Лила склонилась над панелью приборов, восторженно рассматривая незнакомые для неё обозначения. Схватив инструкцию, она принялась торопливо её перелистывать, выискивая пояснения.
     «Лигеро» только-только вышел из доков, где подвергался проверке оснащения и модернизации защиты и боевых орудий. После всех выпавших на его долю испытаний корабль, по единодушному мнению всего экипажа, заслужил подобную операцию. Некоторые новшества, внесенные второпях пилотом Лилой Банье, потребовали серьезной доработки техниками-профессионалами, но теперь «Лигеро», блестящий, отполированный и непередаваемо гордый своей внешностью и начинкой, стремительно преодолевал расстояние в режиме «Импульс прыжка», спеша к точке назначения – квадрату Бета-46, на границе с государством Лоридия. В квадрате «Лигеро» должен был патрулировать ровно семь дней или сто шестьдесят восемь часов по стандартному времени, принятому в освоенном космосе.
     Из доков корабль с экипажем на борту ушел без проблем, но позже выяснилось, что Лила Банье и штурман Байя, пропустив инструктаж по пользованию новым оборудованием, не могут по достоинству оценить улучшенные возможности истребителя. Капитан Марк Химмельбрант был вынужден тотчас пустить корабль в импульс и дать экипажу время разобраться с техникой…
     Лила пролистала инструкцию, надула губки и отшвырнула книжку за спину. Байя недоуменно рассматривал какую-то необычайно сложную пространственную карту маршрута, выведенную на экран, однако при всей своей сообразительности ему понадобилось достаточно времени для разборки закодированных символов на ней.
     Лила задумчиво постучала пальчиком по клавиатуре, размышляя, что бы ей сделать. Марк тихо подремывал в кресле, но изредка приоткрывал один глаз, контролируя ситуацию.
     Вообще-то, для Лилы не существовало ничего такого, что она не смогла бы понять интуитивно. Покосившись осторожно на Марка, она быстро набрала команду на клавиатуре, с удовлетворением наблюдая, как вокруг «Лигеро» начинает разгораться голубовато-серебристая дымка. На дисплее светилась надпись, поясняющая действие: «Защита первой степени, стандартная».
     Налюбовавшись вдоволь дымкой, Лила пошла по возрастающей. На дисплее появилось: «Защита второй степени, отражающая» и «Лигеро» закутался в рыжеватое облачко, колышущееся, как легкая шелковая ткань от дуновения ветра. Это могло означать что угодно: отражающая свет, отражающая боевые снаряды, сканирующие лучи, информационные волны… Словом, отражающая, и все тут. Лила мысленно велела себе выяснить, что именно отражает защита второй степени.
     Она продолжила исследования и прочитала: «Защита третьей степени, активная». Это уже что-то, подумала она. Весьма знакомая штучка. Помниться, раньше такие были исключительно на флагманских кораблях и «активная» означала не только обычную защиту, но и автоматическое подстраивание под огневую мощь противника. Чем яростней огонь, тем больше энергии забирается с двигателей и тем меньше повреждений обшивки и опасности для экипажа. Правда, долго пользоваться защитой третьей степени не стоит – двигатели ведь не могут бесконечно работать на пределе. Но интересно – как это военное министерство осмелилось предложить свои разработки для небольших пограничных истребителей? Прижали их крепко, что ли?
     Защита активировалась, и «Лигеро» здорово тряхануло от возросшей нагрузки на двигатели. Ухнули стабилизаторы, и автоматика попыталась самостоятельно вывести корабль из импульса, чтобы не подвергать риску людей. Но Лила быстро пресекла инициативу, выключив защиту и затушив багровое пламя энергетического поля, охватившее истребитель со всех сторон. Марк, однако, успел показать ей кулак и красноречиво помахать им в воздухе.
     Лила взглянула на Байя и обнаружила, что с картой он полностью ознакомился, разобрался и даже начал вводить свои собственные корректировки, а вот она все ещё не могла справиться с первым пунктом ознакомления.
     Охо мирно качался под потолком, размышляя над чем-то очень важным и серьезным, так как принял форму пирамиды. Он-то мгновенно оценил усиленные стволы орудий, лазерные прицелы на них и более чувствительные пазы настройки.
     Кашлянув, Лила нацелилась на клавиатуру, чтобы набрать ещё одну команду, но только появилась фраза: «Защита четвертой степени, усиленная», как Байя сказал:
     - Капитан, квадрат Бета-46! Выходить из импульса?
     Марк тотчас же проснулся, сел в кресле прямо и произнес:
     - Выход!
     Лила разочарованно вздохнула и отложила развлечение на потом. Возвращение в нормальное пространство всегда требовало контроля со стороны пилота, а потому ей пришлось браться за штурвал.
     «Лигеро» начал торможение, и сразу же заколыхалась за его бортом чернильная синева, блеснули в ней отдельные робкие звездочки, потянулись серебристые полосы теплового следа за хвостом. Пара минут – и истребитель ворвался в космос, попав под зоркие взгляды пограничных буйков.
     Квадрат Бета-46 особым характером не отличался, да и соседнее государство – Лоридия, – тоже на рожон никогда не лезло. Словом, работа предстояла несложная, спокойная, не обещающая тревог, волнений и бессонных часов дежурства. Обычно команду Марка Химмельбранта не посылали на патрулирование в такие зоны, выбирая местечки поострее и посложнее, но сейчас требовалось проверить, на что способен обновленный «Лигеро», причем проверить без спешки и аврала. Очередное дежурство планировалось как своего рода пробный полет.
     Байя ввел стандартную программу эллипсоидного маршрута, и «Лигеро» принял её без малейших колебаний. Теперь истребитель будет деловито двигаться по дуге и одновременно сканировать пространство, чтобы не упустить ни одной детали, ни одного нарушителя границы.
     Лила потерла ладошки и нацелилась уже на продолжение эксперимента, как вдруг сухо чихнул динамик и искаженный расстоянием женский голос сказал:
     - Внимание всем кораблям, находящимся в квадрате Бета-46! Говорит диспетчер технической базы «Гедеон»! В районе планеты Буран-1 потерпело крушение торговое судно Галактического союза с пятью членами экипажа на борту! Кто принимает меня, ответьте!
     Марк перехватил руку Лилы, спешившей отключиться от всего света, и внятно произнес в микрофон:
     - Принял пограничник-истребитель «Лигеро»! Сообщите подробности.
     - Поступил сигнал с пограничного буйка. На судне «Луиза Марчин» отказали навигационные и защитные программы. Экипаж сумел вывести корабль на орбиту Бурана-1, совершить вынужденную посадку и сообщить о происшествии на техническую базу «Гедеон». После этого сразу же пропала связь. Прошло более четырнадцати часов, мы не знаем, что могло случиться. Спасательные корабли на базе отсутствуют. Если можете помочь «Луизе Марчин», сообщите…
     - «Гедеон», я проверю планету, - ответил Марк.
     - О результатах доложите…
     - Вас понял…
     Лила нахмурилась, сложила руки на груди и откинулась на спинку кресла, всем своим видом демонстрируя недовольство. Байя посмотрел на капитана и тут же, без лишней просьбы, отыскал в памяти борткома информацию и прочитал с экрана:
     - Планета Буран-1, системы Си-Экс. Размеры, возраст, колонизация… Средняя температура на поверхности минус пятьдесят три градуса. Покрыта километровой корой льда… Шквальные ветра… Снежные бури… Давление… Много углекислого газа и аммиака… Содержание кислорода незначительно…
     - Не понимаю, почему такую уютную планету назвали Бураном, - невинным голоском сказала Лила.
     Марку не хотелось состязаться в остротах.
     - Поехали, - сказал он, махнув рукой в ту сторону, где, по его мнению, кружилась планета Буран-1.
     Байя с готовностью проложил новый маршрут, и «Лигеро» помчался спасать людей…
    
    
     Она не выглядела слишком привлекательно. Мантия атмосферы белела завихрениями, а посланный зонд подтвердил данные, полученные учеными сотню лет назад при исследовании Бурана-1. На поверхности планеты было ужасно холодно, ветрено, безжизненно и белым-бело. Колонии на ней долго не продержались – началась среди колонистов какая-то там тихая паника из-за пропажи нескольких человек, и потихоньку народ покинул Буран-1, тем более что ничего интересного на ней не обнаружилось. Что-то вроде примитивной жизни вроде бы существовало, но исследовать её никому не захотелось - в освоенном космосе предостаточно других объектов для вкладывания денег и времени. Буран-1 осталась в гордом одиночестве, никому не нужная и не интересная.
     Но сейчас среди снежной пурги и холода находились люди, и им требовалась срочная помощь.
     «Лигеро» вышел на орбиту и облетел планету, сканируя её поверхность. Сквозь помехи не пробивался ни единый сигнал, хотя уж «Мэй-Дэй» всегда проложит себе дорогу. Однако, веерный луч наткнулся на некое подобие космического корабля, полностью погруженного в лед, и этот корабль даже сохранил немного тепла, что и заметил компьютер.
     Марк приказал посадить «Лигеро» на ледяной планете, неподалеку от «Луизы Марчин». Едва истребитель вошел в атмосферу, как по обшивке злобно заскребли снежные когти, зашипел воздух, остужая металл, и на экранах внешнего наблюдения исчезло изображение. Точнее, оно-то не исчезло, но сильный колючий ветер закрыл глаза «Лигеро» и пришлось идти по схеме ландшафта, наскоро составленной компьютером после сканирования.
     Лила и Байя не зря гордились своими талантами космолетчиков. Интуитивно предугадывая поведение ветра и используя его силу, они так ловко вели корабль в атмосфере, что Марку только-то и оставалось сидеть и любоваться их работой.
     Вот пурга возле самой поверхности стала затихать, и истребитель благополучно совершил посадку в сотне метров от заключенной в ледяные объятия и замерзшей «Луизы Марчин». Она не отвечала на запросы капитана Химмельбранта, упорно сохраняя молчание и постепенно остывая.
     Если люди и живы ещё, подумал Марк, созерцая картину снежного безумства, то, наверняка, они в тяжелом состоянии… Придется нашему электронному Эскулапу потрудиться…
     «Лигеро» выпустил упорные штанги, вонзил их в снежный покров, покачался, проверяя свою устойчивость, и убедившись в том, что его не сдвинет с места никакой ураган, привел двигатели в нулевое состояние. Стало немыслимо тихо, и сквозь тишину, из-за обшивки, доносилось мрачное завывание пурги, взметающей вихри белого мертвого снега. Но, пока экипаж готовился к первому выходу наружу, ветер заметно ослабел, постепенно замолкая, снежные водовороты таяли, перестало скрежетать льдом по металлу.
     Планета успокоилась, увидев, что ей, собственно, ничего не угрожает. Чужаки особенно не раздражали, и она усмирила гнев и злость, позволяя себе расслабиться.
     Но чересчур быстро улеглась пурга.
     Погруженные в тяжеленные скафандры, Байя и Лила терпеливо ждали, когда же «Лигеро» сочтет их одеяния надежными и соизволит открыть шлюзовые ворота. Он сделал это, и они, негромко переговариваясь, вышли наружу.
     Марк сидел в рубке и слушал их дружескую перебранку. За годы совместных полетов он привык к тому, что пилот и штурман постоянно о чем-то спорят, иной раз о вещах, им обоим незнакомых, но все время обсуждаемых. Обычно спор начинала Лила, и причиной подобного первенства являлась внутренняя потребность всегда что-то кому-то доказывать. Она могла превратить самое обыденное происшествие в сумбурный поток фраз, вызывающих у незлобивого и сдержанного Байя массу неспецифических для равельянца эмоций. И он, по натуре не спорщик и не скандалист, втягивался в интеллектуальную игру Лилы, выходя то победителем, то проигравшим в равной степени.
     Сейчас Лила упомянула о том, что нет на свете ничего глупее, чем выходить «в свет» на неизвестной планете самим, без сопровождения соответствующей техникой, и Байя был вынужден сообщить ей, что они всего лишь должны выяснить, живы ли люди, или нет… Тогда, сказал Байя, мы быстренько доставим их на «Гедеон», а сами спокойно продолжим работу в квадрате Бета-46. Лила не очень настойчиво возражала, что, в конце концов, хватит затыкать «Лигеро» и ими самими дыры, возникающие из-за экономии средств Галактическим союзом. Надо, бурчала она, иметь на каждой базе группу дежурных спасателей… Она-то сама понимала, что на «Гедеоне» держать такую группу просто невозможно, поскольку весь штат базы состоит из восьми человек, а большее количество размещать негде, так как остальное пространство занято техникой и аппаратурой, необходимой для ремонта кораблей, посещающих квадрат, и пограничных буйков. Но спорить её вынуждала природная непримиримость с явными фактами.
     Марк хотел сделать им замечание, но передумал. Пусть уж, решил он.
     Однако, только эти двое вышли за пределы корабля, как разговор их оборвался. Прямо на полуслове, хотя Лила всегда, даже когда её не слушают, старается завершить начатую мысль. Но тут она замолчала. И Байя тоже.
     Марк насторожился. Нет, микрофоны работали, потому что слышалось дыхание людей, но вот куда делся ветер?
     Лила и Байя шагнули во влажный туман. От снега за считанные мгновения ничего не осталось, а вокруг клубились облака, оседающие на скафандрах и обшивке истребителя большими теплыми каплями. Именно теплыми, так как электронные термометры на рукавах скафандров показывали температуру в +29 градусов по Цельсию. Пропал снежный, застывший во льду мир, и на его место встал другой – распаренный, мокрый, чрезвычайно схожий с жарко натопленной баней. Свет шел со всех сторон, и под ногами не различалась почва - или трава, или песок. Словно людей подвесили в воздухе.
     Марк покосился на термодатчики: ого, температура поднимается выше… Нет, вот она достигла отметки в тридцать два градуса и замерла.
     Лила кашлянула, не находя слов, потом посмотрела на свой кислородный анализатор и сказала:
     - Так, со снегом и кислородом обманули. Посмотрим, что будет дальше.
     Прежде, чем Марк успел что-либо сказать, она решительно разгерметизировала свой скафандр, скинула шлем, покрутила головой и вздохнула, втянув неприятный влажный воздух. Впрочем, дышать было довольно легко – содержание кислорода отвечало потребностям человеческого организма.
     - Что у вас? – спросил Марк.
     - У нас парная, - ответила Лила. – Ух, ну жара!
     - Одно из двух, - сказал Байя рассудительно. – Или же при сканировании ошиблись и наши приборы, и приборы тех, кто планету исследовал, либо…
     - … у нас галлюцинации, - закончила Лила. – Печально.
     Байя тоже снял тяжелый шлем.
     - Марк, что показывают сканеры? – спросил он.
     - Они показывают планету, вполне пригодную к жизни, - сообщил капитан, читая сводку. – Много кислорода, есть вода, температура снизилась на пять градусов, чувствуете?
     - Не понимаю, планета под нас подстраивается, что ли? – заинтересовалась Лила. Она нагнулась и провела рукой в перчатке по неровной поверхности Бурана-1. На белом материале остался грязный след.
     - Смотрите-ка! – внезапно произнес Марк.
     Он на экране ясно увидел, как заколыхался густой туман, как развеялось молоко перед глазами камер. Сквозь белесую пелену проступили трепещущие на невидимом ветерке пальмы, охваченные пальцами зеленых лиан, какие-то коричневые мохнатые кустики, вырезные папоротники, странные цветы с большими головками на тонких, дистрофических стеблях... Из тумана рождался тропический лес, причем очень похожий на тот, что видел Марк на диких, первобытных планетах.
     Лила опять кашлянула.
     - Так, капитан, - решительно сказала она. – Если мы стоим столбом, то, может, ты понимаешь, что происходит?
     - Пока нет. Но бортком на полном серьезе говорит, что нам абсолютно ничего не угрожает: нет опасных бактерий, вирусов, примесей ядовитых газов и прочее… Так что я сейчас с Охо присоединюсь к вам. Не уходите.
     Тихий, беззвучный до этого мир перечеркнула звонкая птичья трель, и растворилась среди пальм и лиан, словно запутавшись в них. Лила подняла голову и разглядела сквозь обрывки расползающегося тумана яркое голубое небо без единого облачка и желто-золотой кругляк солнца. Промелькнула чья-то быстрая тень, и птицы запели теперь хором, бесстрашно, заливисто. Их голоса через минуту стали совершенно невыносимы, и пришлось напрягать голосовые связки, чтобы перекричать их гам. К трелям примешались пронзительные визги, словно верещали обезьяны, и издалека откуда-то донеслось протяжное гулкое рычание…
     Мертвый мир на поверку оказался очень живым. Однако ни Байя, ни Марк, ни Охо таким обстоятельствам, похоже, ничуть не удивились, скорее наоборот: они живо заинтересовались происходящим.
     Едва Марк показался в воротах шлюза, как тотчас его взгляд приковало нечто за строем пальм, и он пошел туда без всяких объяснений. Охо стартанул с места в карьер и исчез на фоне голубого неба. Байя виновато хмыкнул и, покосившись на изумленную Лилу, сказал:
     - Извини меня на секунду…
     Она осталась стоять на месте, только запоздало спросила вслед экипажу:
     - Ребята, вы куда?…
     Под ногами что-то захлюпало, Лила посмотрела вниз и брезгливо отдернула ногу: по штанине скафандра ползло отвратительное медузоподобное коричневое существо, вращающее глазами на гибких стебельках, и издающее мерзкие звуки. Лила дернула ногой, существо не удержалось, сорвалось и плюхнулось на землю, распластавшись на ней мутной лужицей.
     - Ничего не понимаю, - сказала Лила самой себе.
     Налетел теплый ветер. В своем скафандре с утепляющими вставками пилот чувствовала себя не слишком комфортно, и потому поспешила избавиться от тяжелого одеяния.
     Ветер принес запах моря. А за вершинами заплетенных лианами пальм маячила острая макушка торгового корабля «Луиза Марчин». Лила оглянулась в поисках друзей, не нашла и следов их, и в одиночку отправилась на разведку.
     Папоротники хватали за ноги, когда Лила протискивалась сквозь их густые заросли. Впереди, в двух шагах, с небольшой высоты с шумом упал кокосовый орех, ударился о землю, отскочил в сторону и остался лежать – мохнатый и продолговатый. Лила пнула его и с силой рванула болтающуюся толстую ветку, маячившую перед глазами. Ветка не пожелала отрываться, а вместо этого гибко изогнулась, вырвалась из пальцев и стеганула пилота по лицу.
     Лейтенант Лила Банье легко теряла терпение, особенно тогда, когда остальные челны экипажа забывали о цели прилета. И чувствуя злость, она вытащила татрон и отстрелила ветку бесшумным зарядом.
     «Луиза Марчин» расположилась на небольшой полянке, и ушла своими опорами глубоко в мягкую землю. Пара лиан пытались вскарабкаться на её гладкий белый бок, но не много преуспели, и теперь обвивали её опоры, намереваясь рано или поздно добраться до вершины.
     Лила осторожно приблизилась. Входной люк оказался распахнут, но после обследования корабля пилот не нашла никаких следов присутствия людей. Они покинули корабль по неизвестно причине, хотя по правилам должны находиться с ним рядом и ждать ответных действий на свой сигнал. А может, на Буране-1 есть разумная жизнь? Ведь ошиблись же ученые с климатом и ландшафтом, так почему не могли ошибиться насчет обитаемости странного мира?
     Лила покричала «ау, ау» для порядка. Куда же могли исчезнуть люди, причем не взявшие с собой ни еды, ни воды, ни даже оружия – маломощные татроны лежали себе спокойно в ящиках терминала в рубке. Мало того, в бортовом журнале не обнаружилось ни строчки о том, что случилось после экстренной посадки. Досадное упущение со стороны старшего в экипаже.
     Лила осмотрела окрестности и пожалела, что не взяла с собой биологический сенсор – уж он бы помог с поисками. Надо вернуться к «Лигеро», взять прибор и попробовать ещё разок.
     Она развернулась.
     - Черт! – внятно произнесла она. – Откуда же я пришла?
     Пальмы исчезли. Вместо них возникли уродливые, искаженные до неузнаваемости сосны, с рыжими, непомерно длинными иголками. Они тяжело заколыхались под порывами теплого ветра и мрачно зашептали. Лила вытаращила глаза, потом потерла их кулачками, потом несколько раз моргнула. Сосны остались. Только на нескольких из них робко выросли шишки – колючие, похожие на кактусы, желто-коричневые, с цветком на верхушке.
     Под ногами в течение тех минут, что Лила исследовала корабль, пробилась хилая зеленая травка. Её островки чередовались с проплешинами черной влажной земли, и это что-то ужасно напоминало Лиле. Она напряглась, старательно покопалась в памяти, и восстановила мысленную картину: она с братом идет по узкой тропинке среди сосен и ищет среди опавших пожухлых иголок блестящие шляпки грибов. Когда же это было? А ей только-только исполнилось восемь лет, и родители увезли её с крошечным двухлетним братишкой на Землю, к бабушке. Там они несколько дней подряд пропадали в сосновом бору, а потом им это надоело и они стали запираться в комнате виртуальных игр, где и провели остаток отпускных дней. Но лес, вроде, на Земле казался более-менее привлекательным, не такой пародией на сосны. Впрочем, Лила много рисовала после отдыха, и всегда её сосны выглядели также коряво и странно, и шишки она рисовала, как кактусы, потому что кактусы рисовать легче.
     Лила сориентировалась по расположению солнца и решительно зашагала по узкой тропинке. По мере того, как она углублялась в чащу, сосны становились все менее похожими на себя и в конце концов снова превратились в пальмы, опутанные лианами.
     «Лигеро» стоял там же, где его оставили. Лила проверила, хорошо ли закрыты входные люки (а то заползет вовнутрь какая-нибудь гадость из местной фауны), и решила повременить с поисками экипажа «Луизы Марчин». Надо сначала найти своих, подумала пилот.
     За стволами пальм в той стороне, куда направились капитан и его друзья, светилась вода. Лила преодолела заросли колючего и цепкого папоротника, отвоевала волосы у мохнатых лиан, которые безжалостно ухватили её за рыжие кудряшки, и вышла на берег озера.
     Трое членов экипажа пограничного корабля «Лигеро» были здесь. Марк и Байя уселись на гладкие валуны, подтянули колени и глазели на зеркальную водную гладь, не потревоженную даже ветром. Только изредка где-нибудь вдалеке от берега вдруг взлетала крупная рыба, ударялась о воду, и тогда мелкие ребристые волны доходили до валунов, шевеля зеленые водоросли в песке дна.
     С этой стороны к озеру вплотную подступал тропический лес, а с другой его окружали невысокие синие горы, за которые начинало закатываться солнце. Звезда мягко грела лицо, брызгала золотыми отблесками в глаза, и совершенно не слепила.
     На шаги Лилы мужчины не обернулись, Охо, зависший над их головами, тоже не шелохнулся. Пилот выразительно кашлянула, потом снова, но реакции не последовало.
     - Ты только посмотри на это, Байя, - говорил капитан. – Помню, когда я был совсем мальчишкой, я мечтал поселиться возле такого же озера, чтобы каждое утро на рассвете ходить рыбачить. Я сделал себе самодельную удочку, потому что считал, что рыбачить надо только с самодельной, а не с помощью всех этих хитрых приспособлений для рыбной ловли… Но потом я вырос, увлекся космосом, и только в памяти осталось у меня чудное видение горного озера…
     - Это красиво, капитан, - отвечал Байя. – На Равеле полным-полно воды и мало суши. Впервые горы я увидел на Кеа, когда учился в Академии. Они выглядели точно так же, как сейчас. Зрелище меня поразило, не скрою. Увидеть нечто подобное здесь, на Буране-1, это полная неожиданность.
     - Да уж, - попыталась прервать их воспоминания Лила. – Может, займемся делом? Мы прилетели не красотами любоваться, а искать людей!… Марк, Байя… Вы меня хотя бы слышите?
     - Садись, мой любезный друг, - нараспев проговорил Марк, жестом приглашая Лилу присесть рядом с ним на круглый гладкий валун. – Что может быть прекрасней заката? Только закат на озере с видом на горы…
     - Смотрите, капитан, - мягко сказал Байя. – Этот цветок я сорвал по дороге сюда. Не правда ли, чудесное сочетание симметрии внутреннего ряда лепестков и асимметрии внешнего? Нигде подобного я не видел…
     - Мальчики, вы здоровы? – со страхом осведомилась Лила.
     Капитан взял протянутый цветок.
     - Действительно, чудесно, - ответил он.
     - Господи, два здоровых пограничника с солидным опытом работы умиляются мутному озеру и нагромождению камней, - вздохнула Лила. – Два идиота. Охо, ты согласен?
     Юпитерианец что-то пробормотал и заструился разноцветными полосами.
     - Три идиота, - констатировала Лила. – Ладно, раз так – пеняйте на себя…
     Она повернулась на сто восемьдесят градусов, занесла ногу для шага и замерла…
     На неё из зарослей цветущего кустарника смотрело человеческое лицо, искаженное страданием! Широко раскрытые глаза, разинутый в немом крике отчаяния рот, раздутые от боли ноздри – это выглядело так ужасно, что Лила в страхе отшатнулась в сторону, не удержалась на скользкой траве и упала. А когда вскочила, лицо почти пропало…
     Она кинулась к кустарнику. Человеческое лицо казалось погруженным в сердцевину большого желтого цветка, и теперь рыхлая пленка поспешно затягивала гримасу страдания, пряча от взгляда пограничника…
     Лила рванула за стебель, но он прочно держался корнями за почву. Тогда она выхватила татрон и отстрелила цветок у самого основания. Из разреза прыснула красная жидкость, липкая, горячая и пахнущая железом. Лицо в сердцевине цветка полностью погрузилось в рыхлый желтый слой.
     - Господи! – только и сказала Лила, ошарашено глядя на растение. Красная жидкость свернулась на разрезе в густой блестящий сгусток.
     - Вы посмотрите, что я нашла! – закричала она, но капитан и Байя и не подумали оглянуться.
     - Ах, вы!.. – внезапно рассердилась Лила. – Я знаю, что здесь все не так, как должно быть… Но я разберусь…
     Она сжала в руке сморщившийся цветок и вернулась к «Лигеро». Взойдя на борт, она приказала борткому переключиться на программу биологического исследования и занялась работой. Первым делом она взяла пробы отовсюду, откуда только смогла: из ручья, из озера, пробы почвы, песка, воздуха, кусочки пальм, лиан, цветов и даже безжалостно оторвала часть от медузоподобной гадости, что пыталась заползти по скафандру. Все пробы распределила по колбам, которые по очереди вставляла в анализатор.
     Пока бортком тщательно расщеплял образцы на атомы и определял структуру, Лила попыталась связаться с «Гедеоном». Однако, как выяснилось, ни один сигнал не смог покинуть пределы планеты из-за резко уплотнившейся атмосферы, которая стала вдруг отражать все, что пыталось выйти за ей пределы. Стало очевидным, что Буран-1 не собирается отпускать пограничников просто так.
     Ладно, посмотрим, зло сказала Лила, погрозив кулаком небу.
     Спустя час бортком выдал результаты. Глядя на череду химических формул и пояснения к ним, у Лилы глаза полезли на лоб. Кроме того, в воздухе «Лигеро» отыскал незначительную примесь газа, носящего название «Анахризол», который долгое время использовали в медицине для лечения нервных болезней, пока не обнаружилось, что к нему развивается привыкание и он даже после короткого цикла применения вызывает стойкие галлюцинации, редко исчезающие после прекращения использования «Анахризола».
     Но содержание газа в воздухе было только началом изумления Лилы.
     Вязкость воды превышала все допустимые нормы в 6 раз, а плотность равнялась 1,048. Концентрация минеральных солей составила 0,9%, сухих веществ – 10%, кислотность – 7,41. И в состав сухих веществ анализатор включил белки, глюкозу, липиды (нейтральные жиры, лецитин, холестерин), молочную и пировиноградную кислоты, креатин, креатинин, ферменты, гормоны, витамины, а также углекислый газ и кислород. Из белков ком расшифровал только две группы: альбумины и глобулины. А также выдал данные о том, что найдены следы белкового комплекса пропердина, содержащего липиды и полисахариды.
     Пробы растительности изумили Лилу куда больше: в них, кроме всего указанного выше, при спектральном анализе выявились две характерные темные полосы поглощения в желто-зеленой части спектра, между фраунгоферовыми линиями Д и Е. А вот в пробе медузоподобной твари картина нарисовалась другая: одна узкая полоса поглощения находилась слева, на границе красной и желтой части спектра, другая узкая полоса – на границе желтой и зеленой зон, и широкая – в зеленой части.
     - Интересно, - пробормотала под нос Лила. – Кто мог отравить медузу?
     Далее компьютер выдал данные о количестве гранулоцитов и агранулоцитов (!), эритроцитов (!!!) и тромбоцитах (!!!).
     В пробах почвы нашлись признаки мочевой кислоты, аммиак-пуриновые основания, гиппуровая кислота, индол, фенол, скатол, крезол, урохром.
     Дальше Лила читать не стала. Картина для неё значительно прояснилась. Раздумав немного, она не пошла на поиски экипажа «Луизы Марчин», так как знала, что этих несчастных людей просто уже нет в живых.
     Тщательно проверив, хорошо ли заряжен татрон, Лила надела на лицо кислородную маску, закрепила на боку баллончик и отправилась за Марком, Байя и Охо.
     Они все также находились на берегу, а солнце едва-едва боком касалось синих гор, хотя по времени уже было обязано за них закатиться.
     Байя и Марк разулись и стояли сейчас по колено в теплой вязкой воде, с бездумным наслаждением в глазах. Охо протянул пару прозрачных щупалец вниз, и торопливо хлюпал, втягивая в себя жидкость словно насос.
     - Марк, - громко сказала Лила. – Немедленно выйди из воды!
     Он лениво отмахнулся от неё.
     - Марк, это становиться опасным! – настойчиво продолжила Лила. – Буран-1 вовсе не планета, как предполагалось. Она – огромное живое существо, и сейчас это существо пытается вас съесть, ассимилировать, проще говоря…
     - О чем это ты? – откликнулся Марк.
     - О том, - терпеливо говорила Лила, - что во всех анализах обнаружено присутствие белков, свойственных исключительно живым организмам… Вода – не совсем вода, по составу она похожа на плазму нашей с тобой крови, а в растениях даже есть гемоглобин. В почве – сплошная моча, странно, что запаха нет… Какие-то тяжелые металлы убили медузу, хотя она, скорее всего, и не медуза вовсе, а какой-нибудь полезный макрофаг, чистящий внутренности существа… В ней полным-полно метгемоглобина… Знаешь, что это такое?
     - Нет, - отозвался Марк негромко.
     - Это когда двухвалентное железо крови окисляется и переходит в трехвалентное. При этом гемоглобин приобретает коричневую окраску… Я, вообще-то, с кем говорю?… Со стенкой?
     - Отстань, Лила, - сказал Байя. – Ты нам мешаешь…
     Она топнула ногой. И вдруг увидела, как по голым ногам мужчин взбирается эта самая вязкая плазма-вода, не торопясь прокладывая себе путь к головам.
     - Ещё я хотела сказать, что в ручье, впадающем в озеро, содержатся пепсин, соляная кислота, химозин и липаза – вещества желудочного сока… Планета сейчас вас как следует переварит, усвоит, а потом будет образовывать новые клетки и межклеточное вещество. Ассимилирует. Она уже это сделала с экипажем «Луизы Марчин». Наверное, они пришлись не совсем ей по вкусу, потому что началось несварение у нашей твари, и один из переваренных не полностью людей сумел пробиться в цветок и дать мне знак…
     Она подождала ответа, одновременно соображая, что несет несусветную, непонятную и бессмысленную чушь.
     - Марк! – сердито сказала пилот. – На вас действует газ-галлюциноген, он вызывает в вас определенные ассоциации. Это просто-напросто наркотик. Планета воспроизводит ваши тайные желания, несбывшиеся мечты, воспоминания, причем самые незначительные. Она глушит в вас чувство самосохранения. Я газом не одурманена – у меня природная невосприимчивость ко всякого рода наркотикам. Кроме того, я всю жизнь скиталась по звездным станциям, у меня нет дома и добрых воспоминаний, все, о чем мечтала, я воплотила в жизнь… Планета не может нащупать во мне слабое место, а вот в вас нашла… Сделай над собой усилие, воспротивься эйфории!… Ну, пожалуйста… - уже умоляюще закончила она.
     Вода доползла до середины бедра.
     - Ладно! – крикнула Лила. – Прибегнем к грубой силе!
     Она вынула татрон, перевела мощность на оглушающий показатель, и спокойно пальнула сначала в капитана, в Байя, задравшего голову к небу, потом в Охо. Этот последний столь энергично упал в озеро, что забрызгал Лилу. С отвращением отряхиваясь, она вытянула из воды мужчин, волоком протянула их по очереди мимо цветущих кустов, на которых появлялось лицо, вернулась за Охо и тщательно собрала его расползающееся тело в пластиковый пакет, предусмотрительно захваченный с «Лигеро».
     С ним она вернулась на полянку, где ждал возвращения экипажа корабль, и с удивлением обнаружила, что теперь «Лигеро» существует в двойном экземпляре. Сразу не сообразив, что же именно произошло, она покрутила головой, растерянно сравнивая оба истребителя, но никакой разницы не нашла.
     Корабли походили друг на друга как две капли воды. Оба черно-зеркальные, стройные, внушительные и несокрушимые, скопированные до малейшей детали. Истребители разинули рты входных люков и терпеливо ждали, когда же люди соизволят взойти на борт и отчалить.
     - Значит, и во мне ты нашла слабое место, да? – прошипела с досадой Лила.
     И в самом деле: лейтенант Лила Банье больше десяти лет не видела семью, общаясь с родными только через короткие и ничего не выражающие поздравления ко дню рождения, забыла, как выглядит её младший братишка, разучилась скучать по родителям. Да и дома она никогда не имела, потому что по роду своей профессии отец и мать постоянно мотались по всей Галактике, таская за собой дочь и сына. Вместо дома были какие-то серые тесные каютки на базовых, орбитальных и космических станциях, неуютные комнаты в казармах, где приходилось ночевать и отдыхать в промежутках между дежурствами, а вместо закатов и восходов в иллюминаторы глядели звезды и туманности. Лила о многом мечтала в детстве, но, повзрослев, стала реалисткой, хотя и сохранила налет романтики в своих мыслях. У неё почти не было слабостей, привязаностей. Она просто не умела привязываться.
     Но планета нашла-таки слабость – «Лигеро». Лила проводила на корабле большую часть своего жизненного времени, он стал частью её, а она – частью его. Симбиоз.
     - Значит, вот так, да? – сердилась Лила. – Вот так, да?.. Но ничего… Я все равно умнее тебя, мерзкая тварь!.. Поверь мне, ты особым интеллектом явно не блещешь, а вот я…
     Она принялась ходить туда-сюда, изредка поглядывая на близнецов-корабли. Планета знала все, что сама Лила знала о «Лигеро». Несомненно, в копии пограничника-истребителя не нашлось бы ни единого изъяна, ни единого штриха, который мог точно указать, что это – подделка.
     Выходит, надо вспомнить что-то такое, что она не знает. Что-то, что есть у настоящего «Лигеро» и нет у поддельного… Но как? Как это вспомнить, если…
     - А вот так! – воскликнула Лила. Перестав топтать землю, она остановилась и с вызовом произнесла: - Сейчас посмотрим, кто из нас умнее!…
     Она поднесла поближе к губам браслет, через который осуществлялась дистанционная связь с борткомом:
     - «Лигеро», слушай мою команду!…
     - Бортком принимает!… - отозвалось два одинаковых голоса. Лила поежилась.
     - Первая степень защиты, стандартная, - сказала она.
     В одно неуловимое мгновение вокруг обоих «Лигеро» засветилась голубовато-серебристая дымка, с трудом различаемая на фоне шумящего тропического леса. Пилот улыбнулась.
     - Вторая степень защиты, отражающая…
     Порыжела дымка, заколыхалась, словно от ветра, и Лила взволнованно проглотила комок в горле. Если все получиться, если получиться…
     - Третья степень защиты, активная…
     Рыжеватая пелена приобрела багрово-красное свечение такой интенсивности, что озарила кровавым светом все вокруг… У Лилы дрогнула рука, и свело от напряжения шею. Но она как можно четче и почти торжествующе произнесла:
     - «Лигеро»! Защита четвертой степени, усиленная!…
     Мгновение ничего не менялось, а потом вдруг один из кораблей заструился, как прозрачное полотно, сжался в белую сверкающую точку и исчез, словно погас…
     - Есть четвертая степень-хамелеон! – ответил ей настоящий истребитель…
     Так вот какая защита! Слава всем святым, что не успела Лила, будучи ещё на борту, опробовать эту степень!
     Едва не запрыгав от радости, Лила торопливо подтащила своих друзей к тому месту, где стоял невидимый «Лигеро», быстро сняла защиту и стала затаскивать людей вовнутрь. Но планета вдруг осознала, что добыча бессовестным образом её обманула и теперь пытается сбежать…
     Завыл протяжно ветер, ударил Лилу и попытался скинуть с трапа. Едва удержавшись на ногах, она крикнула борткому, чтобы он готовился к взлету… Ожили пальмы, забили широченными листьями, и со всех сторон, как привидения, поползли медузы всех оттенков коричневого цвета, вращая бездушными глазами на длинных стебельках…
     Лила захлопнула люк, закрутила кольцо и добралась до рубки.
     Ветер снаружи достиг высшей точки скорости и раскачивал «Лигеро», стуча по его обшивке то ли кусками льда, то ли вырванными из земли деревьями. Лила быстро ввела карту маршрута, включила программу взлета и…
     - Опоры не входят в пазы! – сказал бортком.
     - Господи! – выдохнула Лила.
     Планета цепко ухватила корабль. Мало того, что она старательно колотила по нему чем-то тяжелым, так она ещё и позволила опорам уйти глубоко в почву и там зажала их стальными пальцами… На экране исчез тропический лес, повалили и завертелись хлопья снега, буран вернулся из таинственных далей и резко упала температура…
     Лила быстро села в кресло стрелка, нацелилась пушкой под брюхо «Лигеро» и пальнула усиленным зарядом по почве…
     Если бы природа наделила живую планету голосовыми связками, то, наверняка, раздался бы душераздирающий визг или вой, способный оглушить всю Галактику. Но у планеты был только ветер и он забушевал с новой силой, разъяренный болью…
     Однако, Лила достигла цели – земля ослабила хватку, отпустила опоры и «Лигеро» победно взмыл вверх, преодолевая притяжение. Пришлось в атмосфере повторно применить татронную пушку, чтобы пройти через плотный слой облаков.
     Когда «Лигеро» вышел в открытый космос, на Буране-1 во всю разгулялась яростная зима. Планета упустила добычу, но она отвоевала все-таки пять жизней с «Луизы Марчин». Дрожа от пережитого напряжения, Лила не моргая уставилась на звезды, приветливо горящие в пустоте…
     Зашевелился Байя, потом Марк. Охо заворочался в мешке, брошенном возле порога рубки. Лила на них и не оглянулась.
     Она быстро набрала код базы «Гедеон», сообщила о причинах и обстоятельствах гибели экипажа торгового корабля, приложив полученные данные после исследований проб. В ответ получила немалую долю удивленных возгласов, чему не слишком обрадовалась. Но, предоставив во всем разбираться ученым мужам, она написала в сообщении на пограничные буйки:
     «В связи с гибелью пяти человек на планете Буран-1, последняя объявляется особо опасной и закрытой для посещений гражданскими лицами и кораблями, не получившими специальное разрешение. Планета Буран-1 является биологически живым организмом, а не космическим телом, в связи с чем просьба соблюдать особую осторожность при входе в пределы досягаемости информационного луча, передача которого возможна с данного объекта. Все интересующие сведения сохранены в памяти пограничных буйков квадрата Бета-46. Сообщение составлено пилотом пограничника-истребителя «Лигеро» лейтенантом Лилой Банье».
     Она откинулась на спинку своего кресла и негромко сказала, обращаясь к планете, все ещё видимой на обзорном экране:
     - Извини, милая, но придется тебе пару столетий попоститься…