Толпа ожидает спасения больше от чего-то противоречащего рассудку, чем от согласного с ним.
     Плутарх
    
     Наступил майский вечер, солнце закатилось, и лучи больше не золотили края облаков, сквозь которые струился тускнеющий свет. Небо затянулось густыми, тяжелыми облаками, сделалось темно-бархатным. В воздухе чувствовалось легкое движение; это был не настоящий ветер, а тихие и влажные дуновения, которые по временам усиливались, вздымая меленькие вихри песчаной пыли. А с мрачного неба неустанно сыпались еле видимые глазом капельки дождя.
     Тихая южная ночь, казалось бы, я вот-вот усну и буду видеть сон про сны. Вспомнилось шекспировское: «Умереть, уснуть, и видеть сны, быть может?»
     Из дремотного состояния меня вывел отрывистый писк из динамиков компьютера. Кто-то вызывал меня на беседу в чат. Я прочитал ник - Валлемоно де Лонгхорн. Господи, до чего же замысловатые клички придумывают себе чатлане. Имя, данное папой и мамой, их не устраивает. Как будто соревнуются друг перед другом в изощренности самоименования. И аватар рядом с ником высветился соответствующий - какое-то фантастическое рогатое существо. Я вздохнул и вошел в чат.
     - Здравствуй, я - Валлемоно де Лонгхорн!
     - И что?
     - Сегодня твоя очередь...
     - Очередь чего? - скажу прямо, мои мысли проскакивали мимо меня.
     - Выбирать судьбу и рационализировать жизнь, - ответил Валлемоно де Лонгхорн.
     - Вот так, сразу? Но это же противоречит здравому смыслу.
     - Зачем сразу? Можешь подумать, впереди вся ночь. - Он сделал маленькую паузу и добавил: - И что это такое здравый смысл? Ничего!
     - Из чего выбирать?
     - Из чего хочешь, но часы твои будут идти назад. Время - это четвертое измерение. Мгновенный куб не может существовать. Тот куб, который мы видим, есть не что иное, как соответствующее текущему моменту времени сечение некоторого «фиксированного и неизменного» четырехмерного куба, обладающего длиной, шириной, высотой и продолжительностью. Время ничем не отличается от любого из трех пространственных измерений, кроме того, что любое сознание движется во времени.
     Вот я могу взглянуть на какого-нибудь человека извне пространства-времени и увижу одновременно его прошлое, настоящее и будущее. Не любого человека - того, к кому я пришел и кто дал согласие. Так же, как в трехмерном пространстве, я единым взглядом охватываю все части волнистой линии, проведенной на бумажной ленте пером самописца, повторяющего одномерные пространственные движения уровня ртути в барометре. - Валлемоно де Лонгхорн снова сделал паузу. - Ладно, я не буду тебя озадачивать. Скажу яснее. У тебя есть возможность, если, конечно, захочешь, полностью переписать свою судьбу. Можешь взять судьбу знаменитых людей. Если копировать не хочешь, определи только ключевые моменты. В общем, выбирай.
     - Значит, как я решу, так и будет? Но ведь судьба оборвется?
     - Да! Воссоединится с жизнью и разумом окружающей нас природы.
     - Но и земная природа не вечна!
     - Она воссоединится с иными жизнями и Разумной Вселенной.
     - А какая гарантия, что все именно так?
     - Никакой. Каждому приходится обдумывать и выбирать самому.
     - Но ведь это полнейший произвол!
     - Таково одно из проявлений свободы человека.
     - Какой же окончательный вывод?
     - Никакого. Каждому дарована та жизнь и то бессмертие, которого он достоин.
     - Так все-таки, во что верить?
     - В жизнь. В смерть. В бессмертие.
     - А за это ты возьмешь мою душу?
     - Зачем? - удивился он.
     - Но, как же, такая возможность, и бесплатно?
     - Понимаешь, есть люди, у которых все предопределено, а есть такие, у которых судьба - чистый лист, вот к таким я и прихожу. Считай, я исправляю ошибки природы.
     - Скажи, а те, кто тебя не пускал, что было с ними?
     - Ничего не было, они оставались на том же уровне, что и раньше. И они ничего не могли изменить до конца жизни, даже если и хотели.
     - Понятно. Тебе как, в письменной или устной форме предоставить проект моей судьбы? - я улыбнулся.
     - Только в письменном виде, только от руки и за личной подписью. Бюрократия имеет смысл, когда речь идет о человеческих судьбах, - ответил Валлемоно де Лонгхорн.
     - Хорошо, приходи.
    
     Я откинулся на спинку кресла, правая рука задумчиво возила мышку по коврику.
     И в этот момент кто-то монотонно постучал в мою дверь. Кто это может быть? Да и странно, почему не звонят? Я посмотрел на часы, уже второй час ночи. Подхожу к двери, в глазке темно. Это и понятно, на лестничной площадке плохое освещение.
     - Кто там?
     - Это я, Валлемоно де Лонгхорн! Тот самый, из онлайна.
     - Прошу, - сказал я, открывая дверь ночному гостю.
     В комнату вошло человекоподобное существо моего роста, на задних ногах, одетое в длинное черное пальто. Он снял широкополую шляпу, которая покрывала его большие рога, и я зразу увидел - точь-в-точь аватар, который я только что видел на экране компьютера.
     - Можно я буду звать тебя просто Аватар? Больно уж имячко заковыристое...
     - Конечно. «Что в имени тебе моем?»
     - Чаю налить?
     - В пакетиках? - поинтересовался Валлемоно де Лонгхорн.
     - Есть в пакетиках, есть листовой. Заварить листовой?
     - Листовой, - встряхнув длинными ушами, ответил мой гость, - только не заварить, мне так, сухого, пожевать.
     - Проходи на кухню. Ничего, что я на ты?
     - Нормально, - цокая копытами по паркету, ответил мой гость. - Табуретка крепкая? Сесть можно?
     Табуретка скрипнула под его массивным телом, но, действительно, выдержала. Я достал пачку крупно листового чая, немного подумал, достал глубокую тарелку и высыпал туда всю пачку, после чего поставил ее на стол перед гостем. Валлемоно де Лонгхорн сразу зажевал чай. Я поставил чайник на плиту, достал чашку и пакетик, после чего сел за стол. Валлемоно де Лонгхорн покосился на меня единственным большим глазом.
     Засвистел чайник, я налил себе кипятка в чашку.
     - Ты торопишься?
     - В принципе, нет. Но если напишешь прямо сейчас, будет здорово. Я сразу к себе. Тут у вас, у людей, для меня неуютно.
     - Ладно, я сейчас.
     Вбежав в комнату, я вырвал из принтера белоснежный лист и на нем написал то, что подсчитал для себя самым значительным и важным.
     Когда я вышел в коридор, Лонгхорн был уже в шляпе.
     - Так быстро? А чего так мало? - поинтересовался он, взяв сложенный вчетверо лист. Не боишься?
     - Чего?
     - Что пойдет не так, как рассчитываешь?
     - Не боюсь, там все четко написано.
     - Ну, дело твое. Все, мне пора на геокорону!
     Валлемоно де Лонгхорн спрятал листок в карман и вышел. Его длинная неуклюжая фигура удалялась по темной улице в сторону луны. Я закрыл за ним дверь и уселся в любимое кресло. Что будет дальше, я не знал, этого не знал даже Валлемоно де Лонгхорн. Тайну моего будущего хранили два слова на листе бумаги: БЕЗ СУДЬБЫ...