Ведь наша любовь – это пушки…
     Редьярд Киплинг.
    
     Рёв сотрясал своды. Летучие мыши чёрными стрелами носились в узком пространстве пещеры. Они секли лицо кожистыми крыльями, они рубили плоть, точно сотни летающих лезвий. Чир прикрыл голову руками, факел выпал, зашипев в луже жидкой грязи. Чир мчался наугад. Тьма обволокла его опасным одеялом, в котором как иглы – острые осколки камня. Чудовище за спиной бушевало в предсмертной агонии. Усыпанный шипами хвост молотил по стенам, дробил сундуки. Сверху стали сыпаться камни. Но Чир уже ощущал проход впереди, ощущал порывы свежего ветра. Юноша был слаб, опустошён. Не было сил произнести простейшую формулу – осветить тьму или отпугнуть этих тварей, рвущих его одежду. Но ноги знали своё дело. Они несли его к выходу… Рёв! Рёв хотел размозжить юноше череп. Хотел обрушить всю тяжесть скал на хрупкое человеческое тело.
     Вдруг наступила тишина. Какой-то миг... А после – шум низвергающихся глыб.
     Но Чир успел вырваться в царство дневного света. Что-то оглушительно ухнуло позади. Чир повалился в сухую траву, и лишь затем отвёл от лица ладони.
     Высокая фигура в длинном чёрно-красном плаще протянула руку. На бледном лице старика промелькнула улыбка.
    
    
     Сквозняки замка Ор гладили ядовито-желтый мех ковров. Ворон в позолоченной клетке уныло разглядывал мозаичный пол комнаты.
     Юный ученик поглощён собой. Все силы тела он бросил на заживленье ран. Больно! Всё ещё кровоточат. Никогда ещё я не дрался с этим... Я думал, все вымерли давным-давно… Последнее испытание. Он сказал последнее. О боги, я и не знал, что всё будет так тяжело! Последнее… Теперь я должен стать Магом. Почему старик медлит?
     - Не торопись. Тот, кто торопится, погибает первым.
     Чир вздрогнул. Старый Маг стоял перед его кроватью.
     - Ты нетерпелив, - сказал Маг. Голос у него был хриплым и, в то же время, необычайно мелодичным; он проникал в самый мозг. – Сколько сопливых юнцов я повидал! И все они были так же нетерпеливы. Да… может, поэтому их уже нет в живых.
     - О чём вы? – Чир попытался встать, но острая боль заставила позабыть об этом. – И разве вы сами не были молодым?
     - Ты лезешь не в свое дело. Воздержись. Посмотри на себя – постель в крови. Ты не можешь залечить раны. Ты не стараешься! Твои мысли заняты другим. Возьми, это поможет.
     Он протянул прозрачную склянку с бледно-розовой жидкостью. Руки Мага пахли прелыми листьями.
     - Что это?
     - Кровь Змея. Я соскрёб её с твоей одежды и смешал с соком лакерского дерева. Выпей, и смерть от старости не коснётся тебя.
     - Вечная молодость?!
     Старик разразился скрипучим смехом:
     - Посмотри на моё лицо, разве его можно назвать молодым?
     Лицо Мага было испещрено морщинами. Седая борода белым водопадом ниспадала на грудь.
     - Пей, - голос Мага впервые прозвучал по-отечески мягко. – Ты заслужил это… сопливый юнец.
     Чир поднёс склянку к губам. На мгновенье его кольнуло сомнение. Их уже нет. Кого? Тех, кто был до меня? Поколебавшись, он опрокинул содержимое склянки и, прикрыв глаза, сглотнул.
     Поначалу он не ощутил ничего нового, словно выпил обычную воду. И вкус: вкус воды и капли вина. Или не вина. Что-то горькое… Он чувствовал всё ту же боль в ранах; чувствовал, как сквозняк лизал их холодным языком. Но затем… В висках застучала кровь. Он пытался дышать… но не мог! В лёгких разгоралось сухое жжение. Он задыхался!!! Перед глазами поплыли круги. Рот был открыт. Пальцы драли кожу на шее, точно разорвав себе глотку, он смог бы сделать вдох. Всего один вдох… Всего один…
     Старый Маг стоял у изголовья массивной кровати. Сквозняк разметал полы его чёрно-красного плаща. Ладони сжаты в кулак. В голубых глазах – пламя. Он наслаждался… Наслаждался предсмертными муками.
     Ветер распахнул чёрное окно. В комнату ворвался шум листьев и приторно-сладкий запах белых цветов, что росли под самыми стенами. Четырёхугольное пятно света упало на мозаичный пол. Где-то далеко, за лесом, согнулась горбом бледная радуга.
     Неожиданно Чир стал дышать. Воздух со сдавленным хрипом проходил через горло.
     Лицо Мага скривилось. Челюсти непроизвольно сжались.
     - Что ж, - выдавил он. – Даже яд не смог тебя побороть. Если ты хочешь стать Магом, ты им станешь. Дождись, когда взойдёт красная луна.
     Хлопнула дверь, каблуки сапог раздражённо застучали по полу. Старый ворон встрепенулся, забил крыльями в своей позолоченной клетке.
     В разбитый удушьем разум медленно возвращались мысли. Так вот какую молодость ты хотел мне подарить! За что?! Он попытался промолвить заклятье, которое защитит его… Но усталость закрыла Чиру глаза. Он провалился в глубокий, как дно магического колодца, сон.
    
    
     Тревога билась в груди погребальным колоколом. За что? Почему? Прошло три дня, а он всё лежал, прикованный к постели. Раны гноились. Он шептал лечебные формулы, но всё было тщетно. Должно быть, слюна и кровь Змея содержали яд. Или летучие мыши… Они не походили на обычных. Ни одно существо не стало бы жить по соседству со Змеем. Выходит, они помогали ему. А когда Змей был убит, они не метались, обезумев; нет! – они атаковали, метили в лицо, драли кожу… Не важно! Главное – боль, загнивающие раны. Временами Чир впадал в забытьё – и он боялся этого. Он боялся, что, пока разум блуждает во тьме, кто-то всадит нож в его открытую грудь, или посыплет тело красным порошком, от которого кожа начнёт тлеть, покрываться струпьями; или засунет ему в рот плотоядного жука, и тот будет медленно, день за днём, пожирать его изнутри… Кто-то? Он знал, кто. Он помнил его лицо до единой морщины. Десять проведённых вместе лет связали их неким подобием дружбы. Чир любил его, он знал всегда: в случае опасности мудрый Маг придёт на помощь, ведь Чир – его ученик. И тем глубже был страх. Тем острее была тревога.
     За что? Маг сам выбрал его учеником. Он нашёл Чира в бесконечном лабиринте базара Девяти Караванов, его – маленького бродягу, выросшего в грязных закоулках каменного ада; его – начинающего воришку. Они просто столкнулись однажды. И теперь над Чиром нависла угроза…
     Ворон лениво каркнул. Чир застонал.
     Комната, в которой он лежал, (темница?) была обвешена древними коврами. Со стен глядели доблестные воины, грациозные девы, величественные львы и вычурные единороги; там вставали замки, здесь шумели леса, и пенилось море – пыль щекотала Чиру ноздри. Окружённый картинами он был один, если не считать старую птицу. Безжизненные лица вызывали печаль; он словно под прицелом их глаз – в самом центре комнаты, прикованный к постели. Кроме птичьей клетки и массивного ложа только камин, и всё – вокруг пустота, заполненная призраками. Тёмные витражи на окнах превращали день в полумрак, ночь – в кромешную тьму. Чир шептал заклятья, чтоб видеть во тьме. Он делал это каждую ночь. Он знал, что может таиться во тьме замка Ор.
     Он боялся – всё сказано в этих словах.
     Он создал магического охранника – нечто вроде купола, любая опасность в пределах которого должна была проявиться. Но так ли хорош этот «охранник»? Ведь враг (как непривычно называть его так!) намного сильнее Чира.
     Маг приносил еду.
     Чир презрительно отворачивался.
     Борода старика взъерошивалась улыбкой. Так много странного было в ней: гордость и злоба, хитрая насмешка и ртутное безразличие… А иногда он вёл себя так, будто ничего и не было. Старался заговорить, спрашивал о здоровье. Для Чира это было самым страшным из испытаний. В горле вставал горький ком, глаза влажнели. Но… в груди сочилась рана. И у раны этой было имя – Предательство. Чир не верил. Он не мог простить.
     Дни медленно тянулись за днями. Каждое утро в комнату входил Маг, ставил поднос с едой на кровать и исчезал.
     Должно быть, в еде что-то было. Чем иначе объяснить, что болезнь не уходит? Но «охранник» не мог различить угрозу в воде и хлебе, куске вяленого мяса и дымящийся жидкости с запахом куриного бульона. Как быть? Есть два пути: умереть от истощения и болезни (на лечение ведь нужны силы), или позволить медленно убивать себя. Как только Маг уходил, Чир одним движением сбрасывал поднос на пол. Бульон разливался серой лужей по пёстрой мозаике, хлеб и мясо казались в нём маленькими островками… Силы покидали Чира, голод сверлил изнутри. К чему упорствовать, если конец будет один? К тому же, магия не обнаруживает отравы в еде… Маг кормит ворона хлебным мякишем, пропитанным телячьей кровью… Если бы я мог проверить еду на птице… Чир сдался. Прежняя еда ещё валялась на полу, по ночам в ней копошились мыши. Юноша с трудом дождался, когда Маг принесёт поднос…
     Через пару дней «охранник» всё же сработал. Чир коснулся рукой хлеба, и тут же перед глазами вспыхнули разноцветные круги. В ушах зашумело, будто ветер в печной трубе. Чир зашвырнул хлеб в дальний угол, а утром следующего дня увидел, что рядом с хлебом лежит пара дохлых мышей.
     Всё не так просто. Вряд ли он пойдёт на обычное отравление, зная, что я этого жду. Он что-то замышляет. Он хочет, чтоб я думал, будто могу отразить любой его удар. Нужно быть начеку.
     Однажды Маг принёс вместе с едой ни к чему непригодный тупой нож. Пока Маг разжигал огонь в камине, Чир, корчась от боли, спрятал его под подушки. Уходя, старик сделал вид, что ничего не заметил. Но юноша знал, как хитра эта бестия.
     Прошло уже больше месяца. Раны подсохли. Боль стала слабее. Чир думал, что может встать, но опасался усугубить своё состояние. Облегчение? Он ощущал, что опасность стала тоньше. Может, содержание яда уменьшилось, или чары ослабли? Возможно, молодой организм стал привыкать… Чир наблюдал за вороном. По своему опыту юноша знал, как много отравляющих веществ существует в природе и производится в алхимических кубах. Вполне вероятно применение яда «под человека», с учётом роста, веса, характера. Думать, что подобное вещество будет действовать и на птицу, глупо… Но всё же. Ворон становится всё более дряхлым. Возраст? Сколько ему лет? Сотня? Больше?
     Через пару дней Маг вновь попытался отравить Чира. Теперь яд был в бульоне. Как и в прошлый раз перед взором вспыхнули огненные круги, в ушах загудело.
     «А что если сделать вид, будто я принял отраву. - Эту идею трудно назвать гениальной, но он зажёгся ею. – Сперва избавиться от жидкости… Вылить на пол? Нет, он быстро меня раскусит. Он думает, я не могу встать. Вылить в окно!»
     Чир слабо представлял, что может дать ему этот обман. Но страстное желание уколоть ненавистного человека – убийцу, предателя – затуманило разум, вело за собой, как болотные огни глупого путника.
     Для начала – встать…
     Ступни коснулись холодного, липкого пола, на котором ещё лежали остатки брошенной пищи. Жирные мухи с мерзким жужжаньем поднялись в воздух. Чир оторвался от кровати, перенёс вес на ноги. Голова закружилась. Он стал махать руками, чтоб сохранить равновесие. Пол стал уползать из-под ног. Ковры вздыбились буграми, люди на них раздулись и стали заваливаться на бок.
     Головокружение вскоре прошло. Нужно нести миску. Он поднял её… Шаг – ноги чуть было не подкосились. Ещё один – теперь увереннее. Четыре – Чир добрался до окна, потянул на себя створку. Солнечный свет резанул по глазам. Чир зажмурился, прикрылся рукой. Миска выскользнула… Чир услышал, как она глухо ударилась о землю – там, за окном.
     Привыкнув к свету, Чир посмотрел вниз.
     Белоснежные цветы, что росли под окнами, почернели. Они источали дым и запах горелой плоти. Вместо белых бутонов на тонких шеях качались обугленные овалы… похожие на крошечные черепа.
     Так вот что растёт под стенами замка! Чир знал эти цветы. Он знал, что делают они с человеком… Кровожадный старик!
     Чир поплотнее закрыл окно.
     Выходит, отрава была не в еде, а в воздухе. А Маг? Должно быть – противоядие… Бульон ошпарил их – они не опасны.
     На следующий день Чир уже чувствовал себя лучше. Он ощущал, как возвращаются силы.
     Утром Маг вновь принёс пищу. На губах его играла улыбка.
     «Что же ты замышляешь? - думал Чир. – Какую ловушку готовишь?»
    
    
     Прошла пара дней. Мышцы вновь сделались упруги. Голова – ясна, как после долгого отдыха. Но страх не исчез. Он таился в тёмных углах.
     Когда Маг приносил еду, юноша притворялся больным. Зачем? Он вынашивал планы! Он думал, как превратить замок Ор в груду камней, а мерзкого старика в дымящийся пепел. Но он не знал, являются ли эти мысли тайной для Мага. Чир экранировал свой мозг. Но как же невыносимо не ведать силу врага! Чир учился у него, но, может быть, Маг показывал ему самые лёгкие вещи?
     За тёмными окнами день за днём хлестал дождь. Кривыми саблями полыхали молнии. Осень. Промозглая осень Королевства Турах. Голые деревья кренились под натиском ветра. Ковёр из янтарных листьев покрылся грязью. Ещё пару недель и начнёт падать снег.
     Заклинание, которым Чир хотел воспользоваться, называлось «Сжатие». Оно создавало вакуум на определённом пространстве. Если сделать это внутри стальной бочки, давление расплющит её, и та будет похожа на ком. Это не самое сильное заклятье, но оно затрачивает мало энергии. В этом – плюс. Куда более страшные приёмы Чир приберёг для Мага…
     Но, «Сжатие» требует крови. Юноше было жаль, но, скорее всего, ему придётся свернуть ворону шею. Старый ворон… В их положении было что-то общее. Они были узниками. Один – в позолоченной клетке, другой – в замке своего учителя. Чиру было искренне жаль… В птичьих жилах текла старая кровь, а чем старее кровь, тем ценнее её свойства.
     Для начала требовалось всё хорошенько обдумать.
     Во время произнесения формулы Чир должен оказаться снаружи. Это нетрудно сделать – дверь в его комнату не была заперта. Он мог выйти в любую минуту. Да что там выйти! Он мог сбежать. Он чувствовал, что ничто не держит его. Но… он горел жаждой мщения. Он не хотел сдаваться. Выходит, полжизни потрачено зря… Меня обманули. Обманули! Я не стал Магом, я еле остался жив… Кто-то должен ответить мне… Кто-то должен понести наказанье!
     Одежда? Закутаться в простыни, а тепло поддерживать заклятьем.
     Единственное что сдерживало юношу – возможный ответный удар. Он будет чудовищен, нет сомнений. Предсмертная магия… А если старик знает, что замышляет Чир (а это возможно), он приготовится к атаке. Он может отвести удар, перенаправить его. Юноша с ужасом представил, что может произойти. Но без риска нет мести. Без опасности нет сладости победы.
     И ещё…
     Он помнил, как был счастлив, изучая азы магии, как трепетало сердце, когда он постигал Неведомое, и рука старика вела через открытия и тайны; как седой Маг излучал добрую улыбку, когда перед Чиром открывался Великий Путь. И летним жаром был полон замок Ор, у стен тихо шелестели деревья, а каждый угол, каждый закоулок был изучен; все повороты запечатлелись в душе…
     Но нужно действовать.
     Была ночь. Чир вынул из-под подушек тупой нож, подошёл к позолоченной клетке. Ворон щёлкнул клювом и стал переминаться с ноги на ногу; когти скребли по костяному полу.
     Что-то заставило юношу насторожиться. Под окном заржала лошадь. Чир приоткрыл окно и осторожно выглянул наружу. Внизу, на белом коне сидел Маг. Чёрно-красный плащ. На седой голове – широкая шляпа с синим пером. Рядом нетерпеливо пританцовывал гнедой жеребец без седока. Дождь недавно закончился, лишь с крыш изредка падали капли.
     - Брось это, сопливый юнец, - крикнул Маг. – Игра окончена. Спускайся ко мне, одежда – за дверью. Пришло время наконец-то стать Магом. Помнишь, что я говорил? Взгляни на небо.
     Чир поднял взгляд. Из-за облаков выплывала красная луна – медный диск, изъеденный оспинами.
    
    
     Они ехали по голому ночному лесу. Лошадиные копыта увязали в грязи.
     - Я знал, что ты выдержишь, - говорил Маг вкрадчиво-тихим голосом. – Подозрения, желчь злобы, страх… Поверь, когда-то я тоже чувствовал это. Последнее испытание! Да, последнее… Можно сразить сотню чудовищ, но проиграть битву с самим собой. Однажды, я видел, как молодой козлёнок заметил стаю волков и из любопытства побежал к ним. Волки разбежались, испугавшись его дерзости… Но ты не таков! Ты сомневался. Ты просчитывал и видел, что я сильнее, но твоё желание бороться победило. Это урок: чтобы расти, ты должен перешагнуть через человека внутри себя… Ты силён. Сильнее тех, кто был до тебя. Ты станешь Магом, я уверен. Боюсь, если бы красная луна взошла днём позже, меня бы уже не было в живых. Да-да! Ты не слабее! Я научил всему… Знаешь какой сегодня день? День Силы! Луна и солнце равны. Два раза в год открывается канал, и поток энергии бьёт из недр земных…
     Над их головами пролетела сова.
     «Правду ли он говорит? – думал Чир. – Уж слишком просты, слишком слащавы его слова. Не следует доверять им».
     На боку висел меч и в случае чего… К тому же магия… если Маг прав …
     - Ты и сейчас сомневаешься, я это вижу, - старик смотрел ему в глаза. – У тебя много вопросов.
     Ночной лес был страшен. Издалека доносилось рычанье хищников. Много легенд ходило о тварях, что водятся в этом лесу. Голые деревья походили на исполинские трупы. Тонкие ветки тянулись к одежде, старались схватить, выдернуть из седла. Время от времени кони тревожно ржали.
     - Те, кто были до меня, кто они? – наконец спросил Чир.
     - О-хо-хо! Более глупого вопроса я не мог представить! Ты не должен думать об этом. Их имена? У них нет имён. Они не заслужили. Они проиграли, сдались… Они не стали Магами, но уже перестали быть людьми. Подобные существа подлежат уничтожению. Ты их видел… и ты их убивал.
     - Что?! – Ладони юноши со всей силы сжали поводья.
     - Думаю, одного из них ты помнишь лучше всех. Он был ловок и селён, но он не прошёл последнего испытания. Он испугался… Увидел что дверь была не заперта и сбежал. Ведь легче всего было сбежать. Сила не прощает таких, как он. Его кровь переполнилась Частицами. Он начал менять форму. Змей, которого ты убил…
     Чир потерял дар речи. Он ведь и сам мог сбежать! И что тогда? Что бы с ним стало? Его окатила волна ужаса.
     Лес был полон звуков: шум ветра, треск сучьев, уханье сов, заунывный волчий вой… Они ехали молча. Какофония ночи, какофония тьмы окутывала их – Мага и его ученика. В небе блестели звёзды, как бриллианты на чёрном шёлке. Красная луна медленно ползла, освещая мир неярким светом. Тропинка, по которой они следовали, стала расширяться. Копыта застучали по гранитным плитам. По обе стороны дороги стали появляться белые, как кость, статуи: трёхглавые лучники, крылатые змеи, полулюди-полуптицы…
     - Где мы?
     - Всему свое время.
     И вновь – только шум ночного леса.
     Чир чувствовал, как внутри у него что-то поднимается и опадает, поднимается и опадает, точно волна в неспокойном море
     - Я знаю, что ты хочешь спросить… Да! Там был яд. Но я не обманул … просто, кое-что утаил. Так было нужно. В склянке была кровь, сок лакерского дерева и яд… Если бы был недостоин – яд умертвил бы тебя. Кровь Змея. В ней много Частиц. Они будут изменять тебя. За сотню лет постареешь на год. Чутьё обострится, сила – возрастёт. От этого вся боль.
     Чир хотел спросить о «цветах», что росли под окном, но ощутил какую-то слабость. Веки наливались свинцом.
     - Значит, я всё-таки стану Магом, - вяло сказал он. – Как это будет?
     - Ты увидишь. Нужно подождать.
     И вновь – молчание и слабость, какофония ночи и стук копыт по плитам.
     «Я стану Магом, - думал Чир. – Я верил тебе. Я правильно делал, что верил тебе…»
     Лес расступился. Из тьмы выросли белесые камни, будто огромная стена встала на их пути. Чир различил вход. Он был очерчен золотым узором: тонкие светящиеся линии сплетали силуэты летящих сов. Что это? Знак мудрости, или…
     Маг спрыгнул на землю.
     - Это оно – то самое место… Бурлит Силой, бурлит мощью! Здесь это случится. С минуты на минуту откроются врата. Ты поймёшь – о, да! – ты поймёшь, что мир, который ты знал, лишь бледная тень настоящего бытия. Тебе откроется многое… Ты должен найти в себе силы понять это.
     Чир слез с коня. Усталость всё ещё одолевала его, но слова старика возбудили неестественное волнение. Рука коснулась пояса.
     - Нет! – крикнул Маг.
     Чир вздрогнул.
     - Меч должен быть при тебе, - сказал Маг спокойней.
     - Меня ждёт опасность?
     - Не знаю. И никто не знает. Сила капризна. Там может быть всё что угодно…
     Чир решительно направился в дрожащую тьму, окружённую золотыми совами. На мгновение он ощутил холод, будто обрушилось зимняя стужа… всего на мгновенье. Потом окатило жаркой волной. На коже выступил пот, одежда сделалась необычайно грубой, точно древесная кора. Но Чир сделал шаг, и всё пропало. Он ничего не видел, но чувствовал необычайный запах: аромат неподдающихся описанию благовоний. Какая-то странная уверенность толкала Чира вперёд. Он шёл, не боясь упасть, не боясь наткнуться на стену. Он двигался во тьме, которая пульсировала подобно гигантскому сердцу. Наконец, он заметил слабое сияние. По мере движения оно становилось сильнее. То мерцали стены и пол, состоящие из каменных плит… Вернее, древние руны, что были выбиты в них. Чир ощутил, как Сила бьёт из этих рун – волосы шевелились на голове, и трепетал плащ под струями магических потоков. Чир слышал шаги – за ним следовал Маг.
     Сиянье рвалось из камня, как голубь из клетки. От него всё делалось изумрудно-зелёным. Чир поднял ладони к глазам – вот они уже не белые, а зелёные, как трава. Стали болеть глаза. Юноша щурился. Свет уже невыносим… Но ноги не могут остановиться… И эта усталость. Будто тело стало тяжёлым… как те статуи у входа…
     Впереди, в полу, виднелся чёрный провал.
     Голос старика:
     - Ты, сам того не ведая, каждый день, каждое мгновенье делал выбор: быть тебе никчёмной тварью, наречённой «человеком», или коснуться высших знаний, коснуться Силы рождающей Магов. Есть Винтики, и есть Механизмы. Из зёрен рождался твой выбор… день за днём, день за днём… Проснись, Чир, проснись… Всё что было до этого – лишь сон. Проснись… разомкни веки, вдохни полной грудью. Всё что было – лишь сон… Проснись…
     И веки сомкнулись… Чир был готов упасть на дышащие жаром магии камни. Он был готов рассыпаться, растаять, обернуться в пыль. Он ощутил что Мир, вся Вселенная, пришла в движение, эфир огненным ветром закрутил хоровод вокруг него, вокруг него одного.
     - Проснись, Чир, проснись. Ты был нечист и наг, наивен и глуп. Сейчас ты – лишь пепел… Восстань же Ясный Феникс! Восстань… Восстань!
     Хриплый мелодичный голос, проникающий в самый мозг…
     Чир погружался в Ничто. Он не ощущал ни время, ни мир вокруг. Лишь голос… И пульсация. Он знал, что когда-то так пульсировал зелёный свет, струилась магия из запретных рун. Но когда это было? Где это было? И что теперь он, Чир? Частичка разума, тонущая в бездне.
     - О, Феникс! Ясный Феникс! Жги крыльями! Я зову тебя. Я – дитя Стихий: сын бури и зноя, сын льда и могил! Рвись, Феникс! Круши!
     Чир всё ещё сопротивлялся. Он старался зацепиться за реальность, старался сделать глоток воздуха. Старался пробудить мысли в затухающем мозгу. Но какая-то апатия разъедала его. Но густая тьма поглощала его, и он погружался в её бездонную утробу.
     - Да, круши и рвись! Вперёд, вперёд из мрака ледяных дворцов, где только ветер разъедает стены…
     Ты сдаешься?! Ведь и ночи не прошло с тех пор, как ты готов был убить, превратить череп старика в лопнувшую дыню… Ещё не села красная луна…
    
     - …Пришло время наконец-то стать Магом. Помнишь, что я говорил? Взгляни на небо.
     Чир поднял взгляд. Из-за облаков выплывала красная луна – медный диск, изъеденный оспинами.
     Чир прикрыл окно, оставив лишь щель, чтоб птичье тело могло проскользнуть в неё. Он открыл лёгкий замок на клетке. Ворон тревожно зашевелился… Его глаза – две чёрные бездны на сгустке крылатой тьмы.
     - Всеми Силами заклинаю тебя, поедатель падали, вскормленный кровью тельца… Следуй за мной на вершину мира и в студёные бездны Мёртвой страны. И пусть трупные черви живьём поедают тебя, если ослушаешься ты моего заклятья!
     Чир поднёс лезвие к левой ладони. Сильнее нажать. Чёрным разводом выступила кровь…
    
     - Взлетай, Феникс, взлетай! И сказано в рунах, что выбиты руками Древнейших на камнях, сгинувших в море: «Огонь и ветер, земля и вода. Связавший всё это не будет отныне во плоти и крови. И Маг – ему имя… Один… Огонь и ветер, земля и вода. Всегда один Маг! Всегда!»
     Всегда один Маг!
     Пульсация нарастала. И Чир, наконец, ощутил, что это бьётся его сердце, будто он смотрел внутрь себя и видел сухой комок, стонущий от боли.
     - Взлетай, Феникс!!!
     Он уже не слышал слов, что превращались в рёв, в рокот грома.
     Всегда один Маг!? Но почему? Разве я теперь не Маг? Я ДОЛЖЕН стать Магом. Выходит… нас теперь двое…
     И тут…
     Тут случилось нечто заставившее очнуться, вырвавшее из тьмы. Его слух уловил – звук был слаб, но, будучи вором, Чир ярко помнил его – звон клинка вынимаемого из ножен. Миг – глаза распахнулись, свет ослепил их. Чир почувствовал, как лезвие рассекло воздух над его головой. Каким-то кошачьим движеньем он успел выхватить свой меч. Клинки скрестились. Сноп искр! Клинок старика скользнул по лезвию Чирова меча, метнулся вниз… рукав затрещал, рубиновым ручьём заструилась кровь. Капли упали на магические плиты, и они задрожали. Вся пещера содрогнулась, издав жадный стон! Пещера хотела крови! Она жаждала её!
     Чир не чувствовал боли – он был слишком напряжён для этого. Здоровая рука мёртвой хваткой держала рукоять меча. Чира трясло. Волна дрожи прокатывалась по телу. Он… он рыдал. Гримаса непонимания, ужаса, душевной муки застыла на лице. Слёзы засыхали на разгорячённых, красных, как медь, щеках. Воздух рывками выходил из груди. По… по.. почему-у-у-у… Он был точно статуя. Статуя из сырой глины. Тронь её – она развалится, меч выпадет из рук. Ударь его – он не сможет защититься, он не сможет пошевелиться … только искривленное рыданьем лицо и глаза, в которых один, самый важный на свете вопрос: Почему-у-у-у?!
     Лицо старика бело как мел.
     - Это… - тихим, надтреснутым голосом. – Это… испытание. Последнее… Ты должен пройти… Ты… ты должен довериться. Я причинил тебе боль… Сможешь довериться? Сможешь ли ты довериться своему учителю… человеку, который любит тебя, Чир?..
     Но Чир не слушал. Глаза его остекленели. По… по.. почему-у-у-у…
     - Ты должен… Ну… Ну, оставь… Опусти меч…
     Старик завёл руки за голову, готовя удар. Клинок поднялся вертикально вверх. Лезвие загорелось зелёным пламенем.
     - Почему-у-у-у?!
     - Ну же… закрой глаза.
     И тут – свист стали! Чир инстинктивно выставил меч… Из горла вырвался крик. Чир повалился на камни, меч отлетел в сторону. Рука!!! Пальцы искорежены, кость пробила кожу. Чир застонал. И магические камни застонали в тон, ощущая горячую кровь.
     - И Маг всегда один, - промолвил старик, будто о чём-то далёком, будто сидел за столом в замке Ор, там, где двенадцать рун победы сплетались на полу в чёрное солнце.
     - И Маг всегда один, сопливый юнец. - Старый Маг вновь занёс клинок. – От сотворения мира было так: Сила в руках одного. Таков закон. Лучший управляет Силой. Лучший из лучших! И поэтому Маги живут вечно. Их долг – хранить равновесие в мире Стихий… и искать учеников. Тех учеников, что лучше их самих. И если ученик пройдёт все испытания он становиться Магом. Здесь. В этой пещере. Но! «Магом будит лишь тот, кто лучше своего Учителя». Тот, кто убивал, становился Магом. Так что… в эту пещеру входят двое, а выходит всегда один.
     Безразличие охватило Чира. Его не волновали слова. Лживые слова лживого старика!
     - Я думал… - Голос Мага сорвался. – Я надеялся, ты лучший. Ты должен драться! Ты должен биться за свою жизнь, за право стать… Но ты… Ты даже не сопротивляешься! Глупец, Чир, глупец! Мне жаль тебя… Закрой глаза.
     Клинок стал опускаться.
     Чир сделал то, что ему велели. На мгновение его охватило странное веселье. Он вспомнил… вспомнил, как Маг вёл его путём познания тайных наук… Как он был счастлив. Счастлив!!!
     Сдавленный стон и крик…
     Сердце защемило. Чир сделал глубокий вдох и понял, что кричал не он.
     Чир открыл глаза.
     Повсюду метались ярко-зелёные смерчи. Старик! Старик извивался, как угорь на дне рыбацкой лодки. Клинок валялся на камнях испещренных рунами, там же покоилась шляпа с синим пером. А вокруг головы… вокруг седой головы как демон летал старый ворон. Ладони были прижаты к лицу, и из-под белых как известь пальцев текла густая кровь.
     Ворон!
     И тут волосы на голове Чира зашевелились. Затылком он ощутил: за спиной из чёрной ямы что-то начало подниматься. Что-то бесформенное, как студень. Что-то огромное, невероятно огромное…
     Чир попытался встать, но руки – О, боги! – одна рассечена мечём от плеча до локтя, другая сломана в кисти. Как много крови! Кровь?! «Сжатие»! Сейчас, когда Маг занят птицей!
     Старик никак не мог отнять от лица ладоней. Он говорил страшные заклятья, но боль искажала их. Перья ворона уже дымились, но он всё ещё держался в воздухе, всё ещё метил в лицо. Капли крови падали на пол. И с каждой нарастал чудовищный гул, и всё больше рождалось зелёных смерчей.
     Невероятных усилий стоило Чиру подняться на ноги. Старик был от него в двух шагах… невероятно беззащитный, израненный… как и он сам. «Сжатие»! Вот сейчас! Крови столько, что можно весь мир поднять на воздух. Всего одна формула и с этим будет покончено. Простая формула… Чир начал шептать… и остановился. Он понял… понял, что не может этого сделать. Не может!!! Так вот что значит, перешагнуть через человека внутри себя. Взять и убить… Мой учитель! Перешагнуть через человека… Произнести формулу и уничтожить… уничтожить часть себя, убить того, которого я… того, который меня воспитал, который был мне вместо отца. Старый Маг… Перешагнуть… Он чувствовал, как слёзы наворачиваются на глазах. Да, он помнил… Помнил и в этом было его проклятье… Помнил, как был счастлив, изучая азы магии, как трепетало сердце, когда он постигал Неведомое, и рука старика вела через открытия и тайны, через ущелья теней и луга солнечных бликов к сладкому, желанному источнику Силы; как седой Маг излучал добрую улыбку, когда перед Чиром открывался Великий Путь… Перешагнуть через человека…
     - Нет, - прошептал Чир одними губами. – Не сейчас. Когда-нибудь, но не сейчас. В другое время…
     Погруженный в скорбь, в бездну своих страданий, не видя ничего вокруг, он прошёл мимо ослеплённого Мага, выкручивающего шею старому ворону; прошёл меж зелёных смерчей, закручивающих в воронку Силу Четырёх Стихий; окунулся в холодную дымку утреннего леса, где нетерпеливо топтались кони и где-то далеко-далеко звучал заунывный волчий вой.
    
    
     Уже слабее горит зелёный огонь. Уже опустились изумрудные смерчи, и Нечто поднявшееся из глубины слизало всю кровь с плит и брошенных клинков.
     Слепой старый Маг сидел в углу и шарил по полу сухими ладонями.
     - Беги, Чир, беги, – шептал он. – Твой час ещё не пробил. Ты вернешься. Такие, как ты, всегда возвращаются. Не бойся, стать чудовищем тебе не грозит – ты подошёл слишком близко к черте… У тебя есть время, много времени. Целая вечность, чтобы собраться с силами… Сопливый юнец… Ха-ха!.. Безрукий ученик слепого учителя… Чир! Эти раны – ничто; мы залечим их быстро. Придёт время, и ты вернешься. И я не замедлю явиться… Мы схлестнёмся. О! Что это будет за битва! – Старик нащупал хрупкие птичьи кости – обугленный скелет. Он поднял его и отшвырнул со злостью. – Я превращу твою жизнь в пустыню боли!!! Я оболью тебя смолой агонии и страха! Страдание!!! Страдание будет твоей жизнью, сопливый зелёный червяк!!! Да, ты – лучший из всех! Лучший из тысяч, из миллионов! И поэтому я буду уничтожать тебя… медленно, по кусочкам. Да, сопливый юнец – лучший из учеников! Я буду уничтожать тебя – каждая твоя клетка будет кричать от боли!!!