Он проснулся. Картонная коробка, выполнявшая роль постели этой ночью, не защитила от утренней изморози. Зудящее тело бил мелкий озноб, глаза не желали открываться. Ещё нестерпимо хотелось пить. Других желаний не нашлось.
     Это единственное желание и заставило его подняться.
     Вчера с двумя такими же, как он, выброшенными на обочину жизни бомжами они пили что-то мерзкое, с явным химическим привкусом. Но питьё согревало их продрогшие тела, и этого было достаточно, чтобы считать его вполне достойным напитком.
     Ещё не проснувшаяся рыночная площадь закачалась перед глазами. Он ухватился за стену. Ноги всё чаще начали подводить…
     Возраст всё-таки. Сорок пять или сорок шесть? Какая теперь разница?
     Так, по стеночке он и добрел до бесплатного туалета.
     Там из не закрывающегося крана текла спасительная струйка ржавой воды. Он утолил жажду, справил нужду в грязной кабинке и умылся. Серая муть в его глазах немного прояснилась. Выходя, он увидел, как прямо в центре рыночной площади обозначилась старинная готическая башня.
     Он мог поклясться, что ранее подобной башни на этом месте не было. Конечно, память давно утратила ясность, но забыть такого он попросту не мог, ведь обретался здесь ночами уже не первый год.
     Нервно потёр глаза, но мираж исчезать не захотел.
     Более того, теперь он начал разбирать детали. Замшелую крышу, из-под которой, сползая по округлой стене, свисали голые ветви какого-то растения. Кованую дверь, а над ней белую простыню, на которой крупными печатными буквами было написано:
     «Перст указующий. Играй с нами. Бесплатно для всех желающих.»
     Играй с нами и бесплатно для всех…эти словосочетания растревожили его опустелый мозг.
     Ведь когда-то он играл, и как играл. Вот это был азарт! И единственное лекарство от страха, мучившего долгие годы после авиакатастрофы, в которой он умудрился выжить. Сожжено было восемьдесят процентов кожи. С такими ожогами мало кто выживает, а он родился в рубашке – так потом, после выписки из клиники, ему говорили многие. Да, на теле остались уродливые рубцы, ну и что, главное - живой. Вот только внутри него самого после этого случая что-то необратимо сломалось. По ночам его мучили кошмары, и он сотни раз, снова и снова переживал аварию. А днём любой резкий и непривычный звук вызывал в его теле нелепую дрожь. Пока он не начал играть, сутками не покидая приветливых стен казино. Так, всего за два года из удачливого бизнесмена он и переродился в нищего оборванца. В казино его более не пускали. И не только в казино...
     Он подошёл к двери, та, поскрипывая несмазанными петлями, отворилась от лёгкого толчка. Немного помялся у входа, ведь фейсконтроль, наверное. Выбросят прочь, как бродячую собаку.
     Однако внутри было пусто, охраны не было, и он, зажмурившись, шагнул вперёд.
     А когда решился открыть глаза, его взору представилась только уходящая ввысь винтовая лестница. Свет проникал внутрь помещения через маленькие стрельчатые окна, похожие на бойницы.
     А под ногами обнаружился ещё один плакат:
     «Начни игру, поднимись на самый верх!»
     Там же была нарисована человеческая рука с гипертрофированно вытянутым указательным пальцем.
     Палец указывал на лестницу, и наш герой медленно, держась за перила и ежеминутно спотыкаясь, начал подниматься.
     Несколько раз останавливался, чтобы перевести дух. Башня, не казавшаяся снаружи слишком высокой, изнутри виделась бесконечной, а винтовая лестница, оборот за оборотом свиваясь в тугую спираль, никак не желала заканчиваться.
     Он уже начал подумывать о возвращении, однако любопытство всё же пересилило и он из последних сил продолжил подъём. Пока, наконец, не упёрся в ещё одну, позеленевшую от времени дверь.
     Отдышался, а затем надавил на железную ручку. Дверь открылась, и он оказался в небольшом, тускло освещённом помещении.
     Дверь за его спиной затворилась сама собой с гулким металлическим лязгом.
     И тут же комната осветилась цветными огнями. Он увидел высокое кресло, плоский, во всю стену, экран, а прямо перед ним нечто похожее на пульт управления.
     Бесконечный подъём совсем утомил его, и он поспешил сесть в спасительное кресло.
     В воздухе запахло озоном, что-то щёлкнуло, и тёмный экран ожил.
     - Не двигайтесь, сканируем, - предупредил его явно принадлежавший автомату голос.
     Тело обдало теплой волной красного света.
     На экране появились надписи:
     «Начать игру» и «Правила игры».
     Руки сами легли на пульт и он, на удивление быстро разобравшись с кнопками и ручкой, похожей на джойстик, углубился в чтение правил.
    
     Всегда следуй указаниям перста и попадешь на высший уровень, гласили правила.
     Одна ошибка - лишний виток инвертной реальности.
     Более одной ошибки – возврат к существующей инвертной реальности.
     Одна осознанная ошибка – на усмотрение перста.
     Более одной осознанной ошибки - конец игры.
    
     Из правил, кроме того, что нужно следовать указаниям перста, он ничего не уяснил. Но азарт старого игрока уже охватил его сознание, и он поспешил перейти в начало игры.
     На экране тут же появился перст указующий, та же самая человеческая рука, что и на плакате перед лестницей. Перст погрозил ему вытянутым пальцем и махнул вглубь экрана, приглашая следовать за ним. Человек, повинуясь, подвинул джойстик вперёд. Экран немедленно разделился на две одинаковых объёмных картинки, изображавших, словно в навигаторе GPS, его родной город. А по картинкам двигалась такая же объёмная фигурка мальчика лет семи. Единственное отличие между картинками состояло в том, что путь мальчишки на карте города в правом экране отображался зелёной пунктирной линией, а в левом - красной. Ещё в правом экране перед мальчиком, повелительно указывая направление движения, плавно двигался перст указующий. Приглядевшись, наш герой узнал в мальчишке себя.
     Да и окружавшая его реальность тоже будто бы разделилась. С одной стороны, он заново проживал свою же собственную жизнь, а с другой, отчётливо видел всё, что происходило на обоих экранах. Немного погодя он понял, что левый экран показывал ему уже прожитую им самим жизнь, а правый, с перстом, который то указывал ему куда идти, то отвешивал увесистую затрещину, если он собирался вытворить какую-нибудь нелепость, тем самым изменяя уже пройденный некогда путь на новую, улучшенную реальность. Прошли годы, мальчик стал юношей, а изображения на экранах уже совершенно разнились друг от друга. На левом экране за его спиной красными флажками обозначились совершённые им ошибки, а на правом ошибок не было вовсе, ведь он во всём и всегда следовал указаниям перста.
     Так, год за годом, он и добрался до поступления в институт. Родители видели в нём будущего математика, светило мировой науки. Родителям свойственно преувеличивать задатки своего любимого чада.
     Сам же он, хоть и обладал математическим складом мышления, был наделён ещё и рисковой чертовщинкой денежного воротилы, ведь, ещё учась в школе, всегда умудрялся что-нибудь перепродать с немалой для себя выгодой. И в карманах его варёных джинсов деньги, жвачки и импортные сигареты никогда не переводились, что являлось предметом зависти мальчишек-одноклассников, а девочки тихо вздыхали, надеясь получить от него одобрительный взгляд или записку. Все, кроме одной, тихой и скромной отличницы Сашеньки. Она, умница и прилежная ученица, не обращала на него ни малейшего внимания. А он, во всех остальных отношениях довольно бойкий парень, без смущения не мог поднять взгляд на её тонкое, с чуть вздёрнутым носиком лицо.
     Выпускной вечер. На левом экране он танцевал с другими девчонками, а пригласить на танец Сашеньку так и не решился. На правом вездесущий перст с такой силой толкнул его в спину, что он оказался прямо перед девушкой. Она смутилась, а он, превозмогая нервную дрожь, предложил ей руку.
     Сашенька улыбнулась, шагнула к нему, и они закружились в медленном танце.
     Вот это были ощущения! Они говорили и говорили - то об экзаменах,
     то о том, куда пойдут учиться дальше. Обнимая её хрупкую фигурку, он постоянно ловил себя на мысли, что совсем не желает, чтобы танец этот когда-нибудь закончился. Они танцевали и мило беседовали весь оставшийся вечер, а потом он проводил Сашеньку до дома.
     Расставаясь, она пригласила его к себе. Завтра, на чай с пирогом.
     По дороге к девушке перст зачем-то заставил его купить два букета цветов…
     «Ну да, один для мамы», - понял он, надавливая кнопку дверного звонка.
     Но вернёмся к институту. На левом экране он безропотно последовал желанию родителей и подал документы на физмат, а на правом перст усадил его в автобус, спешивший в другой конец города, и заставил выйти перед зданием экономического факультета, куда он и подал документы, а затем блестяще сдал вступительные экзамены. По своей настоящей жизни он помнил, как ему не хватало знаний, когда он, отмучившись пять лет на физмате, организовал, наконец, своё дело. Учиться приходилось на ходу, теряя деньги и совершая множество ошибок.
     Теперь же перст указующий совершать оных ему не позволял.
     Он женился на Сашеньке. Построил загородный дом по своему вкусу. У них родились близнецы - мальчик и девочка.
     А на левой стороне, после множества разнообразных и неразборчивых связей, он совсем разочаровался в женщинах и стал использовать их только для ублажения своих физических потребностей, благо проблем со средствами у него не возникало. Он щедро одаривал всех своих любовниц только для того, чтобы они впоследствии не путались под ногами.
     Так постепенно, проживая и наблюдая со стороны обе свои жизни, он начал понимать, что делать нужно именно то, о чём иной раз запрещаешь себе даже мечтать, и ставить себе цели, достижение которых на первый взгляд кажется наиболее тяжелым и невыполнимым. Именно в эту нелёгкую сторону раз за разом указывал перст, и он безропотно следовал указаниям. А нам, грешным, всегда так хочется лёгкого счастья, лёгких денег, и ещё всего и много… По-легкому.
     Вот и на экранах разница между двумя его же собственными жизнями наметилась разительная. Лёгкая жизнь отчего-то становилась всё тяжелее и неприятнее, а тяжелая, в вечных трудах и заботах, напротив, наполнялась смыслом и радостью.
     Часы, неумолимо тикая, приближали тот самый страшный день, когда и произошла авиакатастрофа.
     Сегодня он должен был обязательно вылететь. Иначе могла сорваться очень крупная сделка.
     По дороге в аэропорт стояла многокилометровая пробка. Видимо где-то произошла серьёзная авария. До вылета оставалось полчаса, а они стояли на том же месте, где тормознули два часа назад, и он дал указание своему водителю ехать по обочине.
     Но перст был тут как тут. Он выразительно покрутил указательным пальцем у его виска, потом залепил ему увесистую затрещину, и человек вдруг понял, почему выжил в катастрофе.
     Его фамилии не должно было быть в списках пассажиров того злополучного рейса! Спеша заключить казавшуюся такой выгодной сделку, он даже не подумал, зачем на его пути к самолёту возникло столь серьёзное препятствие, и сломя голову полез на рожон. Что ж, полез - получи оплеуху. Вечное уродство в сочетании с многолетней фобией… не так уж и мало для оплеухи.
     И на правом экране он опоздал на самолёт. Да, сделка сорвалась, она сорвалась бы в любом случае, но не было полугодичного пребывания на больничной койке. Не было игры и казино и картонной коробки на рыночной площади вместо шикарной постели.
    
     ***
     Сегодня Сашеньке исполняется сорок пять, их дети давно покинули родительский дом. Он выходит из своего семисотого, с юношеским трепетом сжимая в руках великолепный букет из редких коралловых роз. Перст указующий, торжественно плывёт рядом с ним.
     Сашенька, всё ещё хрупкая и красивая, встречает его у порога.
     А на левом экране, заросший и неопрятный бомж удивлённо разглядывает готическую башню.
     При виде бомжа ему отчего-то становится стыдно за своё благополучие. Он бросает букет на дорогу, и Сашенька застывает в немом изумлении. Перст остервенело хлещет его по щекам, но он, невзирая на удары, направляется в другую сторону. Ведь бомж на левом экране - это и есть он! Он настоящий, а не этот расфуфыренный и напомаженный слишком богатый и слишком удачливый совсем другой человек.
     Раздаётся страшный треск, картинки гаснут, вместо них на потемневшем экране появляется зелёная надпись:
     «Осознанная ошибка, инвертная реальность на усмотрение перста.»
    
     ***
     Он чувствует, как его тело сплющивается до размеров точки. Комната кружится перед глазами. Его окружает непроницаемая тьма…
     Слышится мерный плеск воды.
     Он открывает глаза и обнаруживает себя в простой рыбацкой лодке.
     Улов сегодня неплохой. Он пристаёт к берегу и ставит лодку на прикол. Развешивает промокшую сеть. Потом на стареньком мотоцикле отвозит в город свежую рыбу. Знакомый торговец на городском рынке платит ему сегодня немного больше обычного, и он, помимо ежедневных расходов, покупает себе ещё новую тетрадь и стержни для исписавшейся ручки. Ведь долгими вечерами иногда в тетради, а иногда на клочках попавшейся под руку бумаги, одинокий рыбак пишет удивительные рассказы о жизни.
     А в свой последний, оставшийся перед смертью миг, он видит комнату в стрельчатой башне и экран, на котором зажглась новая надпись:
     «Конец игры.»
     Потом в его пожелтевшей тетрадке среди прочих был найден и этот рассказ.