Что самое приятное в любом представительном форуме? Конечно же, его закономерный финал, то бишь грандиозный фуршет! Этот конгресс, посвященный проблемам контакта с внеземными цивилизациями, был как раз из таких. К счастью, терпеть ученым мужам осталось недолго. Сейчас закруглится последний докладчик, потом надо отсидеть закрытие (от силы пять минут) - и добро пожаловать к столам!
     Профессор Лыжин собрал свои разложенные на трибуне листки в аккуратную стопочку. Затем обвел взглядом аудиторию. Не все, но многие откровенно скучали. Кто-то изучал потолок, некоторые просто тоскливо смотрели в одну точку, двое мерно покачивались взад-вперед, а один пожилой академик уже закрыл глаза и забавно причмокивал губами во сне.
     - Остается подвести итог, - сказал профессор. - Ряд предыдущих ораторов утверждал, что чужой разум практически непознаваем. Мол, если люди когда-нибудь повстречают инопланетян, то просто не найдут общих точек для контакта. Я же уверен в обратном. Иноземные существа могут быть гигантами или карликами, иметь любое количество рук, ног, крыльев и даже голов, лакомиться булыжниками, запивая их соляной кислотой, или поглощать электромагнитные волны — все это несущественно! Никакие внешние различия не помешают нам их понять. Ибо в главном — желаниях, страстях, даже пороках — мы неизбежно будем похожи. Психология — вещь универсальная, и даже необъятной Вселенной, хотя она богата на выдумки, вряд ли удалось изобрести тут что-то новое. Надеюсь, я вас убедил. Благодарю за внимание.
     Ему похлопали — не жиденько, из вежливости, как кое-кому из выступавших ранее, а довольно дружно. Но опытный психолог подметил бы, что аплодировали вовсе не докладу. Скорее - тому, что через несколько минут можно будет забыть о высоких материях и наконец-то предаться чревоугодию.
     Лишь у одного человека не текли слюнки при мысли о ждущих в банкетном зале тарелках с отборными деликатесами, среди которых тянули вверх лебединые шеи разноцветные бутылки. Это был сам Лыжин. Во-первых, он жил в квартале от родного института и мог прекрасно поужинать дома. Во-вторых, не горел желанием улыбаться и кивать, выслушивая хвастливую болтовню подвыпивших светил. Но главное — его неумолимо поджимало время.
     Профессор сунул доклад в папку, виновато развел руками — мол, ничего не поделаешь, расслабляйтесь без меня! - и быстро направился к выходу. В коридоре облегченно вздохнул, но, успев сделать лишь несколько шагов, услышал за спиной звук открывающейся двери.
     - Извините, - раздался неуверенный голос, - мне хотелось бы с вами поговорить.
     Профессор обернулся. Голос принадлежал невзрачному мужчине лет сорока, маленькому, с оттопыренными ушами и лысиной, по краям которой топорщились хилые остатки шевелюры. Он был без бейджика и вообще выглядел самозванцем, которого пустили в зал по недосмотру.
     - Да-да, слушаю вас, - произнес Лыжин, незаметно скосив взгляд на часы. Пять минут седьмого — не критично, но все-таки...
     - Видите ли... - Незнакомец явно смущался, но желание высказаться было сильнее робости. - Вы очень интересно говорили о внеземных цивилизациях Так вот... Дело в том, что я представитель одной из них.
     Наступило молчание. Оно грозило затянуться, но профессор вовремя опомнился. Он знал одно: к семи часам ему надо во что бы то ни стало быть дома. Не дай бог опоздать хоть на минуту!
     - Э-э... очень любопытно, - сказал Лыжин, осторожно отступая на полшага. - Но, к сожалению, у меня срочное дело. Не могли бы мы встретиться в другой раз?
     Однако незнакомец проявил неожиданную настойчивость.
     - Вы должны меня выслушать! Поймите, мне просто не к кому больше обратиться. Если подойду к первому встречному, он тут же, не раздумывая, отправит меня в психушку. А вы все-таки ученый, жизнь этому посвятили...
     «Вот привязался, шизик!» - раздраженно подумал профессор, а вслух сказал:
     - Да, да, конечно... Вот только я, признаться, представлял себе пришельцев несколько иначе. Ваше необыкновенное сходство с людьми...
     - Камуфляж! - радостно выпалил незнакомец, довольный уже тем, что его не послали в известном направлении. - У меня машинка есть такая, маленькая, но умная. В кого угодно превратит!
     - М-да, - Лыжин потер подбородок. - А как вас, извините, по имени-отчеству?
     - Зильбадрумаахр! - без запинки выдал пришелец.
     - Слушайте, Зиль... бер... дур... Извините, трудно сразу запомнить. Так вот, объясните, с какой целью вы, собственно, прибыли?
     Пришелец моргнул, уголки его губ опустились, плечи поникли.
     - Я люблю прогресс, - уныло сообщил он.
     - Да и я, представьте, уважаю... - Профессор снова глянул на часы. Ему нестерпимо хотелось плюнуть этому придурку на лысину — может, хоть тогда отвяжется!
     Пришелец поморщился.
     - Это совсем не то... Я просто не могу видеть что-либо несовершенное! Мне надо все улучшать, модернизировать — от забавных безделушек до гигантских технических комплексов, от управления производством до общественных оттношений. Абсолютно все! Уродливая машина, неэффективное предприятие, тупиковая социальная система вызывают у меня одинаковый протест, негодование, физическую боль! Потому что я могу - понимаете вы — могу сделать лучше! В два раза, в три, в десять!
     - Ну так и делали бы...
     - Ага! - Пришелец снова расправил плечи. Он совершенно преобразился: голос окреп, глаза блестели, и даже лысина, казалось, пылала праведным гневом. - Побывали бы вы на моей родной планете! Тем, кто там заправляет, ничего не нужно. Всюду чиновничий беспредел, бюрократическая мертвечина. Инстанция громоздится на инстанцию, и чем больше по ним бегаешь, тем больше увязаешь, как муха в паутине. Сначала теряешь дни, потом — недели, недели слагаются в месяцы, месяцы — в годы. А знаете почему?
     - Ну? - ответил Лыжин вопросом на вопрос.
     - Да потому что за просто так у нас ничего не делается. С пустыми руками будешь штурмовать кабинеты до конца жизни. Каждое ничтожество, окопавшееся за дверью с табличкой, требует мзду. Дескать, не оскудеет рука дающего... И что же в итоге? Прежде чем внедришь... ну хотя бы скрепку новой конструкции — останешься без штанов! В конце концов не вынес я этих мук и перебрался на Землю. Присмотрелся: мать честная — да тут для меня столько работы! Вы же, извиняюсь, ни черта не умеете: автомобили — гробы на колесах, дороги — мечта самоубийцы, «коммуналка» — тихий ужас, энергетика - «черная дыра»... Аж руки горят — не знаю, за что первым делом ухватиться! Если, скажем...
     - Подождите, - перебил его профессор. - Во-первых... Вы в самом деле считаете, что наши чиновники чем-то отличаются от ваших? Что они способны ударить палец о палец только из любви к ближнему? Уверены? Ну-ну... Во-вторых, с какой вы звезды?
     - С Ригеля, Беты Ориона.
     - С Ригеля?! - профессор попятился. На его лице был ужас. - Но ведь на планетах голубых сверхгигантов не может быть жизни, там куча смертоносных факторов. Это доказано!
     - Виноват, - снова потупился пришелец, - но я действительно оттуда. Просто мы ко всем факторам очень хорошо приспособились.
     - Ладно, об этом потом. А сейчас... Представьте, до сих пор не возьму в толк, чем лично я могу быть вам полезен.
     - Ну как же! Вы ведь мне уже поверили, не так ли? А поверив, сведете с нужными людьми, чтобы я мог хоть с чего-то начать. У любого доктора наук масса полезных знакомств! Я же, со своей стороны, не просто подтолкну вашу научную карьеру, а прославлю в веках. Первый человек, установивший контакт — это звучит!
     - Бр-р! - профессор помотал головой. - Знаете, я ужасно спешу. Вот мои координаты. В ближайшее время созвонимся. Идет?
     Разговаривая, они куда-то бессистемно двигались, пока не забрели в противоположное крыло института, вымершее до утра.
     - Ну, вот и договорились, - сказал Лыжин. - Слава богу, что нас никто не слышал.
     Он огляделся и вздрогнул от неожиданности. В нескольких шагах от них ожесточенно драила шваброй коридор знаменитая уборщица баба Даша.
     Это была почти легендарная личность. Баба Даша не боялась никого и ничего, потому что устроилась сюда по протекции самого директора. Дело в том, что НИИ биоксенологии (самый, пожалуй, бесполезный из всех НИИ!) был создан в свое время ушлыми людьми для распиливания бюджетных денег. И даже технички здесь получали больше, чем кандидаты наук в учреждениях, не столь обласканных властью. Кого директор определил на хлебное местечко — тетку, тещу или даже тещину сестру — об этом Лыжин мог только гадать. Но твердо знал одно: лучше с этой малограмотной старухой не связываться.
     - Я извиняюсь, Дарья Петровна, - сказал он, - мы тут с коллегой...
     - Да чего уж там, - мрачно отозвалась баба Даша, налегая на швабру. - Не впервой... Я ж понимаю: умным людям наговориться надо. А что порядок должен быть, это их не касается...
     Профессор и его необыкновенный собеседник обошли грозную уборщицу чуть ли не на цыпочках и заспешили к выходу. А когда, оказавшись на улице, разошлись в разные стороны, эта странная история получила новый поворот.
    
     Едва Зильбадрумаахр свернул за угол, как к нему подошли два дюжих молодца и взяли его под руки. Затем появился третий — невысокий мужчина в очках и с бородкой клинышком.
     - Ай-яй-яй, Зеленин, - укоризненно произнес он. - Третий побег за месяц! Нехорошо, батенька, нехорошо. Вы же со своими идеями таких, извиняюсь, дровишек наломаете... Вот подлечитесь — и продолжайте изобред... простите, изобретать. Мы же вам добра желаем!
     - Добра?! - вскипел пришелец и рванулся что есть сил, но санитары-костоломы знали свое дело. Освободиться из их железных лап не смог бы, наверное, и сам Терминатор.
     - Конечно, добра, батенька, а вы упираетесь. Ну зачем, скажите на милость, было ссориться с главврачом? Он же ясно дал понять: щедрый везде устроится с комфортом, даже в нашем заведении. А скупому и неблагодарному всюду плохо. Но вы почему-то не вняли. Э, да что там говорить... Ведите его, ребята!
    
     Но профессор этой сцены уже не видел. Он с уморительной для своего благообразного облика прытью мчался по улице. «Только бы не опоздать, - стучало в голове. - Только бы не опоздать!»
     Лыжин взлетел на лестничную площадку, отпер дверь и ввалился в квартиру. Но успокаиваться было рано: часы показывали без двух минут семь. Чертыхаясь, он сорвал с себя одежду. Швырнул ее на пол и, ворвавшись в ванную комнату, тщательно загерметизировал за собой дверь.
     Ванная выглядела необычно. Это был абсолютно пустой куб, облицованный фосфоресцирующим голубоватым пластиком. Только с потолка, подобно клубку удавов, свисало сложное переплетение труб.
     Ровно в девятнадцать ноль-ноль по московскому времени автоматический зонд цивилизации Иу-Но послал на Землю импульс, который мгновенно восприняли все двадцать пять заброшенных сюда агентов.
     Трубы ожили и стали извергать разноцветные шипучие потоки. Смешиваясь, они образовывали полупрозрачную золотистую жидкость.
     Чин-Ка-Муф, в котором уже никто не смог бы признать недавнего докладчика, блаженствовал. Он чувствовал, как его тело оплывает, стекает вниз, принимая привычную амебовидную форму. В этом восхитительном состоянии ему предстояло пробыть до семи утра. Да, что ни говори, а руководители разведки Иу-Но умели заботиться о своих резидентах. Как приятно расслабиться после двенадцатичасового пребывания в грубой, нелепой, просто отвратительной человеческой оболочке!
     «Теперь можно поразмыслить, - думал Чин-Ка-Муф, медленно шевеля псевдоподиями. - Какой урок я получил! Это ж надо — прослужить в разведке восемь полных циклов и не суметь распознать инопланетянина! Позор! Полная утрата профессионализма! Да, если бы этот тип сам ко мне не подошел... Хотя... Нет, лучше бы не подходил. Все равно я не смогу о нем доложить. Иначе начнется такое...
     - Как ты осмелился, - скажет высокородный Ман-Ро-Танг, - посягнуть на данные наших многовековых наблюдений?! На планетах Ригеля нет даже примитивной плесени, не говоря уже о разумной жизни. Запомни это, жертва неудачного деления! Но если желаешь упорствовать, то слушай. Допустив, что пришелец прибыл именно оттуда, мы собственными ложноножками похороним Управление разведки! Ведь нам придется полностью изменить свою стратегию в отношении девятнадцатого звездного сектора и присвоить ему статус «Зун». А это означает создание восьми новых отделов и тридцати двух групп. Чудовищные затраты! А кадры? Где мы их возьмем?! Но это еще не все. Проморгав существование целой цивилизации, мы подорвем доверие правительства к нашему ведомству. И тогда — конец привилегиям, высоким зарплатам и прочим благам! Этого ты добиваешься? Поразмысли, ничтожный, и признай, что никакой жизни вблизи Ригеля нет, а пришелец тебе привиделся из-за слишком частого употребления пуолы!»
     Когда Чин-Ка-Муфу грозили неприятности, у него, как правило, что-нибудь приключалось с ложноножками. Вот и сейчас принялись страшно зудеть вторая, третья, пятая и седьмая. Он машинально почесал их первой, четвертой, шестой и восьмой, после чего продолжил размышления:
     «Вариантов у меня всего ничего, а перечить начальству — наихудший.
     - Что?! - заорет высокородный Ман-Ро-Танг, собрав в кружок и вытаращив на меня все двенадцать глаз. - Возражать?! А знаешь ли ты, жалкое существо, сколько мне приходится давать на псевдоподию мерзавцам из контрольной службы, чтобы они докладывали наверх о наших успехах как надо? Не знаешь? Ну, так сейчас окажешься в моей оболочке! За свою дерзость ты должен заплатить мне четыреста куагулей. Тогда я, может, еще сменю гнев на милость. Иначе прощайся с должностью!»
     Чин-Ка-Муф оттолкнулся псевдоподиями и воспарил в толще янтарной жидкости.
     «В самом деле, - подумал он, - к чему подрывать устои? С работой я справляюсь не хуже других, на хорошем счету, получаю приличное жалованье, а раз в два цикла — новое звание. Чего еще надо, зачем соваться в дела чужого сектора? А докладывать высокородному Ман-Ро-Тангу просто глупо — ему уже недолго осталось начальствовать. Он так раздулся от своей ненасытной жадности, что через полцикла непременно разделится пополам. И тогда я... В общем, так. Когда пришелец придет ко мне, постараюсь устроить его на хорошую работу, где изобретать некогда — надо деньги делать. Там он сразу забудет свои бредни, потому что все метания — от неустроенной жизни!»
     Решив так, Чин-Ка-Муф опустился на дно и спокойно заснул.
    
     Баба Даша домыла пол и отправилась в свою каморку, где хранила ведра и тряпки. Отодвинув орудия труда, она извлекла маленький поблескивающий аппарат с целым набором загадочных штучек. Сухой старушечий палец коснулся одной из них. Затем техслужащая заговорила, невообразимо быстро выпаливая очереди гортанных отрывистых звуков. В переводе на русский язык ее донесение было таким:
     «Я — Марги-89. Доклад номер 563. Сегодня зафиксирован контакт резидента планеты Иу-Но с существом, назвавшимся жителем системы Ригеля. Воспроизвожу текст разговора. Буду продолжать наблюдения. Конец связи».
     Сообщение ушло в черноту космоса и было поймано промежуточным ретранслятором, с него переправлено на основной, гигантский, медленно проплывающий где-то за орбитой Плутона. Затем многократно усиленный гиперсигнал понесся к приемникам мрачной, прижавшейся к тусклому красному карлику, планеты Фрог. Здесь его преобразовали, зарегистрировали и направили в первичный накопитель. Спустя какое-то время сообщение извлекли оттуда и дешифровали. Пройдя еще одну регистрацию, оно поступило во вторичный накопитель. После этого было пропущено через множество устройств, на входе которых заново регистрировалось и получало закодированный номер. И, наконец, донесение Марги-89 навеки кануло в одну из ячеек Центрального хранилища памяти — огромного комплекса сооружений, занимающего четверть планеты.
     Так поступали согласно древним инструкциям, смысл которых никто уже давно не пытался понять. Можно ли было обойти их и рассказать о том, как заурядный земной НИИ превратился в перекресток цивилизаций? Безусловно — если рассчитать, от какого из звеньев чудовищной бюрократической машины это зависит. А затем «подмазать» его, да получше, чтобы шестеренки заржавевшего механизма закрутились весело и без малейшего скрипа. Но рассчитать требовалось абсолютно точно. О, это было высокое искусство, которым на дряхлеющей планете владели очень немногие! И уж тем более не мог его постичь примитивный кибер-разведчик девятой категории сложности, каковым, в сущности, являлась уборщица баба Даша...