Простужено захрипел селектор. «Зайди срочно!» - услышала Таня строгий голос шефа.
     - Да не могу я сейчас, у меня два прибора работают!
     - Останови и зайди.
     - Ну да, а потом завтра весь день повторять! Мне и осталось-то минут на двадцать-тридцать работы. Что тебе загорелось?
     - Товарищ эксперт, я жду вас через пять минут!
    
     Это было так непохоже на шефа, с которым они были если и не друзьями, то давними коллегами, ровесниками и временами собутыльниками, что Таня торопливо выключила оборудование и, не снимая рабочего халата, понеслась на третий этаж.
     Влетев без стука в кабинет, Таня остановилась у двери. За столом начальника лаборатории в ряд сидели трое незнакомцев, показавшиеся Тане клоном одного человека: невыразительные лица, одинаковые костюмы, может, ростом чуть отличались, но по сидящим судить было трудно. Сам шеф примостился сбоку на краешке «гостевого» стула. «Трое – это уже перебор, - пробормотала Таня. – Прямо особая тройка». Не дожидаясь приглашения, Таня опустилась на последний свободный стул и вопросительно посмотрела на начальника. «Вот тут товарищи экспертизу нам принесли», - неуверенно произнес тот и сделал жест в сторону гостей.
     - Что, такая тяжелая, что только втроем? – спросила Таня.
     - Татьяна, не зарывайся! – вполголоса произнес шеф.
     Он хорошо знал особенность Таниного характера: когда она волновалась или пугалась чего-нибудь, то становилась дерзкой, и ей было неважно, с кем она говорит – с дворником или министром. Из-за этого свойства и у нее, и у него уже было немало неприятностей.
     «Товарищи» невозмутимо рассматривали Таню.
     «Не милиция, не прокуратура и не армейские – эти по трое не ходят и незнакомую женщину начинают рассматривать с ног, а не с окружающего ее пространства. Значит, «оттуда»…» - решила Таня.
     Один из «тройки», по-видимому, старший поставил на стол щегольского вида кожаный портфель, достал из него странную упаковку, а из нее – матово блестевший предмет, форма которого представляла собой два конуса, соединенных основаниями.
     - Как Вы думаете, что это может быть? – обратился он к Тане.
     - Похоже на гироскоп, но я не уверена.
     Посетители переглянулись.
     - Вы знакомы с навигацией? – опять задал вопрос старший. Остальные молча смотрели на Таню.
     - В самых общих чертах.
     - Кажется, в курс вашего образования это не входило?
     - А я вообще любопытная.
     - Это мы знаем.
     - Кстати, а кто это вы? Я вот с вами разговариваю, вы про меня что-то много знаете, а сами даже и не представились. Невежливо.
     - Татьяна! - предостерегающе произнес шеф.
     - Ничего, ничего, - остановил его старший, - это даже интересно.
     - Послушай, - обратилась Таня к начальнику, начиная злиться, - ты у них хотя бы документы проверил? А то ходят неизвестные люди, а у меня комната не заперта, там оборудование дорогое, сумка моя, наконец, сапоги новые…
     Неожиданно гости захохотали, да так заразительно, что стали похожи на мальчишек, устроивших хороший розыгрыш. «Я вас предупреждал», - огорчился шеф.
     Продолжая смеяться, гости из своих рук показали Тане удостоверения, и она убедилась в своей проницательности. После этого перешли к делу. Как обычно в таких случаях, ни происхождения предмета, ни условий его нахождения или изъятия Тане не сообщили. И условия исследования поставили обычные: не уничтожать, не повреждать, воздействовать минимально. Вопросов в традиционном значении поставлено не было. Просто «все, что можно узнать об объекте». И работать с ним только в присутствии представителя заказчика. Это условие было из ряда вон выходящим, и Тане не понравилось. Она и вообще-то любила работать одна, разговаривая сама с собой и с неодушевленными объектами, да и места в ее маленькой комнате было недостаточно. Но отстоять свою независимость на этот раз ей не удалось.
     Приступать к работе с неизвестным объектом надо было немедленно, отложив все текущие дела. В «помощники» Тане выделили одного из «тройки», видимо, самого младшего, в обязанности которого входило записывать все, что Таня делает с объектом, и вечером запирать его в сейф, опечатав своей печатью. Наивный, он не знал о том, что знали многие сотрудники лаборатории. Несколько лет назад, когда ключи от сейфа потерялись, его заднюю стенку вскрыли автогеном. Ключи потом нашлись, а стенку так и не заварили, просто придвинули сейф плотно к стене и перестали хранить в нем лабораторный спирт. С лицевой стороны сейф выглядел солидно и надежно, и для порядка его запирали. Просвещать наблюдателя-надсмотрщика на этот счет Таня не собиралась. В жизни она старалась следовать детской мудрости Чука и Гека: «Если мама спросит, была ли телеграмма, то мы скажем. А если не спросит, то мы не выскочки».
     Работа началась с рутинных измерений размера, веса, описания формы и цвета и фотографирования. При этом наблюдатель задавал вопросы и все подробно записывал.
     - Скажи хотя бы, как к тебе обращаться, а то неудобно так работать, - попросила Таня.
     - Вообще-то Александром, а мама Шуриком зовет – неожиданно заявил гость.
     - Тогда и я буду Шуриком звать, – засмеялась Таня, - я, наверно, не намного моложе твоей мамы.
     - Нет, Вы помоложе, - серьезно ответил Шурик
     - Давно работаешь?
     - Год всего, я год назад университет закончил, физик я.
     - Как же тебя в Контору занесло, физик?
     - К нам на распределение пришли, условия хорошие, зарплата, погоны, работу интересную обещали…
     - Ну и как, интересная работа?
     - Вы же знаете, я не могу про работу рассказывать.
     - Да ладно, знаю. А что же сами исследование не провели, физики?
     - У нас группа новая, ни оборудования пока нет, ни опыта, и объект необычный.
     - А ты думаешь, для нас обычный?
     - У вас методики разные есть, вон Вы прямо не задумываясь, что-то с ним делать начали…
     - Ты уверен, что это нам очень поможет?
     - Ну, отчет-то напишем.
     - Разве что отчет, - вздохнула Таня и направилась в фотолабораторию.
    
     Фотолаборатория Шурика заинтересовала, и он подробно расспрашивал о бестеневых лампах, фонах и других приспособлениях. «Это не для отчета, если серьезно работать, надо же хорошее оборудование иметь. Это мне сегодня повезло, что я к вам попал», - заключил он.
     - Ладно, учись, пока я добрая, - проворчала Таня и пошла проявлять пленку. Когда она вышла с мокрыми отпечатками в руках, вид у нее был обескураженный. На одних отпечатках «гироскоп» выглядел, как размытое черное пятно, а на других его вообще не было. При этом снимки не были ни засвечены, ни плохо проявлены: на них были отчетливо видны ворсинки фона и случайно залетевшие пылинки. Только объекта съемки не было.
     - Чертовщина какая-то! Вы его на радиоактивность проверяли? Хотя какая там радиоактивность?! Он бы нам всю лабораторию засветил. Да и не может он так пульсировать – на одних снимках есть, на других нет его!
     Шурик с надеждой смотрел на Таню:
     - Что же мы делать-то теперь будем?
     - Теперь домой пойдем. Не ночевать же нам здесь с ним. А завтра с утра попробуем разобраться. А ты вечером подумай, что это может быть. Ты же физик, а не я.
    
     Шурик упаковал «гироскоп» в несколько слоев бумаги, положил в коробку, запер в сейф и опечатал своей печатью.
     - Я возьму ключи с собой, ладно? – смущаясь, спросил он Таню.
     - Да бери, ради бога! Я сейчас пару звонков сделаю и тоже домой пойду, – отмахнулась Таня, снимая халат.
     Когда за Шуриком закрылась дверь, Таня снова надела халат, расстелила на столе новый лист ватманской бумаги и подошла к сейфу. Отодвинуть сейф от стены у нее не хватало сил, а звать кого-то на помощь она не хотела. На такой случай в запасе были маленькие хитрости: на пол наливался мыльный раствор для уменьшения трения, а завалявшийся от какой-то старой экспертизы кусок стального рельса служил рычагом. Сейф отъехал от стены, и Таня достала коробку с «гироскопом», которую Шурик не догадался опечатать.
     Таня положила «гироскоп» на бумагу, села на стул и подперла голову рукой. Ей почему-то захотелось погладить «гироскоп», его матовая поверхность была не холодной и даже приятной на ощупь. Но из какого материала он изготовлен, определить на вид Таня не могла. По привычке Таня заговорила вслух: «Кажется, не металл, не керамика, точно не пластик, композит какой-то…Интересно, где же такое делают…И что у него может быть внутри…Начать с ультразвука, а если не получится, то рентгеном просветить… Но ведь допустимо только минимальное воздействие… А что для него минимальное? Может, то, что я на него смотрю и разговариваю, уже воздействие… Ну, и кто же ты такой?» - обратилась она к «гироскопу». В тишине отчетливо прозвучало: «Живой. Друг». Таня оглянулась. В комнате никого не было.
     - Любопытство сгубило кошку, и у нее поехала крыша! - произнесла Таня и прислушалась. Тихо. Она еще раз оглянулась: никого, кроме нее самой и ее отражения в темном стекле в комнате по-прежнему не было. «Почудилось», - решила Таня, но передвинула стул так, чтобы сидеть спиной к стене. Теперь она смотрела на «гироскоп» под другим углом, и ей показалось, что на его гладкой поверхности появились то ли пятна, то ли тени от неравномерно падавшего света.
     - Так что же мне с тобой делать? - задумчиво спросила Таня, опять прикоснувшись к матовой поверхности. И отдернула руку, услышав «Спрашивать!» Таня вскочила и прижалась спиной к стене. Первой мыслью было позвонить шефу, он часто задерживался на работе. Но телефон стоял в противоположном углу рядом с дверью, а Тане было страшно отойти от стены, оставив незащищенной спину. А если и добраться до телефона и позвонить, что сказать? Что слышит голос? Что в нарушение всех инструкций достала из опечатанного сейфа вещественное доказательство? Можно было схватить сумку и пальто и убежать, но как оставить «гироскоп» на столе? Таня пожалела, что Шурик уже ушел. По крайней мере, она бы уже знала, кажется ей этот голос или на самом деле звучит. Вдруг страх пропал, и на нее накатило бесшабашное веселье, как уже не раз бывало в минуту реальной или воображаемой опасности.
     - Ну что ж, спрашивать так спрашивать! - воскликнула Таня. - Только о чем же мне тебя спросить-то?
     - О важном, - ответил голос.
     - О важном личном или о важном философском? – начала озорничать Таня.
     - О важном для тебя, - серьезно проговорил голос после небольшой паузы.
     - А ты знаешь все?
     - Я владею большим объемом информации. Всей информацией не владеет никто.
     - А ты кто? Мой внутренний голос?
     - Друг. Наблюдатель.
     - О, наблюдателей у нас сегодня уже трое было! Ты четвертый, невидимый?
     - Меня можно видеть в твоем диапазоне восприятия.
     - Так где же ты?
     - Прямо перед тобой. Можешь прикоснуться.
     Кроме «гироскопа», перед Таней ничего не было. Она боязливо протянула руку и коснулась его поверхности. Возникло ощущение, какое бывает, когда легонько погладишь пушистую кошку.
     - С ума сойти! - воскликнула Таня. - Так это ты со мной говоришь?!
     - Я не могу создавать звуковые волны, но могу их воспринимать, - прозвучал ответ.
     - Но я же слышу голос, причем мужской, - усомнилась Таня.
     - Вы это называете телепатией. Непосредственное возбуждение нейронов.
     - Знаешь, я как-то даже растерялась, не знаю, о чем тебя спросить.
     - Подумай. У тебя есть время.
     - А как ты в Контору попал?
     - Случайно.
     - Они знают, кто ты?
     - Нет, и не узнают.
     - А если я расскажу?
     - Тебе не поверят.
     - Да, ты прав. А почему ты со мной заговорил?
     - Я считываю информацию.
     - С мозгов?
     - Не совсем. Долго объяснять. Я поглощаю информацию, которой владеют люди, компьютеры, книги, любые носители.
     - А зачем она тебе? Что ты с ней делаешь?
     - Это моя задача, работа. Информация – единственная реальная ценность.
     - Хорошо. Вот ты накопил бешеное количество разной информации… Ты ее выбираешь по темам, сортируешь или как? И что потом? Ты ее передаешь куда-то? Продаешь? Или сам используешь?
     - Я пополняю общее информационное поле. Иногда делюсь информацией с другими существами.
     - И все-таки, почему ты со мной заговорил? Тебе же не нужны мои ответы для информации раз ты и так считываешь.
     - Я общаюсь с теми, с кем безопасно поделиться информацией.
     - Что значит «безопасно»?
     - Не используют во вред другим.
     - А как ты делишься? Отвечаешь на вопросы?
     - Отвечаю, показываю, иногда проявляю инициативу…
     - Инициативу?
     - Например, я заговорил и задержал тебя здесь. Иначе ты могла оказаться в троллейбусе, который загорелся, и пострадать.
     - А другие люди пострадали? Почему же ты их не предупредил?
     - Возможности общения ограничены. Я общаюсь с тем, кто концентрируется на мне. Ты смотрела на меня и думала обо мне.
    
     У Тани голова пошла кругом. Вокруг нее была реальность: комната, знакомая до мельчайших деталей, за окном – привычный пейзаж. Закрыв глаза, Таня могла назвать цвет плафонов в каждом окне дома напротив, рисунок веток дерева, растущего во дворе, помнила каждую трещину в асфальте перед подъездом. Но перед ней на столе лежал неизвестный объект (или все же субъект?) и разговаривал с ней. «Ладно, - решила Таня, – пусть галлюцинация, сумасшествие, что угодно, но я его еще поспрашиваю».
     - Конечно, спрашивай, - прозвучал голос.
     - А, так тебя можно и мысленно спрашивать? – подумала Таня.
     - Можно, но мне труднее выделить вопрос. У тебя одновременно много вопросов сразу, и все путается. Вы очень неэкономно и нелогично мыслите.
     - Мы – это люди? А ты сам кто? Я понимаю, что не человек, но ты механизм или живое существо?
     - Трудно провести границу. Я – интеллект живого существа в защищенной форме.
     - То есть ты бессмертный, и тебе ничто не может причинить вред?
     - Не совсем так. Не хочу тебя обижать, но время моего существования не сравнимо с твоим.
     - Да я и не думаю обижаться. Я спрашиваю, чтобы случайно не причинить тебе вреда. Мы же тебя должны исследовать. Скажи сам, что лучше сделать, а чего не делать.
     - Ни один из ваших методов мне вреда не причинит. Мне вредны только определенные виды информации.
     - А ты можешь защищаться?
     - От физических воздействий могу, от информационных – нет.
     - Знаешь, у меня и вправду все в голове путается от нашего разговора. Я, пожалуй, сейчас домой пойду, успокоюсь и подумаю немножко. А завтра, если ты не против, мы еще поговорим.
     - Конечно, иди. Совет: иди по правой стороне улицы, на левой – лед, высока вероятность упасть и сломать конечности.
     - Спасибо! – засмеялась Таня, - я постараюсь конечности не ломать. Спокойной тебе ночи!
     Она положила «гироскоп» на место, придвинула сейф к стене и стала одеваться. И вдруг остановилась: она же не спросила, а вдруг «гироскоп» мужчина, а она при нем сейчас будет надевать шерстяные рейтузы и сапоги. Может, одеться в туалете? «Вот идиотка!» - обругала себя Таня. - он же мысли читает, и не только про рейтузы. Впрочем, надо полагать, его моими мыслями не удивишь!» Ей показалось, что кто-то хихикнул. Таня тоже засмеялась и в хорошем настроении пошла домой.
    
     Следующее утро началось с неприятности. Когда Таня пришла на работу, Шурик уже был на месте, по-хозяйски сидел за ее столом и нервно перебирал лежащие на нем мелочи. У Тани сразу испортилось настроение. Она не успела ничего сказать, как Шурик указал ей на белое пятно вокруг сейфа и закричал: «Посмотрите, в сейфе что-то протекло! Я без Вас не стал открывать. Давайте позовем вашего начальника и посмотрим вместе!»
     «Черт его побери, - подумала Таня, - это же мыльный раствор вчерашний засох. Я его вытереть забыла, а уборщица, гадюка, утром поленилась пол протереть». А вслух сказала:
     - Да что ты кипятишься-то? В сейфе ничего жидкого отродясь не было. Скорее всего, из-под батареи натекло. Первый раз, что ли! Отпирай сейф, посмотрим.
     Но Шурик стоял на своем: «Вы забыли, какой у нас объект в сейфе!» - да еще требовал отодвинуть сейф, чтобы проверить батарею. Этого Таня допустить никак не могла и соврала, что сейф привинчен к стене. Пришлось идти к шефу и напомнить ему, что у сейфа практически нет задней стенки. Шеф тут же сообразил, какими неприятностями ему может грозить, если Шурик откроет правду. У Шурика дрожали руки, шеф отошел в сторонку, и Таня сама отперла сейф и достала «гироскоп», заговорщицки ему подмигнув. Со словами «Держат же истериков в серьезных организациях!», шеф хлопнул дверью.
     Немного успокоившись, Таня с Шуриком снова пошли в фотолабораторию. На этот раз снимки получились хорошими. Шурик долго размышлял вслух, почему же вчера были такие странные результаты, но так и не пришел ни к какому выводу. Тем не менее, он забрал для отчета и вчерашние, и новые фотографии с обещанием подумать над ними позже.
     Но Таня-то знала, что сегодня «гироскоп», которого про себя она стала звать Герой, просто разрешил себя сфотографировать. Потом он разрешил снять с его поверхности спектр отражения и измерить твердость материала. Но понизить ее, наверно, не смог или не захотел. Твердость была выше твердости алмаза, который использовался в приборе. Так и записали – «твердость выше алмаза». Отчет распухал от данных, но ни на шаг не приближал к пониманию природы и назначения объекта. Таня формально выполняла все положенные измерения, а сама с нетерпением ждала вечера, когда Шурик запрет сейф и оставит их с Герой наедине. Вечером Гера предложил не рисковать и не вынимать его из сейфа, но Тане хотелось видеть его и прикасаться к нему. Ощущения всегда были разные – то теплого ветра, то травы, а то нежной кожи младенца. Умом Таня понимала, что он внушает ей эти ощущения, но все равно было приятно.
     Их вечерние «посиделки» продолжались уже несколько дней. По дороге на работу и с работы Таня придумывала вопросы, которые она хотела бы задать Гере, и даже записывала их на листочке. Вопросов было много, они касались прошлого и будущего, истории и политики… Но увидев Геру, Таня понимала, что большинство подготовленных вопросов - просто любопытство, а по-настоящему важных и серьезных не так уж и много. Кроме того, ответы на многие ее вопросы можно было найти и в обычных источниках. И Тане было горько сознавать, что получив такую фантастическую возможность, она не знала, о чем спросить. Ее заинтересовала энергия, которая поддерживает существование Геры. Он объяснил, что мы все существуем в океане энергии, надо просто уметь ее усваивать.
     - Ты считаешь, что существуешь за счет энергии, получаемой от переваривания пищи, - а это совсем не так, - объяснял он Тане. – Ты неосознанно пополняешь запасы энергии и за счет излучения Солнца, поля Земли и даже эмоций окружающих существ. Именно поэтому приятно находиться рядом с детьми, животными, растениями и некоторыми людьми. Просто все это разные виды энергии. Среди людей только отдельные личности могут их усваивать в таком количестве, чтобы не питаться другими существами.
     - Ты имеешь в виду вегетарианцев?
     - Нет, вегетарианцы тоже поглощают живые организмы – растения, и используют их энергию. Я имею в виду некоторых йогов, которые месяцами могут обходиться вообще без пищи.
    
     Больше всего ее интересовало будущее. На ее «детские» вопросы о будущем страны, мира, детей, ее самое он отвечал так же серьезно и обстоятельно, как и на глобальные вопросы. Но ответы никогда не были определенными. Наконец, Таня поняла, однозначных ответов не существует, всегда есть выбор и большая или меньшая вероятность будущего события. Несколько раз Гера предупреждал ее о возможных опасностях, которые всегда присутствуют в большом городе, и Таня, обычно не терпевшая чужих советов, прислушивалась к его предостережениям.
     В конце недели Шурик неожиданно объявил, что его начальство решило прекратить эксперименты на базе лаборатории и разработало новую программу для своих сотрудников. Здесь уже выполнены все возможные исследования, собрана масса фактического материала, но ни одного сколько-нибудь полезного вывода не сделано. Поэтому он сегодня же должен получить все материалы и забрать объект исследования.
     - Материалы – пожалуйста, все равно, по соглашению, у нас остаются копии, а объект вернуть не могу», - уперлась Таня. – Шефа сегодня нет и не будет, а я без него на такие действия не уполномочена.
     Это была ложь, но Таня не могла расстаться с Герой, не попрощавшись.
     Наступил их последний с Герой вечер. Впервые без ее вопросов Гера рассказал Тане, что в Конторе заподозрили, что он – собиратель и хранитель информации. В отличие от Тани, давшей ему человеческое имя, они называли его «информационный блок». Их всегда интересовала возможность выхода на всеобщее информационное поле и способ получения энергии непосредственно из окружающего пространства. Тот способ, который поддерживал «блок» в рабочем состоянии в течение неограниченного времени. Они уже выяснили, что он существует, по меньшей мере, несколько тысячелетий.
     Следующую серию экспериментов с ним собирались проводить, воздействуя на него не физическими и химическими методами, а разного рода информацией, перед которой он был беззащитен. Гера объяснил Тане, что в обычных условиях в информационном потоке существует определенное соотношение положительной, отрицательной и нейтральной информации. Если это соотношение сильно нарушается в сторону информации негативного содержания, это приводит к нарушению функций «гироскопа».
     - Так ты воспринимаешь информацию эмоционально? – поразилась Таня.
     - Конечно, я же сказал тебе с самого начала, что я живой. Информация – это не только факты, но и эмоции, и ощущения. Более того, моя жизнь кончается, когда количество накопленной негативной информации превышает определенный уровень. Впрочем, и у вас это так же.
     - Да нет, ты ошибаешься. Наша жизнь кончается, когда накапливаются сбои и ошибки в органах нашего тела.
     - Причина этих сбоев та же – негативная информация.
     Таня задумалась.
     - А какие эксперименты они собираются с тобой проводить?
     - Будут воздействовать положительной, отрицательной и нейтральной информацией большой интенсивности и наблюдать за моей реакцией.
     - А что такое для тебя отрицательная информация?
     - Если тебе день за днем показывать картины страданий, мучений и гибели живых существ, в конце концов, твой мозг перестанет нормально функционировать. Со мной происходит нечто подобное.
     - А зачем им это? Что это может дать?
     - Надеются разрушить защиту и выйти через меня прямо на всеобщее информационное поле. А это неограниченные возможности в любой области и, по их представлениям, неограниченная власть. Но это невозможно, добьются только того, что мое существование прекратится.
     - Ты не можешь защититься?
     - Теоретически я могу стереть память любого существа, полностью или избирательно, чтобы они просто забыли обо мне навсегда. Но это уничтожение информации – самое страшное преступление.
     - Почему?
     - Последствия непредсказуемы.
     - И что за это бывает?
     - В вашем представлении нет понятия о таком наказании.
     - Так страшно?
     - Да. И стыдно.
     - Зато даже я могу предсказать последствия, если они получат доступ ко всей информации.
     - Нет, ты этого даже представить не можешь.
     - Хорошо. А если я сейчас положу тебя в сумку и отвезу, куда ты скажешь, ты сможешь от них спрятаться?
     - А ты представляешь, к каким последствием для тебя это может привести?
     - Ну, в крайнем случае, уволят с работы.
    
     Таня хорошо знала, что увольнением дело не ограничится. Понимала она и то, что Гера это тоже знает. «Ну и что? - мысленно спорила с ним Таня. - Во-первых, не те уже времена, не расстреляют же меня, в самом деле. И потом, таких как я много, мне и так осталось жить ну двадцать, ну тридцать лет, а он – уникум, почти вечный, сколько еще полезного сделать сможет. И может, еще поверят, что он сам исчез».
     - Знаешь, что не поверят. Сейф без стенки и не привинчен, и ты об этом знала. А ценность любого существа определяется не длительностью жизни, и не тем, что оно сделало или может сделать.
     - А чем же?
     - Уникальностью каждого. В природе ничто не повторяется, поэтому так дорога любая информация.
     - Вот ты и собрал всю информацию обо мне.
     - Это сегодняшняя информация, а та, что ты накопишь за следующие 20-30 лет?
     - Все! Я не хочу больше спорить! По дороге скажешь, куда тебя отвезти.
     С этими словами Таня завернула «гироскоп» в рабочий халат и положила в сумку. Задвигать сейф на место не имело большого смысла, но Таня все-таки сделала это и тщательно протерла пол.
     По дороге Гера попросил опустить его в любой проточный водоем. Почему именно в водоем, он не объяснил, а Таня не стала спрашивать. Река в черте города не замерзла. На набережной было пустынно, ледяной ветер гнал снежную крупу. Таня вынула Геру из сумки и погладила, ощутив поочередно пушистость и тепло меха, упругость травы и движение ветра.
     - Прощай, живи долго, - прошептала она сквозь слезы.
     И услышала:
     - Прощай. Ничего не бойся, я стер информацию о себе в их памяти. Ты помнишь, что на левой стороне улицы лед? Будь осторожна, велика вероятность сломать конечности. И ты забыла надеть рейтузы, есть вероятность простудиться.