Алекс Бор

ЧУЖОЙ

    Оно материализовалось из воздуха прямо у деревянной кафедры. Аудитория пе-реглянулась с видимым облегчением: видимо, здесь ждали кого-то другого. Тогда, что-бы привлечь внимание к своей персоне, существо взъерошило серую шерсть и три раза щелкнуло облезлым хвостом. Но и эти действия не возымели ожидаемого эффекта. Лишь на «камчатке» кто-то громко зевнул и снова уткнулся в увесистый томик «Мон-стров Вселенной». Передние ряды также не обратили на существо никакого внимания. Рыжее существо слегка растерялось и неуверенно засверкало красными глазами, по-трясая грязной когтистой лапой, щелкая треугольными копытами и при этом жутко завывая.
     — Ну, это уже совсем неприлично! — сказал своей унылой соседке первый па-рень на факультете. Соседка мечтательно подняла очи горе, то есть к пыльному потол-ку и томно вздохнула. На существо она не обращала внимания, все ее мысли были по-глощены соседом слева, который не только несколько лет не отвечал ей взаимностью, но и вдобавок ко всему был не первый год женат, и не сегодня-завтра в очередной раз должен был стать молодым отцом.
     А странное существо не прекращало попыток привлечь к себе внимание сту-денческой аудитории. Оно волчком кружилось на одном месте, притоптывая и прихло-пывая, кувыркаясь через волосатую голову, вытягивая наружу облезлый хвост и вет-вистые рога, и снова убирая их куда-то внутрь.
     — Ничего не понимаю, — глубокомысленно заметила широко известная в уз-ких кругах гениальная поэтесса. — По-моему, что-то знакомое, только никак не при-помню, где я видела нечто подобное...
     — Точно! — подтвердила ее подруга, которая стихов не писала, потому что не умела, однако славилась влекущими голубыми глазами и зовущей улыбкой кинозвезды Голливуда.
     — И где я это видела? — продолжала недоумевать поэтесса.
     Но загадочное существо недолго занимало ум талантливой поэтессы. Спустя мгновенье она с головы до ног оказалась накрыта неизвестно откуда налетевшей горя-чей волной поэтического вдохновения, и стремительно застрочила гениальные строки в своей заветной тетради. (Существо знало, что ученые двадцать пятого земного века непременно найдут их при раскопках гигантской мусорной кучи, оставшейся на месте этого среднерусского города.) Голубоглазая соседка поэтессы, не желая прерывать ее вдохновение, присоединилась к группе из десяти человек, которая обсуждала животре-пещущую проблему появления в районе озера Селигер гуманоидов с летающих таре-лок, о чем недавно писала местная пресса. Некий субъект в свитере, на котором была нацеплена куча значков, вертелся вокруг них и доказывал, что никаких летающих та-релок нет, что все это происки западных разведок и мирового сионизма. С субъектом согласилась вялая особа с опухшим то ли от бессонных ночей, то ли от чего другого лицом. Она недавно вернулась из Прибалтики, где местные националисты наблюдали аналогичные явления, но предполагали, что летающие тарелки — очередная провока-ция Москвы.
     И тут существо загрустило. Оно явно почувствовало себя не в своей тарелке, однако надежда умирает последней, и оно решило попробовать привлечь к себе внима-ние в последний раз. Широко раскинув руки, оно шумно выпустило изо рта скопив-шийся в желудке воздух — ощутимо запахло сероводородом — и завертелось волч-ком. Затем замерло в не совсем приличной позе, злобно дыхнуло огнем, спалив не-сколько устаревших морально и физически наглядных пособий по истории КПСС вре-мен начала конца перестройки, и с надеждой на взаимность посмотрело на притихшую аудиторию.
     — Хулиган! — раздраженно бросил кто-то. — И кто таких пускает в прилич-ное общество без намордников?
     — Интеллигентный человек, вроде в возрасте уже, вся шерсть свалялась, а он вон что вытворяет! — глубокомысленно заметил бледный и стройный юноша с умным выражением серьезного лица будущего лауреата Нобелевской премии.
     — Правильно делает, — возразил субъект в свитере со значками. — Так их, гадов...
    И рубанул воздух узкой ладонью.
     А какая-то с виду обаятельная и, видима, сердобольная девушка подошла к существу, заглянула ему в глаза и погладила по шершавой голове. Существо по-собачьи завиляло пушистым хвостом и отвернулось, смутившись.
     Как всегда неожиданно, в аудиторию вошел преподаватель. Шаркающей бли-зорукой походкой он привычно взгромоздился на кафедру и, уткнувшись в пожелтев-шие за годы, если не за века, конспекты, начал что-то невразумительно бурчать себе под нос.
     Существо тут же наклонило голову, вырастив длинное среднее ухо и принялось напряженно вслушиваться в неясную речь. Но чем больше оно вслушивалось, тем вы-ше у него поднималась рыжая шерсть на загривке и нервознее дергался внезапно облы-севший хвост.
     Лектор на мгновенье оторвался от шпаргалок, снял очки и, близоруко прищу-рившись, промямлил:
     — А вы что стоите, молодой человек? Садитесь, лекция уже началась…
     Существо пожало покрытыми седой шерстью плечами, нагло дыхнуло на про-фессора сероводородом, почему-то смешанным с запахом перегара, и, опустив голову, двинулось вдоль рядов, недоумевая, почему на него по-прежнему не обращают долж-ного внимания. Привыкли, что ли? Однако он знал, что здесь он первый, другие ему подобные еще здесь ни разу не появлялись.
     Существо доковыляло до «камчатки» и село рядом с самой кокетливой девуш-кой курса. Та смутилась и отодвинулась, бордово покраснев. Существо попыталось объяснить ей, что оно здесь недавно, что его не так поняли, что у него и в мыслях не было никаких намеков... Но соседка настороженно косилась на него и, прикрывая ро-зовой ладошкой красное, как пламя, лицо, не решалась поддержать разговор.
     И тогда существо оставило попытки объясниться и решило прислушаться в слова лектора. Но это ничего, кроме желудочного огорчения, ему не принесло, так как лектор нес несусветную чушь, и существо, с горя выдохнув весь скопившийся в желуд-ке сероводород, поднялось с места и на цыпочках вышло в коридор из аудитории.
     В коридоре оно дематериализовалось в свой параллельный мир и грустно до-ложило начальству, что исследуемая цивилизация совершенно непригодна для контак-та, так как, видимо, находится на очень низкой ступени развития.
     А в университетской аудитории мирно продолжалась лекция. На носу была сессия...