Спросите любого подростка, кем он хочет стать, когда вырастет. «Пилотом боевого глайдера» – не задумываясь, ответит он. Ведь помнит, как тайком выбравшись из детской кровати, вглядывался в ночное небо, где, сталкиваясь и разлетаясь, метались яркие огоньки, оставляя за собой желтые кляксы взрывов. Как скандировала толпа, встречая героев-победителей. Он смотрел на выходивших из посадочного терминала людей в серебристых лётных комбинезонах и представлял себя на месте бравого капитана с суровым лицом, тот не улыбался, как все остальные, значит точно – самый смелый. Мальчишке невдомёк, что на свете нет мерила, способного определить чью-то смелость, а его новоявленный кумир, бурно отмечая победу, вчера так сильно перебрал, что теперь ему не до улыбки.
    
     ***
     На голографических часах, отмеряя потерянное время, беззвучно пульсировали секунды. Капитан прославленной боевой восьмёрки, герой Клиптианской войны, наставница Лэми Аррах будто приклеилась к стулу. Сидела в своём кабинете на двухсотом этаже лётно-космической академии, величественного здания в форме устремлённой ввысь ракеты, и рассеянно смотрела в окно. По яркому весеннему небу раздувшимися гусеницами ползали грузовые паромы, стайками железных птиц проносились бытовые глиссеры и пузатые служебные боты. Утопая в роскошной зелени аллей и парков, внизу лениво ворочался нарядившийся к празднику город.
     Пять лет прошло с войны, а на утреннем заседании совета наставников вновь пришлось отбиваться. Да, Мио Краас блестяще сдал вступительные экзамены. Лэми честно призналась, что не может принять его на свой курс по личным причинам. В конце концов, имеет на это полное право. И пусть другие наставники осуждают её в кулуарах, приписывают ей гордыню или самодурство. Да что угодно. Она не будет отчитываться ни перед кем, даже перед начальником академии, что и сказала, когда он попросил выйти из конференц-зала, чтобы объясниться наедине.
     – Вы, кажется, воевали с его отцом в одной десятке? – осторожно поинтересовался он.
     – Вот именно, воевали, – отрезала Лэми.
     Не стала продолжать при всём уважении к сдержанному генерал-лейтенанту. Да он и сам мог бы узнать причину, но видимо посчитал неприличным разнюхивать у неё за спиной. Вот и теперь за язык тянуть не стал, посмотрел в глаза, стушевался и поспешил уладить дело. Одарённого парня отдали другому наставнику. Но отчего так пакостно на душе?
     Лэми глотнула из чашки остывший кофе и заставила себя подняться. Уже два, к семи нужно быть у Сани, а она тут расселась.
     – Здравствуй, Лэми, – услышала она, не успев переступить порог кабинета.
     Голос с резким металлическими нотками она узнала прежде, чем подняла взгляд. Отвернулась и ускорила шаг. Бывший нападающий не дал уйти, догнал и резко развернул к себе. Лэми оказалась прижатой к стене, лицом к лицу с предателем, рванулась что есть сил, едва не задохнувшись от нахлынувшей ярости, но Краас вцепился в неё мёртвой хваткой.
     – Руки убери, – процедила сквозь зубы.
     – Я здесь из-за сына. Мио хочет учиться только у тебя. Поговори со мной, прошу, – тихо проговорил Краас.
     Заискивающий тон нападающего взбесил ещё сильнее:
     – О чём ты можешь меня просить? Арраха нет, а ты – живой, здоровый, рыло наел, – едва не сорвалась на крик Лэми.
     Краас мотнул головой, сделал несколько отрывистых вдохов и продолжил – глаза в глаза:
     – Ты не раз оспаривала выводы комиссии по расследованию. Выстрел произошёл самопроизвольно, опознавательная система глайдера Арраха не сработала. Я был его другом, Лэми.
     – Другом? – Если бы взгляд мог убивать, Краас тотчас упал бы замертво. Лэми справилась с собой и продолжила с холодным спокойствием. – Ты целился, Краас. В блок гравитора случайно не попадёшь. Мне интересно, как ты живёшь после того, что сделал? Кошмары не мучают?
     Краас отшатнулся, словно получил пощёчину. Лэми не сдвинулась с места:
     – Список моих курсантов утвержден советом наставников, так что если у твоего сына есть претензии – это не ко мне.
     – Хорошо, можешь меня ненавидеть, но при чём здесь Мио? Он хороший парень. Он бредит космосом.
     – Если Мио хочет летать – будет летать. В наше время не выбирали наставников.
     – Мио получил ответ, закрылся в комнате и не выходит, не может понять, почему ты ему отказала.
     – Может, ты объяснишь? – не выдержала Лэми и, отпихнув предателя в сторону, быстро пошла прочь.
     Не могла прийти в себя, даже оказавшись в кабине поджидавшего на парковке одноместного глиссера, поэтому включила автопилот и, пока машина набирала высоту, безотчётно тёрла ладонями лицо, точно пыталась смыть с него несуществующую грязь.
     На экране инкома всплывали поздравительные сообщения от курсантов, друзей, знакомых и совершенно чужих людей. Откинувшись на спинку сиденья, Лэми закрыла глаза.
     Да как он вообще посмел явиться, вновь пошли по кругу мысли. И к начальнику академии на поклон бегал, не иначе, пытался надавить, бряцал боевыми заслугами.
     Пусть она плохо обошлась с Мио, но что ей было делать, он слишком похож на отца. То же крючконосое лицо с колючими глазами, те же рваные жесты и голос. Во время личного собеседования с Краасом-младшим Лэми дважды брала перерыв. Она выскакивала в коридор, хваталась за стену и часто дышала, чтобы не выплеснуть растущий внутри гнев на парня, виновного только в том, что он оказался сыном предателя.
     Вера Краас хладнокровно расстрелял флагманский глайдер, когда десятка Арраха возвращалась на базу после тяжёлого столкновения с триариями – самыми опасными нападающими противника. Это неотёсанных велитов, горохом сыпавшихся из подпространства, отстреливали, как стайки непуганых воробьёв, и пачками брали в плен. Гастаты приходили группами поменьше и кое-что умели. Но схватка с десяткой клиптианских триариев всегда была настоящей игрой со смертью.
     Севший Лэми на хвост вражеский ловец, несмотря на все её хитрые увёртки, упрямо сокращал расстояние. Вторил каждому движению, будто мысли читал. Ему почти удалось зацепить её глайдер магнитной ловушкой. Ушла в последний момент. Остановившись на последнем витке спирали, резко потянула вверх. Враг не успел среагировать и оказался в перекрестии виртуального прицела. Этот спёкся, но бой продолжался. Команде едва удалось вернуться без потерь.
     Они вышли в исходные точки над низкой атмосферой Луны. Ждали сигнала, чтобы отдать корабли на волю гравитационных уловителей посадочных шахт. Ничто не предвещало беды. Миг, когда лазерный луч Крааса вспорол капитану бок, в доли секунды оставив от глайдера сгусток пылающей плазмы, запёкся в памяти выжженным клеймом.
     Почему защитное поле корабля не отразило заряд «своих»? Этот вопрос до сих пор не давал покоя. Аррах не мог просто так отключить контур. Если во время боя глайдер получил повреждения, капитан должен был сообщить об этом на базу и увести неисправную машину на запасную посадочную площадку, но ничего подобного не было.
     Безнаказанность Крааса приводила в отчаяние. Предателя обвинили в преступной халатности и сослали в штрафной батальон в текущем звании старшего лейтенанта, оставив за ним все военные льготы.
     Лэми не раз пожалела, что, повинуясь мгновенному чувству, встала между Краасом и разьярённой командой: выбравшись из посадочных боксов, ребята мчались к убийце, их перекошенные гневом лица не оставляли сомнений в том, что сейчас будет. Вера даже не пытался сбежать, стоял на месте и молча ждал расправы. Вот и бросилась наперерез, но Краас одним движением отшвырнул защитницу в сторону.
     – Стоять! – сотряс стены громоподобный, замораживающий рык комэска Рокко Гримма, невесть какими судьбами оказавшегося в посадочном отсеке. Озверевшие парни встали, как вкопанные, словно натолкнулись на невидимую стену. – Смир-р-рно! – взревел командир. Лэми вскочила на ноги и вытянулась вместе со всеми. Пошатнулась, когда на запястьях Веры защёлкнулись наручники. Рокко не дал упасть. Лэми билась в его руках, силясь выдохнуть застрявший в горле крик. Осиротевшие ребята обступили их и, сглатывая слёзы, цедили сквозь зубы страшные ругательства.
     Так боевая десятка превратилась в восьмёрку. Новичков присылали бездарных, пришлось воевать неполным составом до самого конца. Но как воевать!
     Последние годы войны команда Лэми Аррах не знала поражений. Удивительно, что взрослые мужики безоговорочно признали её главенство и поддерживали смелые решения иногда на грани самоубийства. Это теперь хитрые тактические приёмы Лэми Аррах преподают в академии, а тогда…
     На боевом дежурстве оплакивать мужа времени не было, но когда возвращалась в каюту, где они с Аррахом прожили вместе всего три недели, хотелось не плакать – орать.
     – Милая, ты в порядке? – застал врасплох приятный женский голос.
     Разглядев на экране инкома маму, Лэми смутилась, соображая, как могла пропустить вызов по личной связи.
     – Конечно, мам. Просто немного устала. – Пришлось изобразить на лице благодушную улыбку.
     Мама кивнула – не заметила фальши или сделала вид? Ведь они почти не знали друг друга. В детстве, пока больные наукой родители годами торчали на орбите, их с братом воспитывала незамужняя тётка, работавшая клоунессой в столичном цирке. Тётя Мина была особа эксцентричная, зацикленная на себе. Она не умела сюсюкать с малышами. Чтобы не болтались без дела, пристроила детей в цирковую секцию акробатики. Пятилетняя Лэми была пухленькой и неуклюжей, а наделённый природной гибкостью Гай делал успехи и не уставал насмехаться над младшей. Она долго терпела издёвки, но когда брат при всех обозвал её жирной каракатицей, побежала жаловаться тётке.
     – Вот глупый мальчишка, – улыбнулась та, утирая ей слёзы. – А ты разозлись, докажи, что это неправда.
     Лэми сильно разозлилась.
     Спустя несколько лет, летая на полотнах под куполом цирка, дуэт юных воздушных гимнастов творил чудеса. Публика замирала от восторга, глядя на их неожиданные рисковые трюки. Гай все ещё покрикивал на сестру во время тренировок, но гордился и опекал. Они всегда были вместе. Лэми до смерти ревновала, когда у брата появилась первая подружка – не могла понять, отчего он каждую свободную минуту бежит к этой невзрачной белобрысой девчонке. Ух, как она её ненавидела!
     – Перестань терроризировать брата. У него любовь, понимаешь? – объясняла ей тётка.
     – Да он просто помешался на этой Вики, – не унималась Лэми. – Спать домой не приходит, на репетиции опаздывать начал. Я ему говорю, чтоб не опаздывал, а он смотрит на меня и улыбается, как последний дурак. Вчера на представлении чуть с поддержки меня не грохнул.
     – Не грохнул же,– возразила тётя. – Ты и сама скоро в кого-нибудь влюбишься. Правда, правда. Не заметишь, как это случится.
     – И не подумаю, – надулась Лэми. – Эта твоя любовь делает из людей идиотов!
     Тётка хохотала до слёз. А Лэми обиделась. Так взъелась, что не подпускала к себе парней на пушечный выстрел. Нет, погонять в футбол или замутить чего вместе с ребятами, тут она была на передовой, но, если ловила на себе сальный взгляд, точки над «i» расставляла жёстко. Лэми окончила школу, когда случилось нашествие клиптиан.
     Человечество в то время только подбиралось к границам Солнечной системы. В том, что инопланетяне существуют, убедились, когда вышла на связь станция Совета миров, как выяснилось, Бог знает сколько времени болтавшаяся в поясе Койпера. Нас уведомили, что Совет не представляет угрозы и не намерен вмешиваться в жизнь земной цивилизации, но на все дальнейшие попытки установить с пришельцами более тесный контакт, станция отвечала молчанием. Земные исследовательские аппараты обесточивались, стоило пересечь невидимую границу в десять тысяч километров, то же случилось и с посланным к станции разведывательным десантом. Выживших пилотов долго пытались лечить, но так и не смогли вернуть им способности мыслить.
     Позабыв о межгосударственных распрях, люди начали готовиться к войне. На геостационарную орбиту в срочном порядке вывели оборонные комплексы. В недрах Луны в районе горы Малаперт, неподалёку от добывавших воду предприятий, началось строительство военной базы ВКС. Оказалось, беспокоились не зря. Спустя несколько лет над блином Солнечной системы, выпрыгнув из подпространства, возник вооруженный инопланетный линкор.
     – Покоритесь, или будете покорены, – размахивая перепончатыми лапами, по всем телевизионным каналам вещала пучеглазая чешуйчатая тварь, назвавшаяся проконсулом Клипты.
     Надо же, римлянин нашёлся. Просканировав на удивление хилую защиту вражеского флагмана, Земля дала залп с орбитальных рельсотронов. Линкор разнесло вдребезги, один из его обломков разрушил исследовательскую станцию, на которой в то время работал отец. Маме повезло, она проходила обследование на Земле.
     Вдогонку к этим страшным событиям пришла весть, что клиптиане не состоят в Совете миров:
     – Мы нейтральны к вашей войне. Мы наблюдаем, – заверял чужеродный голос.
     Сообщение облетело Землю. Правда, в лояльность таинственных пришельцев мало кто верил. Лэми поняла это из разговоров взрослых. Тётка частенько собирала у себя большие компании. Среди её знакомых, кроме циркового сословия, попадались учёные, журналисты и даже военные. Обычно, рассевшись за длинным столом, они много спорили на разные животрепещущие темы, но были единодушны в том, что загадочный Совет миров и нападение клиптиан – звенья одной цепочки.
     Тогда вообще все вокруг воодушевились. Лёгкая победа над вражеским линкором кружила головы и будоражила души. Когда в продолжение войны из подпространства посыпались группы маленьких клиптианских ботов, над горе-завоевателями откровенно смеялись. Наши истребители не дремали, лишь немногим клиптианам удавалось сбежать, не говоря о том, чтобы подобраться к Земле. Значит, победа не за горами.
     – С праздником, дорогая! – прервав поток воспоминаний, мама неловко повела плечом.
     – Спасибо, тебя тоже.
     – Я думала, ты заедешь. Посидим хоть немного.
     – Не сегодня, прости, как-нибудь в другой раз. Меня ребята ждут.
     – Как скажешь, дочка, – с заметным облегчением проговорила мама и отключилась, пожелав ей хорошо провести вечер.
     Теперь она старается быть милой, но утраченных лет не вернёшь.
     Узнав о гибели отца, Гай подался в пилоты. Лэми переделала номер на соло и с замиранием сердца ждала каждой связи с Луной.
     – Они будто играют с нами в войну, – делился впечатлениями брат. – Не боись, малая, всех переловим. Я тут на досуге придумал нам номер. Вернусь, закажем портативные гравидвижки, как детские «карлсоны», только мощнее. Тогда и полетаем.
     Судьба распорядилась иначе. Известие о смерти брата в бою настигло Лэми после представления. Она перечитывала сухие строчки сообщения и никак не могла понять, что там написано. Помчалась к тётке. Столкнулась с ней в коридоре – примятые волосы, размазанный клоунский грим, рыжий парик в руке, в глазах слёзы. Они вцепились друг в друга и простояли так, не в силах говорить, неизвестно сколько времени.
     Дом, где они с братом играли детьми, встретил пугающей мёртвой тишиной. Ночь прошла без сна. Укутанная тёплым пледом, Лэми зябла в кресле и чувствовала руки брата на своих плечах. Боялась шевельнуться, настолько явным было ощущение. Ждали маму, но та не приехала, сказав, что плохо себя чувствует. Наверное, Лэми до сих пор не может ей этого простить…
     Утром девчонка из цирка помчалась сдавать документы в лётную академию. Поступила, наплела тётке, что будет работать в обслуге лунной базы – хоть так помогать в борьбе с ненавистными клиптианами. Обман раскрылся, когда восьмёрка Лэми Аррах взяла в плен сразу пять клиптианских кораблей. Об этом гремели во всех новостях. Живописуя наши победы, СМИ старались вовсю, а люди роптали сквозь зубы:
     – Сколько можно, семь лет побеждаем и никак не победим. Дети, родившиеся в начале войны, уж в школу пошли. Чуть ли не в каждой семье похоронка, пояса затягиваем всё туже, а воз поныне там…
     Лэми оставила глиссер на площадке у дома – типовой одноэтажной коробки в звёздном городке академии – где жила, изредка возвращаясь на Землю. Задержалась у входа, вдыхая весенний ветер, полный ароматов цветения, каких ни за что не ощутить в благоустроенных подземельях Луны. Переступив порог, приказала обслуживающей системе распахнуть все окна и включить новостной канал, пусть себе бормочет. Заглянула в гостиную – голые стены, казённая обстановка. Лэми ничего здесь не меняла с тех пор, как получила жильё. Да и зачем? Это Сани любит всякие новомодные штучки. После войны всё искал повода сблизиться, но Лэми чётко дала понять, что между ними не может быть ничего, кроме дружбы.
     На ходу снимая с плеч комбинезон, она направилась в спальню. Загрузила одежду и обувь в приёмник дресспринтера и выбрала в меню копию платья, которое надевала каждый День Победы. В этом платье она впервые танцевала с Аррахом…
     Сначала, увидев, кого ему прислали вместо погибшего ловца, капитан едва не отправил девятнадцатилетнюю пигалицу домой на Землю. Мало что кожа да кости. Короткая стрижка «ёжиком» ради военного удобства делала её похожей на мальчишку-подростка.
     – Вы не имеете права, у меня диплом с отличием! – вскинулась Лэми.
     Аррах пригляделся к ней внимательнее, но медлил с ответом. Не зная, куда девать глаза, она принялась рассматривать нашивки на груди его комбинезона: молнии за сбитый, звёздочки за приведенный на базу с живым клиптианином на борту. Все золотые! Выходило, что на счету команды Арраха более ста кораблей!
     Капитан перехватил её взгляд, лицо осталось твердокаменным, но в самой глубине тёмных, чуть раскосых глаз Арраха мелькнула тень улыбки:
     – Ладно, отличница, идём. Покажешь, чему тебя научили.
     Воздушный гимнаст свободно ориентируется в пространстве под куполом цирка. Пилот, мозг которого работает с компьютером глайдера, как одно целое, не видит своего корабля. Это даёт идеальный обзор. Ощущение в полёте такое, будто натянул поверх своего тела ещё одно, массивное, управлять которым нужно с той же лёгкостью, как ходишь, прыгаешь и уклоняешься от препятствий в собственной биологической оболочке. Только всё это происходит в космосе, где, как известно, ни верха, ни низа. Лишь Солнце, Земля и Луна в качестве ориентиров. Боевой гравитационный глайдер слишком высокоманевренная машина, чтобы ждать пока человек нажмёт нужную кнопку или повернёт штурвал руками: выстрел, вираж, выброс магнитной ловушки – мозговые импульсы, полная концентрация, никаких посторонних мыслей. Кроме того, все перестроения и атаки в бою завязаны на капитана, руководящего передвижением своих ловцов, защитников и нападающих.
     За год ускоренного выпуска в академии глайдер Лэми освоила неплохо, но тактика хромала. Куда ей было до остальных виртуозов команды, ставших пилотами ещё до войны. В паре со вторым ловцом Сани Эргмонтом она часами отрабатывала маневры и перестроения. Рыжеволосый гигант проникся симпатией к настырной девчонке и помогал, чем мог. Остальные глядели сквозь неё. Лэми понимала, что внимание зубров Арраха надо заслужить, и старалась тянуться за ними, но без ошибок не обходилось.
     Когда во время тренировочного полёта Лэми едва не столкнулась с глайдером нападавшего, Аррах в выражениях не стеснялся. Краас настаивал на отстранении, но Сани вступился, и девчонку отдали ему на поруки. Стиснув зубы, Лэми без устали упражнялась на симуляторах, даже когда могла спокойно филонить: сутки через трое команда двенадцать часов проводила в готовности номер один, поднимаясь в небо по тревоге. Лэми оставалась одна в расположении команды – узком ответвлении коридора с клетушками кают.
     Капитан заметил рвение новенькой и через месяц взял её в бой. Лэми пришла на базу с уловом. За каждый бот с живой рептилией на борту команда получала хорошую премию. Девчонку зауважали, теперь с ней разговаривал не только Сани.
     Раз в году пилоты получали отпуск. Команда на месяц перебиралась из тесных кают базы боевого дежурства в пансионат, так же упрятанный глубоко в недрах Луны, но гораздо более свободный и комфортный. Кроме госпиталя там были оранжерея, бассейн, спортзал, а также множество увеселительных заведений для отдыхавших пилотов.
     В первый же вечер Лэми пригласили в танцевальный клуб, предупредив, что устроят ей официальный приём в команду. На радостях она вырядилась в облегавшее стройную фигурку платье, встала на каблуки, убила три часа, отращивая волосы на модуляторе причёсок, собрала их на макушке в высокий хвост и немножко подкрасила лицо. Дожидавшийся под дверью каюты Сани, увидев её, аж присвистнул:
     – Ты это, осторожней. «Наши» могут и накинуться с голодухи.
     – Ничего, я умею отбиваться, – озорно рассмеялась Лэми.
     Команда не ждала, что «сын полка» явится в столь неожиданном обличье.
     – Великий космос, это малышка Лэми? – первым прозрел Краас.
     – Вот это да! – поддержали его остальные.
     Аррах ничего не сказал, но Лэми заметила, что капитан посмотрел на неё совсем не так, как раньше.
     Обряд инициации прошел как по маслу. Лэми одним глотком осушила положенный стакан водки с солью. Дыхание перехватило с непривычки, но закашляться было нельзя – плохая примета. Пилоты очень суеверный народ.
     – Наш ловец! – громко сказал Аррах, протягивая ей кусочек хлеба на закуску.
     Не дожидаясь, пока кто-нибудь умыкнёт девчонку, Сани потянул её танцевать. Лэми не могла отказать верному другу, оказавшемуся вдобавок отличным партнёром в танце. Они так жгли рок-н-ролл, что сбившиеся в плотный круг пилоты восторженно хлопали вытворявшей акробатические трюки паре. Лэми увидела среди них капитана и вдруг обнаружила себя в его объятиях – верно в памяти случился провал. Они мерно покачивались под известную песню Люка Гробовски. Рядом колыхались другие пары…
     – Где ты научилась так танцевать? – не давая опомниться, шепнул ей на ухо Аррах.
     – Я из цирка, воздушный гимнаст, – пропищала Лэми и невольно поёжилась, горячее дыхание капитана щекотало шею.
     – Да ты ещё совсем маленькая, маленькая циркачка Лэми, – с необыкновенной нежностью сказал Дуг, крепче прижимая её к себе.
     Лэми почувствовала его запах, тонкий аромат деотика, смешанный с алкогольными парами и чем-то ещё, терпким, горьковатым, волнующим. Вдыхала эту смесь, и пол уходил из-под ног. Господи, да она сейчас растает! Хорошо, Аррах на мгновенье ослабил хватку. Лэми смогла привести себя в чувство, иначе так и стекла бы на пол бесформенной лужицей.
     – Подожди, у нас тут уже был один циркач.
     – Гай? Ты знал Гая? – обрадовалась Лэми.
     – Имени не помню, все Циркачом звали. Видный парень такой. А кто он тебе? – глаза капитана вдруг сузились в пугающие щёлки.
     – Гай мой брат, – сама не зная, зачем оправдывается, поспешила ответить Лэми. – Он погиб два года назад.
     – Мне жаль, – кивнул Аррах, но взгляд потеплел.
     Как она раньше не замечала, что его глаза точно два бездонных колодца – раз заглянув в них, уже не вернуться? Он тоже всё понял, и было совершенно неважно, что произойдёт дальше, потому что устоять перед тем огромным, что без всякого спроса пустило корни в их сердцах, уже не могли ни его опытность, ни её невинность.
     Проснулись поздно. Кто-то настырно колотил в дверь:
     – Сани пришел, – тихо сказала Лэми.
     Аррах на миг прижал её к себе и начал одеваться, но прятаться не стал. Сани был вынужден отдать капитану честь на пороге её каюты, но стоило Дугу уйти, принялся отчитывать Лэми:
     – Ты с ума сошла? Разве не знаешь, Аррах женат, у него сын подрастает.
     – Сани, мне всё равно. Всё равно, понимаешь? – говорила, и с её лица не сходила та самая улыбка.
     – Глупая. Вот увидишь, Дуг проспится, поймёт, что натворил, а тебе будет больно.
     И тут же сообщение с Земли, обухом по голове: «Тётя Мина упала в обморок во время представления».
     Выслушав бледную, как стена, Лэми, Аррах подписал увольнительную на Землю. Оказалось – переутомление. Тётя почти не спала в последнее время, всё нервничала. У неё не ладилась новая реприза.
     Лэми всего несколько дней отсутствовала на Луне, торопилась обратно, а встречать её явился Краас:
     – У вас что, отношения с Аррахом? – огорошил вопросом, не успела выйти из посадочного терминала.
     – Какие отношения? Нет у нас никаких отношений, – солгала она, до корней волос заливаясь краской.
     – Молодец! – Краас склонился к ней и продолжил, понизив голос до шепота. – Если тебя вызовут давать показания, скажешь то же самое.
     – Куда вызовут? Какие показания? – едва не задохнулась Лэми.
     Оказалось, вчера в облюбованном командой клубе Сани на виду у всех зазвездил капитану в лицо. Аррах в долгу не остался.
     – Пятеро растащить не могли, сцепились слово за слово. Оба подвыпившие были. Сидят теперь в соседних камерах, герои. Аррах будет молчать. Думаю, Эргмонт тоже, но на всякий случай надо быть готовыми ко всему, – рассуждал Краас, вышагивая по каюте Лэми от стенки к стенке. – Если их переведут на Землю, считай команде каюк. Расформируют к чёртовой матери. Говорил я ему бабу не брать…
     Он сделал паузу, прежде чем спросить:
     – Вас с Аррахом кто-нибудь видел?
     – Только Сани.
     – Хорошо. Навещать не смей ни того, ни другого, поняла? Вечером пойдёшь с нами в клуб. Оденься как надо, и чтобы держала лицо.
     Лэми слушала и не могла поверить, как такое могло случиться, вернее, уже случилось из-за неё. До вечера просидела на полу, комкая неизвестно как оказавшееся в руках полотенце. Но в назначенный час заставила себя подняться.
     Трёх дней не прошло, Вера принёс весть, что их выпустили – недоразумение вроде улажено. Только Аррах спешно отбыл на Землю.
     – Надеюсь, теперь он тебя выставит, – напоследок сказал Краас.
     Потянулись дни ожидания: бесконечные, однообразные, пустые. Сани не казался на глаза, остальные пилоты команды делали вид, что её не существует. Днём Лэми спала или сидела в каюте, уставившись в экран, создававший иллюзию земного окна, а с наступлением ночи, надвинув на лоб капюшон спортивной курточки, пробиралась в опустевший спортзал. Привязывала эластичные ремни к укреплённому под потолком канату и тренировалась до седьмого пота. Не сомневалась – придётся вернуться в цирк.
     Сердце пропустило удар, когда, завершив раскрутку, однажды разглядела Арраха в дверях спортзала. Спускалась ни жива, ни мертва. Отдала капитану честь по всем правилам.
     – Красиво летаешь, – не обращая внимания на официальность приветствия, первым начал Дуг. Подошёл, взял за плечи, заглянул в глаза. – Почему ты дрожишь?
     Лэми изо всех сил старалась крепиться, но стоило оказаться в его руках…
     – Теперь ты выгонишь меня из команды? – сумела выговорить, из глаз брызнули предательские слёзы.
     – За что? – удивлённо сощурился Дуг.
     – Из-за всего. Мне сказали, что…
     – Кто сказал?
     – Неважно, – насупилась она.
     – Угу, значит ты у нас партизанка, – кивнул Дуг, в его глазах блеснули озорные искорки. – Вот что я тебе скажу: ты серьёзно вляпалась, очень серьёзно, потому что никуда я тебя не отпущу, даже если будешь проситься. Будешь, скорее всего, ведь в семейной жизни Дуг Аррах далеко не подарок. Наверное, поэтому от меня ушла Ана.
     – Куда ушла? – Лэми хлопала глазами не в силах понять, зачем он это сказал, но слёзы высохли сразу.
     – Ну вот, так-то лучше, а то вздумала сырость разводить. – Он улыбнулся и обнял так, что сердце зашлось. – Выходи за меня замуж.
     – Но ведь ты… ты… – вновь заливаясь слезами, залепетала Лэми.
     – Теперь свободен, – продолжил за неё Дуг. – Видишь ли, маленький ловец Лэми, мы с женой тянули с разводом только потому, что, как семья военного, они с сыном получали на Земле хорошие льготы. Сама знаешь, жить там сейчас непросто. Но теперь появилась ты. Честно скажу, давно мне так крышу не сносило. Эргмонт в растлители малолетних зачислил уже.
     – Больно? – Лэми тронула желтоватый след синяка на его щеке.
     – Не-а, Сани досталось больше, я сломал ему нос.
     – И ты решил на мне жениться из-за сломанного носа Сани?
     – Нечего совать его куда не следует, – хохотнул Аррах и вдруг посерьёзнел. – Теперь кроме шуток, Лэми. На Земле я мог бы ухаживать за тобой месяцами, но мы на войне. Отношения без статуса между командиром и подчинённой будут расхолаживать команду. Рассыплемся – костей не соберём. Знаешь, как мы потеряли ловца? Втюрился в местную певичку из бара. Та водила его за нос, как слепого котёнка. Я вовремя не одёрнул, думал, не имею права вмешиваться в амурные дела. И он подставился в бою, как первокурсник. Так что роспись завтра, в десять утра. Вопросы? Возражения?
     – Возражений нет, капитан.
     – Вот и отлично. Надеюсь, ты успеешь распечатать подвенечное платье?
     Ещё немного воспоминаний, и она останется дома. Какое платье? Краас со своим выродком напрочь убил настроение. Да и кому нужен этот маскарад? Дуга нет, этого ничто не изменит.
     Лэми дала команду дресспринтеру повторить рабочий комбинезон и ринулась в ванную. Теперь она – капитан Аррах, а капитану опаздывать не пристало.
     – Ты не переоделась? – удивился Сани, встречавший её на крыльце собственного особняка, изящного ромбовидного строения в окружении диковинного сада из карликовых деревьев, любовно взращенных руками бывшего ловца. В День Победы команда всякий год собиралась у него. Однако с тех пор, как Сани стал начальствовать в резервации клиптиан, после капитуляции «своих» попросивших земное гражданство, преданная дружба начала сходить на нет. Лэми с подозрением относилась к врагам, променявшим родную планету на сомнительные земные блага. Состав атмосферы не подходил им для дыхания, сила притяжения другая – Клипта вдвое меньше Земли. Спрашивается, чего им здесь прохлаждаться? Однако Сани проникся к ним уважением и без конца выбивал для своих питомцев всевозможные послабления и блага.
     – У меня дресспринтер сломался, – пожала плечами Лэми.
     – Идём, все уже в сборе.
     – О, капитан! Выпьем за капитана! – поднялся навстречу чернокожий нападающий Рено Зуум, за излишнюю болтливость носивший прозвище Бубен.
     – Привет, мальчики! – окинув сидевших за столом отставников тёплым взглядом, Лэми подняла бокал. – За нашу победу!
     – Ур-а-а! – в голос ответили ей.
     Стены комнаты провалились в космос – началась трансляция соревнований боевых десяток. Рассевшись на мягком полу, команда уставилась в голографические экраны. Горячо обсуждая неверные маневры молодых пилотов, присвистывая и улюлюкая, болели за десятку Анда Арраха.
     – Отлично, загоняй их, ребята.
     – Так их!
     – Давай!
     – Ты гляди, что он задумал! Твоя школа, Лэми.
     Вместе с последним выстрелом команда разразилась победным криком. После космических фейерверков изображение на экранах переместилось к сцене лунного театра, где для получения наград выстроилась десятка победителей. Трое – выпускники Лэми. Вытянувшийся в струнку Анд сейчас более всего походил на мать, белокурую красавицу Ану.
     Когда сын Арраха выбрал её в наставники, у Лэми душа ушла в пятки, но стоило познакомиться поближе, полюбила его всей душой. Ей не раз приходилось бороться с собой – выделять Анда среди других курсантов было нельзя. Впрочем, он выделялся и без этого, отцовская хватка проявилась в нём сполна.
     – Вечная память капитану Арраху и ловцу Грумо. Спокойного космоса вам, ребята, – взрезал консервы памяти голос Бубна.
     После вспоминали войну, пели под гитару, говорили за жизнь и потихоньку хмелели. Только Сани вёл себя странно, часто отлучался из-за стола, а вернувшись, никак не мог пристроиться к общему веселью. Лэми не раз ловила на себе острые иголки его взглядов. Ужели снова свататься задумал? И правда, попросил задержаться, когда, засидевшись почти до утра, стали расходиться по домам.
     – Тут кое-кто приехал, хочет с тобой говорить, – стоило последнему глиссеру скрыться в светлеющих небесах, с волнением в голосе заговорил он.
     – Ты пустил в дом Крааса? – предположила первое, что пришло в голову.
     – Причём здесь Вера? Я о нём давно ничего не слышал, – покачал головой Сани. – Нет, Лэми, тут другое…
     – Что другое?
     – Не что, а кто.
     – С каких пор ты разговариваешь загадками?
     – Пожалуйста, идём. – Говоря, он прятал взгляд и хрустел суставами пальцев.
     Лэми кивнула, сообразив, что происходит нечто из ряда вон. Минуя гостиную, Сани повлек её сквозь анфиладу комнат, остановился у дальней двери и постучал. Оттуда стукнули в ответ.
     – Это что, шутка? – улыбнулась Лэми, решив, что её разыгрывают.
     – Мне не до шуток, капитан. Я тут головой рискую, – пробормотал ловец. – Об одном тебя прошу, выслушай его до конца. Ты поймёшь. – Не найдя больше слов, Сани открыл дверь и мягко подтолкнул её в спину.
     Лэми переступила порог и обмерла, стоило разглядеть клиптианина в дыхательной маске, развалившегося на белом диване у дальней стены. Мороз продрал до костей – сталкиваться с врагом так близко ей ещё не приходилось. Пленных приводили на базу вместе с кораблём, и больше их не видели.
     Рептилия не шевельнулась, лишь выпуклые глаза с продольными зрачками пристально следили за каждым её движением.
     – Ты не изменилась, мой маленький ёжик, – послышался знакомый голос.
     Земля ушла из-под ног. Маленький ёжик? Так называл её только Дуг, и никто другой в целом свете не мог об этом знать! Сквозь тёмные круги перед глазами Лэми разглядела крохотный динамик, укреплённый на маске пришельца.
     – Тебе противно на меня смотреть? – взгляд продолжал гипнотизировать, острый кадык на шее клиптианина часто задвигался. – Что поделаешь, теперь твой Дуг такой.
     Дыхание пресеклось, голос сводил с ума. Его хотелось слушать и слушать, а глаза видели другое, и дикое несовпадение рвало её на части.
     – Как ты смеешь? – прохрипела Лэми. – Дуг погиб, я своими глазами видела взрыв.
     – Краас отстрелил пустой глайдер. Отключить защитный контур в бою не получилось. Пришлось разыгрывать показательное убийство.
     Зря пришелец помянул Веру. Лэми вдруг обрела ясность мысли. Голос можно подделать, а ёжик… и не такие тайны узнавали. Ища пути к отступлению, она невольно покосилась на дверь. Нет, нельзя показывать спину врагу. Дышать, только дышать. Выдержит, не маленькая. Пусть говорит. Главное: понять, что ему надо.
     – Зачем? – изобразив на лице заинтересованность, спросила Лэми.
     – Что зачем, Лэми? – рептилия дёрнула головой. Передаваясь от чешуйки к чешуйке, движение волной пронеслось по телу пришельца.
     Лэми едва удержалась, чтобы не скривиться:
     – Зачем нужно было тебя убивать?
     – Миссия «612». Секретная разведывательная операция в тылу врага. Послушай, времени у нас в обрез, дыхательная смесь через час закончится. Не успею вернуться в резервацию – умру. – Ей показалось, что рептилия усмехнулась совсем по-человечески. – Ну что ты там застыла, иди сюда, садись.
     Лэми сделала несколько шагов непослушными, ватными ногами и покорно опустилась на стул в полуметре от дивана. Скулы свело, клиптианин вдруг потянулся к ней своей омерзительной лапой, но вовремя одумался.
     – Прости, – махнув перепонками, лапа вернулась на место. – Помнишь, после нашей свадьбы меня и Веру вызывали на Землю? Я ещё удивлялся, зачем выдёргивают из отпуска, помнишь?
     Лэми кивнула.
     – Тогда я и узнал, что назначен участником миссии. Приказ утверждён и подписан, моя скороспелая женитьба по сравнению с важностью операции ничего не значит. Попытка уклонения влечёт за собой обвинение в дезертирстве. Мне сказали, что в ходе операции придётся пожертвовать собой, вроде как не этим я на войне занимался. – В голосе скользнули знакомые иронические нотки. – Правда, о том, что будут перекраивать в клиптианина, сообщили уже после выемки. Вера должен был стать капитаном, вторым номером я рекомендовал тебя.
     Новый кивок. Господи, только бы выдержать. Этого засланного казачка отлично подготовили к встрече.
     – Нам не зря так хорошо платили за пленных, Лэми, – продолжил он, будто не замечая, что с ней творится. Вот, сволочь, и прокололся. Дуг видел её насквозь. – Это называется целенаправленная мутагенеция. Год в секретном военном санатории, и получается то, что ты видишь. Нас было триста, выжили меньше половины. Пока мы заново учились ходить, клиптиане, вместо которых нас всучили под видом передачи пленных, натаскивали нас пилотировать подпространственные боты. Несмотря на кучу отбитых кораблей, нуль-переход нашим учёным не давался, а мутагенеция разрабатывалась давно. Война затягивалась, население роптало, спецслужбы придумали хитрый способ внедриться на Клипту.
     – Но Клипта капитулировала.
     – Ничего подобного! Клипта вымерла, мы были носителями смертоносного вируса, жаль только поняли это слишком поздно. Никто из «наших» не заболел. Я не знаю, кто из земных правителей принимал это дикое решение, но под миссию отбирали лучших из лучших. Теперь держат в резервации, точно преступников. Вроде на свободе, а далеко не уйдёшь. Даже Сани со всеми его полномочиями не смог раздобыть мне дополнительную маску.
     – Что ты сказал? – вскочила Лэми, терпение лопнуло. – Вы тут жрёте, пьёте, вам создают условия, а ты, мерзкая тварь, мало того, что играешь со мной в Дуга, так ещё и пытаешься настроить против собственной планеты? Хочешь завербовать меня, да?
     – Завербовать? Какая глупость! – вскричал клиптианин, тяжко поднимаясь на задние лапы. – Я предупредить тебя пришёл. Совет миров требует восстановить популяцию на Клипте, иначе грозится принять жёсткие меры. Никто не знает какие, но поджилки уже затряслись. Закавыка в том, что среди нас нет женщин. Клиптианки никогда не воевали. Сани видел твоё имя в списках на мутагенецию…
     – И слушать не хочу, – прервав его на полуслове, Лэми одним прыжком оказалась за дверью.
     Сани был здесь и преградил дорогу:
     – Остановись, послушай, я всё объясню, – пытаясь схватить её за руки, заговорил ловец.
     – Хватит с меня объяснений. И ты повелся на их дешёвые штучки? Совсем с ума сошел? Дай пройти, или я за себя не ручаюсь.
     Бывший друг отступил. Лэми бросилась к выходу. Успеть, только бы успеть. Оказавшись на крыльце, позволила себе оглянуться – в доме тихо, погони нет. Впрочем, до глиссера добрых двести метров по карликовому саду, укрыться негде, один прицельный выстрел из окна, и концы в воду. Инком она оставила в машине, будто пуговица связи могла оттянуть карман. Сани знал эту её идиотсткую привычку, сказал, что рискует головой. Значит, терять ему нечего. Она думала, война калечит людей, но что с ними делает мирное время? Время! Надо добраться до глиссера. Лэми набрала полную грудь воздуха и помчалась навстречу поднимавшемуся из-за горизонта солнцу.
     Стоило поднять машину в воздух, на экране замигала иконка Сани. Трезвонил без перебоя, пока не загнала его в чёрный список. Добравшись до дома, отправила сообщение по красному коду. Дважды переписывала донос. Вдруг вспомнилось: сразу после войны ей предложили набрать новую десятку. Лэми пыталась отстоять команду – не вышло. По выслуге лет всем, кроме неё, пора было на заслуженный отдых. Тогда она подала в отставку и получила место в академии.
     Ответ пришел через час. На связь вышла женщина средних лет в сером гражданском костюме, озвучила приказ командования прибыть в управление разведывательной службы к десяти часам, прислала адрес и отключилась.
     Лэми примчалась, как вихрь. На проходной её ждала та самая женщина. Представившись координатором проекта, она препроводила именитую наставницу в тесную комнатушку, сказав, что прежде необходимо уладить некоторые формальности. На стол лёг документ о неразглашении информации строгой секретности. Пришлось подписать. После этого Лэми оставили наедине с голографическим экраном, на котором спустя секунды появилась заставка: «Миссия 612».
    
     ***
     Вернувшись из академии, Вера весь день провозился с цветными стёклышками в своей мастерской. Составлять витражи когда-то научил отец, теперь это трудоёмкое занятие спасало в трудные минуты. После трибунала его перевели в секретную службу, пришлось познакомиться с мерзкой изнанкой войны, так что от прежнего патриотизма осталась обида за ребят, грудью защищавших планету от не существовавшей клиптианской угрозы. О том, что театр военных действий был всего лишь представлением, а кукловодом войны являлся Совет миров, разведка знала давно – пленные клиптиане легко шли на контакт, только никто из них не имел понятия ни о причинах подобного спектакля, ни о целях загадочного Совета. Посему информацию засекретили и продолжали играть по навязанным чужаками правилам, обманывая население собственной планеты, пока не придумали мощный ответный ход. Краас, скрепя сердце, исполнял приказы и сочинял доклады начальству, понимал, что даже если станет выкрикивать правду на главной площади столицы, ему никто не поверит, в лучшем случае до конца дней упрячут в психушку. Уж лучше бы он остался в команде, там всё было просто и ясно – враг впереди, Земля за спиной. Он задумался, обтачивая белёсое стёклышко, и не услышал, как распахнулась дверь мастерской. На пороге стояла жена. Встретившись с ним глазами, отчитала за сына и, громко хлопнув дверью, уехала к сестре. Мио ушел, не прощаясь. Пришлось праздновать победу в одиночестве.
     Давно он так не напивался. Опорожнил три бутылки и начал четвёртую, изливая душу в безмолвие опустевшего дома. Утром обнаружил себя на коврике в отхожем месте. Самое оно для блестящего пилота, которому прочили капитанские крылышки, а после бортанули, назначив мальчиком на побегушках. Краас принял холодный душ, выпил крепкий чай и до вечера завалился в постель.
     Снилась какая-то жуть. Вражеский бот тянул его на магнитном аркане. Оставалось сбросить давление – наши пилоты в плен не сдаются. Но Вера медлил, одновременно сгорая от стыда и бешеного желания жить. Пусть даже рабом на Клипте, вращавшейся вокруг голубого гиганта на окраине Большого Магелланова Облака. У чёрта на рогах, хоть где, только бы жить! Он зажмурился, мысленно отдавая машине последний приказ.
     Настырная трель инкома вырвала из кошмара. Звонок по защищённому каналу. Вера ругнулся, натянул на себя вместо пропотевшей свежую футболку и поплёлся в зал отвечать.
     – Привет, старина. Что такой помятый?
     – Отметил… победу, – махнул рукой Краас. – Как у тебя вчера прошло?
     – Хуже некуда, – Аррах помолчал немного. – Она решила, что я – посланец клиптианских врагов.
     – Можно представить, что будет дальше…
     – С Эргмонтом, – продолжил за него Дуг. – Я надеялся, Лэми поймёт, что-то совсем отупел в последнее время.
     – Не ты первый, – хмыкнул Краас. – Я тоже вчера пытался с ней поговорить. Отделала по всем правилам. Погоди, я перезвоню, тут гостей принесло на ночь глядя.
     На пороге топталась бледная, как смерть, Лэми:
     – Прости… – проговорила одними губами.
     – Ты получила доступ? – сообразил Краас.
     Лэми коротко кивнула.
     – Ничего, я понимаю… – Он осторожно сжал в ладони её холодные пальцы, потом отпустил. – Давай, заходи, моих дома нет.
     – Мио будет учиться у меня. Думаю, ему уже сообщили. – Лэми подняла на него взгляд. – Нальёшь чего-нибудь покрепче?
     – Без проблем, капитан. – Краас провел гостью в зал, усадил на диван и, прежде чем отправиться в кухню, отправил вызов.
     – Ну что, спровадил своих гостей? – продолжил разговор Аррах и осёкся, разглядев, кто сидит напротив.
     – Господи… – прошептала Лэми, подхватываясь с места. Подошла к экрану, стала ощупывать страшно изменившееся лицо Дуга, будто слепая.
     Аррах протянул руку, силясь дотронуться до мягких иголочек её волос:
     – Сани говорил, ты до сих пор одна. Про платье рассказывал тоже. Я побоялся, что можешь согласиться на мутагенецию. Тебе уже предлагали?
     – Стать клиптианкой? Да. Сегодня всучили договор.
     – Не подписывай, – вскочил с места Дуг. – Ты не представляешь, что это такое.
     – Представляю, я видела ролик…
     – Значит, видела. Видела она! Этого врагу не пожелаешь, Лэми. Сначала кожа зудит так, что содрал бы её с огромным удовольствием, а руки обездвижены – не почесать. Лежишь и дёргаешься на гравитационной подушке в коконе стерильной барокамеры, куда нет доступа ничему живому. Малейшее заражение – смерть. Потом кожа слезает пластами, гной течёт отовсюду, даже из глаз. Кости и суставы выворачивает наизнанку так, что перестаёшь понимать кто ты, что ты, зачем ты. Вдобавок задыхаешься, потому как процесс изменения организма достиг уровня, когда земная атмосфера становится отравой. Дыхательную смесь всё время меняют, но пока находят подходящую…
     – Почему у тебя губы не двигаются? – накрыв его щелеобразный рот ладонью, вопросом перебила Лэми.
     – Ах-ха, ты только заметила? Я говорю с тобой через динамик, гортань клиптианина не может воспроизводить человеческую речь.
     – Скажи что-нибудь по-клиптиански.
     Дуг приподнял голову, изо рта высунулся тонкий синюшный язык. Послышались отрывистые щелчки и пришепётывания.
     – Ух ты! – хлопнула в ладоши Лэми. – Расскажи, как там на Клипте?
     – Не хуже, чем на нашей старушке. Красиво, но всё по-другому: озёра, деревья огромные, солнце ярче. Ясный день для них стихийное бедствие, зато, когда идут дожди, все нежатся в струях воды, как мы на пляже. Клиптиане не строят городов, живут в природных гротах, освещённых радужной слизью. Живут и не пересыхают, так там говорят. Говорили, пока не явились мы… Передавали информацию первое время… Потом… – Он отвернулся, перевёл дыхание. – Самое страшное, что им вовсе не нужно было нас завоёвывать.
     – То есть как?
     – А так, они могли сделать нас одной левой, но сражались на нашем уровне. Их боты мало чем отличаются от наших глайдеров. Война для них нечто вроде инициации для клиптианских мужчин или замена естественного отбора. Как я понял, Совет миров давно использует эту их особенность в своих целях. Мне кажется, так они проверяют цивилизаций на вшивость.
     – Вот как. И мы не прошли проверки?
     – Да кто его знает. – Он помолчал и вдруг спросил: – Так что там с договором, Лэми?
     В комнате повисла напряжённая тишина.
     – Проект рассчитан на пять лет, как раз успею выпустить группу, – наконец выдавила Лэми.
     – Откажись! Они не могут тебе приказать.
     – Я выживу, я постараюсь, правда…
     – Аррах, меня б так любили, – вклинился в разговор Вера, разливавший по стаканам скотч. – Ну что, капитан, за любовь, чтоб её!
     Осушив стакан, Лэми заметила, что глаза у нападающего на мокром месте, и вся подобралась.
     – Блин, я даже напиться теперь не могу, – злобно прошипел Дуг.
     – Завидуй молча, – махнул на него Вера и посмотрел на Лэми. – Эргмонта теперь посадят?
     – Не посадят, – возразила она. – Я его имени не называла.
    
     ПОСЛЕСЛОВИЕ
    
     Спустя три года капитан прославленной боевой восьмёрки, герой Клиптианской войны Лэми Аррах погибла при странных обстоятельствах. Глайдер именитой наставницы на выходе из шахты зацепился за заклинившие крепления и взорвался на взлёте. Машину разнесло в пыль.