Расслабляться нельзя. Подходя к лифту в глубине роскошного холла «Царей и Фараонов» Карвен цепким наметанным взглядом окинул случайного попутчика. Нескольких минут плавного подъема хорошему профессионалу вполне достаточно. И, уже идя по устланному восточным ковром коридору к своему номеру, тоже пару раз обернулся. Ковер - совсем нехорошо, глушит шаги. А перед тем как зайти, он тщательно осмотрел замок: нет ли царапин, трещинок. Ариксона так и сделали – поджидали в ванной гостиничного номера, черт знает, как пробрались туда. Просто это такая игра. Когда ты двенадцать лет торгуешь оружием по всем обитаемым мирам нашей бескрайней Вселенной, когда знаешь много разного – жди незваных гостей, и не забывай оборачиваться перед каждым поворотом.
    
     С кривой усмешкой стукнул по отделанной золотом кнопке слива. И сиденье унитаза здесь подогревают, и бумага нежная. Люкс, мать его. А вот здоровье уже не то, совсем не то. Сколько лет мотался по окраинным мирам... Там выращивали дурманы, дающие иллюзию свободного полета в океане любви, там добывали вещества, один грамм которых взрывал небольшой астероид, но главное - там воевали: все против всех и каждый за себя. Старый знакомый третий мир, только в бесконечном космическом пространстве.
     Кряхтя, Карвен взобрался на огромную круглую кровать, улегся на перины и подушки, источающие слабый аромат лаванды. Что-то с кишечником: или съел лишнее, или, действительно, возраст и стрессы сделали свое дело. Включил экран, пощелкал пультом, тоже с золотым ободком: несколько развлекательных передач, музыкальный канал, спорт...
    
     Срочное сообщение. Сегодня утром повстанцы на Веренне-20 взорвали космодром. Также напоминаем, что с прошлой недели они контролируют рудники, удерживая в заложниках десятки специалистов с Земли. Лидеры движения заявили, что...
    
     Карвен раздраженно ударил по кнопке - экран погас. Рудники, повстанцы... Такие новости пробуждали в нем странную, тяжелую тоску: так бросивший за отсутствием перспективы карьеру в музыке сжимается от боли при первых звуках партитуры Баха. Веренна 20... славные, хорошие рудники... Нет, дружок - наигрался уже, теперь твое место - роскошный унитаз в роскошном отеле на роскошной Мартимон-Плаза.. И радуйся, что еще дышишь...
    
     Море, пляжи, отели всех мастей, казино и рестораны целыми кварталами, красивые и считающие себя красивыми девушки... Они ехали сюда, набившись шпротами в железные банки грузовых кораблей, и за один сезон пытались заработать на учебу, квартиру, жизнь - в других, более серьезных мирах.
    
     Только одно правило существует на Мартимон-Плаза – не задавай лишних вопросов. Если кто в шортах и с обвисшим пузом спросит соседа по лежаку на пляже: а бизнес у вас какого рода? – сразу видно, человек нездешний, случайный, не понимающий.
    
     Сначала Карвен развлекался: играл по-крупному, делал бешеные ставки, потом выискивал в местных ресторанах что-нибудь экзотическое, вроде медуз с Прозерпины под соком обычного лайма... Но последнее время накатила легкая апатия – хотелось целыми днями валяться под цветастым зонтиком, посасывать трубочку коктейля и в легком опьянении наблюдать красоток в бикини. Те собирались стайками, смеялись неестественно громко и цепляли его голодными акульими взглядами.
    
     И носится по пляжам прислуга в белых форменных кепках, разносят напитки, мороженое, сушеную рыбку, спрашивают украдкой, одними губами: не хотите-сс развлечься?
    
     - Еще «легкий бриз», пожалуйста!
     Холодная ножка бокала тут же удобно легла в его ладонь. Подсел здесь на эту штуку: водка, ягода какая-та и лимон.
     - И мне. Такой же.
     Карвен скосил глаза: молодое, красивое тело в вишневых мини-шортах и черном лифчике от купальника примостилось на соседнем шезлонге.
     - вы меня не помните?- девушка улыбнулась белозубой мартимонской улыбкой. – Мы играли в шахматы. На Палладе 7.
     Карвен вспомнил. Да, Паллада 7... Огромный сверкающий шар вращается в открытом космосе... Официально семизвездочный отель, а вообще еще-то злачное место... С недоумением осмотрел девушку – каре цвета темного ореха подчеркивает красивый изгиб шеи. Нет, та не шатенка...
     Девушка засмеялась, взлохматила прическу:
     - А, ну да, я же постриглась и перекрасила волосы!
     - О! Вот теперь вспомнил! Трудно не запомнить блондинку, которая лениво так говорит: шах и мат. Цвет волос - тоже последствия разрыва?
     - Да. Не старайтесь вспомнить имя, слишком жарко сейчас для раздумий: Алиса. Теперь я вот такая... и кажется, что бросили ту, другую. А вы...
     - Джонсон.
     Паспорт некого Ала Джонсона, гражданина Австралии, верой и правдой служил Карвену последние несколько лет.
     - Вы давно здесь, Алиса?
     - Не очень, но уже, как видите, скучаю. - Девушка вытянула длинные загорелые ноги. – А на Мартимон–Плаза нужно веселиться. Эти бесконечные пляжи, и эти бесконечные девушки... Они как-то злобно смотрят на меня, Джонсон.
     - просто Вы божественно выглядите, Алиса: цвет, стрижка – все ваше. Поверьте, я разбираюсь в таких вещах. А здесь действует двигатель прогресса, то есть конкуренция.
     Она засмеялась, повернулась на бок, и, прикрываясь от солнца ладонью, посмотрела ему прямо в глаза.
     Карвен улыбнулся в ответ. Как она тогда, во время игры, вдруг трепыхнулась, съежилась, ушла в себя. Он заметил, спросил... Сначала, бедняжка, отнекивалась, а потом призналась: бывший стоит возле бара, с новой пассией. Карвен купил ее бокал вина, чтобы утешить – того вина, что стоит как средний автомобильчик. Бедная Алиса.
     - по правде говоря, Джонсон, я еще не пришла в себя. Но здесь так много солнца, коктейлей, красивых мужчин – едва уловимое движение всем телом в его сторону, – так что надеюсь наконец отвлечься от грустных мыслей...
     Карвен мысленно поставил девушке жирный плюс: он любил профессионалов, любых профессионалов своего дела.
     - Я бы развлек Вас, Алиса, но, кажется, уже слишком стар...
     Она уселась, скрестив ноги, игриво прикрылась бокалом:
     - Вы видели здешних юнцов? Все одинаковы: ошалели от местного раздолья и изображают загадочных крестных отцов. А я просто хочу послушать интересных историй, что-нибудь забавное, смешное... Вы справитесь, Джонсон?
     мелодично звякнули, скрестившись, бокалы:
     - За нашу встречу, Алиса, и за будущий вечер.
    
     Договорились встретиться в ресторане «Клобука», Карвен пообещал заранее заказать столик.
     - Одно условие, Джонсон: если мой бывший и здесь случайно объявится, Вы набьете ему морду.
     - Теперь он утопится от отчаяния, едва завидев Вас!
    
     На этом расстались. Давно пора встряхнуться, сбросить эту меланхолию – размышлял Карвен. А Алиса забавная девочка – как она вдруг дернулась тогда, за шахматами... Но вот играет хорошо, слишком хорошо. Долгая жизнь на планетах и астероидах научила его, что любую ниточку нужно вить до конца. Поэтому он заставил себя вспомнить очень важный момент. Тогда, на Палладе 7, она вызывала его интерес, улыбалась, покачивала туфелькой? Нет, точно нет. Сидела спиной, белые волосы до пояса, и он, очумевший от скуки, подошел первый. Разговор почему-то зашел про талисманы, те вещи, которые храним с детства, и он рассказал про шахматы – выиграл на школьном турнире, и возит с тех пор с собой. Первая заслуженная победа, так и сказал. Она предложила сыграть, он уже рассчитывал на продолжение банкета, и тут такая незадача... Победила, но ушла пьяная, чуть ли не заплаканная. Облом. Или просто всему свое время? короткая стрижка действительно придавала Алисе особую изюминку, Карвен в этом не соврал. Значит, вино в номер, и пистолет на всякий случай под подушку - главное, потом, кидая шахматистку на кровать, случайно не оголить его - еще спугнешь девушку.
    
     «Клобука» утопала в полумраке, и под легкую, со сладким оттенком музыку бесшумными расторопными тенями летали официанты. Столик в уютной нише давал хороший обзор: и справа и слева напыщенные толстяки угощали девочек в одинаковых коротких черных платьях. Карвен чуть не захлебнулся от смеха: за обоими столиками девушки сняли туфли и водили босыми ступнями по обвисшим штанинам своих лысеющих кавалеров.
     И тут все повернули головы: мертодель вел Алису к столику, услужливо показывая дорогу.
     Персиковое платье перетянуто широким кожаным поясом, неожиданно высокие каблуки и осанка – именно осанка отличала ее от местных пляжных шлюшек.
     Карвен привстал, мертодель подвинул стул:
     - Надеюсь, Вам здесь понравится. Мистер Джонсон выбрал лучшее заведение побережья.
     - Он умеет - Алиса одарила его многообещающей улыбкой.
     - Думаю, ты понимаешь, как прекрасна?
    
     Они решили пройтись по набережной: после душной атмосферы ресторана ветер приятно щекотал лицо, и игриво подмигивали огромные звезды - каждая размером с обычное зимнее солнце на Земле.
     Алиса прошла вперед, играя высоким разрезом платья, и Карвен отметил ее походку - слегка от бедра, и хорошо поставленный поворот головы - девушка явно занималась танцами, возможно она любила контемпорари танец.
     - Джонсон, милый, Вы обещали забавную историю.
     - Ну, не капризничай. Давай просто спрячемся от холодного скучного вечера.
     - И где?
     - Я знаю одно место.
     - Сначала история.
     Он взял ее за талию, сильным, отвергающим малейшее сопротивление движением – именно так, как нужно брать красивых женщин.
     Она положила свои ладони ему на руки, и медленным, плавным движением опустила их чуть ниже.
     – я хочу историю. Удиви меня, Джонсон.
     сели на мраморную, с изогнутой спинкой скамейку – Мартимон-Плаза отличалась странной претензией на эдакую королевскую старинность. В черной воде плескались отражения звезд, шуршали волны и пахло морской солью.
     - Представь себе лохматых обезьян-питекантропов, которым до людей еще развиваться около полумиллиона лет. Бегают с автоматами Калашникова, палят как ненормальные, кидают гранаты в лысых австралопитеков, и над всем этим носятся такие небольшие летучие динозавры. Дивный мир, не находите? Это была моя цитадель – Эродус....
     - Скучно. – перебила Алиса. – Скучно, скучно, скучно. Пойду, наверное, в свою уютную кроватку. А что-то, я не знаю, совсем экзотичное? не зеленые с щупальцами, не жукообразные, не обезьяны, а такое, что бы я даже не могла поверить. Ну же, Джонсон, вы столько путешествовали...
     - Так, сейчас подумаю... Вы слышали о душманах, Алиса?
     - тоже какие-то аборигены?
     - Да, и вот эти действительно экзотичны. Сначала их даже не заметили, думали пустая планета. Все-таки, мы, люди, очень ограничены, и другая форма жизни, по-настоящему другая, просто не укладывается в наше понимание мира. Вот у тебя есть душа, или сознание: то, что играет в шахматы и заставляет меня рассказывать истории... и у тебя, дорогая Алиса есть еще тело.
     тут он положил руку на персиковое бедро, но она шутливо шлепнула его, отодвинулась дальше по скамейке:
     - О моем теле позже. И что, эти душманы?
     -Вообще без тел. Только сознание. То есть они живут в чем-то материальном – костях животных, камнях, растениях, могут перемещаться, но как мы поняли, всегда разделяют себя с носителями.
     - не понимаю... А как они выглядели?
     - А как выглядит твое сознание? Забавные они... представь себе маленький злобный сгусток интеллекта, проникающий в твой мозг и посылающий тебя таким сочным трехэтажным матом.
     Алиса захохотала:
     - Вот это мне уже нравится. Уважаю, Джонсон.
     - Толку от них не было никакого. На той планете нас интересовал один особый газ, его выуживали из атмосферы, закачивали в огромные цистерны... Представь, кто-то пищит у тебя в мозге: развивается импотенция, развивается импотенция, импотеееенция!.. Брехали, чтобы насолить. Но это самые умные из них. Остальные просто материли.
     Алиса снова захохотала.
     - Но, милый Джонсон, вы сами виноваты – пришли как захватчики, делали что хотели...
     - Это было очень, очень давно... Корпорации нанимали нас решать проблемы с местными. Потом я решил работать только на себя, ушел в свободное плавание. Но не жалею, опыта тогда поднабрался.
     - Вы, Джонсон, заслужили приз. История занятная. Но жалко бедняжек: они же не могут нанести своим врагам даже малейший физический вред. Совсем беззащитны.
     - Нас, милая Алиса, больше волновало, можем ли мы им причинить вред. Мы жгли, взрывали все эти камни, кости, растения, а они переселялись в другие... мы одевали шлема, чтобы не слышать их гнусностей... Правда, душманы теряют силы при переселении, и, сменив два-три носителя, просто подыхали. В целом, все прошло нормально, и мы увезли, что было нужно...
     - А чем занимались эти сгустки разума, пока вы не приехали? Пересказывали друг другу бородатые анекдоты?
    
     В лифте она сняла туфли, и, приподняв подол платья, босиком прошлепала до двери.
     - Устала от каблуков...
    
     Прошла кругом по комнате:
     - Удачное получилось свободное плавание, Джонсон. Я видела такие номера только на рекламных буклетах, там еще пишут: для самых дорогих гостей...
     - Да, плавание... Но я уже давно на берегу. Все в прошлом.
     Он разлил вино в два бокала:
     - За благословенную солнечную Мартимон-Плаза!
     Сейчас, после вечерней прогулки она стала еще прекрасней: горели вишневые губы, сияли глаза, и босые ноги придавали ей особую свободную дерзость...
     - Джонсон, помните, наш разговор про талисманы... Ты действительно возишь с собой те шахматы?
     Он достал из шкафчика коробку, приоткрыл:
     - Вот они, мои любимые. Белые вырезаны из слоновой кости, черные – из антрацита. Но не в этом дело...
     - Я помню, Джонсон. Первая победа самая сладкая... – она подошла ближе, утопая узкими босыми ступнями в пушистом ковре.
    
     Над круглой, застеленной темно-красным покрывалом кроватью висело такое же круглое огромное зеркало. Он удобно уселся, запрокинув голову, улыбнулся своему отражению, Алиса в это время играла с поясом, с длинной кожаной змеей...
     - Учти, я староват для долгих игр.
     - Не поворачивайся! – она обошла сзади, и по тому, как запружинила кровать понял, что залезла с ногами.
     - Не поворачивайся!
     Ремень от платья лег повязкой на глаза, и Карвен вдохнул аромат ее духов: цветы и деревья юга, обещающие и дразнящие одновременно...
     И хрустнули, сцепившись, зубы, и выгнулось дугой тело, и он уже лежит, скрючившись, лицом в ковер, и жует ворсинки... Электрошокер.
     - Все, Карвен. Игра закончилась.
     пистолет под подушкой... приподняться... дотянуться... одним волевым усилим...
     тьма вспыхнула в глазах, и когда он утер кровь, то увидел холодные, жестокие глаза наемника, профессионала, знающего свою работу... Как он сразу не догадался ...
     - Шахматистка... – прошептал беззлобно.
     Она сдернула покрывало:
     - Что припрятал, Карвен? Отлично, пистолет. То что нужно.
     Она исчезла на секунду, а потом Карвен увидел прямо перед собой дуло направленное прямо в лицо и черного ферзя – пистолет в одной руке, ферзь в другой.
     - А это зачем? – спросил, сплевывая кровь.
     - Вспомни, Карвен. Вы сжигали траву, долбили камни... Он нашел силы сменить носителя еще раз. Шахматы были с тобой и тогда.
     Карвен невнятно выматерился, просипел: ничего не понимаю...
     - А знаешь, как я удивилась? Когда ты играешь в шахматы, и одна фигурка, только что послушно переставленная в следующую клетку, вдруг говорит твоему мозгу: убей его.
     - Что?
     - Мы с тобой оба люди ушлые, и видали много, но ферзь, который предлагает убить своего хозяина... У меня чуть глаза не вылезли, Карвен. Я потом соврала, что увидела парня.
     Карвен посмотрел в дуло – пистолет не дрожал, не колебался, он удобно лег в руку нового хозяина... потом перевел взгляд на блестящую черную фигурку.
     - А я говорю – про себя, конечно, - мне вообще –то, все равно, кто заказчик, но как оплатишь? И он мне в башку первые числа твоего банковского счета, но не все, не до конца... Хитрый, гад. Я должна была заставить тебя вспомнить.
     Алиса прижала ферзя к уху:
     – Он уже угасает, осталось совсем немного сил... Он умирает, Карвен. Вот что нужно сказать: Во имя Сузара или Сойзара – не понимаю, во имя Анкхалара-Уйкрео...
     И тут Карвен закричал:
     - Алиса, это бред, бред! Забирай мои деньги, все! Я сам скажу номер счета! Просто выкини эту дрянь!
     - осужден на смерть – продолжала она, прижимая ферзя к уху. Прошептала: давай, последнее усилие... - Карвен, ты осужден Анкхалара-Уйкрео, правда не знаю что это...
     -это бред. Это какой-то бред. – проговорил под звук глухого выстрела, уже ныряя в вечную тьму.
    
     Девушка обтерла бокал о подол платья, так же вытерла пистолет, положила его рядом с неподвижным телом. Присев на кровать, надела туфли.
     Потом положила шахматную фигурку на ладонь, провела по гладкой блестящей поверхности пальцем:
     - Давай, король. Я свое дело выполнила. Еще три цифры. Давай.. три, семь, девять. Девять? последняя девять?
     она прижала фигурку к голове, потрясла ее.
     - Кажется, все. Как долго ты ждал этого дня...
     И положив ферзя в коробку, девушка вышла из номера, повесив на дверь табличку: не беспокоить.