Шурша платьем, она прошла гулкими сводами старинного замка. Дубовые двери со скрипом распахнулись, стайка испуганных фрейлин прыснула по углам. Она вошла в тронный зал.
     Королева опустилась в кресло, повернутое к солнечной стороне, протянула руку к мальчику - пажу, стоявшему за спиной.
     - Корону!
     Шелк вместо золотa. Oна вздрогнула и отбросила в сторону шутовской колпак.
     - А, это ты!
     Улыбающееся лицо шута показалось у ее ног. Она сделала вид, что сердится.
     - По-твоему, это похоже на шутку?
     - А по-твоему, это похоже на правду?
     Она резко встала. Придворные, замершие у стен, затаили дыхание. Королева окинула глазами зал: серые люди, серые лица. Но тут рядом возникла красочная, цветная тень.
     Зазвенели колокольчики.
     - Вина мне!
     Мальчик-паж торопливо плеснул рубиновое вино в граненый, украшенный сапфирами кубок.
     Шут игриво заиграл бубенчиками. Вытащил из-под стула ворох бумаг.
     - Что у нас сегодня?
     - Девять прошений о помиловании, моя королева.
     - Подписать. Что еще?
     - Три смертных казни, моя королева.
     - Подписать.
     - Тогда четыре.
     - Почему?
     - Мою тоже.
     Она многозначительно посмотрела на него сверху вниз.
     - А вдруг, когда-нибудь я и в самом деле сделаю это?
     - Тогда просто оставь одну. Мою.
     - Кто эти люди?
     - Певцы, возмутители, трубадуры.
     - Пусть их отпустят.
     - О, моя королева…
     - Ну что еще?!
     - Пусть их отпустят, но не здесь. Есть ведь так много других стран, где они смогут разрушать.
     Лучик солнца, пробившийся сквозь мозаичное окно, скользнул по ее лицу, по низко склоненной голове шута.
     - Будь по-твоему. Что еще?
     - Три трактата, написанные для вас вашими подданными.
     - О чем они?
     - О Счастье, о Судьбе, о Женщине.
     - О Счастье? Дай мне его.
     - Не читайте, Ваше Величество.
     - Почему?
     - Он написан Глупостью.
     - А о судьбе?
     - Ленью.
     - А о женщине?
     - Женщиной.
     Тонкие листы выпали из ее пальцев, рассыпавшись по полу.
     - Продолжай.
     - Король Франции просит Вашей руки.
     - Что есть у него?
     - Страх, долги и пивной живот.
     - О чем ты?
     Страх перед соседями, долги после последней войны и… и все.
     - Так что, отказать?
     - Ну что вы, Ваше Величество!
     - Неужели согласиться?
     - Ну что вы!
     - А как же?
     - Ждать, подать надежду, тянуть время. Играть.
     Засмеявшись, она спустилась с трона и быстрым шагом подошла к окну. По пути задержалась у портрета седовласого старика со значительным лицом, глядевшего прямо на нее.
     - Почти год… - прошептала она. - Почти год, как тебя нет, отец...
     Бубенчик зажурчал за ее гордо выпрямленной спиной. Не глядя, она протянула руку назад:
     - Вина мне!
     Тонкий бокал наполнился вином, лег ей в руку. По ее взгляду страж распахнул древнее, тяжелое окно. Шум прибоя на миг оживил старые стены, соленым ветром оросил мрамор и позолоту.
     Королева вдохнула полной грудью.
     - Я устала, - тихо сказала она.
     - Я помогу тебе. Но я хочу от тебя подарок.
     - Какой же?
     - Тяжесть с твоей души, камень с твоего сердца, гору с твоих плеч.
     Она засмеялась:
     - Я хочу веселиться, мечтать и ни о чем не думать.
     - Так делай это!
     - Правда? - она посмотрела на него. – Когда-то ты говорил совсем иное…
     - Тогда ты была всего лишь принцесса.
     Она снова нахмурилась и взглянула на портрет старика.
     Тонкий бокал полетел вниз, разбился о камни.
     - Последний из старинного сервиза, - тихо произнес шут.
     - Последний... что ты знаешь о последнем...
     Повернувшись, она пошла обратно к трону. Вдруг остановилась. Спросила, не поворачивая головы:
     - Ты не ответил мне... Что вдруг?..
     Он низко склонился перед ней:
     - Ваше слово должно быть последним, Ваше Величество.
     - Я устала, - громко сказала королева, - я иду отдыхать. - Она многозначительно посмотрела на него: - Иди со мной. Ты мне нужен.
    
     Поздно вечером, в своих покоях, шут стирал грим с уставшего лица.
     - Еще один день прошел, - думал он, - еще один день...
     Из зеркала на него смотрело его лицо, сильно похудевшее и изменившееся за последний, тяжелый год.
     "Именно сейчас ты не можешь оставить ее одну... - прошептал он себе. - Шут королей, король шутов..."