Это был очень необычный случай даже для клиники Крофта.
     Пациентку привез муж, известный писатель Джим Эрман. В кабинет врача вошла красивая женщина. Красота Евы Эрман была яркой, но это не было главным, если говорить о впечатлении, которое обрушивалось на вас при встрече с ней. Да, конечно, и огромные янтарные глаза с длинными густыми ресницами и каскад иссиня-черных волос, оттенявших совершенный овал лица, - все, что может нарисовать воображение. Но это не казалось важным.
     В ней было что-то такое, что было значительней ее привлекательности и женственности. Достаточно было заглянуть в эти глаза, чтобы в душе поднимался такой вулкан эмоций, который мог, кого угодно заставить забыть обо всем. Даже Герхард Крофт не сразу смог начать свой обычный профессиональный диалог с пациенткой. Но врач в нем одержал победу.
     - Проходите вот сюда, садитесь, - обратился он к женщине, показывая на большое удобное кресло и занимая другое такое же рядом.
     Ева Эрман послушно прошла вглубь кабинета и села, взгляд ее стал более живым, исчезло впечатление отрешенности, она улыбнулась.
     - Я не очень понимаю, зачем Джим меня привез сюда, но здесь уютно, а вы совсем не похожи на врача. Я себя прекрасно чувствую, мой муж вас совершенно зря побеспокоил. Он мне не верит, потому что думает, что все знает. Распространенное заблуждение, боюсь, что и вы мне не поверите, но разве это повод принимать таблетки?
     - Я вовсе не предлагаю вам принимать таблетки, - улыбнулся доктор Крофт, - да и всезнающим себя не числю, каждый день все новые проблемы ставят меня в тупик, вот и ваш случай тоже. Считайте меня просто очень любопытным человеком.
     - Прекрасно, тогда скажите мне, вы в реинкарнацию верите? – в голосе госпожи Эрман почувствовалось напряжение.
     - Я не знаю об этом почти ничего, поэтому мне сложно относиться к явлению, о котором вы говорите, с доверием или недоверием. Я не могу доказать ни себе, ни вам, что реинкарнация действительно имеет место, но так же не могу доказать и обратное.
     - Что ж, мне понятна ваша точка зрения, она вполне разумна.- Ева задумалась, затем продолжила, - я тоже так считала еще совсем недавно.
     - А сейчас ваше мнение изменилось?
     - Не думаю, что вы совсем ничего не знаете, ведь я здесь не случайно оказалась?
     - Конечно, но я выслушал версию вашего мужа, как я понимаю, ваша несколько другая?
     - Безусловно.
     - Надеюсь на вашу откровенность.
     - Я ничем не рискую, поскольку уже нахожусь в психиатрической больнице, - усмехнулась Ева.
     - Это, скорее, научно-исследовательский центр, чем больница, - поправил ее доктор Крофт..
     - Рада это слышать. В рассказе моего мужа, тем не менее, наверняка многое правда, повторять это вряд ли стоит, было бы разумно, если бы вы рассказали мне, хотя бы вкратце, как вы себе представляете мою ситуацию.
     - Хорошо, - Крофт понял хитрость Евы, но возражать не стал, - я знаю, что совсем недавно вы получили небольшое наследство от своей дальней родственницы. Что, когда вы осматривали ее старый дом, то нашли небольшой сундучок с очень старыми украшениями. Там был и браслет, предположительно из меди. Когда вы надели его на руку, вы потеряли сознание, ваш муж решил, что это из-за духоты, и вынес вас в сад, но и там вы долго не приходили в себя. Он вынужден был вызвать неотложную помощь, однако, как только он снял с вашей руки старое украшение, вы пришли в себя. С тех пор, как только вы надеваете браслет, то сразу впадаете в забытье. И, как ваш муж считает, слишком увлеклись этой игрушкой, он считает, что ваши рассказы – это очень яркие сновидения, но не может понять, почему вы впадаете в это неестественное состояние именно при таком странном стечении обстоятельств. Он надевал браслет на свою руку и, с вашего согласия, давал его своему другу, физику, на проверку в лабораторию, но это ничего не прояснило. Выяснилось, что предмет сделан очень давно, в сплав, из которого он отлит, входит большое количество меди и немного серебра, для установления точного состава нужны другие исследования, но это не так уж важно. Радиоактивных примесей, или еще каких-нибудь опасных элементов не было обнаружено.
     Вот, пожалуй, и все.
     - Да, все выглядит именно так, если смотреть с позиции Джима, - Ева говорила задумчиво, но в ней не чувствовалось ни малейшего напряжения, как и никаких признаков игры. Она была абсолютно спокойна и естественна.
     - Вы позволите мне исследовать этот феномен? Мне важно понять - заметил доктор Крофт.
     - Чтобы понять то, что я безуспешно пыталась объяснить своему мужу, мало меня выслушать, нужно это видеть, а лучше чувствовать, но разве это возможно?
     - Я думаю, что нам может помочь доктор Эмиль Гриффс, он сейчас работает в нашей клинике, надеюсь, вы не против?
     - Конечно, нет. Я слышала о нем и его удивительном изобретении, стать объектом его исследования? Это очень интересно.
     - Рад, что вы к этому так отнеслись. Вы хотите пока поехать домой? Или останетесь у нас? Я должен предупредить Гриффса и выяснить, когда он сможет провести сеанс с вами.
     - Пожалуй, я останусь.
     - У меня к вам еще одна просьба, не надевайте ваш браслет до…
     - Я понимаю, хорошо.
    
     * * *
     Эмиль Гриффс работал без своей ассистентки. У Марины была сильная простуда, она уже два дня оставалась дома, полоскала горло и глотала таблетки. Это было впервые за все время, что они работали вместе. Доктор Гриффс даже не подозревал, что присутствие девушки так много для него значит. Он просто не мог работать. Его мысли стали совершенно неуправляемыми, они наталкивали его на воспоминания. Он вдруг вспомнил, как Марина впервые вошла в его кабинет, каким скепсисом дышало каждое ее слово, и каким любопытством светился взгляд. Какой она была симпатичной, милой, забавной…
     Господи! Да, почему была?! Она всего лишь слегка приболела! Гриффс схватился за телефон.
     - Марина?
     - Да, - голос в трубке был хриплым, но таким родным…
     - Как вы себя чувствуете?
     - Ужасно…
     - Что, так плохо? – заволновался Гриффс.
     - Ужасно скучаю, - в сиплом голосе девушки угадывалась улыбка.
     - Я тоже, выздоравливайте быстрей.
     - Стараюсь.
     Он положил трубку и увидел входящего в его кабинет доктора Крофта.
     - Я к вам по делу, Эмиль, не помешал?
     - Нет, конечно, нет! Так я вас внимательно слушаю.
     - Вы знаете писателя Джима Эрмана?
     - Не лично.
     - Он к нам привез сегодня свою жену, странная история, случай не совсем наш, но мне стало интересно в этом разобраться, я хотел бы, чтобы вы нам помогли.
     - С удовольствием, но хотелось бы узнать подробности.
     - Разумеется. Госпожа Эрман, похоже, не считает, что это… Впрочем, будет лучше, если я вам все расскажу без своих комментариев.
    
     ВОЛШЕБНЫЙ БРАСЛЕТ
    
     Эвелин прислушалась, нет, это ей просто показалось. Никаких звуков: ни в доме, ни за окном. Отец не вернулся. Стало так страшно. Все из-за болтливости старой Берты. Нужно же такое выдумать! Мой господин великий маг! Теперь воины святой инквизиции выясняют, какой такой магией занимается господин Каген-Дорф. А чего можно ждать от этих невежественных разбойников, творящих зло от имени Бога? Неужели… Нельзя допускать такие мысли. Отец умен, он может и должен победить. Девушка встала и зажгла свечу. Уснуть все равно не получится, а в темноте и мысли приходят темные, страшные. Она всего один раз видела этот жуткий «святой костер». Но забыть его она не сможет никогда. Отец привел ее тогда на площадь для того, чтобы научить молчанию, чтобы показать ей, какую цену она может заплатить за неразумное слово. Но беда пришла не с той стороны. Ах, Берта-Берта! У старой нянюшки стали невыносимо болеть суставы, отец сделал ей мазь и велел одевать на руки волшебные браслеты, как он их назвал, но он объяснил Эвелин, что это всего лишь сплав меди с серебром, который усиливает действие мази и снимает боль. Но как это растолковать старушке?
     Девушка так вслушивалась в тишину за стенами своей спальни, что у нее от напряжения разболелась голова. Как медленно течет время. Ей почему-то казалось, что утром все устроится, отец вернется, и они будут спокойно жить как раньше.
     В этом городе они поселились несколько лет назад. Их пригласил герцог, который узнал о лекарском мастерстве Иоганна Каген-Дорфа от барона Штайнера.
     Барон страдал от невыносимых болей в коленях, которые особенно донимали его зимой. Он почти превратился в инвалида и проводил большую часть зимнего времени в кресле у большого камина. Господин Каген-Дорф приехал в его замок по просьбе старого лекаря, лечившего уже второе поколение Штайнеров. Новый лекарь приготовил для барона микстуру и мазь. Через неделю боль стала уходить.
     На новом месте все складывалось превосходно. Если бы не тоска по рано ушедшей в небытие жене, Иоганн мог бы назвать себя баловнем судьбы. Герцог был очень щедр, пациенты передавали из уст в уста легенды об искусности лекаря. Теперь у Каген-Дорфа был замок, много денег и самое главное – были прекрасные библиотека и лаборатория, и он мог изо дня в день совершенствовать свое мастерство и получать все новые знания, вникая в тайны мира, так мудро устроенного создателем. Рядом с ним была его дочь, умная и послушная девочка, которая была и его ученицей, и его другом и помощницей.
     И вот пришла беда. Вечером в их замок вломился целый отряд воинственных монахов. Они заявили, что отведут лекаря на герцогский суд.
     - Верный человек сообщил, что Каген-Дорф занимается колдовством и знается с темной силой. – Сказал один из монахов. – Пусть твою судьбу решит его светлость.
    
     Герцог симпатизировал им, но Эвелин знала, как здесь сильна папская инквизиция. Поэтому в душе ее сейчас царил страх.
     Все же сон сморил девушку. Она заснула, сидя в кресле. Ей снились диковинные сны: люди в странных одеждах, город, в котором замки теснились прижатые друг к другу вдоль широких и чистых улиц. По улицам непонятно как двигались странные повозки на пузатых колесах без лошадей. Замки были богатыми с большим количеством сверкающего стекла, но совершенно беззащитными…
    
     Разбудил ее шум от топота ног и нестройного хора голосов, доносившихся из той части замка, где находился кабинет отца. Кое-как приведя себя в достаточно приемлемый для встречи с чужими людьми вид, Эвелин почти бегом направилась туда.
     Дверь в лабораторию была приоткрыта. Вскоре можно было не только слышать голоса, но и понимать смысл сказанного.
     - Так говоришь, ты не колдун, а лекарь и алхимик, – Эвелин узнала голос герцога, – твое лекарское искусство мне известно, оно достойно всяких похвал. Если ты докажешь, что ты – алхимик, в моих глазах ты будешь оправдан. Ты говоришь, что назвал браслет волшебным, потому, что знаешь, как сделать его золотым, что тебе открылся философский камень?
     - Да, Ваша светлость, - прозвучал ответ отца, не мало удививший Эвелин, которая прекрасно знала, что в своей лаборатории он занимается исследованиями, помогающими ему находить новые лекарства, а не превращать неблагородные металлы в золото.
     - Ты готов это доказать? – с изрядной долей недоверия и ехидства спросил кто-то из монахов противным скрипучим фальцетом.
     - Для этого мы и пришли сюда.
     Эвелин осталась в коридоре, но встала так, чтобы видеть то, что происходило в лаборатории. Отец взял браслет и показал его сначала герцогу, а затем одному из монахов, тот сразу испугано перекрестился.
     - Ты не слишком веришь в силу Господа нашего, если опасаешься колдовства перед святым распятием, - серьезно проговорил Каген-Дорф, наливая в фарфоровую чашку какую-то остро пахнущую маслянистую жидкость.
     - И то правда, - поддержал его герцог.
     Лицо монаха стало бледным, он испугался и явно не знал, как защитить себя от неожиданно выдвинутого обвинения. Но внимание всех уже переключилось на браслет, который был погружен в жидкость. Девушке не было видно, что с ним произошло, но зато она могла наблюдать за лицом старого герцога, на котором быстро сменились удивление, восторг и чувство явного облегчения. Кто же хочет остаться без умелого лекаря, даже во имя попадания в Царство Божье. Наступила тишина, не нарушая которой, монахи один за другим направились к двери. Вскоре все они покинули замок. Никто, похоже, даже не заметил стоящую рядом с дверью лаборатории девушку. Но ее заметил герцог, и лицо его осветила улыбка.
     - А малютка выросла и очень похорошела, - воскликнул он, обернувшись в сторону хозяина замка. Ты получишь баронский титул, а она должна быть представлена при дворе не позднее Святого Дня. Не хочу больше рисковать.
     Герцог был неглупым человеком и тоже кое-что понимал в алхимических изысканиях. Но это Эвелин поняла только тогда, когда отец ей разъяснил, как ему удалось провести святую инквизицию.
     Медный браслет с примесью серебра, погруженный в сложную смесь, состоящую из кислоты, полученной из зеленых яблок, пепла и вещества с резким и неприятным запахом, которое отцу удалось получить из останков умерших крыс, потерял свой темный налет и внешне был неотличимо похож на золотой. Понятно, что соприкоснувшись с воздухом, медь снова потемнеет, но никто больше не рискнет проверять лекаря, боясь обвинения в слабости собственной веры, ибо свидетелями чуда стали представители святой инквизиции, а само чудо было совершено под распятием и в присутствии его светлости, представляющего власть Господа на земле.
    
     * * *
     Когда экран АПД погас. Доктор Гриффс посмотрел на пациентку и улыбнулся.
     - Этот браслет не волшебный, волшебно ваше удивительное воображение, которое и позволяет вам совершать эти путешествия во времени, в миры, которые, возможно, были, а, возможно, существуют и сейчас. Доказывает ли это реальность реинкарнаций – не знаю, не думаю. Но, какая разница? Напишите о своих путешествиях и приключениях роман, или несколько романов. Думаю, что у вас это получится, а использовать ли для этого старый браслет, решайте сами. Думаю, что вы можете обойтись и без него. Вы ведь все помните.
    
     Из клиники Крофта доктор Гриффс сразу поехал навестить свою ассистентку, ему не терпелось показать ей последнюю регрессию. Он высказал свое мнение, но был ли он уверен в своей правоте? Для того, чтобы это решить, ему нужно было увидеть Марину. Впрочем, возможно, насчет своих мотивов он сильно ошибался, и история о волшебном браслете была всего лишь поводом.