Я редко запоминаю свои сны, но и сейчас хорошо помню, что в ночь перед утром, с которого все и началось, мне снились кошмары. Я даже помню некоторые фрагменты этих жутких видений. Я шла по улицам большого мрачного города, вокруг не было ни души, хотя, то там, то здесь мелькали какие-то зловещие тени, эти тени время от времени превращались в гигантских черных кошек, от которых я спасалась бегством, но бежать мне было невыносимо трудно, словно ноги мои были связаны. В общем, ничего особенного, кошмар, как кошмар. Но проснулась я с тревожным предчувствием в душе. Мое настроение не улучшилось, когда я поняла, что еще и проспала. На часах было девять.
     Надо мной, конечно, нет начальства, но у меня есть секретарь, которого очень волнует мой трудовой вклад в наше, как он считает, общее дело. Сколько раз я себе обещала, что не буду обращать внимания на его многозначительные взгляды и колкости, хорошо замаскированные изысканностью выражений. Только давать обещания легче, чем о них хотя бы помнить.
     Открывая дверь своей конторы, я была полна неприятных предчувствий. Это состояние, разумеется, питалось откуда-то из моих психологически комплексов, как сказал бы Дэвид. Наверное, так оно и есть, но разве это что-то меняет в моих ощущениях? Так или иначе, но мой взгляд, как я и ожидала, наткнулся на ехидную улыбочку Ари.
     - У вас в кабинете вас ждет посетитель, - объявил мой секретарь, забыв даже поприветствовать свою работодательницу.
     - И давно он ждет? - спросила я, словно это имело какое-то значение.
     - Нет, не слишком, с полчаса, - ответ Ари на сей раз прозвучал вполне терпимо.
     Я вошла в кабинет и невольно замерла. Мне навстречу из кресла для посетителей встал мужчина, словно сошедший со страниц какого-нибудь безумного женского романа. Его просто невозможно было бы описать, не прибегая к литературным штампам, поэтому попытаюсь остановиться лишь на основных его достоинствах, остальное любой читатель, а тем более читательница, прекрасно дорисует и без моей скромной помощи.
     Он был высок и строен, смугл. Одет очень просто: легкие летние брюки и белая тонкая рубашка, но как это на нем смотрелось! Его темные прямые волосы были причесаны с продуманной небрежностью. Глаза? Нет, лучше я скажу о его взгляде, этот взгляд способен был разбудить фантазию даже у выросшей в монастыре пуританки.
     В общем, в свое кресло я села словно под гипнозом. Не верите? А зря. Все было именно так.
     - Меня зовут Роджер Барк, - представился мой посетитель, и это была фраза, после которой мое внимание, наконец, сосредоточилось на его словах.
     - Очень приятно, - промямлила я, но тут же добавила, стараясь изо всех сил придать своему голосу как можно больше деловитости, -- что привело вас ко мне?
     - Боюсь, что вы удивитесь, - последовала небольшая, но выразительная пауза, сопровождаемая едва заметным вздохом, - страх.
     Вот тут, я уже точно пришла в себя, и с этого момента уже рассматривала все достоинства Роджера Барка, в основном, в пределах эстетического удовольствия.
     - Видимо вам стоит рассказать мне о причинах вашего страха, - как можно мягче произнесла я.
     - Да, конечно, вы правы, - опять едва заметный вздох. - Я женат на очень красивой, умной и необыкновенной женщине, но я - ее второй муж, - Барк вздохнул снова, теперь уже не скрывая своих эмоций, - она была замужем и овдовела, - продолжил он свой рассказ, - ничего криминального, разница в возрасте, болезнь сердца, - он замолчал и на пару минут ушел в себя.
     - Такое случается, - решила я напомнить о себе.
     - Да, именно случается, - опять заговорил Роджер Барк, - я бы не стал интересоваться обстоятельствами смерти своего предшественника, если бы неделю назад внезапно не почувствовал себя плохо.
     - От этого тоже никто не застрахован.
     - Да, но у меня никогда не было проблем с сердцем, а мой доктор считает, что мое недомогание можно вызвать, заставив меня употребить, с пищей, например, какое-то ядовитое вещество. Он даже назвал его точно, но я не запомнил, а переспросить счел неудобным. Теперь я дома стараюсь не есть и не пить.
     - И у вас это получается?
     - Видите ли, с моей профессией я могу это, как бы лучше сказать, в общем, как вы правильно заметили, у меня получается, - трудно было бы не заметить, насколько молодой человек смутился.
     - И что же у вас за профессия? - поинтересовалась я.
     - Я - частный детектив, - видно было, что, произнося эти слова, он опять почувствовал некоторую неловкость.
     Мой друг Дэвид однажды назвал меня специалистом по нелепостям. Видимо он был прав. Многие истории, о которых я рассказываю вам, начинались именно с ситуаций, которые иначе как нелепостями не назовешь.
     Что бы вы сказали, услышав от молодого спортивного вида красавца с повадками хищника о том, что от него хочет избавиться жена, причем не развестись, что было бы если и странно, то, по крайней мере, понятно, а избавиться, так сказать, по нулевому варианту: подсыпает ему яд в пищу, нанимает убийц и так далее?
     И теперь этот молодой человек сказал мне, что он мой коллега, то есть тоже занимается частным сыском, тут я и вовсе растерялась.
     Да, это было уже второе потрясение за время нашего короткого разговора. Я даже не сразу сообразила, что бы мне такое сказать. Но не могла же я сидеть и молча таращиться на человека, который обратился ко мне за помощью.
     - Ваш врач уверен в своих словах? - наконец спросила я.
     - Понимаете, он это сказал вскользь, просто заметил, что такое могло бы быть.
     - А вы всерьез поверили в то, что вас травят? - удивилась я.
     - Нет, тогда, когда он это сказал, я не придал его словам никакого значения, но вчера было уже настоящее покушение.
     - И как же это было? - я задала вопрос по инерции, но мне стало казаться, что, что Роджеру Барку нужен специалист несколько другого профиля.
     И дело было не только в том, что этот здоровый и сильный мужчина испытывает страх. Если его подозрения имеют под собой почву, то страх вполне естественен, но было в нем что-то ненатуральное, что ли.. Хотя, чуть позднее, когда события приняли неожиданный и явно не шуточный оборот, я легко нашла причину такого восприятия слов и поступков моего клиента. А пока Роджер продолжил свой рассказ.
     - В офис я каждый день езжу на своей машине, но вчера мой автомобиль никак не хотел заводиться, хотя я его совсем недавно купил и это очень надежная машина. Мне пришлось вызвать механика из автосервиса. Однако у меня была назначена встреча с клиентом, поэтому ждать я не мог. Хотел воспользоваться автомобилем жены, но она заявила, что ей тоже куда-то срочно нужно поехать, и возмутилась, когда я поинтересовался ее планами, произошла даже недолгая, но очень неприятная перепалка. Я должен сказать, что мы почти не ссоримся, и я был удивлен ее вспышкой. В общем, мне пришлось добираться на метро. Я стоял на перроне, поезд должен был вот-вот появиться. Рядом со мной все время крутился какой-то подозрительный тип. И когда все придвинулись ближе к краю платформы, а из туннеля показались огни, этот тип резко толкнул меня в спину, так, что я едва не свалился на рельсы. Как я удержался?! Это было так ужасно…
     - Вы встречали раньше этого человека? Не спешите с ответом, поройтесь в памяти.
     - Я думал об этом, и очень много думал. Нет, я уверен, что я его не знаю, и никогда с ним не пересекался, нигде.
     - Случай действительно странный и неприятный, но какую вы видите связь между тем, что произошло с вами в метро и прошлым вашей жены, ведь вы об этом хотели сказать?
     - Да, к сожалению. Понимаете. Я ведь не знаком с этим человеком, ну, тем, что был там, на перроне. За что же ему меня настолько ненавидеть, чтобы желать мне смерти, да еще такой? - я с удивлением заметила, что мой посетитель вздрогнул, и мне показалось, что даже побледнел, - как вы понимаете, о других мотивах вообще говорить не имеет смысла. Из этого я делаю неутешительный вывод, что он просто нанят кем-то, из тех, кто меня хорошо знает.
     - Но вас знают многие люди.
     - Я думал о том, кто бы это мог быть, но большинству окружающих меня людей, кстати, и родственникам тоже, нет до меня никакого дела.
     - Ну и почему ваше подозрение в первую очередь пало на жену? - возразила я, - При вашей профессии, коллега, нажить врагов несложно.
     - Я еще не успел их нажить, - объяснил Роджер, - мой бизнес существует меньше года. Пока я занимался весьма несложными делами, ну вы же тоже когда-то начинали, - он улыбнулся очень грустной улыбкой, и лицо его неожиданно, словно осталось без маски. Это опять вернуло смятение в мою душу.
     - Видите ли, - решила объяснить я, - даже, занимаясь очень простым расследованием, мы с вами можем иногда не нарочно, абсолютно случайно, не подозревая об этом, наступить на чей-то интерес, и это, как минимум.
     - Возможно, вы и правы, но все так сходится.
     - Что сходится? Кстати, вы ехали в метро, что называется, в час пик. Вам ведь не так часто приходится пользоваться общественным транспортом?
     - И что?
     - Все это могло быть просто неприятной, конечно, опасной, но случайностью. Да и болезни нас подстерегают часто тогда, когда мы менее всего готовы с ними смириться. Может, вам просто лучше немного отдохнуть, сменить обстановку? В супружеской жизни случаются сложные периоды, но не стоит бросаться такими обвинениями, и таить в мыслях такие подозрения.
     Дальше разговор в той, или иной степени представлял собой разные варианты того, что уже было сказано. Я не верила в то, что подозрения моего посетителя имеют под собой что-то реальное. Мне казалось, что все это последствия его мнительности и обыкновенных межсупружеских трений. Я пообещала, что все же подумаю над его ситуацией, но не верила, что существует какая-то угроза жизни этого человека. Это выглядело слишком невероятным. Такое может быть только в плохом детективном фильме. Так я думала, распрощавшись с потенциальным клиентом в тот день.
     Однако на следующий день как я ругала себя за эти мысли.
    
    
     * * *
    
     Я была у себя в конторе, когда мне позвонила Фелиция Куорни.
     - Я говорю с вами из больницы, клиника Вейлин, по просьбе Роджера Барка, он ненадолго пришел в сознание и назвал ваше имя и номер телефона.
     - Что случилось? Вы - врач? Медсестра? - не слишком вдумываясь в смысл своих вопросов, частила я в трубку.
     - Нет, я, скорее свидетель, в Роджера стреляли, когда он выходил из моего кафе.
     - Я сейчас приеду туда, вы можете меня дождаться? - спросила я.
     - Хорошо, я вас подожду, - довольно спокойно ответила моя собеседница.
    
     Хозяйка маленького кафе
    
     Фелиция ждала меня в вестибюле центрального корпуса огромной клиники Вейлин. Она первая подошла ко мне, поэтому я даже не успела озаботиться вопросом, как я узнаю незнакомку, с которой говорила по телефону.
     - Вы Мэриэл? - спросила меня высокая красивая женщина, которой с равной степенью вероятности могло быть и двадцать пять лет и больше тридцати.
     - Да, - коротко ответила я, - а вы, очевидно, госпожа Куорни.
     - Именно, - моя собеседница улыбнулась, - но было бы лучше, если бы вы меня называли просто Фелиция.
     - Как скажете, - не без удивления согласилась я.
     - Идемте, я вас провожу, Роджер сейчас в реанимационном блоке. Пуля прошла всего в двух сантиметрах от сердца, он потерял много крови, но опасность для его жизни, как уверяют врачи, уже миновала.
     - Вы, видимо были с ним хорошо знакомы? - спросила я, понимая, что сейчас в этой неофициальной обстановке у меня больше шансов кое-что понять.
     Мы вышли из здания, пересекли двор клиники и вошли в другой корпус. Фелиция ответила на мой вопрос не сразу. Мы уже шли по длинному коридору, поднявшись на лифте на пятый этаж.
     - У меня есть маленькое кафе на улице Планка, недалеко от Большого моста. Роджер - мой постоянный клиент и большой поклонник моих кулинарных способностей. К сожалению, только это, - она опять улыбнулась, и мне показалось, что улыбка эта была намеренно многозначительной.
     Ответить я не успела. Мы вошли в палату. Я обратила внимание на полицейского у двери и подумала, что нужно бы позвонить комиссару Катлеру. Теперь я смогу это сделать уже после разговора с клиентом, если получится, или после беседы с хозяйкой того кафе, которое невольно превратилось сейчас в место происшествия.
    
     В палате я увидела несколько иную картинку, чем та, что сложилась в моем воображении. На высоком сооружении, которое лишь функционально можно было считать кроватью, лежал Роджер Барк. Вокруг него, как мне показалось, беспорядочно, располагались разные медицинские приборы, но они существовали сами по себе, ничего не добавляя к портрету пострадавшего, лишь создавали вокруг него соответствующий моменту фон.
     Глаза Роджера были закрыты, лицо выглядело бледным и слегка сероватым, но мне он показался сейчас особенно красивым. Впрочем, для мужчин надо бы придумать какое-то другое слово.
     Мне вдруг захотелось положить руку ему на лоб, сказать ему что-то доброе, возможно, даже нежное. Скорее всего, мои ощущения тогда порождались, в известной мере, чувством вины за все, что случилось с этим человеком. «Какое счастье, что он не погиб!» - думала я.
     Странно, но в этот момент я совсем не думала о его жене. Словно ее и не было, и вовсе не ее он подозревал во всех покушениях на свою жизнь.
     - Похоже, он опять заснул, - легким шепотом произнесла Филиция, - о ней я в этот момент тоже забыла.
     - Не будем тогда его будить, - так же шепотом ответила я, и мы, не сговариваясь, вышли в коридор.
     - Я думаю, что у вас еще будет время его обо всем спросить, - заметила госпожа Куорни.
     - Тогда, быть может, вы ответите на мои вопросы? - спросила я.
     - Пожалуйста, - легко согласилась Фелиция, - только знаю я очень мало.
     - Но вы ведь, - заметила я, - видели все, что произошло, возможно, даже стрелявшего?
     - Нет, того, кто стрелял в Роджера, не было видно, я сейчас вам все расскажу, только давайте спустимся вниз на первый этаж. Там есть бар, в котором можно выпить по чашечке кофе, - предложила моя собеседница.
     В баре кроме нас никого не оказалось, это, скорее всего, объяснялось тем, что время было между завтраком и обедом.
     За стойкой стоял упитанный молодой человек, который с нескрываемым восторгом рассматривал нас.
     Мы заказали кофе и расположились у высокого столика в самом уютном уголке этого небольшого помещения, рядом с единственным окном и, насколько это было возможно, подальше от любопытного внимания бармена.
     - Вы хотите, чтобы я вам сначала просто описала случившееся, так, как я его помню? - спросила Фелиция.
     - Это, пожалуй, было бы самым разумным, - согласилась я.
     - Роджер - один из самых ранних моих посетителей, - приступила к рассказу, госпожа Куорни, - он забегает каждое утро, чтобы позавтракать перед работой, вернее по пути в свою контору, - моя собеседница снисходительно улыбнулась, - так было и сегодня.
     - Вы помните, время, когда он появился у вас? - уточнила я.
     - Да, я посмотрела на часы, просто так без всякой причины, было без десяти минут восемь.
     - Кто-нибудь еще был в кафе?
     - Нет, моя помощница пришла чуть позднее. Впрочем, забыла, еще были мои постоянные посетители господин и госпожа Шатле.
     - Извините, что перебила вас, продолжайте, пожалуйста.
     - Ничего. Я подала Роджеру его завтрак, и мы перекинулись, как обычно, парой слов.
     - Вы помните содержание вашего разговора?
     - Это трудно назвать разговором, но мне показалось, что настроение у господина Барка было не слишком хорошим, не решусь назвать его плохим, но думаю, что это было бы недалеко от истины. Впрочем, настроение вещь слишком индивидуальная и переменчивая. В общем, он позавтракал, оставил деньги на столике, встал и отправился к выходу. Когда он уже переступил порог, раздался выстрел. Я в это время была на кухне и не сразу сообразила, что произошло, услышав громкий хлопок, но тут же поспешила в зал. Как раз появилась Изабель, и сцена была незабываемая. Роджер лежал на пороге, впрочем, большая часть его тела находилась еще внутри кафе, кровь я увидела не сразу, да и вообще сориентировалась с большим трудом, так как Изабель визжала, а вокруг стали собираться любопытные и сочувствующие. К счастью, рядом оказался полицейский, он быстро навел порядок и вызвал следственную бригаду. Честно говоря, больше мне добавить нечего.
     - Вы знакомы с господином Барком, только как с клиентом?
     - Да. Но я была бы не прочь несколько изменить наши отношения. Однако, увы… - Фелиция грустно усмехнулась, - Он мне симпатичен, но, судя по всему, он верен своей жене, хотя при его внешности это очень странно. Он даже не пытался увидеть во мне женщину.
     Я уже писала, что моя собеседница была очень красива, теперь, думаю, стоит добавить, что помимо красоты в ней была еще некая утонченность, породистость. Высокий рост сочетался с совершенством фигуры, и бесспорным умением все это преподнести. На ней было элегантное платье темно-вишневого цвета. Изящные туфельки на высоком тонком каблуке подчеркивали все достоинства ее длинных стройных ног. Густые пышные темные, почти черные, волосы обрамляли безупречный овал лица с тонкими чертами и большими выразительными слегка раскосыми глазами, смуглая кожа с едва заметным естественным румянцем не нуждалась в косметике. Да, не увидеть в ней женщину мог только слепец.
     - Вы меня удивили, - совершенно искренне заявила я.
     - Я и сама удивляюсь, впрочем, мы ведь не видели ту, на которой он женат, - справедливо возразила мне Фелиция. Куорни.
     - Он ни разу не был у вас с женой?
     - Ну, что вы, странно, что сам Роджер Барк снизошел до моего маленького и скромного заведения, а уж, чтобы его жена здесь появилась, - госпожа Куорни рассмеялась одновременно горьким и каким-то слишком нарочитым смехом.
     Мне подумалось, что уж очень много эмоций вложено в ответы на мои простые вопросы. Но мысль эта не задержалась, уступив место размышлениям о вещах куда более важных.
     - А вы никогда не спрашивали господина Барка, что его привлекло в вашем, как вы сами сказали, скромном заведении?
     - Как же, как же, конечно спросила однажды. Не упустила такого замечательного повода завести с ним частный разговор, - на сей раз, Фелиция улыбнулась легко и даже весело, словно вспомнила что-то забавное.
     - И что же он сказал?
     - Что у меня очень вкусные пирожки с ягодами, а он, как оказалось, сластена.
     Мы еще о чем-то говорили, я задала несколько вопросов, но они были настолько несущественными, что совсем не запомнились. Тем не менее, через несколько часов, вспоминая этот разговор, я все время возвращалась к мысли о том, что было сказано нечто очень важное. Однако, что именно, я тогда так и не вспомнила.
    
     Самоубийство
    
     Мы вернулись в палату, я все еще надеялась поговорить с Роджером, но мне это не удалось. Дежуривший у двери полицейский сказал, что состояние раненого все еще не стабильно и доктор просил его не беспокоить.
     Фелиция отправилась в кафе, она объяснила, что не может оставлять надолго свою помощницу один на один с клиентами, которых к обеду всегда бывает немало. Тем более, что Изабель очень болезненно переживала события этого утра.
     А я решила поговорить с хирургом, который оперировал Роджера. Я понимала: все необходимое будет установлено полицией, но мне нужно было что-то делать и самой, хотя бы для того, чтобы заглушить нарастающее странное чувство, которое вызывал у меня мой необычный клиент. Теперь, расследовать обстоятельства этого происшествия, было для меня делом чести. Именно так я тогда все воспринимала.
     Доктор Антонио Чаерс согласился ответить на мои вопросы при условии, что наш разговор не затянется.
     - Меня, собственно, интересует только ранение господина Барка, - скороговоркой проговорила я, смутившись от взгляда, который показался мне то ли осуждающим, то ли недоверчивым.
     - Ранение? - доктор опять внимательно посмотрел на меня, - обычное пулевое ранение, пуля застряла почти на выходе из тела, удалять ее было несложно, но было внутреннее кровотечение, поскольку она прошла рядом с сердцем, на расстоянии чуть больше сантиметра. Убийца стрелял в спину, возможно, это помешало ему попасть точно в сердце с такого небольшого расстояния, это и спасло молодому человеку жизнь. Впрочем, не уверен, что мои рассуждения имеют смысл, я врач, а не эксперт.
     - Спасибо, доктор, - коротко поблагодарила я.
     На этом наш разговор закончился. И я была озадачена. Мне представлялось, что стреляли с улицы. А получалось, что убийца находился в кафе. Пожалуй, мне нужно было поехать с Фелицией и посмотреть, как это все было, там, на месте.
    
     * * *
    
    
     Впрочем, наверняка представление о том, что и как произошло в маленьком кафе госпожи Куорни, я могу составить и по материалам полицейского расследования. Наверняка, какая-то информация уже появилось и в газетах. Поэтому, прежде чем заказать такси, я позвонила комиссару Катлеру.
     - Приветствую вас, коллега, - привычно ответил комиссар, - я заезжал в вашу контору, но Ари сказал мне, что вы отправились на встречу с клиентом.
     - Да. Это правильно. Думаю, имя моего клиента вам тоже уже неплохо знакомо, - ответила я на скромно замаскированный вопрос Эрика Катлера, - его зовут Роджер Барк.
     - Вот как?! - удивился комиссар, но он же в больнице, когда же он успел познакомиться с вами и нанять вас?
     - Он был у меня еще вчера, покушением на него вы?
     - Да, и, если вам есть, что мне сообщить, я был бы весьма признателен за любой, даже самый незначительный, на ваш взгляд, факт.
     - Я сейчас могу к вам подъехать, - предложила я.
     - В этом нет необходимости, поскольку я в пути, и еду в ту самую больницу, в которой вы находитесь. Я очень прошу вас там меня подождать, минут десять не больше.
     - Хорошо, я буду вас ждать на первом этаже реанимационного корпуса.
     - Договорились.
     У меня оказалось несколько минут, чтобы поговорить с Дэвидом, разумеется, по телефону.
     - Привет, - бодро начала я, услышав знакомый голос, - у меня есть некоторые сложности и просьба к тебе.
     - Привет, - ответил мой друг и сразу спросил, - это не по поводу убийства Роджера Барка? Тебя наняла уже его жена?
     - Все почти правильно, - согласилась я с первым предположением, но тут же возразила - только, во-первых, он ранен, а не убит, а во-вторых, он стал моим клиентом еще до того, как в него стреляли.
     - Вот это уже интересно, я вижу, ты знаешь больше, чем известно прессе, во всяком случае, пока.
     - Я знаю больше о предыстории этого происшествия, но о самом покушении на жизнь господина Барка я надеюсь узнать от комиссара, с которым мы увидимся через пару минут, однако мне нужна и твоя помощь, может, ты заедешь ко мне вечером?
     - С удовольствием, - согласился на мое предложение Дэвид, - нам есть, о чем поговорить и без этого Барка, тем более, если ты утверждаешь, что с ним все в порядке.
     - Вот и прекрасно, - невольно улыбнулась я, - жду тебя вечером.
     После этих слов я сразу отключила свой телефон, так как увидела машину комиссара, которая уже въезжала на территорию больничного комплекса.
     - Очень рад вас видеть, коллега, - с чувством сказал Эрик Катлер, - и вдвойне рад, что мы, судя по всему, опять будем работать вместе.
     - Не думаю, что мой клиент разделит эту радость, - невесело усмехнулась я, - но я тоже довольна, ведь в этом деле я могу рассчитывать на вашу помощь?
     - На мою помощь вы можете рассчитывать всегда, - заверил меня комиссар.
     - Хорошо, ловлю вас на слове, вы ведь были на месте происшествия?
     - Да, а вы разве не были там?
     - Так уж получилось, я сначала приехала сюда.
     - Вам удалось поговорить с вашим клиентом?
     - Нет, он спал, и доктор Чаерс не разрешил нам его беспокоить, впрочем, я и не собиралась этого делать. Надеюсь поговорить с ним позднее.
     - Так что вас интересует?
     - Я разговаривала со свидетельницей, госпожой Куорни, и у меня после ее рассказа сложилось впечатление, что в Барка стреляли с улицы, - стала объяснять я, - но оказалось, это был выстрел в спину, а поскольку Роджер в этот момент выходил, получается - убийца находился в помещении кафе?
     - Нет, - тут же возразил мне комиссар, - пожалуй, вам нужно поехать и все увидеть самой, но я попытаюсь объяснить, раз уж вы не знакомы с этим симпатичным местом.
     - Сделайте одолжение, комиссар.
     - Улица Планка, как вы прекрасно знаете, довольно оживленная, очень хорошее место для кафе, но в заведение госпожи Куорни можно войти не только со стороны этой улицы, есть еще одна дверь, которая ведет в уютный зеленый дворик, выходящий уже на улицу Ремарка. Там стоят пять столиков в тени старых разросшихся деревьев.
     - За этими столиками были посетители?
     - Нет, утром эта часть кафе еще не обслуживается. Ранних посетителей, которые приходят на запах сладких пирожков и кофе, не так много, в основном, это постоянные клиенты, которых хозяйка прекрасно знает. Насколько я понимаю, потерпевший был из их числа..
     - Значит, кто-то стрелял именно из этого дворика. И никто его не увидел?
     - Никто, похоже.
     - Но ведь в самом кафе, кроме Барка, кто-то еще был?
     - Да, за столиком, расположенным рядом с барной стойкой завтракала пожилая супружеская пара, но с этой стороны ни дверь, ни, тем более двор, не видны…
     - Видимо, стрелявший неплохо был знаком и с этим местом и с привычками тех, кто там обитал. Наверняка, убийца знал, что в это время хозяйка сама обслуживает ранних посетителей и постоянно отлучается на кухню.
     - Справедливо подмечено, коллега, комиссар довольно улыбнулся, из чего я сделала вывод, что наши мысли здесь совпали.
     Мы уже собирались отправиться к палате Барка, так как там нас ждал доктор Чаерс. Но тут дал о себе знать телефон комиссара. Разговор длился пару минут, и по ответным репликам Эрика Катлера я поняла - случилось нечто неожиданное, как минимум.
     - Мне сейчас позвонил инспектор Симонс, он вел наблюдение за домом Барков, - ответил комиссар на мой вопросительный взгляд.
     - Там что-то произошло?
     - Да, и, думаю, разговор с вашим клиентом может подождать, следует только проинструктировать охрану, чтобы они были внимательней.
     - Так, что же случилось? - в моем голосе невольно зазвучала тревога.
     - Умерла жена Роджера Барка, - ошарашил меня комиссар неожиданным известием.
     - То есть, как умерла?
     - Я думаю, нам лучше посмотреть все самим, там сейчас работают эксперты. Все, что я могу сказать - она, похоже, отравилась снотворным…- ответил мне комиссар и тут же спросил, - так вы едете со мной?
     - Можно было и не спрашивать. А кто ее обнаружил?
     - Инспектор Колман, он пришел туда, чтобы сообщить ей о том, что случилось с ее мужем… Я, пожалуй, позвоню доктору Чаерсу из машины, идемте.
     - Но вы хотели проинструктировать охрану, - напомнила я.
     - Это тоже можно сделать по телефону, - ответил Эрик Катлер. В этот момент мы уже садились в его машину.
    
     * * *
    
     Роджер и Джессика Барк явно не бедствовали, если об их финансовом положении судить по дому, в котором они жили. Супруги были владельцами двухэтажного особняка в Северном районе. Дом был, конечно, старым, но из тех, что способны простоять не одну сотню лет. Я не очень разбираюсь в архитектурных стилях, но подумалось, что так строили примерно в девятнадцатом веке где-нибудь в южной Европе. Может, в Испании, или Италии.
     Внутри все выглядело богато и стильно. Дорогая добротная мебель, ковры ручной работы, оригинальные, видимо, выполненные на заказ, светильники. Впрочем, рассмотреть все это, как следует, у меня не было возможности, да и особого желания тоже. Тем более, что взгляд постоянно натыкался на кого-нибудь из полицейских экспертов, или на их специфическую аппаратуру. Но впечатление каким-то образом застряло в памяти.
     Джессика умерла в большой комнате, которая представляла собой что-то вроде дамской гостиной. Все здесь было мягким пушистым, округлым. Цветовая гамма тоже говорила сама за себя. Полупрозрачные шторы, прикрывающие большое окно были нежно-абрикосового цвета, или, пожалуй, чуть светлее. В углу стояла большая почти квадратная тахта, накрытая искусственным мехом цвета чайной розы, стены выкрашены в такой же цвет, только немного светлее, на полу пушистый мягкий ковер с рисунком в виде каких-то разводов бледно-розового, бежевого и белого цвета. Честно говоря, я не помню, чтобы там было еще что-то кроме этой тахты и овального столика из светлого дерева на изогнутых массивных коротких ножках.
     Женщина лежала на спине, раскинув в стороны руки. Она лежала так, что ступни ее ног, обутые в изящные атласные домашние туфельки шоколадного цвета, были навесу. Одета она была в коричневые брюки и легкую розовато-бежевую блузу свободного покроя. Ее длинные светлые с пепельным отливом волосы причудливо извивались вокруг бледного красивого лица, если бы не эта запредельная бледность и некоторая заостренность форм носа и подбородка, можно было бы подумать, что она просто спит.
     - Я не стал ее увозить до вашего приезда, - сказал доктор Франк, пожимая руку комиссару.
     - Спасибо, Дон, - ответил Эрик Катлер, - что скажешь? Самоубийство?
     - Может быть, - доктор кивнул в сторону столика, на котором мы увидели высокий тонкий стакан с остатками прозрачной жидкости и несколько пустых упаковок от таблеток, - только странно…
     - Что странно?
     - Ладно, сначала сделаю вскрытие, и все проверю, не буду зря вам морочить голову. В стакане обыкновенная вода. И пальчики на нем принадлежат ей, это уже проверил ваш паренек.
     - Что это были за таблетки? - спросила я, хотя можно было подойти и посмотреть, но я надеялась услышать еще что-нибудь полезное об этом препарате, и не ошиблась.
     - Арфенал, - ответил Донован Франк, - это сильнодействующее снотворное, его назначают людям, перенесшим серьезное нервное потрясение. Ну, и тем, кто страдает от сильной боли, ну, вы понимаете…Оно без побочных проявлений, тем не менее, передозировка очень опасна, как вы, собственно и видите.
     - Да, если она умерла именно от этого лекарства, можно вполне предположить, что это самоубийство, - прокомментировал комиссар.
     В это время к нам подошел один из тех полицейских, которые были заняты осмотром дома и его содержимого. Он протянул комиссару лист бумаги, на котором было несколько строчек, написанных от руки.
     - Неужели есть и предсмертная записка? - вырвалось у меня.
     - Да вроде, она и есть, - ответил Эрик Катлер, но таким тоном, словно эта записка вызывала какие-то сомнения.
     - Что-то не так? - решила я уточнить.
     - Да, вот посмотрите сами, - Катлер протянул мне листок с последним посланием покойной.
     Записка была короткой, а ее содержание могло вовсе и не относиться к тому, что произошло. Судите сами:
     «Я недооценила свои чувства к Роджеру. Я готова ему все простить!
     Но поздно! Увы!»
     - Нужно проверить, ее ли это почерк, - озабоченно сказал комиссар, - но даже, если это точно писала она, признает ли суд, эту записку свидетельством самоубийства? Сомнительно. Косвенно, при неоспоримости других улик еще можно эти слова расценить, как некий повод.
     - Да, - согласилась я, - причем, повод весьма неопределенный. Она намекает на какой-то конфликт, однако его характер остается скрытым для нас. Впрочем, судя по тексту, она могла знать о случившемся с ее мужем, причем, можно предположить, что на момент написания этой записки она считала себя вдовой.
     - Предположение резонное, согласился комиссар, но тут же добавил, - однако слишком смелое. Возможно, все это связано с совсем другими событиями. Нужно поговорить с господином Барком. Уж это-то он вполне сможет нам объяснить.
     - Но сначала ему еще нужно почувствовать себя настолько лучше, чтобы доктор Чаерс не стал возражать протии нашей с ним беседы, - напомнила я.
     Мы уже собирались покинуть дом Барков, когда нас озадачила еще одна находка. В наше время в квартирах молодых людей уже не так часто можно найти большой в дорогом, обтянутом бархатом переплете, фотоальбом. Но дело даже не в этом. В конце концов, некоторые люди все же предпочитают вещественные фотографии, размещенные на картонных страницах такого вот старого альбома, виртуальным, хранимым в памяти компьютера, или на диске.
     Удивило другое - из найденного в доме Роджера и Джессики Барк альбома совсем недавно были вытащены двенадцать фотографий. Что их извлекли накануне, было очевидно, но комиссар все же распорядился, чтобы это проверили в лаборатории. Фотографии вырывали неаккуратно, остались крохотные кусочки в уголках. Это могло свидетельствовать о спешке. Теоретически могли быть и другие причины. Впрочем, спешка была настолько логична, что мы не стали задумываться над этим.
     - А вы мне так и не рассказали, в связи с чем стал вашим клиентом Роджер Барк? - спросил комиссар, едва мы сели в его автомобиль.
     - У нас с вами не было времени спокойно обо всем поговорить, - объяснила я, хотя объяснения были и ни к чему, - рассказать вам сейчас? Или поедем в управление, и там в спокойной обстановке обсудим все факты по этому делу?
     - Я думал опять съездить в больницу, но, пожалуй, вы правы. Нужно сначала разобраться с тем, что уже известно, а к тому времени, может и Барк будет в лучшем состоянии. Только, может, вы проголодались? Время уже к обеду.
     - Я-то не думала о еде, но знаю, что вы не любите размышлять на голодный желудок, - усмехнулась я, - можно было бы съездить на улицу Планка к Фелиции, но мне сейчас не хочется там появляться, нужно кое-что для себя прояснить.
     - Так что вы предлагаете? - нетерпеливо перебил мои рассуждения Эрик Катлер.
     - Я предлагаю заехать по пути в супер-маркет, купить сэндвичей и бисквиты, кофе могу приготовить сама.
     - Не густо, но еще и не время для плотного обеда, - согласился комиссар.
     - А пообедать мы можем и чуть позднее, - усмехнулась я.
     Через пол часа мы уже пили кофе в комиссарском кабинете. Пока Эрик Катлер наслаждался легкой предобеденной трапезой, я поведала ему о моем вчерашнем разговоре с Роджером Барком.
     - Абсолютный бред, - прокомментировал комиссар мой рассказ о тревогах и страхах моего клиента, - ему нужно было не к детективу идти, а к психиатру, как минимум, к психоаналитику.
     - Да, но сегодня, его едва не убили, пуля прошла рядом с сердцем, - напомнила я.
     - Ничего не могу возразить, это уже нечто настоящее.
     - Значит, в предчувствиях Роджера был все же какой-то смысл?
     - Это могло быть простым совпадением. В совпадение мне легче поверить, чем в то, что жена травила его лекарствами и нанимала кого-то, чтобы тот толкнул ее мужа под поезд, почему он, кстати, не поехал на такси?
     - В это время в центре города такие пробки, что на метро было значительно быстрее. Если бы он выехал на своей машине, он успел бы проскочить до пробок.
     - Понятно, а вы верите во все его бредовые подозрения?
     - Вчера я прореагировала на его рассказ почти так же, как и вы, но сегодня я смотрю на это значительно серьезней.
     - Ну, может вы и правы, - не очень уверенно согласился комиссар.
     - Честно говоря, смерть Джессики Барк все запутала настолько, что совершенно непонятно с какого факта вообще нужно начинать рассматривать это дело, чтобы выстроить мало-мальски логичную и непротиворечивую версию, - грустно подвела я итог нашей внезапно вспыхнувшей дискуссии.
     - Начать нужно с выяснения всех обстоятельств, которые сложились за последнее время в жизни супругов, что же на самом деле происходило в этой семье, иначе, невозможно понять, ни кто и зачем стрелял в Роджера, ни что случилось с его женой, - ответил на мои сомнения Эрик Катлер.
     - Но для этого нам необходим разговор с господином Барком, - заметила я, - да и заключения экспертов не менее важны, так что придется подождать, как минимум, до завтра.
     - Ну, доктору Франку можно будет позвонить и сегодня вечером, - после небольшого раздумья произнес комиссар, - а с вашим клиентом можно будет разговаривать только после того, как доктор Чаерс решит, что его пациент способен без риска для жизни воспринять печальное известие о смерти жены. Не думаю, что это возможно сегодня. Да и вопрос о записке, тем более, о фотоальбоме, не может быть разрешен так быстро, хотя я позвоню и попрошу… Но обещать ничего не могу.
     - Главное, чтобы никто больше не пострадал, - ответила я, - ну, что ж до завтрашнего утра есть время подумать.
     - Так вы хотите меня покинуть? - разочарование в голосе Эрика Катлера было непритворным.
     - Ненадолго, - улыбнулась я, - хочу все же посмотреть заведение госпожи Куорни, потом поеду домой, вечером должен приехать Дэвид, хочу и его кое о чем попросить.
     - Привет ему от меня, - улыбнулся, наконец, и комиссар, - кстати, Инесс интересуется датой вашей помолвки, вы помните, что обещали?
     - Помню, но давайте сначала разберемся с этим делом.
     - Дел еще будет много, они у нас с вами никогда не кончаются, а свои обещания нужно выполнять.
     - Согласна, комиссар. Даю слово, как только я разберусь с покушением на Роджера Барка и с загадкой смерти его жены, я назову этот знаменательный день. На подготовку к торжеству выделим не больше недели, я обещаю, и согласна, что обещанное нужно выполнять.
    
    
     Маленькое кафе
    
     Кафе Фелиции Куорни было действительно очень приятным и оригинальным местечком. До того момента, как я переступила его порог, мне казалось странным, что такая женщина занялась столь непритязательным бизнесом. Но, оказавшись там, я поняла, что Фелиция, судя по всему, действительно нашла для себя дело по душе. Она была здесь не просто хозяйкой, она была повелительницей этого сказочного уголка, появившегося по ее велению в шумном современном мегаполисе. Название этого кафе меня вначале удивило, но уже через пару минут, я была уверена, что по-другому этот волшебный мир уюта и гармонии назвать было нельзя. Конечно, только фиалка, нежная, скромная, капризная и изысканная. Живых цветов здесь не было, но на столах стояли крошечные композиции из искусственных фиалок, выполненные с удивительным мастерством. Столики были круглыми. Накрыты они были белыми скатертями, на каждом столе стоял высокий стакан с искусно свернутыми салфетками и круглая плошечка с цветочком, любопытно выглядывающим из круглых ярко-зеленых листиков. Стулья и небольшая барная стойка были выполнены в одном стиле, очень легкие, словно подвижные конструкции, у меня даже возникла иллюзия, что они способны менять свой вид по желанию хозяйки или ее гостей. Столиков было семь. Расположены они были условным полукругом вокруг бара, который располагался по центру напротив двери, ведущей на улицу Планка. С двух сторон от этой двери были большие окна-витрины. На стеклах название кафе, написанное светло-лиловой краской, и еще пририсовано несколько зеленых листочков, словно случайно прилипших к буквам. Окна занавешены легкими гардинами, которые казались белыми, но имели все же едва заметный лиловый оттенок. Справа от бара дверь на кухню, а слева выход в тот самый дворик, из которого, как мы предполагали, и стрелял неизвестный убийца.
     В кафе, когда я там появилась, ни один столик не пустовал, ни в помещении, ни во дворе. Фелиции было некогда разговаривать со мной, ее помощница, девушка лет восемнадцати, темнокожая, невысокая и необыкновенно грациозная, ловко сновала между столиками. Ее движения так напоминали танцевальные, что мне даже показалось, будто я слышу музыку. Это место так не вязалось с тем, что здесь произошло всего каких-то пять часов назад, что мне уже не верилось, что это вообще было. Но Роджер находился в больнице, а его жена в морге. И никуда не деться от этих несомненных фактов.
     По моей просьбе Фелиция показала мне тот столик, за которым завтракал господин Барк. Я постаралась представить, как все было. Вот он встает, кладет на стол деньги, обходит стол и направляется к двери, открывает ее, или она была открыта, как сейчас? Впрочем, не открыта, а приоткрыта, значит, за ручку ему все равно пришлось бы взяться. Почему мои мысли так долго кружили вокруг этой детали? Дальше Роджер делает шаг… А действительно, успел ли он сделать этот шаг? Опять незначительная деталь заставляет меня задуматься. Почему-то мне хочется представить все очень точно. Что-то меня беспокоит, какая-то нестыковка есть в том, как я представляю случившееся. Впрочем, все мои сомнения шли не от этого. Я понимала, что у меня не было пока версии, и, видимо, это влияло на мое восприятие места происшествия. Кто и зачем стрелял в постоянного клиента Фелиции Куорни?
     Не было даже гипотетических ответов на эти вопросы.
     Я поняла, что пока мне здесь нечего делать. Отвлекать хлопочущих женщин не стала.
     Сначала я заехала в контору и с удовольствием продемонстрировала Ари, что страшно занята.
     - Завтра я должна буду прийти раньше тебя, поэтому очень тебя прошу не запирать в сейф пульт от кондиционера.
     - Если нужно, я тоже могу завтра прийти пораньше, - как я и ожидала, предложил мой секретарь и сразу спросил, - с этим молодым человеком что-то не так?
     - Неужели в газетах ничего не было? - удивилась я.
     - Я сегодня не смотрел газеты, не было времени.
     - В господина Барка стреляли! - возвестила я, пожалуй, слишком пафосно.
     - Он убит?
     - К счастью, нет, но пуля прошла в сантиметре от сердца!
     - Он в больнице? - задал Ари совершенно нелепый вопрос.
     - Нет, - у него есть более важные дела, - съязвила я.
     - А вы говорили с его женой?
     - Я не успела поговорить с госпожой Барк, она умерла, - я постаралась произнести это как можно спокойней, но мой секретарь все равно потерял дар речи, впрочем, ненадолго.
     - Она так любила своего мужа?
     - Не думаю, что дело в этом, ее смерть наступила по причине, которую нельзя назвать естественной.
     - Ее выбросили из окна? - от этого предположения дар речи уже на какое-то время пропал у меня.
     - Какой ты добрый, Ари, - только и смогла сказать я, но…
     - Ее застрелили?
     - Нет, она отравилась снотворным, возможно, это было самоубийство, - объяснила я, наконец.
     - Тогда кое-что проясняется, - неожиданно заявил Ари.
     - И что ты этим хочешь сказать, - полюбопытствовала я.
     - Ну, я понимаю, что это могло быть так: жена решила избавиться от мужа, выстрелила в него, а потом сама отравилась.
     - Зачем? Мотив у тебя не продуман, - серьезно заметила я, - во-первых, зачем жене убивать мужа? Во-вторых, если уж она его убивает, то зачем ей травиться?
     - Ну, здесь версий может быть множество.
     - Назови для начала хотя бы одну, - довольно ехидно предложила я.
     - Пожалуйста, - совсем не смутился Ари, - возможно, госпожа Барк узнала о том, что у ее мужа есть роман на стороне, сгоряча она принимает решение его убить, но, совершив этот импульсивный поступок, сразу раскаивается и решает уйти из жизни.
     - Да, - усмехнулась я, - твою версию можно, конечно, проверить, но есть в ней, как минимум одно слабое место.
     - И что же это за место?
     - Выстрел в господина Барка не выглядит, как импульсивный поступок, скорее, как хорошо продуманное и хладнокровное убийство.
     - Ну, мне ведь не известны все подробности, - как ни в чем ни бывало, возразил Ари, - она могла огорчиться, что он остался жив.
     - Да, сразу видно, что ты не служишь в полиции.
    
    
    
    
     * * *
    
     - Хочу обсудить с вами версию событий, которая мне на этот момент кажется наиболее логичной, - заявил комиссар, когда я позвонила ему из дома, в надежде на то, что появились какие-нибудь новые факты.
     - И что же это за версия?
     - Я думаю, что начало этой драмы положили события весьма обычные в нашем мире. Барк увлекся другой женщиной, а его жена об этом узнала.
     - Ну, и что?
     - Ревность - это очень коварное чувство, оно способно толкнуть человека на безрассудные поступки.
     - Так вы считаете, что Джессика действительно пыталась убить своего мужа?
     - Во всяком случае, это она могла выстрелить в него там в кафе.
     - А потом содрогнулась от содеянного и отравилась?
     - Ну, например…
     - Комиссар, я не ожидала от вас подобной версии, неужели вы не видите очевидных фактов?
     - Каких? Вы что уже думали в этом направлении?
     - Нет, в этом направлении уже думал мой секретарь.
     - Вот как? - озадаченно произнес Эрик Катлер, - ну тогда готов выслушать ваши контраргументы.
     - Неужели вы не помните, что убийство Роджера было тщательно подготовлено. Убийца прекрасно знал не только время, когда его жертва будет завтракать, он учел и сам режим работы кафе, он знал, что в это время еще не будет Изабель. Что обслуживающая ранних посетителей Фелиция будет часто уходить на кухню, что, в конце концов, эти ранние посетителя всегда завтракают за тем столиком, с которого не видно дверь, ведущую во двор.
     - Не стану спорить, все, что вы говорите, правильно. Но разве это противоречит моей версии? Разве не могла жена господина Барка продумать свои действия?
     - Могла, конечно, но тогда, причем здесь самоубийство?
     - Ну, она могла просто чуть не рассчитать дозу, - после небольшой паузы предположил комиссар.
     - Ох, комиссар, и где вы все эти сюжеты черпаете?
     - У вас есть другие варианты?
     - Пока я хотела бы получить ответы на некоторые вопросы. Кстати, как ваша версия объясняет исчезновение фотографий из альбома?
     - Ну, пока никак, но ведь мы не можем утверждать, что эти фотографии как-то связаны с тем, что произошло.
     - Нет, конечно, но слишком странное совпадение.
     - Совпадения всегда странные. Давайте все обсудим действительно завтра, когда будет уже больше данных. Да, доктор Франк только сказал, что смерть наступила от передозировки снотворного, но он обещает завтра предоставить более точные заключения, насколько я понял, что-то его смущает.
     - Завтра я намерена очень рано взяться за дело, вы будете у себя, скажем, в восемь?
     - Думаю, что даже раньше.
     - Тогда до завтра.
    
     Планы и сомнения
    
     Есть люди, которые всегда и везде опаздывают, это ужасно раздражает тех, кому приходится ждать.
     Но привычка Дэвида всегда появляться раньше назначенного времени, ничуть, по-моему, не лучше. В этот раз я даже не успела высушить свои волосы, не говоря уже о прическе и хоть минимальном макияже. Хорошо, что успела сменить банный халат на джинсы и майку.
     - Ну, почему ты пришел почти на час раньше?! - возмущенно спросила я.
     - Я освободился и помчался к тебе, не глядя на часы, - улыбаясь, ответил Дэвид.
     - И мне приходится встречать тебя такой растрепой! - честное слово, в моем голосе прозвучала настоящая досада.
     - Ты самая очаровательная растрепа на всем белом свете, - прозвучал именно тот ответ, ради которого я и прибегла к столь откровенному кокетству.
     После такого легкомысленного начала разговора мы не скоро вернулись к обсуждению событий прошедшего дня, но все-таки вернулись.
     Ужин был, естественно легким и максимально простым, собственно ужинать привык Дэвид, я в этот раз обошлась холодным апельсиновым соком. Пока мой друг поглощал свои калории в виде яичницы и салата, я рассказывала ему о покушении на Роджера Барка и о внезапной кончине его жены. Впрочем, кое-что он уже знал, поэтому я остановилась лишь на тех моментах, который вызывали у меня вопросы и сомнения.
     Когда же мы приступили к обсуждению, я в очередной раз выслушала, только теперь уже и от Дэвида, гипотетическую историю о том, что госпожа Барк попыталась ухлопать своего мужа, а затем наложила на себя руки. В очередной раз мне пришлось возразить и привести аргументы против этой весьма драматической версии.
     Я не стала говорить это вслух, но подумала о том, что, возможно, мужчины и обладают логикой, но с воображением у них точно проблемы.
     - У меня к тебе просьба, - произнесла я, как только мы пришли к соглашению, решив подумать о других возможных вариантах развития событий.
     - Все, что только в моих силах.
     - Надеюсь, что это для тебя не составит труда. Я хочу, чтобы ты собрал во всех доступных тебе архивах печатных изданий информацию о Джессике Барк и о ее первом замужестве, возможно, ты наткнешься на материал о ее первом муже, он был человеком далеко не бедным, и, скорее всего, светским.
     - Ты назовешь мне его имя?
     - Да, погоди, я записала, его звали Нэд Прусс, у него была фирма «Инвестсервис»
     - Хорошо, постараюсь собрать все, что есть. Ты думаешь, что там может оказаться что-то связанное с событиями сегодняшними?
     - Не знаю, но, по крайней мере, я должна понять, почему мой клиент так много думал о своем предшественнике в последнее время. Я хочу узнать хотя бы то, что мог знать он, а лучше, если я буду знать больше.
     - Договорились. Давай теперь попробуем забыть обо всем этом, хотя бы до завтрашнего утра.
     - Не возражаю, - охотно согласилась я.
     И мы действительно забыли обо всем, до утра.
    
     Новые факты и новые версии
    
     Утром я появилась в своей конторе раньше Ари, хотя опередить его мне удалось всего на десять минут. У меня было несколько мелких дел, скорее даже не дел, а поручений по проверке информации.
     Я составила список необходимых запросов и попросила своего секретаря отпечатать их и разослать по нужным адресам.
     После этого я сразу отправилась в полицейское управление.
     Комиссар уже был в своем кабинете и ждал меня, как мне показалось, с нетерпением.
     - Я уже говорил с доктором Франком, - сообщил он, едва успев сказать мне свое обычное приветствие, - через час получу и само заключение, но уже есть интересный факт.
     - Что за факт? - вот, можете мне не верить, но я знала, о чем пойдет речь, хотя понятия не имею, как эта мысль пришла мне в голову еще до того, как Донован Франк изложил Эрику Катлеру свои сомнения и выводы, основанные на результатах лабораторных исследований.
     - Оказывается, то количество таблеток, которое выпила Джессика Барк, если определять его по оставшимся упаковкам, было недостаточно для того, чтобы женщина умерла. Это и смутило вчера доктора. А теперь выясняется, что это же лекарство попало в ее организм и с коньяком, который она пила буквально за двадцать-тридцать минут до своей смерти.
     - Это любопытно, - произнесла я и задумалась.
     До этого момента я хоть и возражала против довольно спорных версий Ари, комиссара и Дэвида, но все равно в случае с Джессикой склонялась к мысли о самоубийстве. Теперь же проглядывала совсем другая ситуация. Ну, посудите сами, зачем бы госпоже Барк так странно и сложно уходить их жизни, если это было действительно ее решением? Нет, то, что она выпила рюмку коньяка, нормально, но зачем было мучиться крошить таблетки, разводить их в коньяке, а заканчивать свое не слишком приятное дело приемом именно таблеток, запивая их водой. Кроме того, мы нигде не видели ни бутылки, ни рюмки, а это вообще уже выходит за пределы любой фантазии. Получается, что она приготовила себе достаточно странное питье, выпила его, вымыла и поставила на место бокал, бутылку, судя по всему, выбросила. Кстати, куда выбросила? Ведь все было внимательно осмотрено, в том числе мусор, и на кухне тоже.
     Все эти мысли пролетели в моей голове, переплетаясь с тем, что я слышала от комиссара.
     - А насколько близка была к смертельной та доза арфенала, которую Джессика выпила в виде таблеток? - спросила я, неожиданно прервав рассуждения моего собеседника.
     - Вы хотите, чтобы я задал это вопрос доктору Франку?
     - Да.
     - Может, объясните ход своих мыслей?
     - Сначала мне самой не мешало бы в нем разобраться. Пока есть только ощущение какой-то абсолютной нелепости ситуации. Во всяком случае, в самоубийство госпожи Барк мне уже не верится.
     - Но ее муж в это время находился в больнице.
     - Я и не подозреваю ее мужа, хотя, у него вполне может быть мотив.
     - Например?
     - Судя по дому, машинам и прочим подобным признакам, супруги Барк были неплохо обеспечены.. Но при этом Роджер открывает детективное агентство, и, насколько я могу судить, занимается там не теми проблемами, которыми стал бы заниматься в том случае, если бы это было дело для души, а не для кошелька.
     - Ну и что?
     - Это нужно проверить, но предполагаю, что основные средства для поддержания их обеспеченной жизни принадлежали Джессике. Кроме того, рискну предположить, что господину Барку это положение было явно не по душе.
     - Пожалуй, этот мотив можно было бы признать, но с большой натяжкой. Да, мы уже выяснили, что Роджер Барк женился в свое время на очень богатой вдове, но там была любопытная история. Он познакомился с Джессикой в супермаркете, и не знал, что она богата.
     - Она покупала продукты в супермаркете? Сама?
     - Я не умею рассказывать такие истории, да и к делу это не очень относится. Когда ваш клиент выкарабкается, попросите его самого рассказать об этом. Но я хочу заметить, маловероятно, чтобы Роджер женился на деньгах, он любил свою жену, во всяком случае, в день их свадьбы уж точно.
     - Полагаюсь на вашу интуицию, комиссар, а господина Барка обязательно расспрошу об этом, если это не будет для него слишком тяжелым воспоминанием.
     - Это не интуиция, коллега, это опыт, - улыбнулся в ответ Эрик Катлер.
     - Пусть так, - я тоже улыбнулась, - но потом их отношения явно складывались непросто. Почему он так легко поверил в безумную версию покушений на его жизнь? Он подозревал именно свою жену, а не кого-либо другого, согласитесь, это уже не похоже на большую любовь.
     - Я и не говорю, что она его любила, об этом я ничего не знаю, - пожал плечами комиссар.
     - Все же мне кажется очень важным - разобраться с финансовым положением Барков, да и о прошлом каждого из супругов неплохо бы узнать. А что с альбомом и фотографиями?
     - Фотографии были удалены совсем недавно, возможно вчера. Так считает эксперт. Найдено несколько хороших отпечатков пальцев, среди них пальцы Джессики, но есть и посторонние, пока мы не знаем, кому они принадлежат. Похожие отпечатки были обнаружены и на зеркале в спальне Джессики. Причем, совершенно не обязательно, что они там появились именно вчера, это могли быть старые отпечатки, что заставляет думать о том, что они оставлены человеком, не раз бывавшим в доме и, как минимум на правах близкого друга Джессики. Все же спальня.
     - Супруги спали в разных комнатах?
     - Не обязательно. Общая спальня тоже есть, в доме ведь достаточно комнат.
     - А если эти пальчики принадлежат тому, кто в доме поддерживал порядок? Не думаю, что Джессика сама занималась уборкой.
     - Нет, конечно, - усмехнулся комиссар, - в доме убирала некая Долорес Сальви, Но пальчики на альбоме не ее, это уже проверено.
     - Как же она скверно убирала, что на зеркале остались отпечатки, - заметила я.
     - Они были не очень заметны, зеркало высокое, а пальчики нашли в правом верхнем углу.
     - Госпожа Сальви давно работает в этом доме?
     - С ней беседовал инспектор Вильямс, но я могу запросить материалы допроса свидетельницы, вы считаете это важным?
     - Протокол, конечно, посмотреть стоит, но я бы хотела сама с ней поговорить и, желательно, чтобы этот разговор состоялся в доме моего клиента. Она и готовила им?
     - Нет, готовила Джессика сама, да и то очень редко. Во всяком случае, последнее время, оба предпочитали питаться вне дома.
     - А на кухне были какие-нибудь продукты?
     - Соль, сахар, в холодильнике было несколько яиц и пластиковая упаковка с салатом из супермаркета. Все это, конечно, взяли на экспертизу, но результаты я пока не получил. Я не рассматривал это как нечто срочное. Не пойму я все же, куда вы клоните.
     - Я и сама пока не знаю, слишком все неопределенно, но если верить моей интуиции, то нам придется искать убийцу Джессики Барк, и не нужно быть пророком, чтобы понять, что в этом случае, нам, как минимум, легче будет разгадать и тайну покушения на ее мужа.
     - А совпадения вы полностью исключаете? - комиссар говорил серьезно, но в его глазах была улыбка, а в интонации преобладала ироничность.
     - Нет, - улыбнулась я, - не исключаю, но очень их не люблю.
     - Кстати, записка написана Джессикой, образец ее почерка мы взяли в банке, - вспомнил комиссар еще один вывод эксперта.
     Мы еще обсуждали какие-то детали. Но не настолько значимые, чтобы они сохранились в моей памяти.
     Затем комиссар позвонил очередной раз в больницу, где ему сказали, что сегодня господин Барк чувствует себя лучше. И доктор Чаерс не исключил возможность нашей короткой беседы с ним. Однако доктор не рекомендовал пока сообщать его пациенту о том, что случилось с его женой, во избежание осложнений, связанных с возможным стрессом.
     С минуту на минуту должны были доставить отпечатанные результаты экспертиз, но мы решили, что можем их посмотреть и позднее.
    
     Разговор с Роджером Барком
    
     Роджер был в сознании и выглядел лучше, чем накануне. Он явно обрадовался, когда увидел меня. И у меня, что называется, отлегло от сердца. Я подсознательно боялась упрека в его взгляде, на который мне нечем было ответить. Я и сама чувствовала за собой вину. Возможно, отнесись я серьезнее к его опасениям, этого печального происшествия могло и не быть.
     Говорить моему клиенту было еще трудно, о чем нас предупредил доктор Чаерс, поэтому мы понимали, что нам желательно задавать только те вопросы, на которые мы не ждем слишком уж развернутых ответов, а еще лучше, если бы Роджер мог на них отвечать только да или нет.
     После приветствия и пожелания скорейшего выздоровления, я представила комиссара и только после этого решилась спросить.
     - Господин Барк, вы не знаете, кто в вас стрелял?
     - Нет, - мы едва услышали этот ответ, похожий на легкий вздох.
     - Был ли кто-то, кто точно знал, что вы будете завтракать именно в это время, и в этом месте? - спросил Эрик Катлер.
     - Нет, - на этот раз слово нет прозвучало, хоть и тихо, но достаточно четко.
     - Но с некоторых пор вы стали постоянным посетителем в этом кафе?
     -Да.
     - Ваша жена знала, где вы завтракаете?
     - Нет, не думаю, хотя я этого не скрывал.
     - Можно ли сказать, что ваши отношения с женой в последнее время изменились, стали более напряженными?
     - Мне нужно подумать. Я не могу сейчас ответить на этот вопрос.
     В этот момент, я заметила, что Роджер побледнел, дыхание его стало более частым.
     Я поняла, что продолжать разговор с ним, мы попросту не сможем, поэтому посмотрела вопросительно на комиссара, он понял мой невысказанный вопрос и кивнул.
     - Что ж, выздоравливайте, господин Барк, - сказала я своему клиенту, давая понять, что мы не намерены больше его мучить.
     Я видела, что он порывался сказать еще что-то, но сил у него не было. Поэтому я слегка коснулась его руки и добавила:
     - Мы еще увидимся.
     После этого глаза Роджера Барка закрылись, и мы покинули его палату.
    
    
    
    
    
     Детективное агентство Роджера Барка
    
     - Я думаю, коллега, что нам не обойтись без знакомства с еще одним возможным участником событий, - вдруг заявил комиссар, когда мы уже были в машине.
     - И кто же это? - не без некоторого удивления спросила я.
     - Эрвин Саулис, партнер господина Барка по бизнесу. Его роль в детективном агентстве вашего клиента мне пока не ясна, но в документах он числится именно как партнер.
     - И вы предлагаете встретиться сейчас с ним? - решила уточнить я.
     - Я еще вчера позвонил ему и назначил встречу. Он до полудня будет в офисе агентства. Ну, так как?
     - Понятное дело - едем в этот офис!
     Почему-то о детективной деятельности Роджера я совсем не думала. Видимо, не могла представить его в роли своего коллеги. Почему? Боюсь, мое ощущение было слишком субъективно, чтобы попытаться это как-то рационально объяснить. Ну не укладывался образ этого молодого человека в мое представление о детективе. Нет, он вовсе не был глуп, и я не считала его трусом, дело не в его человеческих, или, тем более, мужских качествах. Просто я понимала, что для этой работы он не годится.
     А вот его партнер произвел на меня совершенно противоположное впечатление. Высокий, худой светловолосый, лет сорока. Волосы аккуратно подстрижены. Одет безупречно, хоть и несколько скучновато. Серый костюм, светло-голубая рубашка, галстук с классическими полосками серого голубого и белого цвета. Ничего такого, что бы могло удивить, или запомниться. Разве что, его серые глаза. Они были именно серыми без голубого, или зеленоватого оттенка. Вот именно эти глаза, их пристальный внимательный взгляд, нарушали общее впечатление некой усредненной безликости, которое, как мне кажется, создавалось намеренно.
     - Как там Роджер? - это был первый вопрос, который задал нам господин Саулис.
     - А вы его не навещали? - в свою очередь спросила я вместо ответа.
     - Я ездил туда, но меня к нему не пустили, без вашего разрешения, - эти слова были обращены к комиссару.
     - Вам следовало мне позвонить, - ответил Эрик Катлер.
     - Я не стал этого делать по двум причинам: во-первых, мое посещение вряд ли сейчас способно помочь выздоровлению Роджера, а во-вторых, у меня нет алиби на момент покушения, или убийства, даже не знаю, как это правильно назвать.
     - И как вы связываете эти два факта? - спросил комиссар, - я имею в виду ваше посещение больницы и ваше алиби.
     - Если не ошибаюсь, - решила я блеснуть догадливостью, - господин Саулис включил себя в число подозреваемых, поэтому не хочет создавать лишних проблем для следствия, так? - я улыбнулась нашему собеседнику.
     - Именно так, - ответил он на мою улыбку, - вы меня поняли совершенно правильно. У меня нет доказательств того, что в то время, когда стреляли в моего компаньона, я не мог находиться вблизи от этого кафе. Да и мотив у меня есть.
     - Любопытно, - сразу оживился комиссар, - вы можете изложить свои соображения поподробнее?
     - Почему же нет? Все это несложно выяснить. Достаточно просмотреть наши регистрационные документы и еще кое-какие бумаги, доступные для следствия, так что, лучше уж я сам объясню, - Эрвин Саулис несколько секунд молчал, словно собираясь с мыслями, а затем начал объяснять, - Роджер познакомился со своей женой тогда, когда его дела, как ему казалось, шли не так уж плохо. Он получил диплом психолога в Сент-Риверском университете. Опубликовал статью в престижном научном журнале, посвященную, насколько я помню, проблемам индивидуализма и его проявлений в процессе развития разных видов бизнес идей. Не уверен, что формулирую точно название его работы, но по смыслу именно так. Он считал, что эта статья открывает ему путь в науку. В какой-то мере это было справедливо, он вскоре действительно получил ученую степень и должность младшего преподавателя в юридическом колледже в Корнеле. На жизнь ему вполне хватало, планы осуществлялись, хоть и значительно медленнее, чем он предполагал. Все это я говорю для того, чтобы вы поняли, почему, встретив Джессику и влюбившись в нее с первого взгляда, он очень быстро сделал ей предложение. Она согласилась, и только на церемонии подписания брачного договора Роджер узнал, что женится на весьма состоятельной женщине. Ему бы следовало радоваться, а он встревожился. Он не стал открыто возражать против имущественных соглашений, вписанных в этот договор, но они вызвали у него вопросы. С этими вопросами он пришел ко мне. Так мы и познакомились.
     - Он обратился к вам как к адвокату? - уточнила я.
     - Не только, - Эрвин задумался, затем продолжил, - вы правильно догадались, что моя основная профессия - адвокат, я член коллегии, как и вы. Но помимо этого, среди людей, которые меня знают, существует мнение, что я неплохой аналитик. И это позволяет мне, как выигрывать дела в суде, так и помогать некоторым людям, попавшим в необычные, а иногда опасные ситуации. Нет, ничего опасного или странного в брачном договоре господина Барка и Джессики Прусс, так она звалась после смерти ее первого мужа, не было. Но был интересный пункт. Свои деньги невеста Роджера оставляла под полным своим контролем. Вы понимаете, что это значит? Роджер мне сказал тогда, что эти деньги ему не нужны, он вообще не знал об их существовании, когда принимал решение о женитьбе, но ему показалось, что его будущая жена внесением этого пункта в брачный договор продемонстрировала либо свое недоверие будущему мужу, либо существование каких-то тайных планов.
     - И он попросил вас выяснить кое-что из прошлого Джессики? – попыталась угадать я.
     - Не совсем, - возразил Эрвин, - да, кое-что мне действительно пришлось узнать, но главное было - найти удовлетворительное и логичное объяснение этому пункту договора.
     - Что-то я не пойму, - вдруг вступил в разговор комиссар Катлер, - какое это все имеет отношение к покушению на вашего партнера?
     - Не торопитесь, - спокойно проговорил наш собеседник, - я хочу, чтобы вы поняли все. Так вот, я довольно легко раздобыл информацию о первом замужестве жены Роджера и о том, как она стала вдовой. Я выяснил, что Джессика вышла замуж за Неда Прусса не по большой любви, а потому что это давало ей возможность вырваться из бедности. Сам Нед, кстати, на этот счет не обольщался. До встречи со своим будущим мужем Джессика жила вдвоем с матерью. Ее мать работала медсестрой в военном госпитале в Мэрвике, она рано овдовела, а когда дочери не исполнилось еще и шестнадцати, тяжело заболела. Джессика с трудом завершила учебу в школе и не могла продолжать обучение даже в самом скромном учебном заведении следующей ступени, так как матери нужен был уход, который стоил недешево. Она устроилась на работу в ресторан. Сначала работала на кухне и мыла посуду, затем стала официанткой, вот тут ее и заметил как-то господин Прусс. Он был значительно старше ее, но деньги, которыми он располагал, вполне компенсировали этот небольшой недостаток. В общем, история стара как мир. Впрочем, Джессика была ему хорошей женой. А умер он от болезни сердца, в больнице. Не было в этом ничего необычного. Из всего этого я сделал вывод, что Джессика просто еще слишком хорошо помнила, что такое бедность. Она не успела научиться философски смотреть на деньги, их наличие, или отсутствие. В Роджере она видела слишком неопытного молодого человека, поэтому считала, что сохранность своего богатства лучше обеспечит сама.
     - Об этом вы видимо и сказали Роджеру? - высказала я то, что было очевидно.
     - Да, он собственно думал примерно так же, но был мне благодарен за то, что я не развеял его иллюзий, и мы, можно сказать, подружились. Жизнь супругов протекала спокойно. Можно ли было назвать этот брак счастливым, я не знаю, это лучше спросить у Роджера, но все было спокойно и прилично. Год после свадьбы прошел в хлопотах о семейном гнезде, образно говоря. Поиск подходящего дома, покупка собственности, ремонтные хлопоты, прием по случаю новоселья. Потом появились первые проблемы. Одна из них была настоящей и вызывала сочувствие, в том числе и у меня, поскольку Роджер доверил мне эту тайну. Выяснилось, что у Джессики врожденное заболевание, не опасное для жизни, но лишающее ее надежды на радость материнства. Я узнал об этом от Роджера, но потом мне об этом сообщила и Джессика, когда обратилась ко мне за помощью.
     - Она обращалась к вам, - удивилась я, - и с какой проблемой?
     - А что вас так удивляет, - пожал плечами Эрвин, - я часто бывал у них, с уважением и вниманием относился к хозяйке дома. Когда ей понадобился адвокат, она обратилась ко мне. Разве это не естественно?
     - Нет, понятно и естественно, конечно. Просто мне представлялось, что вы общались, в основном с господином Барком, - объяснила я свою реакцию, - ну, этакая бескорыстная мужская дружба, а вы, похоже, просто стали другом семьи?
     - И да, и нет… - господин Саулис усмехнулся, - я действительно, прежде всего, подружился с Роджером, но он чаще всего принимал меня у себя дома. Очень редко заходил ко мне в офис, и еще реже мы встречались в каких-нибудь общественных местах, причем, если это и было, то Джессика там тоже обязательно присутствовала. Но сказать, что мы с ней общались, было бы сильным преувеличением.
     - Вы хотите сказать, что, присутствуя на ваших встречах с господином Барком, его жена практически не принимала участия в ваших с ним беседах? - уточнила я.
     - Да, вы меня правильно поняли. Возможно, она была неразговорчивой от природы, а, может, ей были неинтересны те темы, которые мы обсуждали…
     - Вы тогда практиковали как адвокат? - спросил по ходу Эрик Катлер.
     - Да, именно поэтому Джессика и попросила меня помочь ей в составлении завещания.
     - Завещания? - удивленно воскликнул комиссар, а я только успела открыть рот для такого же возгласа.
     - Да, она очень серьезно отнеслась к составлению этого документа, - ответил Эрвин, - но на самом деле, было составлено два документа, причем именно второй документ имеет отношение к нашему с вами разговору. Джессика сочла необходимым открыть для своего мужа отдельный счет, на который она положила довольно крупную сумму, не то, что можно было назвать состоянием, но это был щедрый подарок, особенно, если учесть то, о чем я говорил раньше.
     - И как она это мотивировала? - не удержалась я от вопроса.
     - Она сказала, что понимает, что нынешнее положение должно быть неприятно Роджеру. Но ведь эти деньги ей достались не тяжким трудом, а она не понаслышке знает, что такое бедность.
     - Разве господин Барк был беден?
     - Конечно, нет. Это не мои слова, а Джессики. Так или иначе, но документ был составлен и передан в банк.
     - Как к этому отнесся ваш партнер? - поинтересовался комиссар.
     - Был очень удивлен и растерян. Он просто не знал, как к этому относиться, то ли обидеться и отказаться, то ли попробовать понять.
     - Но о благодарности речи не было, - догадалась я.
     - Нет. Это ведь серьезно задело его гордость.
     - И когда же все это было?
     - Чуть больше года назад.
     - Кажется, я начинаю понимать, - произнесла я, а по взгляду комиссара было видно, что и он уже догадался, куда клонит наш собеседник, - деньги были вложены в агентство?
     - Да. Роджер считал, что просто принять этот подарок своей состоятельной супруги он не может, поэтому лучше всего вложить их в какое-то дело, - подтвердил мою мысль Эрвин Саулис.
     - Кому принадлежала идея бизнеса?
     - Роджеру. Я не сразу согласился стать его партнером, не люблю перемен, во всяком случае, радикальных. Но мы договорились, что я не оставлю полностью адвокатскую практику, это меня убедило. Собственно ничего в моей жизни и не изменилось. Детективное агентство стало неким дополнительным подразделением моей адвокатской конторы. Техническую работу и, разумеется, психологическую, когда была такая необходимость, взял на себя Роджер, а я анализировал факты и разрабатывал стратегию расследований. Ну и у меня уже были клиенты.
     - При регистрации агентства вы с Роджером, очевидно, составили и внутренний договор, так? - продолжила я излагать свои соображения, чтобы сократить объяснения господина Саулиса, поскольку и мне и комиссару уже все было и так понятно. - По этому договору, в случае, если с одним из партнеров произойдет что-то фатальное, другой становится полным хозяином бизнеса, я не ошибаюсь?
     - Нет, именно это я и хотел вам объяснить, но, я надеюсь, что вы поняли и то, насколько мне доверял Роджер Барк, и насколько несущественно то, что я получил бы в результате его преждевременной смерти.
     - Мы вряд ли рассматривали бы всерьез вашу кандидатуру на роль убийцы, но за подробности я вас благодарю, они могут оказаться весьма полезными, - заявил комиссар, и он был прав, - насколько я понял, вы уже знаете о том, что случилось с Джессикой?
     - Мне позвонила Долорес, - объяснил Эрвин Саулис, - да и по утрам я привык слушать радио.
     - А сейчас мы бы хотели осмотреть ваш офис и особенно рабочий стол вашего партнера, его компьютер, вот ордер, - Эрик Катлер передал несколько смутившемуся адвокату документ.
     - Пожалуйста, здесь ничего не закрыто на ключ. Сюда должны подойти еще и эксперты?
     - Нет, это же не место происшествия, - слегка удивившись, возразил комиссар.
    
    
    
     * * *
    
     Детективное агентство Роджера Барка, так оно называлось по регистрационным документам, располагалось в одной, но достаточно просторной комнате на двенадцатом этаже Большого бизнес-центра в Северном Сент-Ривере. Здесь не было ничего такого, что бы могло отличить это помещение от любого другого в этом же здании.
     Два стандартных письменных стола, штук шесть кресел, два компьютера и один небольшой сейф. Еще книжная полка, на которой стояли несколько справочников. Что тут особо осматривать?
     Мы рассчитывали, что содержание файлов в компьютере Роджера поможет нам найти что-то такое, что могло бы дать хоть какое-то представление о том, чем детектив Барк занимался последний год, вдруг там все же были дела, результатом которых мог оказаться выстрел в сердце. Но эта надежда не оправдалась. Действительно, в основном, это была не слишком сложная работа по сбору информации, которая, несомненно, очень помогала адвокату Саулису и его клиентам. Ящики стола я просматривала уже, скорее, по инерции. И вдруг в нижнем, под кое-как сброшенными в него бумагами я наткнулась на конверт.
     - Посмотрите сюда, - окликнула я Эрика Катлера, который в это время проглядывал бумаги, хранящиеся в сейфе, - это же те самые фотографии, которые вырваны из альбома в доме Роджера и Джессики.
     - Ну, это еще нужно проверить, - осторожно заметил комиссар, - но очень похоже на то, что вы правы. - Взгляните, - обратился он к Эрвину, - что вы можете на это сказать?
     Снимков было десять, а не двенадцать, но это нам тогда не показалось важным. На всех мы увидели Джессику в компании с Эрвином Саулисом. Ничего криминального, или компрометирующего на этих фотографиях не было. Вот Эрвин и Джессика сидят за столиком уличного кафе, вот госпожа Барк за рулем своего автомобиля, а Эрвин на заднем сидении. Вот они идут по набережной, или сидят на скамейке в Национальном парке.
     Эрвин рассматривал снимки минут десять, мы его не торопили. Наконец, он заговорил.
     - Я не знаю, откуда этот странный фоторепортаж. Я мог бы, конечно, и пригласить жену своего партнера в кафе и попросить Джессику подвезти меня в ее машине, даже сопровождать ее на каком-нибудь светском мероприятии, но такого просто не было. Зачем кому-то нужно было делать эти фальшивки? У меня нет ответа на этот вопрос.
     - Если это действительно компьютерный монтаж, как я подозреваю, - попробовала я рассуждать, хотя никаких вразумительных предположений у меня еще не появилось, - то эксперты это легко установят, на вопрос «зачем?» пока ответить сложно, но есть еще один вопрос, ответ на который вы, видимо, можете найти, если подумаете - как эти фотографии попали сюда?
     - Я их вижу впервые, из чего могу заключить, что они пришли не по почте. Единственное предположение, не противоречащее здравому смыслу - их кто-то сюда принес и положил в ящик стола, и было это в мое отсутствие.
     - Такое возможно? - уточнил комиссар.
     - Да, вполне. Например, это могла сделать Долорес, когда приходила делать уборку.
     - Долорес Сальви? - на всякий случай спросила я, - та, что наводила порядок и в доме Барков?
     - Да, она и ко мне домой приходит убирать раз в неделю, очень добросовестная и приятная женщина. Я не думаю, что она имеет отношение к изготовлению этих фотографий, но она здесь тоже убирает, у нее есть ключ. Имеет смысл ее спросить.
     - Когда она убирала в вашем офисе в последний раз? – спросила я, прекрасно понимая, что фотографии не могли бы появиться здесь, пока не были извлечены из альбома в квартире Роджера и Джессики.
     - Вчера, а вообще она приходит через день.
     - С ней мы обязательно поговорим, - задумчиво произнес комиссар, - может, у вас есть еще какие-нибудь соображения?
     - Я подумаю, но помещение это арендованное, ничего серьезного в этом кабинете не хранилось, поэтому нам никогда и в голову не приходило особо следить за ключами. В наше отсутствие сюда мог прийти кто угодно, и заметить это мог бы кто-нибудь разве что случайно. Тут кругом мелкие конторы, народ снует туда сюда, вы же понимаете. Но, если некто принес сюда эти снимки, то это уже явно не случайность, вот за это и можно, пожалуй, зацепиться в наших рассуждениях.
     - Ну, ладно, - подвел итог Эрик Катлер, - вы подумайте и мы подумаем. Я с вами согласен, во всех непонятых пока нами событиях просматривается некая логика, а значит, стоит сосредоточиться на фактах, которые помогут нам эту логику понять. Похоже, кто-то хотел нас подтолкнуть к мысли, что между супругами Барк был конфликт, результатом которого стало самоубийство Джессики, а возможно, и ее покушение на жизнь мужа, покушение, кстати, могло оказаться и убийством.
     - Тогда эти фотографии служили бы источником подозрений, - продолжила я рассуждения комиссара, - даже, если мы сможем легко установить, что это монтаж, Роджер мог и поверить этим снимкам, или Джессика могла решить, что он поверит. Но тогда, почему мы их нашли именно здесь, а не в комнате у Джессики, например?
     - А это уже намек на участие в событиях еще одного заинтересованного лица, - ответил мне Эрвин, - легко вырисовывается такая версия: кто-то этими фальшивками шантажирует Джессику, а она, доведенная до отчаянья, стреляет в мужа и убивает себя.
     - Ну, и сюжетец, - проворчала я.
     - Да, я согласен, что такая мелодрама скорее сгодилась бы для сентиментального романа, - улыбнулся господин Саулис, - но в жизни бывает всякое, а мы имеем некоторые черты к портрету того, кто все это задумал и почти осуществил.
     - Возможно, не почти, - неожиданно заметил комиссар.
     - Но ведь убить Роджера не получилось, - подхватила я мысль коллеги.
     - А откуда мы знаем, какие цели преследовал тот, кто все это задумал? - возразил Эрик Катлер, - кроме того, Роджер Барк выглядит пока не так хорошо, чтобы совсем не беспокоится за его жизнь.
     - Доктор Чаерс говорит, что осложнения еще возможны, но жизни его пациента уже ничего не угрожает, - я укоризненно посмотрела на комиссара, - не притягивайте неприятности, их и так хватает.
     - Ну, что вы, - улыбнулся Катлер, - я просто рассуждаю.
     - Давайте будем рассуждать уже с фактами в руках, и еще, давайте оставим в покое господина Саулиса, - я улыбнулась Эрвину, - дадим ему подумать и, возможно, кое-что вспомнить, а сами встретимся с двумя женщинами, показания которых, могут нам принести те самые факты, которых так не хватает.
     - Ну, я понимаю, что вы имеете в виду Долорес Сальви, а еще-то о какой женщине вы говорите? - удивленно спросил комиссар.
     - Вы забыли про Изабель. Она могла что-то видеть, ведь пришла как раз в момент выстрела, насколько я понимаю.
     - Я с ней говорил, но она утверждает, что ничего не видела, что пришла уже тогда, когда господин Барк был ранен, то есть, после выстрела.
     - Что-то тут не так, комиссар, - возразила я, хотя не сразу смогла сообразить, что именно меня не устраивало в показаниях девушки.
    
     Долорес Сальви
    
     После недолгой дискуссии, мы решили позвонить Долорес и спросить ее, где бы она хотела с нами встретиться и поговорить. Госпожа Сальви, не раздумывая, пригласила нас к себе, причем даже не заикнулась о том, что желательно бы наш визит несколько отсрочить. Обычно так легко и охотно принимают у себя малознакомых или незнакомых людей женщины, у которых дома всегда идеальный порядок. Именно так и было в крохотной квартирке на четвертом этаже многоэтажного дома в Южном районе.
     Почему-то я думала, что увижу приземистую, с округлыми формами, темноволосую женщину лет сорока пяти.
     Но дверь нам открыла миниатюрная, даже хрупкая и очень привлекательная девушка. Она была смуглой, с роскошной гривой черных волос, спадающих на плечи. Но это и все, что соответствовало моим представлениям о женщине по имени Долорес. Конечно, в ее произношении присутствовал испанский акцент, но при этом речь была свободной и поражала какой-то особой певучестью, что ли.
     Мне она сразу понравилась. Если вас удивляет, что девушка довольствовалась работой уборщицы, то это я сейчас объясню, чтобы подобные мысли не отвлекали вас от важного разговора, который у нас с ней состоялся.
     Долорес Сальви прибыла в государство Сент-Ривер из страны, в которой совсем недавно произошел очередной переворот. Называть ни эту многострадальную страну, ни ее очередного диктатора я не хочу по понятным причинам. Да, она была эмигранткой, точнее, беженкой, ей нужно было освоить чужой язык, разобраться в новых условиях существования, да и профессию она еще не успела обрести. Ее нынешняя работа позволяла ей получать приемлемые деньги при этом иметь достаточно свободного времени, чтобы учиться.
     - Я понимаю, что у вас должны быть ко мне вопросы, и с удовольствием помогу всем, чем только смогу, - заявила девушка, едва мы переступили порог ее дома.
     - Вам ведь уже задавали какие-то вопросы во время предварительного следствия, в доме господина Барка? - спросила я, - как вы, кстати, там оказались именно в то время?
     - Я пришла убирать, был как раз мой день, - она смутилась.
     - Вы хорошо представляете себе этот дом, и то, что в нем было, я имею в виду вещи? - задал свой вопрос комиссар, а я не сразу поняла, зачем он об этом спросил.
     - Представляю, конечно. Ну, а вещи? О каких вещах вы говорите?
     - Вы помните, где обычно лежал большой фотоальбом в красном бархатном переплете?
     - Никаких фотоальбомов я никогда там не видела.
     - Но вы не могли не видеть этот альбом хотя бы тогда, когда там уже работала полиция, ведь его обнаружили во время обыска, а у вас брали отпечатки пальцев, чтобы сравнить их с теми, что были обнаружены на его страницах, - высказал свое удивление Эрик Катлер.
     - Тогда я действительно видела в руках у полицейского большой красный фотоальбом, но я не знала, что его нашли в доме. Впрочем, он мог храниться в ящиках с личными вещами Джессики. В них я никогда даже не заглядывала, они всегда были закрыты на ключ. Мне это понятно. Я тоже не хотела бы, чтобы кто-то рылся в моем белье, - легкий румянец вдруг появился на щеках Долорес.
     - Понятно, - пробормотал комиссар и посмотрел на меня, давая понять, что сейчас лучше поработать со свидетельницей именно мне.
     - А вот этот конверт, - я показала нашей собеседнице конверт с фотографиями, обнаруженный нами в офисе агентства Барка, - вам знаком?
     - Да, вот с ним действительно странная история, - оживилась девушка.
     - И что за история? - тут же опять вступил в разговор комиссар Катлер.
     - Понимаете, это было вчера, я убираю в офисе у Эрвина через день, так вот вчера я пришла, как обычно, около семи часов вечера. Этот конверт я заметила не сразу, а когда закрыла окно и начала вытирать пыль.
     - Окно было открыто? - удивилась я.
     - Да, верхняя рама, но это бывает часто, все же двенадцатый этаж. Я закрываю, чтобы на влажную поверхность не налетала сразу пыль, - объяснила Долорес.
     - И где же был этот конверт, - нетерпеливо прервал ее комиссар.
     - Он лежал на компьютере господина Барка. Если бы такое было возможно, я бы предположила, что этот конверт влетел в открытое окно.
     - Да, чудеса накапливаются, - прокомментировала я только что услышанное.
     - Ну, чудесами нас уже не удивишь, - добавил Эрик Катлер.
     - Извините, я приготовлю кофе? - вдруг засуетилась девушка.
     - Нет, - отказалась я за себя и за своего спутника, - мы уже уходим. Спасибо, Долорес.
     Я поняла, что просто уже не в состоянии буду переварить новую информацию, не составив из уже известных фактов хоть какое-то подобие версии происходивших событий.
     Спасибо комиссару, что он не стал со мной спорить, и скоро мы уже ехали в управление.
     - Может, заедем куда-нибудь пообедаем, - вдруг предложил Эрик Катлер.
     - Я есть не хочу, - ответила я совершенно искренне, - но могу составить вам компанию, не напрягая ни желудок, ни кошелек.
     - Я угощаю, - улыбнулся комиссар, прекрасно понимая, что насчет кошелька я просто пошутила.
     - Тогда я подумаю о наличии у меня аппетита, - продолжила я наш нехитрый шуточный диалог.
     - Предлагаю ресторанчик на улице Валье.
     - Принимается.
     На это двусторонне одобренное мероприятие у нас ушел почти час. Но я считаю, что время мы потратили не зря. Мы не только пообедали, что хотя бы изредка все же стоит делать, но и отдохнули от загадок и недоумений, что позволило нам восстановить нашу способность не только логично мыслить, но и видеть ситуацию с разных сторон, не полагаясь на первое впечатление, очень часто не свободное от стереотипов и поверхностных суждений.
    
     Слишком много фактов
    
     - Вот теперь, - почти торжественно начал наш разговор комиссар, когда мы заняли свои привычные места в его кабинете, - давайте попробуем сделать инвентаризацию собранных нами фактов, как по делу о покушении на Роджера Барка, так и по делу об убийстве его жены. Кстати, я не исключаю пока вероятность самоубийства, но в силу того, что эта вероятность мне кажется небольшой, будем исходить из более похожего на правду предположения.
     - Давайте, - согласилась я, тем более, что фактов мы собрали даже слишком много.
     - Воспользуемся, так сказать, историческим методом. Вспомним, с чего все началось.
     - Началось, если располагать события во времени в том порядке, в котором мы о них узнавали, с того, что Роджер Барк обратился ко мне за помощью, точнее будет сказать, за консультацией.
     - Вот тут и возникает первое сомнение, можно ли считать то, что он вам сообщил, фактами?
     - Фактом, который, по крайней мере, не трудно проверить, можно считать неожиданно появившиеся у Роджера Барка проблемы со здоровьем, это раз. Ремонт машины Роджера в то время, когда у него была назначена встреча с клиентом, это два. Можно поговорить с семейным врачом Барков и выяснить, что на самом деле говорил доктор о происхождении сердечных недомоганий у пациента, если он, конечно, вспомнит этот разговор.
     - Согласен, это действительно факты. Их нужно проверить, но они реальны. Однако, есть еще страхи и волнения вашего клиента, что вы сейчас думаете об этом?
     - Я думаю, что эти страхи появились у моего клиента неспроста, слишком уж они оказались привязанными к последующим событиям. Но точнее пока не могу выразиться. Я совершила серьезную ошибку, не попытавшись разобраться с этим сразу.
     - Кто мог знать? - вздохнул комиссар, - да и как бы вы разобрались?
     - Мне нужно было более подробно расспросить его обо всем, возможно, по каким-то деталям я могла бы догадаться, откуда исходила эта тревога.
     - Возможно, но не факт. К тому же, сейчас нам эти ваши угрызения совести пользы не принесут. Давайте исходить из того, что уже случилось.
     - Ну, о мотивах мы все равно должны думать, иначе все эти факты окажутся бесполезными, - напомнила я комиссару.
     - К мотивам мы еще вернемся, - ответил он, - а сейчас продолжим разбирать и сортировать информацию. Попробуем детально разобрать все, что нам известно о покушении на Роджера Барка, которое только чудом не стало убийством.
     - Не возражаю. Давайте, я постараюсь описать события, а вы, опираясь на заключения экспертов и показания свидетелей, дополните и уточните картину происшествия.
     - Приступайте.
     - Выстрел прозвучал в момент, когда Роджер выходил из кафе на улицу Планка, кстати, он успел переступить порог?
     - Нет, только открыл дверь, обе его ноги оказались внутри помещения, а поскольку стреляли в спину, вы понимаете…
     - Стреляли действительно из дворика, примыкающего к кафе?
     - Да, баллистики это подтвердили.
     - Оружие, насколько я понимаю, было не слишком серьезным, что тоже сыграло свою роль в развитии событий.
     - Это был риджер, пистолет, который производится в Сент-Ривере и считается дамским оружием. Он маленький, достаточно легкий, но убить из него можно, особенно с такого расстояния, с какого был произведен выстрел в нашем случае. Но специалист считает, что, если бы хотели убить, стреляли бы в голову. Пуля у этого оружия все же…
     - Вы думаете, что его не хотели убить?
     - Или стрелявший был абсолютно неопытным убийцей.
     - Теперь перейдем к показаниям свидетелей. В это время на улице, особенно, на улице Планка, довольно людно, день будний. Неужели никто не увидел ничего такого, что могло бы хоть какие-то мелочи добавить к нашему представлению о происшествии?
     - Выстрел слышали многие, во всяком случае, многие об этом говорили. Но в остальном - ничего не добавляется, больше свидетельств о кричащей девушке.
     - Вам не кажется, что это очень странно? - спросила я комиссара и задумалась.
     - Что именно вам кажется странным? - сбил меня с мысли, которая, наконец, начала оформляться, комиссар.
     - Изабель вела себя странно, вот что!
     - Мне так не кажется.
     - Вы только представьте себе, если Изабель подошла к двери кафе уже после выстрела, то ей должно было понадобиться хотя бы несколько секунд, чтобы понять, что произошло, а дальше, мне кажется, она могла бы упасть в обморок, разрыдаться, но не вопеть как сигнальная сирена»! Другое дело, если все произошло на ее глазах, - торжественно закончила я свой короткий монолог, объяснив не столько Эрику Катлеру, сколько самой себе, что именно меня не устраивало и этом эпизоде, вернее, в том, как он был описан свидетелями.
     - Ну, это все теории, - возразил мне комиссар, - на практике это зависит от характера девушки, от того, как она способна реагировать на стрессы.
     - А что если мы попросим поговорить с ней профессионального психолога?
     - Санкцию на подобный допрос я вряд ли смогу получить.
     - Не нужно никаких санкций, попробую поговорить с Камилой Фортье.
     - Хорошая идея, но она полностью в вашем веденье, хорошо?
     - Разумеется. Сегодня позвоню Камиле, а там будет видно. Теперь давайте перейдем к деталям самого происшествия. Стреляли, как мы уже выяснили точно из дворика, но как преступник в этот дворик попал?
     - Туда можно попасть с улицы Ремарка через калитку, или просто перемахнув через кустарник. Ну и есть выход из кухни.
     - В кухне в это время была Фелиция, так что остается улица Ремарка. Улица, кстати неширокая и не слишком людная, напротив жилой дом, его жильцов опрашивали?
     - Да, никто не видел, ничего подозрительного.
     - Опросы протоколировались?
     - Ну, разумеется, все записывалось на диктофон, а потом дублировалось на диске и на бумаге, как положено.
     - Хорошо, я хотела бы просмотреть эти материалы, но, понятно, не сейчас. Давайте теперь перейдем к тому, что случилось с Джессикой.
     - Смерть наступила от передозировки снотворного, - начал комиссар сразу с главных деталей, - но это снотворное, могло быть принято Джессикой самостоятельно, и тогда это самоубийство, или ей могли подмешать его в коньяк, и тогда речь идет об убийстве.
     - Верно, - согласилась я с тем, что, собственно и требовало обсуждения, - однако если судить по упаковкам, найденным рядом с покойной госпожой Барк, доза арфенала, принятая ею в таблетках, не была смертельной.
     - Как не была смертельной и концентрация этого вещества в коньяке, - продолжил мою мысль комиссар.
     - Мне приходят в голову два возможных варианта развития событий, - продолжила я свои рассуждения, - Джессика могла действительно принять такое решение, развести таблетки в коньяке и выпить его, затем, почему-то решила, что этого количества мало и проглотила еще несколько. Единственное, что удивляет в этой ситуации - это отсутствие бутылки и бокала.
     - Ну, коньяк мог быть последним, бутылку могла швырнуть в окно, а там ее кто-то зачем-то подобрал, мало ли случается непонятных и нелепых ситуаций, - заметил Эрик Катлер.
     - Да, могло быть и так, вы правы, но остается альбом, зачем Джессике нужно было вытаскивать из него какие-то фотографии? И еще одна мелочь, почему гостиная, а не спальня?
     - Ну, это вправду мелочь.
     - Конечно, я понимаю, что это психология. Но, мне кажется, время и место для такого ухода из жизни выбраны, по крайней мере, странно. И совершенно уж непонятным остается мотив. Зачем Джессике накладывать на себя руки?
     - Но мы не так уж хорошо знаем обстоятельства жизни госпожи Барк, мы ничего не знаем, например, о состоянии ее здоровья на момент… - комиссар не сразу сообразил, как определить то, что случилось, - на момент ее преждевременной смерти.
     - Кстати, вот это действительно нужно проверить, а заодно и разобраться, откуда у нее был арфенал. Да, Эрвин сказал, что она не могла стать матерью. Впрочем, сомнительно, что это могло толкнуть ее на самоубийство.
     - Мы уже собирались поговорить с их врачом, впрочем, нужно проверить, наблюдал ли их один и тот же врач. Вернемся к мотиву. Вам не кажется, что нервная женщина могла выстрелить в мужа, например, подозревая его в измене, или даже, уличив его в ней, а затем наложить на себя руки? Не забывайте, какое было оружие.
     - Для импульсивного шага, все было слишком хорошо просчитано, но даже, если все это и совпадение, то самоубийство должно бы происходить в том же духе. Зачем морочиться с таблетками, когда у тебя в руках риджер?
     - Это вопрос, который стоило бы задать психологу, но и я бы в таком жутком случае предпочел яд.
     - Может, вы и правы, но все равно в ревность мне не очень верится, не вообще, а по отношению к этой конкретной семье. Я бы подумала о более приземленных мотивах. Надо бы посмотреть завещание Барка и собрать сведения о его ближайших родственниках. Или полиция уже этим занимается? Да и что там у него на банковском счету неплохо бы посмотреть.
     - Для того, чтобы получить эту информацию, нам нужно согласие господина Барка, он ведь потерпевший, а не подозреваемый. Вот будет себя чувствовать получше, тогда и спросим у него.
     - Тогда это лучше сделать мне, - усмехнулась я.
     - Я тоже так считаю, - серьезно поддержал мою инициативу комиссар.
     - Давайте сделаем так: я сейчас поговорю по телефону с госпожой Фортье и договорюсь о встрече с ней. Возможно, мы тогда вернемся и к беседе с Изабель. Что касается других направлений расследования, нам нужно будет подождать заключения экспертов и улучшения состояния господина Барка. А это уже отодвигает наши действия, по крайней мере, до завтра.
     - Значит, вы уходите?
     - Ну, да, мне все равно нужно заглянуть к себе в контору.
     - Хорошо, у меня пока тоже есть, чем заняться, сообщите мне, если будет что-то интересное, важное.
     - Обязательно, а вы, если не трудно, позвоните мне, когда эксперты разберутся с фотографиями.
     - Не трудно, конечно, позвоню.
    
    
     История повторяется
    
     - Почему вы мне хотя бы не позвонили? - встретил меня мой секретарь неожиданным упреком.
     - То, есть? - невнятно выразила я свое удивление.
     - В газетах пишут, что началась охота на частных детективов, я волнуюсь.
     - О, Боже! - воскликнула я, - ранен один единственный детектив, в прошлом году, между прочим, было убито два секретаря, и одна секретарша была похищена, но никто не кричал об охоте на секретарей.
     - Но покушение было не только на вашего клиента! - торжествующе заявил Ари.
     - Вот как? И кого же еще пытались убить, или даже убили? - не могла я скрыть своего удивления. Ведь только полчаса назад простилась с комиссаром..
     Ари не успел мне ответить, зазвонил телефон. Я могла и не смотреть на дисплей, я уже знала, что это Эрик Катлер. В глубине души я всегда верю своему секретарю.
     - Вынужден побеспокоить вас, коллега, как только мы с вами расстались мне позвонили из Мэрвика. Там едва не погиб еще один молодой человек. Он сейчас без сознания, врачи не дают никаких гарантий, но есть надежда, что тут тоже все обернется покушением. Следствие возглавил комиссар Эли Форст, вы ведь с ним, кажется, знакомы?
     - Да, - подтвердила я, - но раньше он возглавлял комиссариат Эрджина. Хотя, Мэрвик его родной город. А почему позвонили вам? Ведь они же не сообщают о каждом происшествии, которое у них происходит?
     - Хороший вопрос, - вздохнул комиссар, - дело в том, что очень много общего между тем делом, которое сейчас расследуем мы и тем, которое теперь расследуют в Мэрвике. Там, кстати, собрали уже довольно много информации, вот она у меня на экране.
     - Пока я только узнала, что покушались опять на детектива, - захотелось мне блеснуть своей осведомленностью.
     - Нет, - возразил Эрик Катлер, - это как раз оказалось ошибкой, хотя и попало в утренние новости, которые мы с вами пропустили. Но выстрел был сделан тоже из риджера и потерпевший был ранен, когда выходил из кафе. Убийца в этот раз стрелял из двери, которую использовали только рано утром, когда привозили продукты. Дверь должна была быть в это время уже закрыта. Но самый большой сюрприз состоит в том, что Джо Коллинз, которого подстрелили в Мэрвике - кузен Роджера Барка. Правда, отношения между ними были не слишком родственные, жили в разных городах, встречались редко, вроде только в детстве. В общем, у каждого была своя жизнь.
     - Любопытно, вы думаете, что эти два преступления связаны между собой?
     - Я пока ничего не думаю, я жду заключения экспертов. Если выяснится, что стрелял один и тот же риджер, то логично будет предположить, что его держала одна и та же рука.
     - Действительно, логично. Только вряд ли это упростит решение нашей головоломки. Если кузенов ничего по жизни не связывало, то кому понадобилось их убивать, обоих, одним и тем же способом. Надо бы поговорить с кем-то из этой семьи.
     - Говорить почти не с кем. Мать Роджера живет со своим вторым мужем в Бельгии. Вряд ли она что-то знает о жизни и проблемах своего сына, кроме того, что он сам пожелал ей сообщить. Отец его давно умер. У Джо мать живет в Сент-Ривере, мы с ней, конечно, побеседуем, но на какие-то важные откровения я не рассчитываю. В Мэрвике Джо жил с дедом, который тяжело болен, сейчас ему даже не сообщают о несчастье с внуком. А его доктор утверждает… В общем, неизвестно, успеет ли он о чем-нибудь узнать. Жизнь его измеряется уже днями.
     - Я думаю, что сейчас самое важное для нас - это понять мотив. Кому и зачем нужно было убивать и Роджера и Джо?
     - Интересно, что если бы был убит только Джо Коллинз, то главным подозреваемым мог бы стать Роджер.
     - Почему?
     - У него есть существенный мотив. Он - наследник-дублер по завещанию его деда.
     - Вы хотите сказать, что дед все завещал Джо, и только в случае его смерти наследником становился Роджер?
     - Именно так.
     - А Роджер об этом знал?
     - Этот вопрос нужно задать ему, впрочем, у него железное алиби.
     - Вы поедете в Мэрвик?
     - Нет. А зачем? Комиссар Форст не хуже меня способен провести расследование, правда, у него нет такого партнера как вы, но мы с ним будем постоянно на связи.
     - Хорошо, тогда держите и меня в курсе, комиссар. Все равно я пока ничего еще не придумала, да и информация, судя по всему, будет пополняться.
     - Я тоже так думаю, так что, планы можно не менять, возможно, Камила Фортье действительно даст дельный совет, или эксперты подкинут что-то важное. Хотя, похоже, вы правы, что фактов в этом деле слишком уж много.
    
     Разговор с Камилой Фортье
    
     С Камилой мы симпатизировали друг другу с первой нашей встречи, но подружились не сразу, да и дружба наша представляла собой лишь редкие телефонные разговоры и еще более редкие встречи в маленьких кафе, к которым мы обе питаем слабость. Историю нашего знакомства я уже рассказывала, и мои постоянные читатели наверняка помнят ее. Напомню только, что господин Фортье, а не его жена, был моим клиентом в одном, скорее, забавном, чем криминальном деле.
     - Рада тебя слышать, - ответила Камила на мое приветствие.
     -Ты очень загружена работой? - на всякий случай поинтересовалась я.
     - Как обычно, но всегда готова отодвинуть дела на пару часов и поговорить с приятным человеком где-нибудь в уютном местечке за чашечкой кофе. Так как? Ты ведь не просто так позвонила?
     - Конечно. Давай встретимся в кафе «Вечернее меню», знаешь, где это?
     - Представляю. Это ведь недалеко от твоей конторы, так?
     - Да, там подают очень вкусный десерт.
     - Вот и замечательно, через час, хорошо?
     - Договорились.
    
     * * *
    
     Время для встречи мы выбрали очень удачное. Кафе было полупустым, мы заняли столик подальше от входа, здесь можно было спокойно поговорить. Заказали кофе и фруктовый десерт.
     - Мне очень приятно с тобой встретиться, но я не святая, - с улыбкой начала разговор Камила, - любопытство заставляет меня проявлять нетерпение, я жду, что ты мне расскажешь что-то необычное.
     - Пожалуй, я готова тебя действительно удивить, - я постаралась смягчить серьезность своего тона ответной улыбкой, - но не столько рассказом о событиях, которые уже неплохо описаны и журналистами, сколько своей нестандартной просьбой о помощи.
     - Я с удовольствием тебе помогу, но даже не представляю, как я смогу это сделать, я уже заинтригована.
     Мне пришлось все же рассказать о трагических событиях в семье моего клиента гораздо подробнее, чем я предполагала, поскольку Камила задавала вопросы по ходу моего повествования. Об этих событиях она, конечно, слышала, но, что называется краем уха. Разумеется, о том, что произошло в кафе «Фиалка», я рассказывала детально, особенно эпизод с Изабель. Наконец я изложила и свои сомнения:
     - Понимаешь, мне кажется, что она что-то видела, или кого-то, но не хочет об этом говорить. Не знаю, не могу пока объяснить, почему.
     - Если ты права, и все произошло именно на ее глазах, а в этом случае она действительно должна была зацепить взглядом и убийцу, хотя бы мельком, то, находясь в состоянии сильнейшего потрясения, она могла запомнить только ту часть картинки, в которой был зафиксирован результат. То есть, лежащий на пороге человек. Она совершенно искренне может полагать, что ничего больше не видела, и ты зря ее подозреваешь в сознательном обмане.
     - И что же, ничего нельзя сделать, чтобы извлечь из памяти Изабель облик того, кто стрелял в Роджера?
     - Можно попробовать гипноз, но только, если она согласится, кроме того, я должна буду ее обследовать, чтобы решить, не навредит ли ей самой, ее психическому здоровью подобный эксперимент, - Камила вдруг задумалась, затем объяснила свое замешательство, - но ведь суд все равно не признает показания, полученные таким образом, стоит ли тогда это затевать?
     - Ты права, что для суда это не будет уликой, но, зная, как выглядит преступник, мы сможем быстрее его найти. Ведь это убийца, да и не грозит ли опасность самой Изабель, ведь стрелявший тоже может понимать, что она его видела?
     - Последний твой аргумент самый веский. Я не возражаю, давай попробуем поговорить с этой девушкой.
     - Тогда предлагаю, если это не нарушит твои планы, прямо сейчас отправиться в кафе «Фиалка».
     - Поехали, я на машине. Насколько я помню, до улицы Планка отсюда совсем недалеко.
    
     Где Изабель?
    
     Я сразу заметила, что у хозяйки кафе другая помощница и внутренне напряглась, еще совершенно не представляя, как будут разворачиваться события.
     - Изабель? - удивилась Фелиция, - но я считала, что она уладила свои дела с полицией, прежде, чем попросить у меня отпуск.
     - Честно говоря, я не спрашивала об этом комиссара, но он знал о моих планах, - объяснила я своим собеседницам, впрочем, я понимала, что комиссар тут мог быть и ни при чем. По закону мы не имели права задерживать свидетельницу, если она ответила на все заданные ей вопросы и не являлась подозреваемой.
     - А когда она попросила отпуск? - задала я естественный в этих обстоятельствах вопрос.
     - Вчера, - явно растерялась Фелиция, - не нужно было ее отпускать? Но она действительно так плохо выглядела после всех этих волнений. Да и ее отношения с Роджером…
     - Какие отношения? - удивилась я. Вы не слова не говорили об этом, когда мы с вами разговаривали в больнице.
     - Вы меня об этом и не спрашивали, да и отношения эти, скорее были односторонними. Не уверена даже, что Роджер заметил. Но передо мной она почти не таилась. Вы же не подозреваете ее? Не думаете, что Изабель могла выстрелить в человека, которым восхищалась, да и зачем?
     Это был именно тот вопрос, который я постоянно задавала себе. Кому нужна была смерть этих людей? Если бы я тогда знала ответ на него, все остальное показалось бы мне очевидным. Но бессмысленность этих преступлений делала любые рассуждения абсурдными.
     Если бы хоть один из этих троих был сейчас жив и здоров, то его, или ее, можно было бы подозревать, вокруг выстраивалась бы более, или менее разумная версия и с мотивами, и с возможностями. Но ни у кого из них в нынешних обстоятельствах совершить не то, что все три, но и даже хотя бы два из этих убийств не было возможности, никакой.
     Правда, я понимала, что не исключено и случайное совпадение событий, жизнь порой и не такие сюрпризы выдает. Но в это все равно не верилось.
     Все эти мысли пролетели в моей голове вихрем.
     - А она не сказала, куда отправится отдыхать? - спросила я, не слишком надеясь на ответ.
     - Она собиралась во Францию, у нее там родственники, - тем не менее, ответила госпожа Куорни.
     - Франция - немаленькая страна, - заметила молчавшая до этого момента Камила.
     - Да, - согласилась я, - а где Изабель жила в Сент-Ривере? - наконец, спросила я о том, о чем следовало спросить сразу.
     - Она жила в пансионе «Лилия», - ответила Фелиция.
    
     * * *
    
     - Мне неудобно занимать твое время, - заговорила я, когда мы сели в машину.
     - Мое время принадлежит мне, - усмехнулась Камила, - меня зацепила эта история. Так что, едем в «Лилию»!
     - Ты знаешь, где это?
     - Совершенно случайно, меня однажды уже приглашали туда для консультации, если тебе будет любопытно, я как-нибудь расскажу. А пока, поехали, попробуем что-нибудь узнать о твоей Изабель.
     - Не уверена, что там нам действительно помогут найти Изабель, но все равно использовать этот шанс нужно.
    
     * * *
    
     Пансион «Лилия» оказался старым, но не ветхим двухэтажным домиком, там жили, в основном, юные провинциалки и недавно прибывшие в страну эмигрантки.
     Хозяйка, Лили Саванта, улыбчивая толстушка лет пятидесяти, казалось, была рада возможности поболтать с нами.
     - Изабель? Да она живет здесь, только вчера она уехала погостить к родственникам во Францию, так она сказала. Но я случайно увидела ее билет на самолет. Это не мое дело, но зачем же вам тратить время на поиски девушки там, где ее нет?! Ведь я вижу, что вы люди занятые. А вас, госпожа Фортье, я помню, не сомневайтесь. Я всегда помню добрых людей.
     Все это Лили выложила в считанные секунды и на одном дыхании, но главную информацию я все же ухватила.
     - Так куда она на самом деле полетела? - вставила я свой вопрос в неожиданно возникшую паузу, - Вы нам скажете?
     - Конечно, - решительно заявила госпожа Саванта, - меня ведь никто не просил держать это в тайне. Я зашла к ней в комнату, чтобы угостить ее вместо ужина только что испеченными пирожками, я ей и в дорогу кое-что собрала. Так вот на столе лежал ее паспорт, а из него торчал билет, я совершенно случайно увидела название города - Толедо. Я не настолько глупа, чтобы не понять такую простую вещь. Из Сент-Ривера до Парижа можно, конечно, лететь и через Испанию, но не через Толедо! Так что, если малышка вам нужна по делу, а я в этом не сомневаюсь, искать ее нужно в Толедо, или в его окрестностях. Тем более, что в документах Изабель написано, что родилась она именно там.
    
     * * *
    
     - И что ты теперь будешь делать, - спросила меня Камила, когда мы, наконец, расстались с гостеприимной хозяйкой пансиона.
     Нам не хотелось обижать Лили, и мы согласились выпить чаю в ее симпатичной гостиной, но чаепитие превратилось в грандиозное пиршество, после которого я себя чувствовала так словно неделю не вылазила из-за стола. Однако, все было невероятно вкусно: пирожки с ягодами, лимонное печенье, которое таяло во рту, желе из бананов и клубники… Нет, все же иногда мою работу вполне можно считать опасной для здоровья.
     - Посоветуюсь с комиссаром, - ответила я, - извини, что так вышло.
     - Что ты все извиняешься? Я получила море удовольствия. Надеюсь, ты будешь держать меня в курсе? И, если эту Изабель все же удастся вернуть в доступное место, я с удовольствием с ней побеседую. Кстати, ты могла и не предупреждать ни о чем Лили. Она только кажется такой простушкой. Уверяю тебя, она очень хорошо разбирается в людях и знает, кому и что можно и нужно говорить. Подбросить тебя в управление?
     - Да, только позвоню комиссару.
    
     Одной загадкой меньше
    
     Когда Эрик Катлер забывает сказать свое привычное приветствие, это может означать лишь одно - у него есть, чем меня удивить.
     - Том Роуз, - начал говорить комиссар, едва я переступила порог его кабинета, -помните, такой долговязый химик из фотолаборатории?
     - Не помню, но это ведь не главное?
     - Разумеется, так он мне только что звонил по поводу конверта и фотографий!
     - И что он сказал?
     - Фотографии оказались фальшивками, но они не были в том альбоме! Мало того, ни на одном снимке не было ни одного лишнего отпечатка, такое впечатление, что их тщательно вытерли перед тем как положить в конверт.
     - А на конверте?
     - На конверте отпечатки были, но похоже, только одного человека, кроме, отпечатков пальчиков Долорес и наших с вами. Это все очень странно.
     - Ничего странного я тут не вижу, - спокойно возразила я, - понятно, что конверт подкинули, а все остальное вытекает из этого, теперь уже факта. И то, что подкинувший его человек не хотел оставлять следы, тоже понятно. Наверняка пальцы, которые там обнаружены, принадлежат так называемому курьеру. Остается в этой истории только один непонятный момент.
     - Неужели? - весело воскликнул комиссар, и что же это за момент?
     - Как конверт с фотографиями попал туда, где его нашла Долорес, - спокойно закончила я свои рассуждения.
     - И у вас есть какие-нибудь предположения на этот счет.
     - У меня есть чувство, что нам нужно еще раз осмотреть офис Роджера и Эрвина.
     - Ну, не знаю, - с сомнением произнес комиссар, - что там можно еще увидеть?
     - Я хочу посмотреть окно! - решительно заявила я.
     Идеи у меня в этот момент еще не было, но фраза, сказанная девушкой, нашедшей этот загадочный конверт, всплыла в памяти с удивительной точностью.
     - Надеюсь, вы помните, что там двенадцатый этаж? - заметил Эрик Катлер.
     - Помню, - коротко ответила я и тут же продолжила свою мысль вопросом, - Так это возможно? В смысле еще раз побывать в этом кабинете?
     - Сейчас позвоню Эрвину Саулису. Похоже, у вас зреет озарение, - усмехнулся комиссар и начал набирать номер.
     - Разве что зреет, - вздохнула я.
    
     * * *
    
     С Эрвином Саулисом мы встретились в его офисе уже довольно поздно вечером. Он был занят и не мог освободиться раньше. На улице уже было темно, в здании светилось всего несколько окон, одно на двенадцатом этаже. Мы поднялись на лифте и шли по сумрачному слабоосвещенному сигнальными лампочками коридору.
     - А ведь здесь есть камеры слежения, - задумчиво произнес комиссар, - и если кто-то входил в кабинет детективов, его могла зафиксировать какая-нибудь из этих камер.
     - Могла, - согласилась я, - но не думаю, что этот кто-то входил туда.
     - Но как-то фотографии попали внутрь!
     - Думаю, что мы вскоре разгадаем эту загадку, - ответила я, когда мы уже входили кабинет, где нас ждал Эрвин Саулис.
     - О какой загадке вы говорите, - спросил он, пожимая руку комиссару.
     - Скажите, этому зданию, наверное, лет десять? - вместо ответа спросила я.
     - Думаю, что больше, - ответил Эрвин, - а это имеет значение?
     - В тот день, когда Долорес нашла на компьютере Роджера конверт с фотографиями, или, возможно, в предшествующий день окна в здании случайно не мыли?
     - Не знаю, - Эрвин удивился, и комиссар тоже в этот момент меня еще не понял, - но это не сложно выяснить.
     - Выясните, пожалуйста, и если этот факт имел место, неплохо бы узнать кто именно мыл ваше окно. Я думаю, что этот человек сможет нам кое-что объяснить.
     - Постойте, - комиссар посмотрел сначала на Эрвина, а потом опять на меня, - вы думаете, что человек, который моет окна, имеет отношение…
     - Нет, - прервала я его рассуждения, поскольку, это был явно взгляд не стой стороны, - я подумала вот о чем, все эти события тщательно спланированы, и время преступлений выбрано не случайно, но не обязательно существовала привязка к какому-то конкретному дню, скорей речь шла о неком периоде. Это я к тому, что, задумавшись, как доставить фотографии в офис, преступник мог вполне подумать о мойщике окон. Представьте себе, что вы этот мойщик. Наверняка вы видели их машины со специальным подъемником, в виде крохотного балкончика, на котором они стоят, выполняя свою работу. И вот, подходит к вам человек только что у вас на глазах вышедший из этого здания, вдруг останавливается и делает жест, который свидетельствует о том, что он что-то забыл. Затем смотрит на дверь, из которой он вышел, поднимает взгляд вверх на окно, после чего смотрит на часы. Неожиданно он видит вас и в его глазах появляется блеск, говорящий о том, что он нашел решение своей проблемы. Он подходит и просит вас, когда вы будете на уровне двенадцатого этажа забросить в окно этот конверт, он забыл его оставить партнеру, а возвращаться и открывать опять свой офис, у него просто уже нет времени, поскольку он опаздывает на важную деловую встречу. Разве вы откажетесь помочь человеку?
     - Ну, я бы не отказался, - проговорил Эрвин, - у вас классное воображение. Не уверен, что вы угадали, но почему не проверить? Завтра переговорю с фирмой которая здесь постоянно моет окна. Если будет что-то интересное, то есть, ваше предположение хоть как-то подтвердится, я вам позвоню.
     - Договорились, - комиссар промолчал, поэтому я добавила, - можете сразу позвонить в управление, все равно нужны будут какие-то полномочия, чтобы получить показания свидетеля.
     - А почему вы отметили в разговоре с Саулисом возраст бизнес-центра? - спросил меня Эрик Катлер, когда мы шли опять по пустынным коридорам здания.
     - В новых зданиях уже окна так не моют, они снабжены автоматическими устройствами, разве вы этого не знаете?
     - Просто я об этом не подумал, - вздохнул комиссар, - вас подбросить домой? - спросил он меня уже в машине.
     - Нет, - возразила я, - если вы помните, где живет Дэвид, то мне нужно именно туда.
     - Хорошее решение, вы позвоните ему?
     - Зачем? Мы еще днем обо всем договорились, он, кстати, собрал для меня кое-какой материал о Джессике Барк.
     - Ну, я надеюсь, что это не единственная причина вашей встречи..
     - Вы, комиссар, все же неисправимый романтик, - я не могла сдержать улыбку, - но вы абсолютно правы.
    
     * * *
    
     - Почему ты не отвечаешь по мобильному?! - набросился на меня с упреками Дэвид, едва открыв мне дверь.
     - Сейчас посмотрю, - я полезла в сумочку за аппаратом, - он у меня выключился.
     - Нужно хоть изредка заряжать батарею, - уже спокойнее произнес мой друг, - я волновался, ты бы хоть на часы посмотрела.
     - Послушай, я ужасно устала, давай сначала поговорим о чем-нибудь нейтральном.
     - Вот-вот, об убийстве в Мэрвике, например.
     - Надеюсь, это останется покушением, хотя состояние молодого человека, как говорят врачи, крайне тяжелое.
     - Любопытная ситуация, тебе не кажется?
     - Мне не кажется, я уже сто раз это сама повторяла. Но, не смотря на то, что фактов становится все больше, ничего не проясняется. Тебе удалось что-нибудь найти?
     - Давай сначала поужинаем, - предложил Дэвид.
     - Только не это, - решительно запротестовала я, - весь день попадала на всякие внеплановые трапезы. Впрочем, ты можешь поесть, а я пока расскажу тебе все новости.
     - Хорошо, пошли тогда на кухню.
     Я рассказала обо всем, что мне удалось выяснить за этот долгий день, а так же о своих удачах и возможных заблуждениях.
     - Есть потенциал, - внимательно выслушав мои рассуждения, заявил мой друг, - но и с мойщиком стекол и с этой помощницей Фелиции, ничего пока, как я тебя понял, толком неизвестно. Изабель могла действительно прийти уже после выстрела, а кричать лишь потому, что по уши влюблена в этого красавчика. А мойщик стекол может заявить, что никакого конверта не видел и никто его ни о чем не просил. Ведь так?
     - Так, конечно, - согласилась я, - но проверить все это не мешает. Пока мы набрали кучу всяких сведений, но до сих пор ничего не понимаем. Почему? Как? Кто? Вопросы повисли, и найти ответы не удается.
     - Боюсь, что добытая мною информация тоже не поможет разобраться во всех этих тайнах и загадках, - вдруг заявил Дэвид.
     - Сначала я бы хотела эту информацию получить, - ответила я, - а там будет видно. Выкладывай, я тебя внимательно слушаю.
     - Хорошо, слушай, но все это я еще и собрал тебе на диск, если что-то сейчас упущу, ты сможешь сама это обнаружить.
     - Не тяни, рассказывай, что у тебя за привычка, все говорить с предисловиями!
     - Это не предисловия, я объясняю.
     -… - мой взгляд уже не нуждался в словах.
     - Нед Прусс, если судить по тем материалам, которые я нашел о нем в прессе, был очень удачливым бизнесменом, кроме того, человеком легким и приятным. Однако, его легкость была результатом весьма своеобразного отношения к тому, что происходило вокруг, и к людям, с которыми его сталкивала жизнь. Он ни во что особо не погружался, довольствуясь лишь тем, что можно было ухватить сходу и без особого труда. У него словно было специальное чутье на людей и на события, которые могли быть ему полезны, но ни при каких условиях не могли бы его втянуть в какие-нибудь самые минимальные проблемы.
     - Да, интересный тип, но неужели ты собрал столько материалов о нем, что это позволило тебе составить его психологический портрет.
     - Нет, я ведь не специалист, этот портрет был опубликован в справочнике «Психологические основы бизнеса». Там есть пару сотен таких портретов различных бизнес-везунчиков. Я просто сравнил этот портрет с фактами, которые собрал из других источников и не нашел никаких противоречий. Поэтому так уверено и описываю тебе этого человека. Нед, как утверждает все тот же справочник, был уверен в том, что все, что ему нужно для комфортной жизни, он всегда сможет купить. О том, чего нельзя купить за деньги, он попросту не хотел знать, и не знал.
     - Как же это ему удавалось? - всерьез удивилась я.
     - Легко, - ответил мне Дэвид, даже не задумавшись, - ведь каждый из нас живет именно в том мире, который он хочет и может видеть вокруг.
     - Никогда бы не предположила, что ты такой философ, - искренне удивилась и внутренне восхитилась я.
     - Ты вообще меня еще совсем не знаешь, - усмехнулся мой друг, - я готов тебя удивлять до конца жизни.
     - Моей?
     - Нашей!
     Как всегда в подобных случаях наш разговор перешел в сферу таких шутливо-чувственных отношений, которые отвлекли от размышлений, а потому не подлежат никаким описаниям.
     Но через некоторое время мы все же вернулись к обсуждению Нэда Прусса и его некогда внезапно прервавшейся жизни.
     - Насколько мне стало понятно из твоего предисловия, - вздохнула я, - ничего необычного в биографии господина Прусса ты не нашел. Так?
     - Смотря, что считать необычным.
     - Исходя из твоей характеристики, жизнь Нэда и Джессики проходила спокойно и никаких конфликтов, явных или скрытых, скорее всего не было. От брака каждый из супругов получил то, что ожидал и хотел.
     - Скорее всего, именно так. Но есть пара фактов, которые, тем не менее, могли бы иметь неоднозначные последствия при определенных условиях.
     - Что это за факты?
     - Нэду принадлежала фирма «Инвестсервис». Вполне благополучный бизнес, но однажды все-таки ему не удалось избежать конфликта. Господин Прусс зарабатывал деньги старым проверенным способом, но требующим некоторого опыта и чутья. Он покупал контрольные пакеты акций предприятий, близких к банкротству, но только те, которые при определенном вложении средств все же могли поправить свои дела, однако не находили этих средств, или их бывшие владельцы не были заинтересованы в возрождении своих бизнесов, например получив эти бизнесы в наследство. Однажды он ошибся и купил акции фармакологического концерна, а у того был конкурент, заинтересованный в слиянии предприятий. Такая ситуация время от времени случалась, но существовал налаженный механизм разрешения подобного конфликта интересов. В этом случае Нэд как правило был готов к тому, что доход от сделки будет не слишком большим. Он умел уступать конкурентам, если это избавляло его от лишних хлопот. Но встречаются иногда люди, с которыми бывает трудно, или невозможно договориться. Таким и оказался некий Филиппе Кастильо. Он решил действовать при помощи шантажа. Он устроил через подставных «друзей» к Нэду в качестве секретарши свою юную сестру Кармелиту, девушку очень красивую и умную. В общем, через некоторое время Кармелите удалось спровоцировать господина Прусса на супружескую неверность и добыть доказательства этого факта в виде достаточно откровенных фотографий. Дальше ничего оригинального. Фотографии и негативы в обмен на акции - вот суть предложения господина Кастильо. Но Нэд принимает весьма нестандартное решение, он назначает встречу с шантажистом, якобы для заключения сделки, но перед этой встречей приглашает к себе домой Кармелиту и знакомит ее с Джессикой. Когда Филиппе приходит в назначенное место, его уже ждет полиция. Ответить ему нечем. Поскольку компрометирующие фотографии уже не способны никого удивить. Закон к шантажистам достаточно суров. Видишь ли, Кастильо не понимал суть отношений супругов Прусс, поэтому не был готов к подобной развязке. Даже появись эти фотографии в желтой прессе, неприятности были бы только у редакторов и владельцев изданий.
     - Где ты нашел этот потрясающий материал? - воскликнула я.
     - Эта история была опубликована в специальном юридическом журнале «Прецедент», который тебе хорошо знаком, не правда ли? Это было за три года примерно до смерти Нэда, - ответил Дэвид
     - Пока не знаю, дает ли эта история нам что-нибудь существенное, но это очень интересно. А судьба этой Кармелиты известна?
     - Ей пришлось уехать из Сент-Ривера. Это все что удалось мне узнать.
     - Ты говорил о еще одном факте, - напомнила я.
     - Да. Речь идет о странном поведении лечащего врача Нэда.
     - И в чем странность?
     - Он отказался подписывать свидетельство о смерти своего пациента. Пришлось создавать комиссию, но это ни к чему серьезному не привело, комиссия установила, что Нэд скончался хоть и скоропостижно, но по причине болезни сердца. И поэтому этот факт можно просто иметь в виду. Толку от него немного.
     - Ты не нашел случайно фотографий Кармелиты?
     - Нет. Впрочем, попроси комиссара поискать эти фотографии по полицейским источникам. Например, в деле Филиппе Кастильо. Наверняка там должны были фигурировать и фотки его сестры, она шла в качестве соучастницы, правда суд не счел необходимым ее арест и содержание под стражей.
     - Обязательно попрошу комиссара. А она была не темнокожей случайно?
     - Смуглой, наверное, смотря, что ты подразумеваешь…
     - Я думаю о пропавшей Изабель.
    
    
    
    
     Завершение истории с фотографиями
    
     Утром Дэвид привез меня в управление очень рано. Я там оказалась даже раньше комиссара, и мне пришлось его ждать. Дэвид спешил в редакцию, а у меня началась сыскная лихорадка, помочь мне в поисках сейчас мог только Эрик Катлер.
     Разумеется, я ему позвонила по дороге, но ждать все равно пришлось.
     - Приветствую вас, коллега, - наконец, услышала я знакомый голос комиссара, входящего в кабинет дежурного инспектора, где я в это время слушала замечательную героическую сказку в исполнении Дэна Стиллера, молоденького стажера, недавнего выпускника академии.
     - Здравствуйте, - облегченно вздохнула я, быстро кивнула своему собеседнику и направилась к лифту с той скоростью, которую только могла себе позволить, не выходя за рамки приличий.
     В управлении скоростной лифт, до нужной нам двери не больше пяти метров, но что-то видимо произошло со временем. Мне показалось, что мы перемещались в нужные координаты целую вечность.
     - У меня к вам просьба, - без всяких предисловий заявила я, как только мы расположились на своих местах в комиссарском кабинете.
     - Я уже это понял, - усмехнулся Эрик Катлер.
     - Вы, скорее всего не помните это дело, да и следствия по нему почти не было, - на одном дыхании произнесла я, затем продолжила более спокойно, - скорее всего, им вообще занимался коррупционный отдел.
     - О каком деле вы говорите?
     - Оно было открыто по заявлению Нэда Прусса, первого мужа Джессики. Его шантажировал некий Филиппе Кастильо.
     - Я запросил в архиве, как регистрационного отдела, так и, на всякий случай, других подразделений всю информацию о первом муже госпожи Барк. Возможно, в полученных материалах будет и информация об этом деле.
     - Нам сейчас неплохо бы раздобыть фотографию Камелиты Кастильо, она проходила по делу как соучастница брата, но серьезных последствий это для нее не имело. Суд, видимо, счел ее, в значительной степени, пострадавшей. Известно, что она покинула Сент-Ривер, но это было тогда…
     - Постойте, коллега, я действительно этим делом не занимался и сейчас не очень понимаю, о чем вы мне говорите.
     Я рассказала комиссару ту историю, которую узнала вчера от своего друга и передала ему копию диска, записанного для меня Дэвидом.
     - Так вы думаете, что в Роджера стреляла Кармелита, такой изощренный план мести, вы, очевидно, думаете, что к смерти Нэда она тоже могла быть причастна?
     - Ну, это фантастика, хотя… Во всяком случае, вокруг этой девушки можно выстроить какую-то систему из понятных событий и действий, - уже не так уверено, но прокомментировала я предположения комиссара.
     - Хорошо, я позвоню сейчас. Возможно, диски уже доставлены. Заодно спрошу о мойщике стекол, я поручил найти его инспектору Ральфу. Хотя не думаю, что он этим занимался ночью, а время еще достаточно раннее.
     Понятное дело, нам пришлось ждать: ни дисков с архивными материалами, ни информации от Ральфа еще не было.
     Я уже хотела съездить в контору, чтобы напомнить Ари о своем существовании, но вдруг позвонили из Мэрвика. Причем звонил комиссар Форст, Эрик Катлер передал мне от него привет.
     Разговор комиссаров был настолько долгим, что я уже начала нервничать, я прислушивалась к отрывкам фраз, которые доносились из аппарата, говорил в основном, собеседник из Мэрвика, но все равно ничего не понимала, кроме, и без того очевидного факта, что речь шла о покушении на Джо Коллинза. Наконец, комиссар положил трубку.
     - Есть новости, - спокойно произнес он.
     - Догадываюсь. Так вы мне что-нибудь скажите? - нетерпеливо воскликнула я.
     - Разумеется, - комиссар поднял руку в успокаивающем жесте и стал рассказывать, - состояние Джо Коллинза уже оценивается как небезнадежное, но он в реанимационном блоке и пока на аппаратах, как сказал Эли. Они установили, что последние месяцы у Джо был бурный роман с девушкой по имени Керен, которая работала медсестрой и одно время присматривала за дедом Коллинза, пока его не пришлось перевести в больницу из-за резко ухудшившегося состояния. Говорят, что Джо был намерен на этой Керен жениться. Но когда с ней захотел побеседовать Эли Форст, выяснилось, что девушка уехала, причем именно в тот день, когда прозвучал роковой выстрел. Ее подруга, имя у меня вылетело из головы, но скоро мы получим письменный отчет, так вот ее подруга говорит, что у Керен был маленький пистолет, по описанию именно риджер. А оба выстрела были сделаны из одного и того же оружия, это уже утверждает экспертиза. Невесту Коллинза сейчас ищут. Ее фото нам тоже пришлют. Эли утверждает, что она темнокожая и очень хороша собой.
     - Но она не могла одновременно работать медсестрой в Мэрвике и официанткой в кафе Фелиции! - прореагировала я на все услышанное.
     - И это все, что вас удивляет? - усмехнулся комиссар.
     Я задумалась, опять факты словно специально подобрались, но зачем этой Керен убивать обоих кузенов? Самое главное - зачем убивать Джо, если тот в нее влюблен и готов жениться? Может, он передумал? Это свое соображение я высказала вслух.
     - Все бывает в этой жизни, но за пол часа до того как зайти в то злополучное кафе,
     Джо Коллинз заезжал в ювелирный магазин и заказал колье для своей невесты.
     - Ну, удалось хотя бы выяснить, куда поехала девушка? - поинтересовалась я.
     - Она улетела в Маями, ее подруга говорит, что там у нее семья.. С полицией этого города уже связались, думаю, что скоро мы получим информацию, и знаете, - комиссар сделал паузу и как-то хитро улыбнулся, - у меня такое предчувствие, что нам лучше искать вашу Кармелиту.
    
     * * *
    
     Поскольку просто ждать - занятие для меня совершенно невыносимое, я отправилась в свою контору. Ари встретил меня неожиданным заявлением.
     - У меня есть идея, которую я уже изложил господину Сомсу, он ее одобрил.
     - И что это за идея? - у меня не возникло на этот счет даже предположений, да я не стала бы и напрягаться.
     - Я буду писать летопись нашего агентства, - торжественно произнес Ари.
     - Зачем?
     - Чтобы продать ее, - откровенно ответил мой секретарь, - вы же знаете, как ненадежны сейчас все эти пенсионные фонды, да и кто мне может гарантировать, что в год моего ухода на пенсию не разразится очередной экономический кризис?
     - А ты уверен, что на сей великий труд найдется покупатель? - с очень большим сомнением в голосе спросила я.
     - Если бы не был уверен, не стал бы тратить время даже на обдумывание, - гордо ответил Ари.
     - Хорошо, - вздохнув, произнесла я, - лишь бы это не отражалось на твоей основной работе.
     - Можете не волноваться, ведь свою работу я там тоже буду описывать.
     После этих слов я поняла, что действительно могу не переживать.
     Я спокойно направилась в свой кабинет.
     - Постойте, - вдруг остановил меня Ари, - я надеюсь и на вашу помощь, мне нужны подробности, факты, наконец!
     - Ах, ты хочешь, чтобы и я в этом участвовала?
     - Разумеется, для чего я все это говорю?
     - Тогда давай поговорим о проценте с твоей подпенсионной программы, или над?
     - Скорее около, - с полной серьезностью заметил мой секретарь.
     Для начала я рассказала будущему летописцу все, что удалось установить по делу Барка и Коллинза.
     Собственно, это было нужно мне, чтобы навести некоторый порядок в потоке информации, поступившей к нам за последние пару-тройку дней.
     - Комиссар прав, эту девицу нужно бы найти. Странно, что она вот так исчезла. Кстати, не думаю, что от ее фотографии вам будет польза, наверняка она воспользовалась правом жертвы сексуального насилия и внесла изменения в свою внешность за счет фонда.
     - Ари, какие замечательные идеи тебе приходят иногда в голову! - с чувством непритворного восхищения воскликнула я.
     Если кто-то не понял, в чем состоит гениальность этой догадки, я объясню. Вы знаете, что женщины, скомпрометированные действиями преступников, имеют право на небольшие пластические операции за счет специального фонда. Эти операции позволяют им избежать дальнейших сложностей в личной жизни. Но их фотографии: до и после операции, остаются в архиве медицинского центра, в котором эти операции проводятся. Мы можем, имея фотографии Кармелиты из полицейского архива, найти в архиве медицинского центра ее нынешнее изображение. Понятно, что для того, чтобы получить доступ к архивам, нужны судебные решения, но сейчас так развивались события, что эти решения были вполне возможны.
     Я тут же позвонила комиссару и сказала, что у меня, разумеется, с подачи моего секретаря, есть одна очень неплохая идея.
     - Мне тоже есть вас, чем порадовать, - ответил Эрик Катлер, - через час инспектор Ральф привезет ко мне в кабинет Курта Вайнинга, он учится в медицинском университете, а вечерами подрабатывает мойщиком стекол высотных зданий. Так что, жду вас с нетерпением, похоже, мы уже заходим на последний круг.
    
     Загадочная бизнес-леди
    
     Утро уже нельзя было назвать ранним. Было достаточно жарко, поэтому до управления я добралась на такси. По дороге позвонила Дэвиду, и мы договорились, что нынешним вечером он приедет ко мне. Я пообещала не задерживаться, но на всякий случай, напомнила, что ключ он может взять у консьержки, и об ужине ему бы лучше самому позаботиться, поскольку у меня диета.
     Комиссар у себя в кабинете пока был один, и я воспользовалась моментом, чтобы изложить ему соображения, появившееся у меня после разговора с моим секретарем.
     - Да, мысль неглупая, - согласился Эрик Катлер, но давайте сначала все же выясним кое-что, в том числе, и у молодого человека, которого вот-вот должны сюда доставить.
    
     * * *
    
     Пареньку было не больше восемнадцати лет. Он был невысоким очень худым с абсолютно светлыми, почти белыми, коротко подстриженными волосами, светло-голубыми глазами и с легко возникавшей на лице добродушной улыбкой.
     - Да, я забросил его в окно двенадцатого этажа, - не задумавшись ни на секунду, сразу ответил паренек, когда комиссар задал ему вопрос и показал пресловутый конверт, - а что не надо было? Я подумал, что ничего особенного, не бомба ведь.
     - Нет, все нормально, - улыбнулась я, - просто мы хотели бы знать, как это было, и кто обратился к вам с такой просьбой?
     - Нет проблем, - наш собеседник сразу же вернул мне улыбку, - эта была очень красивая женщина, такая необычная.
     - И что же в ней было необычного? - поинтересовался комиссар.
     - Ну, она была очень элегантно одета, но…- он не смог сразу подобрать слова, - эта элегантность была чуточку чрезмерной. Деловой костюм сидел на ней идеально, но в такую жару смотрелся несколько странно, и очки, похоже не столько помогали ее глазам, сколько должны были производить впечатление, они ей, конечно, были к лицу.
     - Какие у нее были волосы? - опять вмешалась я в разговор.
     - Темные, гладко зачесанные назад и стянутые в довольно тугой узел, но с таким овалом лица как у нее, это только подчеркивало ее достоинства.
     - Вы очень наблюдательны, молодой человек, - похвалил свидетеля комиссар, - а что она вам сказала, как объяснила свою просьбу?
     - Сказала, что нечаянно унесла с собой очень важные документы, которые могут понадобиться начальнику еще до того, как она придет на работу завтра, ей куда-то нужно было утром еще зайти, не запомнил, куда именно. Да я почти и не слушал, ну и, дескать, сейчас у нее тоже нет времени возвращаться, так как она опаздывает на прием к дантисту, вот и все.
    
     - Ваша догадка подтвердилась, - признал комиссар, когда мы опять остались в его кабинете вдвоем. Теперь мы знаем, как попали фотографии в офис Роджера Барка, но зачем?
     - Возможно, нас хотели увести от мыслей о каких-то других фотографиях? - вдруг высказала я предположение, которое почему-то раньше мне в голову не пришло.
     - Каких?
     - Позвоните доктору Чаерсу, может, уже можно нормально поговорить с Роджером Барком?
     - Он сам недавно звонил, я просто забыл сказать, - тут же ответил комиссар, мы можем с ним говорить. О смерти жены он уже знает. Мы можем поехать к нему хоть сейчас.
     Но поехать в клинику Вейлин именно в эту минуту нам не пришлось, дежурный инспектор сообщил комиссару, что с ним хочет поговорить девушка по имени Изабель, она утверждает, что ее разыскивали. Естественно комиссар велел провести ее к нам.
    
     Возвращение Изабель
    
     - Мы очень рады вас видеть, - сказал комиссар, едва девушка переступила порог его кабинета, - вас разыскала испанская полиция?
     - Нет, что вы! Мне написала, а потом еще и позвонила Лили, Лили Саванта, хозяйка пансиона в котором я живу. Она меня убедила вернуться в Сент-Ривер, хотя я могла бы быть в отпуске еще до конца месяца.
     - А кто-нибудь знает, что вы уже здесь? - спросила я.
     - Нет, я сразу приехала сюда, прямо с самолета, сумку мне разрешили оставить внизу, - зачем-то добавила девушка, и в глазах ее я заметила тревогу.
     - Вот и замечательно. Вы попросили отпуск, потому что очень испугались? Или расстроились? - попыталась я навести ее на мысль, именно ту, которая была нужна нам.
     - Ну и то и другое, я первый раз такое видела, понимаете?
     - Конечно, понимаю, но что вы собственно видели? Вы ведь утверждаете, что пришли уже после выстрела? А сам выстрел вы слышали?
     - Не знаю, я могла и не понять, что это выстрел.
     - Почему вы сказали своей хозяйке, что летите в Париж? - решила я сменить тему разговора.
     - Я так планировала сначала, - неуверенно ответила Изабель
     - Но у вас был билет до Толедо, - напомнила я.
     - Мне было неудобно рассказывать об изменении своих планов.
     - Послушайте, Изабель, - я старалась говорить мягко, но убедительно, - мы вас ни в чем плохом не подозреваем. Мы даже не думаем, что вы сознательно обманываете нас, но есть некоторые чисто психологические нестыковки в ваших показаниях, и если убийца, стрелявший в господина Барка, видел то, что вы сейчас не можете, или не хотите вспомнить, вашей жизни угрожает настоящая опасность.
     - Что же мне делать? - в голосе Изабель звучал неподдельный страх, и это говорило в пользу версии Камилы.
     - Я думаю, что все это скоро закончится, - уверено успокоила я нашу собеседницу и спросила, - у вас есть здесь в Сент-Ривере какой-то верный вам человек, которого, кроме вас, никто из вашего окружения не знает, и у которого вы могли бы укрыться на несколько дней, пока закончится следствие?
     - Такой человек есть, но мне неудобно обращаться к нему с подобной просьбой...
     - Это мужчина? - остановила я своим вопросом ее сомнения и их объяснение.
     - Да, - мне показалось, что на ее щеках появилось то, что у светлокожих мы называем румянцем.
     - Если вы ему доверяете, то все остальное не имеет значения.
     Я так сказала вовсе не потому, что так думаю всегда, но чувствовалось, что девушке, чтобы принять решение, нужно было услышать именно эти слова.
     - Я хотела бы, чтобы при этом вы постоянно поддерживали с нами связь, - добавила я, кроме того, есть еще одна просьба.
     - Какая? - в голосе Изабель опять появилось напряжение.
     - Я прошу вас встретиться с Камилой Фортье, она - психоаналитик.
     - Вы хотите, чтобы она попробовала под гипнозом помочь мне вспомнить то, что я видела, как вы думаете?
     - Она не станет этого делать, если это будет угрожать вашему здоровью, или, если вы откажетесь от этого.
     - Хорошо, - согласилась Изабель, - я с ней встречусь.
     - Тогда давайте поступим так, - я посмотрела в сторону комиссара, и он кивнул, соглашаясь заранее с любым моим предложением, - сейчас я позвоню Камиле Фортье и узнаю, когда она сможет встретиться с вами. Потом я вам советую позвонить своему другу, будет хорошо, если вы дадите комиссару его координаты.
     - Я согласна, - повторила Изабель.
     Камила не стала отодвигать встречу с девушкой, потому что сама испытывала ко всем этим событиям жгучий интерес. Мы договорились, что встретимся вечером в ее кабинете. Это устраивало всех. Затем Изабель связалась по телефону со своим другом, разговор не занял и пяти минут. Молодой человек был готов приехать в управление, что было очень разумно, тем более, что комиссар выразил желание дать ему некоторые инструкции.
     В общем, в больницу мы попали только к полудню.
     В этот раз Роджер был и вовсе молодцом. Бледность и грусть в глазах были, но уже не было ни страха, ни безысходности. Он явно начал приходить в себя.
     - Мы не будем вас мучить, - я решилась на улыбку, - у нас к вам не так много вопросов.
     По дороге мы с комиссаром все согласовали, поэтому я так уверенно представляла, в том числе, интересы полиции.
     - Спрашивайте, не стесняйтесь, - спокойно произнес Роджер, - я себя чувствую уже нормально и очень скучаю.
     - Разве Эрвин вас так и не навестил? - удивилась я.
     - Почему же, они приходили вчера с Долорес, но это не то. Правда мне не дает скучать Фелиция, однако, я ужасно рад именно вам, своим коллегам.
     - Тогда вы не будете удивляться моим вопросам, - я опять улыбнулась, понимая, что мировая скорбь уже постепенно покидала простреленное сердце нашего собеседника.
     - С нетерпением жду их.
     - В вашем доме был найден старый, большой в красивом красном бархатном переплете фотоальбом, вы помните такую вешь?
     - Да, очень хорошо помню, хотя никогда не заглядывал внутрь, - ответ Роджера меня уже не удивил.
     - Вы хотите сказать, что он принадлежал вашей жене, и она вам его не показывала?
     - Она утверждала, что он принадлежит прошлому, с которым она рассталась навсегда.
     - Но зачем же она его хранила? Вы никогда не задавали ей этот вопрос?
     - Она мне сказала это и без моих вопросов, она хотела иметь возможность вспоминать свою прошлую жизнь, когда у нее появится недовольство нынешней.
     - Неплохо сказано. В вашем доме, тогда, когда вы из него выходили в последний раз, был коньяк?
     - Точно знаю, что нет. Я его не люблю, а Джессика пьет только легкое десертное вино, извините, пила…
     - Это вы нас извините.
     - Нет, я уже действительно в порядке, тем более…
     - Что тем более?
     - Я потерял ее раньше. Собственно, она так и не стала мне настоящей женой, той, о которой я мечтал, когда впервые увидел Джессику. Да, она была очень красивой, но мне сейчас кажется, что, умерев, она не стала мертвее, чем была.
     - Она вас не любила?
     - Она не знала, что такое любовь и искренне не понимала меня, она ведь так старалась соответствовать! Соответствовать тому, кто оказался с ней рядом - это единственное, что она могла.
     - Это было ее бедой, наверное, а не виной, - мягко возразила я.
     - Я это понимал, водил ее к врачам, к психологам. Она аккуратно выполняла все предписания, до самых идиотских, но ничего не менялось, она искренне не понимала, чего я от нее хочу. Да простит она мне сегодняшнюю горечь, но вам ведь нужно бы это знать?
     - Да, спасибо за вашу откровенность. Не скажу, что это многое объясняет, но это заставляет подумать о некоторых мелочах, на которые при другом раскладе, мы не стали бы обращать внимание.
     - У вас есть версия, объясняющая все эти события?
     - Вы знаете, что вы в двух шагах от очень больших денег? - ответила я вопросом на его вопрос.
     - Вы имеете в виду завещание деда?
     - Вы знали о нем?
     - Да, о нем все знали в нашей семье и давно. Но ведь с Джо все должно быть в порядке?
     - Мы надеемся, но все руках судьбы…
     - Я тоже надеюсь, такая неприятность накануне свадьбы!
     Я подумала, что слово неприятность не очень точно отражает случившееся, но ничего не сказала.
    
     Грустная развязка
    
     - Вам, судя по всему, остается только назвать имя, - произнес комиссар, когда мы сели в машину, - вы все еще нуждаетесь в сеансе психоаналитика?
     - А вы знаете это имя? - не без удивления спросила я.
     - Догадываюсь, но не знаю ни где нам искать нашего убийцу, ни как доказать его вину, - невесело заметил Эрик Катлер, - что ж, давайте вернемся в управление, посмотрим хотя бы, сможем ли мы его узнать. Архивные материалы уже должны быть на моем компьютере.
     - Едем в управление, - коротко согласилась я.
    
     * * *
    
     Мы просматривали материалы: страницу за страницей, словно специально оттягивая момент, когда сможем увидеть ту, о которой думали уже несколько часов, практически не отвлекаясь на других подозреваемых, да и были ли у нас другие? Ничего нового мы не узнали, кроме истории Флиппе Кастильо, своего рода, специалиста в области использования шантажа. В остальном, все было именно так, как рассказывал Дэвид.
     И вот первый снимок, всего их было двенадцать.
     - Нет, нам не придется обращаться к архивам пластической хирургии, - облегченно вздохнула я, - об этом можно было и самим догадаться. Именно такие снимки были вырваны из альбома Джессики. Если бы она изменила свое лицо, зачем бы ей была нужна вся эта возня с фотографиями.
     - Что будем делать? - спросил меня комиссар, - доказательств у нас немного, возможно, помогут коллеги из Мэрвика, но она не так наивна, чтобы предоставить следы там, где их можно было бы не оставлять. Нужно четко предъявить мотив и возможности, а это как раз может оказаться не самым простым делом.
     - Я предлагаю попробовать с ней поговорить, ну а, если не получится, то придется собирать все по крохам, но это уже работа полиции. Главное, что моему клиенту уже нечего будет опасаться.
     - Вы хотите пригласить ее прямо сейчас?
     - Пригласить? Нет, это слишком ненадежно, она так порывиста и непредсказуема. А что, если послать за ней патрульную машину?
     - Под каким предлогом? Ордер на арест я вряд ли сейчас смогу получить…
     - Нет, мы скажем, что она приглашается на опознание, вряд ли это будет такой уж обман.
     - Что ж, это мысль, хоть и рискованная, но не без шанса на успех.
     Пока мы ждали результатов нашей очевидной авантюры, я очень волновалась, боялась, что она откажется ехать, или сбежит по дороге. Но все получилось. Около шести часов вечера она вошла в кабинет комиссара.
     - Добрый вечер, Кармелита, - назвала я ее настоящим именем.
     Я видела, что она хотела мне возразить, возможно, устроить спектакль с полным непониманием, но она не стала этого делать, она умела проигрывать.
     Кармелита села в кресло, посмотрела на меня и вдруг тихо, но твердо произнесла:
     - Я ничего не буду рассказывать.
     - Не нужно, - спокойно ответила я, - я сама расскажу, - а вы меня поправите, если вдруг я ошибусь в деталях, которые будут для вас, или для вашего адвоката иметь значение.
     И я стала рассказывать эту историю так, как теперь ее понимала. Я рассказывала, обращаясь не к обвиняемой, а к комиссару или к своему клиенту, который сможет все это прослушать потом, когда это будет ему под силу.
    
     Кармелита с детства была в зависимости от старшего брата. Мать их оставила, когда девочке было всего девять лет. Отец сильно пил и однажды просто не вернулся домой. Филиппе был хорошим братом. Но он не знал, как можно жить честно. Впрочем, понимая, что сестра может ему пригодиться, он оберегал ее и от наркотиков, и от необдуманных поступков. Он решил, что самый простой и безопасный способ получения денег дает шантаж. Он подошел к своему будущему ремеслу очень серьезно, изучал доступные материалы разных судебных дел, проштудировал законы, читал мемуары политиков, пострадавших от этого вида преступлений, изучал психологию. Но что он мог получить таким способом для себя? Его в то время никто бы не стал принимать всерьез, а ведь шантаж - это чаще всего, умелый блеф. Не знаю, кто был его первым клиентом, да это сейчас и не важно, но вскоре его ремесло стало приносить ему деньги. Он научился мастерски создавать компромат и так же мастерски его использовать. Сестра ему помогала, поскольку шантаж, построенный на отношениях с женщинами был, как правило, самым прибыльным. Ему бы и оставаться на этом плодородном поле, но видимо за те акции ему пообещали очень соблазнительный процент, или очень уж ему хотелось опустить именно этого самоуверенного богача. Возможно, было и то и другое. Но тут ему впервые не повезло, он натолкнулся на необычную семейную ситуацию и потерял все, оказавшись за решеткой.
     Кармелита осталась одна. Но бывший работодатель и любовник не выгнал ее. Она продолжала работать его секретаршей и даже сумела подружиться с его женой. Нэд сам их познакомил. Она быстро понимает, что Джессика Прусс не нуждается в мужчинах, но очень боится остаться без денег.
     Видимо талант Кармелиты был не меньше, чем способности брата, а то, что она была женщиной, к тому же очень привлекательной, не только не могло ей помешать, но и стало ее защитой от недоверия со стороны будущих жертв. Она полностью подчинила Джессику своему влиянию, и скоро та спокойно стала подсыпать порошок в пищу и питье своему мужу. Нет, это не был яд, это был препарат, который просто ухудшал работу сердца, а оно у Нэда и так было не совсем в порядке. Умер ли Нэд именно от этих порошков, или просто так получилось, но Джессику удалось убедить, что именно она убила своего мужа. Впрочем, ее удалось убедить и в том, что это принесло ей именно то, что она хотела, свободу от мужчин и деньги. Поэтому было бы только справедливо за это заплатить. И Джессика платит. Так появляется кафе «Фиалка» Пути женщин на какое-то время расходятся. Кармелите надоело возиться с этой ненормальной, она хотела устроить свою жизнь. Ведь она-то вполне нормальная женщина.
     Но Джессике, когда от нее удалилась подруга, стало одиноко, да и самостоятельности ей явно не хватало. Вот тут появился Роджер, как выход из этого неприятного, неудобного положения. Роджеру казалось, что он влюбился в Джессику, но на самом деле он влюбился в образ, который создало его собственное воображение. Он понял это еще до свадьбы, но чтобы в этом убедиться ему пришлось пройти некоторый путь. Он пытался разбудить в свое юной и прекрасной жене то, что разбудить в ней было просто невозможно. Этим он ей страшно досаждал. Пыталась ли она избавиться от него сама, или сразу обратилась к подруге, это не так важно, но вот Кармелита опять появляется в ее доме. Роджер не сказал нам, что был знаком раньше с Фелицией, так как не хотел втравлять в неприятности своей неудачной женитьбы и нелепого покушения на свою жизнь эту благородную женщину, которая так старалась им с Джессикой помочь. Кто она на самом деле он не знал. И мог бы не узнать, если бы Кармелита осуществила свой план. Она не попала в сердце Роджеру именно потому, что и не собиралась его убивать, но ранение должно быть серьезным, чтобы никто не догадался об истинных планах стрелявшего. Я не знаю, как и где Кармелита готовилась к этому выстрелу, но не сомневаюсь, что в стрельбе она серьезно упражнялась, она готовила свои подвиги так же тщательно, как ее брат - свои. Убедившись, что все получилось, и, обеспечив себе алиби с моей помощью, она отправляется к Джессике, чтобы обрадовать ее. У нее с собой небольшая бутылочка коньяку, в которой уже растворен арфенал. С собой она берет еще упаковку этих таблеток. Она уговаривает Джессику симулировать самоубийство. Уверяет ее, что умереть она не сможет, так как и доза недостаточная, да и скоро должна прийти Долорес убирать квартиру. Джессика, возможно, под диктовку, пишет странную записку, из которой можно сделать вывод, что это именно она стреляла в мужа, впрочем, не настолько явно, чтобы сама госпожа Барк могла понять этот подтекст. Мы знаем, чем это кончается. Но в альбоме бедной дурочки есть фотографии, которые могут помешать планам Фелиции, если кто-то поймет, что на самом деле она Кармелита.
     Вот так мы получаем всю ситуацию с альбомом и пачкой фотографий, которые были подброшены в офис Барка. Фальшивки, конечно, были приготовлены заранее.
     Фелиция не боялась, что полиция сразу их раскусит, главное, чтобы никто не догадался о наличии настоящих фотографий. Надо сказать, решить эту задачку было не так уж просто. Если бы у меня не возниклане ассоциация на фразу, сказанную Долорес, я не уверена, что догадалась бы о мойщике стекол и обо всем остальном.
     Не повезло Фелиции капитально только дважды: Изабель пришла именно в этот день пораньше, причем именно в момент выстрела, но к счастью она не поняла, что и как произошло, однако к этому моменту мы вернемся позднее. Второе невезение было в Мэрвике, Джо остался жив, а, значит, с наследством для Роджера ничего не получилось. В том, что Кармелите удалось бы женить на себе красивого и богатого наследника, даже я не очень сомневаюсь.
     - Все, что вы сейчас так красочно рассказали, еще и доказать надо, или вы уверены, что я все это возьму на себя? - Кармелита усмехнулась.
     - Это решать вам, но сейчас доказать, что вы и есть Кармелита, несложно. Ваши пальчики все же остались на странице альбома и на зеркале в комнате Джессики. В Мэрвик вы наверняка летали самолетом, там вас кто-то обязательно видел. Вас узнает паренек, который мыл стекла и забросил конверт с фотографиями. Где-то вы отрабатывали свое умение попадать в цель, и это место тоже можно найти. Сейчас Изабель в кабинете психоаналитика, который поможет ей вспомнить то, что она видела. Роджер тоже будет свидетельствовать против вас, когда узнает правду. Думаю, что это еще не все, что может привести вас к приговору о пожизненном заключении без права помилования, единственная возможность для вас смягчить этот приговор - сотрудничать со следствием. Но решать вам.
    
     * * *
    
     Я вернулась домой, как и обещала, пораньше. Дэвид даже растерялся, настолько он не ожидал от меня такой обязательности. Но я удивила его еще больше, когда с порога бросилась ему на грудь и разрыдалась. Он нежно прижимал меня к себе, гладил по волосам, целовал, но от этого я плакала еще безутешнее.
     Когда я, наконец, совладала с собой, я прошептала:
     - Давай поженимся, как можно быстрее.
     - Ты способна подождать хотя бы до завтра? - улыбаясь, спросил меня мой будущий муж?