«Если ты чем-то увлечен и за этим занятием время теряет свой роковой смысл, то ты счастлив. Твоё дело – это есть ты сам, твоя жизнь, твой мир, твоя любовь. Это есть я».
    
     С этими мыслями мастер плавно вел свой резец по деревянной колонне. Крепкой и уверенной рукой он вел за собой острый нож: медленно высекал длинную плавную линию, одним быстрым движением чертил прямую, или молниеносно выворачивал кисть, чтобы нанести на узор очередной завиток. Резьба по дереву. Он отдыхал за этим занятием после многомесячных трудов. Он сидел посреди огромного облицованного мрамором холла. Солнечный свет, льющийся в помещение через большие высокие окна, словно попадал в ловушку отражений, искрясь на отполированных белоснежных поверхностях. Над головой, под самым сводом крепилась огромная люстра. Она спускалась вниз каскадом хрустальных бусин, и когда вечером здесь зажигался свет, то она горела ярким чистым брильянтом. Скоро, совсем скоро дворец заполнят люди. Они будут гулять по его длинным коридорам, танцевать в просторных залах, общаться с хозяином в уютных кабинетах. Они приедут сюда многочисленной толпой на своих повозках и экипажах. Поднимутся по длинной каменной лестнице, возможно, остановятся на миг на верхней площадке, чтобы окинуть взглядом роскошную панораму, ведь дворец покоился на склоне холма, и войдут в гостеприимный чертог.
    
     Это было лучшее творение мастера. Он работал как одержимый, возводя высокие стены дворца, продумывая каждую деталь внутреннего убранства и расположения комнат. Наилучшим образом расположил флигели среди густой и буйной зелени холма, чтобы они красовались на солнце яркими белыми, почти снежными шапками, среди изумрудного леса.
    
     Хозяин не жалел денег, и в распоряжении мастера были самые лучшие строители и самые новейшие строительные машины. И, наконец, работа была завершена. Издали человеку казалось, что на большой горбатый холм одели корону.
    
     Еще несколько взмахов резцом и узор был сплетен окончательно. По тонкой колонне тянулся замысловатый витиеватый рисунок. Можно было легко ошибиться и принять дерево за тончайшую работу по слоновьей кости. Мастер аккуратно обернул свою работу в кусок полотна и пошел со свертком в сад.
    
     Он спрятал сад от посторонних глаз так, что найти его можно было только случайно, а хозяин всегда мог бы остаться здесь в блаженном уединении. Он потратил час и собрал беседку. Утонченная и нереальная, она была похожа на волшебную клетку для прекрасной сказочной птицы.
    
     Вечером мастер решил прогуляться на вершину холма. На вершине была небольшая проплешина. Здесь ни росли, ни деревья, ни кустарники. Один грубый камень, да желтая пожухлая трава, пробивавшаяся клочками то тут, то там. Но и здесь мастер видел красоту, поэтому поместил на краешке полянки простую каменную скамейку. Усевшись на нее можно было дать отдых глазам, устремив взор вдаль, или наблюдать на краснеющий закат, или любоваться дворцом. И в этот момент он увидел, насколько несовершенен был его замысел. Насколько искусственным выглядел дворец. Прекрасный дворец. Лучшее из его творений. Но пустой, неживой. Осознание этой вопиющей ошибки терзало мастера с такой силой, что он тяжело дышал, а сердце кололи тысячи маленьких игл. Дворец, флигели, пристройки, хозяйственные постройки. Все что до этого казалось продуманным идеальным и прекрасным целым сейчас выглядело отвратительно. Мастер представил себе, как однажды холм облысеет так же, как и поляна-проплешина, на которой он сидит. Дворец будет стоять поколениями, и поколениями деревья вокруг него будут вырубать, а траву вытаптывать. Люди будут сменяться, а дворец будет стоять прохладным склепом над могилой столетий. Это не величие. Это издевательство над миром. Живой труп.
    
     Этой же ночью мастер решил все исправить. Он хорошо знал, как разрушать, так же хорошо, как и строить. И лишь утро забрезжило рассветом и окрестности оглушило звуками взрывов и грохотом рушившегося дворца. Плиты и перекрытия, казавшиеся нерушимым монолитом падали и ломались, будто были стеклянными. Вся постройка рушилась как хрупкий карточный домик. Уже после все решили, что это была фантастическая случайность, и мастер погиб под обломками. Никому и в голову не пришло винить в чем-либо мастера и порочить его светлую память. Только хозяин впал в горестное расположение духа, ибо так много золота он потерял за одну ночь.
    
     Мастер сидел на вершине холма на каменной скамеечке. Он постарел, и трудный долгий подъем утомил его. Внизу на склоне холма красовались старые развалины. Лес и травы сделали свое дело с жадной скоростью. Там где раньше были прекрасные стены стояли лишь их обломанные силуэты, по которым вились лианы. Очертания дворца можно было угадать, но всю величественную былую постройку захватило зеленое царство. Эти развалины были широко известны и почитались как очень красивое место, даже сейчас внизу у холма можно было различить группу молодых художников, которые делали свои эскизы и наброски.
    
     «Да, теперь это место живое. Теперь я рад. Кажется, я всё сделал правильно», - так думал, отдыхая, мастер.