Краткое предисловие
     или
     Опять этот «Экстроподиум»
    
     Не знаю, в чем тут причина, но в моей практике было уже несколько интересных дел, так или иначе, связанных с Домом моды «Экстроподиум». Сама история этой известной во всем мире фирмы просится на страницы романа. А тут еще и события, настолько неожиданные и загадочные, что у меня появилась сумасшедшая идея: написать когда-нибудь захватывающий приключенческий роман обо всех участниках разыгравшейся драмы. Вот наберусь литературного опыта и, чем черт не шутит!...
     А пока я хочу рассказать правду об одном происшествии. История произошла два года назад. Но я была связана словом, от которого лишь теперь меня освободила сама судьба. Для кого-то все, о чем я собираюсь рассказать, будет неожиданным открытием, а кто-то уже знает некоторые факты из этой запутанной истории, но наверняка не знает подробностей, о коих прочитает здесь, в этом моем повествовании.
     Для меня все началось с того, что однажды у себя на рабочем столе я обнаружила пакет с рукописью. Пакет был подписан рукой Дэвида и адресован мне. Поэтому я вытащила рукопись и начала ее читать.
    
     СЕНСАЦИОННОЕ ПРИЗНАНИЕ
    
     "Очень прошу дочитать мое письмо до конца. Это очень важно, в ваших руках жизнь и свобода нескольких людей, чью тайну я сейчас хочу вам доверить. Написать это, по сути своей, признание, вынудили меня обстоятельства, о которых будет сказано ниже. Начнем с Гринвера Д. Именно в этом городе началось мое участие в событиях. Кроме того, для меня этот город был тем самым местом, с которого начались серьезные перемены в моей личной жизни.
     А в Гринвер Д я приехала работать. Мне очень повезло. В прошлом году я окончила колледж и без особой надежды отправила свои документы на конкурс по замещению вакансий в знаменитый «Экстроподиум». Произошло чудо. Я получила официальное приглашение занять должность младшего менеджера в отделе по подбору временных кадров.
    
     * * *
     Кое-что из истории этого самого известного в нашей стране, а может, и во всем мире, дома моды я хочу напомнить, поскольку все случившееся неразрывно связано с традициями фирмы.
     Что представляют собой ежегодные показы коллекций именитых и молодых модельеров, я думаю, рассказывать не стоит. Но есть некоторая особенность, которая отличает мероприятия «Экстроподиума» от других. Здесь вы можете увидеть не только лучшие в данном сезоне образцы одежды.
     Каждый год вокруг этого знаменитого шоу возникает и мастерски поддерживается некая таинственная интрига, связанная, как правило, с предметом, демонстрация которого сама по себе является сенсацией. Это может быть любой аксессуар, но главное, чтобы за этим предметом тянулась его собственная загадочная легенда.
     В прошлом году интрига была особенно любопытной, так как была связана с весьма непонятной и таинственной историей.
    
     * * *
     Думаю, что вы прекрасно помните загадочное исчезновение Дженни Перлин, женщины, около трех лет владевшей умами и сердцами миллионов людей, не лишенных слуха. Это событие до сих пор не дает покоя любителям детективных и мистических тайн.
     Впрочем, об этом столько написано в газетах и журналах, что вряд ли мне удастся сообщить вам нечто новое и неожиданное.
     Напомню только то, что непосредственно связано с моим повествованием.
     У пропавшей актрисы был любимый медальон, с которым она никогда не расставалась. Украшение, о котором идет речь, не представляло бы собой ничего особенного, если бы не странная история его появления на аукционе уже после исчезновения его бывшей обладательницы…"
     Дочитав до этого места, я сама себя остановила, ведь чуть ли ни с первых строк поняла, о каких событиях хочет рассказать автор этого творения. Но причем здесь я? Зачем Дэвид мне это прислал? Он что вернулся к мысли о том, что мне пора сменить профессию? Я тут же позвала Ари.
     – Что это? – возмущенно уставилась я на своего секретаря, но это не произвело на него никакого впечатления.
     – Эту рукопись принес господин Сомс, он сказал, что вы должны с ней ознакомиться до его визита, – спокойно ответил Ари.
     – А он случайно не сказал, зачем? Я прекрасно помню, что произошло в Гринвере Д год назад. Этим до сих пор занимается полиция, или полицейское управление решило передать это безнадежное дело мне? – я уже кипела от возмущения.
     – Господин Сомс велел мне заставить вас дочитать до конца и...
     – С каких это пор ты выполняешь распоряжения Дэвида? – прошипела я, – И каким это образом ты собираешься меня заставить прочитать до конца это корявое сочинение? – продолжала я бурлить.
     Я уже разозлилась до упора. А вы знаете, что сделал Ари? Он вышел из кабинета! Я поняла, что он задумал, только тогда, когда услышала щелчок закрываемой двери.
     – Я тебя увольняю! – закричала я, скорее с отчаяньем в голосе, чем с гневом.
     – Прекрасно. Тогда я пошел домой, – спокойно ответил этот наглец.
     – Немедленно открой дверь! – не закричала, а завизжала я
     – Не хочу, – прозвучал спокойный, и даже насмешливый ответ.
     Я услышала, как захлопнулась за уходящим Ари дверь, ведущая на улицу. У меня закончились все слова и выражения...
    
     * * *
     Какое-то время я просто сидела и смотрела на закрытую дверь, затем, наконец-то, мои умственные способности стали понемногу приходить в норму. Если Дэвид принес эту чертову писанину, значит, за этим что-то кроется. Выйти отсюда я не смогу до его прихода. Почему бы не прочитать это до конца? По крайней мере, хотя бы частично, мне удастся удовлетворить свое растревоженное любопытство. Итак: Я нашла то место, до которого уже дочитала и продолжила свое знакомство с этим странным текстом.
    
     * * *
     «...Дженни Перлин исчезла за несколько месяцев до моего появления в «Экстроподиуме». Обстоятельства этого происшествия были таковы, что версия возникла сразу. Она вытекала из набора фактов, установленных с самого начала. Дженни не приехала на репетицию в положенное время. Это очень удивило ее продюсера, поскольку до этого момента ничего подобного никогда не происходило. Но по-настоящему все встревожились, когда прошло пару часов. Поисками Дженни Перлин занялась полиция. Вот тогда и выяснились трагические подробности. Машина певицы была обнаружена на горной дороге между Гринвером Д и Стренчфилдом. В машине были ее документы, личные вещи и даже приличная сумма денег. Основная версия полиции заключалась в том, что актриса по неосторожности упала в пропасть. Следов на каменистой дороге не было. Тело певицы не нашли. Дженни пропала бесследно. Ее не объявили погибшей, она продолжала быть в розыске, но никто уже не питал никаких надежд. Конечно, далеко не все верили в несчастный случай. Полиция продолжала следствие, но фактов было ничтожно мало. Постепенно все смирились, и тема эта уже почти не появлялась на страницах газет. Активность следственной бригады тоже сошла на нет.
     И тут разразился скандал: на одном из аукционов неожиданно появился любимый медальон Дженни, украшение, которое она считала своим талисманом и никогда с ним не расставалась.
     Выяснить, кто продал этот медальон фирме, организовавшей аукцион, не удалось. Хотя полиция сразу взялась за расследование этого странного факта. Тот, кто стоял за этим лотом был неглуп, и, действуя через несколько подставных посредников, все очень удачно запутал. Искусно были созданы барьеры на пути полицейского следователя к источникам информации. Понятно, что устроители аукциона не хотели терять свой престиж и своих клиентов. Имя получателя денег после продажи медальона не было известно. Поскольку факт убийства Дженни Перлин не рассматривался даже следствием, суд не поддержал требование полиции о раскрытии тайны этого имени.
     Газеты на этой истории так подняли свои тиражи, что могли потом год отдыхать.
     Медальон за сказочно огромную сумму был продан какому-то сумасшедшему коллекционеру. Вот тут этим украшением и заинтересовался «Экстроподиум». С новым владельцем этого медальона был заключен договор, дающий право дому моды использовать это украшение в своих показах один раз.
     Постановщиком наших шоу в то время был небезызвестный Марк Шерман. Ему показалось, что было бы интересно, если бы модель, демонстрирующая медальон Дженни Перлин, была на нее похожа. Найти эту самую модель должен был наш отдел.
     Вы даже не можете себе представить, сколько существует женщин, похожих друг на друга, а сколько еще тех, кто считает, что он, а точнее она, просто неотличимо похожа на знаменитую певицу. Мы работали почти месяц без выходных, чтобы из всех этих претенденток выбрать хотя бы десять наиболее подходящих. И вот, когда уже был назначен заключительный просмотр кандидаток, появилась еще одна.
     Когда она заявилась в кабинет начальника нашего отдела, ее приход наделал много шума. Очень жаль, что я не видела этой сцены, и знаю о ней только из рассказов других. В этот день женился мой папочка, и я, наконец-то, по этому случаю выпросила выходной.
     В общем, особенность этой манекенщицы состояла в том, что она не просто была похожа на Дженни Перлин, она была ее абсолютной копией. Ее можно было бы принять за воскресшую звезду, если бы она не была так вульгарна и глупа. Но для того, чтобы один раз пройтись по подиуму, большого ума не надо, а все остальное сделают режиссеры и визажисты.
     Мне явно не везло. Я очень некстати подхватила грипп и именно тогда, когда должно было состояться это незабываемое шоу. Но любопытство взяло верх над болезнью, и к моменту происшествия я все же появилась в «Экстроподиуме». Я успела вовремя. Зазвучала одна из самых популярных песен Дженни Перлин, и на подиуме появилась она. Зал замер...
     Но внезапно погас свет. Это продлилось не более двух секунд, к подобным неожиданностям здесь были готовы. Существовала аварийная автономная система освещения всего здания. Свет сразу вспыхнул, но манекенщица исчезла, будто ее и не было. Пропал вместе с ней и медальон. Никаких следов обнаружить не удалось.
     Такого скандала «Экстроподиум» не знал со дня своего основания.
     Похищенный медальон, конечно, был застрахован, и сумма страховки значительно превышала его фактическую стоимость. Но никакая страховка не могла возместить тот урон, который был нанесен престижу фирмы.
     Страховая компания, с которой постоянно сотрудничала наша администрация, выплатила всю сумму в полном объеме, но оставила за собой право провести тщательное расследование всех обстоятельств этого очень странного случая.
     Дело в том, что все, что было предпринято домом моды для обеспечения сохранности демонстрируемых предметов, было так хорошо продумано, что никто не сомневался в невозможности даже попытки похищения. То, что произошло, было абсолютно необъяснимо.
     Так в наших коридорах появился молодой детектив. Он поговорил со всеми сотрудниками и сотрудницами фирмы. Он выяснил, как все происходило буквально по секундам.
     Манекенщица надела на шею медальон перед самым выходом. До этого момента украшение находилось в комнате-сейфе, расположенной в коридоре, ведущем прямо на подиум. Везде ее сопровождали охранники.
     Все это указывало на то, что похитить медальон, да еще вместе с манекенщицей было невозможно. Но никуда не деться от того упрямого факта, что это все же произошло.
     В мой небольшой кабинетик детектив заглянул, я думаю, в последнюю очередь, ведь большинство считали, что меня в тот день не было на работе. Но кто-то вспомнил все же, что в момент переполоха я мелькала где-то в коридоре. Я объяснила молодому человеку ситуацию, да в чем собственно можно было меня заподозрить?
     Никогда не знаешь, где тебя ждет судьба. Наши отношения начались с формальной беседы, необходимой для следствия.
     Но разговор плавно перешел на темы, не связанные с происшествием. Оказалось, что между нами много общего. Не прошло и недели, а мы уже понимали, что эта встреча была назначена свыше.
     Однако, мой избранник был хорошим детективом. Он разгадал тайну похищения медальона Дженни Перлин. Путем несложных размышлений он пришел к выводу, что сделать это могла только сама манекенщица. Но как ей удалось исчезнуть? Вот тут и пришло озарение! А может, она и не исчезала?!
     Люди ведь видят только то, что ожидают увидеть. Что мы знали о манекенщице: что у нее пепельные с редким сиреневым отливом густые волнистые волосы, огромные серые глаза, кроме того, на ней было великолепное вечернее платье.
     Теперь, представьте себе, если мы заменяем прическу на гладкие русые волосы, собранные в аккуратный узел на затылке, глаза закрываем очками, стекла слегка затемнены (такие очки сейчас носят многие), вместо шикарного платья одеваем строгий деловой костюм. Ну что, догадались? Кто удивится или что-нибудь заподозрит, встретив в служебном коридоре хорошо знакомую сотрудницу, тем более, если тут же находится ее рабочий кабинет. Правда в этот день ее не было на работе, она болела, но ведь все знают, как любопытны женщины. Какая болезнь может помешать увидеть то, о чем так долго говорят все вокруг? Теперь уж точно догадались!
     Мой милый детектив, чтобы проверить свою версию, загрузил в компьютер мою фотографию из личного дела. Изменил на ней прическу, убрал очки, добавил чуть-чуть макияж...
     Кто бы догадался, насколько я похожа на знаменитую певицу? Я ведь об этом никому не говорила. Люди всегда видят только то, к чему подготовлено их восприятие. Не так ли?
     ОН был очень возмущен, когда пришел ко мне с полученным изображением. Я не стала врать и сразу во всем призналась. Во всем, что сейчас известно и вам, но ему я сообщила чуть больше. Мне удалось убедить моего милого детектива в своем праве на это маленькое украшение. Деньги страховой компании мы уже перечислили. Мы никому ничего не должны.
     Теперь мы вместе и очень далеко. Это письмо мы решили послать, чтобы избежать судебной ошибки. Человек, которого полиция обвиняет сейчас в трех убийствах, не виноват ни во одном из них, поскольку, во-первых женщин было две, а не три. А во-вторых, одна из них уж точно жива, раз написала это письмо»
    
     Письмо было подписано Бригиттой Норман, именно так звали бывшего младшего менеджера по подбору временных кадров в «Экстроподиуме».
    
     ЗАГАДОЧНЫЙ КЛИЕНТ
    
     Дааа... Сколько дней я не заглядывала в газеты? Пожалуй, меня можно обвинить в профнепригодности. Пропустить такие новости! Я взяла со своего рабочего стола одну из непрочитанных мною газет. Там писали, что комиссар Катлер почти решил загадку похищения медальона. Он выяснил, что к его продаже на аукционе причастен главный менеджер фирмы «Экстроподиум». Подозреваемый уже арестован и предполагается, что вскоре ему предъявят обвинение сразу в трех убийствах, так как в полицию поступило заявление об исчезновении младшего менеджера отдела по подбору временных кадров дома моды «Экстроподиум». Очевидно, на исчезновение детектива страховой компании Карла Мигеля никто не обратил никакого внимания. Или?
     Дверь, наконец, открылась, и появился Дэвид.
     – Ну, как тебе наша сенсация? – так радостно воскликнул он, словно все эти события были им лично придуманы и устроены.
     – Великолепно! – ответила я, не забывая вложить в свою интонацию соответствующее отношение, – Но к чему вся эта таинственность? Рукопись, замкнутая дверь! Ты не мог просто все это изложить на словах?
     – Я хотел, чтобы ты во всем разобралась, как следует, – объяснил Дэвид, судя по всему, и не собираясь, раскаиваться, – а это получится только в том случае, если ты получишь информацию из разных источников, так, как она и поступала.
     – Очень странное развитие событий. Но я-то тут при чем?
     Я все еще кипела от негодования, хотя любопытство уже начало брать верх над раздражением.
     – А вот об этом я сейчас и хочу тебе рассказать, – ответил Дэвид, совершенно не обращая внимания на мои интонации и гримасы.
     – Ну? – Мною в следующий момент уже владело только любопытство.
     – Некий господин Х, – начал объяснять мой друг, – готов заплатить кругленькую сумму тому, кто укажет ему координаты нашей парочки.
     – О, Господи! Опять вселенские тайны! Как я могу работать на клиента, если он не желает даже сообщить свое имя?
     – Уже хорошо то, что ты собираешься работать, – усмехнулся Дэвид, – а твоим клиентом, от имени господина Х будет редактор нашей газеты, так как именно он и получил это предложение по телефону, сразу, как только мы дали материал в утренний номер. Главный вызвал меня к себе и изложил суть своей просьбы. От твоего секретаря я узнал, что великий детектив Мэриэл Адамс уже три дня не читает газет. Ее от них тошнит. Ну, дальше ты знаешь...
     Вот так и началось мое скромное участие в этом громком деле. Да, мне было интересно разобраться во всех этих тайнах. Но самым главным для себя я считала намерение выяснить, что это за господин Икс? Почему он готов заплатить огромные деньги за столь бесполезную, на первый взгляд, информацию. Зачем ему нужны эти люди. Они даже вернули деньги единственной пострадавшей в истории с медальоном стороне. Возможно, они не все сказали, но это не повод для того, чтобы так раскошелиться. Нет, этому господину известно гораздо больше, чем, например, полиции. И не в медальоне дело! Я была в этом просто уверена. Если бы девушку, похитившую эту достопримечательность, разыскивал разочарованный коллекционер, зачем бы ему скрывать свое имя? То же можно сказать и о руководстве «Экстроподиума». Да и поступок младшего менеджера выглядит, мягко говоря, вздорным. Ну, допустим, она увидела, что есть такая возможность и очень толково этой возможностью воспользовалась, но зачем? Что ей дает обладание этим медальоном? Ради чего эта девушка на взлете своей карьеры так рискует? Что, собственно получила она в результате, не спорю, гениально задуманной и виртуозно проведенной акции? Такое украшение она могла позволить себе купить, истратив очень небольшую часть своего оклада. Конечно, вещь обладала коллекционной стоимостью, но только для коллекционера. Не знаю ни одного из них со столь малой коллекцией, практически один предмет. Может быть, конечно, она была тайной владелицей еще каких-то редкостей, но маловероятно.
     Продать этот медальон, разумеется, можно, но после всех этих событий вряд ли можно рассчитывать на сколько-нибудь солидную сумму.
     А был ли на свете человек, которому эта безделушка так дорога, что он готов ради нее поставить на карту все, ну или почти все?
    
     СЛИШКОМ МНОГО ТАЙН
    
     Для начала я позвонила комиссару Катлеру и попыталась выяснить все, что известно полиции, но не удалось выудить вездесущим журналистам. Улов мой был невелик. Старший менеджер фирмы действительно неплохо заработал на продаже знаменитого медальона с аукциона. Но когда этот господин оказался перед лицом опасности быть обвиненным в убийствах, он дал самые подробные показания, которые в свою очередь позволили установить всю цепочку посредников, через которых украшение попало на продажу. Удалось добраться и до основного продавца. Но на этом этапе полицию постигло разочарование. Выяснилось, что медальон был просто найден одним из полицейских, обнаруживших машину Дженни. Молодой человек смекнул, что на этом можно разбогатеть и постарался это сделать. Не знаю, как поступят с ним в самом ведомстве, но уголовного преступления в его действиях нет. Дело опять зависло.
     Это все, что комиссар смог мне рассказать по телефону, но я понимала, что есть еще какие-то факты, которые он не упомянул. Возможно, просто не вспомнил, возможно, не придал значение. Так, или иначе, мы договорились, что к вечеру я буду в управлении, и мы поговорим об этой странной истории подробно, понятно, настолько, насколько позволяли накопленные факты.
     Комиссар меня ждал, но предложил поговорить в другом месте.
     – Я устал от своего кабинета, – неожиданно заявил Эрик Катлер.
     – Ну, у меня нет возражений, – пожала я плечами, не слишком понимая, что случилось, поскольку не помнила ни одного подобного прецедента.
     – Мы только подождем еще несколько минут Дэвида, он уже едет сюда, – еще больше удивил меня комиссар.
     – Хорошо, – согласилась я.
     Дэвид действительно вскоре уже входил в кабинет, из которого сегодня так стремился вырваться комиссар.
     Мы поехали на машине моего друга. Я понимала, что должна была о чем-то догадаться, поскольку ситуация была непривычная, а никто, похоже, не собирался мне ничего объяснять. Но думать мне не хотелось, во всяком случае, над этой проблемой. Я понимала, что скоро все объяснится само, и была права.
     Дэвид привез нас в небольшой и хорошо мне знакомый ресторанчик «У Карла» в районе Старой набережной. Пару лет назад мы с ним забрели в это ретро-пространство совершенно случайно, просто гуляя по городу. С тех пор, время от времени, мы обязательно заходили сюда, если оказывались в этом районе, и у нас был свободный часик, чтобы доставить себе удовольствие вкусной едой и приятной уютной атмосферой. Бывая здесь, мы уже успели познакомиться с хозяином ресторана и его симпатичной дочерью, неплохо знали музыканта, который играл здесь на рояле старые сентиментальные песни, напевая их негромким, но приятным голосом. В общем, я подумала, что Дэвид решил познакомить с этим милым уголком Сент-Ривера комиссара, и мысленно поддержала эту замечательную идею. Если у Эрика Катлера проблемы с настроением, то здесь он, хотя бы на время, о них забудет.
     Мне показалось, когда мы вошли в ресторан, что там нет свободных мест, но выяснилось, что столик для нас был заказан заранее, чему я опять очень удивилась. Но это был не последний за этот вечер сюрприз.
     Никто из нас: ни я, ни комиссар, ни Дэвид никогда не увлекались крепкими напитками. Но у каждого для нечастых праздничных исключений есть свой любимый сорт вина. Поскольку знакомы мы достаточно давно, то каждый из нас прекрасно знает, что я люблю красный «Кальян» из подвалов Азари. Вино дорогое, но я его пью настолько нечасто, что можно иногда себя и побаловать. Дэвид предпочитает более крепкое «Урсула», а комиссар – ликер «Жакко». Естественно было бы предположить, что на нашем столике появится именно «Жакко», правильно? Но принесли «Кальян»! Оба сидящие рядом со мной мужчины смотрели на меня и явно ждали реакции, разумеется, вполне определенной, а не просто благодарности, но, вы можете мне не поверить, дорогой читатель, я действительно ничего не понимала до тех пор, пока Дэвид не задал мне очень простой вопрос:
     – Послушай, ты хотя бы в компьютере видела сегодня дату? – спросил он, – какое сегодня число, ты знаешь?
     Вот тут только до меня все и дошло! Хотя, возможно, проницательный читатель давно уже догадался, что мои друзья решили вот так напомнить мне о том знаменательном дне, когда будущий частный детектив Мэриэл Адамс попросту появилась на свет. Мне было приятно, я даже отменила свою вечернюю диету, поскольку не могла себе отказать в этот день ни в чем. На самом деле должна признаться, что очень люблю, когда меня поздравляют и балуют. В каждом из нас сидит лукавое дитя, которое напоминает нам время от времени о простых и милых маленьких радостях, правда? Понятно, что деловые разговоры мы перенесли на следующий день.
    
     * * *
     Утром мы опять собрались в кабинете комиссара. Похоже, Дэвид тоже был готов включиться в это расследование, причем не в то, что собирался нам навязать и оплатить неизвестный господин Икс, а в то, которое затевала я. Наши цели изначально отличались, поскольку я уже тогда понимала, что здесь сплелось в единый клубок сразу несколько запутанных замыслов. Сейчас этот господин Икс, сам по себе, интересовал меня ничуть не меньше, чем младший менеджер «Экстроподиума», или исчезнувшая певица. Я хотела разобраться с этими тайнами и загадками, независимо от того, заплатят мне в результате мой гонорар, или нет. Что-то мне подсказывало, что вероятнее второй вариант. Но тайна мне бросила вызов, и я не могла этот вызов не принять.
     – Так что вы хотите, чтобы я вам рассказал? – спросил комиссар, когда мы привычно устроились вокруг его стола.
     – Я хочу, чтобы вы поделились со мной информацией о Дженни Перлин. Как ее зовут по-настоящему, откуда она родом, есть ли близкие люди, которые могут что-либо знать о ней? В общем, все, что вам удалось выяснить не о мифе для толпы поклонников, а о реально жившей рядом с нами женщине.
     – Но разве вы решили заняться ее поисками? – удивился Эрик Катлер, – насколько я понимаю, ваш клиент хочет найти вовсе не Дженни Перлин, а девушку, ловко похитившую ее медальон.
     – Во-первых, меня пока не представили моему клиенту, и я очень хотела бы знать, кто он, и почему так интересуется этим медальоном, или не медальоном?
     – Да, мне бы тоже это хотелось знать, – признался комиссар.
     – Во-вторых, – продолжила я, – я не думаю, что эта девушка все это сделала для того, чтобы просто стать обладательницей украшения. Я хочу понять, ради чего она так рисковала и так круто изменила свою жизнь. Кстати, детектив мог оказаться и не таким молодым, красивым и сговорчивым. Ее мог разоблачить не только он. Почему-то мне кажется, что ответы на эти вопросы могут быть известны или Дженни Перлин, или кому-то из ее близких.
     – Ход ваших мыслей мне понятен, видимо, в этом действительно что-то есть, но на самом деле об исчезнувшей певице известно немногое. Ее настоящее имя Шарлота Браун. Она сирота. Родилась в Сент-Ривере, мать умерла при родах. Отец не захотел брать девочку из родильного дома, ее удочерили родственники из штатов. Она фактически выросла в Америке. В Сент-Ривер приехала на конкурс. Именно карьера певицы задержала ее здесь, на родине ее родителей, эта карьера, кстати, складывалась удивительно удачно. Все это мы узнали от ее продюсера Чарльза Дента. Он, как вы понимаете, не слишком интересовался ее прошлым и ее родственниками. Для поклонников была придумана биография более целесообразная, как выразился этот господин. Разумеется, мы пытались найти ее родственников в Америке. Но вы знаете, сколько там Шарлот Браун? Их и здесь немало. Поскольку девочку забрали из родильного дома, а не из приюта, к тому же забрали близкие ребенку люди, приемных родителей особо не контролировали, может, только вначале. ничего кроме их имен и адреса, указанного тогда в их документах, нам выяснить не удалось. Фамилия этих людей была тоже Браун, жену звали Элиза, а мужа Джереми. По тому адресу, который у нас был, они уже давно не живут, переехали даже в другой штат. Купили дом, как говорят те, кто живет в их бывшей квартире. Но адреса Браунов эти люди уже не помнят, хотя первое время еще отправляли им на новое место жительства несколько писем. В общем, поиски продолжают наши коллеги в Америке, но не думаю, что они очень уж усердно ищут.
     – Да, из этой информации мало, что выжмешь, – согласилась я, – а вот что мне еще любопытно: я сама не видела этот пресловутый медальон, но, говорят, он не отличается ни особыми эстетическими достоинствами, ни оригинальностью. Так как можно было определить, что это тот самый талисман Дженни Перлин, ведь не исключена была и подделка?
     – Понятно, что прежде чем вещь была выставлена на торги, ее проверили на подлинность. А каким образом? Сам медальон действительно не отличается особыми достоинствами, а вот цепочка сделана знаменитым ювелиром, аргентинцем Фредерике Кармелисом, который, к тому же, вплел в эту цепочку волос певицы.
     – Не скажу, что мне теперь все понятно, но кое-что могу уже предположить, – подвела я итог.
     На этом и закончился наш первый разговор с комиссаром по этому делу, если не считать взаимных обещаний держать друг друга в курсе всех появляющихся новых фактов.
    
     НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ
    
     Я это заметила не сразу. Сначала просто почувствовала. Раньше не верила, что это можно почувствовать, но теперь в этом точно убедилась. Я почувствовала, что кто-то за мной следит. Боюсь, что меня поймет лишь тот, кому хотя бы раз в жизни пришлось стать объектом слежки. Потом я его заметила, но для того, чтобы убедиться, мне пришлось прилично попетлять по улицам. Это был худощавый мужчина лет сорока, одет он был в джинсы и свитер, одежда не выделяла его из общего потока людей вокруг. Если бы не моя нацеленная наблюдательность, я бы не обратила на него внимания. Но я его искала, и потому заметила эту слишком примелькавшуюся за моей спиной неприметную фигуру. Он явно был нанятым профессионалом. Я могла ему показать, что заметила его работу, но не стала этого делать. Тот, кто его нанял, просто сделал бы замену, а мне пришлось бы потратить еще кучу времени, чтобы обнаружить новенького. Нет, от слежки нужно освобождаться радикально. Это лучше обдумать в спокойной обстановке. Поэтому, поняв ситуацию, я успокоилась и на такси поехала домой.
     Пока я не предпринимала никаких действий, которые бы носили секретный характер, я могла просто забыть о приставленном ко мне соглядатае. Так я и сделала. Но мне пришло в голову, что я не совсем могу положиться и на тайну телефонных переговоров, да и на неприступность собственной квартиры. Я понимала, что тот, кто готов платить за информацию о моих действиях, знает, чем я сейчас занимаюсь и не намерен выпускать этот процесс из-под своего контроля. Но почему? Обычного клиента, как правило, интересует результат расследования, а не ход следствия. Ход следствия может интересовать только того, кто считает для себя возможным, или даже необходимым, при случае вмешаться в этот процесс, если что-то пойдет по опасному для него сценарию, например. Или он не хочет, чтобы о результатах, полученных детективом, узнал кто-то, кроме него самого? Тогда мне грозит реальная опасность. Но, как говорил кто-то из очень умных, предупрежден, значит, вооружен. Буду считать, что получила предупреждение. Ну, а теперь, пожалуй, стоит непосредственно приступить к следственным действиям.
     Может, кто-нибудь знает, как можно найти двух молодых людей, неизвестно в какой стране, неизвестно в каком городе, неизвестно под какими именами? Правда, кое-что все же было известно. Девушка, например, была похожа на знаменитую певицу. Но что это нам дает? Вспомните историю с поиском манекенщицы для шоу в «Экстроподиуме». Сколько там было таких красоток? Так те, по крайней мере, старались это сходство подчеркнуть! Что-то мне подсказывает, что та, которую мы ищем, сделает как раз наоборот.
     Я поняла, что лучше всего мне опереться на мысли, которые я уже изложила комиссару Катлеру, и двигаться именно в этом направлении. Поэтому мне нужно было найти точки пересечения двух судеб. Но на этом пути мне уже желательно обходиться без наблюдателя. Погода стояла великолепная, что подсказало мне решение, как минимум, одной из проблем. Я взяла свой телефон и спокойно набрала знакомый номер..
     – Алло, Дэвид? Ты очень занят? – спросила я.
     – Как посмотреть, а что? – в голосе моего друга четко прозвучала тревога.
     – Да, ничего особенного, просто от этого дела у меня задымились мозги, чтобы привести систему в порядок, мне нужно просто отдохнуть, сделать себе хотя бы один полноценный выходной.
     – Хорошая идея, я с удовольствием составлю тебе компанию. Где будем отдыхать? – не знаю, понял ли Дэвид мой замысел, но ответил он именно то, что было нужно.
     – На побережье! К морю хочу! – слова мои звучали очень искренне, поскольку хотя бы частично соответствовали моим истинным желаниям.
     – Отлично. Сейчас отдыхающих немного, закажем номер в Лагуне?
     – Ты же сам сказал, что отдыхающих сейчас немного, так зачем возиться с заказами. Поехали, а там разберемся.
     – Так ты хочешь ехать прямо сегодня?
     – Я бы не прочь отправиться даже сейчас.
     – Прекрасно, утрясу этот вопрос на работе и примчусь к тебе, – радостно закончил наш разговор Дэвид.
     Если бы он был рядом, я бы его расцеловала, настолько все пошло по-моему.
     Он действительно приехал ко мне уже через час. К этому времени я уже позвонила к себе в контору и сообщила обалдевшему Ари, что намерена взять выходной, и чтобы все встречи и разговоры он перенес не ранее, чем на послезавтра. Я не дала ему шанса высказать свое возмущение и напомнить о нашем текущем счете, стремительно, между прочим, худеющем.
     – Ты готова? – спросил меня Дэвид, едва переступив порог.
     – А как ты думаешь? – задала я такой же бесполезный вопрос, показывая на дорожную сумку и выразительно оглядев себя, упакованную в походные джинсы и тонкий свитерок.
     Мы сели в машину, где я продолжала ту же игру, а Дэвид либо мне верил, либо мастерски подыгрывал. Через четыре часа мы уже были в Мэрвике. В Лагуне мы легко сняли номер без всякого предварительного заказа, как я и предполагала.
     После легкого обеда, я предложила прогуляться по городу. Знакомую фигуру наблюдателя я засекла примерно минут через десять с момента начала нашей прогулки. Ну, что ж, теперь нам придется его немного озадачить. Мы вышли к старой пристани, где можно было взять напрокат лодку, или небольшой прогулочный катерок. Я оценила обстановку: лодок на пристани было штук шесть, а вот катер только один.
     – Давай покатаемся на катере, – предложила я.
     – Давай. А почему не на лодке? – спросил меня Дэвид.
     – На лодке нужно грести, а я не хочу, чтобы твои руки все время были заняты, – почти искренне ответила я.
     – Ну, катер, так катер, – весело воскликнул мой друг, и мы направились к хозяину всего этого водного транспорта, сидевшему метрах в пятидесяти от нас и сосредоточенно читавшему спортивную газету.
     Катер был в великолепном состоянии, море было спокойным, и минут через пятнадцать мы были уже настолько далеко от берега, что могли, наконец, беспроблемно поговорить, не опасаясь подслушивания и всяких прочих штучек, используемых некоторыми детективными агентствами. Я видела, что от берега отчалила лодка, но могла только посочувствовать приставленному ко мне шпиону. Угнаться за нашим катером ему вряд ли посчастливится, а отрывки из тех разговоров, которые мы ему обязательно дадим подслушать, будут уже работать на наши цели. Впрочем, на гонорар от нас он вряд ли сможет рассчитывать.
     – Во-первых, хочу тебе сказать: я ужасно рада, что обстоятельства вынудили меня к этому замечательному выходному в твоем обществе, – начала я наше секретное совещание.
     Между прочим, я ничуть не покривила душой, и Дэвид это оценил. Дальше я ему объяснила все происходящее очень подробно, ему ведь предстояло стать моим помощником и союзником.
     – А не рассказать ли тебе все это комиссару? – предложил мой друг.
     – Обязательно расскажу, но не сейчас, – ответила я, – сейчас мне нужна только твоя помощь, поэтому в управление я пойду тогда, когда это будет нужно по-настоящему. Я не собираюсь подвергать ни свою, ни твою жизнь лишнему риску.
     – Так что же ты хочешь, чтобы я сейчас сделал?
     – Собери для меня все материалы о Дженни Перлин, какие появлялись в вашей газете, а по возможности и в других, – попросила я.
     – Вот как. Хотел бы я знать, что ты задумала...
     – Я и сама пока не знаю, но мне нужно знать как можно больше. А пока давай действительно доставим себе удовольствие, забудем на время о делах, но…
     – И все же но? – улыбнулся Дэвид.
     – Да, совсем небольшое но. Мы должны будем время от времени упоминать мою предстоящую поездку в штаты, хорошо?
     – А ты на самом деле туда не собираешься? – легко угадал Дэвид.
     – Я туда не собираюсь, во всяком случае, в первую очередь, – уточнила я.
     Мы еще немного покатались и вскоре вернулись в отель. Весь этот вечер мы просто отдыхали, совершенно забыв о назойливом детективе, впрочем, нам удалось подкинуть ему ложную информацию о том, что после этого замечательного отдыха мне стоит слетать в штаты, поскольку интересующая меня парочка наверняка спряталась где-то там, или уж, во всяком случае, скрывалась там первое время. Я намекнула, что у меня есть некоторые наводки. Дэвид так увлекся этой игрой, что с блеском сыграл роль обиженного моей скрытностью близкого друга. Впрочем, эта роль была ему хорошо знакома.
     Утром мы еще немного побродили по городу, посидели в открытом кафе на набережной, а после полудня отправились домой. Я понимала, что даже если следивший за мною агент догадался о нашем маневре, он не станет об этом сообщать клиенту, чтобы не упустить свой заработок.
    
     ЕЩЕ ОДИН ПРИЗРАК ТАЙНЫ
    
     В Сент-Ривере Дэвид отправился в редакцию, а меня подбросил по адресу, который я выяснила у комиссара Катлера по дороге с побережья. От этого разговора я ничего особенного не ждала, но это был для меня очень непростой визит. Задача моя, в свете происходящих событий, представлялась весьма сложной. С одной стороны, разыскивая девушку по имени Бригитта Норман, я должна была наведаться к ее отцу. С другой стороны, я была уверена, что за ним и его домом тоже ведется наблюдение, причем и со стороны полиции, и со стороны того же господина Икс, который так упорно хотел быть в курсе моих дел. Я не собиралась вытягивать из господина Нормана его тайны, даже, если бы это было совсем легко, но я не хотела, чтобы в разговоре со мной он произнес неосторожную фразу, или слово, или намек, которые могли бы навредить его дочери. Предупредить его об осторожности прямо я не могла, боялась, а как сделать это по-другому? Об этом я всю дорогу думала. Что ж, придется положиться на его сообразительность.
     Норманы жили в большом многоквартирном доме на улице Коперника в северной части Сент-Ривера. Они снимали квартиру на третьем этаже. Я нажала кнопку домофона и назвала себя, а также цель своего визита. Была некоторая надежда, что меня попросту не впустят в дом. Официального права вторгаться в частную жизнь этих людей, у меня не было. Но дверь открылась, и я вошла в подъезд.
     Эмма Норман, так звали мачеху Бригитты, встретила меня на удивление приветливо.
     – Здравствуйте, госпожа Адамс, так приятно познакомиться с вами, – воскликнула она, причем, как мне показалось, это не было притворством.
     – Здравствуйте, – с улыбкой ответила я, – спасибо, что так отнеслись к моему визиту, а господин Норман дома?
     – Да, через пару минут он выйдет к нам, присаживайтесь, – она указала рукой на небольшой двухместный диванчик в центре комнаты.
     Таких диванчиков здесь было три, они стояли вокруг овального низкого столика. Вдоль стен в этой комнате располагалось несколько специально сделанных ящиков с комнатными растениями. Все это выглядело очень необычно в городской квартире. Но растения были хорошо ухоженными, что заставляло думать о них как о своеобразном хобби хозяев квартиры.
     – Комнатные растения – это моя маленькая слабость, – подтвердила мою догадку Эмма.
     Мы едва сели и обменялись парой фраз, когда к нам присоединился и хозяин дома. Он, судя по всему, просто занимался приготовлением кофе, чашки с которым через несколько мгновений уже стояли на столике. Я сразу успокоилась. Я вдруг поняла, что эти люди ситуацию понимают ничуть не хуже меня, они меня ждали, поскольку хорошо владели информацией. Скорее всего, они знали больше меня, но я могла не сомневаться, что хранить свои секреты тут умеют. Кофе был великолепным, а передавать содержание нашего разговора бессмысленно, поскольку это был безупречный образец некой смеси протокольного допроса свидетелей и светской беседы. Не было даже намека хотя бы на один факт, не упомянутый в прессе. Мы разыгрывали неизвестного наблюдателя совершенно сознательно и даже получали от этого удовольствие. Мы прекрасно провели время. Закончив беседу, я стала прощаться, а гостеприимный хозяин предложил подвезти меня на своей машине, это ему было по пути. Он собирался в гости к приятелю, а тот живет на улице Элла Гроу, которая как раз пересекает улицу Фарадея, где и расположена моя контора.
     Когда мы сели в машину, господин Норман включил зажигание и, как мне показалось, еще что-то, я даже ожидала сейчас услышать звуки музыки, или сводку новостей. Но заговорил только отец Бригитты, мы как раз выехали на шоссе, направляясь в сторону центра города.
     – Здесь мы можем говорить свободно, я принял соответствующие меры, – объяснил он.
     – А вы уверены, что ваши меры не привели к появлению других более скрытых жучков, -на всякий случай спросила я.
     – Не волнуйтесь, у того, кто будет прослушивать разговоры в салоне этой машины, будет полная иллюзия, что он слышит все, что здесь говорят, причем, именно через свое устройство, – с довольной улыбкой проговорил мой собеседник.
     – И давно вы заметили слежку? – поинтересовалась я.
     – Как только вышел из полиции. Я догадывался, что так будет. Заметил, и то, что мои перемещения и разговоры интересуют не только комиссара. Впрочем, это и понятно. Вряд ли я сейчас могу быть вам полезен, поверьте, вовсе не потому, что не доверяю вам. Но есть обстоятельства, которые попросту от меня не зависят.
     – Я догадываюсь, – продолжила я наш странный разговор, состоящий из полунамеков, – что вы не ответите на мои главные вопросы, во всяком случае, пока. И я вас прекрасно понимаю, но, если мы не разберемся в некоторых проблемах и загадках, положение может еще долго оставаться очень опасным. Именно для вашей дочери.
     – Мне это понятно, как никому, но я дал слово.
     – Понятно.
     – Поговорите с адвокатом Кортни Грин, – неожиданно посоветовал мне Норман, – скажите ей, что к ней направил вас я. Я ничего вам не обещаю, если честно, я не знаю, насколько она информирована и что может рассказать, но попробуйте. Мне известна ваша репутация. Поэтому я с вами был максимально откровенен. Поверьте мне, я не мог бы никому больше открыться настолько.
     – Спасибо. Я постараюсь помочь. Надеюсь, это будет в моих силах.
    
     * * *
     Вечером следующего дня Дэвид принес мне материалы о пропавшей певице, принес лично, не доверяя ни почте, ни компьютеру. Я понимала, что его мучило любопытство, но пока я не получила ощутимый результат своих действий, мне нечем было порадовать моего незаменимого помощника. Я действительно не представляла, что смогу найти в добытых моим другом сведениях.
     Я тщательно просмотрела всю информацию, и, как мне казалось, нашла то, что искала. Чтобы проверить правильность своего предположения, мне срочно нужно было оторваться от того, кто практически стал моей тенью. Причем, сделать это я должна была не только ради своей безопасности. Но как же это осуществить? Выход мне подсказал сюжет вечерних телевизионных новостей. Там рассказывали о приеме, который устроил в своем городском особняке Дик Стоун в честь дня рождения дочери, приехавшей его навестить на несколько дней.
     Дина, вот кто может мне помочь, если, конечно, захочет. Я надеялась, что она мне не откажет, поскольку всего год назад мы с ней встречались в моей конторе. И встреча эта произошла по инициативе самой Дины Паркер, искавшей моей помощи.
    
     ПРИНЦЕССА НА МОТОЦИКЛЕ
    
     С Диной мы учились в одной школе и в одном классе. Это была дорогая частная школа, в которую я попала только потому, что там преподавала моя мама, и попечительский совет решил взять на себя часть расходов по моему содержанию в этом учебном заведении.
     Дина же не могла бы учиться больше нигде, как единственная дочь одного из самых богатых людей нашей страны Дика Стоуна, миллионы которого открыли путь в политику его скандально известной второй половине. Кто такая Марта Стоун, объяснять не надо.
     Но к Дине бурные разборки в семействе отца никакого отношения не имели. Еще совсем девчонкой она покинула шикарный особняк своего папаши, променяв все прелести светской жизни на скромное существование в качестве жены врача на одном из отдаленных островов Пармского архипелага. Теперь она звалась Диной Паркер.
     Романтическую историю знакомства дочери миллионера Стоуна с ее теперешним мужем мне рассказала однажды близкая подруга Дины Жаклин Луар, понятно, что подробности она знала из рассказов участников этих событий, с которыми продолжала оставаться в дружеских отношениях и после их свадьбы. Познакомились они в дорогом ночном клубе, где Рони Паркер присутствовал в тот вечер вовсе не в качестве посетителя.
     Идея отправиться в этот клуб принадлежала Жаклин. Нестандартное мероприятие для двух вчерашних школьниц. Мы все тогда только-только закончили свое обучение в пансионе, каждая была озабочена своим будущим, но проблемы наши были очень разными. Дина всегда казалась какой-то очень одинокой и, как ни странно, жутко закомплексованной. Она ведь росла без матери. С Жаклин, как мне кажется, она подружилась потому, что в этой веселой и яркой девушке было все, чего так не доставало самой Дине.
     Жаклин придумала этот выход в свет не только преследуя свои собственные цели, но и пытаясь доказать подруге, что та словно Золушка может в один прекрасный день сама все изменить и превратиться в сказочно прекрасную принцессу. Она искренне в это верила.
     Тем не менее, Золушки из Дины явно не получилось. Время и деньги были потрачены напрасно. Впрочем, она сама предупреждала Жаклин, что так и будет.
     Но все же где-то в глубине души (ну очень в глубине) она, видимо, надеялась, что хоть кто-то заметит и ее.
     Дина прекрасно понимала, что дело вовсе не в прическе и не во всех остальных атрибутах неотразимости, которыми в полной мере снабдила ее очаровательная подружка. Ведь сама Жаклин, в своем простеньком платьице, с гривой кое-как причесанных светлых кудрей, в дешевых (с распродажи) незатейливых босоножках, умудрялась, как, впрочем, и всегда, быть в центре всеобщего внимания.
     Что до нашей несостоявшейся принцессы, то она порядком устала. Шум, сутолока, неудобная одежда и обувь, – все это было для нее слишком суровым испытанием.
     Стараясь не привлечь к себе внимания, прежде всего со стороны подруги, она незаметно выскользнула из зала. На непривычно высоких каблуках Дина едва ковыляла. И, оказавшись в коридоре, где в настоящее время, как она подумала, не было ни души, первое, что она сделала, это сбросила осточертевшие туфли.
     Вот тут Дина услышала звук, который отнюдь не улучшил ее настроения. Кто-то громко и раскатисто рассмеялся прямо у нее за спиной.
     Она оглянулась. Если бы этот человек был похож на прекрасного принца, она, наверное, смутилась бы, но стоявший перед ней паренек скорее напоминал электрика: одет в рабочий комбинезон, в руках чемоданчик с инструментами...
     – Очень смешно!.. Сам бы походил в этих кандалах!.. – в сердцах воскликнула Дина.
     Она прекрасно понимала, что ведет себя по-детски глупо, ей и самой ужасно захотелось расхохотаться, когда она представила, как сейчас смотрится со стороны – в шикарном вечернем платье, босиком и с остатками сложной прически в виде беспорядочно свисающих прядей, закрывающих значительную часть ее лица.
     Подхватив злополучные туфли, она огляделась и подумала, можно ли, не натыкаясь больше ни на кого, найти здесь какое-нибудь место, где она могла бы умыться и причесаться.
     – Если тебе нужны только умывальник и зеркало, то здесь все это есть, – парень открыл дверь в небольшое служебное помещение. Он будто прочитал ее мысли.
     Размышлять долго Дина не стала. Она юркнула в открытую дверь, очень невнятно поблагодарив за своевременное приглашение, так как со стороны ближайшей к ним двери она услышала голоса, а значит, сообразила, что кто-то вот-вот мог появиться в этом же коридоре. Это было уже выше ее сил.
     Сначала она ликвидировала весь макияж. Затем тщательно причесала волосы, заплела их в косу, которую туго закрепила на затылке при помощи нескольких шпилек, оставшихся от ее прежней прически. Это все, что Дина могла сделать в этих условиях. Впрочем, для нее и этого оказалось вполне достаточным, чтобы, в значительной степени, прийти в себя и почти полностью успокоиться.
     Почувствовав себя гораздо лучше, Дина с любопытством оглядела комнату. Это была маленькая каморка, но при этом в ней присутствовал какой-то своеобразный уют. Вдоль стены разместился очень старый, но по-домашнему удобный диван, накрытый толстым клетчатым пледом. Рядом с диваном стоял низенький столик. В углу у маленького окошка располагалась многофункциональная тумба, одновременно служившая, очевидно, и местом для хранения каких-то инструментов, и кухонным столом. Здесь примостилась электрокофеварка, банка кофе и кое-какая посуда.
     – Хочешь кофе? Ты ведь не собираешься возвращаться туда?... Я правильно понял? – спросил парень.
     – Ты очень догадлив... – ответила Дина, – кофе – это именно то, что мне сейчас нужно.
     – Только у меня нет ни молока, ни сливок...
     – Я люблю черный кофе, но сладкий. Сахар у тебя есть?
     – Есть, я тоже люблю крепкий и сладкий, – парень улыбнулся.
     – Тебе не нужно считать калории, – вздохнула Дина.
     – Да и тебе ожирение вроде не грозит, – в голосе собеседника прозвучало искреннее удивление.
     – В принципе, мне наплевать! – то ли злясь на себя, то ли освобождаясь от каких-то ненужных переживаний, воскликнула Дина.
     Через несколько минут они сидели на диване и пили чудесный ароматный кофе с какими-то бесподобно вкусными сухариками. Оказалось, что несостоявшаяся принцесса порядком проголодалась.
     – Как тебя зовут? – спросила она.
     Странно, но этот вопрос возник в ее сознании только в этот момент. Она вдруг увидела перед собой не абстрактную фигуру, а очень симпатичного человека, с которым было приятно и легко общаться.
     – Рони Паркер. А тебя?
     – Дина... Стоун, – она слегка смутилась, называя свою фамилию, словно стеснялась ее произносить.
     – Вот как! Дик Стоун – не родня ли тебе? – спросил Рони
     Захотелось соврать, но она не смогла.
     – Это мой отец, – тихо проговорила Дина и почему-то покраснела.
     – Не думаю, что многим известно, что у Дика и Марты есть взрослая дочь. Особенно у Марты, не слишком она подходит на роль заботливой мамочки, – слова, видимо, вырвались у Паркера, не умевшего скрывать свои мысли, и он смутился.
     Но Дина не обиделась.
     – Марта – моя мачеха, – объяснила она, – мама умерла в тот день, когда я родилась. Но не думай, что речь идет о злой мачехе. Мати очень мила и... В общем, мы прекрасно ладим.
     – Но как им удавалось скрывать тебя от журналистов? Добрая половина СМИ зарабатывает свой хлеб, информируя любознательную общественность о подробностях биографии членов семьи, стоящей во главе империи Стоунов.
     – Я редко бывала дома. Училась в закрытой школе. Да и нет во мне ничего такого, о чем интересно было бы сообщать читателям газет или зрителям телеканалов. Разве я похожа на свою мачеху?
     – Нет. Но ведь, по сути, она тебе даже не родственница. А вот на отца ты похожа ровно настолько, насколько может быть похожа на мужчину хорошенькая девушка.
     – Ты зря мне льстишь, – усмехнулась Дина, – я знаю, как я выгляжу. Но если ты думаешь, я так уж переживаю...
     – Не верю, что ты это всерьез! – заявил Рони.
     – Что я не переживаю?
     – Нет. Ты, конечно, не смазливая куколка вроде Марты, но жаловаться на свою внешность тебе право же грешно.
     Рони казался искренним. Это было приятно. Но Дина тогда еще помнила и болезненно переживала свою неудачную попытку познакомиться с прекрасным принцем. Нет, ей не стоило обольщаться. Так она в этот момент думала. Ей нестерпимо захотелось как-то все объяснить, чтобы просто однажды быть хоть кем-то понятой.
     – Идея заявиться сюда принадлежала моей подруге Жаклин. Мы с ней вместе учились в пансионе. Подружились сразу и навсегда. Даже каникулы по возможности проводили вместе. Я никогда не нуждалась в деньгах, а моя подруга в отсутствии идей. Ну вот, годы учебы позади, и первое столкновение с жизнью разделило наши проблемы. Жаклин нужна подходящая работа. Ее учеба в дорогом пансионе стоила ее родителям и братьям немалых усилий и затрат. Теперь ее очередь помочь семье. Мои заботы оказались совершенно другими. Я вернулась в дом, где была для всех незнакомкой. Ко мне хорошо относятся. Я абсолютно ни в чем не нуждаюсь, но есть вещи, которые нельзя купить за деньги. Я всегда была чужой в доме своего отца. Почему-то с самого раннего детства, сколько я себя помню, я делала все возможное, чтобы ни в коем случае не быть похожей на мачеху. Это не носило характера некого протеста. Все происходило где-то на уровне подсознания. Но результат… – Дина усмехнулась, – моей любимой одеждой стали джинсы, майки, кроссовки. Любимым занятием – бешеная езда на мотоцикле и книги о приключениях сыщиков и пиратов. Я совсем не умею пользоваться косметикой, а свои волосы предпочитаю укладывать так, чтобы они мне не мешали. Но в семнадцать лет, хочешь или нет, а вспомнишь о том, что ты женщина. Кроме того, я постоянно видела мальчишек, толпами вертевшихся вокруг Жаклин, которая превратилась в хорошенькую веселую кокетку, оставаясь при этом доброй и верной подругой. Меня никто не замечает. Билеты на вечер в этот ночной клуб достала Жаклин, а оплатила я. Идея состояла в том, что, поскольку здесь бывают, как правило, подающие надежду молодые бизнесмены, то у моей подруги будет шанс обворожить потенциального работодателя, а я, потратив немало сил и средств на свою внешность, смогу надеяться на встречу с прекрасным принцем, который увезет меня в далекие края, где мы будем счастливы на всю жизнь.
     При этих последних словах голос Дины дрогнул. Ей стало так жалко себя, что она едва не расплакалась.
     Все это она поведала своему новому знакомому в порыве какой-то отчаянной искренности. Она знала его не больше часа, но была железно уверена, что он все поймет.
     – Знаешь, Дина, спокойно заговорил Рони Паркер, – хочу тебе кое-что предложить. Я ведь работаю здесь сегодня последнюю смену. Работа дежурного электрика устраивала меня, пока я учился: не нужно заботиться о жилье, и днем я всегда свободен. Но университет я закончил, неплохо, надо сказать. Мне предложили должность главного, впрочем, и единственного, врача на одном очень красивом, но отдаленном острове. Там построили новую больницу, но персонала не хватает. Для ведения финансовой документации мне нужен секретарь...
     – Ты хочешь предложить эту работу Жаклин?
     – Нет, твоя подруга, я думаю, уже нашла своего принца. Эту работу я хочу предложить тебе. Квалификация у тебя не хуже, чем у Жаклин, но ты еще умеешь ездить на мотоцикле, а это очень важно.
     Когда Дина и Рони покидали здание клуба через служебный выход, на парадном крыльце они увидели Жаклин в сопровождении ее принца. Она беспокойно озиралась по сторонам, видимо, волнуясь о своей подруге. Но вот она увидела молодых людей вместе. Дина жестом показала ей, что у нее все отлично и, устроившись на заднем сидении мотоцикла своего работодателя, решительно приготовилась к старту.
     Так и началась ее новая жизнь, которой, судя по всему, она вполне была довольна.
     Однако, год назад нам с Диной Паркер пришлось встретиться в связи с очень неприятным делом.
    
     СТРАННОЕ ПОХИЩЕНИЕ
    
     Когда Дина позвонила мне однажды утром и назвала просто по имени, я не сразу сообразила, кто это говорит. Но, хотя близкими подругами мы никогда не были, я бы порадовалась ее звонку, если бы не дело, с которым она ко мне обратилась.
    
     * * *
     – Мэриэл, я так надеюсь на тебя! – довольно эмоционально начала наш разговор моя бывшая одноклассница, – мы заявили в полицию еще два часа назад, но они до сих пор ничего не узнали о судьбе моей девочки. Ах, как я не хотела сюда ехать, но отец обижается, что до сих пор не видел внучку...
     – Постой, ты забываешь, что я ничего еще не знаю, остановила я Дину.
     – Да, извини, – в целом, она держалась неплохо, только покрасневшие веки и тревога, звенящая в голосе... – похитили мою дочь.
     – Так, постарайся, как можно подробнее рассказать мне, как и что произошло.
     – Ты права, я постараюсь. Мы прибыли в Сент-Ривер позавчера, то есть, я и Энди, моя дочь. Рони, мой муж, слишком занят в больнице. Все было замечательно. Вообще, Энди не слишком хотела ехать без папы, но я ее уговорила.
     – Как же тебе это удалось? -зачем-то спросила я.
     – Я пообещала показать ей настоящий мост, ты, может быть, удивишься, но для нее обыкновенный, такой привычный для тебя, мост – это целая сказка. Впрочем, о чем я говорю сейчас.
     – Постой, а сколько лет твоей девочке? – спросила я, чтобы иметь представление о ребенке, которого предстоит искать.
     – Скоро будет семь, но она у меня жутко самостоятельная, – в голосе Дины сквозь волнение пробились горделивые нотки.
     – Вы где остановились с ней, у Стоунов? – спросила я, на всякий случай.
     – Да, я предпочла бы гостиницу, но не хотелось обижать отца, – пояснила Дина.
     – Когда вы ехали из аэропорта, вы ведь проезжали по мосту?
     – Конечно, Энди была в восторге...Прости, я все время отклоняюсь от темы. Так вот, когда мы приехали, малышка выглядела такой усталой, что я решила уложить ее поспать пару часов. Для нее в доме деда специально оборудована прекрасная уютная спальня с удобной мебелью и целой кучей самых разных игрушек. Несмотря на то, что ей хотелось все рассмотреть и потрогать, усталость победила. Энди уснула, даже не посмотрев в сторону принесенного для нее обеда. Я отправилась в свою комнату распаковать вещи и привести себя в порядок. Это заняло не более получаса. Затем я спустилась в столовую, где меня ждал отец. Мати дома не было, ну ты ведь догадываешься, что ее не часто можно застать дома днем. Мы пообедали, немного поговорили, и я поднялась в детскую. Когда я увидела, что постель пуста, то сначала не подумала ничего плохого...
     – Да, – продолжила я за нее, – понимаю, вы обыскали весь дом, но девочки нигде не нашли, и после этого обратились в полицию, так?
     – Примерно.
     – Но почему ты думаешь, что ее похитили? Например, она могла отправиться искать то место, где она видела мост, а затем просто заблудиться.
     – Сначала мы именно так и думали, – поддержала мою мысль Дина, – и в полицию мы заявили о том, что ребенок, скорее всего, заблудился. Но через час после начала поисков кто-то позвонил в дом отца и сказал, что если ты хотим знать о судьбе Энди, то должны взять письмо, оставленное для нас в почтовом отделении, расположенном на нашей улице и ни в коем случае не обращаться в полицию.
     Там действительно было письмо? – уточнила я.
     – Да, вот оно.
     Дина достала из сумочки конверт с письмом и положила его на стол.
     – Ты не показывала его...
     – Нет, я боюсь за дочь... – она поняла меня с полуслова.
     – Понятно.
     – О твоей работе в качестве детектива я читала в газете, еще дома, там, на острове.
     Я развернула письмо, конечно же, оно было отпечатано на компьютере:
     «Если вы хотите, чтобы ваша дочь вернулась домой, внесите на счет 8567096 центрального государственного банка миллион».
     – Да, неплохое предложение, – прокомментировала я содержание этого любопытного документа, – вы не выяснили, чей это счет?
     – Но банк не разглашает подобную информацию.
     – А полиция ни о чем не знает, – объяснила я самой себе ситуацию до конца.
     – Ты должна меня понять, я не хочу рисковать. Дело не в деньгах, мы готовы заплатить, но это ведь не гарантия, – она заплакала.
     – Не знаю. – с сомнением в голосе произнесла я, – послушай, я сейчас позвоню в полицию и узнаю все, что им удалось выяснить, а затем... Вы действительно готовы заплатить?
     – Да, – она покраснела, и ее рука автоматически сжала маленькую лаковую сумочку.
     – Не волнуйся, я все сделаю осторожно, – заверила я Дину перед тем, как она покинула мой кабинет.
    
     * * *
     Когда Дина ушла, я задумалась о некоторых странностях этого дела. Особенно меня удивило письмо. Посудите сами: похититель указывает счет в банке и при этом никаких угроз. Получается, что он просто предлагает заплатить ему за информацию или, точнее, за доставку ребенка домой. Правда, был еще телефонный звонок, но и там не было прямых угроз. Просьбу не обращаться в полицию можно истолковать по-разному.
     – Ари! – позвала я своего секретаря.
     – Да?
     – У нас есть карта Сент-Ривера?
     – Конечно, есть!
     – Принеси мне, пожалуйста!
     – Вот, – Ари появился в моем кабинете сразу с тремя картами, – это карта дорог, это карта для туристов, а это карта с указанием полицейских участков.
     – Спасибо.
     Я разложила все три карты на полу и на каждой выделила карандашом интересующий меня район. Итак, мост находится примерно в ста метрах от того места, где заканчивается ограда дома Стоунов. Практически по прямой... Заблудилась? Маловероятно. Посмотрим, что у нас рядом... Есть идея!
     Я решительно набрала номер комиссара Катлера.
     – Здравствуйте, комиссар. Я звоню по поводу пропавшего ребенка, Энди Паркер.
     – Здравствуйте, коллега. Они уже успели стать вашими клиентами? – Эрик Катлер явно был удивлен.
     – Да, – подтвердила я, – но это лишь потому, что мы школьные подруги с Диной. Вы ведь не будете скрывать от меня информацию, если она имеется?
     – Да нечего скрывать. Мы прочесали все окрестности, но пока все безрезультатно, вряд ли она могла далеко уйти.
     – А уехать?
     – Уехать? На чем?
     – На школьном автобусе.
     – Но как...
     – Девочка приехала с острова, на котором нет мостов, они там просто не нужны.
     – Да, ее мать что-то говорила про мост, но причем здесь автобус?
     – Рядом с центральным мостом, что находится недалеко от дома, из которого вышла Энди, каждый день в два часа останавливается автобус, который забирает из школы учеников, живущих в приюте при городской мэрии.
     – Но ведь там должны были заметить постороннего ребенка, – возразил комиссар.
     – Его заметили, – в этот момент я уже почти на сто процентов была уверена, что понимаю все.
     – Но в полицию не поступало сведений о найденных детях.
     – Думаю, информация поступит через час или даже раньше.
     – Вам что-то удалось выяснить?
     – Всего лишь предположение, но я хочу его проверить. Сообщите мне, если будут новости, ладно?
     – Конечно. Но...
     Я положила трубку. Теперь мне нужен Дэвид. Если я не ошибаюсь, то история может оказаться скорее курьезной, чем трагической.
     – Привет, повезло застать тебя в редакции, – бодро начала я разговор.
     – Здравствуй, значит, тебе нужен не я, а какой-то наш старый материал. Я прав? – догадался мой друг.
     – Как всегда. Но только насчет материала. Напомни мне, пожалуйста, последнее скандальное выступление Марты Стоун, там, кажется, было что-то о городском приюте...
     – Господи, весь город это обсуждал! Я даже не стану ничего искать, самое главное состоит в том, что Марта предлагала освободить городскую казну от затрат на содержание приюта и передать эту функцию благотворительным фондам, но ты ведь понимаешь, что бы это значило? Сама же госпожа Стоун в своем предыдущем выступлении обвиняла эти самые фонды в полной финансовой несостоятельности! А что вдруг тебя заинтересовало очередное шоу нашей благодетельницы?
     – Спасибо за информацию, если история закончится, как я предполагаю, я все тебе расскажу сегодня вечером. Пока!
     Затем я вспомнила, что кое-что полезное есть в ящике моего письменного стола. Как хорошо, что Ари еще не успел навести там порядок. Вот так и бывает, что никогда не знаешь, что может тебе неожиданно пригодиться.
     Теперь стоит позвонить Дине.
     – Дина? Это Мэриэл. Вы перевели деньги? – впрочем, я почти была уверена в ответе.
     – Да. Но... Ты что-то узнала?
     – Да. Жаль, что не успела. Успокойся, я думаю, скоро все будет в полном порядке, – уверенно произнесла я.
     Комиссар Катлер позвонил мне через пятнадцать минут.
     – Девочка нашлась, и именно в приюте, но откуда вы об этом знали? Нет, я понимаю, как возникло предположение, но время?
     – Все ведь обошлось? Оставьте за мной право на один маленький секрет.
     Я понимала, что теперь нет уже смысла поднимать шум. В конце концов, кое-кому это поможет задуматься.
    
     * * *
     – Послушай, Мэриэл, но ведь сейчас можно выяснить имя владельца счета, деньги все же не мои и... – Дина нервно перебирала пальцами карандаши на моем столе.
     – А что тут выяснять? – ответила я, – только не думаю, что твой отец или его суперактивная супруга решатся требовать их назад.
     – Ты уже знаешь, чей это счет? – удивилась моя бывшая одноклассница.
     Я вытащила из ящика своего письменного стола и отдала Дине рекламную открытку. На ней было написано: «Господь не оставит вас, если вы проявите милосердие и поддержите своим небольшим вкладом обездоленных детей, пожертвуйте на нужды приютов в Фонд Спасения Чистых Душ, расчетный счет: 8567096».
     – Энди никто не похищал, – объяснила я, – она пошла еще раз посмотреть на мост, а там увидела автобус, который был для нее не меньшей диковинкой, ведь на вашем островке нет таких больших средств передвижения?
     – Действительно нет. Но кто же тогда...
     – Твоя мачеха добивается передачи на бюджет благотворительных фондов городского приюта, вот кто-то и сообразил, как можно заставить, если не Марту, так ее семью пожертвовать деньги в один из этих фондов. Ты хочешь знать, кто именно?
     – Нет, хотя по отношению ко мне это все же было жестоко. Сколько я должна заплатить за твою работу?
     – О чем ты говоришь? – искренне удивилась я. – Никакой работы не было. Рада была с тобой встретиться.
    
     ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ
    
     Все эти события в какой-то мере сблизили меня с моей бывшей одноклассницей. Мы редко, но все же обменивались письмами. Иногда, еще реже, разговаривали по телефону. Мой неожиданный звонок наверняка удивит Дину Паркер, но других вариантов я просто не видела.
     – Привет Дина, Это Мэриэл, – затараторила я в трубку, чтобы не дать подруге высказать свое удивление, – ужасно рада, что ты в Сент-Ривере. Почему ты мне не позвонила, я узнала о твоем приезде из новостей по телевизору. Мы обязательно должны увидеться, у тебя ведь найдется для меня пару часов?
     – Конечно, – искренне ответила Дина, к счастью без тени удивления в голосе, – я изнываю от скуки. Жаклин в Европе. Ужасно рада, что ты догадалась мне позвонить. Я бы не решилась отрывать тебя от дел.
     – Ради встречи с тобой я всегда готова оторваться даже от самых важных дел. Давай встретимся прямо сейчас, если это не нарушит твоих планов.
     – Буду очень рада, может, ты приедешь к нам? Я вышлю за тобой машину, не хотелось бы светиться в городе, – Дина просто читала мои мысли!
     – Я тебя прекрасно понимаю, через полчаса буду готова, – с настоящим искренним восторгом согласилась я.
     Дина превзошла все мои ожидания. За мной приехал шикарный черный лимузин, которым управлял вышколенный шофер Стоунов. В квартиру за мной поднялся плечистый молодой человек, которому, судя по всему, поручили позаботиться о моей безопасности. Теперь я была уверена, что поговорить по душам нам точно никто не помешает.
     – Извини меня за идиотский разговор, – сказала я, как только мы расположились в удобных низких креслах в комнате Дины.
     – Не стоит извиняться, – улыбнулась моя собеседница, – я поняла, что тебе это важно, просто так ты не стала бы разыгрывать такие сценки. Слишком хорошо я знаю тебя. Так ты мне скажешь, в чем дело?
     – Еще бы! Мне нужна твоя помощь, сейчас только ты можешь это для меня сделать!
     – Я тебя внимательно слушаю и готова помочь во всем, что будет в моих силах, – Дина была заинтригована и не собиралась это скрывать.
     – Я сейчас занимаюсь очень странным делом, это связано и с Дженни Перлин, и с ее пресловутым медальоном, а также с его похитительницей.
     – У тебя все дела достаточно странные, – усмехнулась Дина.
     – В тот или иной степени, – согласилась я, но здесь нагромождено слишком много тайн, да и работать приходится в экстремальных условиях.
     – Что ты называешь экстремальными условиями?
     – За мной следит нанятый кем-то детектив, я подозреваю, что в моем доме наставили жучков, телефоны тоже не внушают доверия.
     – Я догадалась о чем-то подобном.
     – И очень хорошо мне подыграла, – улыбнулась я. – Так вот, мне нужно оторваться от этого наблюдателя так, чтобы он даже догадаться не смог, куда я на самом деле направилась. Мне удалось уже его слегка дезориентировать, надеюсь, он предполагает, что я собираюсь слетать в штаты.
     – А ты собираешься в другое место? Так?
     – Конечно, мне нужно попасть на острова. И я хочу, чтобы ты мне помогла сбить с толку приставленного ко мне шпиона.
     – Я вовсе не прочь поиграть в эти игры, но, надеюсь, ты меня проинструктируешь, – согласилась Дина, причем с заметным удовольствием.
     – Ты не хочешь на пару дней слетать в Нью-Йорк, например?
     – Почему бы и нет? Давно собиралась навестить кузину, она там живет уже лет пять, а я ни разу у нее не была, – поняла и поддержала мою мысль Дина.
     – Завтра я тебе позвоню и скажу, что лечу в Нью-Йорк, ты захочешь меня проводить и предложишь подвезти на своей машине. Оденешься не так как обычно, а во что-нибудь элегантное и дорогое. Я же надену свой обычный дорожный костюм. Фигуры у нас с тобой практически ничем не отличаются, роста мы одного, цвет волос, сама видишь, как с одной головы. Правда, у тебя волосы длиннее, но элегантный наряд вполне уместно дополнить шляпкой. Я тоже должна буду надеть берет, например, ведь в Нью-Йорке сейчас намного холоднее. Да и плащ будет не лишним.
     – Понятно, а в аэропорту мы просто обменяемся нарядами, я в твоей одежде полечу в штаты, а ты, освободившись от шпика, спокойно полетишь на свой остров?
     – Именно так. Конечно, в самолете он поймет, что его провели, но ничего уже не сможет сделать, думаю, даже не признается своему нанимателю, лучше скажет, что потерял меня в аэропорту. Кроме того, скорее всего он подумает, что я полетела туда же, только другим рейсом. Только я очень тебя прошу, у тебя же есть верный человек в охране твоего отца, или Марты. Пусть он тебя сопровождает там, в Америке, мы ведь толком не знаем, кто наш противник и что у него на уме.
     – Хорошо.
     – Кстати отделаться от шпика там, если он вдруг решит тебя преследовать, будет довольно легко. Достаточно еще раз переодеться и взять под руку своего телохранителя.
    
     * * *
     Остров Астра, один из красивейших островов Пармского архипелага. Он достаточно большой, по сравнению с другими островами в этой части Атлантического океана. Постоянное население острова состоит в основном из некоторого числа семейств коренных жителей и нескольких владельцев красивых современных вилл, обустроенных кондиционерами, опреснителями, бассейнами, подземными гаражами и т.д. Как вы понимаете, купить такую виллу может далеко не каждый.
     Для того, чтобы получить нужную информацию, мне пришлось сыграть роль очень состоятельной дамочки, которой приспичило купить дом именно здесь. Как вы, наверное, догадались, эта роль позволила мне кое-что узнать не только о недвижимости, продаваемой на острове, но и о домах, не так давно проданных, а так же о людях, их купивших. Мне очень повезло с маклером, болтливее просто не бывает. Через три часа утомительного общения с ним я уже абсолютно точно знала, какой дом мне нужен. Среди прочего, он поведал мне о странной парочке, которая совсем не была похожа на людей столь богатых, чтобы купить самую симпатичную виллу на побережье.
     – Представляете, как я обалдел, когда они сразу заплатили всю сумму наличными! Да, о таких клиентах не скоро забудешь! – больше я ничего не слышала, я уже видела цель. Я вполне могла ошибаться, но такое совпадение казалось мне маловероятным
     Найти виллу «Райский уголок» было очень легко. Меня немного удивило, что эти люди выбрали для своего жилища такое банальное название, но кажется, я начала их понимать, как только оказалась в саду, окружавшем их дом. Сад здесь явно был важнее комфортабельного строения. Я пошла по песчаной, слегка обозначенной дорожке, ведущей не к двери, а куда-то в заросли душистых экзотических цветов, понимая, где смогу сразу отыскать хозяев. Они действительно были там, где я и предполагала.
     – Здравствуйте, прошу простить меня за вторжение, но оно было неизбежно, – произнесла я, как только поняла, что меня заметили.
     – Здравствуйте, кто вы? Надеюсь не... – молодой и очень привлекательный мужчина поднялся со своего кресла и сделал шаг мне навстречу
     – Нет, я не журналистка. Я – частный детектив, – решительно ответила я.
     Не было смысла лукавить и притворяться, бывают моменты, когда кратчайший путь к цели – прямой.
     – Значит, нас все же нашли, – эти слова уже произнесла светловолосая загорелая женщина, которую трудно было бы узнать, если бы не все то, что я уже о ней знала.
     – Да, я вас отыскала, но и не без труда. Хотя узнать в вас Дженни Перлин было бы не так просто.
     – Но вы все-таки узнали? – не без некоторой доли сарказма заметила Дженни.
     – Я знаю о вас больше других, но несколько вопросов у меня осталось, – как ни в чем не бывало, продолжила я разговор.
     – Неужели? – улыбнулся Карл Мигель, как я на тот момент уже поняла, это был он.
     – Представьте себе! Я не вижу причин, по которым вы не могли бы удовлетворить мое любопытство.
     – Эти вопросы будут нам задавать и в полиции? – в голосе Дженни Перлин чувствовалось сдерживаемое напряжение.
     – Я не служу в полиции, – попробовала успокоить я молодых людей, смотревших на меня с плохо скрытой тревогой, – зарабатываю свой хлеб, выполняя задания клиентов, которые мне платят.
     – Так вас можно перекупить? – полушутя поинтересовался Карл.
     – Попробуйте, – мой ответ был вполне серьезным, – ведь, насколько я понимаю, уголовного преступления за вами нет. Вас даже нельзя обвинить в воровстве. Что же может предъявить вам полиция? Подделку документов?
     – Нет, документ об образовании, предъявленный фирме «Экстроподиум» – настоящий, и имя, под которым я его получила, официально принадлежит мне, ведь Дженни Перлин – это псевдоним.
     – Тогда зачем нужно было накручивать столько тайн? Кому нужна была эта мистификация на горной дороге?
     – Пожалуй, есть смысл все вам объяснить. Что ж, слушайте и решайте сами, как поступить.
    
     Рассказ Дженни Перлин
    
     – Я с детства мечтала петь на сцене. С этой мечтой, будучи еще глупой семнадцатилетней девчонкой, я приехала в Сент-Ривер, чтобы принять участие в конкурсе. История старая как мир. Меня заметили не благодаря моему таланту, а благодаря необычному цвету волос, безупречной форме ног и дальше по известному списку. Но это я сейчас понимаю, а тогда я могла подписать даже собственный смертный приговор, чтобы только оказаться на сцене. Я подписала контракт на десять лет, не обращая внимания на такие мелочи, как свои обязательства по этому документу. Я думала, что ухватила такой кусок удачи, которого мне хватит на всю оставшуюся жизнь. Но уже через пару лет я поняла, какую ошибку совершила. Не знаю, поймете ли вы меня. Да, я была на вершине славы. Мной восхищались толпы поклонников, наконец, я получила кучу денег, но не было на свете женщины более одинокой и несчастной, чем я. Я не имела права по контракту ни выйти замуж, ни родить ребенка. Даже купить собственный дом я не могла. Да у меня и времени не было на все это! Я была рабыней этого проклятого контракта, конечно, не самой жалкой бумажки, которую сдуру подписала, а человека, с которым этот контракт был заключен. Но я, как оказалось, не готова была пожертвовать своей нормальной жизнью во имя карьеры певицы, пусть даже эта карьера складывалась так удачно, как моя.
     – Но ведь можно было просто разорвать контракт, заплатив неустойку, неужели эта сумма была вам не по карману?
     – Дело не только в деньгах. Ну, допустим, я бы избавилась от контракта. А кто избавил бы меня от назойливых журналистов, от любопытных соседей, от той суеты, которая, неизбежно, еще долго сопровождала бы меня. А я хотела покоя, семьи, простого человеческого счастья. Неужели это так трудно понять! – Как она была хороша, когда произносила этот вдохновенный монолог. Мне стало жаль, что она ушла со сцены, но в душе я ее понимала и в этот момент очень ей сочувствовала.
     – Когда моя слава, а точнее, ее последствия стали для меня невыносимой ношей, я решила просто убежать и начать новую жизнь. Для успешного окончания колледжа под своим настоящим именем, слава Богу, оно не отличается оригинальностью, мне понадобился всего год. Мне повезло попасть в «Экстроподиум», единственное, что меня огорчало – это потеря моего медальона. Надеюсь, что и тут вы меня поймете. Медальон принадлежал моей маме. Он перешел ко мне после ее преждевременной смерти. Я всегда верила, что именно он приносит мне удачу и охраняет от бед. Впрочем, я и сейчас в это верю. Ведь все неприятности в моей жизни – не от судьбы, а от моей глупости. Но вот я узнаю, что мой талисман кем-то найден! Да еще будет демонстрироваться там, где я работаю. А теперь представьте, что я почувствовала, когда узнала об идее Шермана. Кто больше меня похож на Дженни Перлин? Была еще одна особенность этого шоу, которая давала моему плану почти стопроцентную гарантию успеха. Кабинет-сейф, где хранился медальон, находился в том же коридоре, что и мой кабинет. Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы скрыться за дверью, которую я, разумеется, предварительно оставила открытой. Главное, что никто не видел во мне человека, способного все это предпринять. Никому даже в голову не пришло, что меня и новую манекенщицу никто ни разу не видел вместе. Ну, вот теперь вы знаете все то, что я сообщила и вот этому симпатичному детективу. Он меня понял и простил, а вы?
     – Но вам не кажется, что слишком много путаницы с именами? – все в рассказе актрисы было гладко, но я понимала, что мне продолжают морочить голову.
     – Что вы имеете в виду? – удивилась Дженни-Бригитта.
     – Своему продюсеру вы назвали себя Шарлотой Браун, очевидно, даже предъявили какие-то документы, так? – спросила я.
     – Нет, ему я документы не предъявляла, да он об этом и не просил, под этим именем я принимала участие в конкурсе. А потом я решила официально закрепить его за собой. Если честно, я просто не хотела, чтобы о моей актерской карьере узнал мой отец. Хотя бы до тех пор, пока это можно было скрывать
     – В вашем контракте с Чарльзом Дентом фигурировало какое имя? – продолжала допытываться я.
     – Конечно, Шарлота Браун. На тот момент, это так и было. Но адвокат, оформлявший контракт знал о существовании другого имени, у него были все необходимые бумаги. Чарльза все это просто не интересовало.
     – Но вы рассказали Чальзу Денту, во всяком случае, он так утверждает, историю жизни реальной девушки, вы с ней были знакомы?
     – Я придумала всю эту историю таким образом, чтобы труднее было меня разоблачить. Я не знала, что это совпало с чьей-то реальной судьбой.
     – Откуда же Дент взял адрес семьи Браунов, якобы удочерившей вас?
     – Я не знаю, честное слово, не знаю.
     – А какой адвокат оформлял этот договор?
     – Господин Фирс, он постоянно ведет все дела Чарльза.
     – Томи Фирс? – удивилась я.
     – Да, – подтвердила Бригитта, – Томас Фирс. Вы знакомы?
     – Немного… Итак, что же вы теперь собираетесь делать, вы же не можете до бесконечности скрываться на этом острове?
     – На этом? Нет, – неожиданно серьезно сказал Карл Мигель, – ведь вы здесь, следовательно, наше убежище раскрыто.
     – Мне так жаль, – грустно добавила Бригитта, – я так привыкла к нашему саду…
     – О вашем убежище, кроме меня никто не знает, – мягко возразила я, – и я не советую вам отсюда уезжать, особенно сейчас. Отсюда я улечу в Нью-Йорк, и все будут думать, что именно там я вас искала, там сейчас все для этого приготовлено. Хотя я уверена, что вы мне далеко не все сказали, мне вы можете верить.
     – И что мы вам за это должны? – спросил Карл.
     – Вы оплатите мои транспортные расходы, а когда я разберусь со всей этой историей, я выставлю вам счет за все прочие мои услуги, – так же серьезно ответила я. – Еще один вопрос, если можно, как вам удалось устроить отключение света именно в тот момент, когда Вам было нужно?
     – Несложное устройство с электронными часами, главное было установить его уже после проверки всех систем. Времени было очень мало, но повезло. У меня тоже есть к вам вопрос. Как Вы догадались, что мы здесь?
     – Я прочитала почти все ваши интервью. Когда человек живет так напряженно и при этом одиноко, он часто бывает искренен с посторонними людьми. В одной из газет я нашла ваш ответ на вопрос, о чем мечтает Дженни Перлин наедине с собой.
     – Понятно.
    
     * * *
     Я летела в Нью-Йорк через Сент-Ривер, в моей сумочке лежал скромный чек, покрывающий мои текущие расходы, связанные с этим расследованием. Большой гонорар в этот раз мне явно не заплатят, но я об этом не жалела. Не в деньгах счастье!
     А в чем? Я понимала, что молодые люди рассказали мне красивую и сентиментальную сказку, но, похоже, до истины мне придется доходить без их помощи. Что же заставляет их скрываться? И главное, что заставляет их лгать? Это не деньги. Тогда что? В голову пришла мысль о круговой поруке. Все в этой истории было неправильно, слишком ненатурально.
     Например, зачем нужно было посылать письмо в газету? Если ребята не хотели допустить обвинения невинного человека, то почему не послали письмо сразу в полицию? То, что они осели на этом острове, можно в какой-то мере считать разумным. Хотя гораздо проще скрыться действительно в том же Нью-Йорке. Впрочем, после похищения медальона Дженни Перлин, наверняка аэропорт был под пристальным вниманием, а на остров можно было добраться, например, на частной яхте. Кто-то мог их доставить на Астру, где никто никого не искал бы. Кто-то… Опять эта мысль!
     Мой шпион, как я и предполагала, ждал меня в аэропорту. Теперь мне предстояло показать ему, что я сюда прилетела не просто так, а в поисках большого гонорара. Для начала я отправилась в детективное агентство Керен Ковальски. С Керен мы вместе учились в университете. Я попросила ее помочь мне создать видимость бурной деятельности. Мы целый день катались по городу, заходили в полицейские участки, адвокатские конторы и даже побывали в морге. Честно говоря, я особо не напрягалась. Моя главная работа была не здесь, даже, если этот бедный детектив и понимал, что я вожу его за нос, то вряд ли он стал бы об этом рапортовать. Для отчета я дала ему достаточно материалов. Теперь можно было отправляться домой, что я и сделала уже на следующий день.
     Керен провожала меня, и мы с ней договорились, что материалы она будет посылать мне по электронной почте. Надеюсь, что это слышал и тот, кому эти слова были предназначены.
    
     АДВОКАТЫ
    
     Теперь, когда я, по крайней мере, знала о судьбе Дженни Перлин, я могла всерьез заняться разгадыванием главной тайны. Господин Икс – вот кто меня интересовал! Но я прекрасно понимала, что все, что я выяснила, требует тщательной проверки и сортировки. На самом деле фактов, настоящих, подтвержденных здравым смыслом и законами логики, у меня было не так уж много. Что я знала точно? Что четыре с небольшим года назад. Девушка по имени Бригитта Норман принимала участие в музыкальном конкурсе и обратила на себя внимание продюсера Чарльза Дента. В конкурсе она принимала участие под псевдонимом Шарлота Браун. Затем это имя она закрепила за собой путем процедуры смены паспортных данных. Но ее продюсер либо не знал об этом, либо сознательно ввел в заблуждение полицию. Однако, Шарлота Браун действительно существовала. Почему именно ее судьбу взяла Бригитта, что она знала об этой девушке? Была ли с ней знакома лично? Почему именно ее именем воспользовалась? Так, или иначе, Чарльз Дент заключает контракт на десять лет с Шарлотой Браун. Через два года девушка понимает, что условия контракта ее не устраивают, это с ее слов. Но почему решение она принимает только через три года и даже чуть больше? Она не хочет шумных разборок связанных с разрывом контракта и попросту сбегает, представив все так, словно с ней произошел несчастный случай, в результате которого она погибла. Но в отсутствии тела, ее смерть не признают состоявшимся фактом, она остается в розыске. Скрывается она на тот момент, скорее всего, у отца, которому во всем честно признается. Все это могло быть именно так, но выглядит все же очень странно, а значит, требует проверки. Дальше происходит вообще такая смесь разумных и бестолковых действий, что признать можно только тот несомненный факт, что Бригитта под своим собственным именем, данным ей при рождении, поступила учиться в коммерческий колледж и с успехом его закончила уже через год. Участвуя в конкурсе на замещение вакансий в «Экстроподиуме», она получила место младшего менеджера в отделе по подбору временных кадров. Проработав там всего пару месяцев, она успела принять участие в весьма сомнительной истории. Несомненно, в ней только то, что свой медальон она потеряла, что он был продан и куплен через аукцион, и что ей удалось его похитить сыграв роль Дженни Перлин, то есть самой себя. Все остальное вызывает сомнение. Да и само описание этого похищения надо бы уточнить.
     Итак, начнем по порядку. Кто такая Шарлота Браун? Откуда Бригита знала ее судьбу, почему решила ею воспользоваться. Объяснение самой Бригитты меня не убедили. Если Шарлота существует, то ее, видимо, можно попытаться найти. До сих пор искали ведь не ее саму, а ее приемных родителей.
     Отец Бригитты советовал поговорить с Кортни Грин. Я обязательно встречусь с ней, но сначала я бы хотела поговорить с Чарльзом Дентом.
     На следующий день, после моего возвращения из полетов, я пришла в контору чуть ли не раньше Ари. Я сразу попросила своего секретаря посмотреть в справочнике телефон Чарльза Дента,
     – Я прошу тебя, – моя интонация действительно была просительной, – позвонить ему и попытаться пригласить его к нам в контору, это лучший вариант, но, если он будет упираться, обсуди его предложения, намекни, что мы бы не хотели действовать через полицию.
     – В какое время вы хотите с ним встретиться? – без всякого выражения спросил Ари.
     – Чем раньше, тем лучше, – ответила я.
     Как ни странно Дент, судя по всему, особо не сопротивлялся и согласился явиться в мою контору к полудню.
     Телефон Кортни Грин я легко нашла в справочнике, с ней я решила договориться сама. Мне не хотелось, чтобы мой разговор с госпожой Грин услышал кто-то посторонний. Поэтому я приняла на всякий случай некоторые меры. Прежде, чем созвониться с ней, я позвонила комиссару Катлеру. Я договорилась с комиссаром, что он даст мне встретиться с Кортни в его кабинете без свидетелей. Я объяснила, что пока не знаю, могу ли поделиться информацией. Да и будет ли чем делиться, я тоже пока не знала.
     – Мое имя Мэриэл Адамс, – представилась я, услышав в трубке женский голос, – я частный детектив. Я говорю с адвокатом Кортни Грин?
     – Да, очень приятно с вами познакомиться, хотя бы по телефону, – ответила госпожа Грин.
     – Я как раз хочу попросить вас встретиться со мной, но не в моей конторе и не в вашей, а в кабинете комиссара полиции. Только там нам никто не помешает поговорить, и комиссар не настаивает, на своем участии в нашей беседе, во всяком случае, пока.
     – Нет, никаких проблем, я с удовольствием с вами встречусь, там, где вы сочтете это для себя удобным.
     – Тогда давайте сегодня вечером там и встретимся. Кабинет комиссара в управлении на седьмом этаже.
     – Хорошо, до встречи.
    
     * * *
     Чарльз Дент удивил меня. Во-первых, он пришел на десять минут раньше. Во-вторых, он заметно нервничал. На вид ему было не больше сорока, но, приглядевшись, я поняла, что он просто в хорошей форме. Вообще, он был больше похож на врача, чем на представителя богемы. Но мне подумалось, что, если бы он был врачом, то я бы не хотела попасть в число его пациентов. Почему? На этот вопрос мне было бы сложно дать ответ. Так я чувствовала.
     – Я благодарна вам за то, что вы согласились прийти, – сказала я после того, как мы обменялись приветствиями, и Дент устроился в кресле для посетителей.
     – Я знал, что вы захотите со мной поговорить, хотя, если верить газетам, в поисках Дженни Перлин вы формально участия не принимаете.
     – Я действительно ищу другого человека, но мне показалось, что наши поиски должны быть чем-то связаны, и я хотела бы кое-что у вас уточнить.
     – У меня тоже нет сомнения в том, что эта девица, укравшая медальон, должна знать хоть что-то о Дженни. Зачем ей эта вещь? Что она будет с ней делать?
     – А вы не допускаете мысль о том, что она могла быть, например, просто настолько преданной поклонницей певицы, что само обладание ее талисманом, считала для себя счастьем, – мне было очень трудно сказать эту фразу без соответствующего оттенка, но, кажется, у меня получилось.
     – Всякое бывает, – серьезно начал рассуждать Дент, – но если бы она была способной на такую страсть и такой фанатизм, – поверьте мне, она бы не работала в «Экстроподиуме».
     – А вы ее видели?
     – Один раз, несколько мгновений в тот день, когда она изображала из себя Дженни, а потом, как сквозь землю провалилась…
     – Она действительно была очень похожа на настоящую Дженни Перлин?
     – Во всяком случае, когда она появилась на подиуме: под песню, в лучах прожекторов, даже походка… У меня мороз по коже пробежал…
     – У похожих людей часто бывают похожи голоса, походки, даже, говорят, некоторые мелкие привычки повторяются., – заметила я.
     – Возможно.
     – Скажите, вы знали настоящее имя Дженни Перлин? – начала я задавать те вопросы, ради которых и пригласила сюда продюсера пропавшей звезды.
     – Да, ее звали Шарлота Браун, – уверенно ответил Дент.
     – Значит и подробности ее реальной биографии вам тоже, должно быть, известны? Как у нее, по-вашему, складывались отношения с приемными родителями?
     – Точно не могу сказать, возможно, она им писала, или звонила, но ни разу не ездила навещать, это я точно знаю. Она была очень востребованной актрисой, у нее просто времени не было.
     – У нее были уже здесь, в Сент-Ривере, близкие подруги, друзья?
     – Я не знаю таких, меня спрашивали об этом в полиции.
     – Не тяготила ли Дженни такая жизнь, мне кажется, это очень тяжело.
     – Она любила петь, она любила сцену. Нет, я в этом абсолютно уверен, она была счастлива.
     У меня осталось странное чувство после этого разговора. Создавалось впечатление, что Чарльз Дент знал значительно меньше, чем должен был. В то же время мне думалось, что основной его целью в нашей беседе было – спрятать от меня тот очень важный, возможно единственный факт, который он знал, или думал, что знает. Из всего, что произнес в моем кабинете господин Дент, в моей памяти застряли две фразы, которые, как мне казалось, противоречили друг другу, не на уровне фактов, а скорее на уровне впечатлений. Особого просветления в моих мыслях после этого визита не наступило.
     Если учесть, что я вообще не знала, что мне, собственно ждать от второй встречи, то вы можете себе представить мое состояние на тот момент. Ни одной версии, даже ни одного худосочного предположения!
    
     * * *
     Я приехала в полицейское управление чуть раньше намеченного времени. Мне хотелось поговорить с комиссаром.
     Говорить с Катлером в тот момент было трудно, я не привыкла от него что-либо скрывать. А тут нельзя было поступить по-другому. Комиссар был лицом официальным, он не мог, зная какие-то факты, не давать им ход. Он должен был бы, как минимум, доложить начальству о том, что дело об исчезновении певицы Дженни Перлин можно закрыть, как и дело о пропавшем медальоне – тоже. Но, во-первых, я дала слово молодым людям не открывать никому, включая своих друзей, их тайны, а, во-вторых, я должна была понять, что заставляет Бригитту и Карла поступать таким образом. Какая опасность им грозит, чью тайну они так рьяно охраняют?
     – Добрый вечер, коллега, – поприветствовал меня комиссар, когда я явилась в его кабинет, – судя по всему, у вас есть какая-то информация, но вы пока не можете ею поделиться.
     – Именно так, комиссар, – смущенно промямлила я, – но я обязательно в ближайшее время… – Я замолчала, не зная, что же мне пообещать.
     – Да, я понимаю, что если вы так поступаете, то у вас есть к тому серьезные основания, только не рискуете ли вы?
     – Не знаю, но по-другому поступить не могу, – я вздохнула, – понимаю, что с моей стороны это наглость, но у меня к вам просьба. Мне хотелось бы, чтобы вы мне рассказали все, что удалось узнать о прошлом Чарльза Дента, и еще: насколько благополучно сегодня состояние его финансов?
     – Его прошлое было тщательно проверено еще год назад. Если не считать одного инцидента, оно вполне добропорядочное.
     – А что это за инцидент?
     – Пятнадцать лет назад одна из молодых актрис, которую он только начал продвигать по пути к славе, умерла при очень странных обстоятельствах. Следствие пришло к выводу, что она покончила собой, но были детали, которые так и не удалось объяснить.
     – А как она умерла?
     – Застрелилась, и было совершенно непонятно, например, как к ней попал пистолет Дента.
     – Она застрелилась из пистолета Дента? – удивилась я.
     – Именно, и продюсер был под подозрением. Причем не только из-за пистолета. У этой очень юной девицы имелось завещание, в котором было сказано, что половину всего, чем она будет владеть на момент своей смерти, она завещает Чарльзу Денту. Эта расплывчатая формулировка помогала продюсеру застраховать его вложения в эту начинающую певицу на случай каких-то непредвиденных ситуаций. Дохода тогда с нее не было никакого. Как он объяснил, в шоу-бизнесе всякое бывает. В общем, имелось в виду владение ее клипами и выпущенными дисками.
     – Ну, и чем же она владела на самом деле?
     – Когда она подписывала этот документ, то практически ничем, кроме того, что сделал для нее Дент, почему и подписала, видимо со спокойной душой. Но незадолго до своей неожиданной кончины, она получила наследство от дальнего родственника, с которым она никогда в жизни не встречалась, и это была немаленькая сумма.
     – Да, у Дента, если он знал об этом наследстве, был серьезный мотив.
     – Тем не менее, его адвокату легко удалось доказать, что у него не было возможности совершить убийство. У него оказалось железное алиби. Он в этот день побывал на операционном столе, а в момент рокового выстрела еще находился под действием наркоза. Так что…
     – Тут и адвокат не нужен, – уныло прокомментировала я.
     – Что касается состояния его финансов, то не похоже, чтобы у него были какие-то серьезные проблемы, но денег никогда не бывает много.
     – А что, Дженни тоже оставила завещание в пользу своего продюсера? – поинтересовалась я.
     – Нет, после того случая, больше никто не составлял подобных документов с упоминанием имени Дента, он сам старался этого не допускать, как он говорит, но Дженни Перлин застраховала свою жизнь, и в страховом полисе стоит имя именно Чарльза Дента.
     – Очень странно. А зачем?
     – Несколько свидетелей утверждают, что это была полностью ее инициатива. Все произошло во время съемок одного из ее клипов. Страховой агент заявился прямо на съемочную площадку, только Богу известно, как это им удается. Когда наступила пауза в работе над клипом, он и провел свою разъяснительную работу. Ну, Дженни полушутя предложила застраховать ее жизнь на миллион, а тот ухватился за такой выгодный вариант, так все и получилось.
     – И какова судьба этого страхового полиса? – поинтересовалась я.
     – Это неважно. Факт смерти не установлен. Так что и обсуждать нечего, – ответил комиссар.
    
     * * *
     – Здравствуйте, вы – Мэриэл Адамс? – Кортни Грин оказалась очень молодой и симпатичной женщиной с веселыми глазами.
     – Да, а вы – Кортни Грин? – улыбнулась я, – садитесь, – я показала рукой на приготовленные для нас кресла.
     – Мой клиент, господин Норман, сказал мне, что у вас есть вопросы, я готова ответить на них, если смогу, – перешла к деловой части нашего разговора Кортни.
     – Собственно, я встречаюсь с вами по его совету, – пояснила я.
     – Я знаю очень немного, – предупредила моя собеседница, – поскольку ко мне обратились всего лишь за небольшой консультацией. Возможно, мне предстоит защищать интересы дочери господина Нормана, но это пока гипотетически. Ведь ни исков, ни обвинений ей еще реально не предъявлено. Статья в газете не является основанием для возбуждения дела, да и сформулировать претензии уголовного порядка, здесь было бы затруднительно. Вы ведь по профессии адвокат? Я не ошибаюсь?
     – Нет, не ошибаетесь. Но азы своей бывшей профессии я, кажется, начала забывать, – довольно мрачно произнесла я, – могла бы и раньше догадаться, почему Бригитта отправила свое письмо в газету, а не в полицию.
     – Да, – улыбнулась Кортни, – именно я и посоветовала ей так поступить.
     – Я понимаю, что вы тоже далеко не полностью владеете информацией, но вы согласились помогать девушке, которая совершила кражу, практически на глазах у нескольких сотен свидетелей.
     – Ну, работа адвоката не предполагает такую уж свободу выбора подзащитных, и вы не можете этого не знать, – серьезно заметила моя собеседница.
     – Конечно, но вы сами сказали, что Бригитту Норман пока не от чего защищать, как хотите, но логику ее поведения я понять не могу.
     – Поскольку меня тоже не посвятили во все тонкости этого дела, я сейчас согласна с вами. Ее поведение выглядит крайне нелогичным, даже попросту бессмысленным. Зачем ей была нужна эта авантюра с медальоном? Но ее отец утверждает, что на эту вещь она имеет право, и готова со временем это доказать. Однако, имея право, его можно отстоять в суде, зачем же устраивать ограбление? Боюсь, это скорее по вашей части, – подвела итог Кортни.
     – Я надеялась, что вы мне в этом поможете, – усмехнулась я.
     – А вы уже задали все свои вопросы?
     – Вы знаете, где сейчас ваша подзащитная?
     – Нет. Странно, не правда ли?
     – Вам ни о чем не говорит имя Шарлоты Браун? – неожиданно спросила я.
     – Почему же. Это первая дочь господина Нормана. Он рассказал мне эту печальную историю.
     – Вот как? Но…
     – Поскольку он не брал с меня слова, что я буду хранить это в тайне, а вас ко мне он направил сам, я готова все объяснить, если, конечно, это вам нужно, – Кортни вопросительно посмотрела на меня.
     – Я пока не уверена, что это еще больше не запутает дело, но все равно, расскажите, – попросила я.
     – Шарлота на два года старше Бригитты. Она родилась, а ее мать умерла. Господин Норман очень любил свою жену, когда случилось несчастье, он не захотел даже видеть свою новорожденную дочь. К сожалению, такое бывает. Его пытались убедить, но он не стал разговаривать с психологом. Через полгода он пришел в себя, но девочку уже удочерили. Это была бездетная и очень симпатичная пара супругов Браун. Они убедили господина Норманна, что расти в их семье девочке будет гораздо лучше. Но Брауны не запрещали отцу навещать дочь. В общем, все прошло мирно и решилось наилучшим образом и для ребенка, и для взрослых. Когда Шарлоте было почти два года, Норман удочерил Бригитту.
     – Значит, Бригитта…
     – Дочь сестры господина Нормана.
     – Ее мать тоже умерла?
     – Нет, она родила ее вне брака и не захотела взять, ну это еще одна не слишком приятная и не слишком оригинальная история.
     – Значит, Бригитта и Шарлотта – сестры, по сути. Они, разумеется, знакомы?
     – Понятное дело.
     – Дело, как раз не очень понятное, – невесело усмехнулась я, – спасибо, Кортни.
    
     * * *
     Адвоката Томаса Фирса я неплохо знала. Еще бы! Именно у него я проходила первую адвокатскую практику. Я даже знала, где находится его контора, и надеялась, что адрес ее не изменился.
     Томи узнал меня, мне показалось, что даже обрадовался встрече со мной.
     – И что привело тебя ко мне? – спросил он после обмена приветствиями и комплиментами.
     – Меня интересует один контракт, который был составлен тобой, я говорю о контракте, который был заключен между Чарльзом Дентом и Шарлотой Браун.
     – И что именно тебя интересует в этом контракте?
     – Во-первых, как получилось, что ты заверил контракт, в котором содержались пункты, противоречащие конституции страны? – произнесла я с таким пафосом, что мой собеседник не смог сдержать улыбки.
     – Ну, и риторика у тебя! Это, какие же пункты? – спросил он.
     – Например, пункт о том, что актриса обязуется в течение десяти лет не выходить замуж, не приобретать собственность в виде квартиры, или дома…
     – Откуда ты взяла эту чушь? Ничего подобного и близко нет в этом контракте!
     – Нет? Ты уверен?
     – Я могу тебе показать копию этого документа.
     – Покажи.
     Я понимала, что прав Фирс, но смириться с тем, что меня так надули, было вовсе не просто.
    
     ВОЗВРАЩЕНИЕ К НАЧАЛУ
    
     Итак, я теперь опять оказалась перед вопросом: а есть ли у меня хотя бы пара-тройка фактов, в которых я могла бы не сомневаться? Самое неприятное и непривычное состояло в том, что мне даже посоветоваться было не с кем. Я не понимала, что происходит, я боялась навредить людям, которые, возможно, и так попали в беду. И я даже толком не понимала, на кого я работаю, и что я, в конце концов, знаю.
     Я приехала домой, заварила крепкий кофе, приготовила апельсиновый сок со льдом, включила диск Россини, обожаю итальянскую оперу, и приступила к тому, с чего следовало начать. Я стала мысленно перебирать все факты и проверять их на истинность, используя свой здравый смысл и законы логики, насколько мне это было доступно. С чего же все началось?
     Пожалуй, с того, что пропала Дженни Перлин. Теперь попробуем понять, как и почему она пропала. Начнем с вопроса «Как?». В пропасть она, судя по всему, не свалилась. Однако, версию о том, что она сбежала от кабальных условий контракта, тоже рассматривать бессмысленно. Контракт между нею и ее продюсером был абсолютно стандартный. Что заставило девушку поступить именно так? И кто-то ей, очевидно, помогал. Ну, не пешком же она ушла с того места, где осталась ее машина. Скорее всего, ей помогали отец и сестра. Стоп! Кто и кому помогал? Какой-то информации мне тут явно не достает!
     Теперь перейдем к вопросу о медальоне. Он был потерян, или эта ситуация была создана искусственно? Нет, слишком много там было замешано посторонних людей. Итак, что же тут правда, а что… Ну, конечно! Какая же я дура!
     Мне нужно самой поехать в выставочный комплекс «Экстроподиума» и выяснить, как там на самом деле все произошло, и каким образом это реально можно было устроить. И необходимо поговорить с режиссером Шерманом. Это обязательно!
     Кое-что в этот момент я уже поняла, но никак не могла ответить на самый существенный вопрос – зачем?
     Итак, мое расследование мне предстояло фактически начать с самого начала. Поскольку на этом этапе я не собиралась выдавать те чужие секреты, которые мне все равно ничего не давали, почему бы не попросить моего друга, составить мне компанию, да и в Гринвер Д лучше бы съездить на его машине, а не на автобусе.
     – Привет Дэвид, ты очень занят сейчас в редакции? – дипломатично начала я нашу беседу по телефону.
     – Как обычно, а что есть предложения или пожелания? – сразу понял мой друг, к чему я клоню.
     – Это связано с похитителями медальона Дженни Перлин, – привела я самый убедительный из аргументов, – мне нужно съездить в Гринвер Д.
     – Ну, наконец, хоть какие-то понятные действия! – воскликнул Дэвид, – когда едем?
     – Завтра утром часов в восемь, сможешь?
     – Без проблем.
     Я вдруг подумала опять о медальоне. Не люблю я совпадения! Что-то тут не так! Тут мне мог бы подкинуть, если не факты, то повод к размышлению, комиссар Катлер. Было неудобно, но я ему все равно позвонила.
     – Как продвигается ваше расследование? – спросил Эрик после привычного обмена приветствиями.
     – Похвастаться пока нечем, хотя мысли начали с трудом пробиваться в мои затуманенные мозги, – призналась я.
     – У вас есть ко мне вопросы, – догадался комиссар.
     – Да, нельзя ли мне посмотреть запись, которую сделали на том месте, где была обнаружена машина Дженни Перлин?
     – Я думаю, что можно. Ее ведь не раз прокручивали в новостях, не полностью, конечно, но все же. Давайте завтра ближе к вечеру, устроит?
     – Более чем! Я вам буду очень признательна, комиссар. Вы будете первым, кому я все расскажу, – я сама удивилась, но в моем голосе прозвучала уверенность, а это был хороший признак.
     Продумав план действий на следующий день, я почувствовала себя значительно спокойнее. До завтра можно было просто отдохнуть, послушать Россини и почитать какую-нибудь прекрасную историю о страстной и чистой любви.
    
     МАРК ШЕРМАН И СЕКРЕТЫ РЕКЛАМНОГО ШОУ
    
     Дэвид почти не опоздал. В десять часов утра мы были в Гринвере Д. Поскольку мне уже приходилось однажды бродить по коридорам «Экстроподиума», я знала куда нужно отправиться в первую очередь. Нам очень повезло, и мы почти сразу наткнулись именно на того человека, который мог и хотел мне помочь. Я бы не решилась беспокоить генерального директора, но мы с ним встретились еще до того, как я успела обратиться к кому-нибудь другому.
     Ронен Критц узнал меня и даже обрадовался нашей встрече.
     – Чем я могу вам помочь,– спросил Ронен, как только мы оказались в его кабинете.
     – Мне бы хотелось осмотреть ваш выставочный комплекс, зал для показа коллекций, коридор, ведущий на подиум, кабинет, в котором работала ваш младший менеджер Бригитта Норман. Еще мне бы хотелось переговорить с Марком Шерманом, если это возможно. Ну, и с человеком, который занимается охраной тех аксессуаров, которые создают интригу ваших рекламных шоу.
     – Вот, в чем дело! Что ж, возможно вам и удастся решить эту головоломку, – заметил господин Критц, – я сейчас дам поручение одному из своих заместителей, думаю, что он все сможет устроить. Удачи, вам Мэриэл.
     – Спасибо.
     Заместитель Ронена Критца, Анджей Разумовский, действительно помог нам выполнить все, что было мною намечено на этот хлопотный день.
     Сначала мы осмотрели демонстрационный зал выставочного комплекса. Сейчас он, естественно был пуст. Работа, связанная с подготовкой новых мероприятий, здесь обычно начиналась после полудня.
     Я прошла тем маршрутом, по которому проходили девушки, демонстрирующие и обычные модели одежды, и те, которые составляли главную сенсацию текущего показа. Прежде всего, меня интересовал путь, по которому шла та модель, что должна была изображать Дженни Перлин. Коридор, через который девушки выходили на подиум, был совсем короткий. Дверь комнаты-сейфа находилась примерно в двух метрах от выхода непосредственно в поле зрения публики. Дверь кабинета младшего менеджера по подбору временных кадров находилась чуть дальше от этого выхода и располагалась по противоположной стене.
     – Работает сейчас кто-нибудь в этом кабинете? – спросила я.
     – Нет, мы решили, что вполне можем обойтись без этого помещения, – ответил Анджей.
     – А посмотреть его внутри можно?
     – Конечно
     Он куда-то позвонил, и буквально через пару минут мы уже входили в тот самый кабинет.
     Это была маленькая квадратная комната с небольшим окошком, защищенным снаружи фигурной решеткой. Когда здесь еще была хозяйка, это окно, видимо прикрывали шторы от которых сейчас остался только карниз. Посредине этого кабинетика стоял обыкновенный письменный стол, к которому прилепился компьютерный столик. Кресло и пара стульев, – вот и весь набор мебели. В углу я заметила еще одну дверь и спросила, куда она ведет.
     – Она никуда не ведет, – ответил Анджей, – раньше здесь был еще один выход в коридор, помещение ведь изначально должно было служить чем-то вроде артистической уборной. А потом этот выход закрыли тонкой стенкой, там получилось что-то вроде гардероба. Так его, во всяком случае, использовали.
     Я открыла дверь и заглянула в это пространство. Глубина этого шкафчика была сантиметров семьдесят. Сейчас он был пуст. В верхней части действительно была перекладина, на которую можно было повесить верхнюю одежду.
     Я попробовала представить все то, что описала в своем рассказе Бригитта. Не скажу, что это мне показалось совсем уж невозможным, но что-то все же было не так. Я не могла бы в тот момент точно сформулировать, что меня беспокоило, просто не было пока времени, чтобы осмыслить свои впечатления.
    
     * * *
     Марк Шерман, как мне показалось, не просто согласился ответить на мои вопросы, а был очень рад этому небольшому приключению. Он производил впечатление человека, которому все интересно. Кроме того, артист не только в профессиональном смысле, но и по сути своей, он был не прочь показать себя. Некоторая театральность его манер не раздражала, а скорее забавляла. Невысокого роста, худой, лет пятидесяти, одет с продуманной небрежностью, черные с едва заметными седыми проблесками густые волосы чуть длиннее, чем это принято для мужчин его возраста, – все это я ухватила сразу, словно сделала мгновенный снимок для памяти, но через пять минут разговора я уже видела только его глаза, а воспринимала только его мягкий и вкрадчивый голос.
     Я прекрасно понимала, что задавать господину Шерману какие-то конкретные вопросы не стоит. Вряд ли в этом случае я получу столь же конкретные ответы. Зато, если я предоставлю ему свободу для самовыражения, то среди прочей информации, которую он нам обязательно поведает, я смогу найти и те факты, которые могут оказаться важными в этом запутанном деле. Если вы меня спросите, почему я так думала, то вряд ли мой ответ будет настолько внятным, чтобы не только вам, но и мне самой стала понятна логика моих мыслей. После того, как нас представили, я сказала:
     – Господин Шерман, не могли бы вы рассказать нам об особенностях ваших рекламных мероприятий и особенно остановиться на том шоу, что готовилось для демонстрации медальона Дженни Перлин?
     – Вы, возможно, знаете, что я пришел в этот бизнес из мира музыкального театра, где, между прочим, был весьма успешен, – он сделал паузу, чтобы мы могли подтвердить, что действительно это для нас не новость.
     – Да, сказала я, – мне приходилось видеть спектакли, поставленные вами, например, «Орфей» в Мэрвикском музыкальном театре.
     – О! Рад это слышать. «Орфей» – был одним из любимых моих спектаклей. Так что, я думаю, вы понимаете, что если я стал ставить рекламные шоу «Экстроподиума», то лишь потому, что мне это было интересно.
     – Не сомневаюсь, – совершенно искренне согласилась я.
     – Мне было интересно поставить перед собой новую задачу и придумать что-то такое, чего еще нигде не было. Понимаете, мир моды слишком перенасыщен стандартами. На первый взгляд кажется, ну чем тут можно удивить? А зритель, приходящий на представления, будь то оперный спектакль, или показ мод, должен удивиться, он должен уйти с впечатлением! Иначе вы зря потратили и свое, и его время! Модельеры работают над формой и цветом, они создают, прежде всего, зрительный образ, а мне нужно поместить эти образы в мир эмоций. Ничто так не обостряет эмоциональные ассоциации человеческой памяти, как ощущение тайны. Вот так и родилась моя идея. Образ модели создается не только конкретным платьем, или костюмом, есть детали, которые могут показаться второстепенными, но только для непосвященных дилетантов. Обувь, сумочка, украшение, шляпка, – все, что мы называем аксессуарами, создает разнообразие образов, будит воображение! А если у какой-то детали есть еще и своя таинственная легенда? Тогда обычный, сезонный показ коллекций одежды можно превратить в увлекательный спектакль, на который все будут стремиться попасть, и о котором долго будут рассказывать друг другу те счастливчики, коим довелось это видеть своими глазами! Использовать не только воображение художников, но и воображение зрителей – вот в чем основная идея рекламных шоу Марка Шермана!
     – Медальон Дженни Перлин, действительно был находкой для этой идеи, – поддержала я мысль Шермана, но в нужном мне направлении.
     – Да, здесь было две тайны и две сенсации, которые уже были раскручены прессой, но была еще и тайна актерского обаяния этой актрисы! Поверьте мне, если бы не беда, в которую, несомненно, попала эта певица, она бы обязательно поняла, что ее место на другой сцене. Ее голос достаточно силен, ее музыкальность совершенна, но стадионы и огромные концертные комплексы, где приходилось ей петь, – это не место для нее, таланту нужна некая камерность! Такому таланту, – несколько смягчил категоричность своего заявления Марк Шерман.
     – А модель, которая изображала ее в вашем шоу, была на нее похожа? – осторожно начала я перенаправлять наш разговор в сторону самых важных для моего расследования вопросов.
     – Модель? – Я с удивлением заметила, что мой простой вопрос смутил нашего собеседника, словно застал его врасплох. – А… вы об этой девушке, – я не уверен, что она так уж похожа, но сыграла она очень неплохо!
     – Вы ведь читали в «Интерньюс» признание Бригитты Норман, – продолжила я расспрашивать Шермана о событиях, связанных с медальоном,– вы с ней не были знакомы? Ну, я имею в виду как с госпожой Норман, младшим менеджером фирмы?
     – Нет, мне представили девушку по имени Лола Сильвер, с которой я немного работал, она ведь профессионалка, мне не пришлось ее ничему учить, да и не в ней было дело, от светотехника и звукооператора зависело значительно больше.
     Меня очень удивили последние слова Шермана. Ведь медальон рассмотреть на шее манекенщицы могли немногие, расчет был на то, что о нем просто будут знать, главное было в том, чтобы было именно сходство со звездой, тогда, даже если бы на шее модели оказалась копия вещи, а не оригинал, это не испортило бы впечатления от зрелища. Кстати, у меня возникал вопрос, почему устроители этого шоу не используют копий? Я спросила об этом господина Критца.
     – Ну, тогда наше мероприятие можно было бы легко тиражировать, оно потеряло бы часть своей привлекательности. Посетители наших показов нам верят, мы должны соответствовать созданному имиджу. Это принцип нашей работы, – ответил мне он.
     Разговор с режиссером опять подтолкнул меня к мысли о каком-то режиссированном розыгрыше, в котором меня тоже хотят оставить в роли зрителя, как минимум. Почти все, с кем я говорила, что-то недоговаривали, кто-то делал это открыто, как господин Норман, кто-то изображал искренность, как его дочь. Моя беда была в том, что я никак не могла понять, какое направление в моем расследовании является главным, с чего все началось? От какого факта я должна отталкиваться, чтобы развязать узел всех тайн спутанных вокруг именно этого главного факта.
     В Гринвере Д мне осталось встретиться только с одним человеком.
     Для охраны демонстрируемых предметов в «Экстроподиуме» был создан отдел, который занимался и проблемами обеспечения сохранности предметов, и всеми вопросами, связанными со страхованием, как самих предметов, так и бизнес-риска этого вида получения прибыли.
     Руководил этим небольшим, если говорить о штате, отделом Стив Роузен. Как я выяснила, он был и одним из тех охранников, которые сопровождали на подиум девушку, игравшую роль Дженни Перлин. Господин Роузен ничем не удивил меня, когда нас представили друг другу. Он был высок, плечист, скуп на жесты и, как я предположила, на слова. Примерно так мы обычно и представляем людей этой профессии. Этому человеку, в отличии от Марка Шермана, нужно было предлагать именно конкретные, четко сформулированные вопросы.
     – Скажите, вы читали в газете письмо Бригитты Норман? – задала я первый такой вопрос.
     – Да, читал.
     – Как вы считаете, это правда?
     – Ну, если медальон у нее, то, видимо, правда, – он не смог сдержать усмешки.
     – Но вы сопровождали девушку до подиума, вы были рядом с ней, когда погас свет, как же ей это удалось?
     – Это лучше спросить у нее, что касается меня, то я просто не ожидал от нее такого поступка.
     – Вы осматривали кабинет Бригитты Норман, в момент, когда все уже случилось?
     – Да, но не сразу. Ее ведь не было в этот день на работе.
     После этого ответа, я поняла, что спрашивать дальше не имеет смысла. Стив Роузен этим ответом сказал так много, что больше он уже не скажет.
     Не стану врать, что в этот момент я поняла все до тонкостей, но я поняла многое. Мне не хватало пары деталей, для того, чтобы решиться на весьма нестандартный шаг. Я надеялась, что подтверждение одной из своих догадок найду в кадрах видеозаписи, которую мне обещал показать сегодня вечером комиссар Катлер.
     По дороге из Гринвера Д Дэвид ничего не стал спрашивать у меня. Я была ему за это благодарна, поскольку мне нужно было собрать довольно сложный пазель из множества мелких и не очень мелких осколков. Картина, которая получалась в результате, была настолько странной, можно сказать, фантастической, что нельзя было позволить себе ошибиться ни в одном суждении и ни в одном выводе, ни в одной интерпретации факта.
     В Сент-Ривере мы сразу поехали в управление. Комиссар был нам по-настоящему рад, а я по-прежнему ощущала некоторую неловкость.
     Кадры, отснятые на горной дороге в день исчезновения Дженни Перлин, мы смотрели уже после того, как выпили по чашечке кофе, ставшего традиционным для наших вечерних посиделок в этом кабинете.
     Вот я увидела машину: она стоит на обочине, довольно близко к обрыву, но не настолько, чтобы это можно было счесть опасным, дверца открыта, ключи в зажигании. Полицейский инспектор осматривает машину, вот что-то в кабине привлекло его внимание, он садится в кресло водителя…
     – Комиссар, нельзя ли этот фрагмент посмотреть в замедленном варианте? – попросила я.
     – Вы что-то заметили? – спросил Эрик Катлер, выполняя мою просьбу.
     – Скорее, проверила свою догадку, – пояснила я, – но не могу быть уверена полностью, поэтому давайте я все, что думаю, выскажу завтра. Я предлагаю собрать в вашем кабинете участников этой странной истории. Пожалуй, это единственная возможность установить истину. Если есть какая-то еще, то я о ней даже не догадываюсь. Я попрошу вас, комиссар, пригласить на завтра часам к шести вечера в ваш кабинет Чарльза Дента, остальных я сама попробую убедить.
    
     КОЕ-ЧТО О РОЛИ СЛУЧАЙНОСТЕЙ
    
     Большую часть дня я посвятила подготовке последнего акта той драмы, которую вместе с людьми наверняка писала и судьба, не раз вмешавшись в заготовленный сюжет своими случайностями и их роковыми последствиями.
     Я договорилась с адвокатами Кортни Грин и Томасом Фирсом, после чего позвонила господину Норманну.
     – У вас остались ко мне вопросы? – спросил он меня, когда я представилась.
     – Нет, у меня к вам предложение, – ответила я.
     – Какое?
     – Все это не могло продолжаться вечно, дальнейшее затягивание развязки не принесет ничего хорошего, поэтому я предлагаю вам и обеим вашим дочерям прийти сегодня в шесть вечера в центральное полицейское управление на седьмой этаж в кабинет комиссара Катлера. Времени еще вполне достаточно, чтобы успеть к этому часу.
     Норман не стал притворяться, что не понял меня.
     – Я подумаю, – такими были его последние слова в нашем разговоре.
    
     * * *
     Я не рассчитывала, что все придут вовремя, и боялась, что вообще придут не все. Многое зависело от решения дочерей господина Нормана.
     Но постепенно заранее подготовленные места заполнялись теми, для кого они были предназначены. Чуть раньше времени появилась Кортни, за ней Томас Фирс. Из Гринвера Д Марк Шерман и Стив Роузен приехали с небольшим опозданием. Вскоре после этого я смогла облегченно вздохнуть, когда в кабинет комиссара вошли две красивые и слегка похожие друг на друга девушки в сопровождении их отца и Карла Мигеля. Последним, что меня опять удивило, появился Чарльз Дент.
     Поскольку комиссар Катлер занял свое привычное место за собственным столом, все какое-то время сосредоточенно, кое-кто даже напряженно, смотрели на него, а он поглядывал в мою сторону.
     Когда я увидела всех, кто мне был нужен, я встала со своего места, таким образом, сразу превратившись в режиссера и ведущего этого своеобразного спектакля. Внимание всех моментально переключилось на меня, и я заговорила:
     – Мне довелось включиться в расследование этого запутанного дела, не сразу, – от этой незатейливой фразы я оттолкнулась, – можно подумать, что это случилось через год, после главного события, но это не совсем так. Чтобы понять, что и как произошло, нам придется заглянуть в прошлое на целых пятнадцать лет назад. Именно тогда не слишком процветающему музыкальному продюсеру пришла в голову мысль воспользоваться стечением обстоятельств, позволяющим ему стать обладателем солидного наследства. Как получилось, что одна из начинающих певиц, мечтающая стать звездой, находясь в очень юном возрасте, написала такой странный документ, как завещание? Впрочем, завещание в этом возрасте, не так часто, как в более солидном, но все же, случается, пишут. Однако, как правило, это делают люди богатые или ведущие такой образ жизни, который сопряжен с риском. А здесь не было ни богатства, ни безумств.
     – Он сам заставил ее написать этот документ, воспользовался ее наивной верой в его всемогущество, – мрачно вступил в разговор Роузен.
     – Кем была для вас эта девушка, Сьюзен Вильямсон? – мягко спросила я.
     – Она была моей сестрой, только я и не поверил в ее самоубийство, но…
     – Неправда! – неожиданно визгливым голосом, воскликнул Дент, – я даже не знал, когда она это завещание написала, мне о нем сказал Фирс!
     – Да, я сообщил ему об этом, как о казусе, кто ж знал, что так получится? – произнес Томи Фирс.
     – Ты хочешь сказать, что тогда никаких денег или имущества у девушки не было? – уточнила я.
     – Именно так, – подтвердил Томи, – я спросил ее, какой смысл завещать нуль, а она заявила, что господин Дент сделает ее знаменитой и богатой, и будет справедливо если половина ее богатства перейдет, если не ему, он все же не такой молодой, то его потомкам.
     – Это и осталось бы забавным казусом, – продолжила я раскручивать сюжет, – но неожиданно у девушки, так и не успевшей стать звездой, появились на счету деньги и немалые. И оставлять их своим потомкам ее продюсеру очень не хотелось.
     – Но я не мог ее убить! – опять почти закричал Дент.
     – Не мог, своими руками! – голос Роузена тоже начал набирать силу.
     – Почему о своих сомнениях вы не заявили в полицию? – спросил комиссар, обращаясь к Стиву Роузену.
     – Я говорил следователю, что не верю в самоубийство Сьюзен, она всегда была оптимисткой, но у меня тогда не было не только доказательств, но и версий случившегося, я просто его подозревал.
     – А его алиби было неуязвимо, – заметила я.
     – Оно было не так уж неуязвимо, но это я выяснил только через три года после убийства моей сестры.
     – Что вы выяснили? – опять задал вопрос Катлер.
     – Я пошел работать в полицию, это дало мне кое-какие возможности, – Стив Роузен вздохнул и начал свой рассказ, – мне удалось поговорить с хирургом, который оперировал этого типа. Хирург мне сказал, что хотя на лицо были симптомы острой формы аппендицита, операция была совершенно излишней мерой. В общем, было похоже на симуляцию. Но это не могло служить в качестве разоблачительной улики, это только усилило мои подозрения. Я тогда догадался, что он кого-то нанял, а себе создал такое алиби, к которому невозможно было бы прицепиться никак. Решил сам заняться расследованием. Для того, чтобы обеспечить себе большую свободу действий, я ушел из полиции в охранную фирму, а позднее организовал свое детективно-охранное агентство, Дент постоянно оставался под моим наблюдением. Я знал, что рано, или поздно он себя выдаст, хоть на чем-то, но я его поймаю. Раз он мог однажды пойти против человеческой совести, то на этом не остановится. Я видел, как он богател и наглел, ему чертовски везло, и мои надежды таяли. Но вот, однажды, мне пришлось охранять одного банкира. Он был американцем, а в Сент-Ривере скрывался от своих врагов. Ко мне этот господин обратился тогда, когда почувствовал, что его вычислили, он опасался наемного убийцы и был прав. Мне удалось выстрелить в киллера первым. Я стал его преследовать. Киллер был ранен в плечо, но рана эта не была роковой, если бы из-за погони он не потерял много крови, мог бы выжить и доживать свои жалкие годы, где-нибудь среди таких же… Я его настиг тогда, когда он почти лишился сознания. Но в руки врачей наемный убийца попал слишком поздно. Я очень удивился, когда мне сказали, что умирающий хочет со мной поговорить. Странные вещи иногда происходят с нами. Я ведь стрелял в него, стрелял не раздумывая. Для меня это была только мишень. Не могу я их признать людьми… Мерзкая должность, которую выбирают не люди, а человекообразные оболочки, лишенные воображения и способности мыслить по-человечески. Но когда я увидел это существо таким беспомощным, когда я представил, что вот сейчас ему предстоит держать ответ перед высшим судьей, мне стало его жаль. Наверное, он это понял по моему взгляду, или… Да, не важно это, но вскоре от моей жалости не осталось и следа. Этот урод узнал меня, он видел один сюжет по телевизору. Сразу после смерти Сьюзен какой-то бойкий телерепортер застал меня врасплох. Так вот, этот сукин сын признался мне, что он устроил самоубийство моей сестры, а заказал это убийство…
     – Мало ли что мог сказать в полубреду этот негодяй! – вдруг закричал Дент.
     – Подождите, ведь имя пока не было названо! – остановил продюсера комиссар.
     – Он уже не один раз меня обвинил! – продюсер покраснел, но держался воинственно.
     – Господин Роузен говорил о своих подозрениях, не торопите события, – попыталась я остановить было вспыхнувшую дискуссию, но все сразу замолчали, как только Стив продолжил свой рассказ.
     – Я не стану врать, имя он не называл, но сказал, что заказал убийство Сьюзен тот, кому это было выгодно.
     – Это было выгодно и тому, кто получил вторую половину наследства! – опять выкрикнул Дент.
     – Я не думаю, что ее мать может попасть в число подозреваемых, – спокойно возразил Роузен.
     – Но кто-то ведь мог стать наследником ее матери, – не сдавался продюсер, однако голос его уже звучал совсем неуверенно.
     – Слишком смелое допущение, да и была ведь масса других обстоятельств – продолжил свой рассказ Стив,– кроме того, я сейчас говорю о своем восприятии событий, если бы я тогда мог что-то доказать, мы бы сейчас здесь не занимались этим разбирательством. Признание киллера имело другие последствия, поскольку я теперь знал, как была убита моя сестра, кем она была убита. О том, что Джимми Бэлл скончался в тюремной больнице, газеты не сообщали. Поэтому я от его имени стал звонить Денту и угрожать ему, что сделаю признание, если он не заплатит мне миллион. Сначала он возмущался и грозился пойти в полицию, но затем стал договариваться. Он утверждал, что таких денег у него просто нет, возможно, так оно и было.
     Я ждала, что Чарльз Дент начнет защищаться, но он замолчал. Видимо, не мог правильно оценить свое положение.
     – Не знаю, как еще могли бы развернуться события, но мне удалось пристроить своего человека очень близко к этому типу. Таким образом, мы узнали о конфликте между Дентом и его главной звездой Дженни Перлин.
     – Это было два года назад, как я предполагаю, – вмешалась я, – может, Дженни, вернее Шарлота, сама нам расскажет.
     – Я, пожалуй, кое-что должна объяснить. На самом деле договор между мною и продюсером был самый обыкновенный, разве что, срок десять лет был явно рискованным. Планировать на десять лет вперед дело сложное. Но тут риск был обоюдный, я могла и не понравиться публике.
     – Ну, это как раз маловероятно, поверьте мне, – заявил Марк Шерман.
     – Давайте я попробую угадать, – не сдержалась я, – Два года назад Марк Шерман хотел поставить на сцене Сент-Риверского театра музыкальной драмы рок-оперу «Звездный странник» Милана Совича. На роль Иланы, я думаю он хотел пригласить именно Дженни Перлин, так ведь?
     – Так! Эта роль просто написана для нее, для ее голоса! – эмоционально подтвердил мою догадку Шерман.
     – Да ему просто нужно было твое имя, которое, между прочим, я создал! – оживился и пошел в наступление Дент, обращался он к Шарлоте.
     – Да, что ты мог создать? – Шерман был полон презрения, – что ты смыслишь в музыке? Что ты знаешь об искусстве? Ты пытаешься угадать, понравится, или не понравится публике, твоей публике, очередная твоя жертва, ты паразитируешь на талантах, которые попадают в твои лапы случайно! Поскольку тебе все равно, за что тебе платят, лишь бы платили побольше!
     – Но, если бы не мой презренный бизнес, ты никогда бы не узнал о Дженни Перлин и ее таланте! – разошелся Дент,– Стал бы ты ее слушать, если бы она к тебе пришла, не как звезда шоу-бизнеса, а как простая провинциальная красотка, с кое-какими музыкальными способностями?
     – Это мы уже переходим в область предположений, какой в этом смысл? – остановила я их разгорающийся профессиональный спор. – Почему вы не хотели, чтобы Дженни Перлин предстала перед публикой еще и в качестве звезды театра? Разве это мешало ее имиджу? Разве не добавило бы ей популярности? – задала я, как мне казалось, вполне разумный вопрос Чарльзу Денту, но ответила мне до этого времени молчавшая Бригитта Норман.
     – Вы не с той позиции рассматриваете ситуацию, Мэриэл, – усмехнулась она, – Шарлота работала по десять-двенадцать часов в сутки и приносила ему приличные прибыли, а спектакль в камерном театре? Разве сравнить? Да еще нужно будет ходить на репетиции в театр, отказаться, возможно, от каких-то весьма выгодных гастролей. Публика господина Дента не так респектабельна, не слишком разбирается в тонкостях музыкального искусства, но она исправно платит. Он просто не собирался отдавать свои прибыли.
     – Можно подумать, что кто-то из вас за просто так готов раздавать направо и налево свои прибыли?! – с довольно злым сарказмом выкрикнул Дент.
     – Не знаю, – тихо сказала Шарлота, но отдавать за твои прибыли свою судьбу мне не хотелось тоже. Для меня это был шанс, я мечтала о театре, я люблю настоящую музыку.
     – Она пришла к нам со своей бедой, – хотела было продолжить рассказ Бригитта, но я ее остановила вопросом.
     – Но почему нельзя было просто прекратить действие контракта, заплатив неустойку? Ведь это было предусмотрено в условиях.
     – Да, именно так я и хотела поступить, – опять заговорила Шарлота, – но Чарльз потребовал, чтобы я заплатила не ту сумму, которая была предусмотрена нашим соглашением, а миллион, где бы я его взяла? В противном случае, он обещал уничтожить наш театральный проект через прессу, через купленных рецензентов, он вполне мог это сделать…
     – Я выдвинул ей заведомо невыполнимые условия, защищая интересы своего бизнеса, – опять высказался Дент. Это были одни разговоры, но я надеялся, что она мне поверит.
     – Любопытная точка зрения, – искренне удивилась я, – а вам, господин Дент, не кажется, что лишение человека свободы его выбора, плюс нарушение условий контракта, плюс прямой шантаж – это не совсем честный способ защиты своего бизнеса, молчу уже о нравственности…
     – Меня поставили в такие условия, – явно не подумав, выкрикнул продюсер.
     – Давайте я дальше все объясню, – опять вернулся к своему рассказу, Стив Роузен, – мне удалось собрать всех, кому встал поперек горла этот шоу-делец, не стану говорить где, поскольку это и неважно.
     – Мы собирались в нашей квартире, – уточнил господин Норман.
     – Да, – кивнул Стив, – мы собрались, чтобы обсудить план дальнейших действий, предварительно мне пришлось рассказать о себе и своем участии в жизни этих людей и в судьбе Дента. Они меня прекрасно поняли. Я предложил спровоцировать этого авантюриста. У него был выбор, если бы он не боялся разоблачения, то мог бы обратиться в полицию, но совесть его не была чиста, поэтому он попался в наш капкан. Шарлота сделала вид, что смирилась и продолжала свои выступления, мы нашли страхового агента, готового нам подыграть, впрочем, о наших действительных планах он ничего не знал, и страховой полис был настоящий. Я позвонил Денту и предложил ему заполучить этот миллион. Не спорю, он сначала возмутился, но мне не пришлось его долго уговаривать…
     – Негодяй, – закричал Дент, но было непонятно за что именно он сейчас так порицает Роузена.
     – Единственное, что его волновало, – невесело усмехнулся Роузен, игнорируя выпад Дента, – так это то, что свидетелей заключения договора со страховой компанией было очень много, но мне удалось его убедить, что это только хорошо, поскольку все они подтвердят, что предложение о страховке исходило именно от Дженни Перлин.
     – А разве в страховом полисе допускалась выплата страховой суммы в случае самоубийства? – удивилась я, уже понимая, что и как произошло.
     – Да, этот пункт может быть внесен, если страховой полис оформляется не на близкого родственника, и он был внесен, мы об этом позаботились, – ответил Стив и продолжил свой рассказ,– он согласился отдать мне полученную сумму, если я сам позабочусь о том, чтобы состоялся страховой случай, и если дам ему расписку, которая послужит гарантией того, что я навсегда оставлю его в покое.
     – Понимаю, – не удержалась я от того, чтобы самой продолжить это повествование. – Шарлота написала предсмертную записку, причем так, чтобы это не было однозначно, она оставила машину на дороге, записка была на сидении машины, и там же был медальон. Вы рассчитывали получить медальон у полиции, когда доведете свой замысел до финала, но все пошло несколько не по сценарию. Полицейский позарился на медальон, на котором он мог неплохо заработать, и поэтому он спрятал и записку, в которой, возможно, этот медальон упоминался, так?
     – Да, подтвердил Стив, – это спутало наши планы. Теперь получалась совсем другая ситуация. Мы рассчитывали, что благодаря записке, все сразу поверят в самоубийство. Все было в таком месте, что факт отсутствия тела не должен был стать определяющим. Через полгода, певицу признали бы погибшей. Дент явился бы за деньгами, а там появились бы и мы со своими обвинениями, сценарий этой драмы написал Марк, это был бы один из лучших его спектаклей. Но чертов ворюга все перевернул. Теперь появилась и версия о несчастном случае и о том, что на самом деле Дженни Перлин жива, но похищена, например. Теперь о выплате страховки не могло быть и речи, к тому же Шарлота была очень расстроена пропажей своего талисмана, это ведь действительно единственная вещь, которая связывала ее с умершей матерью, о матери она знала только от отца, и она дорожила этими воспоминаниями. Вот тут и появился новый сценарий Марка Шермана. Он проявил чудеса дипломатии и немалые актерские способности, чтобы устроить поступление на работу в «Экстроподиум» сначала Бригитты, а потом и меня. Мы понимали, что тот, кто похитил медальон, рано или поздно, выставит его на продажу, это вызовет новый скандал и новые слухи. Причем, мы понимали, что постарается он это сделать скорее рано.
     – Почему? – вдруг удивилась молчавшая до этого момента Кортни
     – Дело в том, что полицейский поверил в самоубийство Дженни, поэтому он опасался, что найдут тело, тогда ситуация станет для него опасной, будут ведь искать, в этом случае, не актрису, а ее убийцу. Поэтому он и поспешил.
     – Дайте мне угадать и дальше, – решила я перехватить инициативу у Стива, – роль Дженни в шоу Марка Шермана сыграла, конечно, не Бригитта, а сама Шарлота, вы правильно написали в своем письме, – повернулась я в сторону Бригитты, – люди видят то, к чему подготовлено их восприятие. Все увидели в Шарлоте не Джейн Перлин, а просто очень похожую на нее девицу. Ну, понятно, что Марк Шерман сделал все, чтобы никто и не сомневался, что это профессиональная модель. Я это и сама поняла, когда посмотрела место действия. Без помощи одного из охранников и постановщика рекламного спектакля никому бы не удалось одурачить такое количество людей. Мне только непонятно, зачем вы мне морочили голову? – в моем голосе невольно прозвучала обида.
     – Во всем виноват опять Дент, – объяснила Бригитта, – приставивший к вам своего шпиона, мы не знали, как вам повезет отделаться от этого героя частного сыска. Спектакль был рассчитан на него, но пропал даром, поскольку, как выяснилось, вы его все же перехитрили. Но мы видели, что вы нам не поверили. Мы очень надеялись на вас, и не зря. Пусть теперь здесь и сейчас господин Дент, глядя нам в глаза, скажет, что он не виноват в смерти Сьюзен, что он не согласился, для решения собственных проблем, на смерть Дженни Перлин.
     – Вы ничего не сможете доказать! – неожиданно выкрикнул продюсер, явно не подумав.
     – Что ж, – заговорил, наконец, комиссар Катлер, – у вас господин Дент, есть выбор: вы можете прямо сейчас заявить о своем желании сделать признание, а можете продолжать настаивать на своей полной невиновности, но тогда, свои показания по этому запутанному делу, дадут все присутствующие здесь свидетели. Кроме того, если все согласятся, ваше согласие здесь не требуется, то материалы нашей нынешней беседы, тоже могут быть опубликованы и даже показаны по телевизионным каналам. Тогда судить о том, что же во всем этом является истиной, мы предоставим возможность общественности. Я даю вам время подумать. А пока ваши показания могут быть переданы дежурному инспектору. Вы хотите связаться с адвокатом, не присутствующим сейчас здесь?
     – Нет, – коротко ответил Дент.
     Катлер вызвал инспектора, и Чарльз Дент покинул вместе с ним кабинет комиссара.
     – Я думаю, – уже в отсутствии продюсера обратился к нам комиссар, – что есть еще несколько моментов, которые было бы неплохо сейчас прояснить.
     – Мы готовы ответить на все ваши вопросы, – заверил его Стив Роузен.
     – Честно говоря, – несколько замедленно начал говорить Катлер, – проблема с доказательствами у вас так и не решена, господа артисты и детективы. Я понимаю, что выстраивать логику вашего странного спектакля – дело почти бесполезное, поскольку вы сбились со своего первоначально плана и действовали уже, что называется, по обстоятельствам, не всегда ваши действия были хорошо продуманы, а иногда и не слишком согласованы, так?
     – Вынужден согласиться с вами, комиссар, практически по всем пунктам, – ответил за всех Стив.
     – Ну, что ж, сейчас уже бесполезно вам объяснять, что лучше бы вам, господин Роузен, было обратиться к полицейскому комиссару, или, если у вас уже был не слишком удачный опыт таких обращений, к профессиональному детективу, например к Мэриэл Адамс, присутствующей здесь и заслужившей уже славу специалиста по запутанным и нелепым ситуациям. Она, конечно, как я вижу, все же сумела распутать тот клубок проблем, который вы и сами-то вряд ли могли бы распутать. Но действовать в логическом русле ей было бы проще.
     – Еще раз подтверждаю свое и наше согласие с вашими тезисами, господин комиссар, – серьезно произнес Стив, – но сейчас я уже не так стремлюсь упечь Дента в тюрьму. Даже, если ему удастся выкрутиться. В сущности, сейчас ему можно инкриминировать лишь организацию убийства Сьюзен, да и то, если он признается. Но вердикт, который ему может быть вынесен обществом, пожалуй, для него не менее страшен. Во всяком случае, со своим бизнесом ему точно придется расстаться. Не сможет он теперь помешать и Шарлоте вернуться на сцену, причем в том качестве, которое она сама для себя выберет. Так что, кое-чего мы добились.
     – Не спорю, но если этот проходимец останется на свободе, лично мне будет крайне неприятно. Тем не менее, посмотрим, какое впечатление произвело на него мое короткое выступление – заметил комиссар.
     – Можно мне задать один вопрос госпоже Адамс? – спросила Бригитта.
     – Задавайте, – ответила я.
     – Вы ведь, понимали, что история, которую я вам рассказывала на острове, не совсем правдива?
     – Да, хотя вы были так убедительны! В одном вы ошиблись, хотя поняла я ваш логический прокол не сразу. Когда я узнала о вашей судьбе и о судьбе вашей кузины, то мне стало ясно, что медальон мог быть дорог только Шарлоте Браун, извините. А дальше я уже догадалась постепенно обо всем. Но главное, что я поняла, состояло в том, что в этом деле слишком велика была роль случайностей и их последствий.
     – Знаете, господа, – вдруг заговорил Марк Шерман, – а ведь Мэриэл Адамс отлично выполнила свою работу, и было бы только справедливо, если бы гонорар, который ей был обещан Чарльзом Дентом, выплатили мы с вами.
     – Я не возражаю, – произнесли почти хором господин Норман, его дочери и Стив Роузен, мне показалось, что в этом хоре даже звучал голос моего коллеги Карла Мигеля.
     – Ну, это вы обсудите с ней, – улыбнулся Эрик, – сейчас я обращаюсь к вам с официальным вопросом, если Дент не подпишет признания, готовы ли вы пойти на то, чтобы предать гласности все то, что сегодня здесь происходило, поскольку велась скрытая запись этой, по сути своей, очной ставки?
     Никаких неожиданностей не было, все дали согласие на обнародование, если потребуется, этих материалов. Но они не стали достоянием публики, поскольку Чарльз Дент сделал свой выбор и написал признательные показания. Мы тогда дали ему слово, что материалы не выйдут за пределы зала суда. Слово это мы сдержали.
     Шарлота Браун начала репетировать в спектакле, который ставил Марк Шерман еще до того, как суд приступил к рассмотрению дела об убийстве Сьюзен. Премьера состоялась через три месяца и «Звездный странник» Милана Совича до сих пор пользуется большим успехом у публики.
     Его уже дважды показали по телевидению. Диски с записью этого спектакля тоже приносят немалый доход фирме, которая купила право на эту запись.
     Мне только хотелось обратить ваше внимание на то, что у господина Чарльза Дента были возможности поступать иначе. Выбор у человека есть всегда. Наверняка, он был и тогда, когда он принял решение избавиться от своих финансовых проблем ценой человеческой жизни.
    
     Грустное послесловие
    
     Месяц назад Чарльз Дент, отбывавший наказание за организацию убийства Сьюзен Вильямсон, скончался от острой сердечной недостаточности в тюремной больнице.
     Этот факт и позволил мне написать историю, которую я сейчас представила вашему вниманию, и внести ее в свою коллекцию необычных дел из моей практики. Мне грустно, так как у этого человека оказалось слишком мало времени, чтобы что-то понять в своей судьбе и искренне раскаяться.
     Для меня это дело тоже послужило неплохим уроком, оно показало, что иногда не все можно выстроить в совершенную логическую схему, что нужно научиться предсказывать варианты последствий самых разных случайностей, а, значит, своему профессиональному мастерству мне предстоит еще долго учиться.