– О, дон Фаво, вы, безусловно, гений, но гений капитала, финансовый гений, – менеджер концерна «Лавры» Катышек слащаво улыбнулся, сделав подобострастный взгляд, – однако, на такую славу, извините меня, народ только плюется. Поэтому я прекрасно понимаю, какой славы вы хотите! И наша компания как раз помогает в подобных случаях.
     Дон Фаво поморщился.
     – Понимаю-понимаю, – поспешно сказал Катышек, поправляя белесую челку. – Вам не терпится узнать подробности. Что ж, пожалуйста! Мы основываемся на очень простой теории Карпинского, так называемой «теории развития цивилизаций». Как вам известно, все обитаемые планеты существуют по типу Земли. И везде единственная раса – человек. Так вот, по Карпинскому, на каждой такой планете развитие идет по сходным сценариям, но отстает от нас.
     Менеджер сделал многозначительную паузу. Сидящий напротив тучный дон Фаво покряхтел и наклонился ближе к столу Катышека.
     – Стало быть, у нас-то сценарий давно пройден! – добавил менеджер. – Поэтому мы можем с легкостью внедрить на любую из обитаемых планет своего клиента, который хочет побыть в шкуре гения, величайшего гения некой планеты!
     Вот посмотрите, – Катышек ткнул указкой в голографическую картотеку, – есть, например, планета, на которой настало время Ван Гога. И надо успеть занять эту вакансию, так сказать, эту нишу, пока не обнаружился местный гений такого масштаба.
     Дон Фаво внимательно посмотрел на красивый голубоватый шар.
     – Но это годится, если вы хотите посмертной славы на планете Зет 55, хотя, что от нее толку! – отметил Катышек. – А вот планета, на которой настало время Гитлера. Икс Эн 10. Хотите побыть Гитлером, собрать мощную армию и захватить полмира, а? Заманчиво, правда? Только это будет стоить на миллион евро дороже.
     – Но, эмм… – оживившись, протянул дон Фаво. – А как же реализация? Не подкачает?
     – О, в этом плане у нас все отработано до мелочей! – заверил менеджер. – Полное сопровождение клиента после создания легенды его возмужания. Всесторонняя помощь при вживании в роль. Постоянный, ежечасный мониторинг ситуации на планете, доскональное изучение проблем с окружением клиента и реакций на его действия. Так сказать, в онлайн-режиме. Постоянная корректировка действий клиента. Своевременное извлечение клиента в финале жизни гения и искусная инсценировка смерти гения. – Катышек быстро перевел дух и продолжил. – Например, в случае с Гитлером, когда вы проиграете войну, мы устроим инсценировку вашего самоубийства, а вы вернетесь на Землю, полный впечатлений от невероятно прожитых лет!
     – Хм, а если я выиграю войну! – усмехнулся дон Фаво. – Как там у вас с отклонениями от сценария цивилизации?
     – О, не беспокойтесь! – Катышек предупредительно поднял руку. – В этом плане все в ажуре! Вы можете выиграть мировую войну, если вам это удастся. Все зависит от силы сопротивления врага типа СССР, а также от ваших способностей, которые мы, впрочем, стимулируем специальными наноботами. Кроме того, опять же, мониторинг и корректировки… А насчет сценария можете не волноваться.
     Катышек кашлянул в кулачок и продолжил:
     – Согласно той же теории Карпинского, на каждой обитаемой планете человекообразная цивилизация неизбежно развязывает две мировые войны. Вторая из них случается обязательно накануне создания ядерного оружия. Независимо от исхода второй мировой войны планеты, ее цивилизация продолжает существовать в биполярном мире. Третья мировая неосуществима.
     Конечно, доказательства весьма расплывчаты, но если и будут исключения, то они только подтвердят правила.
     – Да ладно, не хочу я быть Гитлером! – дон Фаво махнул рукой. – Слишком хлопотно это.
     – О, согласен! – с готовностью кивнул Катышек. – В этом плане желание клиента для нас закон. Хотя учтите, что вакансия Гитлера пока только одна. Ну а вообще, давайте тогда разберемся, какого рода славу вы хотели бы купить? Кем из известных в Земной истории гениев вам больше всего хотелось бы побыть? Моцартом? Есениным? Или, скажем, Юрием Гагариным?
     Тучный Фаво на секунду задумался, отчего на его ровном лбу образовались морщины.
     – Хм… Быть может… Пожалуй, я хотел бы попробовать… стать типа Иисуса Христа.
     Менеджер округлил глаза и на какое-то время проглотил язык.
     – Мнэ, – наконец вымолвил он. – Н-ну, вы уверены?
     – Да-да, сто процентов. А что, с ролью мессии есть какие-то проблемы?
     – В общем-то, в этом плане, – помялся менеджер концерна «Лавры». – У нас таких прецедентов еще не было. Хотя… Есть одна планета на стадии начала как бы нашей эры. Но… как-то мы не сталкивались. Тут могут теологи вмешаться.
     – Я заплачу в два раза дороже самой дорогой сделки. Первый транш – миллион евро – я готов сделать уже вчера! – Фаво весь необычайно засветился.
     – Хм, но почему именно Иисус Христос? – менеджер встал из-за стола и прошелся по светлой комнате. – Почему не поэт, не художник, не полководец, почему именно сын божий, разрешите узнать?!
     Катышек остановился и уставился на посетителя. Тот поерзал на стуле.
     – Знаете, мне мама в детстве любила про Иисуса рассказывать. С тех пор врезалось. Хочу почувствовать себя величайшим учителем и волшебником для людей.
     – Тогда для начала вам придется похудеть, – задумчиво протянул менеджер и вернулся за стол.
    
     ***
     Дон Фаво похудел быстро – за три дня. Помогла специальная методика с перестройкой обмена веществ.
     Планета Игрек 30 или, как называли ее аборигены, Ханерия, действительно вступила в подходящий период. Однако агенты, посланные создать легенду для внедрения уже взрослого клиента, столкнулись с непредвиденным обстоятельством. В селении Канунь обнаружился настоящий сын божий, тридцати лет, и о нем уже шла молва по доброй части Ханерии.
     Поначалу Катышеку предложили убедить клиента отказаться от образа Спасителя и выбрать личину попроще, в связи с форс-мажором. Но опытный менеджер, поправляя белесую челку, белозубо усмехнулся и наотрез отказался.
     – Какого черта? Почему я должен, по-вашему, терять полмиллиона евро?! Да мне такой процент даже во сне не снился! Нет уж, давайте лучше его выкрадем.
     – Кого? – спросил агент, лысый живчик неопределенного возраста.
     – Ихнего Иисуса, кого! Привезете его на Землю, а Фаво зашлете туда, и дело в шляпе! А я за эти трудности попрошу у Фаво надбавку.
     Что ж, менеджер концерна «Лавры» имел большой вес, он был вторым лицом после директора, который вечно отдыхал на райской планете Икунгуш. Там, где нет ни одного минуса для человеческого тела.
     В три дня агенты доставили на Землю одетого в старый хитон рослого мужчину с маленькой мочалкой бороды, с большими добрыми глазами, но впрочем, их Катышек сразу не разглядел – Иесий (так звали мессию) был в анабиозе.
     – Ну что, будем выводить его из анабиоза? – осведомился невысокий специалист с цыганским лицом и шапкой из кудрей. – Или оставим так?
     – А пусть его разбудят, – решил Катышек. – Посмотрит, стоит ли висеть на кресте ради будущего человечества!
    
     Тем временем дон Фаво при содействии агентов начал активное бытие на Ханерии. Двигаясь по запланированному пути, он собрал кучи поклонников. Больные и нищие слушали его, раскрыв рты, а потом, как заколдованные, шли за ним и в зной и в грозу. В эти первые дни Фаво не усомнился, что получил именно ту роль, о которой мечтал.
     И творил Фаво чудеса с помощью агентов фирмы «Лавры». Вот пришел он в селение, где жили Марта и Мания. А Мания – это была девушка, которая примкнула к мессии раньше и выказывала ему сестринскую любовь. Однажды она помазала ему ноги ароматическим маслом, а затем оттерла их своими длинными шелковистыми волосами, черными как смоль. В те секунды Фаво испытал незабываемые ощущения!
     Но теперь сестра её, зеленоглазая Марта, явилась к Фаво-Иесию, и с влажными, словно покрытые росой листья, глазами приготовилась сказать что-то скорбное. Ведь брат Марты и Мании Лажир уже четыре дня лежал в гробу. Однако Иесий опередил её, повторив слова подсказчика, вещающего во вшитый в голову чип:
     – Верующий в Меня, если и умрет, оживет!
     И затем они пришли к дому, где лежал гроб. Иесий как бы обратился к богу, после чего воскликнул:
     – Лажир! Иди вон!
     По расчетам агентов к этому моменту как раз сделал свое дело нанобот, уже давно введенный в кровь тяжело больного. Лажир очнулся, услышал зов Иесия, медленно встал и вышел навстречу к спасителю. Все люди, увидавшие это чудо, громко возрадовались.
     Дон Фаво искупался в их восторгах, в их восхищениях. Они припадали к его стопам, они радовались и кричали, смеялись и пели. И сам бывший покойник плакал у колена мессии. Фаво уже казалось, что он и есть настоящий сын божий, а не какой-то там Фаво.
    
     Меж тем истинный Иесий примерно в это же время сидел на балконе пятидесятого этажа земного небоскреба и взгляд его терялся в причудливых лабиринтах огромного города. Серый мегаполис тонул в какофонии звуков, в узких артериях семенили люди-муравьи, а воздух чуть выше их был испещрен огромными металлическими насекомыми, несущимися туда-сюда с подобающим жужжанием. Потрескавшиеся губы Иесия едва шептали:
     – Зачем ты оставил меня, господи, в этом чуждом мире? Почему молчишь, отче? Или не слышишь моей молитвы? Как я здесь оказался? Что это за странный и ужасный мир?
     – А это всего лишь будущее твоего мира! – произнес голос из-за спины на языке Иесия. Сын божий обернулся и увидел человека в необычном костюме с белесой челкой на голове. – Меня зовут Катышек, – представился человек. – Можешь называть меня дьяволом, как угодно, но это я распорядился доставить тебя сюда, в наш мир.
     – Но почему, о чудо-человек Катышек, почему ты называешь свой мир будущим моего мира?
     – Сын божий, – задумчиво протянул менеджер и сел рядом с мессией, белесые волосы на челке менеджера слегка всколыхнулись от летнего ветерка. – Он был и у нас. Много лет назад, две с половиной тысячи. Да-да, с тех пор, как его распяли на кресте, прошло две с половиной тысячи лет. Тебя ведь тоже распнут, и ты уже знаешь об этом!
     Катышек странно улыбнулся, пристально поглядев на собеседника. Иесий нахмурился, но тут же лицо его прояснилось. Так же и летнее солнце над могучим, ульем жужжащим городом едва подернулось облачком и тут же раскрылось, и снова заулыбалось.
     – Да, я знаю, мне предстоит пострадать за людей на кресте, и чаша сия…
     – Так вот, – перебил Катышек, подняв руку, – теперь взгляни вокруг. Этот мир, который ты видишь, уже давно не соблюдает ни одной заповеди сына божьего. Ни одной! Да что там! В этом плане, сама ваша история с воскрешением стала лишь жалкой сказкой для детей или способом нажиться на мелкой кучке верующих, – Катышек усмехнулся. – Так стоило ли идти на крест? Нет, и еще раз нет! И если не веришь, чудо-человек Иесий, сходи вниз и посмотри!
     – Так вот для чего ты привез меня сюда? – просветлел Иесий. – Значит, для этого мне дано испытание! Ну что ж, я схожу вниз.
     – Иди! – вновь усмехнулся менеджер.
     Ему представлялось забавным отпустить мессию в город погулять. Пусть узнает будущее людей с отдельно взятого шара! И менеджер даже не предложил Иесию современную одежду. Если не считать поношенных ботинок.
    
     Несколько дней спустя дон Фаво вошел в славный город Ислариим. Точнее, не вошел, а въехал верхом на местном, очень похожем на осла, животном. Последнего же легко отыскал в окрестных селениях очень похожий на землянина ученик.
     Народ уже ждал Иесия и одеждами выстлал дорогу подобию осла. И при въезде приосанившегося Иесия народ начал ликовать.
     – Слава Иесию! Слава Иесию! – неслось со всех сторон.
     И люди, срезая с местных пальм ветки, принялись бросать их на дорогу.
     А дона Фаво переполнило невыразимое чувство, похожее на экстаз. Когда тебе поклоняются до одури, когда тебе верят как богу, когда выстилают дорогу тебе своими одеждами!.. То остается только млеть от блаженства!
     Особенно внимали мессии братья Берт и Барт, бывшие рыбаки. Они шли рядом с ослом. Собственно, они были самыми верными учениками Фаво-Иесия, если не считать Лажира и его сестер. Берт и Барт неотступно следовали за ложным сыном божьим с самого начала и слушались его во всем. Остальные же оборванцы, среди которых тусовались и агенты фирмы, то появлялись, то пропадали, либо держались в последних рядах. Хотя вскоре к двум братьям прибился еще будущий предатель Еуда.
     Но вот беда, в последнее время после минут блаженства на Фаво то и дело нападала грусть! Ему вдруг начинало казаться, что вся его затея напрасна и ужасна, словно приходило похмелье после пирушки. Его начинало пугать бесконечное множество нищих. Ведь изначально он не ожидал столкнуться с таким количеством бедствующих людей! Вот и сейчас, при шествии в Исларииме, после волн блаженства нахлынула эта тоска!
     Словно пушинки опрокинув пару столов меновщиков и продавцов в Ислариимском храме, мессия воскликнул по сценарию, что храм есть дом молитв, а не вертеп разбойников! Когда же он вышел из ошарашено притихшего свода, то наткнулся на человека без ног, возлежавшего у ограды.
     Инвалида принесли жена и трое детей, все в оборванных одеждах:
     – О великий Иесий! – затараторила чернявая жена. – Если ты посланник бога, то исцели моего мужа, ибо гордость не позволяет ему просить подать, а работать он не может, и скоро мы все помрем от голода! Я слышала, ты мертвого воскрешал, так дай же ноги моему мужу! Помоги ему!
     И женщина слилась с землей в глубоком поклоне, и ее волосы разметались по ступням Иесия-Фаво, а тело её затряслось от рыданий! Сердце финансиста сжалось – опять нахлынула невыразимая тоска.
     Сие исцеление не входило в общий сценарий, но что делать! Агенты передали в чип, вшитый в голову Фаво-Иесия: «Не тушуйся, встань перед инвалидом и скажи, что не далее, как вечером, у него появятся ноги!»
     К вечеру спецы вживили выращенные в лаборатории протезы. Женщина, увидев ходящего мужа, расплакалась и прибежала в дом, где принимали Иесия с учениками, и принялась целовать ноги Фаво-Иесия. Внутри у Фаво опять все перевернулось. Казалось бы, надо радоваться! А эта жена бывшего инвалида такая жалкая, что аж тошнота подступает!
     Иесию часто теперь чудилось, что все, все эти люди – юродивые, инвалиды, оборванцы – все они облепили его комариными стаями и похожи на одного неугомонного, вечно просящего что-то монстра! И теперь он – Фаво – в ответе за них за всех. За тех, кого приручил! Раньше, задумав свою роль, он и представить не мог эту сторону медали.
     Так что, отправив женщину домой радоваться, Фаво в который раз крепко задумался.
    
     В те же дни настоящий Иесий спустился с небоскреба и ступил в бесславный город Нью-Йорк. Пешком, без осла. Надо заметить, что внизу обитали отбросы общества, элита болталась где-то вверху, в том числе и Катышек. Элита перемещалась на аэромобах, жила на верхних этажах и потребляла блага, производимые отбросами или нанофабриками.
     Отбросы встретили Иесия в первом же квартале и приставили нож к горлу.
     – Гони бабки, придурок патлатый!
     – Я вас не понимаю, люди добрые, – нахмурившись, сказал истинный Иесий на своем языке. – Чего вы хотите?
     И все же поблескивающее на солнце лезвие слегка испугало мессию, и он заподозрил неладное.
     – Что несет этот ряженый урод? – спросил у своих коллег обладатель лезвия, высокий смуглый парень с желтым пушком на макушке выбритой головы.
     – Черт, он какой-то чурка! – сказал коренастый мужичок и врезал кулаком в лицо Иесию. – Обшарим его и пошли!
     Иесий потерял равновесие и упал на грязный асфальт. Его попинали ногами, словно футбольный мячик, затем ощупали хитон. И когда ничего не нашли, поплевались и еще попинали с горя. Наконец земляне удалились восвояси.
     Примерно через пять минут Иесий нашел в себе силы подняться. Мимо проходили люди, похожие на тех разбойников, и как-то зло поглядывали на мессию. Иесий стал инстинктивно их сторониться – он побрел дальше.
     – Отзовись, господи! Да пребудет дух твой со мной! Помоги мне справиться с этим дьявольским миром! И если это испытание, то я выдержу его, обещаю тебе, господи!
     Так бормотал Иесий по пути, пока не набрел на небольшую семейку башен с проткнувшими синее небо золотыми куполами. Из любопытства Иесий проник внутрь здания. Его встретил бородатый седой человек в черной рясе с мутными темными глазами.
     – Что привело тебя в храм, сын мой? – осведомился бородач.
     – А, так это храм ваш?! – искренне удивился Иесий и тут же задумчиво протянул, оглядывая иконы и разрисованные стены: – Господи, разве так ты видел веру в тебя?
     В воздухе веяло ладаном. Батюшка думал. Иесий искал место, где присесть.
     Вскоре неспешно потекла беседа. Они нашли друг друга: одинокий верующий в этом мире, хранитель храма с редкими гостями, и одинокий гость из иного мира. Им было, что сказать друг другу.
    
     Все чаще и чаще дон Фаво задумывался о том, что далеко не так сладка роль мессии, как казалось поначалу. Да, люди поклоняются тебе, да, они готовы лизать тебе пятки, да, они безропотно идут за тобой толпами, да, ты навеки прославляешь себя на всю планету.
     Но какова цена всей этой славы? Каково видеть все эти несчастные лица? Испытывать ответственность за них? Постоянно вершить иллюзию чуда? Видеть столько немощных и больных, столько горя, зла и ненависти фарисеев к себе? Постоянно быть в напряжении, быть готовым ко всему, пусть даже имея бесперебойную связь с «Центром»?
     Однако с каждым днем Фаво осознавал, что отступать поздно. Если вот сейчас, вот здесь он сдастся, и фирма обустроит его уход, будет все как-то не так. Ведь обязательно что-то нарушится, какая-то целостность истории планеты, и самое главное – он не доведет дело до конца! А Фаво с детства привык любое дело доводить до конца. Это у него в крови было, оттого и разбогател!
     Так он втягивался все дальше и дальше, и, наконец, дошло до пленения и, стало быть, неизбежного распятия на кресте.
     В ночь перед арестом Фаво попросил двух верных учеников, братьев Берта и Барта, остаться в стороне и поднялся на горку якобы помолиться. На самом деле он вышел на связь с «Центром». Фаво был так возбужден, что бормотал слова вслух, а не шепотом.
     – Что мне теперь делать? – вопрошал он. – Если Еуда уже предал меня и ведет сюда стражников, что мне делать? Идти на крест? Но когда вы подмените меня? Перед тем, как меня начнут избивать во дворце прокуратора? Как я пожелаю? Хм. Пожелаю ли я быть избитым? Пожелаю ли я нести крест на место казни? Пожелаю ли я быть распятым? Каково это – почувствовать себя в шкуре распятого?
     И Фаво вновь крепко задумался.
    
     Иесий вышел из церкви Земли грустный и потерянный. Священник оказался упертым и глупым человеком. Он принял Иесия за нищего оборванца и высмеял его, когда тот заверил, что на другой планете был сыном божьим. И все это после милой беседы о вере!
     – Зачем так богохульствуешь, добрый человек?! Иди с миром! – сказал на прощание святой отец.
     И сын божий побрел дальше, размышляя о необычайной слабости веры людей в мессию через две с половиной тысячи лет после распятия.
     Спустя какое-то время он понял, что заблудился. Ему впервые за много лет стало страшно. Огромные серые фасады превратились в ужасных и мощных чудовищ, с многочисленными зеркальными глазами из черного стекла, с автоматическими пастями-воротами, изредка выпускающими из черного зева странных спешащих людей с хмурыми лицами.
     Мимо этих чудовищ с пастями и глазами проносились старые колесные гибриды. А вверху бесконечно жужжали поблескивающие на солнце аэромобы – точно коварные и опасные птицы огромных размеров!
     Трехмерные экраны тут и там на стенах чудовищ показывали счастливых людей, потребляющих блага этого мира. Они забыли про веру, сказал себе Иесий, они живут бесконечными иллюзиями! Здесь совсем другие законы!
     Он долго блуждал в поисках того небоскреба, с которого вышел. Но все дома были так похожи друг на друга, что вскоре Иесий совсем пропал. Небо над городом потяжелело и наполнилось чернью. Со всех сторон поднялся холодный ветер. Мессия остановился у костра, вокруг которого сидели люди в грязных одеждах.
     Их лица зло уставились на гостя. Один, свирепого вида, с крупными черными бровями, даже угрожающе привстал. Иесий невозмутимо попросился погреться жестами и мычанием. И тогда юродивый – инвалид без руки, сидевший рядом со свирепым, заступился за Иесия:
     – Он такой же бродяга, пустите его! Ведь огня на всех хватит!
     Видимо, юродивый был тут не последним человеком. Остальные сдержанно кивнули.
     Иесий сел поближе к костру и протянул руки к языкам пламени. Его приняли – и поэтому ему стало очень тепло на душе. Он сел и сказал себе: что ж, я останусь в этом мире и снова научу людей верить! Я начну вот с этих нищих. Я выучу их язык и объясню им, как важно возлюбить ближнего своего!
    
     Дон Фаво, весь в ссадинах и синяках, нес крест на спине, подгоняемый стражниками. Братья Берт и Барт брели где-то рядом, они то и дело высовывались из толпы. В голове Фаво стучало молоточком послание фирмы:
     – Вам плохо, дон Фаво? Вы можете нести крест? Когда произведем замену?!
     Человек, точнее, человекоподобный андроид, вылитая копия Фаво, уже затерялся позади стражников.
     – Мне хорошо, черт возьми! – прошептал Фаво и получил сзади очередной укус плети. – Мне очень хорошо, – процедил он сквозь качающиеся зубы. – И я хочу нести этот крест до конца!
     – Что ж, воля ваша… – вздохнули в «Центре».
     Пот и кровь ручейками текли с Фаво, но ему действительно не было плохо. Ощущения боли притупились, тело стало ватным. В глазах двоился жестокий мир, а в сердце таилась все та же знакомая печаль.
     «Как глупы вы тут, люди прошлого! Не ведаете, что творите! Но вам нужен распятый, обязательно нужен! Всем вам, и нищим и палачам! Иначе нет смысла в этой истории. Иначе вы ничего не поймете!
     Только пусть распятым будет андроид, а я умываю руки! Или нет, или я иду до конца? А, бог с ним! Ведь как глупо не пройти этот путь до конца! Точно последний трус исчезнуть в самый решающий момент?! К тому же, все эти несчастные… Ведь они заслужили! За них должна пролиться моя кровь, а не какая-то лживая жидкость!»
     И с этими мыслями Фаво согласился быть распятым.
     Когда его приколотили (из пересохших уст раздалось столько жутких стонов!), и установили распятие на горе Дордоха, «Центр» передал в чип, что, дескать, мы подменим вас на кресте по первому же намеку! Или, если хотите, сейчас же сделаем мощную анестезию.
     – Да пошли вы! Достали, – прошептал Фаво и потерял сознание.
     И больше он не приходил в себя. К ночи десятник приказал солдату пощупать ступни преступника. Ступни оказались холодными и деревянными. Тогда стражники покинули гору Дордоху.
     Братья Берт и Барт под переливистый плач Мании сняли тело с креста и унесли в ущелье, и там омыли его. Всю ночь Мания провыла, склоняя голову над неподвижным телом мессии и гладя его руками и волосами.
     Тем временем в «Центре» своевременно сообщили Катышеку о гибели клиента.
     – Блин! – ругнулся менеджер. – Ну и ладно, плевать. Свои деньги я уже получил.
     – А как же воскрешение? – спросил агент с цыганским лицом и тут же усмехнулся: – Ведь бог-то, похоже, узрел подмену и отвернулся от псевдо-Иесия! Так что никакого воскрешения, видимо, не будет. А это нарушит… м-м, ход цивилизации.
     – Да ни хрена это не нарушит! – отмахнулся менеджер концерна «Лавры». – Сам посмотри, разве через две с половиной тысячи кто-нибудь вспоминает о распятии сына божьего?
     И он повел рукой в сторону окна.
     Агент отрицательно покачал головой.
     Но там, за окном, где-то в десятке кварталов от офиса, настоящий Иесий, усевшись на небольшую кучу мусора, рассказывал бродягам на ломаном языке одну замечательную притчу. А те, небольшой толпой разместившись перед мессией, с раскрытыми ртами молча внимали ему.
     – И тот нищий, – подытожил Иесий, – тот нищий, который отдал последний кусок хлеба, истинно говорю я вам, богаче всех богатых в мире…