Это была просто догадка. Джонсон и сам понимал это. Однако в прошлом догадки частенько приносили ему успех, поэтому он ждал терпеливо, как настоящий профессионал. Вот уже пять часов он сидел в дощатой палатке под мятым брезентом, который бармен поставил, чтобы защитить туристов от желтого солнца Марлока.
     А солнце припекало вовсю, и вскоре на одежде у Джонсона проступили большие темные пятна пота. Время от времени в палатку залетал легкий бриз со стороны туземного сектора, и тогда при каждом вдохе в носу начинало щипать от едкого запаха.
     Марлок был не слишком известной планетой. Единственное, что привлекало сюда туристов, была широко разрекламированная «Природная лента Мебиуса». Восемнадцать месяцев в году – девять зимних с крепкими морозами и девять летних с нестерпимым зноем и песчаными бурями – сюда заглядывали только покупатели единственного здешнего экспортного товара: шкур пустынных буйволов. Но два месяца осенью и два месяца весной туристы валили толпами, чтобы поглазеть на пресловутую «Ленту».
     Уже в сотый раз Джонсон лениво окинул взглядом очередь туристов, ожидающих захватывающего путешествия по «Ленте». Большинство из них не забирались слишком далеко, им было достаточно просто похваляться, что побывали там. К моменту возвращения домой они успеют нафантазировать увлекательные истории о своих приключениях.
     Человек, которого ждал Джонсон, не появлялся.
    
     * * *
    
     Очередная партия отправилась на «Ленту». Большинство женщин, едва у них началось головокружение, тут же повернули обратно. Их спутники-мужчины, которые, разумеется, не могли оставить их одних, последовали за ними, втайне испытывая облегчение.
     В конце концов, как равнодушно отметил Джонсон, там осталась только молодая пара, у которой, видимо, продолжался медовый месяц. Девушка держалась неплохо. Пожалуй, даже спокойнее, чем ее молодой спутник. Тот наигранно бравировал и громко смеялся, если девушка теряла уверенность, но, когда приходил его черед, у него на щеках и скулах проступали белые пятна.
     Юная пара продвинулась достаточно далеко и добралась до первого поворота извилистого спуска. Их тела резко изогнулись, так как таинственная гравитация «Ленты» удерживала их строго перпендикулярно дорожке. Даже оттуда, где сидел Джонсон, было заметно, что их тошнит.
     Когда их понесло по кругу и наклон составил 35 градусов, у девушки, видимо, все-таки сдали нервы. Она застыла на месте, ухватившись обеими руками за страховочный трос. Парень что-то сказал ей, но она покачала головой. Ему наконец представился случай продолжить путь и доказать свое превосходство, но Джонсон мог бы держать пари, что далеко он не продвинется.
     И действительно, парень сделал еще три шага и раскис. Он был сыт по горло.
     Оба развернулись и поспешили назад. Толпа туристов, ожидавших своей очереди, встретила их приветственными возгласами. Джонсон знал, что уже через пару минут парнишка будет чувствовать себя героем.
     Внезапно Джонсон насторожился, заметив новоприбывшего. Крепко зажав под мышкой коричневый кейс, тот купил себе билет. У него были широкие плечи и черная борода. Человек, которого Джонсон ждал, наконец-то появился.
     Когда человек с бородой присоединился к очередной группе покорителей «Ленты», Джонсон встал и торопливо направился туда же. Бормоча извинения, он пробился сквозь толпу и присоединился к ожидающим.
     Узколицый служитель откинул трос, и толпа беспорядочно хлынула внутрь. Группу возглавил чернобородый. Джонсон решил держаться в середине. Они прошли шагов пятьдесят, когда желудок послал ему первый тревожный сигнал. Большинство идущих впереди Джонсона уже остановились, и он осторожно проскользнул мимо них.
     Еще через двадцать пять шагов он уже опережал всех. Всех, кроме чернобородого. Тот продвигался, не останавливаясь и не оглядываясь.
     В желудке у Джонсона образовался тугой комок, в голове он чувствовал странную пустоту. В ушах потихоньку звенело.
     Когда он добрался до конца страховочного троса, тошнота уже подступила к горлу. Продвижение становилось по-настоящему опасным. В рекламных брошюрах писали, что здесь находится точка невозврата. Тот, кого он преследовал, двигался вперед, согнувшись пополам и качаясь из стороны в сторону, точно пьяный. Но не останавливаясь.
     Джонсон обернулся, чтобы взглянуть назад, и почувствовал, что его завтрак вот-вот вырвется наружу. Земля и следящие за ним зрители сейчас располагались почти перпендикулярно к нему. Ему показалось, что еще немного – и он взмоет в космос. Тут же его накрыла волна головокружения, ноги подкосились и он упал на землю. Такой слабости он еще никогда в жизни не испытывал. Теперь он понял, почему идущий впереди человек ни разу не оглянулся.
     Какое-то время Джонсон подумывал, не сдаться ли. Однако упрямство заставило его подняться на ноги и продолжить движение.
     Теперь к плохому самочувствию добавилось что-то новое. Ноги стали испытывать слабые уколы боли, похожие на электрические разряды. С каждым новым шагом они усиливались. Он почувствовал во рту отдающий ржавчиной привкус крови и понял, что прокусил нижнюю губу.
     Утешало только то, что идущий впереди человек наверняка страдал еще сильнее. С каждым шагом болевые приступы становились все чаще, а звон в голове превратился в оглушительный гул. Он понимал, что находится на пределе сил, но все равно заставлял себя, шатаясь, двигаться дальше.
     Внезапно он осознал, что почти настиг преследуемого. Затуманенными от боли глазами он разглядел, что тот пока еще держится на ногах, но уже качается от мучительных страданий. Казалось, он собирается с силами для решающего рывка.
     Вот преследуемый сделал еще два неверных шага, бросился вперед и – исчез!
     Джонсон понимал, что если сейчас сделает передышку, то больше не сдвинется с места. Его несли вперед только инерция и сила воли. Шатаясь и едва не падая, он все-таки двигался вперед. Наконец его голову пронзила жгучая боль, и он почувствовал, что падает.
    
     * * *
    
     Он был уверен, что не терял сознания. Земля приближалась, готовясь его встретить. Последним усилием он выставил вперед правое плечо. Щека скользнула по грязи, и он бессильно улегся на бок. Ноги задергались в судороге и вытянулись, пока он усилием воли укрощал дрожащие мускулы.
     Постепенно его тело сковали покой и оцепенение. Боль исчезла, тошнота в желудке утихла.
     Но что-то было неправильно… Ужасно неправильно!
     Он медленно встал на ноги и огляделся. «Лента» все еще держала его в своих крепких лапах. По обе стороны от него поднимались и клубились белые облака, похожие на густой туман, но почему-то тропа перед ним оставалась чистой.
     Джонсон покачал головой. Похоже, что-то неправильное таилось у него в мозгах. Но определить, что это такое, ему не удавалось. Он отчаянно попытался собрать разбежавшиеся мысли. Не получилось. Он осторожно сделал один шажок туда, откуда пришел, – и отшатнулся назад, как от бетонной стены: там его встретила непреодолимая боль…
     Выбора не оставалось, пришлось идти вперед. Он понял, что должен что-то сделать. Но что? Вместе с этим вопросом пришел и ответ на проблему, которая его беспокоила.
     У него исчезла память!
     Или, по крайней мере, в ней возникла огромная прореха, словно вырезанная гигантским лезвием. К нему вплотную подступило отчаяние.
     – Держись! – громко проговорил Джонсон, и собственный голос отрезвил его.
     Сильнее всего пугает то, чего не видишь. Джонсону надо было воочию представить беду и встать с ней лицом к лицу, чтобы оценить ее размеры. Он всегда гордился своим логически строгим умом, где мысли ясны и упорядоченны, как записи в бухгалтерской книге. Закрыв глаза, он торопливо перебрал свои воспоминания, размещая каждый эпизод в соответствующей графе.
     Когда он завершил эту работу, баланс оказался неблагоприятным, но не безнадежным. Вот графа «актив». Он помнил свое имя – Дональд Джонсон. Сейчас он был на «Природной ленте Мебиуса», на планете под названием Марлок. Здесь же находился человек, которого он преследовал… Все остальное в его бухгалтерской книге оставалось в графе «пассив».
    
     * * *
    
     Да, имя он вспомнил, но все остальные сведения о нем самом исчезли. Он не знал, почему оказался на Марлоке, кого и почему преследовал. Так что же ему необходимо делать?
     Впрочем, подумал он, еще неизвестно, удастся ли выбраться с «Ленты», так что все остальное пока особого значения не имело. Он сомневался, что сумеет выдержать новый стресс при преодолении электрического барьера. Его организм перенес такую пытку в первый раз, потому что ее сила нарастала постепенно. При возвращении все будет совсем иначе.
     Он старался планировать свои последующие действия методично: только так он мог сохранить здравый рассудок. Наконец он решил, что еще час будет двигаться вперед. Но, бросив взгляд на ручные часы, обнаружил, что они остановились. Ладно, если он ничего не найдет, то вернется и все-таки рискнет преодолеть барьер.
     Примерно через десять минут перед ним открылась смутно знакомая местность. Сойдя с «Ленты», он замер в изумлении.
     Каким-то непонятным способом «Лента» сделала двойной оборот и вернула его к месту старта!
     Справа от него располагалась грубо сколоченная дощатая площадка обозрения, зеленая кровля над ней исчезла. Палатки пустовали, да и вообще вокруг не было ни души – ни туристов, ни продавцов.
     Пока Джонсон стоял так в ошеломлении, он вдруг почувствовал, что тело у него постепенно немеет. Он взглянул на руки – они начали синеть от холода. Не веря самому себе, он понял, что на Марлок пришла зима. Но ведь когда он ступил на «Ленту», там стояла весна!..
    
     * * *
    
     – О Господи, вот это да! – воскликнул клерк. – В такую холодину без пальто и шляпы! Там, должно быть, ниже тридцати!
     Джонсон не смог ему сразу ответить. К счастью, он вспомнил, где находится отель, но бежать ему пришлось больше мили. Сейчас, тяжело дыша и вдыхая обожженными морозом легкими большие порции воздуха, он принялся сильно топать ногами и хлопать себя по бокам онемевшими руками.
     – Идите сюда, погрейтесь, – сказал клерк, подводя его к радиатору водяного отопления.
     Джонсон не стал противиться. Он впитывал тепло, пока по спине не побежали мурашки. Только когда холод покинул тело, сменившись сонливостью и вялостью, он обратил внимание на клерка.
     – Вы когда-нибудь раньше меня видели? – спросил он.
     Клерк покачал головой.
     – Насколько я помню, нет.
     Что ж, все остальные вопросы подождут до завтра, решил Джонсон. Он чувствовал себя смертельно усталым, так что ему требовалось поспать.
     – Зарегистрируйте меня, пожалуйста, – попросил он.
     Оказавшись в номере, он пересчитал деньги. Сто пятьдесят четыре кредита. Достаточно, чтобы купить зимнюю одежду и заплатить за неделю проживания в отеле. Может, даже за две недели. Но что он будет делать, если не сумеет за это время узнать, кто он такой?..
     На следующий день Джонсон отправился за теплыми вещами. Единственный в городе магазин, принадлежавший крупной «Межпланетной компании», находился, как он помнил, меньше чем в квартале от отеля.
     Джонсон подождал, пока продавец закончит обслуживать двух туземцев с мохнатыми ушами, и сделал свой заказ. Расплачиваясь за покупки, он спросил:
     – Вы видели меня когда-нибудь раньше?
     Продавец с сомнением окинул его взглядом, переступил с ноги на ногу и только потом ответил:
     – А должен был?
     Джонсон не стал продолжать этот разговор.
     – Где я могу найти управляющего? – только спросил он у продавца, который помог ему надеть теплое пальто.
     – Поднимитесь вот по этой лестнице, – ответил тот. – Он у себя в офисе.
    
     * * *
    
     Управляющий был уже старым человеком. Старым и таким черным, какими бывают только негры, рожденные на Земле. Но взгляд у него оставался по-юношески живым.
     Подняв глаза, он увидел стоящего в дверях Джонсона и сказал ему:
     – Проходите, садитесь.
     Джонсон прошел вперед и сел слева от него.
     – Со мной произошел несчастный случай, и я потерял память, – без предисловий сказал он. – Вы, случайно, не знаете, кто я?
     – Никогда вас раньше не видел, – ответил управляющий. – А как вас зовут?
     – Дон Джонсон.
     – Что ж, значит, что-то вы все-таки помните, – сделал логический вывод старик. – Если вам это чем-то поможет, вы сюда не прибывали в последние шесть месяцев. За это время здесь побывали только два космических корабля. Оба принадлежат «Компании». Я встречаю все корабли «Компании». Если вы прибыли сюда во время туристического сезона, этого я могу и не знать.
     – А у кого еще я могу это узнать?
     – Сынок, – дружелюбно отозвался старик, – на Марлоке, насколько мне известно, всего три землянина, не считая, конечно, тебя: клерк в отеле, мой продавец в магазине и я сам. Если ты начал задавать вопросы в отеле, то добрался уже до конца очереди.
     Что-то в лице Джонсона заставило старика продолжить разговор.
     – Как у тебя с деньгами, сынок?
     Джонсон издал глубокий вздох.
     – Недели на две хватит.
     Управляющий задумался, внимательно разглядывая потолок.
     – Я всегда считал, что мы, земляне, должны жить дружно, – наконец продолжил он. – Если тебе нужна работа, я подберу тебе что-нибудь и включу в платежную ведомость.
     Через двадцать минут Джонсон получил работу. Через двадцать лет он все еще работал на «Компанию». До тех пор пока…
    
     * * *
    
     Джонсон с радостью отметил, что первый приступ страха не перешел в панику. Наоборот, он словно освежил его организм, обострил рефлексы и подготовил мышцы к действию.
     Он так и не перестал удивляться своей недавно обретенной способности ощущать приближение опасности. Несомненно, она появилась под влиянием окружающей обстановки. Однако это качество, должно быть, уже таилось в нем и раньше и только ожидало какого-то толчка для запуска.
     Почти сразу же он засек источник своей тревоги: землянин, идущий следом за ним шагах в пятидесяти. Джонсон позволил себе лишь один короткий взгляд назад, который помог ему оценить преследователя: среднего роста, жилистый, мускулистый, уверенный в себе и, похоже, обладающий отличной координацией.
     Грянул очередной залп «пескоструйного агрегата» из здешней пустыни. Джонсон боролся с его нарастающей мощью, пока не почувствовал, что не может сделать больше ни шага. Тогда он укрылся за покрытым грязью щитом, торчащим из туземного жилища справа от него. Все дома в городе по традиции снабжались такими защитными устройствами, даже бетонные здания в новом, построенном землянами секторе. Песчаные бури все девять месяцев летнего сезона периодически бушевали на Марлоке, так что их не могли игнорировать ни приезжие, ни туземцы.
     Джонсон прижался щекой к щиту, однако залетавший сбоку песок продолжал бить ему в спину. Мелкие песчинки проникали под одежду и смешивались на теле с липким потом. Он стойко удерживался от настойчивого желания почесать нестерпимо зудящую кожу, так как знал, что через минуту на ней появятся ссадины, которые будут чесаться так, что могут и с ума свести.
     Когда мощь «пескоструйного агрегата» ослабла, он вышел из-за укрытия и зашагал прочь так стремительно, как только позволял слабеющий напор ветра. Если он доберется до офиса раньше, чем его догонит упорный преследователь, то будет в безопасности.
     Внезапно из двери дома через дорогу навстречу ему вышел второй землянин с коротким отрезком металлической трубы в руке.
     Теперь Джонсон понял, что источником опасности, о которой сигнализировала его интуиция, был именно этот человек, а не тот, который шел за ним следом.
    
     * * *
    
     Он мгновенно оценил ситуацию. Человек был вооружен, но не исключено, что его интересовало только ограбление. Вероятно, Джонсон мог бы спастись от побоев, отдав деньги без сопротивления, но он отбросил эту мысль. У каждого мужчины должны быть гордость и самоуважение. Это важнее, чем физическое здоровье. Прижавшись спиной к стене, он замер в ожидании.
     Заметив, что намеченная жертва приготовилась к обороне, нападавший замедлил шаг. Теперь Джонсон мог рассмотреть его как следует. Коренастый, невысокий, черноволосый, нижняя часть лица прячется под густой бородой. На высоких скулах блестит тонкая пленка пота.
     Внезапно чей-то голос произнес:
     – На твоем месте я бы его не трогал.
     Джонсон и бородач одновременно повернули головы туда, где стоял тот худощавый человек, который шел за Джонсоном. Сейчас у него в руке появился вороненый пистолет, который он направил на них. Было видно, что он умеет им пользоваться.
     – Пистолет! – бородач даже задохнулся от удивления. – Ты спятил?
     – Лучше спрячьте его… И поскорее, – предостерег Джонсон своего союзника. – Если туземная полиция поймает вас с пистолетом, у вас будут крупные неприятности.
     Худощавый заколебался, потом пожал плечами и сунул пистолет в карман. Но руку из кармана не вынул.
     – Я всегда могу его применить, – с улыбкой сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
     – Послушай, братан, – прохрипел бородатый громила. – Ты, видать, чужак. Так вот, имей в виду. Если тебя поймают с пистолетом, даже если ты не станешь стрелять, тебя запрут в тюрягу и ты автоматом схлопочешь десять лет. А землянин больше года в здешней тюрьме не протянет. У меня всего только небольшое дельце к мистеру Джонсону, и мне тут посторонние не нужны. Так что будь умницей и валяй себе своей дорогой.
     Худощавый продолжал улыбаться.
     – Как раз сейчас, – возразил он, – мистер Джонсон нужен мне живым и здоровым. Если ты сделаешь еще шаг в его сторону, ты покойник. И даже если потом мне не удастся уйти от полиции, ты этого уже не узнаешь.
     – Ты блефуешь! – сказал бородач. – Я…
     – Разреши мне кое-что заметить, – прервал его Джонсон. – Предположим, он блефует и не станет стрелять. Но все равно нас двое против тебя одного. Ты уверен, что справишься с нами? Даже со своей трубой?
     Бородач уверен не был. Он постоял в нерешительности, потом на лице у него появилось выражение досады. Пробормотав сквозь бороду пару отборных ругательств, он повернулся и отправился восвояси.
    
     * * *
    
     Худощавый протянул руку.
     – Меня зовут Элтон Хоукс.
     Неожиданный вой «пескоструйного агрегата» заглушил ответ Джонсона. Он затащил нового знакомого под прикрытие щита. Там уже присутствовал кто-то третий. Запах мускуса и гнилой кожи подсказал Джонсону, что это туземец.
     Буря чуть приутихла, и два землянина подняли головы, чтобы разглядеть своего соседа. Тот был такого же красновато-коричневого цвета, как и юбка длиной по щиколотку, в которой он щеголял.
     – Парень, ну и вонища от тебя! – произнес Хоукс.
     Их сосед широко раздвинул свой волосатый нос с большими ноздрями, что заменяло туземцам улыбку, и выпятил грудь, а его волосатые уши задрожали от удовольствия.
     – А то! – отозвался он. – Охранник нужен?
     – Пожалуй, да, – ответил Джонсон, испытующе глядя на Хоукса, и сунул монету в протянутую коричневую ладонь. – Доведи нас до сектора больших домов.
     – Слабопахнущие будут в полной безопасности, – заверил туземец.
     Ветер стих. Они покинули укрытие и направились в квартал высоких домов иностранного сектора.
     – Похоже, ему понравилось, когда я назвал его вонючим, – заметил Хоукс.
     – Сказать так туземцу – все равно что назвать его сильным и мужественным, – пояснил Джонсон. – Здешние аборигены признают, хотя и неохотно, что мы умеем драться, но все равно считают нас задохликами. Как раз из-за того, что мы слабо пахнем. Их женщины на любого из нас два раза не посмотрят.
     Когда они добрались до одного из нескольких трехэтажных сооружений в этом городе, Джонсон отпустил охранника. Войдя в здание, они миновали небольшой коридорчик и зашли в помещение с табличкой на двери «Дональд Х. Джонсон. Окружной управляющий. Межпланетная торговая компания».
     – Честно говоря, – сказал Хоукс, удобно устроившись в предложенном Джонсоном кресле, – я планировал перед знакомством с вами навести справки о вашей здешней работе. Но опыт убедил меня, что первое впечатление о человеке обычно бывает верным, так что перейду сразу к делу… – он вынул из внутреннего кармана стянутую резинкой стопку бумаг и положил их на стол перед Джонсоном. – Я секретный агент «Компании»…
    
     * * *
    
     Джонсон поднял брови, бросил взгляд на бумаги, но ничего не сказал и только уставился на Хоукса.
     – Вы узнаете кого-нибудь на этих картинках? – спросил Хоукс, поняв, что Джонсон не собирается ничего говорить.
     Джонсон неторопливо взял бумаги и снял резинку. Вынув две фотографии, он положил их на столе перед собой.
     – Бородатый – этот тот, кто меня подстерег, – ответил он. – Совершенно ясно.
     – Взгляните на обоих повнимательнее, – попросил Хоукс. – Вы ничего больше не замечаете?
     Джонсон изучил снимки.
     – Насчет первого нет никаких сомнений, – пробормотал он. – Видимо, вы считаете, что я должен узнать и второго… – Он вдруг резко выпрямился. – Так ведь это один и тот же человек! – воскликнул он. – Только на втором снимке он чисто выбрит.
     Хоукс кивнул.
     – У этих снимков есть своя история, – пояснил он. – Но сначала позвольте ввести вас в курс дела. Вы знаете, что у нашей «Компании» есть филиалы в более чем тысяче миров. Из-за такой разбросанности она очень уязвима для ограблений. Однако обеспечение соответствующей охраны всех станций будет стоить больше, чем вся прибыль «Компании». Полагаться на защиту местных властей тоже нельзя, тем более что многие из них очень примитивны. С другой стороны, позволить грабить себя безнаказанно – это все равно что совершить финансовое самоубийство.
     Джонсон кивнул.
     – Это понятно.
     – Вот этим и занимается Секретная служба «Компании». Она не останавливается ни перед чем, чтобы найти грабителей и предать их суду. И уж если расследование начато, оно обязательно будет доведено до конца. Такой принцип работы доказал свою эффективность в предотвращении преступлений. За всю историю «Компании» нераскрытыми остаются меньше дюжины случаев воровства. И два таких случая произошли как раз на Марлоке.
     – Когда случилось второе, я был клерком «Компании», – задумчиво проговорил Джонсон. – Тогда я проработал здесь почти три года. С тех пор прошло уже больше двадцати лет. Я… – он замолчал и взглянул на снимки. – Да, я помню, – снова заговорил он. – Снимок без бороды. Это тот вор и есть. Снимок сделан автоматической камерой, которая установлена именно для этой цели. Мы и сейчас ее используем. Но того человека так никогда и не поймали.
     – Да, это так, – согласился Хоукс. – Ограбление произошло чуть больше двадцати лет назад. А первый снимок сделан во время первого ограбления – примерно за двадцать пять лет до этого.
     – Но это же невозможно! – возразил Джонсон. – На фотографиях один и тот же человек. И никакой двадцатипятилетней разницы в возрасте не заметно. Если только…
     – Если только один из них не отец или какой-то родственник, очень похожий на него? – закончил Хоукс. – Посмотрите на снимки еще раз. У обоих на лбу одинаковые шрамы, у обоих рябинка на правой щеке. Наш спецотдел провел сравнительные измерения размеров носа, ушей и других черт лица. Нет никаких сомнений в том, что на фотографиях один и тот же человек.
    
     * * *
    
     – И как вы можете это объяснить? – спросил Джонсон.
     – Никак, – тихо ответил Хоукс. – Это одна из вещей, для расследования которых я сюда прибыл. И, кстати, вы заметили? Человек, которого мы встретили сегодня, не только тот, кто изображен на снимках. Он совершенно такой же, как был тогда. Конечно, мы можем сделать допущение, что за двадцать пять лет его внешность изменилась незначительно. Но если добавить еще двадцать три года… И он все тот же?..
     – Если вы уверены, что это тот же человек, почему вы его не арестовали? – спросил Джонсон.
     – Как я мог арестовать человека на вид лет тридцати за преступление, совершенное сорок восемь лет назад?.. Да пусть даже двадцать три года назад?
     – Да, пожалуй, не могли, – согласился Джонсон. – И что вы собираетесь предпринять теперь?
     – Я еще не решил. Прежде всего, мне надо хорошо изучить здешнюю обстановку. В этом можете мне помочь вы. Сначала я хочу узнать побольше о местных обычаях… Особенно о здешних законах.
     – Эти законы очень просты, – начал Джонсон. – Здесь не преследуют за кражу и грабеж, даже с помощью насилия. Землянину это кажется абсурдом, но здесь не полагается копить больше вещей, чем нужно для личного потребления. Это способствует справедливому распределению товаров. Если туземец каким-то путем вдруг получит целое состояние – в их случае, в виде товаров, – то ему придется нанимать людей для их охраны. Охрана здесь самое распространенное занятие. Особенно хорошо они зарабатывают во время туристического сезона. Иногда оплата охранников съедает всю прибыль туземца. В любом случае, – из-за краж или платы за охрану – приобретенное состояние вскоре перераспределяется.
     – А могут они безнаказанно убивать друг друга?
     – Нет. В этом отношении закон чрезвычайно суров. В процессе… ну, скажем, лишения другого собственности они не имеют права ломать кому-то кости или калечить его. Если они нарушат этот закон, то их пытают до смерти на площади в присутствии зрителей.
     – Кто здесь поддерживает закон? – спросил Хоукс.
     – Один из кланов. Но все остальные помогают ему в выполнении этих обязанностей. Здесь всегда открыт сезон охоты на убийц. Любой туземец, полицейский или простой гражданин, может отомстить за убитого.
     – А как насчет запрета на ношение огнестрельного оружия?
     – Здесь считается, что умысел тоже заслуживает наказания, – пояснил Джонсон. – Порой иноземцы настолько глупы, что позволяют задержать себя с оружием. Однако все местные законы распространяются и на них. «Компании» удалось добиться только того, что иностранцев не подвергают пыткам. Их сажают в тюрьму на десять лет. Живым оттуда еще никто не вышел.
     – Понятно, – сказал Хоукс. – А теперь я расскажу вам о нынешнем положении дел. Секретная служба получила донесение, что здесь снова появился наш бородатый приятель, и меня послали сюда. Мы посчитали, что, скорее всего, он собирается совершить третье ограбление. Так что пока придется отложить решение загадки его долголетия. Наша задача – поймать грабителя на месте преступления. Когда, по вашему мнению, он попытается его совершить?
     – До завтрашнего полудня, – ответил Джонсон. – У нас заведено принимать шкуры у туземцев в любое время. Но платим мы за них только раз в год. Это сделано для того, чтобы мне не пришлось круглый год беспокоиться об охране. Сейчас у меня в сейфе лежат пятьдесят тысяч кредитов. И завтра я начинаю выплату.
     – Выходит, мы должны быть к этому готовы в любую минуту, – заметил Хоукс. – Впрочем, я не думаю, что он появится до наступления ночи. Скорее всего, подождет, когда вы приготовитесь закрыть офис. Вы ему потребуетесь, чтобы открыть сейф. Я могу рассчитывать на вашу помощь?
     Джонсон кивнул.
    
     * * *
    
     Ночью, когда они ждали в офисе, Джонсон обратился к Хоуксу:
     – Я тут поразмышлял немного над вашим рассказом об этих грабежах. И у меня появилась теория, позволяющая разобраться в тех вещах, которые нам непонятны.
     – Вот как? – Хоукс внимательно посмотрел на Джонсона.
     – Вы, наверно, слышали про наш здешний аттракцион для туристов, который называется «Природная лента Мебиуса». Насколько мне известно, ни один из тех, кто прошел по этой ленте дальше определенного пункта, обратно не вернулся. Предположим, что там находится временной разрыв, и бородач как-то об этом узнал. Предположим также, что тот, кто осилил всю «Ленту Мебиуса» до конца и вернулся, обнаруживает, что в мире прошло целых двадцать лет, хотя он затратил на эту экскурсию всего лишь несколько минут.
     – Продолжайте, – Хоукс сосредоточенно наклонился вперед.
     – Он совершает свой первый грабеж, – продолжал Джонсон, – и проходит всю «Ленту». Так как миновало двадцать лет, в мире его никто не разыскивает. Он покидает Марлок и за следующие пять лет проматывает украденные деньги. Потом он возвращается, чтобы повторить все сначала. На этот раз ему хватает денег только на три года. И вот он снова здесь для той же цели. Вряд ли кто-то догадается связать все эти события воедино.
     Хоукс улыбнулся и облегченно откинулся на спинку стула.
     – Слишком просто, – сказал он. – И потом, у вас нет никаких доказательств вашей теории.
     – Это верно, доказательств нет, – согласился Джонсон.
     За дверью послышался тихий скрип. Джонсон взглянул на Хоукса, который уже держал на колене пистолет. Хоукс поднял брови, но не издал ни звука.
    
     * * *
    
     Выбитая ударом ноги дверь внезапно распахнулась, и на пороге появился бородач.
     – Ну-ка встать! – рявкнул он, направляя пистолет на Джонсона.
     Тот выполнил команду. Грабитель сделал пару шагов вперед. Хоукс чуть приподнялся со стула, и бородач повернул голову в его сторону. Пуля из пистолета Хоукса проделала у него слева на лбу маленькую кровоточащую дырочку.
     Голова у ошеломленного громилы дернулась кверху, на лице появилось изумленное выражение. Он слегка развернулся, упал на спину и застыл. От удара об пол с головы у него свалилась меховая шапка.
     – Думаю, так безопаснее, – вставая, произнес Хоукс и подошел к упавшему бородачу. Он сунул его пистолет себе в карман, а потом нагнулся, поднял упавшую шапку и накрыл ею лицо убитого.
     В офисе надолго повисла напряженная тишина. Двое мужчин не сводили друг с друга глаз. Хоукс стоял, потирая правой рукой штанину. Джонсон беззаботно поигрывал пистолетом, который взял со стола.
     Наконец Хоукс рухнул на стул справа от Джонсона.
     – В таких делах всегда грязи хватает, – кисло заметил он.
     Джонсон тоже сел.
     – Вы заметили, какое у него стало лицо, когда он взглянул на вас, а вы в него выстрелили? – спросил он, продолжая небрежно поигрывать пистолетом. – Забавно. За те полсекунды, пока он падал, мне вдруг припомнилась статья, которую я где-то прочел. Кажется, во время французской революции один врач из любопытства решил выяснить, как долго у человека работает мозг, после того как ему отрубили голову. Для этого он убедил нескольких своих приятелей, которых приговорили к казни с помощью гильотины, помочь ему в проведении таких опытов. Каждый из них должен был после того, как ему отрубят голову, моргать сколько сумеет, подавая тем самым знак, что еще находится в сознании. Так вот, врач насчитал целых шесть морганий.
     – Думаю, это очень интересно, – настороженно произнес Хоукс. – Правда, не слишком смешно, так ведь?
     Словно не расслышав этого замечания, Джонсон продолжал:
     – Я вот прикидываю, сколько еще он находился в сознании после вашего выстрела. И почему у него было при этом такое удивленное лицо.
    
     * * *
    
     Хоукс развернул стул, чтобы смотреть Джонсону прямо в глаза.
     – Что вы ходите вокруг да около? – резко произнес он. – Говорите прямо.
     – Что касается вас лично, меня удивило несколько вещей, – сказал Джонсон. Теперь он уже не прикидывался, будто просто вертит пистолет, а крепко держал его в руке. – Я сказал вам, что второе ограбление произошло, когда я был клерком в «Компании», – продолжал он. – Мною тогда занялся Отдел безопасности, так что мне пришлось несладко… Видите ли, когда я поступил на работу в «Компанию», то страдал амнезией. Я помнил только свое имя – и больше ничего…
     – Этого я не знал, – пробормотал Хоукс, заметно бледнея.
     – В Отделе мне сообщили, что за двадцать лет до этого я служил у них агентом Секретной службы. Меня послали сюда, чтобы расследовать первое ограбление. А я вдруг исчез… Естественно, они заподозрили меня. Однако улик у них не было, так что когда я появился через двадцать лет, они схитрили и решили понаблюдать за мной. А вот когда произошло второе ограбление – тогда меня и арестовали. Спасло меня одно: все тесты подтвердили, что я действительно потерял память и сообщил им чистую правду. Насколько она мне была известна. На основе тех обрывков информации, которые сохранились у меня в голове относительно моего посещения «Ленты Мебиуса», мы совместными усилиями разработали теорию, которую я только что вам сообщил. Тогда меня послали обратно сюда. Ждать. «Компания» никогда не сдается. Помните?
     – Значит, вы подозреваете, что я был в сговоре с этим парнем? – резко спросил Хоукс.
     – Я бы не назвал это подозрениями, – ответил Джонсон. – Вы ведь сделали еще несколько промахов. Прежде всего, люди из Секретной службы обычно куда лучше, чем вы, информированы о ситуации в том районе, где они проводят расследование. И потом, те документы, которые вы мне показали, – чистая липа.
    
     * * *
    
     На переносице у Хоукса прорезались морщины, губы плотно сжались.
     – Тогда зачем я спас вас от этого парня вчера? – спросил он. – И зачем я его застрелил?
     – Спасли, чтобы втереться ко мне в доверие. А застрелили, потому что не захотели делиться добычей. По моим расчетам, вы участвовали вместе с ним во втором ограблении. Ему требовался сообщник, потому что после «Ленты» он потерял память. Однако этого вам показалось мало. Находясь здесь, вы вместе спланировали еще одно ограбление, чтобы увеличить добычу. А потом уже вы сами решили застрелить его и забрать все себе.
     – В ваших рассуждениях есть один большой пробел, – заметил Хоукс. – Как я собирался уйти? Все корабли, улетающие отсюда в ближайшие месяцы, принадлежат «Компании». Думаете, я такой дурак и надеялся, что они позволят мне ускользнуть на их собственном корабле?
     – Нет. Я думаю, вы собирались тоже воспользоваться «Лентой».
     – Вот это здорово! – запротестовал Хоукс. – Вы же сами сказали, что это работа для двоих. Как бы я рассчитывал действовать после возвращения, заранее зная, что потеряю память?
     – К этому мы вернемся чуть погодя, – сказал Джонсон. – А пока советую вам положить свой пистолет на пол и не сопротивляться. Никакая ложь вас не спасет. Вы прекрасно понимаете, что я ни за что не позволю вам проникнуть на «Ленту». А как только я доставлю вас на корабль, вами займется «Компания».
    
     * * *
    
     Плечи у Хоукса поникли. Он напряженно улыбнулся.
     – Да, спорить с вами дальше бесполезно, – сказал он. – Но вы, дружище, ошиблись и недооценили меня. Я, конечно, проиграл. Но и только. У вас нет ничего против меня. Я разбираюсь в местных законах лучше, чем вы считаете. Признаю: у меня есть с собой смертоносное оружие. Но я сейчас нахожусь на частной территории. Это не противоречит закону. Я застрелил человека. Но только для защиты собственной жизни. На полу лежит его пистолет, это доказывает, что он пришел сюда с оружием. Так что по туземному законодательству я чист. Верно?
     Джонсон кивнул.
     – Что касается «Компании»… За что они могут меня арестовать? Они не смогут доказать какую-то связь между ним, – Хоукс ткнул пальцем в труп на полу, – и мною. А что касается ограбления… Оно ведь не состоялось. По земным законам умысел не наказуем. Итак, где вы теперь оказались?
     Джонсон встал.
     – Вы правы. Все ваши рассуждения верны, – сказал он. – Но вернемся к тому вопросу, который я задал себе чуть раньше: если бы я совершил ограбление в одиночку, как бы я при этом действовал? И я нашел такой способ. Наверно, вы его тоже нашли. Сейчас я выну ту бумагу у вас из кармана. Она отлично сойдет за признание.
     Правая рука Хоукса дернулась к боковому карману. Джонсон наклонился вперед и приставил дуло пистолета к его виску.
     Когда Хоукс расслабился, Джонсон рывком распахнул его пальто и вынул запечатанный конверт. Достав оттуда лист бумаги, он прочитал:
     – «Эта информация предназначена для меня самого. Мое имя – Элтон Хоукс. Я ограбил «Межпланетную компанию» и скрылся с деньгами с помощью «Ленты Мебиуса». Когда я читаю эту бумагу, моя память утрачена, а с момента ограбления прошло уже двадцать лет».