Тигр был смертельно ранен. Нет, не в честном бою, в котором не было ему равных. У человека было оружие, перед которым тигр оказался бессилен - колючие сети были расставлены на тропе так хитро, что зверь не сразу заметил их ядовитые шипы. Тигр сумел вырваться, силы не подвели, но отравленная кровь уже замедлила свой бег в его теле. Несколько капель выступило на израненных лапах и, слизывая их, он почувствовал, как сладкий дурман овладевает сознанием. Он услышал чудесную музыку, которой никогда не слышал раньше. Зверю понравились эти звуки, он положил голову на мощные лапы и закрыл глаза. Странные, чудные картины завладели его мысленным взором. Вот он еще тигренок, самый любопытный из всего помета. Вместо того, чтобы учиться убивать, гоняется за бабочками и пытается залезть на высокое дерево. Это он веселит своих братьев, изображая каждого из них. Или пытается петь, когда нужно тихо лежать в засаде. А когда все делают вид, что уважают старого тигра, он его шутливо передразнивает. За эти проделки у него на всю жизнь остался шрам на плече - след мощной отцовской лапы. Да еще прозвище: Смеющийся.
     И тут же новое видение проносится перед засыпающим тигром. В нем он видит себя уже не тем веселым тигренком, который забавлял своими выходками старших, а настоящим зверем, которого уважают все, склонившие перед ним головы, когда он мощным рыком оглашает лес. Самый красивый и коварный из всех хищников, беспощадный и величественный, он заворожит взглядом умнейшую из змей, и она свернет с его пути. Неуклюжий медведь не станет покушаться на добычу, которую подстерегает тигр. Никто и никогда не смеет перейти ему тропу, когда он выходит на охоту. Даже - человек…
     …Прошлое застилается туманом, музыка становится тише, дальше. Смеющийся тигр с усилием вглядывается в проплывающие образы, но усталость все сильнее смежает веки. Братья, отец – они ли это окружили его или обманывает отравленное сознание?
     Дальше… Дальше… Тигрята…. выросли… уходят… Тигрица… не знаю… Устал… Спать… Спокойно… Хорошо…
     …Сколько времени лежал Смеющий в забытьи у корней старого дерева, знали только звери, тихо пробегавшие мимо. Никто не посмел добить раненого тигра – ни друзья, ни враги. Молодой охотник, умело расставивший отравленные сети, несколько раз проходил рядом, но ветер относил вдаль хрипы умиравшего зверя. Лесные боги отводили человека от Смеющегося, шкуру которого охотник хотел подарить вождю в обмен на его дочь. А теперь из-за этого проклятого зверя придется жениться на простой девушке из незнатного рода. Уже два дня нещадно палило солнце, и тигр наверняка умер от жажды. Его роскошный мех, который так хорошо смотрелся бы на вожде, наверное, начал подтачиваться насекомыми и портиться. Смысла блуждать в джунглях уже не было, и разочарованному охотнику пришлось возвращаться назад без добычи. Жаль, за шкуру Смеющегося была обещана большая награда. И все из-за того, что никто не смог поймать этого коварного зверя, который стал все ближе подходить к деревне. Он еще не наделал вреда, но тигр и человек не могут быть друзьями. Рано или поздно один из них станет добычей другого…
     Солнце зашло. Роса выступила на траве и напоила ее влагой. Опаленный мир оживал. Запели птицы, которые целый день прятались в кроне деревьев. Таинственными шорохами наполнился лес. Листья шепотом передавали друг другу печальную новость: Смеющийся умирает, ему не справиться со страшным ядом. «Скоро, скоро» - кивали головами деревья. «Как жаль, он был таким красивым» - вздыхали кокетливые лианы. «Я уже почти не слышу шума его дыхания» - шуршала трава…
     И только маленький невзрачный кустарник, соком которого были пропитаны смертельные шипы, довольно улыбался – он опять победил. Однажды он уже дал слабым людям силу, которая страшнее всех когтей и клыков вместе взятых. Он научил их убивать не только зверей, но расправляться незаметно с себе подобными. Его соком теперь пропитывают стрелы идущих в бой воинов, им же подслащивают питье опостылевшим супругам. Он очень коварен, этот маленький невзрачный кустарник. Зря смотрят на него свысока деревья-великаны, зря хвалятся своей красотой. И они когда-нибудь упадут, расколотые стрелой-молнией или подточенные его друзьями, жуками-короедами. А он будет жить всегда – скрюченный и почти безлистный. Нет, Смеющийся не сделал ему ничего плохого, просто тигр его совсем не замечал, думая, что он хозяин в джунглях. А теперь пришло время поквитаться. Недаром самые сильные звери обходят его стороной, и самая усталая птица никогда не присядет отдохнуть на его ветках. И только глупых бабочек манит к себе сладкий запах. Для того, чтобы они могли напиться ядовитого сока и станцевать для него свой прощальный танец. О, как красиво складываются их крылышки, устав трепетать, как смешно смотреть ему на бабочку, летевшую к солнцу, а упавшую на землю. Лепестком тропического цветка кружит она в воздухе, красивая в своем трагическом очаровании печали. А что уж говорить про глупого тигра…
     Но рано торжествовал ядовитый кустарник, зря печалились деревья – Смеющийся не умер. Отравленная кровь медленно бежала по его жилам, заставляя биться уставшее сердце. Лесные боги решили не приходить за душой тигра, не стали брать трофей, едва не добытый человеком в нечестном поединке. Третью ночь спящий зверь вдыхал опаленными ноздрями запах травы – и не чувствовал его. Птицы пели ему песни – он не слышал их. Вставало солнце, но зверь продолжал видеть чудные сны. Лишь на утро четвертого дня тигр почувствовал, как теплый лучик пощекотал кончик носа. Смеющийся чуть приоткрыл глаза, но тут же зажмурился от невыносимого, слепящего света. Тигр еще раз попытался разлепить веки, и ему это удалось. Изнутри нестерпимо жгло, страшный озноб пробирал все кости. В голове гудело так, словно стадо слонов трубило в уши. Смеющийся попытался подскочить, но когда-то пружинистые лапы подвели его, и массивный зверь неуклюже рухнул на землю. Наконец он сумел поднять мощное тело над землей. Желтый огонь горел в его глазах – тигр смотрел вокруг и не мог узнать своего леса: все казалось ему чужим и странным. Только одно желание тяжело стучало в его мозгу – жажда. Если он сейчас не найдет ручей, то не доживет до захода солнца. Каким-то необъяснимым чутьем, особой звериной интуицией, тигр понимал, что вода ему нужна, чтобы победить смерть. И он двинулся к источнику. Тяжелой поступью, осторожно, на ощупь пробирался Смеющийся к тому месту, где должен быть ручей. Яд отравил его память, но не убил в нем зверя, который шел по своим старым следам, еще пахнувшим водой. И природа победила, Смеющийся тигр услышал журчанье, увидел свое спасение. Он лег на берег, долго и жадно лакал. С каждым новым глотком туман в его голове рассеивался, но озноб не проходил. Напившись, тигр прилег в тени дерева и снова впал в спасительный сон.
     Проснувшись, Смеющийся почувствовал, что голоден и пора идти на охоту. Но ослабевшие ноги неохотно слушались своего хозяина, и надеяться на крупную добычу было бесполезно. Тигр пошел по своей старой тропе, столько раз хоженой и знакомой до самых мелочей. А сегодня он ее не узнавал – все казалось враждебным. Каждый шорох, каждый треснувший под лапой сучок или вскрик птицы отдавался в голове Смеющегося тяжелым ударом и вызывал приступ злобы. Тигр недовольно урчал, но продолжал идти дальше. Голод гнал его вперед, и незаметно Смеющийся подошел к деревне. Раненый и голодный, зверь был опасен и непредсказуем. Он лег у торчавшего из оврага корневища дерева и стал незаметен даже для зоркого глаза опытного охотника. Смеющийся наблюдал за тем, что творится в деревне.
    
     ***
     …А в деревне был праздник. Вождь выдавал замуж свою единственную дочь за лучшего воина соседнего племени. Дорогой ценой досталась ему эта свадьба – племена давно воевали: за угодья, пленников или просто так, по привычке. Но суровая необходимость заставила непримиримых врагов объединиться – со всех сторон подпирали недружелюбные соседи, молодые и сильные, жаждущие легкой добычи. Все чаще совершали они кровавые набеги на деревни, все громче рыдали женщины, оплакивая убитых. Но сегодня люди забыли о печалях, они веселились. Дочь вождя была прекрасна, ее молодой муж силен и отважен. Он преподнес своей невесте украшения из драгоценного янтаря, которые сейчас красовались на ее груди цвета эбонитового дерева. Все радовались долгожданному миру между племенами и союзу вождей.
     И только один человек затаил глухую злобу. Это был охотник, носивший в своем сердце тяжелый яд отравленного кустарника. Кроме сердца, немного яда оставалось в сосуде, сделанном из ветки дерева. Нужно только осторожно подлить зелья в пищу жениху, и тогда она, дочь вождя, достанется ему. Тому, кто ее действительно достоин. Ради нее он мужественно перенес обряд посвящения в мужчины, даже не вскрикнув, когда ему разрезали кожу на спине. Он носил ей драгоценные речные жемчужины и перья красивых птиц. Дочь вождя принимала подарки и дарила ему свои улыбки. Она никогда его не отвергала, несмотря на то, что он простой воин, а не…А не этот проклятый сын чужого вождя! Который не ходил ради нее охотиться на тигра, не блуждал два дня по опасному лесу, гоняясь за призраком счастья. О, если бы он тогда нашел этого проклятого зверя! Сейчас бы его шкура украшала плечи вождя племени, а он сидел бы рядом с его прекрасной дочерью. И все любовались бы их красотой и величием, а после смерти вождя объявили бы воина своим хозяином…
     Хмель сужал глаза воина, но делал его ум холодным и сосредоточенным. Дождавшись, когда все начнут подносить молодым подарки, он подошел к трону. Поклонившись, воин незаметно плеснул в блюдо жениха отравленного сока и поцеловал землю перед ногами молодоженов. Он подарил им высушенную змею - символ мудрости и избавления от всех врагов. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда невеста поблагодарила его благосклонной улыбкой. Скоро она поймет, кто на самом деле станет ее мужем.
     Обменялись подарками и вожди, поклявшись в верности и дружбе. Люди станцевали ритуальный танец и стали расходиться по своим хижинам, хозяева гостеприимно предоставляли лучшие места соседям. Этот брак сулил мир и добро на долгие времена. Поднялись и жених с невестой, чтобы уйти на брачное ложе. Но тут сын вождя покачнулся и упал на колени. Попытавшись встать, он понял, что не может сделать и шага. Туман застилал ему глаза, лицо молодой жены расплывалось и превращалось в страшную маску. В груди жгло так, что хотелось разорвать ее, чтобы избавиться от этого огня. Сын вождя упал всем телом на землю и забился в конвульсиях. Лицо девушки превратилось в кричащую маску смерти и склонилось над ним. Жених попытался оттолкнуть ее, но она надвигалась все ближе и ближе, пока не навалилась на него всей тяжестью упавшего черного дерева.
     Жутко завыли женщины – убили воина, сына вождя. Коварно отравили, опозорив род невесты и положив конец долгожданному, так и не наступившему миру. Взялись за оружие опьяненные и поэтому вдвое решительные воины. Вождь соседнего племени издал воинственный клич и бросился с копьем на отца невесты. Тот тоже успел выставить свое оружие. Так и упали они, обагряя друг друга кровью: уже породнившиеся, но не успевшие пожить в мире. Так и ушли вдвоем в царство, где нет вражды, злобы и обид.
     А те, кто остался на земле, продолжали битву. Они не знали, кто был виноват в том, что случилось. Но текущая кровь пьянила все сильнее, как распаляющие души крики умирающих врагов. К утру в деревне уже не осталось живых воинов – племя гостей оказалось сильнее. Они мстили за своего вождя, и это придавало им силы.
     Завоеванная деревня оплакивала своих воинов. И свою судьбу тоже: всем отныне суждено быть рабами – уйти с теми, кто из вчерашних еще друзей вновь превратились в заклятых врагов. Которые, по закону джунглей, становились хозяевами их жизни. И дочери, матери, жены и дети гордого племени отныне будут выполнять самую тяжелую работу или их продадут другим племенам. Самой дорогой должна стать невеста, дочь вождя. О, как много можно получить драгоценных ракушек и цветных бус за царскую кровь, текущую в ее жилах. Тем более, она еще не успела стать женой, и вполне невинна. А то, что она отравила своего жениха, останется тайной. И первый кто посмеет об этом рассказать – лишится своего глупого языка. И поэтому дочь князя необходимо найти, в какой бы хижине она трусливо не пряталась от своей судьбы!
     …Но тщетно обшаривали воины хижины, вороша под цветными тряпками и листьями бамбука. Зря прочесывали окрестные овраги и бродили хищными волками вокруг деревни: девушки знатного рода не было нигде. Наверное, она выпила зелья и стала невидимой для своих врагов. Или превратилась в гиену, всю ночь хохотавшую на луну и теперь бродившую рядом с селением, дожидаясь, когда все уйдут, и она начнет свой кровожадный пир. Дочь вождя исчезла из деревни, и даже ее мать, которой один за другим отрубали пальцы, не могла сказать, куда она спряталась. Так и ушли воины, обремененные тяжелой добычей. Уводя пленников и оставляя тела убитых на растерзание хищным зверям. А дочь вождя? Ну что же. Если она сможет жить одна в лесу – пусть остается. Теперь, опозоренная, она никому не нужна. Даже самое доброе племя не рискнет принять у себя девушку, отравившую своего мужа. Боясь наказания богов и мести сильного племени. Отныне ее судьба – скитания. А духи леса сами разберутся, в чьем обличье придет к ней смерть – ядовитой змеи, тигра или трусливого шакала…
    
     ***
     …Среди убитых в деревне не было только одного воина – охотника. В начале боя он схватил дочь вождя на руки и понес ее в глубь леса. «Тихо, не кричи, не бойся! Я спасу тебя от них! Я тот, кого ты никогда не замечала. Из-за тебя погибает весь твой род. Но ты спасешься, чтобы достаться мне». Выкрикивая безумные слова, молодой воин уносил ее все дальше и дальше от наполненной криками и стонами деревни. Наконец, посчитав, что они на безопасном расстоянии, охотник опустил дочь вождя на землю. Напуганными глазами смотрела девушка на своего спасителя, который целовал в исступлении ее ноги. Но тут раздался шум, она подняла голову и вскрикнула – за спиной охотника, изготовившись к прыжку, стоял тигр. Смеющийся дождался своей добычи. Он знал, что непременно должен поесть сегодня, а трупы, которые остались в деревне, – пусть они достанутся гиенам и стервятникам, у них тоже должен быть праздник. Грозно рыкнув, он прыгнул на охотника. Ловкий юноша успел выхватить нож и подставил его навстречу тигру. Но не было яда, а нож был слишком коротким, чтобы сразить мощного зверя, Он только слегка ранил его. Разъяренный тигр повалил охотника на землю и стал раздирать человеческую плоть…
     Оцепеневшая от страха девушка стояла и смотрела, как зверь убивает охотника. Не было силы сдвинуть с места онемевшие ноги и бежать. Не было сил кричать или умолять – желтые огни в тигриных глазах не обещали пощады. А людоед, урча, продолжал свою страшную трапезу. Наконец, наевшееся животное поднялось и ступило навстречу дочери вождя. Девушка упала на колени и закрыла голову руками. Тигр обнюхал ее и лениво поплелся в сторону леса. Но зачем он ушел? Девушка знала, что теперь она – навеки проклята. Ей нет места среди живых, и она должна умереть. Значит, остается сидеть и ждать, когда смерть сама придет за ней. А кем она будет – тигром, ночным призраком или страшной птицей – это решать лесным богам, которые пришлют за ней своего гонца.
    
     ***
     Время шло, а за ней никто не приходил. Дочь вождя томилась от жажды и голода. Лес наполнился странным шумом, который бывает только ночью. Под чьими-то невидимыми шагами потрескивали сучья деревьев, трава шуршала: «скоро умрешшшшь…умрешшшшь». Где-то рядом истошно хохотала гиена, празднуя поражение племени. И девушка в отчаянии бросилась в сторону деревни, чтобы дождаться прихода своей погибели там, рядом с родным кровом. Она бежала, не разбирая дороги, ветки хлестали ее по лицу, кто-то тяжелый и страшный гнался за ней по пятам и готовился вот-вот схватить.
     Нечаянно девушка наткнулась на преграду, на колючий кустарник, которого не увидела в темноте. Уколов руку, девушка остановилась, чтобы осмотреться. Маленький шип торчал из ее запястья, она выдернула его зубами, лишь на секунду ощутив его приятный сладкий вкус. Не думая ни о чем, девушка устремилась дальше. Но скоро ей стало совсем не страшно. Наоборот, стало так же хорошо, как в то время, когда мать качала ее на руках и напевала тихую песню в ее лицо. Девушка споткнулась и упала…
     …«Мама, мама, где же ты? Почему не ты рядом со мной сейчас, когда мне нужна твоя помощь, а мой жених, который взял меня за руки и так печально смотрит в глаза. Куда он собрался меня увезти на этом большом тигре с печальным оскалом? Разве этот зверь - не враг человеку? Нет, тигр улыбается и позволяет себя гладить. Значит, нам пора уходить…»
     Последнее, что увидела сквозь угасающее сознание дочь вождя, был Смеющийся. Он лизал ее руку, словно хотел справиться с ядом. Но это не помогло, как и тепло, которым тигр пытался согреть девушку, свернувшись вокруг нее калачиком. Кустарник сделал свое дело – он опять победил. Девушка ушла в ту страну, в которой ее ждали отец и муж. И впервые в жизни Смеющийся заплакал.