(письмо с восточного базара 3)
    
     «Блажен собой торгующий построчно,
     А кто из нас собой не торговал?
     Почем у нас сегодня голова?
     Почем деяний дни, сомнений ночи?
     Все за бесценок, в сущности...»
    
     «Что же ты, народ, встал, разинув рот?
     Кто собой торгует, правды не найдет…»
     Владимир Васильев (Василид 2)
    
     «На Руси по правилам не живут.
     На Руси у правил – короткий век.
     Не хватает пряников – нужен кнут.
     Человек человеку – не человек…»
     Александр Москаленко
    
     «Наверное, ничто так не навредило
     либерализму, как настойчивость
     некоторых его приверженцев,
     твердолобо защищавших какие-нибудь
     эмпирические правила»
     Ф. Хайек, «Дорога к рабству»
    
     Кто ты на этом базаре жизни? – спрашиваю я себя.
     Кто вы на этом базаре жизни? – спрашиваю я вас.
     Товаропроизводитель – «золотые-руки–светлая-голова», он же «пахарь-не разогнись-спина», – которого на автоматный выстрел к базару не подпускают, обирая на дальних подступах к нему? Или перекупщик, производителя обирающий во благо хозяину своему и себе не в обиду? А может, попрошайка, милостыню у ворот или в торговых рядах клянчащий? Или канатоходец, балансирующий на почти невидимом тросе над центральной базарной площадью, бормоча про себя молитву Ницше-Заратустры: «Человек – это то, что дОлжно превзойти!». Или торговец, готовый предложить покупателю все от навоза до атомной бомбы? Да что бомба – прошлый век! Под прилавком уже нанороботы, способные дать вечную молодость, и телепатия, то бишь телегипноз, с помощью которого можно убедить лоха-покупателя, что навоз и есть те самые нанороботы.
     А может, вы – страж порядка с накачанными мышцами и бычьим загривком, заплывшим жирком, потому что мышцы применять не приходится – никто связываться не хочет? Да неужто вы служитель санэпидемнадзора?! О-о-о! Вы Большой человек с глубоким карманом… Ух, страшно даже произнести: ходят слухи, будто вы – сам Базарком!.. Избавь нас, пуще всяческой напасти…
     А может быть, я (именно я, не вы!) неподкупный, ибо на фиг никому не нужный, нищий базарный дурачок? Дервиш не от мира сего, витающий в мире духовном? Каждый уважающий себя базар должен иметь своего дурачка. Блаженны богатые духом, ибо их Царствие Небесное, а на базаре им делать нечего.
     А может, мы с вами – товар, коим торгуют с прилавка и из-под прилавка? Ведь на базаре – все товар, даже сам базар. Это каждый должен для себя определить, а потом и вести себя соответственно. Так сказать – назначить себе цену.
    
     Поводов и причин для подобных вопросов предостаточно, однако попробую ограничить их одним поводом и одной причиной.
     Повод: статья Юрия Николаевича Афанасьева «Мы – не рабы?» (Исторический бег на месте: «особый путь» России), «Новая газета», 05.12.2008 и комментарий Бориса Натановича Стругацкого к этой статье.
     Причина: тезис БНС из этих комментариев - «Мир устроен так, а не иначе! Черт побери, он устроен так, чтобы родственные души были всегда и перекликались бы через Пустоту, вопреки Пустоте и в ущерб этой Пустоте, какой бы неодолимой она нам ни представлялась». То есть причина не в том, что БНС это написал, а в том, что так оно и есть, так я ощущаю себя и мир. И созвучное горькое признание Ю.Н. Афанасьева: «Многоликая и беспощадная пустота… Хотя и очень редко, но все-таки встречаются отдельные люди, которые видят происходящее примерно так же, как ты. Они для меня как светлячки. По ним я пытаюсь ориентироваться в нашем мраке».
     Вот и для меня БНС и ЮНА – «светлячки». БНС – с юных времен, ЮНА – со времен Перестройки. Я не могу утверждать, что мы асимптотические единомышленники – у всякого мыслящего человека собственное видение мира, но по терминологии В.М. Рыбакова мы – единочаятели. Мне так кажется. По крайней мере, их мнение по различным аспектам нашей жизни для меня важно. И если не возникает безоговорочного согласия (а кому оно нужно, слепое?), то уж желание обмыслить проблему возникает обязательно.
     Санэпидемстанция может строго сказать, что «товар» устарел – полтора года прошло, поздно, срок годности, мол… Полноте, господа санитары! Вы считаете, что в России, в СНГ, в мире что-то принципиально изменилось с тех пор? Да нисколько! Исторически ничего не изменилось. Тем более что ЮНА дает экскурс в далекое прошлое, а там измениться невозможно ничему, кроме нашего взгляда. А взгляды у нас исходно субъективные.
     Кроме того, полтора года назад не было дервиша на базаре – витал в своих фантастических эмпиреях и оказался как раз в периоде Первой мировой войны, революции и войны Гражданской. Посему экскурс в 1917 год резонировал с состоянием моего духа очень отчетливо. Скачал файлы, сделал зарубочку на душе своей и опять фантастические миры затянули. Теперь дервиш вернулся. Здравствуйте, дорогие однобазарники! Начнем базар?
     Ну, кто «дурачка» остановит? Идет себе по базару да бормочет что-то под нос, никто и не услышит, а расслышит чего - так близко к сердцу принимать не станет: не базаркомовский же глашатай, а бродяга ободранный.
     А вдохновил меня на «базар» вот этот тезис БНС: «Время для размышлений всегда найдется – Божьи мельницы мелят медленно. Что же касается реализации – да зависит ли здесь от нас хоть что-нибудь? Мы всего лишь наблюдатели посреди Пустоты. И если у нас получится хотя бы ПОНЯТЬ происходящее, это уже будет немало».
     Я только уточнил бы: не «наблюдатели посреди Пустоты», а дурачки посреди базара… Это я про себя.
     А понимание происходящего сложилось у меня давно, еще в те годы, когда ЮНА припечатывал «агрессивно-послушное большинство» с трибуны I-го Съезда Народных депутатов СССР (1989 г.). До оного знаменательного и поистине знаменитого исторического события я уже успел опубликовать ряд статей, в которых это понимание формулировалось . Было и еще несколько работ, как чисто публицистических, так и критико-публицистических, как опубликованных, так и оставшихся в столе. Не похвальбы ради, мол, и мы не топором тесаны, а из горького осознания еще одного типа Пустоты, поглощающей нас: вроде бы и было что-то сделано, и не прошло незамеченным будто бы, а словно и не было: жил человек – и нет человека – следа не осталось. И заново начинают открываться давно открытые двери – это в лучшем случае. В худшем же – до этих дверей никому дела нет. Базар не терпит промедленья. А прилавок – пустоты…
    
     «К сожалению, - сетует ЮНА, и я всецело присоединяюсь к его сожалению, - до сих пор не в полной мере и, к еще большему сожалению, очень немногие в России осознают, что же такое в действительности произошло в Советском Союзе. Что на самом деле случилось в том процессе, который потом обобщенно назвали «построением социализма».
     Я только с не меньшим прискорбием вынужден отметить, что очень резво и усердно «прорабы Перестройки», ее теоретики и практики принялись мыслить исключительно категориями и территориями России. Как же - «избавились от подбрюшья» - теперь политически некорректно комментировать происходящее за ее пределами на территории бывшего СССР. ЮНА, надо отдать должное, не всецело следует этому принципу, что вызывает уважение, однако в данном случае должен уточнить, что не только в России, но и в мире мало кто осознает, что же произошло в СССР. Для подавляющего большинства философская проблема исчерпывается «ползунковыми» формулами: социализм – кака, капитализм – нака, Ленин – дьявол, Николай Второй – святой, Сталин – тиран, Черчилль – демократ-душка.
     Все бы ничего, если бы не жили мы в постыдном для нынешних теоретиков полнейшем соответствии с директивно отмененной теорией марксизма-ленинизма.
     Итак, что же произошло с 1917 года по 1991 и далее?
     «На самом деле, если отбросить идеологическое и политическое словесное сопровождение, случилась попытка – чудовищная по своему реальному содержанию и по размаху – воплотить все тот же мессианский замысел о Москве как о Третьем Риме и о России, предназначенной стать «Царствием Небесным» на земле», - формулирует ЮНА.
     Все в этой формулировке в первом приближении верно и даже банально – уж сколько писано и публиковано про коммунизм как «религию без бога» и про мифологему «Третьего Рима»! Возможно, Юрий Николаевич и использовал ее, дабы скорей донести до читателя мысль. Однако на мой «дурачковый» взгляд операция отбрасывания привела к известному эффекту: «с водой выплеснули и ребенка», то есть глубинную суть происходящего. Да, очень упрощенно интерпретируемая коммунистическая идея носит мессианский замысел, она не могла его не носить, потому что идея «Царствия божьего (небесного) на Земле» взращена тысячелетиями утопических надежд человечества, возникнув, когда ни христианства, ни иудаизма, сформулировавших эту мифологему, еще не существовало. В разных мифах это именовалось по-разному: и «золотым веком», и «государством датун» (в Китае), и идеальным государством – позже, когда философы принялись теоретизировать. Но идея-надежда-чаяние всех народов всех времен о счастливой жизни на земле в течение именно периода жизни, а не после смерти, сформировалась в коллективном сознании человечества настолько фундаментально, что никакие мировые религии не смогли переместить чаяния тысяч поколений в пространство «не от мира сего». Я отношу это к проявлению одного из самых мощных человеческих инстинктов – «инстинкта счастья», но мало ли что и куда относит «дервиш-фантаст», говоря научным языком – утопист! На каждом базаре свой жаргон.
     Если бы марксисты, каковыми были большевики до того, как стали сталинистами, не подняли на знамя миф «Царствия Божьего на Земле», то никто бы за ними не пошел. Миллионные массы религиозно воспитанных людей просто не поняли бы их и почапали бы своим путем. Но большевики оказались мудрыми политиками и с массами работали грамотно: «Царствие» обещано было реализовать самым насущным способом: «Земля – крестьянам, заводы – рабочим, мир - народам!» Ну, кто ж будет против?! А то, что помещиков и капиталистов надо при этом уничтожить, так про то и в «Святом писании» сказано, а значит, Богом благословлено: «Нельзя служить Богу и маммоне!.. Скорее верблюд протиснется в игольное ушко, чем богатый войдет в Царствие Божие!». Под это позже и кулаки с середняками пошли… И житие, описанное в «Деяниях Апостолов» вполне и исчерпывающе «военно-коммунистично». Потому с таким энтузиазмом и участвовал «народ» в строительстве социализма. Но мифологемы «Третьего Рима» не было, потому что она была в то время не нужна. Ее прекрасно заменяла гораздо более красивая («я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать») и интегрирующая сознание «пролетариев всех стран» идея «мировой революции», от которой практически никто из большевиков никогда не отказывался, невзирая на политически и тактически вынужденный ленинский лозунг «о возможности построения социализма в одной отдельно взятой стране». До последних конвульсий реального социализма, когда и социалистического духа в нем практически не осталось, финансовая и военная поддержка «левых» движений и режимов активно существовала. При господстве идеологемы «пролетарского интернационализма» в СССР «Москва – Третий Рим» звучит полным диссонансом. Об этом фантике всерьез заговорили, когда СССР уже был на последнем издыхании и особо – когда перестал существовать. Суррогат консолидирующей идеи уже для сжавшегося электората.
     Но надо понимать, что, на самом деле, идеологические хитрости имели к реальной политике очень иллюзорное отношение. Начать с того, что ни крестьяне, ни рабочие, ни народы ничего из обещанного не получили. Хотя заплатили непомерную цену. На базаре как на базаре: на мафию нарвались.
     «Можно было бы о реальном содержании замысла и о размахе его реализации в данном случае специально не говорить. Но тогда останутся не до конца проясненными и главные сюжеты нашего разговора: «возвращение», «колея», «Русская система», - пишет ЮНА.
     Мне тоже хочется поговорить «о реальном содержании замысла» и истинной сути процессов его реализации, дабы показать противоположное: нет никакой принципиально отличающейся от иных мировых явлений «Русской системы», а есть специфические особенности исторической реализации общемировых процессов. Типа «особенностей национальной охоты, рыбалки» и иже с ними.
     «Самым красноречивым, самым, можно сказать, блистательным примером «вроде бы» поворота в нашей истории – даже не просто примером «вроде бы» выхода, но якобы грандиозным «исходом из колеи» – стал, конечно, 1917 г. Точнее – период с 1917-го до начала 1930-х годов», - дает историческую оценку Юрий Николаевич.
     Верно, замах был богатырским, но богатыри – это герои нашего феодального прошлого, которое никак не исчерпает себя, ибо глубоки и прочны корни. А в 1917-м психическая почва для феодального утопизма в общественном сознании была чрезвычайно плодородна. И эта почва дала буйные всходы в форме «военного коммунизма», отличавшегося высочайшим централизмом и жесткостью управления в условиях бестоварного хозяйства: всемогущий ВСНХ, карточная система снабжения сверху, продразверстка, маузер как инструмент государственного строительства и непрекращающаяся Гражданская война – вот что означала эта «феодально-утопическая» модель социализма. Она отличалась от классической теоретической модели заменой самоуправления управлением через госаппарат, что принципиально, ибо на историческую арену вышел новый класс – класс социалистической бюрократии, осуществляющей функцию государственного управления в условиях теоретически общенародной собственности на средства производства, стремясь превратить ее в государственную с тем, чтобы обрести фактическую власть в распоряжении средствами производства и в распределении общественного богатства и, тем самым, превратить себя в «социалистическую буржуазию». Вот уж где «кентавр» из «кентавров»!.. «Соцбюрократия» - это многочисленный аппарат совнаркомов, «совуполномоченных» на местах, вершивших «советскую», то есть абсолютную власть не по теории, а по собственному усмотрению при внеэкономическом (безденежном) распределении и перераспределении общественного достояния.
     Кстати, в любом обществе бюрократия заинтересована в минимизации количества форм собственности и в утверждении государственной монополии, где это возможно. Наиболее адекватен ее устремлениям строй «бюрократической монархии», в котором она исполняет роль аристократии. То есть «соцбюрократии» был выгоден феодальный способ управления и хозяйствования, утвердившийся в период «военного коммунизма», а по сути – «феодального социализма». Но было бы слишком самонадеянным считать это социальное изобретение плодом умственных усилий теоретиков социализма. Дату рождения поистине бессмертной «мегамашины» бюрократическо-коммунистической монархии историки относят к началу третьего тысячелетия до н.э. - к временам правления фараона Джосера. То есть к первым упоминаниям о смене первобытной демократической общины деревни монархией города, упоминаниям о появлении нового типа власти. Уже тогда «мегамашина» бюрократии потребовала превращения человека в элемент социального сверхмеханизма, лишающего его какой-либо свободы действий и мнений. В политическом плане механизмом подавления личности служили бюрократия и армия, в психическом – обожествление царя. Этот же механизм использовал и Сталин, сначала обожествив Ленина, а потом и себя. Совершенно не случайно мумифицировав, как фараона, и поместив в «пирамиду». Иначе бы машина не заработала.
     То есть, идентифицируя сущность первых стадий социализма, следовало бы шагнуть глубже в античные исторические пласты, но отложим сей шаг до 1929 года, когда все станет еще отчетливей. В 1917-18 годах все можно списать на войну, на неизбежные издержки военной экономики. А системный эксперимент должен быть чист.
     А привел сей рискованный эксперимент по внедрению «феодального» или, по Марксу, «казарменного», «грубого социализма» к экономическому и политическому (вплоть до Кронштадтского мятежа) кризису, который был разрешен только энергичным введением НЭПа.
     А ведь теоретически корректно социализм должен был возрасти из максимально развитого капитализма, победив его более высокой производительностью труда, как это происходит сейчас в процессе глобализации мировой экономической системы.
     После громадных шагов назад, совсем по-ленински, был сделан шаг вперед к теоретическому социализму, наконец-то была признана необходимость для него товарно-денежных отношений. О сколько-нибудь высокой производительности труда речи не шло, но и она медленно поползла вверх. Но как же издалека пришлось делать этот маленький шажок!..
     Характерно, что при этом появляются новые для «военного коммунизма» формы собственности: кооперативная и (куда ЧК смотрит?) частная, индивидуальная, присовокупившиеся к перечисленных Лениным: «1) патриархальное… натуральное крестьянское хозяйство; 2) мелкое товарное производство; 3) частнохозяйственный капитализм; 4) государственный капитализм; 5) социализм». Понятно, что последний в упомянутых уже диких формах. А размножение форм собственности приводит к ослаблению власти бюрократии. С чем она примириться не может. Она и не примирилась. Вскоре (через пять лет) после смерти Ленина берется – и успешно претворяется в жизнь - необъявленный курс на реставрацию «феодального социализма». Сводятся на нет все потуги Ленина и его последователей развить массу добуржуазного крестьянства до товарно-рыночных отношений в условиях государственной собственности на средства производства (тут и крылся камень преткновения!), в условиях, когда при социализме «остается в течение известного времени буржуазное право… даже буржуазное государство». При том что отличительная черта государства вообще, подмеченная еще Энгельсом, - превращать должностных лиц, «слуг общества» в господ над ним. О качестве этих «господ» Ленин писал без обиняков: «Аппарат, который ровно никуда не годится и который перенят нами целиком от прежней эпохи…» (понятно, что имеется в виде не персональный кадровый состав, который был персонально «поставлен к стенке», а сущность аппарата), «дела с госаппаратом у нас до такой степени печальны, чтобы не сказать отвратительны, что мы сначала должны подумать вплотную, каким образом бороться с недостатками его, памятуя, что эти недостатки коренятся в прошлом, которое хотя перевернуто, но не изжито… (вот оно – осознание «вроде бы» поворота в нашей истории –…якобы грандиозного «исхода из колеи», о котором пишет ЮНА.)… нам бы для начала достаточно настоящей буржуазной культуры, нам бы для начала обойтись без особенно махровых типов культур добуржуазного порядка, т.е. культур чиновничьей или крепостнической и т.п.». Увы! Не обошлись! Потому что даже теоретически не могли обойтись. Тут надо понимать, что речь у Владимира Ильича идет о том самом «феодализме» и «античности», о коих пишет ЮНА, и я уже неоднократно упоминал.
     А «буржуазная культура» уже набирала силу: в результате введения НЭПа в сельском хозяйстве всего за три года (1922-1925) производство зерна выросло на 33 процента, продукции животноводства – на тридцать четыре, сахарной свеклы – на 480 процентов. Буржуазная культура, по-мужицки грубая, уже чувствовала свою силу: знаменитое - «А ну-ка, Сталин, попляши - отсыплем хлебца от души!». Со «слугами народа» такие шутки не проходят. И «слуги» решительно принялись ставить «хозяев», то есть народ на место.
     Основные использованные при этом способы удушения «буржуазной культуры» в социализме: первый – усиление власти аппарата партии, наиболее элитарной силы общества («тончайшей прослойки» - по Ленину, касты брахманов – по Ведам, касты «философов» - по Платону); второй – передача партии хозяйственных и законодательных функций; третий – сращивание бюрократического и партийного аппарата; четвертый – разделение и противопоставление интересов различных классов общества, а также различных групп внутри классов (принцип – разделяй и властвуй!).
     Так крестьянство и интеллигенция оказались второстепенными, «гегемону» же предписывалось вести их, неразумных и враждебных, к светлому будущему. Крестьянство было искусственно и весьма условно разделено на бедняков, середняков и кулаков, внутри которых существовало дополнительное разделение. Причем это разделение подкреплялось различным размером продналога, т.е. различные подгруппы разделялись и стравливались. Интеллигенция была разделена на «старую» и «новую»: на «спецов» и «рабфаковцев». Людей стали оценивать по антично-феодальному, в самом махровом смысле, принципу происхождения, а не по нравственности или компетентности.
     И, наконец, самый главный способ реставрации «феодального социализма» - нейтрализация и сворачивание экономического товарно-денежного способа хозяйствования и замена его административно-командным.
     А именно: искусственное снижение закупочных цен на зерно, заставившее деревню не только сократить продажу хлеба государству, но и уменьшить его заготовку – невыгодно, бессмысленно. Обнаружился дефицит хлеба.
     Вот тогда и решено было обеспечить государственные заготовки методами принуждения. Это и означало возврат к административной экономике, к методам «военного коммунизма».
     Но не так все было просто и легко, мол, соцбюрократия решила и сделала. Реальное существование различных способов производства в обществе переходного типа, каким было общество реального социализма с 1917 по 1929 год, обусловило и существование различных стратегий дальнейшего развития государства и решения возникших проблем. К 1929 году наиболее четко были сформулированы две альтернативные программы: программа Сталина и его группировки («план партии» по партийным документам) и программа «правых уклонистов» - Бухарина, Рыкова, Томского и их единомышленников. Выглядели они так (цитируется по И.В. Сталин. «О правом уклоне в ВКП (б)» Из речи на пленуме ЦК ВКП (б) в апреле 1929 г. «Вопросы ленинизма»):
     План партии (Сталина): План «правых уклонистов» (Бухарина):
     1 Мы перевооружаем (реконструкция) промышленность.
     Мы начинаем серьезно перевооружать сельское хозяйство (реконструкция).
     Для этого надо расширять строительство колхозов и совхозов, массовое применение контактации и машинно-тракторных станций как средства установления производственной смычки между индустрией и сельским хозяйством для того, чтобы облегчить вытеснение капиталистических элементов из сельского хозяйства и постепенный перевод индивидуальных крестьянских хозяйств на рельсы коллективного труда.. «Нормализация» рынка, допущение свободной игры цен на рынке и повышение цен на хлеб, не останавливаясь перед тем, что это может повести к вздорожанию промтоваров, сырья, хлеба
     Всемерное развитие индивидуального крестьянского хозяйства при известном сокращении темпа развития колхозов и совхозов (тезисы т. Бухарина в июле, речь Бухарина на июльском пленуме).
     4 Что касается хлебозаготовительных затруднений в данный момент, то необходимо признать допустимость временных чрезвычайных мер, подкрепленных общественной поддержкой середняцко-бедняцких масс, как одно из средств сломить сопротивление кулачества и взять у него максимально хлебные излишки, необходимые для того, чтобы обойтись без импорта хлеба и сохранить валюту для развития индустрии. Заготовки путем самотека, исключающие всегда и при всяких условиях даже частичное применение чрезвычайных мер против кулачества, даже если эти меры поддерживаются середняцко-бедняцкой массой.
     В случае недостачи хлеба – ввоз хлеба миллионов на сто рублей.
     А если валюты не хватит на то, чтобы покрыть и ввоз хлеба и ввоз оборудования для промышленности, то надо сократить ввоз оборудования, а значит и темп развития нашей индустрии, - иначе у нас будет «топтание на месте», а то и «прямое падение вниз» сельского хозяйства (Н. Бухарин. «Заметки экономиста»).
     7 Вывод: ключом реконструкции сельского хозяйства является быстрый темп развития нашей индустрии Вывод: ключом реконструкции сельского хозяйства является развитие индивидуального крестьянского хозяйства
     Невооруженным глазом видно, что план Сталина по глубинной сути своей являлся административно-командным, насильственным и внеэкономическим, а план Бухарина – экономическим, рыночным и принципиально ненасильственным.
     Правота Бухарина трагически была подтверждена «голодомором» - в результате сталинских усилий сельское хозяйство рухнуло в глубочайшую пропасть. Для выполнения «плана партии» пришлось сокращать число едоков. И физически уничтожать своих оппонентов. Фактически это была вторая серия гражданской войны.
     Массированное внедрение вышеперечисленных мероприятий Сталина и его команды осуществило коренной переход к «феодальному социализму», навязанному стране в результате насильственной коллективизации в деревне и административно-командной экономически несбалансированной индустриализации в городе.
     То есть:
     1. В 1928-29 гг. в СССР в результате стремительного свертывания НЭПа и принудительной коллективизации произошел контрреволюционный антисоциалистический переворот, организованный закрепившейся на командных постах социалистической бюрократией (бюрократической буржуазией) в целях абсолютизации своей власти и закрепления во владении обобществленными средствами производства.
     2. Коллективизация являлась не социалистическом актом, ибо означала установление эксплуатации одной части населения другой.
     3. Коллективизация была в экономическом и политическом смысле шагом назад от «буржуазного» товарно-денежного способа хозяйствования к патриархальному «крепостническому» укладу «азиатского типа», когда «государство…- верховный собственник земли… в этом случае не существует никакой частной земельной собственности… При таких условиях прибавочный труд для номинального… собственника можно выжать… только внеэкономическим принуждением, какую бы форму ни принимало последнее… необходимы отношения личной зависимости, личная несвобода… и прикрепление к земле в качестве придатка последней, необходима крепостная зависимость в подлинном смысле этих слов» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. т. 25, ч. II, стр. 353-354).
     В результате весьма номинальная, существовавшая исключительно декларативно «диктатура пролетариата» была заменена диктатурой Административной Системы: над крестьянством, возвращенным даже не к феодальному, а к античному азиатскому способу производства; над рабочим классом, с помощью законодательных актов закрепленным за своими предприятиями, над всем трудящимся населением, закрепленным путем паспортизации и прописки за своим местом жительства. Не говоря уже о превращении путем репрессий громадных масс населения в рабов-заключенных.
     Административная система есть система управления производством через власть над лицами. Включая в себя власть человека над человеком как обязательный фактор, она автоматически превращает «слуг народа» в его хозяев, независимо от личного желания Администратора. Административная система – система государственного, а не общенародного владения средствами производства, то есть в принципе не является социалистической, будучи государственно-капиталистической системой, предназначенной «превращать руководство обществом в усиленную эксплуатацию масс» (Ф. Энгельс «Развитие социализма от утопии к науке»).
     Именно эксплуатацией являются внедренные сталинской командно-бюрократической системой административное принуждение к труду всей мощью государственного механизма и неэквивалентная оплата труда – все «излишки» доходов реквизировались административными методами в пользу государства путем изъятия всей произведенной продукции в сельском хозяйстве и путем скрытых недоплат и государственных «займов» в городе. Эксплуатация рабов-заключенных даже и не драпировалась. Доходы же бюрократии формировались особой системой спецобеспечения, спецраспределения и спецобслуживания.
     В качестве иллюстрации эксплуататорской сущности сталинского государства интересно привести цитату из книги Ф. Хайека: «Те немногие сведения, которые у нас есть о распределении доходов в Советской России, не дают оснований утверждать, что неравенство там имеет меньшие масштабы, чем в капиталистическом обществе. Макс Истмэн (The End of Socialism in Russia, 1937, pp. 30-34) приводит информацию из официальных советских источников, свидетельствующую о том, что соотношение между максимальной и минимальной зарплатой в России такое же, как в США (примерно 50: 1). А Джеймс Бернлм (The Managerial Revolution, 1941, p. 43) цитирует статью Троцкого …, где говорится, что «в СССР верхушка, составляющая 11-12% населения, получает сейчас около 50% национального дохода». Таким образом, дифференциация здесь гораздо больше, чем в США, где 10% населения получают приблизительно 30% национального дохода».
     А эксплуатация и социализм столь же несовместные вещи, как гений и злодейство.
     Произошло то, что всегда происходило при буржуазных революциях – движущие силы оказались под властью руководящей. Соцбуржуазия присвоила себе абсолютное право выступать от имени диктатуры пролетариата, на самом деле лишив его и этой диктатуры и владения средствами производства.
     Возникает убежденность, что главной теоретической ошибкой «классиков марксизма» было учение о диктатуре пролетариата. Жизнь показала, что «классовый социализм» принципиально не отличается от «национального социализма» (нацизма). Так и подталкивает назвать «классовый социализм» «клацизмом». «Клац-клац» зубами во всех смыслах… Привилегии для класса, в сущности, то же, что привилегии для нации. Уже придумали привилегии по половым признакам – «феминизм» - все это разновидности фашизма. А поскольку все это противоестественно, то и приводит к уродливым последствиям.
     В области кадровой политики был установлен феодальный принцип «партийной номенклатуры» как замкнутой элитной группы, представляющей собой нечто среднее между кастой и институтом дворянства. Как можно было пожаловать дворянство, так можно было включить и в номенклатуру.
     В результате всех этих «феодальных» мероприятий «буржуазное государство» и «буржуазное право», теоретически должные оставаться при социализме, по Ленину, неуклонно превращаются в абсолютную антично-феодальную монархию азиатского типа и тираническое бесправие. Политическая надстройка вульгарно-марксистски приходит в соответствие с базисным способом производства.
     Что же следует из этого «истматовского» бормотания дервиша?
     Во-первых, как, согласно утверждению ЮНА: «Не было никакой демократической революции в 91-м… Не было никогда никаких ни демократов, ни либералов у власти в 90-х», так и не было в СССР никакого социализма, кроме «реального», который по сущности своей являлся очень сложной социально-экономической формацией, сочетавшей в себе и государственно-капиталистические элементы, и феодально-монархические с сильным уклоном в антично-азиатские элементы при декларативно социалистических законах, и сильную социалистическую компоненту в идеальной сфере. Социализм существовал в общественном сознании масс как единственно приемлемый вариант общественного устройства, как идеал будущего.
     Именно это «на самом деле случилось в том процессе, который потом обобщенно назвали «построением социализма».
     С идеальной компоненты и пришлось начинать разрушителям СССР – дискредитировать шкалу коммунистических этических идеалов и подсунуть на ее место шкалу базарно-рыночных капиталистических приманок.
     Приманок – потому что соблазняли всех, а реальное улучшение уровня жизни доступно только исчезающе малому проценту населения. Независимо от «изма» наличного богатства любой страны (валового национального продукта) на всех никогда не хватит. «Измы» отличаются только механизмом его распределения и перераспределения. Ложь капитализма в том, что любой может стать миллионером. Ложь коммунизма в том, что все имеют равную долю общественного богатства (или бедности). Кстати, социализм этого не гарантирует, ибо «каждому по труду», в «реальном социализме» - по месту в Административной системе или по степени участия в «теневой экономике».
     Во-вторых, подтверждается относительная правота утверждения ЮНА: «На самом деле «вернуться» по-нашему означает всего-навсего оказаться снова там, откуда, если присмотреться, никогда и не уходили». Была бы правота абсолютной, ежели б Гераклит (дергали же его за язык!) не сказал, что в одну реку нельзя войти дважды.
     Замуж-то за утопию сбегали, да невинность потеряли и кровью изошли. И страна не та, и народ не тот, и планета изменилась.
     Утопия не в «царстве божьем на Земле» - если человечество не самоуничтожится, то, в конце концов, построит «ноосферное общество», построенное на «экологическом императиве» и «принципе благоговения перед всякой жизнью» вместо принципа извлечения максимума финансовой прибыли. И на любимом дервишском «принципе счастья». Если не самоуничтожится…
     Утопия - в попытке «семью хлебами» накормить семь миллиардов страждущих. То есть в попытке построить коммунизм не в условиях максимального уровня развития производительных сил, производящих максимум продукции, а в минимуме этого уровня, в условиях полной военной и революционной разрухи. Имелось-то в виду взросление экономических формаций из детства в отрочество, из отрочества в юность и т.д. А не убиение их. Из трупа можно сотворить только чучело или скелет, но никак не высшую форму социального бытия.
     Из лопаты трактор тоже не сделаешь.
     В-третьих, повторюсь, нет никакой принципиально отличающейся от иных мировых явлений «Русской системы», а есть специфические особенности исторической реализации общемировых процессов.
     То, что исступленно и мрачно создавал Сталин, не его семинарским умом создано, и фантазиями не российских утопистов Чернышевского да Буташевича-Петрашевского, а «божественного» Платона – родоначальника «научного коммунизма» (кастовая система, отсутствие частной собственности, силовые структуры на страже порядка, ну, и рабы, естественно), лорда Томаса Мора, несправедливо казненного, собственно, и давшего имя жанру бытия (строгая регламентация жизни, принудительный труд, всеобщее доносительство и прочие прелести «справедливой» жизни), католического монаха Томмазо Кампанеллы, вдохновенно подхватившего эстафету Мора и устроившего в «Городе Солнца» такую жизнь, что не приведи Господи, и упаси, Боже! И не православные священники, коих в бедах России, походя, обвиняет ЮНА, а католические монахи-иезуиты реализовали в Парагвае «Город Солнца». Ну, и Гракх Бабёф («Манифест Союза Справедливых»), и всем известные Сен-Симон с Фурье к вдохновлению Сталина приложили жизни свои. Не хочу я здесь это доказывать, доказательства есть в других моих статьях. Но не могу не отметить, что при декларативном вознесении «марксизма» на знамена и штандарты, Сталин, вслед за Лениным, фактически игнорировал и Маркса, и Энгельса, потому что суть их учения была вредна для политики Правительства Советской России и СССР – очень уж противоречило творимое теоретическим положениям классиков. Хотя записные толмачи активно трактовали марксизм так, как им было велено.
     Аналогичные исторические процессы происходили при всех попытках построения «псевдосоциализма» («муравьиного лжесоциализма» по определению И.А. Ефремова) по такому же алгоритму – Китай, Северная Корея, страны Юго-Восточной Азии. Европейские страны «народной демократии», конечно, особый случай, но та же попытка построить социализм на руинах. И Куба – в ту же стопку.
     Это все к вопросу о «русской системе» и «русской колее»…
     Здесь, рядом с «русской колеей» уместно обсудить один из тезисов уважаемого Юрия Николаевича, а именно: «утвердившийся и господствующий в России тип мыслительных привычек и стереотипов; тип социальной динамики, который нацеливает человека и конкретно-исторические человеческие сообщества преимущественно на воспроизводство ранее сформировавшихся ценностей, устремляет эти сообщества к идеалам прошлого, к господству прошлого над настоящим и будущим (и в культуре, и в социальных отношениях)…»
     На мой дервишский взгляд, все обстоит совсем наоборот! Большая часть исторических бед российского и советского народа обусловлена историческим «нетерпением сердца» (термин В.Ф. Тендрякова). Склонностью не к эволюционному движению по дороге истории, а к революционным скачкам, отчего народ то и дело оказывается на бездорожье в грязи и отчаянье. Впрочем, Н.А. Бердяев в «Смысле истории» относит это свойство к особенностям еврейского народа – еще одно свидетельство не уникальности «русской колеи». «Еврейский религиозный хилиазм, - пишет он, - обращенный к будущему со страстным требованием и ожиданием осуществления религиозного царства Божия на земле, наступления судного дня, когда зло будет окончательно побеждено добром, когда прекратятся несправедливость и страдания в земных судьбах человечества. Это хилиастическое ожидание является первоначальным источником для религиозно окрашенного социализма».
     Очень верное замечание, кроме того, что будто бы сие ожидание является исключительно свойством коллективной психики иудеев. Оно всемирно - иначе не появились бы мифы о Меропии, Гиперборее, Беловодье, Эльдорадо, Стране Датун, Стране рахманов (русская транскрипция брахманов из «Хождения Зосимы к рахманам») и множество других мифических конструкций разных времен и народов, которые даже если и были обращены в прошлое («миф о Золотом веке»), то с явным ожиданием повторения этого Золотого века, учитывая уверенность в цикличности земного бытия, обусловленного цикличностью космических процессов.
     Очень убедительно психика таких ожиданий русского народа показана у Платонова в «Котловане» и «Чевенгуре». Обреченное ожидание.
     Это «нетерпение сердца» и обреченное ожидание неоднократно давали о себе знать в течение русской истории как «снизу» - от народа, так и «сверху» – от правителей.
     «Снизу» - это упорно вспыхивающие народные восстания, революционный утопизм масс, рассчитывающих на немедленное облегчение своего существования, возникновение и распространение утопических религиозных сект с этим самым характерным хилиастическим ожиданием. И на самом «верху» этого «низа» - аристократическое восстание декабристов, а через несколько десятилетий – русский революционный терроризм, не желавший ждать исторических условий для смены формаций, а жаждущий справедливости здесь и сейчас. И как апофеоз – социалистическая революция. Буржуазная все же была исторически обусловлена.
     «Сверху» - «революционное» правление Иванов III и IV, начавшее процесс ломки исконных исторически сложившихся социальных структур, затем Петра I. Последователи его пытались действовать цивилизованно по-европейски, благо сами, в основном, оттуда родом были, но постоянно натыкались на «нетерпение» русского народа.
     Правление Ленина и Сталина – из той же череды. По «мичуринскому» принципу: «не надо ждать милостей у истории, их у нее надо брать».
     Да и Перестройка в том виде, как она произошла, оказалась той же «русской нетерпячкой». Впрочем, не русской, а советской – все мы были нетерпеливыми утопистами, верившими, что сломав то, что имели, по мановению волшебной палочки, то бишь саморегулирующегося рынка, коего еще никому не удалось создать за несколько веков исторических экспериментов, обретем капиталистическое счастье – будем пьяны и сыты. Утопия Адама Смита и Хайека осталась теорией и утопией, а мы получили то, что заслуживали по исторической дурости своей.
     Но, возможно, у иудеев это ожидание было действительно наиболее четко выражено. А с массовым появлением и укреплением атеизма в коллективном сознании человечества упования на блаженную жизнь после смерти и вовсе потеряли всякий смысл. Каждому человеку справедливость и нормальные условия существования необходимы во время его жизни, и всякие попытки предложить ему что-то иное он естественно и здраво воспринимает как обман.
     Однако основная цель мучительных размышлений Юрия Николаевича не прошлое, а наше настоящее и будущее. Посему пора к нему приближаться. Пора бы уже перейти в тому, во что превратилось Сталинское детище-чудище к моменту своего «финала», без чего не понять, что же в действительности происходит в настоящее время. Но не «большим скачком», а постепенно, дабы осознать, что же произошло в период Перестройки, и с чем мы имеем дело сейчас.
     И начнем с тезиса ЮНА: «В самом конце ХХ века волею судеб, а не по причине чьей-либо субъективной воли, советская власть рухнула из-за своей трухлявости, и Советский Союз развалился из-за своей неестественной, ставшей совсем неуправляемой громоздкости. У России снова появился исторический шанс».
     Надо все же разобраться, чью волю исполняла «воля судеб». Судьбы всегда вершат «движущие силы», а движут ими чьи-то интересы. Ищи, кому выгодно…
     И еще один тезис, без которого нельзя обойтись по причине его принципиальности: «Главным последствием, основным результатом ликвидации российского социума, который и до 1917 г. был до крайности хрупким, слабо структурированным, не обретшим своих институтов, стала еще большая его атомизация и хаотизация: каждый сделался сам по себе, на коротком поводке полной зависимости от государства. Поводок-зарплата, лучше сказать, жалованье, на которые в городе не проживешь, а в деревне вместо зарплаты – «палочка»-трудодень, ничем вообще не обеспеченный».
     Фактически этот тезис означает отрицание даже убогой «сталинской трехчленки»: «рабочий класс - колхозное крестьянство – интеллигенция». Неужто КПСС удалось построить бесклассовое общество – несбыточную мечту всех коммунистов и гуманистов?!
     И еще один тезис в продолжение: «Сталин впервые в мировой практике находит кардинальное решение … проблемы: не налаживать отношения с различными социальными сообществами, не вступать даже с ними в какие бы то ни было отношения, а просто-напросто ликвидировать сами эти социальные сообщества и превратить всю страну в страну одиночек, напрямую и абсолютно зависимых от государства».
     Проблема была, но не столь линейная, будем с ней разбираться, однако не стоит приписывать Сталину исторический приоритет.
     Вот, например, что пишет Шпенглер, которого цитирует Ф. Хайек: «В Пруссии существовало подлинное государство в самом высоком смысле этого слова. Там не было частных лиц. Всякий человек, живший внутри этой системы, которая работала с точностью часового механизма, выполнял в ней какую-то функцию. Поэтому управление делами общества не могло находиться в руках частных лиц, как того требует парламентаризм. Это была государственная служба, и всякий ответственный политик всегда был слугой целого».
     И добавляет от себя: «Прусская идея» предполагает, что каждый должен быть официальным лицом, находящимся на жалованье у государства. В частности, управление любой собственностью осуществляют только государственные уполномоченные. Тем самым государство будущего - это государство чиновников».
     А вы говорите «русская колея», «ордынство» и т.д… На одну букву ошиблись – не «русская», а «прусская»…
    
     Что ж, взглянем на ситуацию с точки зрения современных концепций стратификации в современной мировой социологии. Для отнесения к тому или иному классу используются следующие признаки (практически не отличающиеся от ленинских):
     1. Отношение к средствам производства (владение-распоряжение-использование);
     2. Объем власти в общественном разделении труда (причастные… не причастные к управлению);
     3. Объем и источники доходов;
     4. Возможность или невозможность присвоения чужого труда (эксплуатации).
     Не углубляясь в занудные доказательства, которые, впрочем, лежат на поверхности, отметим очевидное – социалистическая бюрократия находилась на командных высотах по всем признакам: владела-распоряжалась-использовала-властвовала и через этот механизм осуществляла присвоение чужого труда, то бишь эксплуатацию.
     А если есть эксплуатация, то должны быть и эксплуатируемые – это тот самый кластер наемных тружеников государства, о коем обоснованно переживает ЮНА.
     Однако если внимательно присмотреться, так сказать, вооруженным глазом, то легко увидеть (как у математиков – страницах на десяти, испещренных формулами), что оба эти противостоящих кластера внутренне неоднородны. Особенно это стало проявляться после смерти Сталина, как это не раз бывало после смерти абсолютного тирана, когда наиболее активная (условно прогрессивная) часть правящего класса разворачивает деятельность по оживлению общественной и экономической жизни. Не для развлечения, разумеется, а для удовлетворения своего классового экономического интереса – более активно реализовать преимущества своего положения в системе производства и роли в общественной организации труда. Поэтому закрученные, казалось бы, намертво гайки, скреплявшие административно-хозяйственную систему государства требовалось ослабить, что постепенно и стало происходить: реформа 1957 года, развенчание культа личности абсолютного монарха на ХХ съезде, реабилитация репрессированных (частичная). Послышались слова о хозрасчете и материальной заинтересованности, разумеется, под мудрым руководством бюрократии. Ослабляется роль монарха и встречно возрастает власть представителей номенклатуры среднего и нижнего уровней. После толкотни вокруг «трона» на нем утвердился монарх, который устраивал всех (и «прогрессистов», и «феодалов») – не посягал на власть «аристократов» и не особо «закручивал гайки». Благодаря чему в стране бурно развивается «теневая экономика», происходит коррумпирование бюрократии и образуется мафия (организованная преступность). Это уже есть «социалистическая буржуазия» в прямом смысле понятия «буржуазия», то есть появление элементов капитализма в феодальном государстве реального социализма.
     И все активней происходит классовое расслоение внутри «эксплуататорского кластера».
     «Феодалы» (партийно-государственная бюрократия, бюрократия общественных организаций, сельхоз-бароны – вассалы региональных партийных князей и эмиров), по-прежнему, паразитируют на своей руководящей роли в управлении государственной собственностью, ловко преобразуя политический гегемонизм в звонкую монету. Абсолютизация их партийно-хозяйственной власти качественно перешла в непосредственное владение средствами производства внеюридическим, но фактическим образом. В феодальное кланово-кастовое владение под охраной государственной карательной системы и системы организованной преступности.
     «Прогрессисты» (в основном, руководящий аппарат министерств и ведомств по всей управленческой вертикали от министерства до завода и фабрики, до колхоза и совхоза) планомерно превращались в «буржуазию» путем теневой реализации формулы «деньги-товар-деньги» плюс прибавочная стоимость. Наивно полагать, что в условиях фондирования дефицитного снабжения материалами и оборудованием «теневая» экономика смогла бы развиваться благодаря только инициативе «снизу».
     «Тень» буржуазной экономики начинает наступать на одну сферу за другой: легкая промышленность, сфера услуг, сфера торговли, сельскохозяйственное и перерабатывающее производство. Причем, сразу тремя путями:
     1. Классически «реально-социалистическим», благословленным еще Сталиным во время первой пятилетки – путем приписок. Хотя Сталину, наверное, и не снился изощренный механизм превращения несуществующих «продуктов производства» в миллиардные прибыли по чисто «реально-социалистической» формуле: «план-потолок-госкарман-свой карман». Этот механизм должен был быть отработан десятилетиями бюрократического управления государственной собственностью.
     2. Буржуазно-социалистическим, т.е. путем организации подпольного, не облагаемого государственными налогами, производства, в основном, на базе ворованного у государства сырья. Это специфика социализма и других форм государственного бюрократизма. При капитализме такая форма экономики является «мафиозной». Криминальна она при любом «изме» - поэтому зря осужденных за экономические преступления при социализме превращали в праведных великомучеников. Впрочем, это было проплачено «праведниками».
     3. Классически буржуазным, то есть путем спекуляции на системе искусственного и естественного дефицита по той же формуле: «Д-Т-Д+ПС».
     В результате этих процессов произошла дифференциация «соцбюрократии» на «феодально-социалистическую» и «буржуазно-социалистическую». Последняя в процессе сращивания с теневой экономикой и организованной преступностью превратилась в «социалистическую буржуазию». Эти подклассы «эксплуататорского кластера» не антагонистичны, но и не едины в своих классовых интересах, кроме стремления и жизненной необходимости сохранить власть.
     При этом принципиально, что «соцфеодалы» и «соцбуржуазия» вовсе не остатки и не пережитки почивших российских капитализма и феодализма, а закономерное порождение той принципиально ошибочной «феодально-утопической» модели «казарменного» «грубого» социализма, реализованной в нашей стране.
     Но если «соцфеодалы» были заинтересованы в максимальном сохранении Административной Системы и в абсолютизации государственной собственности, то относительно молодая «соцбуржуазия» была вовсе не прочь ослабить мертвую хватку государственной собственности.
     «Соцбуржуазия» заинтересована в множественности легальных форм собственности, потому что это дает ей возможность легализации своих «подпольных» «теневых» капиталов, которые по данным публикаций тех лет составляли несколько десятков миллиардов рублей. Тех рублей, кстати, один из которых весил чуть больше доллара. То есть уже тогда страна имела не одну тысячу миллионеров. Такие капиталы требуют оборота, а иначе теряют какой-либо разумный смысл. И «соцбуржуазия» планомерно обеспечивает эту множественность.
     Таким образом, «период застоя» являлся в историческом плане периодом возникновения и становления «социалистической буржуазии» через развитие «теневой экономики», коррумпирование бюрократии и образование мафии.
     Теперь немного о «кластере эксплуатируемых». Кластер наемных тружеников государства в этот период с переходом в Перестройку тоже претерпевает метаморфозы: к прежним классовым образованиям - рабочему классу, сельхозработникам (крестьянству) и служащим – прибавились «пролетарии теневого производства» (которые, хоть и занимались производством материальных ценностей, были в то же время участниками криминальных структур), примыкающие к ним функционеры системы организованной преступности (администраторы, финансисты, боевики), а также честные кооператоры, арендаторы, индивидуальные предприниматели.
    
     Но и «базовые» классы «кластера эксплуатируемых» реального социализма под давлением изменяющихся производственных отношений внутренне расслаиваются: рабочий класс - на законный и «теневой», сельхозработники – на обычных колхозников-совхозников и арендаторов-фермеров, служащие – на обычных мелких бюрократов («офисный планктон» по нынешней терминологии), на служащих министерств и ведомств, на «интеллигенцию», которая, в свою очередь, традиционно распадается на социально-гуманитарную и научно-техническую. Социально-гуманитарная примыкает к предельно бюрократизированной идеологической сфере, вторая обслуживает научно-технический прогресс в сфере материального производства (оборонная сфера к нему примыкает). Поэтому не совсем верно относить социально-гуманитарную интеллигенцию к интеллигенции в классовом смысле этого понятия – это служащие (подсобные рабочие) бюрократической системы и посему тоже должны быть отнесены к бюрократии по месту в общественном разделении труда.
     Это важно помнить, когда Юрий Николаевич пеняет интеллигенции на то, что она «за власть» - она сама есть подсистема власти. Разумеется, к «свободным художникам» это не относится, но оные худые свободолюбцы, в основном, и не имеют ощутимого социального веса. Кто ж их пустит?! Базар не чисто поле, где гуляй себе на воле. На базаре каждое место цену имеет. И все давно распродано и раскуплено. Даже нищенские места.
     И все же, все же истинный глас народа, совесть народа и его разум – это «свободные художники», внебазарные дервиши-безумцы, а не партии и, тем более, не сформированные ими парламенты, ибо партии и парламенты – это органы Бюрократической системы. Но вся беда в том, что каждый «безумец» по-своему с ума сходит.
     Естественно, что весь этот классовый хаос не мог выкристаллизовать из себя институтов гражданского общества, кроме тех, кто и так был достаточно организован, то есть подклассы «эксплуататорского кластера», которые и возглавили исторический процесс.
     Поскольку и «соцфеодалы» и «соцбуржуазия» черпали свои капиталы из государственного кармана (за неимением иного), нимало не заботясь о его пополнении, то, естественно, что хищническое с ним обращение кончилось закономерно печально – карман прохудился и стал катастрофически опустошаться. «Черпальщикам» становилось уже неоткуда черпать в прежних объемах, и на них надвигалась опасность привлечения к ответу перед обществом за развал экономики. Недовольство трудящихся масс состоянием государственной экономики становилось все более отчетливым и решительным, формирование революционной ситуации – все более недвусмысленным. Требовалось взрыв «снизу» предупредить реформой «сверху».
     Это я к цитированному выше утверждению ЮНА: «волею судеб, а не по причине чьей-либо субъективной воли, советская власть рухнула из-за своей трухлявости».
     Социальные организмы чрезвычайно консервативны и инерционны – сами по себе они не способны рухнуть, потому что поддерживаются волей и привычкой тех, кто в них живет. Необходимы организационные, финансовые, экономические усилия, долгая и продуманная обработка «идеальной сферы», то бишь промывка мозгов на предмет замены «светлого коммунистического будущего» «светлым капиталистическим будущим», чтобы государство перестало существовать.
     Я так долго бормотал про классовую структуру советского общества периода конца застоя и перестройки, дабы любому «нищему (или убогому) духом» стало очевидно, что «соцфеодалам» и «соцбуржуям» стало не просто тесно в тисках псевдосоциалистической законности и декларативно социалистических производственных отношениях. Хотя и это было – тысячи миллионеров были вынуждены повторять судьбу «подпольного миллионера» Корейко из «Золотого теленка». Очень некомфортная судьба! Им стало жизненно опасно функционировать при «реальном социализме». Ряд громких судебных дел того периода типа «хлопкового дела», дела «Ахмаджона Адылова» и других громких судебных разбирательств стал сигналом для «соцфеодалов» и «соцбуржуев» о том, что период их безнаказанности миновал. И вовсе не по служебной прыти следователей Гдляна и Иванова, а по воле тех, кто их направил, куда надо. И это была воля «социалистической буржуазии», которая желала стать настоящей буржуазией и, наконец, начать не криминально владеть средствами производства, а законно, не оглядываясь на «Гдляна с Ивановым». На Адылове, Рашидове, Кунаеве и «соцфеодалам» было показано, что хватит быть вороватыми управляющими Хозяина – это чревато лагерем, – пора становиться настоящими феодалами. Теми скандальными делами и эксплуатируемым массам было показано, что дальше так жить нельзя, что социализма давно уже нет, и пора избавляться от иллюзий. Хотя иллюзий к тому времени оставалось уже немного. Только у отдельных дервишей.
     Но когда массы пробуждаются от социальной спячки, они становятся опасными, если не научиться ими эффективно управлять. И никуда не делись те, кто приобрел умение управлять за семьдесят лет. Они и демонстрировали свое умение, организуя, Перестройку, которая по своей сути была «коренной ломкой общественных отношений», в первую очередь, отношений собственности, то есть революцией по определению П.А. Кропоткина.
     Очень умно, даже виртуозно организуя. Сначала (негативная программа) вполне обоснованно вскрывая язвы «реального социализма», то есть государства «азиатской» общественно экономической формации с элементами феодализма и государственного капитализма, которые никак не могли быть втиснуты в шкалу «общечеловеческих нравственных ценностей». Очень психологически важно, что при этом ставился знак равенства между этой формацией и социализмом, как это было сделано в очень серьезной работе И.Р. Шафаревича «Социализм как явление мировой истории». Одновременно (позитивная программа) демонстрируя неоспоримые экономические преимущества «западных капиталистических демократий», не сильно афишируя, что США сотряс сильнейший экономический кризис в 1982 году, а СССР «догнал» в этом Америку к середине и концу восьмидесятых. Другое дело, что СССР пребывал в состоянии хронического кризиса.
     «Фищка» была в том, что между «западными демократиями» и будущим страны тоже ставился знак равенства, для которого не было никаких оснований ни теоретических, ни, главное, экономических.
     Постепенно и грамотно происходила замена духовных идеалов и ориентиров, пока Россия не возопила благим матом: «американ бой, возьми меня с собой!..» Бой брал, но не с собой.
     В процессе замены идеалов совершенно правильно разоблачалась сущность социалистической Административно-командной системы. И дервиш в том поучаствовал – ведь практически весь спектр идей, высказываемых в этой работе, присутствовал и в его статьях того времени. Но если дервиша привлекала шкала «общечеловеческих нравственных ценностей», то организаторов социальной революции – смена форм собственности и власти в стране.
     Не Сталин совершал чудеса политической эквилибристики, а его наследники - «соцфеодалы» и «соцбуржуа» показывали миру, как можно сменить власть, оставшись у власти. Надо было только на время стать оппозицией власти, заручиться поддержкой жаждущего лучшей жизни народа, а потом, принеся кого-то в жертву толпе, возглавить толпу и на гребне ее энтузиазма вернуться к власти. Исполнитель – народный артист СССР и РФ Ельцин Борис Николаевич. И его труппа, конечно.
     Впрочем, ничто не ново под Луной – все это было при всех революциях и ничему не научило толпу, ибо она всякий раз новая - по персоналиям и прежняя - по сути.
     Я совершенно согласен с Юрием Николаевичем в его утверждении: «Не было никакой демократической революции в 91-м…», потому что краткий период несколько охлократической, но все же демократии (свобода слова, свобода собраний, свобода печати) периода Перестройки закончился практически одновременно со сменой власти.
     Особенно явно и карательно это происходило на окраинах бывшего СССР. Но и в России начался отстрел слишком рьяных и говорливых. Или подкуп тех, кто продавался – базар входил в силу, места продавались. И горе тем, кто опоздал к распродаже.
     Но это вовсе не значит, что революции не было! Была! Что всем очевидно, ибо произошла коренная ломка общественных отношений, отношений собственности и, следовательно, способа производства.
     В 1991 году в СССР произошла буржуазная антидемократическая (ибо демократические завоевания Перестройки были спешно ликвидированы) революция. То есть революция, юридически утвердившая капитализм на территории СССР.
     Некоторые публицисты обоснованно называют ее Великой Криминальной Революцией, но этот ярлык отражает лишь форму ее, а не сущность. Не существует некриминальных революций, потому что все они происходят в нарушение существующих юридических законов, а заодно отменяются и общечеловеческие неписанные законы, правила жизни по совести и даже «по понятиям», потому что на смену «ворам в законе» приходят полные отморозки, также жаждущие передела собственности и власти. Как это ни смешно, «воры в законе» тоже были социалистические.
     Однако я чуть поспешил с «бывшим СССР», интересно посмотреть, что происходило, когда он еще оставался настоящим.
     А происходили очень даже банальные вещи, описанные классиками, которых спешно и старательно отменяли и высмеивали. Чтобы их словам веры не было. Чтобы народ не понимал, что происходит.
     А писал Ленин следующее (и я акцентировал на это внимание в статье 1989 года): «Развивающийся капитализм знает две исторические тенденции в национальном вопросе. Первая: пробуждение национальной жизни и национальных движений, борьба против всякого национального гнета, создание национальных государств. Вторая: развитие и учащение всяческих сношений между нациями, ломка национальных перегородок, создание интернационального единства капитала, экономической жизни вообще, политики, науки и т.д. (Это то, что сейчас называется «глобализмом» - В.В.). Обе тенденции суть мировой закон капитализма. Первая преобладает в начале его развития, вторая характеризует зрелый и идущий к своему превращению в социалистическое общество капитализм». («Критические заметки по национальному вопросу»).
     Еще один существенный фактор, определивший развитие исторических процессов, - это разукрупнение бюрократических форм – один из наиболее эффективных, апробированных в мировой практике методов увеличения численности бюрократии. И стремление заменить один (союзный) центр множеством республиканских центров без ликвидации Административной системы – естественная реакция «соцбюрократии» на попытки уменьшить ее численность.
     И в полном соответствии с «приговором» отмененного Ленина по всем республикам начинают набирать силу национальные движения, являвшиеся одним из внешних проявлений «вылупления» капитализма (примитивного, первобытного, жадного и дикого) из «скорлупы» феодально-социалистической модели «реального социализма». В полном соответствии с классовыми интересами национальной «соцбуржуазии», жаждущей выйти из-под контроля центральных «соцфеодалов» с тем, чтобы самостоятельно эксплуатировать тружеников своих республик. Ну, и дабы избежать ответственности за преступления против советских законов, уже ударивших по «козлам отпущения».
     И принцип «разделяй и властвуй!» не мог не быть использован: «кластер эксплуатируемых» разделили по национальному признаку, а когда вскипают животные инстинкты (а национальный инстинкт относится именно к таковым), уже не до классовой солидарности.
     Еще до развала СССР инициируется фактическое начало гражданской войны: Сумгаит… Степанакерт… Тбилиси… Баку… Ош… Фергана… Цхинвали… И нескончаемые криминальные разборки «братков» за раздел территорий и «бизнеса» - в них, возможно, погибло больше граждан, чем во всех остальных «горячих точках». Потому что это уже не точка, а расплывшееся по стране кровавое пятно.
     Гражданская война за передел собственности и территорий, несмотря на победные реляции и уверения в ее предотвращении, не завершилась до сих пор. И не завершится, пока продолжается «Кавказская война». ЮНА рассматривает грузино-осетинский конфликт с участием России как международный, а по мне - это продолжение гражданской войны в СССР. И виноваты в ней те, кто СССР развалил, празднуя «пиррову» победу на развалинах якобы империи, которой не было. И циклическая киргизская резня – трагический эпизод той же войны. Нас все еще успешно разделяют и не менее успешно над нами властвуют.
     Одновременно с организацией «горячих точек», а без организации ничего бы не вышло при наличии столь мощной и отработанной десятилетиями карательной системы, какая была в СССР, проводились планомерно и настойчиво организационные политические мероприятия по развалу СССР.
     Во второй половине 1980-х годов сначала пошли разговоры, а потом и реальные политические процессы по «демократизации» отношений между союзными республиками и центром, преобразование СССР в реальную федерацию. Первоначально предполагалось решить эту задачу внесением поправок в Конституцию (Основной Закон) СССР, однако в итоге дискуссий, развернувшихся на первых съездах народных депутатов СССР, было признано необходимым начать работу над проектом нового Союзного Договора.
     При образовании горных лавин главное дело столкнуть по склону первый камень.
     И покатилось…
     Проект Союзного Договора, созданный совместно полномочными представителями центральных органов государственной власти СССР, всех союзных и автономных республик, подвергся многократному обсуждению и уточнению на заседаниях учрежденного IV съездом н.д. СССР Подготовительного Комитета. Однако подготовка проекта сопровождалась яростными наскоками противников Союзного государства, отрицавших саму цель перезаключения Союзного Договора. Для разрешения политического конфликта Президент СССР М.С.Горбачев выступил с инициативой о проведении референдума СССР по вопросу о сохранении обновленного Союза, который состоялся 17.03.1991.
     В референдуме из 185,6 миллиона граждан СССР с правом голоса приняли участие 148,5 миллиона (79,5%); из них 113,5 миллиона (76,43%) высказались за сохранение СССР.
     А вот как выглядели результаты референдума по республикам:
     Республика Принявших участие
     в голосовании, % Из них
     ответили «да», %
     Российская СФСР (Россия)
     75,4 71,3
     Украинская ССР (Украина)
     83,5 70,2
     Белорусская ССР (Белоруссия)
     83,3 82,7
     Узбекская ССР (Узбекистан)
     95,4 93,7
     Казахская ССР (Казахстан)
     88,2 94,1
     Азербайджанская ССР (Азербайджан)
     75,1 93,3
     Киргизская ССР (Киргизия)
     92,9 96,4
     Таджикская ССР (Таджикистан)
     94,4 96,2
     Туркменская ССР (Туркмения)
     97,7 97,9
     Органы власти Грузинской ССР, Латвийской ССР, Литовской ССР, Молдавской ССР, Армянской ССР и Эстонской ССР воспрепятствовали проведению референдума на территории своих республик. Поэтому, центральные республиканские комиссии референдума не были созданы и статистика представлена только по тем округам и участкам, где избирательные комиссии созданы были - в воинских частях:
     Республика СССР (страна) Принявших участие
     в голосовании, % Из них
     ответили «да», %
     Грузинская ССР (Грузия)
     96,3 99,9
     Молдавская ССР (Молдавия)
     83,3 98,3
     Латвийская ССР (Латвия)
     65,1 95,1
     Армянская ССР (Армения)
     72,1 71,6
     Эстонская ССР (Эстония)
     74,2 95,0
    
     По автономным республикам:
    
     Республика СССР Принявших участие
     в голосовании, % Из них ответили «да», %
     Башкирская АССР 81,7 85,9
     Бурятская АССР 80,2 83,5
     Дагестанская АССР 80,5 82,6
     Кабардино-Балкарская АССР 76,1 77,9
     Калмыцкая АССР 82,8 87,8
     Карельская АССР 75,8 76,0
     Коми АССР 68,2 76,0
     Марийская АССР 79,6 79,6
     Мордовская АССР 84,3 80,3
     Северо-Осетинская АССР 85,9 90,2
     Татарская АССР 77,1 87,5
     Тувинская АССР 80,6 91,4
     Удмуртская АССР 74,3 76,0
     Чечено-Ингушская АССР 58,8 75,9
     Чувашская АССР 81,3 82,4
     Якутская АССР 78.7 76,7
     Каракалпакская АССР 98.9 97,6
     Абхазская АССР 52,3 98,6
     Нахичеванская АССР 20,6 87,3
    
     Чем интересен этот референдум?
     Во-первых, Президент СССР пытался решить политический конфликт демократической юридически корректной процедурой.
     Во-вторых, он показал истинное отношение к демократии тех, кто громче всех о ней кричал и ее добивался – правительства якобы жаждущих европейской демократии стран Прибалтики испугались демократической процедуры, они не верили, что народ их стран проголосует так, как это нужно было им, то есть за развал СССР, и саботировали проведение референдума, то есть нарушили Закон государства, в состав которого все еще входили. И стало ясно, что к демократии руководство стран Балтии никакого отношения не имеет. Что они и доказали вскоре, вляпавшись в натуральный нацизм на государственном уровне. А ведь когда-то Сократ, уважая принцип демократии, уважая Закон, выпил цикуту, к которой его приговорили демократы-правители…
     В-третьих, референдум оказался действительно демократичным, потому что нигде не было 100% «за», как это бывало во времена «реального социализма». Народ уже научился высказывать свое мнение, а тут его и мордой в грязь – когда игнорировали результаты референдума и развалили СССР. Чуть позже, но со всего размаха!
     В-четвертых, несмотря на саботаж референдума в Грузии, в которую входила Абхазия, в Абхазии референдум состоялся – удалось проголосовать более чем половине избирателей, из которых 98,6% высказались за сохранение СССР.
     Удивительно ли, что потом разразились грузино-абхазские войны?
     И самый главный результат: народ страны не желал ее развала!
     Желали те, кому это было выгодно.
     Тем не менее, результаты референдума дали основания продолжить разработку Союзного Договора, что происходило в рамках «Ново-Огаревского процесса» - шло окончательное согласование проекта руководителями союзных республик, после чего проект Союзного Договора был направлен Президентом СССР М.С.Горбачевым в Верховные Советы союзных республик 18 июня 1991 г. С.Д. состоял из 4 разделов («Основные принципы», «Устройство Союза», «Органы Союза», «Заключительные положения»), 25 статей и определял ССГ как «суверенное федеративное демократическое государство, образованное в результате объединения равноправных республик, осуществляющее государственную власть в пределах полномочий, которыми его добровольно наделяют участники Договора».
     Проект Союзного Договора был подготовлен к подписанию, которое было назначено на 20 августа 1991 г.
     Ну, и исключительно «волею судеб» совершенно случайно в политических кустах оказался рояль…
     Именно 19 августа 1991 г. в СССР группой руководящих деятелей Госкомитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) было введено оное положение, арестован (домашним арестом) Президент СССР М.С.Горбачев – главный организатор и вдохновитель подписания Союзного Договора.
     Я уже писал , что «эта политическая трагедия была разыграна в жанре фарса: была в нем и пародия на «корниловский мятеж» в форме ГКЧП, и восхождение на «броневичок», правда, без «апрельских тезисов» (своего ума не хватило, а референты вовремя не подсуетились), и возвращение на трон «законного монарха», заточенного злоумышленниками в замке (эта мизансцена, вообще-то, из другой «оперы», но в фарсе все позволительно), и скоморошье унижение «спасенного монарха» Верховным Советом РФ, и клоунская демонстрация власти нового «претендента на трон» - публичное подписание указа о запрещении компартии. Позже нашлось место и для разгона «учредилки» - в лице Верховного Совета СССР. Очень уж, видно, хотелось Истории повториться в этом традиционном жанре».
     Фарс длился три дня - 19-21 августа 1991 г., но главная цель была достигнута: процесс заключения Союзного Договора был сорван, авторитет Президента СССР принижен, руководители Республик напуганы своей зависимостью от акробатических этюдов Центра. После этих событий работа над Союзным Договором была продолжена в существенно изменившихся политических условиях. А именно, начался «парад суверенитетов»: Во время путча о выходе из СССР заявили страны Балтии. Как будто дожидались этого сигнала… Их независимость была признана международным сообществом, Россией, а 6 сентября 1991 г. - Госсоветом СССР. До конца августа независимость провозгласили почти все республики СССР. Позднее других это сделали Таджикистан (сентябрь), Туркменистан (октябрь) и Казахстан (декабрь). Разумеется, поиграв в демократию – провели кое-где референдумы о независимости, причем уже после принятия деклараций и прочих документов о независимости и после фактического распада СССР. Например, в Узбекистане референдум был проведен 29 декабря.
     Тем не менее, идею Союзного Договора и Союза государств не отменили сразу – было бы слишком демонстративно и грубо, но начался процесс выхолащивания смысла и договора и Союза.
     Руководство РСФСР, поддержанное Украиной и некоторыми другими республиками, добивалось изменения статуса обновленного Союза (вместо федерации - конфедерация) и сведения к минимуму полномочий союзных органов. По решению внеочередного (и последнего) Съезда народных депутатов СССР работа над завершением Союзного Договора поручалась Государственному Совету в составе Президента СССР и высших должностных лиц республик, который приступил к разработке новой редакции проекта. На заседаниях Госсовета 16.09.1991, 14 и 25.11.1991. руководители республик высказались за создание нового политического союза - Союза Суверенных Государств (ССГ). Постановлением Госсовета от 25 ноября 1991 г. Президент СССР и руководители 8 республик направили согласованный проект Союзного Договора в Верховные Советы республик, в реорганизованный Верховный Совет СССР для одобрения. Предполагалось сформировать полномочные делегации государств для окончательной доработки текста и его подписания в декабре 1991 г. По решению Госсовета проект Союзного Договора был опубликован в печати.
     Ну, прямо-таки Ванька-встанька, а не государство – как его ни вали, оно все подняться норовит. Потому что, на самом деле, ни руководители государств, ни народы не верили в реальность распада СССР и подспудно надеялись, что СНГ в большей или меньшей степени заменит его.
     Не надо быть провидцем, чтобы предположить, что и на сей раз заключение Союзного Договора будет сорвано. Так оно и произошло: после референдума о независимости, прошедшего на Украине 1.12.1991, в руководящих кругах РФ возобладала концепция «Союз без Центра», оформленная 8.12.1991 в виде так называемого «Беловежского соглашения» - «Соглашения между Республикой Беларусь, Российской Федерацией (РСФСР) и Украиной о создании С.Н.Г.».
     Это была «кульминация зловещей клоунады вполне в духе последней (не написанной, но обещанной Стругацкими) сцены "Сказки о тройке", в которой вполне большевистская «Большая тройка», сообразив в Беловежской пуще на троих, то ли в пьяном раже, то ли с похмельной тоски, растерев заблеванными шлепанцами все конституции и всенародные референдумы, одним махом решила судьбы почти трехсотмиллионного народа: «Х-х-хто в етом доме х-хоз-зяин-н! Мать вашу!..» («И НИКАКИХ ФАНТАЗИЙ!» - В.В.)
     И где была вся демократия с ее заморскими процедурами и консенсусами?.. А как всегда в России - у пьяного кота в заднице!..
     Это был последний гвоздь, забитый в гроб демократии в СССР и в России. Больше намеков на демократию не было. Только пустые декларации.
     Это был главный обман народов СССР его властителями, после которого ни в какую демократию народы не верили. И это не только мое частное мнение дервиша.
     Впоследствии Российская Дума, опираясь на ст. 29 Закона СССР от 27 декабря 1990 года № 1869-I «О всенародном голосовании (референдуме СССР)», где было прописано: «решение, принятое путем референдума СССР, является окончательным, имеет обязательную силу на всей территории СССР и может быть отменено или изменено только путём нового референдума СССР», приняла 15 марта 1996 года Постановление № 157-II «О юридической силе для Российской Федерации - России результатов референдума СССР 17 марта 1991 года по вопросу о сохранении Союза ССР», в котором заключается, что «должностные лица РСФСР, подготовившие, подписавшие и ратифицировавшие решение о прекращении существования Союза ССР, грубо нарушили волеизъявление народов России о сохранении Союза ССР». И вряд ли с точки зрения международных правовых норм можно признать законными возникшие на пространстве СССР новые государства. Потому что возникли они против воли большинства граждан СССР. Тут во всей красе проявил себя бичуемый Юрием Николаевичем «правовой нигилизм и аморальность» государственных руководителей.
     Но их признали, потому что это было выгодно – как же, свалили конкурента, теперь можно захватывать его рынки, преумножать капиталы и переделывать мир под свои национальные интересы. Сколь бы демократичны не были наши соседи по планете, о своих интересах они не забывают никогда и ни при каких условиях. Капитализм однако…
    
     Судя по этой «антиимперской» статье, уважаемый Юрий Николаевич («У России снова появился исторический шанс», а на всех остальных Вам уже быстренько и презрительно наплевать), Вы от всей души поддерживали эту историческую трагедию, приняли развал СССР как позитивный акт, если и не принимали участия в процессе его осуществления. Не знаю, потому не буду утверждать. С меня достаточно Вашего отношения. Неужто вдохновились вовремя подоспевшим и благословившим «геростратов» утопическим опусом Солженицина «Как нам обустроить Россию»?
     Неужто одобряли российскую бюрократию, «которая, как и положено Ивану-дураку, истово принялась обрезать по совету «вермонтского большевика» всякие там «подбрюшья» (вместе с детородными органами, разумеется) и «надбровья» (вместе с органами мышления, естественно - зачем дураку «мозги», пущай утекают...). Россия, организовав развал СССР, предала не только русских, которые волей всесоюзного разделения труда оказались за пределами России, но и миллионы соотечественников других национальностей, связывавших с Россией (в составе СССР) свое будущее и будущее своих детей. И, кстати, имевших свою долю в общенародной собственности на территории России. Не только юридически, но и фактически - во все объекты был вложен труд и капитал всех граждан СССР, особенно тех, кто лично трудился на «всенародных стройках».
     Захапали, господа россияне!.. Да еще и задом повернулись, как избушка на курьих ножках... Эх вы, за ваучер душу продали!..»
     Это мой эмоциональный герой антифантастического рассказа высказывает малоуважаемым президентам СНГ. Но, странное дело, я с ним совершенно согласен. Он там много еще справедливого и горького высказывает. Например, что граждане СНГ должны иметь единое гражданство. И никаких внутренних границ и сталинских прописок… У дервиша и герои – дервиши. Хотя о «двойном гражданстве» как о естественной мере говорил на «алмаатинской встрече» и столь мудрый политик как Ислам Каримов. Не услышали.
     Кстати, и продолжают продавать – и персонально (июльские поправки к закону о соотечественниках 2010г.), и понародно, и погосударственно – Приднестровье, Белоруссия, Киргизия.
     Как бы там ни было, а «соцбуржуазия» выполнила свой план и превратилась в буржуазию с разгорающимся не по дням, а по часам аппетитом. В ее зубах хрустят жизни миллионов.
     После этого исторического экскурса даже как-то неудобно утверждать, что «Советский Союз развалился из-за своей неестественной, ставшей совсем неуправляемой громоздкости».
     Но вот шанс… О каком шансе говорит ЮНА?
     «А шанс вырваться из проторенной столетиями колеи и освободиться, наконец, от сдавливающей страну самодержавной матрицы властвования был».
     Если перевести сие образное утверждение на язык, понятный дервишу, то имеется в виду, что у России был исторический шанс создать демократическое государство с развитыми институтами гражданского общества, действительной и действенной многопартийностью, неподкупными четырьмя, кажется, ветвями власти с приоритетом прав человека над прочими социальными нуждами и т.д., и т.п.
     Да вот беда и незадача: «Участникам событий того времени не только не удались необходимые для продвижения в этом направлении целенаправленные действия – они не смогли даже осмыслить и понять, что же на самом деле тогда происходило».
     А вот если бы им достало ума и силы воли, то шанс бы реализовался?
     Эх… Я тоже был тогда таким же утопистом, надеясь на нечто подобное, только не в парадигме капитализма, а в парадигме «истинного социализма», которое корректней назвать «ноосферным обществом». Наивные!.. Но я – поэт и писатель-фантаст (дервиш, одним словом) – что с меня взять, кроме иллюзий?! А Юрий Николаевич – ученый-обществовед. И надо признать, что язвы современного общества он обнаруживает профессионально. Но шанс…
     Борис Натанович, как всегда, очень интеллигентно, вежливо и выстраданно спросил-простонал по этому поводу: «Не берусь оспаривать этих тезисов, хотя и считаю их по-прежнему чрезмерно жестокими. Но снова и снова спрашиваю – себя, Вас, всех: как?!!! Как можно было реализовать появившийся тогда у России «исторический шанс»?
     С этим народом? С этими лидерами? С этой экономической ситуацией?
     Более эффективно? Более исторически точно? Просто более перспективно, наконец?
     Как?!!!»
     Я не могу промолчать, даже если моего бормотания никто в базарном шуме-гаме не услышит…
     Сразу после развала СССР я понял, что шанса фактически не было, во всяком случае, с развалом СССР его не стало – и доказательство тому, что почувствовал еще тогда – мой «антифантастический рассказ» и Открытое письмо президентам СНГ в нем. Хотя там еще чувствуются отголоски утопизма, который состоял в слабой надежде, что оные президенты еще способны услышать голос разума, извиняюсь, глас дервиша, вопиющего в пустыне бытия, то бишь на базаре, где все спешно занимают выгодные торговые точки. Я уже тогда ощутил ту Пустоту, которая так ранила душу ЮНА сейчас. Я уже привык к этой Пустоте, поэтому уже не столь остро реагирую, как на старую болячку.
     И не было шанса потому, что хорошо организованная победившая буржуазная революция совершенно не ставила перед собой целей создания «совершенного государства», а в плане государственного строительства имела совершенно противоположные цели – создать такое государство, которое бы осуществило передачу государственной, теоретически общенародной собственности теперь уже не социалистической, а вполне капиталистической буржуазии. Но в момент развала прежнего государства она таковой еще не была, пока не прошел процесс этой передачи. Речь шла о переделе собственности в масштабах государства. При чем тут демократия?! Нежели кто-то серьезно надеялся, что соберется Верховный Совет и путем голосования постановит: этот завод мы отдаем в собственность его директору, а эти рудники и шахты – первому или второму секретарю Обкома КПСС? Еще никогда в истории, насколько мне известно, передел собственности не осуществлялся демократическим и даже бескровным путем. Но в бывшем нашем Административно-Командном государстве он, наверное, не мог пройти не административно. Сила привычки. Посему и собирали в правительстве глав научно-производственных и прочих объединений и объявляли: мы делаем из вас класс собственников! Информация от одного из участников таких собраний. И придумали, нет, использовали известный в мировой практике фарс «приватизации», в результате которого собственность оказалась у тех, кто ею распоряжался и прежде, но криминально, а теперь получил полное законное право и владеть, и распоряжаться. И все это путем затраты относительно небольших собственных или корпоративных капиталов (общаков). В последнем случае фарс превращался в кровавую трагедию, если судить по произведениям искусства о «кровавых 90-х» и по некоторым судебным процессам. Больше источников информации нет, ибо дервиши при разделе собственности находятся далеко в стороне.
     Поскольку основными игроками на базаре были подгруппы прежней бюрократии (даже организованная преступность была завязана на коррумпированную бюрократию), то степень антагонизма между «старой» и «новой» бюрократией в различных республиках определила специфику политических процессов в них.
     В большинстве республик «старая» партийно-хозяйственная бюрократия изменила свою тактику и терминологию, отказалась от принципа однопартийности, слегка обновила свой состав за счет представителей «новой» бюрократии. Там, где этого не произошло, начались гражданские войны (Таджикистан, Молдова). Там, где на первых порах победила «новая» бюрократия, рьяно взявшаяся за наведение своего порядка, обострились конфликты между «национальными бюрократиями», тоже переросшие в национальные гражданские войны (Грузия, Азербайджан, Армения).
     Но как бы вонюче и кроваво ни булькало в котле, практически везде все остались на своих местах. Лишь в единичных случаях персоналии сменились.
     Это социалистическая революция ставит себе цель – «кто был ничем, тот станет всем!», а у буржуазной иная забота: «власть – деньгам!». Своеобразие нашей, ибо она по сути «контрреволюция», в том, что ее лозунг: «собственность – власти и власть – собственности!». Или в денежной образности: «Деньги – власти!».
     Буржуазная революция потому и буржуазная, что в ней побеждает только буржуазия. Если повезет еще кому-то, это не закономерность, а побочный эффект. Очень полезный при изготовлении лапши.
     И моментально исчезли зачатки «гражданского общества» - Движения, Фронты и Союзы, объединявшие граждан, жаждавших принимать активное участие в жизни общества. Но Перестройка закончилась Ломкой. Кого-то просто заткнули, кого-то посажали, кто-то эмигрировал. Политическая активность, тем более, демократическая победившей буржуазии не требовалась. Ей требовались покорные и бессловесные производительные силы. С пропагандистской лапшой на ушах и интеллектах. И с пропагандистским наркотиком в психике – даешь светлое капиталистическое будущее! И чтобы каждому по миллиону баксов - пусть никто не уйдет обиженным.
     Буржуазии, ринувшейся в борьбу в буквальном смысле слова «не на жизнь, а на смерть» за передел и захват собственности, совершенно не нужна ни демократия, ни сопровождающее ее торжество законов, которые ей жизненно необходимо нарушать, потому что на войне, как на войне – если ты не убьешь, то убьют тебя и захватят то, на что ты зарился, считая своим. Например, Эльчибею пришлось бежать, чтобы освободить занятый трон члена Политбюро ЦК КПСС Гейдара Алиева, а Звиаду Гамсахурдиа пришлось умереть (по хорошему, видимо, не хотел уходить), дабы свое «законное» место занял член Политбюро ЦК КПСС Шеварднадзе. Первому Секретарю ЦК компартии Украины не пришлось сильно нервничать – он сидел крепко. А член Политбюро ЦК КПСС Ельцин отодвинул всех, кто обидел его на Октябрьском пленуме и на ХIХ партконференции. Некоторым пришлось застрелиться, некоторым – из окна выпрыгнуть, а коим позволили просто уйти с политической арены, скорей всего, в бизнес.
     Это кто в таких условиях жаждет приоритета прав человека, свободных и честных судей, непродажных силовых ведомств?
     Много было таковых во времена Френсиса Дрейка или Христофора Колумба с Кортесом, когда они под знаменем Хартии вольностей и Священного Писания захватывали и уничтожали цивилизации, страны, земли, создавая Британскую империю, Испанскую империю, Французскую империю, Голландскую империю? Это только для Российской империи «ай-яй-яй»!.. Ишь, размечтались – Третий Рим им подавай!.. А цивилизованным западным, озабоченным процветанием своих граждан, в самый раз. У них же Хартия Вольностей есть. А то, что под эту Хартию Вольностей кучу голов отрубили с соблюдением их прав быть отрубленными – это мимо нас.
     Сталин – своих гнобил – изувер! А Черчилль – миллионы индусов уничтожил – демократ, душка-толстячок, любил армянский коньяк и афоризмы. Великая демократическая империя Британии с Испанской вместе две американских цивилизации уничтожили под корень – и в Южной, и в Северной Америке. Однако ж демократы – им позволительно и не предосудительно.
     Эх, дервиш, не в те ряды базарные забрел… Это все к тому, что капитализм в период своего становления, в период первоначального накопления капитала, в период территориальных экспансий несовместим ни с демократией (ежели она не «буржуазная проститутка»), ни с законностью, ни с гуманностью. Таков уж его метаболизм. Вот уж когда все поделено, не дай бог кому покуситься на частную собственность! Святое! За это казнить надо! Тогда вспоминают о законности и демократии.
     Вся беда в том, что на территории бывшего СССР после его осознанного и насильственного незаконного крушения, наступил именно этот злосчастный период – раздела и передела собственности и первоначального, уже в качестве открытого процесса, накопления реального капитала. Охлократическая бюрократия почувствовала себя молодой и резвой буржуазией, дорвавшейся до тучных пастбищ государственной собственности, которые она принялась шустро столбить и косить. И своих овчарок и волкодавов напускать на тех, кто забредает и покушается.
     Наиболее энергичные захватывали целые отрасли и становились олигархами, потому что захватить отрасль без поддержки власти невозможно. Олигархия – власть денег или власть богачей – в полном соответствии с лозунгом нашей буржуазной революции. Свершилось то, что и планировалось.
     Но…
     И…
     Но олигархи, в полной мере ощутив силу своих капиталов и вкусив сладости власти и вседозволенности, ими предоставляемой, стали, говоря уместным в этом случае жаргоном, борзеть и воспухать. Память стала им отказывать, затуманенная финансовым наркотиком – забыли бюрократическое происхождение своего богатства. Уж не знаю, возможно, перестали делиться, а может, и повели себя слишком своевольно, вообразив истинно свободными. Но дело в том, что как был у нас бюрократический псевдосоциализм, так стал и бюрократический капитализм. «Измы» меняются, а бюрократия остается при своей кормушке и при средствах ее защищать.
     И в некоторый критический момент Россия оказалась на распутье, но вовсе не на том, о котором пишет ЮНА, не между либеральной демократией и «феодально-ордынской» формой правления, а между олигархией и бюрократическим капитализмом. О демократии вопрос даже не поднимался, с нее достаточно было декларации о существовании. На мой взгляд, это был выбор между «худшим и худшим», а не между, как определяет Юрий Николаевич, «плохим и худшим».
     Олигархи сами виноваты: бюрократия хотя бы декларирует защиту интересов народных масс, олигархам эти интересы совершенно не интересны, что они и демонстрировали очень неосторожно и, прямо скажем, нагло всему миру. Естественно, на фоне углубляющейся нищеты большинства населения России, их «бешенство с жиру» не могло не вызвать озлобления народа, а оное, в свою очередь, дало хороший повод бюрократии приструнить олигархов. Что совершенно несложно с юридической точки зрения, потому что невозможно стать олигархом некриминальным путем. По крайней мере, в нашей стране.
     Беда наших олигархов в отсутствии культуры владения богатством. Откуда ж ей было взяться, когда из грязи – в князи? Грязь имеется в виду в юридическом плане - бедными будущие олигархи и в советское время не были. Билл Гейтс им не учитель и не пример.
     И все эти дервишские бормотания всецело подтверждают правоту уважаемого Юрия Николаевича, когда он утверждает: «Не было никогда никаких ни демократов, ни либералов у власти в 90-х. Ельцин – никакой не демократ, и Чубайс с Гайдаром – никакие не либералы. Они все и иже с ними духовно, интеллектуально, нравственно – продолжение и воплощение советской номенклатуры».
     И сейчас нет. Не пришло их время. В своем критическом запале ЮНА забывает, что демократия не создается указом президента или решением парламента, ибо все это у нас (практически во всех странах СНГ) есть в Конституциях, а демократии нет. Демократия вырастает из повседневности жизни народа, как она вырастала в древнегреческих полисах или (ох, заклюют сейчас дервиша!) в «советской демократии». Советы первоначально возникли стихийно, а не из теоретических работ политиков и не в результате социалистической революции, а именно в процессе буржуазной Февральской как форма выражения мнения и воли народа. К сожалению, за годы существования «псевдосоциализма» эта форма была полностью выхолощена и извращена бюрократическим руководством и превращена в одну из ветвей бюрократии, посему в раже разрушения была уничтожена и эта форма реальной демократии. А надо отметить, что она сыграла свою именно демократическую роль в период Перестройки. Иначе бы не оказалось столько прогрессивных депутатов на Первом съезде народных депутатов СССР, который переживала и в коем участвовала вся страна (СССР) – и это была демократия даже в условиях Правления КПСС.
     Творчество масс в период перестройки предложило и иные демократические формы: «фронты», «союзы», «движения», которые сыграли немалую роль в процессах Перестройки. Часть из них вела откровенно разрушительную деятельность, часть пыталась отстаивать вариант «революционно-демократической перестройки» и консолидации всех демократических сил – в любом случае они являлись выразителями мнения и устремлений определенных сил общества, иногда противоположно устремленных, что не исключало их диалога. Например, в Узбекистане представители «Интернационального Союза Узбекистана» участвовали в качестве приглашенных в съездах национальной организации «Бирлик» («Единство») и получали слово на трибуне съезда, а представители «Бирлика» участвовали в съезде «Интерсоюза». Шел диалог и на уровне руководителей организаций и «круглые столы» в прессе. Вспоминаю об этом как участник событий и один из идеологов «Интерсоюза». Иных уж нет, а те – уже далече…
     «Советскую» демократию уничтожили в порыве истерически-исторической мести, а перестроечную – смяли, как использованную бумажку, больше она бюрократии и новой буржуазии была не нужна. Ну, а слямзенный у Запада парламентаризм на постсоветском пространстве выглядит, как кукольный театр.
     Впрочем, он попытался быть дико демократичным, но был расстрелян танками прямой наводкой. Куклы перепачкались кровью, как африканские божки… Всемирное позорище и трагедия не родившейся российской демократии. Понятно, что это была стычка между двумя группировками «новой бюрократии», между двумя ветвями власти - представительной и исполнительной, но обе вели себя слишком «революционно», то есть незаконно. И демократически разрешить свой конфликт оказались неспособны. После этого демократии быть не могло. Возможно, представительной власти не нравилось, как проводилась приватизация или между кем она проводилась? Возможно, не были учтены интересы представительной власти?
     Да, Гайдар и Чубайс были не демократами, а революционерами по алгоритму своего поведения и своих этических установок. Теми же большевиками, только от буржуазии. Но в Егоре Тимуровиче ощущалась «романтика революции», как когда-то в «любимце партии» Н.И. Бухарине. Тот же большевизм и самоотверженность. Чувствовалось, что он искренен в своих действиях, уверен, что они во благо. По всей видимости, он надеялся, что и ему, как прежде Ленину с Бухариным, удастся реализовать свой «НЭП», который поднимет и оживит экономику, а значит, и уровень жизни народа. Хотя уровень экономики и уровень жизни связаны лишь корреляционной зависимостью. Я и сам, начитавшись Хайека («Дорога к рабству») и Н.И. Бухарина («Записки экономиста») видел в Гайдаре нового Бухарина. Тоже надеялся, что стоит только перевести экономику на рыночные рельсы, а уж законы рынка вывезут, куда надо. Но я – дервиш, а он – экономист мирового уровня. Оказалось, что на «азиатско-феодальном» базисе может образоваться только «азиатский базар» вместо цивилизованного рынка, где действуют рыночные законы. На «азиатском базаре» господствуют мафиозные кланы и их понятия, вместо законов. Что и доказали «кровавые девяностые».
     Когда АБС писали притчу о «Красном здании» и шахматной партии Стратега с Никитой Ворониным, конечно же, как я понимаю, они имели в виду печальный опыт нашего «красного» прошлого, в частности, и Бухарина. Но когда я думаю о Егоре Тимуровиче Гайдаре, то мне всякий раз вспоминается эта партия. Он тоже оказался фигурой, которой пожертвовали. Не пешкой, может быть, даже ферзем, но пожертвовали, направив на него праведное озлобление масс, жизнь которых искорежила «шоковая хирургия», и для успокоения оных масс убрали с доски. Не убили, как в сталинские времена, но из политического «здания» удалили. Иные времена, иные стратегии у Стратегов. Он был нужен буржуазии только для того, чтобы сделать самую грязную и неблагодарную работу – наукообразно (дабы потом народ интеллигентов-демократов проклинал) забрать собственность у народа и отдать новым хозяевам Базара. Причем, не только абстрактную государственно-общенародную собственность, но и нищенские денежные накопления граждан. Кто был хоть чем-то, стал ничем и никем, а кто был в молоке и сахаре, стал в масле и шоколаде. Тем, кто никто, управлять легче – он на все готов, чтобы выжить. Работают уже инстинкты, а не разум и, тем более, не этика.
     Никакого гайдаровского рынка никто строить и не собирался, все эти его и Хайека научные абстракции в базарно-мафиозное мышление новых хозяев жизни не укладывались. Они ощущали себя сильными хищниками среди обширных стад травоядных жвачных.
     Не могу я согласиться с ЮНА, когда он утверждает, что «строители социализма пробудили и вызвали к жизни все самое худшее, что есть в человеке и что составляет его природную основу, – его животные инстинкты и эгоизм». Я сам – строитель социализма, и Юрий Николаевич с Борисом Натановичем – бывшие его созидатели, но ни в себе я не ощущаю разгула животных инстинктов и эгоизма, ни в них. Напротив, истинные, искренние строители социализма, стесненные своими высокими морально-этическими нормами и идеалами, как раз и не нашли своего места на Базаре бытия, ибо процесс строительства социализма, пусть в идеальной его сфере, не позволял им наступить на горло ближнего своего, чтобы забрать лакомый кусок благ жизни. Строителю социализма и тем более коммунизма было стыдно быть богатым в полном соответствии с максимой Христовой насчет богатого и игольного ушка. Стыдно быть сытым, если рядом голодный.
     Этические установки строителя капитализма самые, что ни на есть, природные, животные: конкуренция – двигатель прогресса, в ходе конкуренции сильный побеждает слабого, а слаб тот, кто беден. Бедным быть стыдно и позорно – лузер, неудачник, чмо болотное. Признак успешной жизни – богатство. Не случайно при разговоре о капитализме всплывает идиома «закон джунглей»… Только я не стал бы так обижать джунгли и их обитателей. Там хоть этология действует, а тут – постоянно действующая война всех против всех, ибо все – конкуренты. Реальные или потенциальные. Женщины – самки, народ – скот, ломовой или кормовой (пушечное мясо).
     И все это нам откровенно продемонстрировал торжествующий СНГэшный капитализм с сильной генетической примесью азиатского феодализма за уже почти два десятилетия.
     Дело тут не в социализме, а совершенно в другой области.
     До животного состояния русский народ довел не социализм, а безнадежная мировая война, а затем и гражданская, когда выжить мог только самый беспощадный, хитрый и сильный хищник. Все, неспособное к хищнической, жизни погибало. Не большевистские агитаторы развешивали своих окопных офицеров по фонарям и деревьям, а озверевшие русские мужики, социализма еще не познавшие. Война и революция в форме войны – вот пробудители животных инстинктов в людях. Я бы даже сказал, что не животных, а зверских инстинктов, которые уже и не инстинкты, а сдвиги больной психики зверя, загнанного в угол. Вспомните афганскую войну или чеченскую, или таджикскую – они там разве социализм строили? Нет – или наркотрафик защищали, или нефтяную трубу отвоевывали или за свои религиозные (Афганистан) идеалы боролись, хотя бы декоративно. Но социализмом во всех случаях не пахло.
     А война справедливая – за свою родину, социалистические идеалы, за семьи – Великая Отечественная – породила беспримерный массовый героизм и самопожертвование, конечно, имеющее корни в животных инстинктах, но уж никак не в низменных. Разумеется, всякое было: и СМЕРШ, и заградительный огонь, и власовцы, но не это определило победу над фашизмом, а сила духа народного. Причем не русского народа, а народа СССР, для которого ЮНА ни одного доброго слова не находит. Не было такого на планете – какое-то невразумительное искусственное социальное образование, которое умудрилось не только свою страну освободить, но и другие страны.
     Тот же самый духовный крах в массовом сознании произошел и в буржуазной революции при развале СССР и в мероприятиях, предшествовавших его развалу: узбеки резали турок, азербайджанцы – армян, таджики – таджиков и русских, грузины – грузин и всех, кто против, абхазов, например.
     Это уже были капиталистические войны за территории, за рынки, за верховенство на Базаре, за полезные ископаемые, и просто за барахло соседа, его дом и землю.
     Они случились не потому, что все воюющие стороны были бывшими гражданами социалистического государства, а потому, что их убедили в том, что все эти социалистические «пролетарские интернационализмы», «братство народов» - обман, а их нация – лучшая, и святое дело взять то, что по историческому праву принадлежит этой нации. Кто ж станет разбираться, есть ли хоть какие-то исторические основания для этого, когда надо убивать и хватать. Если нация одна, то племена разные, кланы издревле враждующие.
     Главное же по сути, что шел передел собственности территорий, который и возродил древние охотничьи, племенные, животные инстинкты, отбросил народы в этическом плане в родоплеменные отношения. Какая уж тут демократия? Видимо, таков закон революционных скачков – вместо высшего уровня общественно-экономической формации общество вляпывается в свое далекое мерзкое прошлое. Мордой в грязь, так сказать. Потом поднимается, слегка отмывается и движется предположительно в ту сторону, куда планировало. Коммунистам казалось, что они стройными рядами маршируют в социализм, буржуазия полагает, что пребывает в демократическом капитализме.
     Причем, коммунисты были честней – они и называли себя коммунистами, и строили коммунизм, как его понимали. А найдите у нас Капиталистическую партию России или Узбекистана, или Украины? Ау-у… Нет. Почему-то стыдятся честно себя назвать: партии «Единая Россия», «Справедливая Россия», «Яблоко», «Партия регионов», ЛДПР относительно стандартно называется, но никакого отношения ни к либерализму, ни к демократии не имеет. Это оттого, что, назвавшись партией Капитала, придется честно признать, что главная задача партии – защищать интересы капиталистов, то есть очень ограниченной части населения страны, а у нас же все - радетели блага народного, ни голов, ни рук не покладают в заботах, как бы народ ублажить.
     То, что Россия сейчас имеет в плане государственного строя – это «бюрократическая олигархия» - одна их форм «государственного капитализма», сменившая «охлократический капитализм» периода передела собственности. Нечто подобное сформировалось и во многих других государствах СНГ с различным процентным соотношением бюрократии и олигархии во власти и экономике.
     Красиво, конечно, навесить на этот строй «ордынско-феодальный» ярлык, но Чингизханова «Яса» регламентировала жизнь «государства-армии» всегда отмобилизованного, готового к военному походу и к бою с марша, что в некоторой степени может соответствовать сталинскому СССР периода Великой Отечественной войны плюс-минус лет по десять. Или России периода Гражданской войны. Однако ни Россия, ни СССР никогда не имели той степени отлаженности всего государственного организма, какую имела Орда. Возможно, потому что «Яса» от бога, а Пятилетние планы – от Сталина или от ЦК КПСС. Не тот уровень. Хотя устремления сравняться были, оснований не было. И классовая структура Орды была иной, чем в сталинской «азиатской монархии» - в ней не было классов. А были воинские подразделения и звания. И еще одно принципиальное отличие Орды – она была веротерпима. Сам Чингизхан не исповедовал ни одной мировой религии, будучи божественным, но своим детям и внукам не запрещал принимать любую религию. Ни одно европейское государство того времени похвастать этим не могло. Да и позже… А сталинская монархия отличалась крайней степенью нетерпимости к инакомыслию. Хоть теоретически и считалась атеистической. Еретиками у Сталина стали церковники и всякого направления «уклонисты».
     Нет, все же государственное устройство России (и многих стран СНГ) от мира сего по времени, хотя некоторые традиционные национальные особенности, конечно, не могут не присутствовать.
     И у Сталина были не только ордынские предшественники, а вполне даже европейские («Прусская колея»), и мы не могли из «азиатской монархии» сразу прыгнуть в империализм.
     «Да, скифы мы, да, азиаты мы…», - как писал Александр Блок, однако, сунувшись на мировой рынок, и наш Базар вынужден следить за «базаром». А на мировом рынке, как известно, бушует глобализация и шуршат антиглобалисты. То есть в полном соответствии с прогнозом Ленина империализм устремился к своей высшей второй стадии под звуки финала 9-ой симфонии Бетховена, где хор требует словами Ф. Шиллера: «Обнимитесь миллионы!..» Учитывая инфляцию, обнимаются уже миллиарды… долларов. В мире глобальный финансовый империализм, который с трудом замечает, а большей частью, игнорирует национальные государственные границы и, тем более, национальные государственные интересы, ибо уже по Мефистофелю «их кумир – телец златой». Телец оный постоянно требует пищи, то бишь прибыли, а ежели прибавочная стоимость уменьшается, то бык начинает бодаться: или бомбы бросает, или экономические санкции вводит или просто мычит недовольно. Политическая коррида.
     Понятно, что основная финансовая масса разыгрывается на этом Мировом Рынке, посему нашему Базару позарез нужно стать на нем одним из игроков, а это накладывает определенные ограничения и требования и на финансовую систему, и на экономические отношения, и на политическую сферу. Все это должно хотя бы минимально соответствовать мировым стандартам. Пытаются наши «базаркомы», разумеется, не себе в ущерб. В «лихие» девяностые даже и не пытались.
     Только не надо тешить себя иллюзиями, что нас вынудят двигаться по пути свободы личности и демократии. У финансового империализма совсем иные ценности и критерии, а именно: рост финансовой эффективности. «Телец златой» должен расти и крепнуть. И если для этого понадобится ограничить демократические свободы, глобальная финансовая система ни на мгновение не поколеблется через них переступить, собственно, что и продемонстрировал мировой финансовый кризис по принципу «бизнес – и ничего личного». Остались без работы или потеряли в доходах миллионы. Протестные демонстрации без сомнений встретили стражи порядка, вооруженные дубинками и водометами. Вообще-то говоря, антиглобалисты не на пустом месте выступают, не с жиру бесятся, а защищают свои права и интересы, которым почувствовали угрозу, а то уже и фактически ощутили ущерб своему благосостоянию. Что нужно для роста финансовой эффективности? Чтобы затраты на производство снижались, а отпускные цены на товары повышались. Затраты же можно снизить только путем снижения стоимости рабочей силы и материалов. Что мировая система и имеет: либо производства перемещаются в страны с дешевой рабочей силой, либо в страну допускается дешевая рабочая сила из бедных стран. С этими рабочими потом возникает куча проблем, но уже вне сферы финансовой системы. То есть в марксистской терминологии происходит планомерное усиление эксплуатации трудящихся. Снижение стоимости материала возможно за счет снижения его качества, что в свою очередь ведет к учащению смены продукции производства у потребителей: производим-покупаем-ломаем-выбрасываем-покупаем… Транжирим ресурсы, то есть истощаем планету, время человеческой жизни пускаем на ветер – ведь чтобы произвести и купить товар тратится время жизни – и все, чтобы «телец» не мычал и не бодался. Но удешевление материалов имеет ряд неэффективных финансовых последствий, поэтому применяется не очень активно. А вот рабочий класс прижать – это легко. Надо обеспечить мобильность рабочей силы – никаких проблем, уже практически везде в мире для большинства неолигархов купить собственное жилье – фантастика. Дальнейший рост цен на жилье не вызывает сомнений. И никакая демократия не спасет.
     Кстати, мировой кризис показал, что практически все страны предполагаемого нашими либералами-теоретиками «оплота либерализма» дружно ринулись спасать своих олигархов вполне социалистическими методами, то есть осуществлять государственную поддержку и регулирование. Где-то даже что-то национализировать. А это по Хайеку уже прямая «дорога к рабству». Это означает, во-первых, что власть в этих государствах защищает интересы «гипер» и «супер» транс-национальных компаний, что вполне естественно, ибо, «кто платит, тот и танцует». А, во-вторых, главная забота государственной власти там не «либеральные ценности» - свобода личности, свобода предпринимательства, - а устойчивость финансовых и промышленных гигантов, что тоже естественно, потому что их устойчивость определяет и благосостояние миллионов граждан, трудящихся на их предприятиях. И, в-третьих, финансовый империализм сопровождается не только усилением фактической власти транснациональных компаний, но и образованием «трансгосударственных правительств» - «большая двадцатка», «большая восьмерка», ШОС, Европейский Парламент и Европейское же правительство. Пусть это еще не супергосударство в привычном смысле, но тенденция уже просматривается.
     И возникает предчувствие, что будущее будет определяться взаимодействием вплоть до противостояния «глобального государства» и государств национальных, искры будут проскакивать от столкновения интересов буржуазий транснациональных и национальных, и кто знает, какое пламя может возгореться от этих искр.
     Будет очень интересно наблюдать, если национальные буржуазии начнут кампанию за либерализацию национальной экономики и политики против диктата мирового финансового капитала. Это окажется очередной спектакль, но жить при нем будет интересно.
     Ирония судьбы состоит в том, что не успела наша «соцбуржуазия» обрести официальный разрешенный статус буржуазии, не успела насладиться прелестями классического товарного капитализма с его теоретическими «либеральными ценностями», как течением мировой экономической системы ее унесло в бурный океан глобального финансового империализма, для которого в равной степени противоположны и социалистическая система, и система традиционного товарно-производственного капитализма. Тем более что в ушедшем ХХ веке традиционный капитализм осуществил социальную программу социализма гораздо эффективней, чем «реальный социализм»: права трудящихся, трудовых коллективов и профсоюзов, право на отдых, право на труд, право на обеспечение в старости и по болезни и т.д. – все обеспечил. Собственно, об этом и говорилось у классиков – социализм закономерно возникает при высшем развитии капитализма, а не в результате революционных ломок. Можно сказать, что по классикам социализм есть высшая стадия капитализма. Ан нет – облом случился: только-только стал капитализм социализироваться, как перерос в финансовый империализм (финансизм, глобализм). И не мог не перерасти, пока критерием оптимизации является экономическая эффективность. А экономическая эффективность – антагонист социализации сверх обеспечения оптимальной покупательной способности потребителей товаров. То есть финансизм принципиально рассчитан на удержание доходов потребителей товаров на допустимом минимуме. Но это теоретически. Практически этот минимум может оказаться сколь угодно низким, каковым он и оказывается у российского (СНГешного) потребителя.
     Не успела наша олигархическая буржуазия порулить государством, как и над ней возник «рулевой»: сунувшись на мировой рынок, она обнаружила там власть, источником которой является не народ и даже не буржуазия и не бюрократия, а мировой эмиссионный центр. Не подчиниться этой власти нельзя, если хочешь остаться на Мировом Базаре в качестве глобального игрока и получить тот куш, который это участие обещает. Экономически отказ от подчинения означает автаркию, политически – изоляцию, превращение в страну-изгоя. Такие уже есть на мировой политической карте - Северная Корея, например. Туда же движется Иран. Ирак фактически перестал существовать как самостоятельная политическая единица. Список открыт…
     А если фактическая власть принадлежит не народу и не его родным кровопийцам – буржуазии и бюрократии, то объясните дервишу: откуда может взяться демократия и либерализм?
     Или в этом спектакле либерализм должен означать не свободу конкуренции, не свободу личности, не свободу частной собственности, а вседозволенность для мировой финансовой системы обеспечивать себе максимальную эффективность за счет национальных экономик и уровня жизни национальных отрядов (подмножеств) трудящихся масс, нисколько не интересуясь, согласны с этим трудящиеся массы и, тем более, отдельные давно уже не свободные личности?
     Между прочим, финансовый империализм фактически выдвигает экономическую и политическую программу проклинаемого со всех трибун социализма: стирание национальных перегородок, как в экономическом, так и в политическом аспекте, интернационализация во всех направлениях общественной жизни (пролетарии всех стран, перемешивайтесь!), международное разделение труда – превращение универсальных национальных экономик в специализированные «моноэкономики», включенные в единую мировую экономическую систему. «Соединенные штаты Европы» уже есть, не заставят себя долго ждать и «Соединенные Штаты Мира». Чем вам не «мировая социалистическая революция»?! А уж златые горы, молочные реки и кисельные берега, хотя бы виртуально, заполонят мир без особого труда. Ясно же, что все в этом мире – радетели счастья человеческого, особенно «сильные мира сего». Насчет свободы-воли я сильно сомневаюсь, хотя при нынешних технологиях промывки мозгов и она не проблема, а уж свободу–осознанную необходимость мы все хлебнем всей глоткой, еще и блевать от ее избытка станем. При этом и капиталист-либерал прижат к ногтю – он теперь такой же винтик в мировой системе, как и все остальные, менеджер высшего уровня, вынужденный подчиняться диктату системы. И никакого рынка, а компьютерная оптимизация всемирной финансовой системы. В ней возможны и сбои, влекущие за собой мировые кризисы, но и тут все справедливо – никто не уйдет не охваченным. Обиженными будут все.
     Самое интересное, что все это не «злая воля» отморозков-финансистов, а совершенно объективный экономический процесс до тех пор, пока мировая система будет придерживаться принятого критерия оптимизации – экономического эффекта и его положительной первой производной, то есть обязательного роста.
     Однако не за горами время, когда «экологический императив» самым решительным и, скорее всего, трагическим (ибо пока гром не грянет…) образом заставит себя уважать – тогда расчет эффективности будет вестись по иным алгоритмам…
     Пока же на трудящемся кластере СНГ сытно устроились национальные кластеры эксплуататоров – национальная буржуазия и бюрократия, слившиеся в экстазе вкушения, обслуживающие их профессиональные политики и примыкающие к оным СМИ, которым как раз и предназначено организовать видения златых гор и молочных рек, а также ощущение небывалой свободы.
     А над этой «пищевой цепочкой» довлеет стимулирующая и регулирующая система мирового финансового организма, для которой и эксплуататоры, и эксплуатируемые – всего лишь элементы, обеспечивающие ее функционирование. Сегодня ты – олигарх, а завтра – зек или изгнанник, потому что глобалисту с глобалистом легче договориться. А если договориться не удастся, то где теперь Югославия, где СССР, где Ирак?
     И при такой оценке настоящего момента и ближайшей перспективы начинает по-особому звучать предчувствие БНС:
     «В сумрачных недрах правящего класса угадывается еще и элита аскетов, жестких, холодных людей, исповедующих культ Власти – неограниченной, беспощадной, бескорыстной, черт возьми, – власти ради власти и во имя власти (без никаких там имущественных привилегий, счетов в Швейцарии и родных детей в Оксфорде). Их, может быть, даже и меньшинство, но они – свирепее, беспощаднее и авторитетнее мягкотелых гедонистов, и не за ними ли будущее? В конце 20-х Россия уже пережила схватку таких элит, мы знаем, кто победил тогда, и во что вылилась эта победа.
     К счастью, нет пока Идеи, способной оплодотворить беспощадную Власть ради власти, нет и вроде бы не предвидится, хотя проходят активную апробацию и «Россия превыше всего», и «Наша родина – Советский Союз», и даже «Православие, Самодержавие, Народность». Но – не хватает во всем этом наборе чего-то важного, чего-то исконного и новейшего одновременно – благородного безумия не хватает!»
     А вот и получается, что Идея для оплодотворения «Беспощадной Власти» вызревает из противостояния Мировой Финансовой Системы, претендующей на мировую гегемонию, и политических (естественно, «политика – концентрированная экономика») элит национальных государств, в принципе подлежащих ликвидации или марионетизации. Это уже даже не просто идея, а воплощение инстинкта самосохранения социума. Не высосанная из пальца, а реально существующая проблема, решение которой может всколыхнуть миллионы. При умном руководстве ими. Пока горстки антиглобалистов выставляются в СМИ, как не вполне психически адекватные хулиганы, и это эффективно отвращает от них массы, которые согласны на глобализм, лишь бы их сыто кормили. Но когда они почувствуют, что возникла опасность для их сытости, как это почуяли нынешние антиглобалисты, тогда их можно будет вести на баррикады «За Святую Русь!», «За Святую Ордусь!», «За Великий Турон!», «За Великую Евразию!». Как только массы дозреют, сразу обнаружится новый Гитлер или Сталин, а то и Чингизхан, что вполне вероятно. Не стоит забывать, что Чингизхан пришел из Китая…
     Правда, массы до созревания надо доводить, как это делается в тепличном хозяйстве. А подсуетятся ли вовремя «аскеты» - от этого зависит течение истории. Возможно, что «аскеты» уже давно по другую сторону баррикад и прочно заняли руководящие позиции в Мировой Финансовой Системе. Самое эффективное место для жрецов «Беспощадной Власти».
     А идеи «Третьего Рима» или «Великого Турона» им чрезвычайно мешают.
     И то, что, по диагнозу ЮНА, «правящие круги снова уверовали… – нефтедоллары ударили в голову – в нереализованную «особость» нашей державы и решили…, что Россия по-прежнему наделена некоей «миссией», что она по праву претендует на вселенскую роль, а потому должна не только восстановить свое влияние на постсоветском пространстве, но и приступить к формированию единого фронта всех альтернативных антиамериканских сил во всем мире, включая исламские страны, включая какие-то страны континентальной Европы, Китай, Латинскую Америку, а также страны Азии и Африки», проистекает не из мифологемы «Третьего Рима» и не от удара в голову нефтедолларов, а из противоречивого стремления нынешней власти, с одной стороны, сохранить свою власть в своем государстве, с другой - занять выгодное место в Мировой Финансовой Системе. И то, и другое требует демонстрации силы. Вот и надуваются щеки да напрягаются мышцы. Мировой системе может противостоять только мировая система. В одиночку не справиться.
     Ради этого в условиях, когда в России «бедность охватывает 40%, а 15–20 из этих сорока – фактические нищие» (а в ряде стран СНГ, например, в многострадальной Киргизии состояние дел совсем катастрофично), идут на то, чтобы наращивать военный потенциал и демонстрировать свою силу и независимость. Население же это поддерживает. Потому что изрядная его часть получает работу и гарантированный доход, чего не было долгие годы строительства капитализма в России. Население видит свою реальную пользу. То же касается и попыток правительства России вернуть рынки вооружения, вернуть позиции в продаже авиапродукции, космической техники. Наблюдаются и попытки возродить науку. Возможно, неуклюжие, но совсем недавно разговоры об этом вызывали только иронические усмешки, мол, кому она нужна эта наука. Я сам ученый-технарь и неплохо знаю ситуацию. Нынешнее руководство России выгодно отличается от советского тем, что умеет говорить разумные вещи вполне грамотно и убедительно, за него редко бывает стыдно гражданам, а после десятилетий советской геронтократии и ельцинского алкоголического позора – это уже много: ведь быть под властью дурака или пьяницы стыдно, помня Монтеневское: «Народ достоин своего правительства». Нынче правят далеко не дураки. И не бездельники - в этом один из секретов их популярности у народа.
     Совершенно справедливо обвинение ЮНА: «Россия стала страной воплощенного «капитализма родственников и друзей», при котором власть передается по наследству. Государственная машина в еще большей мере, чем советская, насквозь пронизана связями между этими самыми родственниками и друзьями, для которых государственная служба означает в первую голову реализацию своей частной собственности. Основными источниками доходов нашего патримониального чиновничества становится не жалованье, не оклад, а доход от капитализации их формально-бюрократических функций».
     С одной лишь, но принципиальной поправкой: не «стала», а осталась, ибо была таковой и при Брежневе, и при Ельцине, когда «подельники» поделили между собой все богатства страны. А поскольку согласно объявленному (не фактическому!) либерализму частная собственность – святое, то кому же передавать святое, как не родным? Частная собственность бюрократа – власть. Ее он и передает. Наконец-то, освободившись от «социалистической законности», он может делать это практически свободно, и кто-то хочет, чтобы он устыдился и перестал? Не надо быть столь наивным. Для того и делали революцию, вызывая, по определению Ф.Хайека: «справедливое возмущение теми, кто, прикрываясь либеральными фразами, отстаивал антиобщественные привилегии».
     Отстояли, завоевали, теперь не жалуйтесь, что народ отвернулся от демократии и либерализма. Тем более что он не отвернулся, а прекрасно понимает, что в нынешних политических условиях ничего такого нет и быть не может.
     Не народ, к сожалению, способен справиться с «корпорацией-государством», а «бог Давоса», «бог открытых рынков и ссудного капитала» - Мировая Финансовая Система: если сей бог почует, что «корпорация-государство» составляет угрозу его финансовой эффективности, то найдет механизмы для изменения ситуации. Как это было при разноцветных «революциях»: «розовой», «оранжевой», «тюльпанной». Грубовато действовали по неопытности, но все же временно достигали цели. Далее пойдет более тонкая тактика и стратегия. Тут-то и может проскочить «искра»… Между компрадорской буржуазией, завязанной на международную финансовую систему, и национальной буржуазией, возжаждавшей власти и свободы. Вот где могут возникнуть либеральные лозунги, причем, с любой стороны.
     А народ будет трудиться в поте лица и прочих членов да щипать скудную «зелень» своих оптимизированных доходов. Если не займется терроризмом. А на лозунги может и повестись, ибо привлекательны. Однако между лозунгами и жизнью громадная пропасть.
     Вообще-то говоря, дервиш – либерал и в глубине души, и по образу жизни, но он потому и дервиш, что понимает: тому, кто желает получить доходное место на Базаре Жизни, нельзя быть дервишем, а значит, и либералом.
     Вот и выбирайте: кто вы на Базаре Жизни – дервиш или успешный торговец собой? Потому что другого настоящего и стоящего товара ни у кого из нас нет. Вопрос только в том: выставлять ли себя на продажу и пытаться ли продать выгодней или же не продавать? Но тогда и претендовать можно только на нищету и свободу. Это и есть настоящий современный реальный либерализм. Все прочее – товар на Прилавке Бытия.
    
     Когда вокруг все сущее - товар,
     Торгует ловко хитрая реальность.
     И даже то, что нематериально,
     Жует всепоглощающий базар.
    
     Захлестывает рыночный азарт
     Ум и талант, и даже гениальность.
     Когда стихия рынка эпохальна,
     Не избежать его товарных чар.
    
     А те, кому расплачиваться нечем,
     Чтоб жить, умеют грабить и калечить
     И тех, кто чист, вываливать в грязи.
    
     Лишь то, что непродажно – непорочно.
     Продажным душам голод не грозит?
     Блажен собой торгующий построчно.