    Взрывы, как и раньше, произошли по огромной прямой. От Белого моря к Азербайджану. Шесть штук. Координаты...
    А, черт, соврал, надо же. Не прямой. Получилась дуга, и дуга на удивление ровная - будто циркулем провели. Случайность? Может быть, может быть.
    Ну-ка, проверим.
    Я уже забыл, как будет на дельфийському диалекте "нарисовать дугу", пришлось лезть в help, разбираться... разбираться было лень, и вместо дуги я нарисовал круг. По шести точкам. Ага, значит, не совпадение. А где же центр?
    Тю.
    На Камчатке.
    - Развлекаешься? - спросил меня шеф. - Что, уже написал всю аналитику? Не вижу! Я здесь, понимаете, сижу и жду, а он развлекается. Круги на экране рисует. Квадратуру выискивает, хочет математическую какую-то премия урвать, не иначе! Будет тебе премия. Из тридцати процентов - десять. А не возьмешься за ум - и вообще никакой премии не будет! Слышишь, что я говорю? Выключай к черту свои рисунки, займись делом! Шахтеры ждут!
    Проклятые дельфи! Какого черта выключаетесь так медленно?!
    Проклятые шахтеры! А чтобы вас всех позасыпало там в шахтах!
    По дороге домой я увидел, как в подземном переходе двое пьяненьких ребят выкрутили руки и без того скрюченной бабке и трясут какие-то тряпки в ее корзине.
    - Ой, люди! - плакала она. - Да что же это? За что? Помогите!
    Люди шли сплошным потоком и на сценку посматривали... ну, возможно, с любопытством.
    Вчера я бы, наверное, так же прошел. Не мое дело.
    Сегодня я был тем придуркам весьма признателен, потому что иначе мог оторваться на коте, а он-то не виноват.
    Парни, возможно, тоже были не совсем виноваты. Может и в самом деле та старуха что-то у кого-то украла, а они видели. По крайней мере, второй успел несколько раз это выкрикнуть. Да и бабка слишком быстро и проворно куда-то исчезла.
    Ну что ж - пусть обоим станет от того легче. Может, от чувства правого дела быстрее срастаются кости. Может, даже, выбитые зубы регенерируют, хотя едва ли, конечно.
    Плохо, когда шеф слишком образован. Когда знает не только "налево!", "направо!" и "шагом марш!", но и о квадратуре круга. Шеф должен быть дураком - и брать на себя только общее руководство. Должен уметь развести бюрократию - журнальчики там всякие, прихода-ухода на работу, выноса и заноса техники, подписей под инструкциями о технике противопожарной или еще какой-то безопасности. Тогда да. Это шеф. Тогда сотрудник знает, чего от шефа ждать, мысленно обзывает его придурком и работает дальше.
    Ишь, сволочь. Квадратуру круга вспомнил.
    Ощутимо повеяло холодом, и я не сразу догадался, что ощущение малость неправильное. Холодом повеяло не от двери, и даже не из погасшей печки. Холодом повеяло из головы.
    - Возьмем, например, стеклянный шар, - говорит преподаватель геометрии из анекдота. - То есть, шар не обязательно должна быть из стекла. Впрочем, можно обойтись и без шара.
    Возьмите Дельфи. Положите на десктоп какой-нибудь рисунок. Например, карту бывшего Советского Союза. Впрочем, можно обойтись и без карты. Поставьте шесть точек. Расположенных по дуге. Вокруг каждой точки нарисуйте круги - как на мишени, но гуще, гуще! Не жалейте операторов цикла, они нематериальные, и экрану ничего не будет.
    Что увидите на мониторе?
    Девки называют такую ткань муаровой, и шьют юбки. Наверное, считают, что привлекательно - это когда ноги не так чтобы совсем не видны, и не так чтобы выставлены откровенно.
    Фотографы говорят - "муар".
    Моряки, когда сталкиваются с таким явлением на пересечении двух тайфунов, ругаются, и говорят что мертвая зыбь опаснее самого шторма.
    А физики народ приземленный, обозвали эффект интерференцией и цинично эксплуатируют.
    Волна на волну, круг на круг. Там, где гребень одной волны попал на впадину другой - там спокойно. А если гребень совпал с гребнем - там волна стала вдвое выше. Минус, конечно, потери. И впадина со впадиной дают такой же эффект.
    Вот почему ткань переливается, и ноги то можно увидеть глазом, то представить, а фантазия всегда приукрашивает.
    Вот почему стоит покруть тусклую и неинтересную старую фотокарточку едва заментным геометрически равным орнаментом - и пейзаж на ней приобретает рельеф, будто в стереотрубу смотришь.
    Вот почему опасна мертвая зыбь.
    Вот почему амплитуда подземной ударной волны возле эпицентра тянет на один, максимум два балла, а сложившись с другой волной, становится третьим, девятым, или двадцать седьмым валом. И нет смысла всякую синергетику приплетать, обычная интерференция. Седьмой класс советской школы.
    А на Камчатке ходят бородатые ребята с пятилитровими перцовыми баллончиками на поясах, выгребают данные из сейсмографов и плечами пожимают - что оно, дескать, за чудо? не было, не было, не было - и вдруг бабах! С эпицентром, скажем, в болоте. Где никогда не было и никогда не будет стыка двух континентальных плит, магмового котла, естественного атомного реактора или еще какого естественного источника. И чешут затылки... далеко еще сейсмологии до науке!
    Но на кой им сдалась Камчатка?
    Настроение круто пошло на подъем, и кот почувствовал, передвинулся ближе, замурлыкал, задрожал, как дизелек аварийного электроснабжения, и заснуть удалось легко.
    
    Дописал я ту аналитику. Вышло… никак. "С одной стороны нужно остерегаться... с другой стороны нужно принять меры... бла-бла-бла". Кому оно нахрен нужно? Шеф, наверное, сунул в сейф, не читая, да и забыл.
    Ага, черта с два. Такой ничего не забывает.
    Но на кой им Камчатка?
    Сейсморазведка? Ага. Со взрывами за тысячи километров от исследуемой зоны. Но зачем маскироваться уничтожением боеприпасов?
    А может, они по японцам целятся?
    Я немного покрутил карту, подвигал эпицентры влево-вправо. Соответственно двигалась и линия, где муаровые узоры интерференции были погуще. Загнал ее на Хокайдо, глянул на эпицентры. Северная точка заехала в Ледовитый океан, южная казалась в Иране.
    Нет, едва ли они пойдут на такое.
    А если подвигать взрывы на внутренней части дуги?
    Линия ударной волны шевелилась, однако так уж и сильно. Максимум, куда удалось ее отклонить - это немного на север. В самый раз на спорные с японцами территории. Ну и зачем? Что им даст землетрясение силой в один, два, максимум три балла? Японцы и не заметят. Их там почти каждый день трясет.
    Однажды я тоже попал под землетрясение. Баллов семь. Дома потрескались, а павильончик в горах (наверное, когда-то была остановка автобуса) разъехался опорами в разные стороны, как корова на льду.
    Страшно не было. Абсолютно. Может потому, перед этим мы как следует вмазали по кизиловой. Крепкая, зарррраза! И похмелья нет.
    А местное население к землетрясениям привыкло. Говорят, в Шемахе даже столица когда-то была, и кто-то там царствовал - но как раз землетрясения и заставили ее переехать. Жаль, красивые места.
    Черт его знает, зачем я перевернул карту. Возможно, от безысходности. Теперь Владивосток был слева, а Киев - соответственно, по правую сторону. Примерно на месте Биробиджана. Почти нету разницы, ага.
    А вот круги не перевернулись. Полоска муара тянулась мимо точки с надписью "афУ", мимо «арамаС», мимо «нишымаК».
    И самой густой была где-то возле точки под названием "еьжоропаЗ".
    Я перевернул карту обратно и двинул эпицентры внутренних взрывов на восток. Хорошо так двинул, за Урал. Муаровая полоска справа разошлась, расфокусировалась, а левая, западная, на которую я сначала и внимания-то не обратил, сгустилась...
    И легла как раз посреди Украины.
    Я еще немного подвигал окружности. Полоска послушно скользила вверх, вниз, фокусировалась хотя на Львове, хоть на Луганске - это в меридиональном направлении; и так же легко прыгала от Одессы вплоть до Чернобыля.
    Не стоит бежать от снайпера. Пользы никакой, только умрешь очень-очень уставшим.
    Особенно когда снайпер имеет возможность накрыть всю страну.
    А дальность! Как это я забыл о дальности! Расстояние же поменьше, чем до Японии, может к нам докатится и не два балла, а все семь или восемь?
    
    А знаете ли вы, что такое восемь баллов? О, вы не знаете, что такое восемь баллов!
    Это примерно как атомная бомба над центром города, только еще хуже.
    Все сооружения выше трех этажей - упадут. Много осталось в Киеве двухэтажных домов?
    Все сооружения на бутовом или кирпичном фундаменте тоже упадут. Даже те, которые двухэтажные. А какой дурак строил бы двухэтажные дома на монолите?
    Все новомодные свечки, те, что состоят из бетонного скелета, и кирпичей между ребрами - тоже упадут. И пусть архитекторы не врут, не выдержат они восемь баллов. Максимум - четыре, пять... ну, может шесть. И то, если колебания будут вертикальными, а не продольные.
    Там, где метро выложено чугунными тюбингами, может ничего и не произойдет. Точнее, не произошло бы. Если бы над туннелями не было Днепра и еще нескольких рек, заботливо присыпанных песком или упрятанных в бетон. Думаете, реку так просто уничтожить? Хе.
    Все желающие могут выйти на остановке "Кловская" и немного пройтись, а потом взглянуть на то место, где подземная река Клов впадает в почти подземную реку Лыбедь.
    В месте впадения бетон разбит. Так как время от времени река бунтует и весь хлам, который оказывается в ней, начинает выплевывать.
    Вы никогда не видели, как летит в воздухе здоровенное бревно?
    Среди хлама много кирпичей, камней, обломков бетона, мусора, костей. Иногда случаются трупы. Иногда - свежие. Только что утопленные.
    Итак, в метро мы получим водопровод. С таким же содержимым.
    Днепр выйдет из берегов. Печерский район на горе, ничего ему не сделается, а Подолу кранты. И левому берегу тоже. Примерно до Харьковского микрорайона.
    А если снайперы немного промажут, и ударят севернее, и вынесут Киевскую плотину - то и к Борисполю. На крышах спастись не выйдет - снесет вместе с крышами.
    А если южнее? Еще интереснее. Черкасское море мелкое, да и сколько там тех Черкасс, а вот Кременчугское море - это таки море. Почти двенадцать кубокилометров воды.
    Если в плотине образуется трещина, то за несколько минут она превратится в рану, из которой будет хлестать... нет, не кровь. Но крови будет все равно много.
    Например, хороший город Кременчуг увидит волну через тридцать семь минут, а высотой она будет около восьми метров. Еще через пару минут уже никто ничего не увидит. Город будет уничтожен. Вода сметет все дома, расположенные неподалеку от русла Днепра, зальет 70 населенных пунктов и территорию общей площадью 13510 гектаров. Мутная и грязная вода будет стоять две недели.
    Моста, который там с сорок девятого года, не станет. Не исключено, что найдут его где-нибудь в Запорожье.
    О количестве погибших я умолчу, поскольку справочник до сих пор считается ДСП, но укажу, что цифра занижена. Справочник-то советский, а в Союзе были и амфибии, и солдаты, которых можно одеть в ОЗК и заставить сбрасывать трупы в ямы и засыпать известью.
    А в нас...
    Я не уверен, что найдется даже известь в нужных количествах.
    Следовательно, эпидемии не избежать.
    Кстати, если снесет Киевскую плотину, то Кременчугская вздохнет, но выдержит. Если сорвет Кременчугскую - то вздохнут все плотины, вплоть до Каховской. И лягут.
    Кто там говорил о Чернобыле? Какой Чернобыль? А, это там где погибло двое и несколько тысяч потом болело? А, и лоскут земли выведен из оборота?
    Не смешите!
    Когда пол-страны окажется под водой, то какой-то там Чернобыль будет вспоминаться, как царапина на мизинце.
    Вот что такое восемь баллов.
    Я лихорадочно затарахтел по клавиатуре... и вздохнул. Облегченно. Восьми баллов не будет. И даже шести не будет. Будет один, может, два, максимум два с половиной. Ну и кой это им?
    Кстати, а вы знаете, что такое два балла? О, вы знаете. Это все знают.
    Это когда рядом с домом проехал трамвай или тяжелый грузовик, и в буфете звякнуло стекло, едва заметно качнулась люстра, а если у кого-то сохранился советский телевизор на советских же паучьих ножках - возможно, он чуть подпрыгнул.
    На кой это им?
    
    Нежданно-негадано, и ненужно случилось три дня дождей, и моя домашняя стройка остановилась. Класть блоки не получалось - дождь вымывал раствор быстрее, чем я успевал накрывать швы полиэтиленом. Накрывая свежий шов, я уронил кирпич, и он хлопнул очень удачно - в грязь. Брызнуло на полторы этажа вверх - как раз по морде. Грязь была холодная и воняла собачьим дерьмом.
    Ночью дождь прекратился, и на утро земля уже была почти сухая. Песок у нас здесь. Не Полтавщина, да.
    Грязь, в которую шлепнулся кирпич, застыла причудливыми узорами. Гребень-впадина, гребень-впадина.
    Может они надумали в поре ударную волну запустить? Цунами вызвать?
    Едва поздоровавшись с коллегами, я напросился в гости к знакомому подполковнику. Кофе у него был так себе, зато всю стену занимала огромная карта. Идеологически правильная. Вместо масштаба было написано "Мірило", а участки возле Курска и немного дальше заштрихованы: "Этнически украинские территории".
    Правильная карта!
    Меня, однако, сейчас интересовало другое.
    Долго искать не пришлось.
    Первое, что бросилось в глаза - длинный треугольник Азовского моря. Как воронка. Или как дозвуковое сопло. Не "лаваль", как у ракеты, а как у самолета - чтобы сужалось. Тогда поток газов, которому некуда деться, увеличивает скорость. В камере сгорания - ноль, а на выходе - двести, а может, и триста метров в секунду.
    Но подождите! Азовское море - лужа, да еще и внутренняя. Не так-то просто затащить туда бомбу. У входа в Керченский пролив натыкано датчиков - не то что подводной лодке, но и диверсанту не стоит соваться.
    А что у нас перед Керченским проливом?
    Еще одна воронка, вот что.
    Т.е., если подорвать бомбочку километров на десять южнее Керчи, получится что-то вроде тандемного кумулятивного заряда. И до Ростова добежит, и Мариуполь зацепит, и Новочеркасску достанется...
    Ну-ка, ну-ка...
    При десяти килотонах - два метра.
    При двадцати - два с половиной.
    При мегатонне...
    При мегатонне и больше Ростов будет уничтожен полностью. Волну не остановит не то что какой-либо мол, а даже небольшой горный хребет. Перепрыгнет и не заметит!
    Интересно, что в самом начале волна будет небольшой, и даже самая мелкая дамба ее разрушит.
    Знаете, бывает такое - решаешь длинную и сложную задачу, и вдруг натыкаешься на подсказку? Если и не знали, то теперь знаете.
    Ну-ка, вспомните, что такое большое, скандальное и не очень на первый взгляд нужное решили построить наши русские братья осенью 2003 года? А?
    Той осенью я тоже был в командировке, и новости получал редко. И о Тузле узнал лишь тогда, когда проклятую дамбу уже наполовину подвели к нашему островку и весь мир уже ставки делал: ну-ка, утрутся, или будет скандал?
    Не утерлись. Уже хорошо.
    Запомнился патетический репортаж по русскому телевидению. Журналист с наглой и лживой мордой долго травил насчет бед, которые вот-вот обрушатся на жителей побережья, если дамбы не будет. Долго и трогательно рассказывал об инициативах местных жителей, что сами вдруг собрались на митинг под лозунгом "Даёшь дамбу!". Выдаивал скупую мужскую слезу, показывая школьников, которые выпустили над стройкой голубей - в знак мирных намерений и ожиданий. А завершил репортаж эффектной фразой:
    - И словно в ответ на взлет наших голубей, начал работу украинский земснаряд, разрушающий дамбу. Очень символично!
    Еще бы. Интересно, а где детишки голубей взяли? С собой волокли, или птичек централизовано раздавали?
    Пока вражеских пионэров сгоняли на митинги, а наших - наоборот, разгоняли, серьезные люди (тоже, конечно, наши) литрами хлебали кофе и ломали головы. На кой? - спрашивали они друг друга. - Какого черта они это затеяли? Что это - провокация, проверка нашей реакции, казус белли?
    А оно - вон что! Защита, на случай, если я не один такой умный.
    Какие они все-таки молодцы! Это я о россиянах. Так, по команде - сорвались с места, и побежали выполнять глупую, непонятную, трудную и дорогую работу! Только потому, что сверху команда пришла!
    Молодцы.
    Именно тем они и опасны.
    
    Попутные открытия, конечно, радуют и даже бодрости прибавляют, но к основной цели приближают небыстро. Да, я знаю теперь, что россияне выучили геологию Азовского моря и наверно приняли меры для того, чтобы отбить охоту ее изучать еще кому-то. И даже попробовали принять меры на случай, если кто-то все-таки уже изучил. Это я про Тузлу.
    Ну и что?
    К моей проблеме это наверняка не имеет отношения. Никакого.
    Что у нас дальше?
    Дальше произошло совещание, на котором я был вздрючен, смешан с дерьмом, лишен премии и посажен за еще одну аналитическую записку.
    Снова по шахтерам.
    А позасыпало бы их...
    Наверное, на моем лице что-то резко изменилось, так как шеф вдруг запнулся и очень пристально взглянул. Долго смотрел, с минуту.
    - Ладно, - сказал по продолжительной паузе. - Не ошибается тот, кто ничего не делает. А ты у нас человек работящий... а если что-то неясно будет - заходи, и спрашивай. Ну, вперед, за работе.
    Я знаю, почему это он так резко изменил тональность.
    Потому что один мой знакомый после такого же совещания вдруг схватился за сердце и врезал дуба. Прямо в конторе. И его шефа сняли.
    А с полгода назад у одного из наших кровь горлом пошла. Кончилось хорошо, но некоторое время после этого господа начальники улыбались, как продавцы гербалайфа, а также из всех сил старались казаться вежливыми. Выходило, правда, не очень.
    Я едва дождался конца совещания и бросился в кабинет.
    - О как побежал! - прокомментировал кто-то. - Крепко всыпали, да.
    Так... Карты, карты, карты...
    Донецк. Есть. Луганск. Есть. Шахты. Вот. Старые - желтые. Новые - красные. Глубины.
    А что будет, если землетрясение... крохотное такое землетрясение... в три, или даже два балла, ударит по шахте?
    Обвал может будет, а может нет, а вот серия метановых выбросов точно произойдет. А где метан - там взрыв, а где взрыв - там обвал.
    Три сотни шахт. В каждой одновременно... нет, так не сосчитаешь. Зайдем с другой стороны - за один раз на знаменитейшей нашей шахте имени Засядько гибнет от десяти до полусотни шахтеров. Итак, что мы имеем? Имеем три-пять тысяч потенциальных покойников.
    Покойниками они станут не сразу, и не все. Статистика показывает, что приблизительно в девяноста процентах заваленных шахтеров выкапывают. Приблизительно в тридцати процентах - живыми.
    Это, конечно, если копать начинают сразу, и с нескольких направлений, и большими силами, и неплохой техникой.
    Как например, тогда, когда в Крыму обвалились берега и позасыпало туристов. Отважные русские морские пехотинцы первые прибыли на место события и начали спасательные работы.
    Население реагировало благодарно и положительно.
    В нашем случае вместо морской пехоты прибудет, наверное, несколько дивизий специально для таких случаев созданного рода войск. МЧС называется. А вы думали, они годятся только бюджет пилить? Вот и нет. Вот и пригодятся.
    Меня вдруг прошибло холодным потом - а может, их специально для этого и придумали? И ноги у проэкта растут еще огого, чуть ли не с советских времен?
    Да нет, вряд ли. Надеюсь, что вряд ли. Очень надеюсь.
    Ну прибыли они, откопали сколько-то там уцелевших, а дальше?
    А дальше - совсем хорошо. Донетчина, а также Луганщина, а также Одещина, а также Николаевщина, а также, возможно, Запорожье, а также, возможно, Кировоградщина, а также, возможно, даже Полтавщина, а также, возможно, что и Сумщина, а также, может быть, еще и Киевщина, а может даже Винничина будут за это весьма признательны. Ну а проклятые западенцы из Львовской и Ивано-Франковской областей останутся в меньшинстве.
    Что это мне напоминает?
    Выборы, вот что.
    Лишь линия пророссийской ориентации сильно подвинется на запад.
    А если вдруг не подвинется?
    А если не подвинется, то несколько русских дивизий (сопровождающие "чрезвычайников", не одних же их отпускать), хотя и прибудут с гуманитарной миссией, но захватят с собой несколько сотен танков (какие же спасательные работы без тяжелой техники?), бронетранспортеров (а на чем же ехать, не на грузовиках же?), вертолетов (ну... сгодятся для чего-нибудь, например, для перевозки раненых в госпиталь) и автоматов (не оставлять же!).
    И тогда господа губернаторы вылезут на трибуну и скажут:
    - Мы здесь подумали... Идея федеративного устройства Украины не нова... Ее даже когда-то Чорновил-старший высказывал, а младший-то однозначно поддержит... А не прекратить нам все платежи в бюджет, а?
    А если кто-то при том сразу же прекратит дотации из того самого бюджета, то вылезет еще одна сволочь, и скажет:
    - Учитывая враждебные действия центральной власти... политическое давление... и репрессии... и принудительную украинизацию... и экономическую блокаду... и помощь нашей братской, по настоящему братской страны...
    И лозунги на улицах появятся. Мигом. Типа:
    "С нами Бог и Россия!"
    А что. Опыт в них уже есть. Тренировались уже.
    От такой перспективы я и сам ощутил, что до инфаркта не дотягиваю совсем немного.
    Честно написал рапорт, зарегистрировал в канцелярии, и подался домой.
    А мобилу подзарядить забыл, и заряжалку также забыл, а по дороге несколько раз набирал 7722 и слушал, как роботеска приятным голосом агитирует за какие-то легкие тарифы...
    Вот на тарифах мобила и сдохла.
    Возле самого дома я развернулся, и неожиданно для самого себя двинулся к соседке Ире.
    Ищите теперь!
    
    Начали с кофе.
    Кофе был неважный, из пакетика. То ли подделанный нескафе, то ли неподдельная галка. Сахару я всегда беру одну ложечку, а женщина щедро насыпала три. Достала из холодильника масло, а оно взялось льдом, как слюна на морозе, и не то что мазаться не хотело - а разве что не ломалось. И нож его не брал.
    Старшие дети то дрались - и тогда бегали к нам стучать друг на друга; то мирилась - и уже вместе, громоко извещали нас об этой радостной новости; старшая дочка крутилась рядом и время от времени опрокидывала чашку на стол, или начинала топить в чае печенье; младшая то хныкала, то визжала на всю катушку.
    Время от времени Ира начинала орать на всех - но дети явно имели более мощные спикеры.
    Муж ее подался в командировку - то ли в Харьков, то ли в Одессу. Третий раз уже за неделю. Ира немедленно его раскритиковала. Я согласился - да, негодяй! Однако подумал на его месте тоже сбежал бы, как собака от злого хозяина.
    Не люблю шума, сутолоки и детей.
    Дети - они как мыши. Они везде рыщут, топочут, пищат, неприятно пахнут, оставляют за собой следа из перемазанных, разбросанных или вообще сломанных вещей.
    И не только поэтому.
    Потому что когда у человека появляется ребенок, мир переворачивается.
    Дети - они как наркотик. Нормального человека они лишают ума и цели. Две моих знакомых девушки, с которыми в молодости можно было поговорить о литературе, искусстве, природе и высоких материях - сейчас твердят лишь о том, какие в них дети хорошие.
    "Ах ты моя сладенькая!" - как-то выдала одна из них, целуя свою дочь в задницу.
    Мой хороший знакомый был умнее меня, рисовал замечательные пейзажи, писал программы такие, что преподавательница за голову хваталась и ставила пятерки сразу, как только он зачетную книжку вынимал - сейчас ужасно гордится шестилетним сыном и с любой темы съезжает исключительно на него:
    - Кстати о компьютерах! Мой сынок вчера сам пароль установил!
    Одна моя знакомая проститутка ("ха, не было такого извращения, которого бы я не попробовала!"), сказала: "Нет, я бы может и хотела вспомнить молодость, но, понимаешь, моему старшему уже четырнадцать, скоро в институт вступать, и мне сейчас не до веселья. И не до мемуаров."
    Моя мама, встретившись с бывшей одноклассницей, хвастается мной (хотя чем здесь хвалиться?), а одноклассница, шипя от зависти, отвечает:
    - Ну конечно, надо своих детей правильно подавать!..
    То есть, меня - подавать. Хвастаться мной. А может, меня еще за деньги показывать? Говорят, в Киевском зоопарке клетка освободилась.
    Дяченки в "Армагеддоме" тоже расписались на эту тему. Там у них мать лезет в коррупцию, в гадкие, подлые и незаконные оборудки, чихает на огромную, интересную и очень важную для всего человечества проблему - ради того, чтобы дать синочку шанс избежать этой самой проблемы.
    Хотели, наверное, написать оду родительским инстинктам - а вышел памфлет. На эти же самые инстинкты. Прочитаешь - и задумаешься.
    - ...ты слышишь, что я говорю?
    - Да, конечно!
    Пришлось немедленно отматывать разговор назад. Ага, это снова о батюшке, о экстрасенсах, о повешеннике во дворе и его отрицательном влиянии на всех, кто к этому двору имеет малейшее отношение.
    - Да, и что?
    - Ну вот, она тоже подтвердила, и говорит, что пока его выкопают и не похоронят по-православному, то не будет покоя ни мне, ни детям моим, ну мне-то еще ладно, а детям же, деткам как быть? Вот я и думаю, что придется, наверное, все-таки продавать...
    - А выкопать?
    - Что?
    Я уже и сам не рад был, что перебил, но раз уже начал...
    - А выкопать, говорю? И похоронить по-православному?
    - Так разве ж весь двор перекопаешь...
    И кто меня за язык тянет сегодня?
    - А зачем весь двор. Надо с рамкой и штырем походить, и если оно в самом деле есть, то рамка покажет, а штырь окончательно убедит - оно, не оно.
    - А как это?
    - А вот дай две алюминиевые проволочки...
    За право как можно скорее принести две проволочки старшие опять учинили драку. В результате провод пришлось выравнивать руками, на весу, и вышло не очень ровно. Что-то наподобие букв "Г" получилось, только кривых, будто первоклассник писал. Длинная перекладина - с полметра. Это индикатор. Короткая - с ладонь. Это дератель.
    - Вот смотри. Берем в руки. Ставим параллельно. Подходим к металлу - сходятся. Подходим к воде - расходятся. Это реакции стандартные, их можно использовать для калибровки. А вот на человека, на труп, на взрывчатку, на пустоту в земле - здесь у каждого индивидуально. Я, правда, свои знаю...
    Вы не ждете, что я расскажу, где и при каких обстоятельствах я калибровался на взрывчатку и трупы?
    Дворик по сравнению с теми местами был совсем крохотный и в геологическом отношении прост. За пять минут я нашел под землей металлическую трубу...
    - Канализация! - заорали оба мальчика сразу, потом один дал второму по морде, чтобы не перебивал, а второй не успел, и побежал мстить - разбрасывать по полу его одежду.
    Через десять минут нашел пустоту.
    - Ага, - сказала соседка. - Здесь был старый погреб, но муж его два года назад завалил. Наверное, плохо, завалил.
    Через пятнадцать минут обнаружил водную жилу... только какую-то неправильную. Ага!
    - Да, это из соседского летнего душа течет. Я все мужу говорю - пойди, скажи, чтобы убрали, а он все не идет и не идет, а как пойдет, то через час прихожу - а они вместе водку пьют!
    Через двадцать минут я уже приблизительно знал, где в земле валяется штук десять консервных жестянок. Вроде пустых.
    А через полчаса уже руками гнул шестимилиметровый пруток. Крюк делал.
    Потому что как раз под забором, подальше от улицы, от соседского двора, от постороннего глаза левый стержень у меня остался недвижимым, а правый отклонился влево, на тридцать градусов.
    Что соответствовало глубине примерно восемьдесят сантиметров.
    - Вряд ли там труп, - я и сам не знал, кого из нас этим успокаивал. - Кто на такой глубине труп будет прятать? Может собаку закопали, или что-то в этом роде.
    Собака здесь была. И перед ним была. Предыдущий хозяин продал ее вместе с домом, и бедный пес неделю лаял на новых хозяев, а еще две недели - ворчал. Но еду при том брал.
    На будке и до сих пор красовалось его имя - "Топик".
    - Ну, если и собаку, то, наверное, не Топика... - размышляла вслух соседка. - Топика муж куда-то в лесу уволок и выбросил. Может, перед Топиком еще кто-то был...
    Может. Все может быть. И штырь, например, может наткнуться на камень, корни, доску, пластмассу. Однако стук костяной, ни с деревом, ни с пластмассой не перепутаешь, а про металл я вообще молчу
    В любом случае, восемьдесят сантиметров - это не глубина.
    Это - тьфу!
    Одно плохо - луна в тучах, звезды не светят, а из окна лампочка бьет прямо в глаза, и мешает больше, чем помогает.
    Подумаешь. Восемьдесят сантиметров можно и ощупью. Бывало и хуже.
    - У меня вот свечка есть, - затопотала по краю ямы соседка. - Освященая, хотела в церкви поставить, ну ла ладно.
    Теперь пахло не только сырой землей, но и растопленным воском. Среди ночи. В глухом углу. Почти без света. В яме. Со освященной свечкой.
    Хоть фильм о вампирах снимай!
    Земля была перемешана - значит, когда-то здесь и вправду копали. А потом ссыпали грунт обратно просто так, вперемешку. Хотя чернозема здесь мело, сантиметров двадцать, и я, например, когда рыл траншее под воду и газ, старался сыпать песок к песку. А черное - к черному.
    Или спешили, или тот, кто копал, хозяином был никаким.
    На шестидесяти сантиметрах я попросил что-нибудь похоже на саперную лопатку. Через минуту рядом валялось две детских набора для ковыряния в песочнице, мастерок и железный совок для мусора.
    Совок подошел. Магнитной мины здесь можно было не опасаться.
    Археологи настоящие дальше работают щеточками. Археологи черные обкапывают находку по бокам, чтобы земля осыпалась. Саперы - кто как. Один мой знакомый сдувал песок с детонатора, а издали казалось, что он мину целует. А с фугасами, говорили на него - трахается.
    Говорят, дотрахался.
    Я попросил какую-нибудь щетку - и немедленно получил веник.
    Чудесно. Еще вчера был аналитиком, и тарахтел по клавиатуре. Сегодня уже лихо разбираюсь с веником и совком. Если не ошибаюсь, это называется дауншифтинг. А завтра что будет?
    А завтра очень сильно зависит от того, кто первым откроет мой сегодняшний рапорт. Может произойти и так, что веник с совком - это еще будет очень, очень неплохим вариантом.
    Свечка выхватывала из земли ровные полоски. Закругленные.
    Будто колосник из печи - но с очень тоненькими стерженьками.
    Тени от них колебались, и сами казались чем-то материальным, да еще и шевелящимся.
    Я заметил, как младший с братьев спрятался за старшего, а старший вроде случайно прижался к мамочке.
    Веник смел большой ком земли. Ком был полукруглой формы.
    Ира схватила детей и прижала к себе. При других обстоятельствах, уверен, оба протестовали бы. Особенно меньший. У него уже трижды было сотрясение мозга, да еще и при родах то ли щипцами макушку придавили.Даже притрагиваться к голове не дает.
    Говорят, у грудных детей череп еще не сформирован, не твердый. Из хрящиков. Чтобы можно было продвинуться сквозь узкий выход. Будто косточек там сначала нет, а только хрящи, которые потом твердет.
    Еще немного поработав веником, я окончательно освободил находку от песку.
    Скелетик.
    Крохотный.
    Полметра, не больше.
    От головки остались челюсти - понятное дело, беззубые.
    Значит, о хрящиках - правда.
    Позвоночник... не позвоночник, а хребетик. Будто от большого карпа.
    Такие же, удивительно похожие на рыбьи, тонкие ребра.
    На удивление хорошо сохранились почему-то косточки рук и ног.
    Совсем, как человеческие.
    Только маленькие.
    Первым завизжал, заплакал почему-то не младший брат, а старший - но младший его немедленно поддержал.
    
    
    Какая все-таки страшная штука - родительский инстинкт. Этот скелетик никогда не был моим ребенком, я никогда не знал ту девку, которая его родила... да что говорить! Я трупы сотнями видел, а скелеты - десятками!
    Но почему-то именно этот крохотный, не никому нужный скелетик взбаламутил во мне такой приступ злости, что если бы случилась вдруг под рукой потаскуха, которая родила его, задушила и закопала - я бы ее разорвал!
    Вот почему я не люблю детей.
    
    
    Выходные я провел превосходно - съездил к любовнице, к родителям, устроил себе прогулку на лодке по днепровскими плавням... короче говоря, домой не совался.
    Немного устал, зато надышался свежим воздухом.
    И, наверное, поэтому в понедельник утром имел вид цветущий, а расположение духа - замечательное. Поздоровался с постовым на входе - тот пришел в изумление. Столкнулся в коридоре с давним врагом. Он хотел было привычно отвернуть морду, но я остановился, протянул руку и поинтересовался делами. Тот, наверное, от сильного удивления, руку пожал, но о делах рассказывать все же не стал.
    Сказал комплимент даме из соседнего кабинета по поводу интересного разреза на платья. Дама была приятно, но сильно, сильно удивленна.
    Поздоровался с Тамарой Ивановной и похвалил ее коллекцию фиалок. Сказал, что хочу стебелек отщипнуть, на что она замахала руками и сказала, что сегодня же лично выберет самый лучший.
    Уже на входе в кабинет столкнулся нос-в-нос с Ларисой-Секретаршей, и уже рот открыл, чтобы похвалить новый цвет волос - но она меня опередила.
    - Тебя шеф очень сильно ищет!
    - Угу.
    Я почему-то не удивился.
    - Это по поводу того рапорта.
    - Угу.
    Я кивнул еще раз.
    - Что-то ты не то написал...
    Насколько я мог понять, Лариса мне симпатизировала - конечно, в пределах разумного. И, наверное, "что-то не то" - это был деликатный намек. Тоже в пределах. Контора такая, что поделаешь.
    - Угу.
    Я кивнул в третий, и оказалось, что в последний раз.
    Молодец.
    Формально она ни о чем меня не предупредила.
    Я развернулся, и, наверное, очень неожиданно для нее подмигнул.
    Девушка солнечно улыбнулась и исчезла. Наверное, успокоил.
    
    
    - Пришел? - телефон зажужжал, когда я только-только я снимал чехол с компьютера. А интересовался, пришел ли, конечно шеф. А кто же еще.
    - Пришел, - бодро ответил я.
    - Ну заходи.
    - Ну иду.
    Я включил комп - пусть пока что загружается, а сам подался на второй этаж. Шел и думал. Среди всего другого промелькнуло и такое:
    "А не напрасно ли я компьютер включил, а..."
    Может и напрасно.
    Может и в самом деле не придется уже возвращаться.
    Может и вообще больше некогда никуда не придется уже возвращаться.
    
    
    Я постучал. Зашел в кабинет. Сел.
    Шеф смотрел на меня, как цапля на жабу, и молчал. Я, конечно, тоже не рвался на амбразуру.
    - Написал?
    - Так точно.
    - Зарегистрировал?
    - Конечно.
    - Номер поставил?
    - Как обычно.
    Он снова замолк.
    Вообще молча рассматривать подчиненного - не его стиль. Это, между нами говоря, вообще не стиль. Первые десять секунд подчиненный и в самом деле нервничает, вспоминает, что он сделал не так, потом успокаивается и приходит к выводу - "вздрючат".
    А когда все заранее известно - оно спокойнее, так ли?
    В моем случае было вообще не так.
    Я из самого начала сделал все не так.
    Знаете, чему? Потому что ненавижу бюрократов.
    Приятнее всего бить врага его же оружием. Если рапорт, например, зарегистрировать, поставить на нем исходящий номер, и запустить по стандартному бюрократическому маршруту - то после этого никакая сила этот рапорт не уничтожит.
    Разве, может, прямое вмешательство господ Б-Га или Пр-та, да и то никаких гарантий.
    Так и вышло.
    
    - Радуешься? - спросил шеф.
    - Ну что вы. Искренне огорчен.
    - Ага...
    Интонация - ну точно как у того волка из мультфильма. Помните, наверное? Тот самый, где старого пса выперли из дома, он пошел у лес вешаться, и встретил волка. Устыдился. Спрятал веревку за спину.
    - А я здесь... - говорит. - Шел... гулял... свежим воздухом дышал...
    А волк на него:
    - Ага...
    Но есть собаку почему-то не стал.
    А вот меня сейчас точно съедят.
    - Ты хотя понимаешь, что ты наделал?
    Нет, все-таки актер из шефа никакой. Не удалось ему подпустить в голос жалость к глуповатому сотруднику, который сам себе вырыл яму. Прекрасно он понимает, что сотрудник не глупый, а просто... просто немножечко так фанатик.
    - Ты понимаешь, что там...
    Шеф ткнул пальцем в потолок.
    - ...сейчас две команды. Одна американская - и ей твои открытия до одного места. Ей любой удар по стране на в пользу. Они его используют. Они все используют. Они бы и падения астероида использовали, и второе пришествие. Они иначе не могут.
    Палец опустился, но легче не стало.
    - И российская. А эти, понятное дело, рапорт твой похоронят. Вместе с тобой. А заодно также мной, и всей конторой. А если смогут - то и со всей страной. Ты это понимаешь?
    Что-то такое я и предусматривал - а что делать?
    - А президент?
    - А что президент? - чуть не подпрыгнул в кресле шеф. - Что тебе президент? Он сейчас висит на тоненькой нитке, и старается хотя как-то ее не оборвать. А две команды тянут каждая на себя. Ты это понимаешь?
    Я дернул плечами.
    - Так что - не надо было писать?
    - Ех...
    Шеф махнул рукой, и откинулся в кресле.
    - Надо, не надо... Может и надо было. Может, и не надо. Может, и копать не надо было Один черт. Так - они нас взорвут, и мне яйца открутят, за то, что не предупредил. А так - мне яйца открутят, что влез не туда, куда надо, а потом они нас взорвут. Хоть пнем об сову, хотя совой об пень.
    Я сел удобнее, и понял, что наступает мое звездное время.
    - Ну почему ж - один черт...
    Мне даже хватило наглости улыбнуться, а шеф снова уставился, как уже поминавшаяся сова.
    Это длилось с минуту.
    - Ну?
    Не так уже часто бывает возможность подразнить непосредственного руководителя. Но здесь важно не перебрать. Я вздохнул, и раскололся:
    - Поскольку взрыв управляем, его можно чуточку подкорректировать...
    Объяснить на пальцах не удалось. Пришлось тащить шефа в свой кабинет, запускать ту самодельную карту (увидев дряхлые дельфи, шеф хмыкнул, но не прокомментировал), и показывать, как прыгает вверх и вниз веер интерференции.
    Стоит только убрать с карты один или два центра круга.
    Т.е. - сделать так, чтобы в момент "икс" одна или две мины не взорвались.
    На модели это было очень легко сделать.
    
    
    - Ну молодец, молодец, - пробормотал шеф, когда я все объяснил.
    Как хозяин - умной собаке, которая подала лапу. Это было немного оскорбительно. В нашем случае отличия между разумами, если и есть, то не такие уж и большие.
    - Ну-ка убери вон тот взрыв!
    Здесь мне стало еще обиднее, потому что мне для такой же мысли понадобилось минут двадцать. Значит, отличия все же довольно велики.
    "Луч" интереференции шевельнулся и передвинулся выше. Наибольшая плотность его накрыла точку с надписью "Курск".
    - Ну вот и хорошо, - удовлетворенно сказал шеф. - Как раз то, что надо. Бывал?
    Не бывал. Точнее, когда-то проезжал, но кроме вокзала ничего не видел.
    - Ничего не потерял, - шеф поднялся из кресла и похлопал в ладоши, будто сам себе аплодируя. - Глянь по инету, что это за город, прикинь последствия... и не вздумай вдруг писать еще один рапорт!
    - А что писать? - ляпнул я, не подумав.
    - Роман напиши, - немедленно откликнулся шеф. - На случай, если меня пристрелят раньше, чем я доеду. И выпусти небольшим тиражом. Те, кому надо, прочитают, а остальных запугивать нечего. Только, как будешь меня дерьмом поливать, то не увлекайся.
    Я вежливо хохотнул.
    Возле дверей шеф остановился, еще раз взглянул на меня, неожиданно улыбнулся и вышел.
    
    ya.ru
    +Курск
    Результат поиска: страниц - 3 034, сайтов - не менее 425
    
    Из них почти все - об известной подводной лодке.
    М-да. Попробуем иначе:
    
    +Курск +областной +центр
    Результат поиска: страниц - 29 914, сайтов - не менее 1 502
    
    Другое дело.
    
    Современный Курск — областной центр с населением около 450 тысяч человек. У нас ведется большое жилищное строительство и бережно сохраняются памятники истории и архитектуры. Среди их Знаменский собор, один из крупнейших в России.
    Ага... Собор, конечно, жаль. Если он в самом деле старый, то трех-четырех баллов может и не выдержать.
    Что еще?
    
    Курск - областной центр Российской Федерации. Население города на 1 января 2001 года составляет почти 441,6 тыс. человек. Площадь - около 18,5 тыс. гектаров. Огород разделен на три административных округа: Сеймский, Центральный и Железнодорожный.
    
    О! Уже лучше. А то все о театрах и о соборах. Что дальше?
    
    В настоящее время Курск является достаточно крупным промышленным центром Российской Федерации. В городе более 90 крупных и средних промышленных предприятий. Основные отрасли - металлообрабатывающая и машиностроительная, значительную долю занимают приборостроение, химическая и легкая промышленность.
    
    Ага. То есть будут выбросы аммиака, хлора, и еще многих неполезных для организма вещей. Можно бы копнуть глубже, но зачем, если это уже подробно описал некто А.Толстой в знаменитом "Гиперболоиде". Рекомендую.
    А для уничтожения? Гарину понадобился целый гиперболоид, а мне хватит и винтовки с оптическим прицелом. Выцеливаешь издали дядю, который взялся за ручку подрывной машинки... Хотя нет, синхронизация у них - до секунд, подрывная машинка не потянет. Наверное, радиоимпульс из какого-то центра. В этом случае даже винтовка не очень нужна - просто внести коррективы в циклограмму, или нарушить управление в ключевом заряде. Неважно, как.
    Ну-ка, что там еще поломается?
    
    www.ya.ru
    +Курск +аварийное +состояние
    Результат поиска: страниц - 1 141, сайтов - не менее 120
    
    Ну-ка, ну-ка...
    
    Как заявил еще в начале лета заместитель мэра города Юрий Иванов, "в Курске есть масса проблем в системе ЖКХ, на решение которых последние десять лет ...
    Кроме того, в аварийном состоянии находится и главный городской канализационный коллектор, замены которому на сегодняшний день опять же нет и все из...
    radio.kurskcity.ru/article.html?id=308876&nav=1
    
    
    Ха-ха-Ха. Аварийная канализация точно не выдержит трех баллов. Ох и будет вонять! Наш, так сказать, ответ на харьковскую Диканевку девяносто восьмого года! Отомстим за смерть Джона Леннона смертью Иосифа Кобзона!
    Что еще?
    
    Только половина школ и детских садов находится в типовых зданиях.
    Члены областного правительства рассмотрели и одобрили проект областной целевой программы "Пожарная безопасность образовательных учреждений Курской ...
    46info.ru/media/rusr/print.php?uid=5&pid=2467 (10 КБ) - нестрогое соответствие
    
    Официальный сервер Администрации Курской области
    К поэтому же только половина школ и детских садов находится в типовых зданиях.
    Было отмечено, в частности, что в настоящее время 19 учреждений образования имеют акты аварийного состояния, 9 процентов зданий эксплуатируются 80 и ...
    region.kursk.ru/index.php?c_tb=2&sel_c=1&dn= 2004-08-30&tn=14:26:00&a .. (29 КБ) - нестрогое соответствие
    
    Тут-то меня и накрыло.
    Вам когда-нибудь снился плохой сон? О, я уверен, что снился. Всем время от времени снится какая-то гадость. Это смерть близкого человека, то еще какое-то горе. Самое отвратительное свойство таких сновидений в том, что спишь - и знаешь, что сон, и знаешь: вот сейчас что-то произойдет... и не можешь ничего сделать. Пусть даже убивают не какое-то близкое существо, а кого-то постороннего. Все равно больно.
    Так и здесь. Вдруг перед глазами всплыли крохотные косточки. Позвонок. Ребрышки, тонкие, как у рыбы. Остатки челюсти. Ну и ручки с ножками, понятное дело.
    И еще я вдруг понял, что в случае удачи того, что я делаю, таких скелетиков будет закопано очень много. Десятки. Возможно, сотни. А в дальней перспективе, если россияне захотят отомстить - счет может пойти и на сотни тысяч. А если американцы вмешаются, то и миллионы, потому что может и до ядерного удара дойти.
    Каждый раз, встречая в книгах рефлексию, я улыбался. В самом деле - ну как это можно давать эмоциям становиться на пути. Надо делать - делай! Надо стрелять - стреляй! Надо, чтобы погибли десятки детей...
    Но почему-то эту мысль додумать не удалось.
    "А что, - тут-таки влез внутренний голос. - Если они подорвут свои заряды синхронно, и афтершок ударит по Донецку с Луганском - жертв будет меньше?"
    Не знаю. Может, меньше. Может, больше. Едва ли наши канализации и школы сильно отличаются от "их". Особенно донецкие и луганские.
    Я злобно потушил сигарету о стену, швырнул в жестяную баночку, которая заменяла пепельницу, и уныло побрел назад.
    Выхода не было. Как табличка не дверях метро: "Выхода нет".
    Говорят, на гуманном Западе установили, что эта надпись может подтолкнуть человека к самоубийству. Говорят, таблички у них пишут иначе: "Выход находится не здесь".
    А где? Где его, к черту, искать, этот выход?
    Надо убивать - убивай. Надо убить несколько десятков детей... Черт бы его побрал, это "надо"!
    Но если можно обойтись без убийств - обойдись.
    До сих пор родительская мудрость срабатывала.
    
    
    В шефа стреляли трижды.
    Шеф был человеком осторожный и умный, и носил не только пистолет, но и пуленепробиваемый свитер. Ну, вы, наверное, такие видели. Очень любят у нас президенты показываться на людях будто бы почти без охраны. И в демократическом свитерке. Простой себе свитерок, под самое горло. И президент - хороший, компанейский, прочь неформальный такой себе дядька, галстук не любит.
    А что свитерок не всякий пистолет пробивает - так это нюансы.
    Но есть такие пистолеты, которые пробивают.
    Более того - есть и люди такие, которые, увидев свитер, стреляют в голову.
    Из трех выстрелов - два смертельные, и один контрольный. Абсолютно лишний, как по мне.
    Охрана, говорят, не то что пальнуть, но и заметить не успела, откуда стреляли. Тихо все прошло. Незаметно. Во всех смыслах. Ни тебе сенсаций, ни даже спецвыпуска новостей.
    Так, промелькнул полминутный сюжетик по телевизору.
    "Убит один из сотрудников администрации Президента. Устанавливаются... подозреваются... будут приняты меры..."
    Ой, кто там устанавливается... Кто там подозревается... Какие, к чертям собачьим, здесь могут быть меры...
    А знаете, почему я все это узнавал из газет и телевизора? Ни за что не угадаете. Все очень просто.
    
    Спустя час после тех выстрелов меня вызвал кадровик и торжественно поздравил с присвоением высокого звания "полковник".
    В отставке.
    Личные вещи пришлось забирать из кабинета под бдительным контролем. Комп и тронуть не дали.
    - В конце концов, - сказал кадровик. - Вы еще молодой энергичный человек. Пенсия неплохая, еще и работу себе найдете где-нибудь в банке. И я вам завидую! Меня бы кто-то так с самых верхов приказал уволить...
    На последней фразе он едва заметно дернул головой к потолку. Даже если бы в кабинете была смонтирована телекамера, а не микрофон, шиш с маком бы кто-то догадался, что оно значит. Подумаешь, голова дернулась.
    Что же, спасибо и на этом.
    
    
    Я вернулся с работы.
    В доме было холодно, грязно и безрадостно. Два кота обступили меня по бокам и начали в два голоса требовать жрать. Серые морды с блестящими зелеными глазами почему-то ассоциировались с бесенятами.
    Брысь, нечистые! Не дождетесь. Хотя, может и дождетесь. Можете начинать греть смолу.
    Пистолет остался в конторе, но человеку с моим опытом пистолет не нужен. По крайней мере для того, чтобы. Минутное дело. И подталкивающая табличка не нужна, и так ясно, что делать.
    Телефон? Кому это я понадобился?
    - Добрый вечер, - сказала трубка. Почему-то с заметным баварским акцентом. Давно я его не слышал. - Я сотрудник фонда Фридриха Беберта. Не могли ли бы мы встретиться?
    Могли бы. Почему же не встретиться? Все равно терять уже ничего.
    С Фондом Беберта у нас давние и добрые соседские отношения. Мы их тихо ненавидим, а они нам тихо пакости делают. Знаете, почему? О, это все знают!
    И в самом деле. Если уже все знают - то зачем стыдливо прикрывать наглую морду разведки маской неправительственной некоммерческой организации? Что значит "политическое и общественное образование"? Что значит "привлечение на демократические позиции"? Что значит "содействие решению конфликтов в государстве и обществе без использования насилия"?
    Очень просто.
    Это означает, что тот, кто делает шаги в правильную сторону, будет приглашен на, скажем, симпозиум. Например, по борьбе с терроризмом. Например, в Бонн. С оплатой всех затрат, понятное дело, и небольшой стипендией - вполне достаточной, чтобы потом съездить еще в Бодрум. Или и на Канары.
    Тот, кто делает правильные шаги не только сам, но и направляет в правильную сторону всю контору - получит не только приглашение, но и небольшой грант. Тысяч так на триста зеленых. На развитие инфраструктуры, к примеру.
    Для тех же, кто любит шагать в сторону противоположную, существует и дубинка. Ясное дело, не деревянная. Фонд ведь "оказывает содействие решению конфликтов без использования насилия"!
    А выгнать с работы - это как? Насилие или случайное совпадение?
    Еще три часа тому назад я бы этого сотрудника...
    Хотя нет. Будем реалистами, как говорил один из президентов. Три часа тому назад немец бы мне не позвонил.
    - ...но сейчас я представляю небольшой литературный фонд... Фондик, можно сказать... Bonishes Literaturishes colloquim. И во время встречи речь будет идти исключительно о литературе...
    Три часа тому назад я бегом помчался бы докладывать шефу о попытке контакта.
    А сейчас? Куда мне бежать?
    Никуда. Да и некуда.
    
    Пиво было "Старопрамен".
    - Вы есть очень интересный человек, - немец сразу взял быка за рога - У вас очень... э-э-э... как это по-вашему... опытная биография, так?
    - Есть немного, - я пожал плечами. - Только говорят не "опытная", а, например, богатая. Или интересная.
    - Ага... благодарю. Ваш язык - легкий и приятный, но я только учусь.
    - У вас неплохо получается...
    Так разговаривают дипломаты. Несколько фраз - а тянут на шифровку. Из них ясно, что Фонд Беберта а) имеет к нашей стране интерес настолько, что учит сотрудников языку, б) начал недавно в) когда же ты уже, сволочь перейдешь к делу?
    - Но к делу. Наш фонд - конечно, я говорю исключительно о литературном фонде! - встревожен состоянием литературы в вашей стране. Мы желаем и имеем возможность помочь...
    Боже! Куда я попал? Кажется, речь идет действительно о литературе.
    - ...форма помощи авторам-начинающим у нас простая. Автор, который имеет материал на хороший роман, может получить грант размером до тридцати тысяч. Наши эксперты считают, что наибольшим успехом будет пользоваться жанр политического детектива. Или антиутопии. Опять-таки политической. Можно с элементами фантастики. Мы считаем, что опубликование сценария какой-то будущей катастрофы уменьшит шансы этой катастрофы... как это по-вашему... создаться?
    - Нет, "произойти".
    - Ага, благодарю. На время написания мы готовы предоставить автору комфортабельное жилье... ну, скажем, в Альпах...
    И, немного склонившись ко мне, доверчиво пробормотал:
    - Мероприятия безопасности там, я вам скажу...
    - Сроки?
    - Полгода.
    Я встретился с ним взглядом.
    - Мы считаем, что раньше, чем через полгода катастрофы точно не произойдет.
    Голос у немца был удивительно спокойный, будто и в самом деле разговаривали исключительно о литературе.
    - После чего фонд будет оказывать содействие распространению вашей книги. Мы считаем, что чем больше огласка сценария будущей катастрофы будет, тем меньше шансов, что катастрофа... ну, вы меня поняли.
    Ну и что после этого я должен был делать?
    - Наверное, придется написать дизклеймер? - улыбнулся я. - Ну, типа, автор не несет ответственности за любое совпадение описанных фактов с реальными?
    - Да, разумеется.
    Что ж, я давно знаю, что с юмором у немцев не очень.
    - ...я бы также посоветовал дописать что-то вроде: "автор также не разделяет политических взглядов главного героя". Поскольку некоторые из них, я бы сказал, - он улыбнулся. - Слишком резкие.
    - Напишу - "не все", - вежливо улыбнулся я в ответ.