Комиссару не удалось разбудить меня своим ночным звонком. Я просто еще и не собирался ложиться, хотя часы показывали 2 часа 22 минуты. Собственно, он мог и не застать меня дома, я только вернулся из ресторанчика «Колхида», где мы с бывшими коллегами отметили открытие моего офиса. Я был в прекрасном настроении и балдел от мысли, что я теперь сам себе босс. Понятно, что в ресторане шашлыки мы ели не всухую, поэтому соображал я не лучше, чем обычно, и смысл сказанного комиссаром Фирстом должен был еще пробиться в мое сознание.
     – Нет, Боб, ты меня не разбудил, – с удовольствием сообщил я.
     – Рад это слышать, а Марика в курсе твоих подвигов? Или она тоже еще не спит? – со свойственным ему незатейливым юмором поинтересовался мой друг.
     – Марика спит, а я обмывал свой новый офис с бывшими коллегами и ел такие шашлыки в ресторане «Колхида», каких ты никогда не пробовал, но я это исправлю…
     – После того, что я только что видел, шашлыком меня соблазнить будет сложно, – неожиданно хмуро отозвался Боб.
     – Так, – медленно начал соображать я, – если ты звонишь мне среди ночи, значит, где-то есть необычный труп. Неужели кого-то отравили…
     – Нет, скорее превратили в шашлык.
     – Это как? Что-то твои шутки до меня сегодня не доходят.
     – Да какие шутки?! Ты знаешь этого новичка Робби Слимса?
     – Его уже убили?
     – Ты будешь слушать или высказывать идиотские предположения?
     – Все, молчу и слушаю.
     – Так вот, Робби позвонил мне час назад и был явно не в себе, это первый его труп, да к тому же… Понимаешь, я бы на него рассердился, но, когда увидел, решил не горячиться, а когда проверили отпечатки, то хоть благодарность объявляй.
     – Известная личность?
     – Шон! Это был пропавший Шон!
     Бобу таки удалось меня удивить. Шон был в розыске десять лет назад. Он был преступником редкой и опасной специализации, очень удачливым киллером. Дьявольски удачливым, но однажды допустил оплошность. У полиции появились его пальчики и описание, так сказать, словесный портрет. Понятно, составили и фото-робот. Но!
     Шон словно сквозь землю провалился. Было два предположения: либо он скрывается в какой-нибудь малоцивилизованной стране, либо стал жертвой своей профессии. И то, и другое было весьма фантастично, но более реальных вариантов не нашлось. Кстати, Шон – это не имя, звали этого господина, как удалось выяснить, Микаэль Каратич, просто кто-то пустил байку о том, что когда с этим субчиком кто-нибудь пытался познакомиться, то он говорил: «Нет у меня имени, зовите меня просто Шон»
     – И не может быть ошибки? – вопрос был дурацким, но вырвался.
     – Разве что, у него был клон, – поразил меня своей эрудицией Боб.
     – Ок! Но при чем тут шашлык?
     – Убийство было совершено шампуром, прямое попадание в сердце. Тело лежало на остатках самодельного мангала, так что можешь себе представить…
     – Да… Могу.
     – Так ты приедешь сюда?
     – Ты что забыл, что я уже не работаю в газете?
     – Забыл. Точно, ты теперь владелец охранного агентства! А почему не детективного?
     – Не хочу, чтобы ко мне обращались по поводу пропавших собачек и неверных супругов.
     – Ясно. Значит, зря тебя…
     – А вот этого я не говорил! Давай координаты.
    
     Ничего особенного на месте преступления не было. Остатки импровизированного мангала, тело уже увезли, пара окурков, пластиковая емкость с мясом для шашлыков, бутылка вина, которую так и не успели открыть.
     – Что-то не похоже на заранее подготовленное убийство, – выдал я свою первую мысль. – Что еще обнаружили?
     – Да есть пара интересных находок…
     – Комиссар, ты неподражаем, между прочим, скоро утро, в моей голове, мечтающей о подушке, с трудом рождаются мысли, а ты хочешь меня еще и интриговать? Говори, или я поехал домой. Спать!
     – Что кипятишься? Я тоже не прочь бы… Ладно, слушай. Нашли тюбик помады.
     – Шон пользовался помадой?
     – Тебе и вправду не мешает выспаться.
     – Нет? Значит, тут была женщина.
     – Невероятно! На шоссе след от машины, эксперт утверждает, что машина резко стартанула с места, причем на шоссе она выехала из этого лесочка. Здесь тоже были следы. Некоторые данные указывают на то, что это, скорее всего, был джип.
     – По этим следам можно его отыскать? Очень сомневаюсь.
     – Если он поехал по шоссе мимо поста дорожной службы, а это совсем рядом, то его должна была прихватить камера наблюдения. Будем надеяться, что он об этом не подумал.
     – Ты думаешь, что в машине был убийца?
     – Это самое вероятное предположение, во всяком случае, парень может нам кое-что рассказать. Впрочем, парень ли? Хотя, джип – не женская машина.
     – А почему ты думаешь, что в машине не могли быть двое? Если тут была женщина, то куда она девалась? Да и на джипе ее мог привезти Шон. Я так понимаю, что делать нам тут больше нечего. Когда можно будет просмотреть кассету?
     – Я уже связался с дорожниками, надеюсь, кассета будет ждать меня в управлении, ты едешь со мной?
     – Еду, все равно не усну… Это все? – Я чувствовал, что не сказано главное.
     – Рядом с Шоном, с телом Шона, лежал пистолет, но чистенький без отпечатков, впрочем, эксперт утверждает, что пистолет тщательно протерли, хотя из него не стреляли.
     – Может, кто-то защищался?
     – Может, но это значит, что оружие было в руках не только Шона. Самое забавное, что на руке у покойника татуировка…
     – И что тут забавного?
     – Ты не дослушал. Клинок с виноградной гроздью.
     – Он учился в «Азари»? Значит, даже если не был чемпионом, фехтовал неслабо.
     – Он таки был однажды обладателем серебряного клинка, это уже известно…
     – Да, действительно забавно, странно тогда, что пистолет. Логичнее было бы найти рядом с ним второй шампур.
    
     По дороге в управление я позвонил Марике, не хотелось создавать себе лишние проблемы.
     – А можно я приеду к вам? – сразу оживилась моя неугомонная жена.
     – Нет, дорогая, – я старался быть убедительным, – Боб этого не выдержит. Я все тебе расскажу, когда приеду, договорились?
     – Договорились, – подозрительно легко согласилась Марика.
    
     Кассету мы действительно получили сразу. На ней было с десяток машин, джипов – два. Нужно было уточнить время смерти. А это мог только врач, производивший вскрытие. Боб позвонил ему и задал свой вопрос.
     – Смерть наступила еще до полуночи, – начал рассуждать комиссар, положив трубку, – мы можем только предположить, что убийца рванул с места преступления сразу, или почти сразу, но могло быть и иначе. Впрочем, если не будет никаких сюрпризов от дорожников, проверить нужно будет две машины, слава богу, не так уж много…
     – И обе могут не иметь никакого отношения к этому происшествию, – добавил я свою долю скепсиса. Кстати, и то, что это был именно джип, – пока только предположение.
     – Да, – неохотно согласился Боб. – Придется проверить все, хорошо, что в это время их было не так уж много на этой дороге…
     – Ну, думаю, мне пока можно пойти поспать, – не слишком уверенно высказал я вслух одинокую мысль. – Когда, примерно, будут новости?
     – Я тебе позвоню, – как мне показалось, злорадно ответил мой друг. – Тебе вызвать такси? Я бы не хотел, чтобы ты сейчас садился за руль.
     – Не надо, я его отвезу, – это проговорила рыжая, наспех причесанная голова, появившаяся в проеме приоткрытой двери комиссарского кабинета.
     – Что-то ты опаздываешь, Марика, – спокойно отреагировал Боб на появление моей жены, – забирай, он тебе сам все расскажет.
     – Он уверял, что мое присутствие помешает тебе думать!
     – Клевета! – возмутился Боб – Неужели он перестал нам доверять?
     У меня, конечно, было желание показать своей половине, как выглядит ее выходка со стороны разумного человека, но в моей разумности сейчас могла усомниться не только Марика.
     – Странно, – сказала она, выслушав мой рассказ.
     – И что странное ты усмотрела?
     – Если киллер готовил убийство, то почему он пригласил свою предполагаемую жертву на пикник, да еще в такое место: до шоссе рукой подать, да и пост дорожной полиции чуть ли не рядом?
     – Мы пока не знаем, что киллер был там с «клиентом».
     – А пистолет он взял с собой ради забавы?
     – Пистолет мог быть и не его.
     – Да, выпал из дамской сумочки…
     – Пока не установлено, что с ним была женщина.
     – Ну-ну, громила нетрадиционной ориентации, про помаду ты забыл?
     – Хорошо, женщина, скорее всего, была, но мог быть и кто-то еще.
     – Согласна, и все же набор фактов неординарный.
     – Обычный набор. Ничего пока не известно. То, что Шон – бывший киллер, не означает, что его убили именно поэтому. Тот, кто с ним был, мог и не знать о его прошлой квалификации. Может, это вообще разборка из-за женщины.
     – А орудие убийства тебе не кажется странным. А прямое попадание в сердце?
     – Если он учился в «Азари», то его убийца тоже мог…
     – А и вправду, вдруг это след? Наверняка, где-то можно посмотреть списки, чтобы узнать, с кем пересекался Шон по этой школе, и, если один из них окажется за рулем…
     – Это действительно стоит проверить, такие пройдохи не водят знакомства со случайными людьми. Позвони Бобу.
     – Ему было бы приятнее услышать это от тебя, автор идеи…
     – Это еще как сказать.
     – Боб! Это Марика, у меня есть идея! Записывай… – услышал я уже сквозь дрему.
    
     Все, что было после этого разговора и до того момента, когда я проснулся от звука неведомо сколько трезвонившего телефона, просто стерлось из моей памяти.
     – Мы его нашли! – бодро кричал комиссар в самое мое ухо.
     – Кого? – не сразу сообразил я.
     – Да этого, который удрал на джипе, таки на джипе! Поцелуй за меня Марику!
     – Если бы я знал, где она!
     – Она едет домой.
     – Понятно, – я уже ничему не удивлялся. – Подробности она мне расскажет?
     – Кое-что. Она собирается привезти тебя в управление.
     – Спасибо, что вовремя разбудил.
     – Ну, на тебя не угодишь.
    
    
     * * *
    
     – Ваше имя Филлиас Глоубер? – Похоже, я пришел вовремя: разговор только начинался.
     – Да, – прозвучал спокойный ответ.
     – Просмотрите эти фотографии. Кого вы здесь узнаете? – спросил Боб спортивного вида мужчину, сидящего в кресле напротив.
     – Этого я недавно подвозил, – уверенно ответил свидетель. Я понял, что с обвинением придется подождать.
     – Вы были с ним знакомы? Видели его раньше?
     – Знаком не был, и не помню, чтобы когда-нибудь видел.
     – Он был один?
     – Нет, с ним была женщина.
     – Вы сможете ее описать?
     – Да, знаете, она была не из тех, на кого обращают внимание мужчины. Маленького роста, худосочная, волосы темные. Больше ничего не могу сказать…
     – Да, по такому описанию… Что еще вы можете сообщить? – я почувствовал, что настроение у комиссара пикирует.
     Но тут я увидел свою половину, которая сидела у компа, изображая из себя секретаршу. Она глянула на меня, и стало понятно, у нее есть соображения по ходу.
     Комиссар задал еще несколько вопросов, но как-то вяло, без азарта, его что-то беспокоило. Когда посетитель вышел из кабинета, Марика вскочила с места, словно под ней была пружина.
     – Он соврал! Зачем ты его отпустил, Боб?! – выпалила она.
     – А что я ему сейчас могу предъявить? Он подготовился к этому разговору.
     – Ребята, похоже, я что-то пропустил, – наконец заговорил и я. – Вы оба считаете, что этот парень сейчас пытался развести комиссара полиции?
     – Не могу сказать, что я в этом уверен, – пояснил мой друг, – но некоторые его ответы на вопросы слишком осторожны.
     – Да, почему бы просто не сказать «не видел», – заметил я, – оставляя возможность для маневрирования?
     – А я вам точно скажу – он соврал, как минимум, описывая подружку Шона, –опять вмешалась Марика.
     – То есть?
     – Боб показал мне помаду, которую нашли недалеко от тела. Так вот, женщина, которую описал этот, с позволения сказать, свидетель никогда бы не купила себе такую помаду!
     – Почему? – это мы спросили хором, точнее дуэтом.
     – Косметику женщина выбирает так, чтобы она дополняла ее достоинства! Никогда темноволосая женщина не купит себе такую помаду! Вообще, Боб, хочешь, я тебе опишу эту загадочную незнакомку, в общих чертах, разумеется?
     – Давай!
     – Ты не ошибешься, если будешь искать яркую высокую блондинку с безупречной фигурой и красивым бюстом.
     – Слушай, комиссар, а, может, я ее поищу? – удержаться от этой реплики я просто не мог.
     Правда, Марика была уже погружена в сыскной азарт, и моя стрела, судя по всему, пролетела мимо.
     – По твоему описанию искать будет приятнее, – отреагировал Фирст, – но, увы, не легче. Тем более, мы не знаем точно, принадлежала ли найденная помада той особе, которая сопровождала Шона, да и ход твоих мыслей, Марика, я все же не улавливаю. Ну, цвет волос – это еще понятно, а вот все остальное.
     – Объясняю для комиссаров. Будем исходить из того, что дама все же была блондинкой, вы же нашли эту помаду не на рынке и не в галантерейном магазине. Так вот, если этот фрукт солгал о цвете ее волос, то отсюда следует, что он не слишком заинтересован в том, чтобы мы ее нашли. А поскольку я не заметила у него особых проблесков интеллекта, то с большой долей вероятности могу предположить, что свое описание он составил, сменив все эпитеты на противоположные. Когда мужчина поступает таким образом, он иногда руководствуется своим вкусом. Ясно же, что этому бугаю вряд ли нравятся миниатюрные женщины. Надо продолжать?
     – Понятно, но лучше бы ты назвала фамилию и адрес.
     – Может, и назову, чуть позднее.
     – Ну-ну, – усмехнулся Боб, – что за идеи? Выкладывай, что-то у тебя подозрительно бодрое настроение.
     – Да, собственно никаких особых идей, ты все равно бы это сделал, поскольку просто ничего другого не остается.
     – Ты можешь говорить не так затейливо, леди Холмс? – не выдержал я.
     – Могу. Насколько я понимаю, мы уже знаем, что Шон жил один. Его квартирная хозяйка утверждает, что женщинами он особо не интересовался. На жизнь он зарабатывал, как мы выяснили, вполне уважаемым способом, работал в гараже. Оружия у него в комнате не нашли, а на коже рук эксперты не обнаружили ни мельчайшей частицы пороха. Похоже, он с прежней профессией завязал. Кто же сопровождал его на этот последний пикник? Где он мог познакомиться с этой дамой? Но в то же время мы знаем, что некий господин Х, который просто подвез его к месту смерти, совершенно случайно когда-то учился с ним в одной и той же школе фехтования, и так же случайно Шон был заколот шампуром для шашлыка, причем точным попаданием в сердце.
     – Ты хочешь сказать, что они фехтовали на шампурах? – предположил Боб.
     – Нет, конечно, у Шона мог быть лишь пистолет, фехтовать которым как-то неудобно, но шампуром кто-то воспользовался слишком профессионально.
     – Осталось только это доказать, – невесело продолжил я мысль Марики.
     – Женщина, которая там была, могла сопровождать не Шона, а того другого, который только что бессовестно лгал. Но она оказалась там не случайно.
     – А это из чего следует?
     – У такого человека как Шон не могло быть случайных знакомых, с которыми бы он вот так проводил время. Осторожность была его профессиональной привычкой, скорее всего. Но я не думаю, что это была его женщина, ее трудно было бы долго скрывать от окружающих, кто-нибудь должен был ее хоть раз видеть с ним. Где-то же они должны были встречаться.
     – Но, возможно, он просто недавно с ней познакомился, – заметил я.
     – Конечно, возможен и такой вариант, но не в метро же!
     – Ты думаешь, что наш свидетель вовсе не свидетель, а, как минимум, участник событий, что это он познакомил…
     – Именно так! Но почему женщина согласилась на такое знакомство? Почему она сейчас скрывается от полиции, а не придет и не выложит все, что знает?
     – Думаю, твой второй вопрос более интересен, – вставил свое слово комиссар, – ведь одинокая женщина вполне могла познакомиться с нашим героем. Внешне он был привлекателен, о его прошлом она вряд ли знала, а сейчас что можно было сказать о нем плохого?
     – Стоп! – опять вмешался я в разговор, – значит, она одинока?
     – Это вполне вероятно, хотя мало помогает ее найти, спокойно отреагировал комиссар.
     – Да, но это еще один маленький штрих к ее портрету. – Так закончи свою мысль, Марика, ведь у тебя есть идея?
     – Есть. Я подумала, а не искала ли эта дама Шона сама?
     – Не очень понятно, – пожал плечами Боб.
     – Конечно, это не версия, но не просмотреть ли нам все досье убитого. Нет ли там такого случая, когда он мог обрести опасного врага в лице женщины?
     – Ну, тебе романы писать! – усмехнулся я.
     – Ну, романы не романы, – вдруг вступился за Марику Боб, – а проверить эту версию стоит. Тем более, не так много у нас других вариантов, да и определенная логика в рассуждениях нашей миссис Холмс есть.
     – Ну, ну… Женская логика!
    
     Всю дорогу домой мы с Марикой спорили и строили самые фантастические предположения. Мне ее чисто женская, да еще явно намекающая на ее собственную судьбу, версия казалась слишком фантастичной, чтобы быть правдой, а высказывание Боба я приписывал той слабости, которую, несомненно, он питает к моей жене. Но не успели мы приехать домой, как мой друг позвонил, и то, что он сообщил, значительно поколебало именно мои позиции.
     Итак, среди недоказанных эпизодов, которые, тем не менее, следствие приписывало Шону, был один, который мог оказаться для нас весьма интересным.
     В своем доме был убит некий наркоторговец Сэм Таубер. Для его профессии такая судьба вполне типична, но было одно обстоятельство. У Таубера недавно скончалась жена, и остался сынишка двух с половиной лет, который в момент убийства находился в том же доме, только в другой комнате. Его должна была к этому времени забрать сестра умершей жены Сэма Жаклин Ферье. Однако девушка опоздала почти на сутки: из-за нелетной погоды задержался ее рейс из Мервика. Делец был убит в своей спальне, которую от детской отделяла не слишком серьезная перегородка. Одна из пуль, выпущенных в Таубера, пробила эту перегородку и попала в ребенка. Малыш закричал, видимо, это и стало причиной ошибок, которые допустил убийца, покидая место преступления. На крик ребенка прибежала проходившая мимо дома соседка, она вызвала неотложку и полицию.
     Мальчик остался жив, но получил серьезное увечье, почти лишившись зрения. В одном из протоколов по этому делу было зафиксировано очень эмоциональное высказывание Жаклин Ферье. Она поклялась найти негодяя, искалечившего ее племянника и расправиться с ним, если полиция не в состоянии предать его суду. Сейчас Жаклин должно быть лет тридцать. Интересно подойдет ли описание ее внешности под те приметы, которые нам выдала Марика.
     Мы понимали, что найти госпожу Ферье, будет несложно, если она не покинула страну. Времени у нее было не так уж много. Конечно, она может не иметь к этому делу никакого отношения, но проверить не мешает. Боб обещал мне позвонить, как только женщину найдут.
     Ее нашли уже на следующий день.
     – Передай мое восхищение нашей умнице, – это были первые слова Боба.– Она может присутствовать на допросе свидетельницы, заслужила. Представь себе: высокая блондинка, а уж фигура…
     – Но ты сказал свидетельница?
     – А ты думал, что она сразу будет каяться?
     – Ты с ней уже говорил?
     – Нет. Я хочу, чтобы ты приехал и кое-что проверил. Если бы она была готова откровенничать с нами, нам бы не пришлось ее искать. По идее свидетельница убийства сама должна была бы явиться в полицию. Так вот, мы ей позвонили и пригласили в управление, предварительно организовав наблюдение за ней и за мальчиком. Кстати, это не лишняя предосторожность даже, если она только свидетельница. Так ты появишься?
     – Уже еду.
    
     * * *
    
     – Меня так удивил ваш звонок, комиссар, – заявила Жаклин Ферье, устраиваясь в кресле напротив Боба.
     – Разве вы впервые здесь?
     – Если говорить об этом кабинете, то действительно впервые, но у меня уже был опыт общения с полицией, – она улыбнулась и почему-то посмотрела в мою сторону. – Впрочем, не думаю, что сообщила вам новость. Так это связано с убийством десятилетней давности? Вы нашли убийцу?
     – А вы? – этого вопроса не ожидал даже я.
     – Я? Разве это моя работа – искать преступников?
     – Передо мной, госпожа Ферье, протокол, в котором зафиксировано ваше эмоциональное заявление. Посмотрите, вот здесь.
     Боб протянул женщине листок с распечаткой.
     – Ну, вы же не принимаете это всерьез? – Жаклин даже не глянула на текст. – Тогда я была так взволнованна и возмущена.
     – Значит, потом вы успокоились и простили убийцу зятя.
     – Зачем же так упрощать? На зятя мне всегда было наплевать. Извините, если это вам кажется циничным, но он был негодяем, загнавшим в могилу мою сестру. Я не стала бы осуждать того, кто его убил, если бы это не было сделано так! Он что, не мог его пристрелить в другом месте? Или в другой день? Он искалечил ни в чем не повинного ребенка!
     – Но он не знал, что в доме малыш, мог не знать.
     – Он должен был это проверить, зная о его существовании. Но, почему мы об этом сейчас говорим? Вы нашли убийцу?
     – Возможно. Скажите, где вы были позавчера? В субботу 5 июня?
     – Я была в Тотридже. Я сняла там на лето коттедж. А что, собственно случилось?
     – Кто-то может подтвердить ваши слова?
     – Разумеется, как минимум маклер, который оформлял договор на аренду.
     – Вы были в Тотридже весь день?
     – Конечно, нет. Я поехала туда утром, а после полудня ездила в гости к подруге, она живет недалеко от Тотриджа.
     – Вы ездили на своей машине?
     – Понятно, на своей.
     – Вы можете нам сообщить имя и адрес вашей подруги?
     – Сообщить я могу, но зачем? Меня в чем-то подозревают? Мне нужно алиби?
     Я понял в этот момент, Бобу придется открыть хотя бы основные факты, если он хочет, чтобы госпожа Ферье продолжала отвечать на его вопросы. Судя по всему, он это тоже понял.
     – Мы действительно нашли того, кто подозревался в убийстве мужа вашей сестры.
     – Что ж, рада это слышать, но причем здесь я, а тем более моя подруга?
     – Мы его нашли, но он был мертв.
     – Прошло почти десять лет…
     – Он был убит позавчера.
     – Так вы считаете, что это могла сделать я? – В ее искренности не усомнился бы и детектор лжи.
     – Мы проверяем все мыслимые версии, – спокойно отреагировал Боб.
     – Послушайте, комиссар, тогда мне еще не было и двадцати, я осталась один на один с настоящей бедой. Тони долго был в реанимации, затем перенес в возрасте неполных трех лет пять тяжелейших операций. Все это было с нами! Но это в прошлом. Я не хочу это вспоминать. Нет, я не стала бы ставить на карту наше благополучие, рисковать тем, что мы с Тони с таким трудом построили. Нет, я не убивала.
     Я подумал в этот момент, что она действительно вряд ли могла убить кого-то, да еще таким странным способом. Но с другой стороны, боюсь оказаться неоригинальным, что-то все же было в ее словах не совсем убедительным. Что-то она не договаривала. Да и помада…
     После такого страстного монолога нам осталось только записать координаты ее подруги и отпустить Жаклин Ферье восвояси. Но я выглянул в окно как раз тогда, когда наша недавняя собеседница садилась в свою машину. Оказалось, что ее ждали. И человек, который открыл для нее дверцу автомобиля, показался мне знакомым, хотя расстояние было слишком велико, чтобы разглядеть его хорошенько. Я выскочил из кабинета: объяснять что-либо не было времени. Они уже отъехали, но догнать было не трудно. Это даже хорошо, что между нашими машинами вклинился мотоцикл. Похоже, они не обратили внимания на мою слежку, или это их не слишком обеспокоило. Во всяком случае, они подъехали к дому, спокойно вышли из машины, Жаклин открыла дверь своим ключом, и они скрылись за дверью. Однако, я вспомнил, где я видел этого парня!
    
     – Ну и зачем ты за ней поехал? – этим вопросом встретила меня Марика, когда я вернулся в кабинет Боба.
     – Я проследил за ней до самого дома…
     – Зачем? Ведь ясно же, что это была не она! У нее алиби!
     – Какое алиби? Подруга? Как будто не бывает подруг, с которыми можно договориться!
     – Ты что-то выяснил? – сразу отреагировал Боб.
     – Возможно, она здесь абсолютно ни при чем, но тогда зачем ей телохранитель? – ответил я сразу обоим.
     – У нее есть телохранитель? – удивилась Марика.
     – Да, есть. Этот парень в прошлом году охранял Пита, помнишь, когда тот раскопал компромат на бывшего мэра Сент-Ривера?
     – Но, возможно, он просто ее дружок, – предположил комиссар.
     – Возможно, согласился я, но это легко проверить. Если это телохранитель, то охраняют наверняка не только Жаклин, но и мальчика. Отправь, Боб, кого-нибудь из инспекторов проверить этот факт. Достаточно последить за ними пару дней.
    
     В том, что Жаклин и Тони действительно охраняют, мы уже не сомневались на следующий день, и было понятно, что за ними есть смысл вести постоянное, но хорошо законспирированное наблюдение. Наблюдать нужно было и за Филлиасом Глоубером.
     Это длилось почти неделю, но не давало ничего нового. Жаклин завозила Тони в школу, сама отправлялась в поликлинику, где работала администратором. Из школы мальчика привозил телохранитель, он оставался с ним в доме, а когда возвращалась госпожа Ферье, появлялся другой телохранитель, которого вечером сменял третий, дежуривший всю ночь вне дома на специально оборудованной машине. Все это говорило о том, что женщина оценивала грозящую ей опасность, как весьма серьезную.
     – Я думаю, Боб, тебе следует с ней еще раз поговорить, – сказал я своему другу, появившись в его кабинете. – Думаю, что сейчас она к этому уже готова. Она должна понять, что жизнь в таком режиме не может продолжаться вечно. Да она сама долго ли выдержит это напряжение?
     – Пожалуй, но, может, ты с ней пообщаешься, и не здесь, а, например, в ее рабочем кабинете?
     – Из которого она легко меня выставит…
     – Но, если мы ее сейчас опять пригласим в управление, это может все испортить.
     – Что именно? Что-то я не вижу никаких особых достижений…
     Слежка за Глоубером тоже не дала никаких ощутимых результатов. Я очень сомневался, что этот пройдоха не замечает нашего внимания. Расследование явно затянулось. Мне это не давало вплотную заняться собственным бизнесом, а как это мешало жить моему другу, объяснять излишне. В газетах уже появились едкие заметки о том, что Шон оказался не по зубам комиссару даже тогда, когда преподнес полиции на блюдечке и на шампуре свой труп. Конечно, Боб не только ждал результатов слежки. Была собрана вся информация, какая только оказалась доступной, обо всех мыслимых и не очень участниках этого события и всех других событий, так или иначе связанных с личностью Шона. Но ухватиться было не за что. Реально в убийстве мог быть замешан только Глоубер, но не было ни одного факта, который бы разрушил его версию событий. Ведь нельзя же было серьезно предложить в качестве аргументов рассуждения Марики. Но мы-то с Бобом ей верили.
     Я чувствовал, что нужен какой-то катализатор событий. Думаю, что мое решение задействовать для наблюдений за двумя интересующими нас объектами моих ребят было абсолютно немотивированным, просто не умею я ждать. А тут еще такое сочетание ожиданий. Открыл свой бизнес, и он что есть, что нет, из-за того, что я не могу придумать, как закончить дело, которое лично мне уже ясно как небо в июньскую ночь. Понятно, что Шона проткнул Глоубер, понятно, что Жаклин знает об этом, но молчит по какой-то причине, скорее всего связанной с опасением за жизнь мальчика. Все в напряжении, и было достаточно просто взорвать ситуацию, но хотелось бы получить вполне управляемый взрыв. В общем, я по паре своих телохранителей направил к дому Жаклин и к дому Глоубера. Можно сказать, в помощь ребятам Боба, а полицейской слежкой руководил Тим Вильсон. Я его предупредил о своем вмешательстве, и он вовсе не возражал. В полиции, как обычно, не хватало людей. Действовали мы согласованно, а мои ребята держали меня в курсе. Но пару дней ничего не происходило, однако по некоторым мелочам было заметно, что Глоубер стал нервничать. Жаклин же вела себя как обычно. Возможно, я ошибаюсь, но она, казалось, даже успокоилась, почувствовав наше усиленное внимание.
     Но всему когда-то приходит конец. На третий день участия моих ребят в полицейской, с позволения сказать, операции, часа в два пополудни мне позвонил один из моих парней, наблюдавших за домом Глоубера.
     – Майк, что-то не так!
     – Что случилось?
     – Он до сих пор не вышел из дома, или ребята Тима его проворонили при выходе через гараж.
     – Оставайся на месте, я свяжусь с Тимом.
     А дальше все завертелось как в американском боевике. Тим не отвечал. Но самое неприятное, что мои ребята, дежурившие у дома Жаклин Ферье, тоже не отвечали и сами не выходили на связь. Только мое доверие к полиции удержало меня от более решительных действий. Я попытался найти Тима, и тут уже понял, что происходит что-то серьезное. Я не мог его найти нигде, хотя загонял свой джип, мотаясь по всем мыслимым местам, где он только мог появиться. Вильсон словно сквозь землю провалился.
     У дома Жаклин я столкнулся с комиссаром, который примчался туда в сопровождении моей жены. Вернее, Марика привезла Фирста на своей машине.
     У меня были вопросы к этой дружной парочке, но в тот момент нас всех озадачили другие события…
     Когда со всеми возможными предосторожностями мы проникли внутрь коттеджа Жаклин, там никого не оказалось. Однако было понятно, что еще недавно здесь происходили любопытные события.
     – Что-то я не припомню, чтобы Тим после своих разборок, – я показал на след форменного ботинка, красовавшийся на белой стене, – занимался уборкой помещения.
     Пол в комнате уже высох, но его явно недавно помыли. У порога стоял мусорный пакет, в котором я обнаружил осколки вазы. Были и другие приметы.
     – Понятно, что уборкой занималась Жаклин, – произнесла Марика таким тоном, будто ей-то все уже давно понятно.
     – И где она? – спросил я. – Куда она дела мужчин или их тела?
     – Может, еще раз позвонишь Вильсону? – предложил Боб.
     Я счел это не лишним. Через несколько секунд после того, как я нажал кнопку вызова, мы услышали сигнал телефона Тима, звук доносился с улицы. Во двор мы выскочили с невероятной скоростью.
     Мы стояли как три каменных истукана, смотрели и не верили своим глазам. Сказать, что представшая перед нами картина нас удивила, это ничего не сказать.
     В центре композиции стояли Жаклин и Глоубер, между ними мальчик лет двенадцати. Лицо Глоубера было явно помято в недавнем столкновении с Тимом, впрочем, и Вильсон выглядел небезупречно. Рядом с Жаклин стояли мои ребята. И все улыбались, как будто позировали фотографу.
     – Приятно, что нас встречают у порога нашего дома настоящие друзья, – весело произнесла Жаклин.
     – Что тут происходит? – в меру сердито спросил Боб.
     Что касается меня, то я стал перебирать в мыслях варианты со скоростью компьютера. Не придумав ничего толкового, набросился на своих:
     – Вы почему не отвечали на звонки?
     – Извините, шеф, – стал объяснять Стив, старший в группе, – в мэрии пришлось мобильники отключить.
     – В мэрии? Что вы там делали?
     – Не ругайте своих ребят, -– неожиданно подал голос Глоубер, – мы с Жаклин попросили их поприсутствовать на церемонии.
     – Какой церемонии?
     – Господи! – встряла Марика. – Ты все же тупой. Они поженились! Их поздравить нужно.
     – Ничего себе сюжетец! – подал голос комиссар. – Думаю, господа, что вам пора кое-что объяснить.
     – Да мы готовы, – спокойно ответила Жаклин, затем предложила: – Может, зайдем в дом?
    
     * * *
    
     Мы расположились в небольшой квадратной комнате, которая, очевидно, использовалась как гостиная. Начать разговор оказалось непросто, хотя у одних накопилось много вопросов, а другие могли ответить если не на все эти вопросы, то на многие. Глоубер начал рассказ.
     – Я был знаком с Шоном давно, впрочем, сейчас я назвал его этой кличкой только для того, чтобы всем было понятно. Я учился в спортивной школе «Азари» и знал этого человека под его настоящим именем Микаэль Каратич или попросту Мик.
     – Вы дружили с ним? – спросила неожиданно Марика.
     – Нет, конечно. Мик ни с кем не дружил в привычном значении этого слова. Иногда он приближался к кому-то, если этот кто-то был ему чем-то полезен. Странным он был человеком, впрочем... – Глоубер задумался, – очень сомнительно, что в его неплохо натренированном теле хоть когда-то обитала душа.
     – Но вас все же с ним что-то связывало?
     – Точнее его со мной.
     Филлиас вдруг умолк и стал по очереди рассматривать всех, кто был вокруг него. Взгляд его замер на Жаклин. Казалось, он принял какое-то важное решение.
     – Мик владел моей тайной, – Глоубер усмехнулся, – так считал он.
     – А вы? – спросил я, понимая, о чем, скорее всего, пойдет речь.
     – Ответ на этот вопрос связан… очень связан со временем и психологией, – начал объяснять Филлиас.
     – Ну, опять, – недовольно пробурчал комиссар Фирст.
     – Извините, но без этого момента не будет понятно то, что произошло.
     – Продолжайте, – ласково проворковала моя рыжая половинка, лукаво стрельнув взглядом в Боба, – аллергия на психологические детали только у нашего комиссара.
     – Так вот, – продолжил свой рассказ Глоубер, – когда мы учились в «Азари», я однажды, – он замолчал, подыскивая слова, – однажды я струсил. Мне неприятно вспоминать этот случай даже сейчас. Надеюсь, что вы не потребуете от меня точного описания подробностей. Каждый человек имеет право на хотя бы разовое проявление слабости. Но, если бы тогда мои товарищи по школе узнали, что вместо того, чтобы вступить в поединок за свою честь, я сбежал от оскорбившего меня противника, меня стали бы презирать. Тогда это для меня означало настоящее крушение жизни.
     – Об этом каким-то образом узнал Шон, так? – высказал догадку я.
     – Он попросту все видел, – подтвердил Глоубер, – но сказал он мне об этом не сразу. И пообещал, что никому не расскажет, однако посоветовал не забывать, что я его должник. Я уже тогда не то чтобы понимал, но чувствовал, что из себя представляет этот парень. Он стал для меня источником такого напряжения, что окончание учебы я воспринял как освобождения от непосильной ноши. Я был хорошим фехтовальщиком и мог бы не только участвовать в соревнованиях серебряного клинка, но и побеждать там. Однако постарался больше не пересекаться ни с кем из тех, кто мог бы мне напомнить о моей жизни в «Азари».
    
     Филлиас опять замолчал. В этот момент я понял, что могу продолжить рассказ за него. Было очевидно, что свой счет Шон предъявил тогда, когда оказался загнанным в угол. Полиция почти достала его, а тут еще активная родственница «клиента», которая начала собственное выслеживание киллера. Я предположил, что в этом она преуспела, что в некоторой степени спровоцировало события, так озадачившие нас.
     Но что произошло там, где было найдено тело Шона?
     Когда я высказал свои соображения вслух, Филлиас подтвердил мою правоту и продолжил свой рассказ.
     – Да, почти десять лет назад, я тогда жил в старом Гринвере, ночью ко мне заявился Микаэль, он напомнил, что я его должник. Он честно сказал, что скрывается от полиции. А о том, что он и есть тот самый убийца Шон, я тогда не догадался, хотите верьте, хотите – нет. Но это правда. Он прожил у меня несколько дней, он пользовался моим компьютером, телефоном, адресом, именем, и это позволило ему исчезнуть надолго. И я ничего не мог сообщить полиции в тот момент, когда понял, кому помог ускользнуть от правосудия.
     – Тем не менее, вам следовало все это рассказать, хотя бы инспектору в Старом Гринвере, – строго произнес Боб.
     – Я понимаю, комиссар, что вы абсолютно правы, но тут как раз и начинается нелюбимая вами психология. Мне было трудно признаться, что я струсил, пусть даже это было давно, практически в детстве. А убийца, которому я помог сбежать, причем помог именно из-за своей прежней, еще детской трусости, превратил меня в полное ничтожество. Ведь мне пришлось бы объяснять, почему я ему помогал, а я не смог, не смог тогда заставить себя рассказать именно ту старую историю постороннему человеку.
     – Но ведь сейчас вы нам это рассказали или почти рассказали, – заметил комиссар.
     – Сейчас ситуация изменилась, и если вы дослушаете меня, то поймете, почему.
     – Но ведь за эти годы он мог еще кого-нибудь убить? – сказала Марика.
     – Да, я думал об этом, но Мик убивал не потому, что ему это нравилось, а потому, что ему за это платили. В данных обстоятельствах клиентов у него не было, я на это надеялся, хотя, конечно, стопроцентной гарантии тут быть не может.
     – Вот именно, – заключил комиссар, – продолжайте свой рассказ.
     – Десять лет – срок немалый, человек так устроен, что может привыкнуть и к постоянной тревоге, и постоянному чувству вины. Я жил, учился, работал, единственное последствие тех событий – мое одиночество. Нет, это не было сознательным и обдуманным выбором, просто я старался ни с кем не сближаться, возможно, так проявлялся мой инстинкт самосохранения.
     – Когда Шон нашел вас и чего он хотел? – спросил я.
     – Давайте объясню я, – неожиданно предложила Жаклин.
     – Да, – тем не менее, продолжил Филлиас, – почти три месяца назад мне позвонила Жаклин и сказала, что хочет поговорить со мной по очень важному делу. Мне не хотелось никого впускать в свою жизнь, я почувствовал, что это не закончится просто разговором, я даже испугался, но ее голос, он какой-то особенный, я не смог отказаться от встречи, а когда я ее увидел, все перевернулось в этом мире. Я перестал бояться. Я готов был на все.
     – Я вас понимаю, – мечтательно произнесла Марика и томно посмотрела на Жаклин, а затем на меня.
     – Госпожа Ферье рассказала вам всю правду? – спросил комиссар, чтобы вернуть рассказчика к основным событиям.
     – Не сразу. Сначала спросила о человеке, изображенном на рисунке, который она мне показала. Она сказала, что видела меня с ним недавно.
     – И это был Шон?
     – Да, он. Я его узнал, хотя рисунок был не очень.
     – Ну, фоторобот всегда передает лишь частичное сходство, – заметил я и спросил: – Она объяснила свой интерес к этому человеку?
     – Я не подумал об этом, я вообще больше смотрел на Жаклин, слушал ее голос, наверное, вы мне не верите?
     – Лично я – верю, – твердо возразил я и получил от своей супруги гневный многообещающий взгляд.
     – Я думаю, что эту часть событий лучше опишу я, – опять заговорила молодая жена Глоубера.
     – Пожалуйста, – вздохнув, произнес комиссар.
     – Я вовсе не обманывала вас, когда говорила, что давно оставила мысль о киллере и его судьбе, – продолжила рассказ Филлиаса Жаклин, – слишком много было у меня других проблем. Слава богу, Тони быстро восстанавливался, но это происходило не само собой.
     Жаклин выразительно вздохнула и слегка прижала к себе сидящего рядом с ней мальчика.
     – Мне кажется, что тут вмешалась сама судьба, – продолжила она свой рассказ, – сначала я увидела его, Шона. Может, я бы не обратила на него внимание, но он пристально посмотрел на меня.
     – Разве вы были с ним знакомы? И вы видели его до этой встречи? – удивился я.
     – Меня с ним не знакомили, но я заметила, что какой-то человек посмотрел на меня, и я почувствовала, что он понимает, кого видит, мне в этот момент почему-то стало страшно.
     – Почему? – опять спросил я. – Прошло так много времени, вы не видели никогда Каратича, фоторобот не в счет. Неужели на вас редко смотрели мужчины? Вот уж не верю. Почему вы испугались именно этого взгляда?
     – Он смотрел совсем не так, как иногда смотрят другие мужчины, – Жаклин смутилась, щеки ее порозовели. – Я почувствовала, что он меня знает. И мне его лицо тоже показалось знакомым. Понимаете, у меня нет врагов, а это был враг. Я понимаю, в это трудно поверить, но в памяти моей всплыл только один образ, а фоторобот я хранила, это кажется вам странным?
     – Именно после той встречи вы обратились в охранное агентство?
     – Да, я не была ни в чем уверена, но не хотела рисковать.
     – А при чем здесь Глоубер? – спросил Боб.
     – Я увидела, поняла, что Шон разговаривал с ним. Просто нужно было что-то предпринять, Я подумала, что проследить за собеседником этого человека будет не так уж опасно. Я подождала, пока они разошлись и пошла за Филлиасом, он меня не заметил. Так я узнала адрес. Фамилию, имя и номер телефона установить было совсем несложно, или вы хотите, чтобы я объяснила, как…
     – Нет, – прервал ее я, – потом, если будет нужно.
     – Ну вот я ему позвонила, и мы договорились о встрече.
     – Вы очень рисковали, – проворчал комиссар и в чем-то был прав.
     – Почему? Ведь он ничего обо мне не знал, я не представляла для него никакой опасности.
     – Он мог быть в сговоре с киллером, у них могли быть деловые отношения, – попытался я объяснить, но натолкнулся на взгляд, предполагающий, что меня слушают, но не слышат, – продолжайте свой рассказ.
     – При встрече я поняла уже точно, что Филлиаса я могу не опасаться. Он даже не спросил у меня, почему меня интересует человек, изображенный на рисунке. Я не стала тогда ему ничего рассказывать, просто решила, что так будет лучше, он ведь не спросил, понимаете? Мы сразу поняли, что… Я не знаю, как это можно объяснить.
     – Вы просто полюбили друг друга, – прокомментировала Марика, - так бывает.
     – Да. – Жаклин благодарно посмотрела на мою жену.
     – Все это прекрасно, как в утреннем сериале, но кто убил Шона? – нетерпеливо спросил Тим.
     – Не торопитесь, все не так просто, – ответил Глоубер. – Когда я встретился с Миком, ну, не тогда давно, а перед знакомством с Жаклин, он сказал, что у него есть ко мне дело, но почему-то не сказал, какое именно, и вообще ничего больше не сказал. А через некоторое время, почти месяц прошел, увидел я его у дома Жаклин, он там явно что-то вынюхивал.
     – Да, все действительно не так просто, – продолжила рассказ госпожа Глоубер. – На какое-то время мы забыли обо всем. Филлиас окружил нас с Тони заботой, он старался угадать не только мои желания, но и проблемы, которые появлялись иногда, или могли появиться, даже самые мелкие и незначительные. Поверьте, никто никогда к нам так не относился. Однажды он позвонил и предложил кое-что обсудить.
     – Но вы не сняли охрану в этот период? – спросил я.
     – Мы ее сняли, но зря это сделали, это я теперь понимаю. Филлиас ведь все еще не знал о том, что меня связывает с Шоном, но заметил однажды его возле нашего дома и испугался. Испугался за нас с Тони, разумеется. Он не стал назначать встречу, он пришел ко мне в поликлинику. Я попросила свою помощницу, чтобы она меня подменила, и мы с Филлиасом вышли во двор поликлиники, где могли поговорить относительно спокойно. Я не знаю, что именно хотел тогда рассказать мне Филлиас, что он предполагал, как видел ситуацию. Времени было мало, и я очень коротко рассказала ему о том, что было десять лет назад, только самое важное. Мы решили, что нам нужно все хорошенько обсудить, но не в доме, мы боялись, что за нами следят. У страха, как говорят, глаза велики.
     – И вы решили, что пикник будет прекрасным прикрытием для вашего разговора, – догадался комиссар, – и думали, что Шон не сунется к вам, поскольку место вы выбрали явно не укромное?
     – Да, – подтвердил Глоубер, – но мы ошиблись. Мик приехал на своем джипе, оставил его в ближайшем лесочке и пришел к нам.
     – Револьвер был у него? – спросил я.
     – Да. Он хотел убить нас, поскольку решил, что мы для него опасны. Но, видимо, он что-то еще придумал, чтобы замести следы. Поэтому, вытащив оружие из кармана, не выстрелил сразу. Честно говоря, я надеялся, что нам удастся поговорить. Предложил Микаэлю, раз уж он пришел, присоединиться к нам.
     – Вы действительно собирались угощать его шашлыками и вином? – недоверчиво спросила Марика.
     – Во всяком случае, я взял шампур не…
     – Понятно, – перебил я Глоубера, – вы увидели, что он направил пистолет на вас и отреагировали, можно сказать, инстинктивно.
     – Не на меня, на Жаклин, а в остальном верно.
     – Зачем вы вытерли оружие, ведь на нем не было ваших отпечатков? – спросил Боб.
     – Мы сняли с пистолета такую штуку…
     – Глушитель? Зачем?
     – Нам казалось, что так не сразу поймут, кто это, и у нас будет больше времени.
     – Да, хорошего вы мнения о работе полиции, – усмехнулся комиссар.
     – Дальше все понятно, – я решил избавить молодоженов от трудного поиска нужных слов, – вы вернули на место охрану и условились о том, что будете говорить, если вас найдут, но не думали, что это будет так скоро. А дальше начали действовать по обстоятельствам и наломали дров. Хотя, вам удалось нас запутать. Поскольку Жаклин продемонстрировала нам внушительную охрану, мы считали, что ей грозит серьезная опасность, и это, как вы и надеялись, снимало с нее подозрения. Но вам не пришло в голову, что мы станем подозревать именно Глоубера.
     – Мы это сообразили только тогда, – улыбнулась Жаклин, – когда этот молодой человек, – она указала на Вильсона, – ворвался в мой дом, чтобы защитить меня от Филлиаса.
     – Да, – подал голос Тим, – я наблюдал за домом и видел, как господин Глоубер вошел, а поскольку он не выходил довольно долго, я решил, что пора вмешаться.
     – Что-то ты долго раздумывал, – заметил я, – если бы…
     – Я не раздумывал, я держал все под контролем, а вмешался тогда, когда Филлиас подошел к женщине слишком близко. Да и Тони появился.
    
     * * *
    
     Став супругами, Филлиас и Жаклин избавили себя от необходимости повторять свои показания в открытом суде.
     Суд признал, что Филлиас действовал в особых обстоятельствах, защищая не только свою жизнь, но и жизнь Жаклин. Однако в том, что супруги мешали работе полиции при установлении истины, они были признаны виновными. За что им пришлось заплатить штраф.
    
     Мое охранное агентство работает и, можно сказать, процветает, но вот является ли оно именно охранным?