Телевизор я смотрю очень редко. Но есть программы, которые всегда вызывают мой интерес. Например, я получаю настоящее удовольствие, глядя на людей, принимающих участие в танцевальных соревнованиях. Я и сама люблю танцевать. Представьте себе, еще будучи студенткой университета, я взяла несколько уроков в хорошем танцклассе, и, при случае, мои движения под музыку выглядят вполне прилично.
     В тот вечер, с которого все началось, по телевизору транслировали конкурс спортивного танца. В финал вышли шесть пар. Но фаворитами, несомненно, были Наоми Гинтер и Родерико Санте.
     При взгляде на эту пару начинаешь верить в то, что совершенство вполне достижимо, по крайней мере, для ее величества природы. Особенно хороша Наоми. В ней нет ничего такого, что напоминало бы о косметических салонах или тщетности трудов визажистов. Молодость, здоровье и прекрасный вкус. А еще небывалая природная грация. Казалось, что ее танец –лишь естественная реакция юного тела на звуки музыки, будто все движения рождаются прямо на площадке, а не являются результатом длительных и тщательных тренировок и репетиций.
     Перед финальным танцем объявили перерыв. Началась программа новостей, а я пошла на кухню за стаканчиком апельсинового сока.
     Раньше у меня часто возникал конфликт между привычкой жевать перед телевизором и желанием выглядеть стройной. Я нашла для себя компромисс, научившись получать удовольствие, выпивая только что отжатый и охлажденный апельсиновый сок из высокого хрустального бокала.
     Перерыв в соревнованиях закончился минут через двадцать, но, как это иногда бывает при прямых трансляциях, возникла чуть затянувшаяся пауза, которую заполнили морскими пейзажами под мелодичную инструментальную музыку. Прошло еще минут десять, прежде чем начали показ долгожданного финала, но тут всех ждал весьма неприятный сюрприз. Среди вышедших на арену пар не было фаворитов. Объявили, что Наоми внезапно почувствовала недомогание, и врач запретил ей продолжать участие в соревнованиях. Мне показалось, что, сообщая об этом телезрителям, комментатор не смог скрыть удивления.
     Однако мысль эта только мелькнула и пропала до следующего дня. Я вовсе не думала тогда, что мне предстоит не только узнать подробности этого происшествия, но принять участие в его расследовании.
    
     Когда я утром появилась в своей конторе, меня уже ждал клиент. Ари сообщил, что господин Гинтер пришел вместе с ним, а, может, и чуть раньше.
     - Здравствуйте, госпожа Адамс. Даже не знаю, с чего начать, - быстро и взволнованно заговорил посетитель, входя вслед за мной в кабинет и устраиваясь в кресле возле стола, - дело, с которым я к вам пришел, очень странное. Возможно, я преувеличиваю значение некоторых деталей, и в том, что произошло, нет никакого злого умысла, просто невероятная цепь случайностей!
     - Возможно, но сначала расскажите, что, собственно, произошло?
     - Да, разумеется, простите, - посетитель смутился, я хотела извиниться, но он не дал мне открыть рот. - Моя младшая дочь Наоми увлекается спортивными танцами. Впрочем, это не просто увлечение, она была в одном шаге от чемпионского титула.
     - Наоми Гинтер? –догадалась я и тут же объяснила. - Я смотрела вчера по телевизору трансляцию соревнований.
     - Тогда вы знаете, по крайней мере, что произошло.
     - Только то, что знают все.
     - Что ж, я расскажу вам еще кое-что, – он сделал довольно продолжительную паузу, прежде чем начал свой рассказ, – во время перерыва Наоми отдыхала в своей комнате. Моя девочка, конечно, волновалась, но не думаю, что больше других участников финала. Когда дали сигнал об окончании перерыва, она долго не выходила из гримерной, и Родди, ее партнер, заглянул к ней... ну, чтобы поторопить. Он сразу поднял тревогу. Наоми лежала на полу, она была бледной, и казалась…- господин Гинтер так и не смог закончить фразу, - к счастью, врачебная помощь не опоздала. Ее отвезли в больницу.
     - Что было причиной обморока? Что говорят врачи?
     - Поскольку это оказалось для всех полной неожиданностью, решили сделать несколько дополнительных анализов, они показали весьма странные результаты. Дело в том, что, судя по всему, моя дочь отравилась моим лекарством. Я принимаю его уже несколько лет. Этот препарат применяется крайне редко, я получаю таблетки непосредственно от своего лечащего врача, я специально пересчитал, у меня ничего не пропало. Вот и возникает вопрос: как оно оказалось в крови моей дочери? И еще... при данных обстоятельствах мне тяжело об этом говорить, но это правда... Наоми осталась жива, я этому несказанно рад, но это невероятно! Предполагаемое количество принятого ею препарата для здорового человека, несомненно, смертельно!
     - Вы уверены, что у вашей дочери нет тех же проблем со здоровьем, что и у вас?
     - Поскольку у меня серьезное заболевание, а Наоми была поздним ребенком, мы с самого ее рождения были очень внимательны. Нет, я абсолютно уверен, что моя дочь не больна, во всяком случае, с сердцем у нее все в порядке.
     - Вы обращались в полицию?
     - Да, но у них есть версия, которая выглядит, возможно, логично, но я в нее не могу поверить...
     - Что за версия?
     - Они считают, что лекарство она выпила по ошибке, думая, что принимает аспирин. Все мои таблетки на месте, но в полиции не считают это фактом, так как я не пересчитываю их каждый день. Я получаю от врача сто таблеток в упаковке, это примерно на три месяца... Теоретически я мог пару раз за это время забыть принять лекарство.
     - Понятно, значит, в полиции расследование закончили?
     - Официально – нет, но не думаю, что кто-нибудь будет всерьез этим заниматься.
     - А Наоми действительно в этот день принимала аспирин?
     - Да, перед соревнованиями у нее разболелась голова, и она выпила пару таблеток.
     - Где она их брала?
     - Аспирин я дал ей сам.
     - Вы могли перепутать упаковки?
     - Конечно, нет, таблетки выглядят одинаково, но аспирин всегда у меня в кармане, а артерон, мое лекарство, я держу в ящике секретера под замком.
     - Хорошо, давайте исходить из того, что от вас Наоми получила именно аспирин. Тогда как случилось, что она отравилась вашим лекарством? Значит, кто-то его дал ей, скажем так, с тем, что она ела или пила, кто-то покушался на жизнь вашей дочери, попросту хотел ее убить.
     - Я и сам об этом думаю, поэтому и пришел к вам. Ведь то, что не удалось, можно попробовать повторить.
     - Что ж давайте разбираться. Я смогу поговорить с вашей дочерью?
     - Да, она уже дома...
     - Я надеюсь, вы позаботились о ее безопасности?
     - Конечно, с ней сейчас ее мать, и доктор Стренд по моей просьбе на несколько дней принял приглашение пожить в нашем доме на правах гостя. Он не только в курсе моих сомнений, но придерживается такой же точки зрения...
     - Я хотела бы сегодня же встретиться с Наоми.
     - Мы можем прямо сейчас поехать к нам, или, если хотите, я пришлю за вами машину в любое другое время, как вам будет удобнее.
     - Пожалуй, лучше не откладывать, я поеду с вами.
    
     По дороге я мысленно перебирала все известные факты, и у меня появилось странное ощущение. Точнее, возникло подозрение, что господин Гинтер о чем-то умолчал, не обязательно намеренно.
     Когда я увидела Наоми, что называется, вживую, а не на экране телевизора, она меня ничуть не разочаровала, скорее даже наоборот. Никаких следов недавно пережитого недомогания не было заметно. Глаза ее искрились природной веселостью и озорством. Мой визит был ей просто интересен, как, судя по всему, очень многое в жизни. Она видела во всей этой истории только любопытную ситуацию.
     - У вас такая интересная профессия! - воскликнула девушка, едва ее отец представил меня.
     - И, надеюсь, полезная, - усмехнулась я.
     - Конечно! Вы думаете, что кто-то хотел меня убить?
     - Я хочу разобраться, что произошло на самом деле, и не хочу делать поспешных выводов.
     - Постараюсь вам помочь. Что вы хотели у меня узнать?
     - Я хочу, чтобы вы хорошенечко вспомнили весь вчерашний день, особенно обратите внимание на то, что вы ели и пили, это, пожалуй, самое важное.
     - Я попробую. Встала я очень рано, значительно раньше, чем встаю обычно. Понимаете, я очень волновалась. Утром съела йогурт и выпила немного апельсинового сока. Потом был бассейн и небольшая разминка в спортзале. Обедала дома.
     - Вспомните всех, кто был за столом во время обеда, кто сидел рядом с вами.
     - С одной стороны был папа, с другой Родерико, он у нас обедал в этот день, так как мы хотели еще порепетировать. Было жаль тратить время на разъезды, он ведь живет не в Сент-Ривере. Еще были мама и доктор Стренд, доктор не хотел оставаться, но мама его уговорила. Вот вроде и все.
     - Сколько времени прошло от окончания вашего обеда до начала соревнований?
     - Думаю, часа четыре... Да, папа вам, наверное, говорил, что после обеда у меня разболелась голова, и он дал мне две таблетки аспирина.
     - Вы случайно не запомнили коробочку, из которой он брал эти таблетки?
     - Это был пластмассовый пузырек... коричневый.
     - Во время соревнований вы что-нибудь ели? Пили?
     - В первом перерыве... вообще я знаю, что этого не стоит делать... Но я не думаю, что причина именно в этом...
     - Это был чай? Или кофе?
     - Кофе.
     - Вы брали с собой термос с кофе?
     - Нет, что вы! Кофе принесла Инни.
     - Инни? Кто это?
     - Моя сестра, сводная. Мама – вторая жена папы, а Инни его дочь от первого брака.
     - Вот как...
     - Она очень хорошая: добрая, умная, она помогает папе в делах, папа ею очень гордится.
     - Как часто вы с ней встречаетесь?
     - Так ведь она живет с нами.
     - А ее мать?
     - Грета? Грета – деловая женщина. Мне кажется, что ее все знают. Вы не пользуетесь косметикой фирмы «Карлетта»?
     - Изредка, это все же дорогая косметика. Значит, речь идет о Грете Берген?
     - Да. Они с отцом расстались вполне мирно и сейчас поддерживают дружеские отношения. Когда Инни было десять лет, они решили, что ей лучше жить с нами. Я тогда была еще совсем маленькой.
     - Вкус у кофе был обычный?
     - Не думаете же вы, что это сестра хотела меня отравить?
     - Такие выводы делать еще рано, но этот кофе, похоже, единственный напиток, с которым в ваш организм могло попасть лекарство.
     - А если папа все же перепутал таблетки?
     - Не думаю, но даже в этом случае в течение пяти часов действие препарата никак не проявлялось. Конечно, лучше бы выяснить у доктора, но мне это кажется маловероятным. Ладно. Возможно, у меня будут еще к вам вопросы. Но сначала я должна кое-что выяснить.
    
     Свой следующий разговор с хозяином дома пришлось начать с прямого вопроса:
     - Вы знали о том, что ваша старшая дочь навещала Наоми во время перерыва в соревнованиях?
     - Да, девочки очень дружны, и Инни всегда поддерживает сестру. Вас это удивляет?
     - Нет, но я хотела бы поговорить с Инни. Возможно, она кое-что прояснит.
     - Хорошо, вы можете это сделать прямо здесь, я ей сейчас позвоню, и она подойдет.
    
     Как я и предполагала, сестры совсем не были похожи друг на друга. Наоми яркая, светловолосая, с большими серыми глазами. На ее лице легко появляется улыбка. Инни смуглая, темные волосы коротко подстрижены, глаза темно-карие, выразительные, но какие-то грустные. Я вдруг почувствовала, что у этой девушки на все мои вопросы есть ответы, в которых очень трудно будет найти противоречие или нелогичность. Она сама начала наш разговор.
     - Даже не знаю, чем могу быть вам полезной. Я видела Наоми всего несколько минут в первом перерыве.
     - Вы приносили ей кофе?
     - Ей? Нет. Я провела на этих соревнованиях несколько часов. Я всегда беру с собой термос с горячим напитком, если надолго ухожу из дома. Не люблю есть и пить в случайных местах. Тем более, что касается приготовления кофе, в этом мне трудно угодить, - она улыбнулась.
     - Значит, к термосу, как я понимаю, никто не прикасался, кроме вас и вашей сестры?
     - Пожалуй. А в чем, собственно, дело? Вы думаете, это я отравила малышку? Но ведь она могла и не попросить у меня глоточек.
     - Она выпила совсем немного?
     - Конечно, я вообще отговаривала ее от этого, все же кофеин. Нагрузка на сердце, мне кажется, и так велика.
     - Спасибо, Инни, думаю, с этим все ясно. Вы не знаете, где сейчас ваш отец?
     - Идемте, я вас к нему проведу.
    
     Господин Гинтер уже собирался уходить, и мы решили закончить разговор в машине.
     - Вы разрешите мне задать вам не очень удобный вопрос?
     - Конечно, спрашивайте.
     - У вас есть завещание?
     - Разумеется.
     - Его содержание известно кому-нибудь, кроме вас и вашего адвоката?
     - Особой тайны я из этого не делаю.
     - И что там?
     - Пожалуйста. Практически все наследует моя жена, кроме контрольного пакета акций компании «Гинтерэнергоресурс», который отойдет моей старшей дочери. Она уже сейчас участвует в управлении компанией и очень хорошо с этим справляется.
     - Черт! Это нужно было сделать сразу! - Моя реплика не относилась непосредственно к нашему разговору, просто меня посетило озарение.
     - Простите?
     - Где сейчас та упаковка аспирина, из которой вы давали таблетки своей дочери?
     - Ее забрал полицейский, еще вчера. Я забыл вам это сказать.
     - Отлично. Вы не подбросите меня до полицейского управления?
     - Хорошо, вам что-то удалось выяснить?
     - Сейчас еще рано что-то утверждать, но я вас попрошу к вечеру, часам к восьми, соберите, пожалуйста, всех, кто вчера с вами обедал. Кстати, у вашей жены нет проблем со здоровьем?
     - Думаю, что ничего серьезного, но она жалуется на частые мигрени. Да, вы мне напомнили, она вчера тоже брала у меня аспирин, но с ней ничего не приключилось.
     - Я здесь выйду. До вечера!
    
     Я с трудом отыскала комиссара Катлера. В полицейском управлении его не застала. Телефоны не отвечали. Но после полудня мне все же удалось поймать его в коридоре, ведущем в лабораторию криминалистов. Он как раз спешил туда.
     Эрик, как всегда, был только рад моему вмешательству.
     - Здравствуйте, коллега! Вы уже напали на след?
     - Это зависит как раз от тех результатов, которые вы сейчас, как я понимаю, должны получить в лаборатории.
     - Тогда вам придется немного подождать. К сожалению, я не могу пригласить вас с собой, но я не долго задержусь, там уже все отпечатано. Подождите меня в приемной, хорошо?
     - Договорились.
    
     То, что обнаружили в злополучных таблетках, меня уже особо не удивило. Теперь нужно было собрать несколько недостающих фактов, чтобы составить вполне приемлемую картину этого весьма циничного преступления.
     Все собрались в столовой. Мне уже многое было понятно, но я не могла еще точно ответить на вопрос – «кто?». Хотелось как можно быстрее закончить это очень неприятное дело. Первый вопрос я задала хозяину дома.
     - Как давно вы болеете, и сколько времени принимаете артерон?
     - Болею я уже лет десять, мне предлагали операцию и почти уговорили, что она необходима, но тут молодой доктор предложил другой вариант, на который я с удовольствием согласился.
     - А разве раньше врачи не знали об этом препарате?
     - Насколько я знаю, доктор Стренд - один из разработчиков лекарства, оно недавно появилось и используется еще очень редко. Да ведь это вы можете уточнить у него самого, - Гинтер указал на доктора, сидящего, как и вчера, рядом с его женой.
     - Я консультировалась сегодня еще с одним врачом, - медленно проговорила я и посмотрела на доктора Стренда, - он тоже использует в своей практике артерон как средство лечения сердечной недостаточности. И он сказал, что действие препарата проявляется не сразу, а через несколько часов. Кроме того, в этой методике очень важно соблюдать дозировку, поэтому своим пациентам врач дает ежедневную дозу сам.
     - Я тоже вначале так делал, но мой пациент слишком занятой человек, – включился в разговор молодой доктор, - кроме того, опасно превышение дозы, а если в какой-то день пропустить прием таблетки, это не способно в хронической стадии болезни вызвать сколько-нибудь опасные осложнения.
     - Понятно. Еще мне объяснили, что в начале курса лечения могут быть головные боли, справляться с которыми помогает аспирин.
     - Да, поэтому я и держал его у себя... – добавил господин Гинтер.
     - Доктор, вы упомянули превышение дозы. Насколько это опасно?
     - Превышение дозы? Если это будет повторяться, может привести к серьезным последствиям, вплоть до остановки сердца.
     - Повторяться? – Я задумалась.
     - Что вы, черт возьми, хотите этим сказать?! – неожиданно нервно выкрикнул мой собеседник.
     Такая реакция Стренда в тот момент меня удивила.
     - В упаковке, которую изъяла полиция, - стала объяснять я, - был не только аспирин. Примерно половина таблеток была заменена. Кто, кроме вас, доктор, мог это сделать?
     - Вы говорите абсолютную чушь! Зачем мне это делать?
     - Я только спросила. А на ваш вопрос, я думаю, можно найти ответ, суть которого – деньги!
     - Но пациент мне платит, пока жив!
     - А его жена может отдать вам все, важно все сделать верно! – сама не понимаю, как это предположение возникло в моей голове, и как я умудрилась произнести его вслух. Интуиция?
     - Причем здесь моя жена? – взволнованно спросил господин Гинтер.
     - Пока, я надеюсь, ни при чем. Она, скорее всего, ни о чем не подозревала. Впрочем, эти детали уже для полиции.
     - А я повторяю, что вы говорите чушь!
     Доктор вскочил со своего места...
     - Дело в том, что наш спор можно легко разрешить, - спокойно произнесла я, начиная понимать то, о чем не думала, начиная разговор. - На некоторых таблетках эксперты обнаружили отпечатки пальцев.
     - Этого не может быть!
     - Откуда вы это знаете? А, доктор?
     - Ах, ты .... (так меня еще никто не называл)
    
     Стренд бросился к двери и там попал в объятия комиссара.
    
     Через пару дней мы опять встретились с Эриком Катлером, который зашел поблагодарить меня за мою провокацию. Стренд полностью признал свою вину, хотя доказательств у полиции было маловато. Еще неизвестно, удалось бы или нет доказать причастность доктора к замене таблеток. Надо сказать, что я вовсе не подозревала семейного врача Гинтеров, я собиралась лишь объяснить им, почему считаю ситуацию с обмороком Наоми опасной. Но, как говорят, на воре шапка горит. Похоже это был тот самый случай.
    
     Наоми, слава Богу, осталась жива. Специалисты считают, что сыграли роль сразу несколько факторов: время, возраст, физическая нагрузка и пара глотков кофе.